Текст книги "Роза и шип"

Майкл Дж. Салливан
Роза и шип

Michael J. Sullivan

THE ROSE AND THE THORN: BOOK 2 of THE RIYRIA CHRONICLES

© Michael J. Sullivan, 2013

© Перевод. К. Егорова, 2017

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

* * *

Посвящается читателям, верившим в меня, когда никто не верил.

От автора

Добро пожаловать в «Хроники Рийрии».

Если вы новичок в мире Элана, возможно, вам следует прочесть это вступление, чтобы определить, с чего начать, потому что начинать, наверное, нужно не отсюда. Даже тем, кто давно знаком с «Рийрией», может быть небезынтересно узнать немного о том, как появилась эта серия и чего ожидать от нее в будущем.

«Хроники Рийрии» – это приквел к моей дебютной серии «Рийрия» (первоначально выпускавшейся издательством «Орбит», начиная с романа «Похищение мечей» в ноябре 2011-го и заканчивая «Наследником Новрона» в январе 2012-го). Если вы предпочитаете читать книги в хронологическом порядке, начинайте с этого романа – я позаботился о том, чтобы в «Хрониках» не попадались спойлеры. Вам также не потребуется сначала ознакомиться с «Рийрией». Я хотел угодить читателям из обоих лагерей (тем, кто предпочитает хронологический порядок, и тем, кому больше нравится порядок публикации). С учетом вышесказанного, «Хроники» на самом деле лучше читать после «Рийрии», и старожилы найдут в них маленькие сюрпризы, которые будут им понятны, потому что они уже знают всю историю целиком. На важные сюжетные ходы это никак не повлияет, это просто маленькие бонусы для тех, кто в курсе дела. Главное, что читатели могут начать путешествие по Элану как с «Коронной башни», так и с «Похищения мечей».

Я бы хотел уделить минутку внимания различиям в структуре этих двух серий. Для тех, кто не в курсе, я написал все шесть романов «Рийрии» до того, как начал издавать их. В той серии это имело колоссальное значение. Несмотря на то что в каждой книге имелся собственный конфликт и развязка, там было несколько сюжетных линий, общих для всех книг серии. По всему тексту я разбросал намеки на тайны, и читателю надлежало пережить немало погонь за знанием, ведь все было выстроено как подготовка к великому финалу, где, скажем так, раскрывались все секреты. Поскольку это была моя первая работа, я мог позволить себе подобную роскошь. В конце концов, никто не ждал продолжения.

При написании «Хроник Рийрии» я избрал иной подход. Я не знаю, сколько частей будет в этой серии, поэтому даю ей открытую концовку вместо того, чтобы создавать единое повествование, поделенное на эпизоды. Эти истории больше похожи на отдельные романы и не составляют настолько целостную картину, как предыдущая серия. Таким образом я смогу перестать писать книги о Рийрии в любое время, не оставляя при этом вопросов без ответа и неразрешенных конфликтов. У меня на это несколько причин. Прежде всего я очень трепетно отношусь к Рийрии. Я очень горжусь своими достижениями, но все мы видели некогда великие сериалы, которые продолжались куда дольше, чем следовало. Во-вторых, я не знаю, захотят ли люди и дальше читать про этих героев. Все-таки я написал и опубликовал восемь романов. Возможно, этого достаточно.

Так что же все-таки такое «Хроники Рийрии»? И почему я решил писать предысторию вместо продолжения? Многим уже известно, что «Рийрия» в переводе с эльфийского значит «двое»; это также название, которое Адриан Блэкуотер и Ройс Мельборн выбрали для обозначения своего дуэта наемных воров. Таким образом, неудивительно, что в «Хрониках Рийрии» эта парочка играет значительную роль. Тщательно продуманная серия «Рийрия» заканчивается концом эпохи, и я очень доволен тем, как завершились описываемые события. После всех усилий, которые я приложил, чтобы подыскать идеальную концовку, я боялся, что любое продолжение покажется своего рода приложением и, вполне вероятно, разрушит нечто очень ценное для меня. Поэтому стало очевидным, что лучше исследовать начало, а не конец.

По сути, «Хроники» – это история возникновения Рийрии. В начале «Рийрии» Ройс и Адриан уже были лучшими друзьями. Проработав вместе двенадцать лет, они были связаны узами, благодаря которым многие читатели восприняли их с такой теплотой. Для меня как для автора было очень интересно выяснить, как два столь разных человека повлияли друг на друга и как зародилось то безграничное доверие, которое существует между ними. Мне пришло в голову, что при первой встрече они бы вовсе не понравились друг другу, вернее, они бы, скорее всего, друг друга возненавидели. Самым трудным для меня стало реалистично показать, как сложился их союз, но в творчестве я больше всего люблю трудности.

Кто-то выдвинул предположение, что взяться за «Хроники» меня вынудил издатель, который хотел, чтобы я вернулся к уже проверенной золотой жиле. Это не так. Все, кто меня знает, в курсе, что никакая сумма не соблазнит меня писать то, что мне неинтересно. Но если в ответе за «Хроники» не «Орбит», то кто же? Я бы сказал, что это в основном читатели, которые настаивали, что 685 000 слов им мало. Благодаря вашей поддержке у меня есть еда на столе и крыша над головой. Я во многом чувствую себя художником эпохи Возрождения, а вы – мои покровители. Но есть еще один человек – наверное, единственный человек, который на самом деле может заставить меня что-либо делать. Этот человек запланировал «Хроники». Она тайно манипулировала мной, и то, как я оказался жертвой ее коварных махинаций, само по себе целая история.

Это классический сюжет о муже, чья жена влюбилась в другого мужчину – более удалого и очаровательного. Звучит трагично, но это немного другая история, потому что роман произошел между реальной женщиной и вымышленным мужчиной. Моя жена – назовем ее Робин (потому что это ее имя) – влюбилась в Адриана Блэкуотера. Не уверен, должен ли я поощрять отношения своей жены с другим мужчиной, но по крайней мере я знаю, что этот парень достоин доверия. Дочитав серию «Рийрия», Робин огорчилась, ведь пришла пора попрощаться с миром Элана и особенно с Адрианом, но потом она поняла, что я могу вернуть и его, и Ройса, чтобы рассказать их предысторию. Эта мысль привела в движение дьявольский план по воскрешению дуэта.

Все началось с того, что она убедила меня написать рассказ, чтобы чем-то порадовать читателей во время перехода от самиздата к традиционному изданию. Предзаказ на «орбитовские» издания «Рийрии» уже существовал (но сами книги еще не вышли), а мои более ранние варианты пришлось удалить, чтобы освободить место. Впервые за многие годы мне нечего было выложить, а поскольку контракт позволял мне выпускать тексты короче романов и поскольку рассказы и должны быть короткими, Робин попросила меня написать рассказ о прошлом Ройса и Адриана.

Дело в том, что я вообще-то не очень хорошо пишу рассказы. Так что я решил относиться к делу, как к написанию главы – первой главы романа. Совершив путешествие во времени, я написал простой рассказик о том, как Ройс и Адриан познакомились с виконтом Альбертом Уинслоу. Это случилось примерно через год после того, как сами герои встретились впервые. Я выпустил рассказ бесплатно под названием «Виконт и ведьма», и читателям, похоже, понравилось. Когда я написал этот рассказ, зерно было посеяно, и пока я работал над другими проектами, оно начало прорастать. Когда стало ясно, что «Рийрия» запущена, я начал работать над книгой, которая превратилась в «Розу и шип».

Уже приближаясь к концу романа, я осознал проблему. Не мог же я издать книгу о том, что случилось на второй год совместной работы Ройса и Адриана. О чем я думал? Возвращение к истокам требовало ответа на вопрос: с чего все началось? Какой смысл в легенде без истории ее возникновения? Чем больше я об этом думал, тем яснее сознавал, что мне нужно написать о первой встрече Ройса и Адриана. Когда я рассказал об этом жене, она выказала сдержанную поддержку: «Если ты считаешь, что так будет лучше, дорогой». Выйдя из комнаты, я услышал приглушенное «Ура!» и представил, как Робин трясет кулаком в воздухе, будто забила выигрышный гол. Вот так и появилась «Коронная башня».

Случайно написав книги, действие которых происходит с разницей в один год по эланскому времени, я теперь задумываюсь о серии из двенадцати книг – по одному роману на каждый год до событий «Рийрии». Напишу ли я когда-нибудь все эти истории? На этот вопрос невозможно ответить, пока не увижу, как идут дела у этих двух романов. Но как всегда и бывает в писательстве, я открыл дверь, и теперь через нее заходят идеи. Пока что я коллекционирую их, как красивые ракушки, пока работаю над другими проектами.

Вот так все и сложилось. Счастливый случай, ставший реальностью благодаря страсти хитроумной жены к вымышленному мужчине и легиону читателей, которые захотели читать дальше. Если вы давно знакомы с «Рийрией», надеюсь, эти книги понравятся вам так же, как предыдущие. Если мое творчество для вас в новинку, надеюсь, вы заведете новых друзей, и если так, то впереди вас ждет еще шесть романов, в которые можно окунуться.

Наконец, после прочтения прошу вас написать мне пару слов на адрес [email protected] и поделиться впечатлениями. Именно благодаря подобным отзывам и появились «Хроники». Так что если вы захотите читать дальше, самый лучший способ осуществить это желание – высказаться.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК

Коронная башня

Роза и шип

Смерть леди Далгат

Похищение мечей

Восход империи

Наследник Новрона

Роза и шип
Хроники Рийрии
Книга вторая

Глава первая
Битва на Входном мосту

Рубену следовало сбежать, как только оруженосцы вышли из замка. Тогда он с легкостью укрылся бы в конюшне, а им осталось бы швыряться яблоками и оскорблениями, но их улыбки смутили его. Они выглядели дружелюбно… почти нормально.

– Рубен! Эй, Рубен!

«Рубен? Не Навозный Жук? Не Тролленыш?»

У каждого оруженосца имелось для него прозвище. Все они были далеко не лестными, однако он тоже придумал этой троице имена… и, разумеется, никогда не произносил их вслух. В «Песни человека», одной из любимых поэм Рубена, старость, болезнь и голод назывались Тремя Бичами человечества. Жирный Хорас определенно был Голодом, бледный рябой Уиллард – Болезнью, а Старость досталась семнадцатилетнему Диллсу, самому старшему из троих.

Заметив Рубена, троица ринулась к нему, словно стайка хищных гусей. Диллс размахивал помятым рыцарским шлемом, который хлопал забралом. Уиллард нес старый дублет. Хорас ел яблоко… какой сюрприз.

У него еще был шанс оказаться в конюшне прежде них. Только Диллс мог состязаться с ним в беге. Рубен переступил с ноги на ногу, но помедлил.

– Это мой старый шлем, – весело сообщил Диллс, как будто трех прошлых лет не было и в помине. Лиса, забывшая, что делать с кроликом. – Отец прислал мне для испытаний новый полный комплект. А с этим мы развлекаемся.

Они взяли его в кольцо… теперь не убежишь. Кружили рядом, но продолжали улыбаться.

Диллс протянул ему шлем с болтавшимися кожаными ремешками, отражавший лучи осеннего солнца.

– Когда-нибудь носил такой? Примерь.

Рубен ошарашенно уставился на шлем.

«Это так странно. Почему они ведут себя приветливо?»

– Думаю, он не знает, что с ним делать, – сказал Хорас.

– Давай, – Диллс снова протянул ему шлем. – Ты ведь скоро вступишь в замковую стражу, верно?

«Они разговаривают со мной? С каких пор?»

– Э-э… ага, – с заминкой ответил Рубен.

Улыбка Диллса стала шире.

– Я так и думал. Тебе ведь нечасто удается отточить боевые навыки?

– Кто будет сражаться с помощником конюха? – прочавкал Хорас.

– Именно, – кивнул Диллс и посмотрел на синее небо. – Прекрасный осенний день. Глупо сидеть внутри. Я решил, что ты захочешь выучить несколько движений.

У каждого оруженосца был при себе учебный деревянный меч, а у Хораса – целых два.

«Это взаправду?» Рубен вгляделся в их лица в поисках обмана. Казалось, его недоверчивость оскорбила Диллса, а Уиллард закатил глаза.

– Мы-то думали, ты захочешь примерить рыцарский шлем, ведь тебе никогда такой не носить. Думали, ты это оценишь.

За их спинами Рубен заметил старосту оруженосцев Эллисона: тот вышел из замка и уселся на край колодца, наблюдая за происходящим.

– Будет весело. Мы все попробуем по очереди. – Диллс вновь ткнул шлем в грудь Рубену. – С дублетом и шлемом тебе не будет больно.

Уиллард нахмурился, видя нерешительность Рубена.

– Послушай, мы пытаемся сделать доброе дело… не будь таким придурком.

Как ни странно, Рубен не видел в их глазах злобы. Они улыбались ему так, словно он был одним из них: непринужденно, открыто. Наконец Рубен начал понимать. За три года им надоело издеваться над ним. Он был единственным неблагородным мальчишкой их возраста, и это делало его мишенью по умолчанию, но времена изменились, и они повзрослели. Это было предложение мира, а с учетом того, что Рубен до сих пор так ни с кем и не подружился, он не мог позволить себе привередничать.

Он взял шлем и надел на голову. Несмотря на набитые внутрь тряпки, шлем все равно был слишком большим и болтался. Рубену показалось, что что-то не так, но он не знал, что именно. Он никогда не носил доспехов. Поскольку ему предстояло стать стражником, его отец должен был обучать сына, но никак не мог найти на это времени. Нехватка опыта делала предложение оруженосцев особенно привлекательным, и соблазн одолел подозрения. Это был шанс узнать хоть что-то о сражениях и фехтовании. Всего через неделю Рубену исполнится шестнадцать, и он присоединится к замковой страже. Такому неумехе будут доставаться худшие задания. Если оруженосцы не шутят, он сможет научиться чему-то… хоть чему-то.

Троица помогла ему натянуть плотный стеганый дублет, который ограничивал движения; затем Хорас вручил Рубену деревянный меч.

И началось избиение.

Без предупреждения оруженосцы принялись лупить Рубена мечами по голове. Металл и тряпки смягчали удары, но не все. Внутри шлема были шершавые металлические выступы, которые впивались в лоб, в щеки, в уши. Рубен поднял меч в жалкой попытке защититься, но сквозь узкую щель забрала почти ничего не было видно. Сквозь слой тряпок он едва слышал приглушенный смех. Один удар выбил меч из его руки, другой пришелся в спину, и Рубен рухнул на колени. После этого оруженосцы взялись за него всерьез и принялись колотить свернувшуюся в калачик жертву по прикрытой металлом голове.

Наконец удары стали реже, потом прекратились. Рубен услышал тяжелое дыхание, сопение и смех.

– Ты был прав, Диллс, – сказал Уиллард. – Из Навозного Жука получилось отличное учебное чучело.

– Да, но чучела не сворачиваются в клубок, как девчонки. – В голосе Диллса слышалось знакомое презрение.

– Зато он визжит, когда его бьют.

– Кто-нибудь хочет пить? – пропыхтел Хорас.

Услышав, что они уходят, Рубен позволил себе вздохнуть и расслабить мускулы. Челюсть затекла, потому что он все время стискивал зубы, тело ныло от побоев. Он полежал еще немного, выжидая и прислушиваясь. В шлеме мир казался далеким, приглушенным, но он боялся его снимать. Несколько минут спустя оскорбления и смех стихли вдали. Рубен чуть сдвинул забрало и увидел только рыжие и желтые листья, которыми шелестел легкий ветерок. Затем он разглядел оруженосцев в середине двора: они наполняли кружки из колодца и устраивались на тележке с яблоками. Один растирал правую руку и махал ею.

«Должно быть, колотить меня – утомительное дело».

Рубен стащил шлем, и прохладный воздух ласково коснулся потного лба. Теперь он понял, что этот шлем вовсе не принадлежал Диллсу. Наверное, они его где-то нашли. Он мог бы догадаться, что Диллс никогда не позволит ему надеть свою вещь. Рубен вытер лицо и не удивился, увидев на ладони кровь.

Он услышал шаги и вскинул руки, чтобы защитить голову.

– Зрелище было жалкое.

Эллисон стоял над Рубеном и жевал яблоко, которое стащил с тележки торговца. Ему бы никто и слова не сказал… уж точно не торговец. Эллисон был старостой оруженосцев, самым старшим мальчиком с наиболее влиятельным отцом. В его обязанности входило не допускать подобных избиений.

Рубен не ответил.

– Дублет был недостаточно плотный, – продолжил Эллисон. – Но, разумеется, суть в том, чтобы вообще не дать себя избить.

Он откусил еще яблока и принялся жевать. Капельки слюны падали на его тунику. Он и Три Бича носили одинаковую форму, синюю с бордово-золотым соколом дома Эссендон. Из-за свежих темных пятен казалось, будто сокол плачет.

– В этом шлеме ничего не видно. – Рубен заметил, что выпавшая из шлема на траву тряпка была ярко-красной от крови.

– Думаешь, рыцари видят лучше? – спросил Эллисон, не прекращая жевать. – Они сражаются на конях. А у тебя были только шлем и драный дублет. Рыцари носят на себе пятьдесят фунтов стали, так что не надо оправдываться. В этом проблема с такими, как ты… у вас всегда находятся оправдания. Мало того, что нам приходится терпеть унижение и выносить вас в качестве пажей, мы еще вынуждены слушать ваши непрерывные жалобы. – Голос Эллисона стал визгливым, как у девчонки. – «Мне нужны туфли, чтобы таскать воду зимой», «Я не могу нарубить все дрова в одиночку». – Он продолжил нормальным голосом: – Почему молодых людей с безупречной родословной по-прежнему заставляют чистить стойла, прежде чем сделать их нормальными оруженосцами, – выше моего понимания, но добавлять к этому унижение работать рядом с кем-то вроде тебя, деревенщиной и бастардом, это просто…

– Я не бастард, – сказал Рубен. – У меня есть отец. И есть фамилия.

Эллисон фыркнул, и яблочная мякоть полетела во все стороны.

– У тебя их две, его и ее. Рубен Хилфред, сын Розы Рубен и Ричарда Хилфреда. Твои родители не были женаты. А значит, ты бастард. И кто знает, со сколькими солдатами переспала твоя мать, пока была жива. Горничные постоянно этим занимаются, знаешь ли. Шлюхи они, все до единой. Твой отец просто оказался слишком тупым и поверил, когда она сказала, что ты от него. Прекрасное доказательство его глупости. А если предположить, что она не лгала, то ты сын идиота и…

Рубен врезался в Эллисона всем телом, повалил его на спину, уселся сверху и принялся колотить по груди и лицу. Эллисону удалось высвободить руку, и Рубен ощутил вспышку боли в щеке. Теперь он лежал на спине, и мир звенел и вращался. Эллисон пнул его в бок с силой, достаточной, чтобы сломать ребро, однако Рубен почти ничего не почувствовал благодаря дублету.

Лицо Эллисона побагровело от злости. Рубен никогда раньше ни с кем из них не дрался, и уж точно не с Эллисоном. Его отец был бароном Западной марки; с Эллисоном не связывались даже другие оруженосцы.

Эллисон с гулким звоном обнажил меч. Рубен едва успел схватить с травы учебную деревяшку. Он вовремя подставил ее и спас голову, но сталь рассекла дерево пополам.

Рубен бежал.

Это было единственное его преимущество над оруженосцами. Он больше трудился и постоянно бегал повсюду, а они почти ничего не делали. Даже в тяжелом дублете он был быстрее, и его выносливости хватило бы на свору гончих. При необходимости он мог мчаться дни напролет. Тем не менее Рубен двигался недостаточно проворно, и Эллисон успел нанести еще один удар ему в спину, что лишь подстегнуло Рубена. Оказавшись в безопасности и сняв дублет, он обнаружил, что меч рассек и его, и тунику и оставил глубокий порез на спине.

Эллисон хотел убить.

* * *

Остаток дня Рубен прятался на конюшне. Эллисон и прочие никогда не заходили туда. Главный конюх Хьюберт имел обыкновение пристраивать к делу любого мальчишку из замка, не делая исключений для сыновей графов, баронов или приставов. Быть может, однажды они станут лордами, однако сейчас они были пажами и оруженосцами – точнее, по мнению Хьюберта, руками и спинами, чтобы орудовать лопатой и таскать мешки. Само собой, Рубена заставили выгребать навоз из стойл, что было намного лучше, чем знакомиться с мечом Эллисона. У Рубена болела спина, а также лицо и голова, но кровь больше не шла. Он понимал, что мог умереть, и не жаловался.

Эллисон просто разозлился. Успокоившись, староста найдет другой способ продемонстрировать свое недовольство. Они с оруженосцами поймают Рубена и поколотят… скорее всего, учебными мечами, но на этот раз у него не будет шлема и дублета.

Швырнув очередную лопату навоза в тележку, Рубен помедлил и принюхался. Древесный дым. На кухнях топили круглый год, но осенью запах казался другим, более сладким. Рубен вонзил лопату в землю и потянулся, глядя на замок. Украшения для осеннего торжества были почти готовы. Праздничные флаги и ленты развевались на шестах, цветные фонари свисали с деревьев. Торжество устраивали каждую осень, однако в этот раз празднество будет посвящено новому канцлеру. Значит, оно должно быть пышнее и лучше, поэтому замок изнутри и снаружи украшали тыквы и снопы кукурузы. Когда встал вопрос о нехватке стульев, все комнаты выстлали связками соломы. Последнюю неделю приезжали фермеры с гружеными телегами. Замок действительно выглядел празднично, и хотя Рубена не приглашали, он знал, что торжество удастся на славу.

Взгляд Рубена сместился к высокой башне, которая в последнее время стала его навязчивой идеей. На верхних этажах замка жила королевская семья, и мало кто входил туда без приглашения. Интересующая его башня поднималась над остальными всего на несколько футов, однако в воображении Рубена она парила в небесах. Он прищурился, думая, что сможет заметить движение, мелькнувший за окном силуэт. Ничего не увидел, но днем никогда ничего и не происходило.

Рубен со вздохом вернулся в полумрак конюшни. Вообще-то ему нравилось чистить конские стойла. В прохладную погоду здесь было мало мух, а подсохший навоз, перемешанный с соломой, по консистенции напоминал черствый хлеб или пирожное и почти не пах. Незамысловатая, однообразная работа приносила чувство удовлетворения. Кроме того, Рубену нравились лошади. Им было плевать на происхождение и цвет крови, на то, женился ли его отец на его матери. Они всегда приветствовали Рубена ржанием, а когда он проходил рядом, терлись носами о его грудь. Он не мог придумать ни одного человека, которого в этот осенний день предпочел бы лошадям. И тут, словно по волшебству, Рубен краем глаза заметил бордовое платье.

Увидев принцессу Аристу сквозь щели в двери конюшни, он почти перестал дышать. При виде нее он всегда застывал на месте, а когда мог пошевелиться, был неуклюжим, его пальцы становились неповоротливыми и не справлялись с простейшими задачами. К счастью, ему ни разу не приходилось открывать рот в присутствии Аристы. Рубен догадывался, что в сравнении с языком его пальцы покажутся ловкими. Он годами наблюдал за принцессой, урывками замечал, как она садится в карету или приветствует гостей. Ариста понравилась Рубену с первого взгляда. Понравилась ее улыбка, ее искрящийся смехом голос, зачастую серьезное выражение лица, из-за которого она казалась старше своих лет. Рубен воображал, что она не человек, а волшебное создание, дух естественного изящества и красоты. Он редко видел ее, и потому эти моменты были особенными и чудесными, словно встреча с олененком тихим утром. Когда Ариста появлялась, он не мог отвести от нее глаз. Ей было почти тринадцать, и ростом она сравнялась с матерью. Что-то в ее походке, в движении бедер, когда ей приходилось слишком долго стоять на одном месте, говорило: она уже не девочка, а леди. По-прежнему худая, по-прежнему маленькая… но другая. Рубен мечтал, как однажды окажется возле колодца, когда принцесса выйдет во двор одна, чтобы напиться. Он представлял, как достает воду и наполняет для нее кружку. Она улыбнется и, возможно, поблагодарит его. Когда же вернет пустую кружку, их пальцы соприкоснутся, и на мгновение он ощутит тепло кожи принцессы – и впервые в жизни испытает счастье.

– Рубен! – Иэн, конюх, довольно сильно стукнул его по плечу хлыстом. – Хватит мечтать, берись за дело.

Рубен молча занялся навозом: он уже выучил свой урок на сегодня. Принцесса не могла заметить его в стойлах, но всякий раз, выбрасывая навоз, он видел ее через дверь. На Аристе было бордовое платье, новое, из калианского шелка, который ей подарили на день рождения вместе с лошадью. Для Рубена Калис был сказочным местом на далеком юге, где полно джунглей, пиратов и гоблинов. Очевидно, эта земля была волшебной, потому что ткань платья мерцала при ходьбе, оттеняя волосы принцессы. Будучи самым новым, платье отлично на ней сидело. Более того, другие наряды Аристы выглядели детскими… а это было платье взрослой женщины.

– Вам понадобится Тамариск, ваше высочество? – спросил Иэн где-то возле главного входа в конюшню.

– Конечно. Сегодня прекрасный день для прогулки. Тамариску нравится прохладная погода. Он может скакать галопом.

– Ваша мать просила вас не скакать галопом на Тамариске.

– Рысь неудобна.

Иэн с сомнением посмотрел на принцессу.

– Тамариск – маранонский иноходец, ваше высочество. Он не рысит… он идет иноходью.

– Мне нравится, когда волосы развеваются от ветра.

В ее голосе звучали особые нотки, упрямство, заставившее Рубена улыбнуться.

– Ваша мать предпочла бы…

– Вы королевский конюх или нянька? Мне следует сообщить Норе, что в ее услугах больше нет нужды?

– Прошу прощения, ваше высочество, но ваша мать…

Принцесса протиснулась мимо конюха и вошла в конюшню.

– Эй ты… мальчик! – крикнула она.

Рубен замер с лопатой в руках. Ариста смотрела на него.

– Ты можешь оседлать лошадь?

Он с трудом кивнул.

– Оседлай для меня Тамариска. Возьми дамское седло с замшевым сиденьем. Знаешь такое?

Рубен снова кивнул и бросился выполнять приказ. Трясущимися руками он снял седло со стойки.

Тамариск был великолепным конем гнедой масти из королевства Маранон; местные лошади славились своей родословной и великолепной выездкой, обеспечивавшей исключительную плавность хода. Рубен решил, что в разговоре с супругой король упомянул именно это. Маранонские скакуны также славились своей скоростью, которую король, вероятно, упомянул в беседе с дочерью.

– Куда вы собираетесь? – спросил Иэн.

– Я хотела прогуляться до Входного моста.

– Вам нельзя ехать так далеко в одиночку.

– Отец подарил мне эту лошадь, чтобы ездить, и не только по двору.

– Тогда я отправлюсь с вами, – настаивал конюх.

– Нет! Ваше место здесь. Кроме того, кто поднимет тревогу, если я не вернусь?

– Если не хотите брать меня, с вами поедет Рубен.

– Кто?

Рубен замер.

– Рубен. Мальчишка, который седлает вашу лошадь.

– Я не хочу, чтобы со мной кто-то ехал.

– Либо я, либо он, либо никакой лошади, и я сейчас же иду к вашей матери.

– Ладно. Я возьму… как, вы сказали, его зовут?

– Рубен.

– Неужели? А фамилия у него есть?

– Хилфред.

Она вздохнула.

– Я возьму Хилфреда.

* * *

Рубен никогда прежде не сидел на лошади, но не собирался в этом признаваться. Единственное, чего он боялся, – это опозориться на глазах у принцессы. Он хорошо знал всех лошадей и выбрал Меланхолию, пожилую черную кобылу с белой звездочкой на лбу. Ее имя соответствовало характеру, а характер – возрасту. Меланхолию седлали для детей, желавших покататься на «настоящей» лошади, или для бабушек и престарелых тетушек. Тем не менее сердце Рубена отчаянно колотилось, когда Меланхолия тронулась следом за Тамариском, что она сделала бы и без всадника на спине.

Они миновали ворота замка и оказались в Медфорде, столице королевства Меленгар. Образование Рубена оставляло желать лучшего, но он был прекрасным слушателем и знал, что Меленгар – одно из самых маленьких среди восьми королевств Аврина, который, в свою очередь, является величайшим из четырех государств человечества. Все четыре государства – Трент, Аврин, Делгос и Калис – когда-то составляли единую империю, но это было давно и теперь имело значение только для историков и писцов. Для остальных значение имело то, что уже не одно поколение Медфорд был уважаемым, процветающим королевством, которое ни с кем не воевало.

Королевский замок был сердцем города, и его осаждали торговцы, окружившие ров и продававшие всевозможные осенние фрукты и овощи, хлеб, копченое мясо, кожаные изделия и сидр – горячий и холодный, крепкий и мягкий. Три скрипача играли веселую мелодию возле пня, на котором лежала перевернутая шляпа. Мелкие дворяне в плащах или накидках бродили по мощеным улицам, перебирая побрякушки на выставленных лотках. Более знатные особы передвигались в экипажах.

Принцесса и Рубен проехали по широкой мощеной улице и миновали статую Толина Эссендона. Изваянный выше, чем при жизни, первый король Меленгара на боевом коне напоминал божество, хотя, по слухам, был некрупным человеком. Наверное, скульптор желал передать сущность Толина, а не только его внешность, ведь тот, кто победил Лотомада, правителя Трента, и вырвал Меленгар из пучины разрушительной гражданской войны, по величию должен был быть близок к самому Новрону.

По пути никто не остановил Рубена с Аристой и не задал ни одного вопроса, однако многие кланялись или делали реверансы. Их приближение прервало несколько громких бесед, говорившие уставились на принцессу и ее спутника. Рубен испытывал неловкость, но Ариста словно ничего не замечала, и он восхищался ею за это.

Когда они выбрались из города на общую дорогу, Ариста перешла с шага на рысь. По крайней мере, лошадь Рубена рысила, то есть неприятно подпрыгивала, заставляя меч, который дал ему Иэн, колотиться о бедро. Как Иэн и говорил, конь принцессы не рысил, а шел иноходью. Тамариск почти танцевал, словно не хотел запачкать копыта.

Они ехали по дороге, и чем уверенней чувствовал себя Рубен в седле, тем шире становилась его улыбка. Он был наедине с ней, далеко от Эллисона и Трех Бичей, ехал на лошади, с мечом. Такой и должна быть жизнь, такой она и могла бы быть, родись он благородным.

Рубену суждено было присоединиться к отцу, Ричарду, и стать королевским солдатом. Сначала он будет служить на стене или у ворот, а при везении со временем получит более престижное место, как его отец. Ричард Хилфред был сержантом королевской стражи, одним из тех, что отвечали за личную безопасность короля и его семьи. Это звание давало преимущества, например, позволяло пристроить необученного сына. Рубен знал, что ему следует радоваться. В мирном королевстве солдаты вели спокойную жизнь, однако до сих пор его жизнь в замке Эссендон была какой угодно, только не спокойной.

Через неделю, в свой день рождения, он наденет бордовую с золотом форму. Рубен останется самым младшим и самым слабым, но больше не будет изгоем. У него появится свое место. И это место больше никогда не позволит ему беззаботно ехать верхом по дороге с настоящим мечом на поясе. Рубен представил жизнь странствующего рыцаря, который бродит где хочет в поисках приключений и славы. Это было будущее оруженосцев… их награда за украденные яблоки и побои.