Текст книги "Маг Эдвин"

Так или иначе, но венец уже давно служит волшебникам, и его счастливый обладатель становится объектом пристального внимания. Каждому магу хочется заполучить этот замечательный венец, но он может принадлежать только одному. Так вышло, что сейчас он принадлежит мне. То есть я и есть этот счастливый обладатель.

Венец Сумерек обладает полезными свойствами, многие из которых, как водится, до сих пор не раскрыты. Но даже то, что известно, уже внушает уважение. Маг, на голове которого надет этот венец, становится вхож в мир мертвых и в мир демонов. Они принимают его там за своего, а не разрывают на мелкие кусочки. Кроме того, он может при желании перемещаться по всем трем мирам – хоть это и очень вредно для здоровья, и видеть особым зрением вещи, невидимые для глаз простых смертных. Например, линии Судьбы, недалекое будущее или сокровища, спрятанные за толстыми стенами и тройным кольцом охранных заклинаний. Но эта вещь, кроме бесспорных преимуществ, которые она дает своему обладателю, таит в себе немало опасностей. Она постоянно преподносит неприятные сюрпризы, но с ними приходится мириться.

Убийство Перена было окутано густым туманом, а венец Сумерек блестел так заманчиво… и я все-таки положил его в сумку. Пригодится. В крайнем случае, учиню допрос какому-нибудь мелкому демону – пока на мне венец, он будет обязан отвечать.

В сумку полетели несколько томов по демонологии (вдруг потребуется освежить познания в этом вопросе?), десяток оберегов, стандартный ритуальный набор: нож, свечи, кусок мела, веревка и белый балахон до самых пяток, а также записная книжка, куда я собирался заносить наиболее важные сведения.

Ни один нормальный маг на собственную память не надеется. Она слишком часто причудливо перевирает хранящуюся в ней информацию. Нередко выходит, что ты целый день работал до седьмого пота, а на следующее утро вдруг выясняется, что в твоей голове образовался страшный кавардак и ты помнишь лишь какие-то обрывки, и весь твой труд обратился в ничто.

– Пойдемте! – Я спустился вниз в гостиную и кивнул Басу.

– Как? Уже? – огорченно спросил градоправитель. – Но я ведь еще не успел отдохнуть как следует.

– Отдохнете в дороге.

Я выпроводил их на улицу и закрыл входную дверь. Надеюсь, непрошеные гости обойдут мою скромную обитель стороной. Несмотря на то что на много километров вокруг все люди осведомлены, чей это дом, всегда может найтись какой-нибудь ненормальный, который этого не знает.

Ключ я, как всегда, спрятал под одним из камней, которыми была огорожена клумба. Это наше с Мелл условное место. Кинув прощальный взгляд на дом, я решительно развернулся и зашагал по дороге, предоставив Басу самому решать, идет он со мной или нет.

Градоправитель, поддерживаемый Фредом, с проклятьями залез на ослика, и спустя мгновенье за моей спиной раздалось мерное цоканье копыт.

Я шел не оборачиваясь. Передо мной лежала желтая песчаная дорожка, окруженная высокими деревьями. Лес, на опушке которого стоял мой дом, был очень старый. В нем росли вековые дубы. Может, это и чудачество – поселиться в подобном месте, но здесь было так спокойно, и мне это нравилось. Я бы никогда не смог подолгу жить в шумном городе. Постоянно спешащие по своим делам люди только раздражают, мешая нормально работать.

Магия не любит суеты.

Поднялся сильный ветер. Верхушки деревьев затрещали, и на наши головы посыпался мусор – кусочки коры, веточки, листья, пыль. Прищурившись, я посмотрел вверх. В просвете между деревьями было видно небо. Судя по его насыщенному свинцовому цвету, грозы было не миновать. Только бы Мелл успела дойти до дома Женевии. Я представил, что скажет ее тетка, если Мелл все-таки попадет под ливень: "И зачем было выходить замуж за мага, если он не может даже от дождя тебя защитить? Все эти волшебники – пустозвоны и фокусники. Все до одного. И твой дорогой Эдвин не является исключением, нечего его защищать".

На землю упали первые тяжелые капли, а мы ведь только начали спуск с холма. До Рамедии было еще три часа ходу. Капли застучали чаще, и сзади раздался негодующий вопль Баса. Не сбавляя шага, я накинул на голову капюшон. Ярко блеснула молния, осветив собою полнеба.

– Эй, постойте! Маг Эдвин! – раздался негодующий крик градоправителя. – Сделайте что-нибудь!

– Что? – Мой голос был заглушён громовым раскатом. Испуганно закричал осел. Снова на небе блеснула яркая вспышка.

– В меня сейчас ударит молния, помогите! – закричал Бас.

– Помочь молнии? – проворчал я, накладывая заклятие. Все-таки я всегда любил животных, да и Фреда было жалко.

С тихим звоном нас накрыло прозрачным куполом, непроницаемым для ветра и дождя. Действия заклинания должно было хватить минут на двадцать, но к тому времени, по моим расчетам, гроза должна была уже утихнуть.

Как показала практика, маги тоже могут ошибаться. Прошел час, второй, а вокруг нас продолжала бушевать стихия. Мне пришлось несколько раз обновлять заклинание. Природа словно взбесилась. И если купол худо-бедно защищал наши головы сверху, то ноги были в плачевном состоянии. Они утопали по щиколотку в грязи, и приходилось прилагать много усилий, чтобы не упасть и не быть смытым с дороги очередным грязевым потоком, что преграждали нам путь.

Когда за пеленой дождя показались городские стены Рамедии, даже я вздохнул с облегчением.

А уж как обрадовался Джор Бас! По-моему, он всерьез решил, что я специально вызвал бурю, чтобы испортить ему возвращение в родные пенаты.

Как водится, стоило нам подойти к главным воротам, которые, кстати, были наглухо закрыты, как дождь прекратился. Фред постучал кулаком по створке ворот. Из караульной башни выглянул стражник и увидел перед собой троих изрядно потрепанных путников, мокрых и жалких.

– Чего стоишь столбом! Неужели не видишь, кто перед тобой! – громыхнул Бас, и стражник бросился вниз открывать ворота.

– А почему вы закрылись так рано? – удивился я. – Еще только половина седьмого вечера.

– Приказ градоправителя. После шести часов ворота закрываются. Никто не может ни войти, ни выйти.

– Что за бред! Я не отдавал таких приказаний! – возмутился Бас. – Как это понимать?

– Ну капитан Грей Рыжий отдал приказ, сказав, что это ваше прямое распоряжение, – принялся оправдываться стражник. – Это было как раз сегодня во время обеденного перерыва.

– Надо будет поговорить с этим Греем. Мне это не нравится, – проворчал я.

– А кто вы, собственно, такой? – нахмурился стражник.

– Мое имя Эдвин, – сказал я, откидывая капюшон и благожелательно улыбаясь.

– А… – Мужчина вопросительно посмотрел на Фреда.

Слуга пояснил:

– Это тот самый Эдвин – Прозрачный маг.

– О! – Глаза стражника округлились, и он почтительно поклонился.

Это было приятно. Выходит, мое имя для простых людей еще что-то значит. При виде поклона Бас скривился, но ничего не сказал.

Оказавшись в городе, я первым делом направился к капитану стражи. Мне не терпелось посмотреть на кинжал. Джора Баса пришлось захватить с собой в качестве сопроводительного лица, перед которым раскрывались все двери. В городе в лицо меня никто, кроме священника, не знал, поэтому градоправитель должен был пригодиться.

Грей Рыжий был образцовым стражем правопорядка. Он допоздна оставался на своем рабочем месте в окружении бутылок со спиртным и девочками из увеселительного заведения напротив.

Правда, в этот раз девочек не было, зато был мертвый стражник. Худенький бледный парень, еще мальчишка. Рядом с ним валялась раскрытая шкатулка. Мне хватило двух секунд, чтобы понять, что здесь произошло. Несомненно, именно в этой шкатулке лежал Уал, и теперь он похищен.

На стуле рядом с трупом сидел высокий статный мужчина, обладатель внушительных усов и шевелюры огненного цвета. Это и был капитан Грей.

– Капитан, вы меня слышите? – Я осторожно тронул его за плечо.

Он посмотрел на меня мутными глазами и тихонько замычал.

– У него шок. – Я повернулся к Басу. – Его нужно отправить домой и оказать первую помощь. Я позже поговорю с ним. У него есть семья?

– Да, он женат.

– Отлично, пусть жена присмотрит за ним. Фред, найди священника Нормана и приведи его сюда. Это срочно. С этого момента я официально берусь за это дело.

– А он тоже умер? – громким шепотом спросил сбитый с толку градоправитель, указывая на неподвижного парня.

– Нет, прилег отдохнуть, – съязвил я.

– Он именно так и выглядит.

На это я и сам уже обратил внимание. На теле убитого не было видно внешних повреждений, никаких ран, ссадин. Я наклонился к его лицу и втянул носом воздух. Нет, если бы стражник умер от яда, я бы уловил характерный запах. Значит, это был не яд. Что же происходит? Там, где произошло два убийства, не за горами и третье.

– Мне нужно на свежий воздух! – крикнул Бас и выбежал из кабинета.

Так было даже лучше, теперь ничто не мешало мне думать. Я с сожалением посмотрел на парня. Жаль, что он не может уже ничего рассказать о случившемся. Конечно, можно было бы попробовать оживить труп и заработать зловещую репутацию некроманта, но что толку? Живые мертвецы все равно ничегошеньки не помнят о своей прежней жизни. У них полностью стерта память.

На всякий случай я проверил карманы убитого, но в них ничего примечательного, кроме нескольких монет и ключей, не оказалось. Несколько минут я просидел в глубокой задумчивости, из которой меня вывел громкий хлопок дверью.

В комнату вбежал Норман. Священник тяжело дышал. Я знаком отпустил Фреда и протянул Норману руку:

– Здравствуй.

– Эдвин! Это и вправду ты?

– А кто еще? Почему ты так удивлен? Разве Фред ничего тебе не сказал?

– Нет, ничего, кроме того, что нашли еще одного убитого. – Священник склонился над стражником. – Я знаю его. Это Литс. Он всего полгода работает в страже. Работал, – поправил он сам себя. – Какой ужас!

Норман вздохнул и, сокрушенно качая головой, отряхнул с рясы грязь.

– Пока мы бежали, я упал прямо в канаву, – сказал он, оправдываясь.

Высокий худой священник всегда был немного неуклюжим.

– Ничего страшного, на твоей серой рясе грязь почти не видна, – успокоил я его. – Бас посвятил меня, если можно так выразиться, в некоторые подробности убийства Перена. – Я достал из-за пазухи листок. – Ведь я пришел сюда из-за него. Тот кинжал, которым он был заколот, действительно выглядел именно так?

– Я не могу давать стопроцентную гарантию, – засомневался Норман, – но он был очень похож. Именно поэтому я настоял на том, чтобы Бас показал тебе рисунок. Меня одолевало беспокойство. Я был прав? Что это за кинжал?

– Уал, принадлежащий королю демонов.

– Вот как… – Ошеломленный Норман выдохнул и опустился на свободный стул. – Но как он оказался у нас в Рамедии?

– Не смотри на меня так, словно я сейчас достану убийцу прямо из рукава и отвечу на все твои вопросы. Я маг, а не всемогущий Создатель. Я приехал выяснить обстоятельства убийства Перена, а вместо этого натыкаюсь на еще один труп. Уал украден, капитан стражи в полубессознательном состоянии и еще не скоро сможет быть нам полезен. – Я нахмурился. – И вместо того, чтобы наслаждаться прелестями семейной жизни, я должен торчать здесь.

– А от чего умер Литс?

– Подозреваю, что от прикосновения к лезвию Уала. Оно убивает мгновенно.

– Какой кошмар! А я ведь тоже прикасался к нему!

– Что?

– Да-да, вот этими вот руками. – Священник вытянул вперед руки и испуганно посмотрел на меня.

– Странно, значит это не настоящий Уал, а искусная подделка.

– Слава богу! – облегчённо выдохнул Норман.

– А может, и нет… ты касался рукояти или лезвия?

– Не помню.

– Вот видишь… Мне не нравится, что кинжал попробовал крови. Это часто ведет к нежелательным последствиям.

– Эдвин, не пугай меня.

– Я не пугаю, а рассуждаю вслух. Больше так не делай, хорошо? Ни к чему в этом мире нельзя прикасаться без перчаток.

– Что ты собираешься предпринять?

– Надо все-таки выяснить, куда пропал этот злополучный кинжал.

Кто его унес?

– Это будет тяжело, – сказал Норман. – Не надейся, что местные станут тебе помогать.

– Я рассчитываю на помощь бездельников, которые крутятся на улицах. Здесь же полно нищих. Они должны были что-нибудь видеть. Я согласен заплатить за ценные сведения.

– Да, но не в такую грозу.

– Я уже и забыл про нее, – с досадой пробормотал я. – Точно, непогода их всех наверняка разогнала.

– Эдвин, – тихо прошептал священник, – а ты взял с собой свой знаменитый венец?

– Почему ты спрашиваешь?

– Если дело нечисто, то он тебе пригодится.

– Здесь мне больше нечего делать. – Я обвел комнату взглядом. – Кто у вас в городе занимается трупами?

– Э… родственники умерших. Ну и я в самом конце, если покойник был верующим.

– Понятно. А в Рамедии есть врач?

– Да, но мы уже третью неделю не можем вывести его из запоя.

– Отлично, – проворчал я. – Замечательный городок. Норман, я вынужден просить тебя сопровождать меня, пока я буду допраш… говорить с возможными свидетелями.

– Конечно, ты можешь рассчитывать на меня.

– Тогда проводи меня к дому Перена.

У входа в кабинет уже толпились зеваки. Два дюжих стражника безуспешно прогоняли любопытных. Баса нигде не было видно. Наверное, у него нашлась масса других более интересных дел, чем общение со мной. Вот и отлично, хоть одна хорошая новость на сегодня.

Стоило мне появиться в дверях, как в толпе тотчас начались разговоры.

– Мое имя – Эдвин. Слышали, наверное? Среди вас есть желающие превратиться в крысу? – мрачно спросил я, делая вид, что закатываю рукава. – Могу устроить.

Желающих не нашлось, и толпа любопытных стала редеть. Стражники посмотрели на меня с благодарностью.

Дорога к дому Перена занимала полчаса. Нам пришлось идти в обход, потому что короткий путь напрямик после грозы был совершенно непроходим.

Быстро темнело, солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Норман предложил заночевать у него в церкви, и я с радостью согласился. Священник был единственным человеком, кому в Рамедии я хоть немного доверял, потому что полностью я не доверяю никому. Даже себе.

Чего стоит только одна выходка, которую я никогда себе не прощу. Однажды я выпил лишнего – подогретого вина с корицей – и натворил такого… Охотники пришли в ужас, когда посреди зимы увидели в лесу ярко-зеленых зайцев и гигантских белок с дубинами наперевес. Когда через два дня я протрезвел и окончательно пришел в себя, я сразу же вернул животным их изначальный облик. Скандал удалось замять, но неприятный осадок у меня на душе остался. С тех самых пор я даже пива не пью.

Лавка, над которой красовалась грубо нарисованная вывеска, изображающая шкуру теленка и сапоги, была закрыта, но на втором этаже горел свет. Я с силой постучал по двери и принялся ждать. В соседнем дворе залаяли собаки. Естественно, нам никто так и не открыл.

– Я не спросил, у Перена большая семья? Или только престарелая прабабушка, глухая на оба уха?

– Жена, два взрослых сына. Они помогали ему в лавке, – ответил Норман.

– Почему тогда нам никто не открывает? Ладно, попробуем по-другому.

Я прошептал несколько слов, и дверь открылась сама. Норман выпучил глаза.

– Но это незаконно.

– Я так не считаю. У нас чрезвычайная ситуация, и мне дорога каждая минута. Некогда ждать, когда они соизволят выйти к нам сами!

В лавке было темно. Пахло краской и свежевыделанной кожей. На полках ровными рядами стояла обувь, на вешалках висели камзолы и жилеты. Их темные силуэты вкупе с тремя деревянными манекенами производили странное впечатление. Словно мы попали в мастерскую по производству людей. Норман сделал пару шагов и задел один из манекенов, который с грохотом упал на пол, разлетевшись на части. Наверху тотчас раздались шаги и зажегся свет.

– Кто здесь?

– Это я, Патрик, – сказал священник. – И, по-моему, я сломал вашего деревянного человека.

Молодой мужчина, длинные волосы которого были перевязаны тонким ремешком, поднял светильник и, приглядевшись, опустил палку.

– Как вы вошли? – Патрик спустился и недоверчиво посмотрел в мою сторону. – Я же лично запер дверь.

– Со мною маг Эдвин, – пояснил священник, – мы вошли с его помощью.

– Здравствуй Патрик, – мягко сказал я, не забывая, что передо мной неутешный сын покойного, хотя таковым он не выглядел. – Я здесь для того, чтобы найти убийцу твоего отца.

– А, понятно, – протянул Патрик. – Но я ничего об этом не знаю.

– Я бы хотел поговорить со всеми членами семьи, если это возможно, конечно. Кстати, вы слышали, как мы стучали?

– Да, – он беззаботно кивнул, – но мы решили не открывать. Нас уже два дня без конца донимают любопытные. Все хотят посмотреть на покойника. Поэтому мы и закрылись.

– Вы уже похоронили Перена?

– Да, сегодня утром.

– А почему меня не позвали? – возмутился Норман.

– Зачем? – Патрик пожал плечами. – У моего отца не было Бога, он никому не принадлежал. Идите вперед и направо, а я пока закрою дверь в лавку.

Я послушно пошел в указанном направлении. Коридор на втором этаже был освещен, но слабо, половицы, прикрытые тоненькой, давно не стиранной ковровой дорожкой, тихонько поскрипывали. Из-за поворота вынырнула бледная тень, заставившая меня вспомнить о призраках. Но тень заговорила вполне человеческим голосом:

– Норман, что ты здесь делаешь? Где Патрик?

– Здесь, мама, здесь. Не волнуйся.

Я внимательно посмотрел на мать семейства – это была невысокая худенькая женщина, ее длинные с проседью волосы были заплетены в две косы. Женщина носила сложное имя Элеонора-Гретенс, которое совершенно не вязалось с ее обликом. Она была одета в платье мышиного цвета с аккуратно нашитыми на него заплатами. Ее руки были узловатыми, жилистыми и очень сильными. Обладательнице этих рук пришлось много работать в своей жизни.

Я тихонько вздохнул. Физический труд, в отличие от умственного, всегда меня не радовал. Наверное, именно поэтому я подался в маги. Если, конечно, не принимать в расчет врожденные магические способности…

Представившись и кратко изложив суть моего визита, я приступил к делу. После некоторых уговоров меня впустили в спальню, где было совершено убийство. Она находилась в самом начале коридора, и оба ее окна выходили во двор. В комнате уже успели навести порядок, все было убрано и лежало на своих местах. Мебели в спальне было немного: кровать, тумбочка, стол с отломанной ножкой и пара хлипких на вид стульев.

– Я слышал, что в комнате был кавардак, это правда?

– Да, – кивнул Джис, старший брат Патрика. – Стол был сломан и валялся возле окна, перевернутый вверх дном. Видите, у него ножка сломана.

– Да, вижу. А что кровать? Постель была нетронута?

– С ней все было в порядке. Зато оба стула были там, – он показал в угол, – словно их туда специально швырнули. И тумбочка лежала на боку. У нее теперь не закрывается нормально дверца, она тоже сломана.

– В этот момент кто-нибудь находился в доме?

– Я был в лавке целый день, – признался Патрик.

– И спальня, если я правильно понял, находится прямо над приемной?

– Да.

– И ты ничего не слышал? – Я легонько толкнул один из стульев. Раздался грохот. – Это упал один-единственный стул. Представляете, какой шум должен был подняться, если перевернуть всю мебель?

– Я действительно ничего не слышал, иначе обязательно бы поднялся посмотреть, что происходит.

– Патрик, ты же в три всегда уходишь обедать к Ким, – сказал Джис. – В этот момент здесь, кроме отца, никого не было.

– Кто такая Ким?

– Это моя невеста. – Патрик кашлянул и залился краской. – Ее семья держит пекарню напротив.

– Понятно. А где лежал ваш отец?

– Вот здесь. – Патрик встал в центр комнаты и топнул ногой. – Следов крови не ищите, ее не было.

При упоминании о крови Элеонора побледнела и сказала, что ей нехорошо. Норман тотчас подскочил к ней, предлагая свою помощь. На его бесхитростном лице было написано сочувствие. Я без возражений отпустил женщину, считая, что получу интересующую информацию и от Патрика с Джисом. Судя по всему, они искренне желали помочь мне. По крайней мере, из них не приходилось вытягивать клещами каждое слово.

Меня заинтересовала дверь. Памятуя слова Баса о том, что спальня была закрыта изнутри, я решил уделить ей особое внимание. Замок был цел, и у меня возникли новые вопросы.

– Расскажите мне все по порядку, с самого начала. Кто первым нашел Перена?

Братья наморщили лбы, вспоминая подробности.

– Столько всего случилось, такая суматоха была… – оправдывался Джис, явно испытывая уважение к моей, пусть скромной дорожной, но все же мантии мага. – Я уже и не помню всего. А разве это важно?

– Если бы было неважно, я бы не стал спрашивать.

– Отец не пришел на ужин. Хотя уже была половина восьмого. Мы всегда ужинаем в семь часов, и отец еще никогда не опаздывал. Поэтому я решил пойти поискать его. – Джис почесал затылок. – Я посмотрел во дворе, но там его не было, и поэтому я поднялся в спальню. Я позвал его, но мне никто не ответил. А в замке торчал ключ.

– Как же ты попал в спальню?

– Ну, – Джис усмехнулся, – мы с братом частенько закрывали друг друга в детстве. Поэтому я вытолкнул ключ из замка и открыл его гвоздем. Замок дрянной, сами видите. Если постараться, его любой откроет.

– И что ты увидел?

– Отец лежал на спине, а из груди у него торчал кинжал. Честное слово, кинжал был воткнут по самую рукоятку. Я, понятное дело, не стал ничего трогать.

Я оценил его эмоциональное состояние – Джис выглядел немного взволнованным и только, – признал его удовлетворительным и задал следующий вопрос:

– Что за выражение было на его лице?

– Сложно сказать. Я бы назвал это крайним испугом и недоверием. Словно он сильно удивился, а потом ужаснулся.

– Было чему удивиться, – Патрик усмехнулся, – жил, жил, а потом раз – и умер.

– Похоже, вы не очень огорчены его смертью, – заметил я. – Почему?

– Он был наш отец, и точка, – покачал головой Джис. – Больше мне нечего добавить.

Похоже, он был не склонен продолжать разговор на тему родственных отношений. Ну что же, это его дело.

– Мне нужно немного побыть здесь одному. – Я раскрыл сумку.

– Ну если вы обещаете ничего не трогать… – сказал Патрик, в то время как Джис, будучи старше и умнее, уже подталкивал брата к выходу.

Правильно, магам не ставят условий и с ними не спорят. Это плохо сказывается на здоровье и продолжительности жизни.

Когда за братьями закрылась дверь, я с облегчением вздохнул. Разговоры разговорами, но это не главное. Для меня было намного важнее то, что я здесь увижу, оставшись наедине с безмолвными свидетелями убийства. Вещи могут многое рассказать нам, нужно только уметь их слушать и задавать правильные вопросы. Или иметь венец Сумерек.

Для начала я еще раз прошелся по комнате, прислушиваясь к своим ощущениям. Кто бы ни убил Перена, он должен был оставить здесь свой след. То, что это было именно убийство и что оно произошло именно здесь, я уже не сомневался. Воздух был наполнен вязким липким страхом и болью. И еще отчаянием. Эмоции недавнего прошлого перехлестывали через край.

Перен умирал тяжело, он хотел жить, он боролся за свою жизнь, но он не мог противостоять безжалостной смерти. Я закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь абстрагироваться и изучить окружающую обстановку при помощи внутреннего зрения. Кроме Перена и убийцы в комнате побывал еще кто-то. Этот кто-то изменил комнату и все вещи, находящиеся в ней. Я всего лишь краем сознания прикоснулся к завесе, что разделяет пространства, и она слегка обожгла меня. Нет, так действовать было нельзя. Это становилось опасным.

Все-таки без венца Сумерек не обойтись. Его потенциал послужит мне надежной защитой.

С тяжелым вздохом я достал венец и, немного помедлив, надел его. Я обещал Мелл лишний раз не пользоваться им, но сегодня без него было не обойтись. Мне не хотелось лишний раз надевать венец, потому что помимо положительных качеств у него была одна небольшая, но очень неприятная особенность. Всякий раз он пытался подчинить меня своей воле и заставить делать то, что хочется ему, а не то, что необходимо мне. Венец Сумерек, как и многие волшебные артефакты подобного уровня, был с характером.

– Вздорный кусок металла! – пробормотал я, надевая его на голову. – Только попробуй взяться за старое!

Обруч приятно холодил кожу и никак не проявлял своих намерений.

Несколько секунд я абсолютно ничего не видел, но потом вспыхнул яркий красный свет, и реальность изменилась. Комната стала больше, потолок исчез в темных густых облаках. Мимо меня в багровых тонах проплывали блеклые тени, постепенно приобретая очертания. Это были воспоминания, которые хранили окружающие стены, и теперь они стремились поделиться ими со мной. Кроме безобидных воспоминаний в комнате были и иные обитатели.

Спальня не была пуста, она кишела различными существами, которые, по сути, и не подозревали о моем существовании. Их мир с миром людей никак не соприкасался. Я посмотрел на свои руки – под моим взглядом они стали прозрачными. Слой за слоем испарялась кожа, и я видел кровеносные сосуды, кости, сухожилия. Оторвавшись от этого не слишком привлекательного зрелища, я сделал несколько шагов в сторону того места, где нашли тело Перена. В этом мире смежных реальностей мне приходилось не идти, а плыть над досками пола, словно привидение. Непосредственно на месте убийства можно будет попытаться узнать последние мысли убитого. Я надеялся, что среди мыслей промелькнет имя убийцы. Если Перен его знал, конечно.

Венец вдруг показал, на что он способен, и немилосердно поразил мое сознание целой серией ударов. Несмотря на то что я был готов к подобным неожиданностям, я поморщился, как от острой зубной боли. Последовали новые удары – сводящие с ума вспышки отрицательных эмоций. Пришлось остановиться и заново сосредоточиться. Атака венца сразу прекратилась. Я нахмурился. Что-то было не так.

Похоже, венец просто не хочет, чтобы я приближался к тому месту, где был убит Перен. Почему? Что же такого важного я проглядел?

Не дойдя до нужного места всего полметра, я опустился на колени и стал пристально осматривать каждый сантиметр пола. Из него взвивались маленькие серые вихри, но это было в порядке вещей. Неожиданно в нескольких сантиметрах от моего лица в полу образовалась дыра, и оттуда вынырнула огромная мускулистая рука, пальцы которой были усыпаны перстнями. Это рука не принадлежала человеку – она была красной, шестипалой и с длинными острыми когтями. Из дыры вырвались тоненькие струйки черного и алого пара. Рука принялась энергично шарить вокруг себя, едва не задев меня. Я испуганно отпрянул.

Инстинкт самосохранения оказался сильнее служебного долга, поэтому я быстро отполз на безопасное расстояние в дальний угол комнаты и уже оттуда стал наблюдать за рукой. Я всегда считал, что живой маг принесет обществу намного больше пользы, чем мертвый, поэтому не торопился перейти из одной категории в другую. До сего дня я никогда еще не сталкивался с руками, вылезающими из пола, поэтому венец венцом, но лишь на одну его защиту надеяться не стоило.

Тем временем рука, высунувшись из дыры уже до предплечья, продолжала шарить вокруг себя. От запястья до локтя она была покрыта татуировкой. Рисунок был сложный – несколько лоз с внушительными шипами, переплетаясь между собой, образовывали буквы, которые складывались в слова таким образом, что строчки по спирали несколько раз оплетали руку. Я, затаив дыханье, ожидал дальнейшего развития событий. Только бы владелец этой конечности не вздумал вылезти в наш мир полностью! Не найдя ничего путного, хозяин руки взвыл от ярости, и дыра исчезла так же внезапно, как и появилась.

Решив, что с меня на сегодня хватит, я снял венец с головы.

– Спасибо за предупреждение, – прошептал я ему, – эта рука могла меня легко покалечить, вздумай я оказаться на ее пути.

Сопоставив все вместе – размеры, красноту кожи, перстни и татуировку, а также обстоятельства появления, – я пришел к выводу, что только что имел честь видеть руку самого короля демонов. Это означало, что Уал был настоящим. Кинжал попробовал первой крови, об этом сразу же узнал его хозяин, и теперь король демонов горит желанием вернуть себе законную собственность. И проникнуть в наш мир во главе своего воинства… А это очень-очень плохо.

Отбросив на какое-то время навязчивые мысли о растерзанных легионами демонов людях, я присел на краешек кровати и принялся перебирать в памяти все, что я знал о Уале и его хозяине.

Как Норману удалось коснуться кинжала и остаться живым? Может, священник все-таки не трогал лезвия? А если трогал? Если это все-таки Уал, но он Нормана не убил, то что это значит? Нормана защитила его святость? Может ли она защитить от личного оружия короля демонов? Нет, не может. И праведники, и закоренелые грешники умирают одинаково быстро и неотвратимо. Тогда выходит, что кинжал нестабилен. Я наблюдал руку короля демонов, будучи в венце Сумерек, но если события будут развиваться так же стремительно и Литс далеко не последняя жертва на пути кинжала, то скоро короля демонов можно будет увидеть наяву. Не дай бог мне придется с ним встретиться лично!

А что произошло с капитаном Греем? Что же такое страшное он увидел, что повредило его рассудок?

Кроме того, меня сильно интересовало, как Уал оказался в Рамедии. Вряд ли кинжал хранился у Перена под подушкой, значит, его с собой принес убийца. Воображение тут же нарисовало мрачную сутулую фигуру стареющего искателя приключений, по совместительству подрабатывающего убийцей. В его арсенале экзотические яды, раритетные кинжалы и полный набор начинающего душителя. Бред какой-то!

Несомненно, Перен знал убийцу, он сам впустил его в спальню. Потом они повздорили, боролись и… Уал забрал душу Перена. Теперь понятно, почему в этой комнате стоит такая гнетущая атмосфера безысходности. Настоящий Уал, шутка ли! Убийца бросил Перена умирать, а сам, чтобы выиграть время, сделал так, что хозяина дома хватились только к ужину. Закрыть дверь изнутри для знающего человека не составляет никакого труда. У столичных воров, например, есть специальные приспособления, позволяющие им проделывать с замками все что угодно. Их так и называют – повелители замков.

В воздухе запахло крупными неприятностями и тяжелой работой. Подобный коктейль кого угодно повергнет в уныние. Я достал из кармана платок и вытер потный лоб. Мне стало жарко. По всей видимости, это был жар из мира демонов, и он частично проник в нашу реальность. Я пренебрег приличиями и на время снял мантию, оставшись в одной рубашке и брюках. Мне срочно был нужен глоток свежего воздуха.

Из спальни во двор выходили два маленьких окна, и я подошел к одному из них. К сожалению, оно оказалось наглухо заколочено. Зато со вторым мне повезло больше. Приподняв раму, я выглянул во двор. Уже наступила ночь. Кругом была такая непроницаемая темнота, что я не видел дальше собственного носа. В воздухе стоял запах дождя и прелых листьев. Из-за облаков выглянула луна и оказала мне услугу, осветив двор кожевника – хозяйственные постройки, ветхий сарайчик, будку и крепко спящую в ней собаку.