Текст книги "Дар любви"

Джесси почувствовала, что лишилась чего-то прекрасного, когда Крид оторвался от нее.

– Поцелуй меня еще, – попросила она.

– Джесси…

– Пожалуйста.

Начать целовать ее снова означало сойти с ума. Но оказалось, что легче сломать прутья решетки, чем оторвать их друг от друга. Он снова и снова принимался ласкать языком мягкую внутреннюю поверхность ее нижней губы.

Низкий стон вырвался у нее из груди, в то время как руки плотно обхватили ее за талию. И ее жар, ее аромат, ее прикосновения заставили его пережить сладкую горечь боли.

Услышав приближающиеся шаги, Крид оттолкнул Джесси от себя и шагнул назад от решетки.

Она моргала затуманенными от страсти глазами, а губы ее распухли от поцелуев.

– Уходи, – сказала он, не желая давать Гаррингтону повода для сплетен, – убирайся отсюда.

Джеоси уставилась на него, смущенная резким тоном. Неужели она сделала что-то не так?

Крид отругал себя, увидев в ее глазах боль, но на объяснения уже не оставалось времени.

– Иди домой, девочка, – сказал он бесцеремонно. – Иди, иди!

С трудом сдерживая слезы, она почти выбежала из здания тюрьмы.

– Совсем крошка, правда? – заметил Гаррингтон, идя мелкими шажками по проходу между камер. Крид пожал плечами.

– Она просто моя знакомая. – Кивнув подбородком в сторону пакета на койке, он сказал: – Принесла мне кое-какого печенья.

– Вот это правильно.

Крид засунул руки в карманы брюк, втайне желая стереть кулаком ухмылку с лица этого стража закона

– Вы что-то хотите, шериф?

Гарринтон покачал головой.

– Нет, я просто зашел удостовериться, что она не передала тебе тайком какое-нибудь оружие.

– Нет, не передала.

– Не будешь возражать, если я сам проверю? Ты же знаешь устав, Мэддиган. Отойди от двери и положи руки на стену.

Скорчив недовольную мину, Крид сделал так, как ему велели, сжимая челюсти, пока Гарринтон его обыскивал. Его подмывало схватить револьвер шерифа, но Гаррингтон тоже имел репутацию неплохого стрелка, а Крид пока не стремился удостовериться в его способностях. Пока.

Отступив на шаг назад, Гаррингтон взял с койки коричневый пакет и заглянул внутрь. Фыркнув, он взял одно сахарное печенье Джесси и надкусил его.

– Неплохо, – пробормотал он, – совсем неплохо.

* * *

Крид никак не ожидал, что Джесси придет на следующее утро, особенно после его резкого обращения с нею накануне. Но она появилась рано и вся сияла.

– Доброе утро, Крид, – сказала она нерешительно.

Обида, слышавшаяся в ее голосе, и настороженность в глазах заставили его понять то, чего он никогда раньше не понимал, и захотеть того, чему он не знал названия.

– Я… – Она отвела взгляд в сторону, а затем снова взглянула ему в глаза. – Ты… хочешь, чтобы я ушла? – Да нет же. – Он в смущении провел рукой по своим волосам, удивляясь, что все вдруг так усложнилось. – Извини меня за вчерашнее, Джесси. Мне не хотелось, чтобы ты выслушивала грубые непристойные шутки Гаррингтона. Мне… Мне совсем не хотелось обижать тебя.

Чувство облегчения, отразившееся на ее лице, отозвалось болью в душе Крида. «Боже, она так молода » – подумал он.

Ее милая улыбка рассеяла все его печальные мысли, и он, чувствуя необходимость дотронуться до нее, почувствовать ее гибкое тело, ощутить его тепло, потянулся к ней через решетку. И на какое-то время для них все перестало существовать.

Следующие пять дней Джесси приходила навещать его каждый день. Она всегда приходила рано утром, и даже человек не семи пядей во лбу мог бы догадаться почему. Крид знал, что она убегает из дома, когда Роза еще спит. У Розы, несомненно, случился бы сердечный приступ, если б только она узнала, что Джесси навещает его в тюрьме.

Крид мог это понять. Ему тоже не нравилось, что Джесси ходит в тюрьму, но он не мог себя заставить отвадить ее. Он постоянно твердил себе, что она слишком молода и что он, как только выйдет из тюрьмы, уедет и никогда ее больше не увидит. Но, правильно это было или нет, ему не хватало силы воли отказаться от молчаливого приглашения, таящегося в ее глазах.

Ей хотелось, чтобы он целовал ее, когда она приходила, ей хотелось, чтобы он целовал ее на прощание, и ей хотелось, чтобы он целовал ее все время, пока она была с ним. А он испытывал счастье, что может дать ей то, чего ей хочется.

Под мешковатыми платьями Крид обнаружил маленькую изящную фигурку и понял, почему ее мать настаивала на таких платьях. Хотя Джесси мала росточком, хотя у нее детское личико, но все остальное – как у настоящей женщины.

И если долгими и утомительными дневными часами ему лезли в голову мысли о палаче и железных решетках, то ночью его сны заполняли ее большие карие глаза и соблазнительные губы, «Я погружаюсь в зыбучие пески, – думал он с грустью. – Погружаюсь быстро, и скоро они накроют меня с головой».

И оказывается, это его не слишком и заботило. Он любил держать ее в своих объятиях, любил ощущать на себе ее взгляды, будто он белый рыцарь. Ему нравилась хрипотца в ее голосе, появляющаяся после нескольких первых поцелуев. Нравилось, как от страстного желания затуманивались ее глаза.

«Черт! Я, наверное, чувствовал бы себя более спокойно с палачом…»

Прошло уже восемь дней пребывания Крида в тюрьме, когда Гаррингтон наконец сообщил о приезде судьи. Суд над ним должен был начаться на следующий день, ровно в десять утра.

Накануне ночью Крид не мог уснуть. Час за часом мерил узкую камеру шагами. «Восемь дней. Слава Богу, что меня не оставляла Джесси. Она приходила по утрам, приносила сладости, яблоки, газеты, а ее веселая улыбка поддерживала меня. Если бы не она, я точно сошел бы с ума. Но теперь почти все позади. Послезавтра я стану свободным человеком».

Ему как-то не приходило в голову попросить ее прийти на суд. Каждый раз, когда они виделись, его с такой силой охватывало желание, что он вообще забывал говорить о суде. Но он наверняка увидит ее там. Она знала, как это важно для него, знала, что она – его единственный свидетель.

«Боже, как я ненавижу сидеть взаперти!»

Глава ВОСЬМАЯ

– Мэддиган, к тебе пришли.

Крид сел на койке. Посетитель? Но вряд ли это Джесси. Она уже приходила.

– Это твой адвокат, – сказал Гаррингтон с кривой усмешкой. Он отомкнул замок и впустил худенького, жилистого человечка с черной кожаной сумкой для книг.

«Коричневый, – подумал Крид. – Буйные коричневые волосы, бесформенный коричневый костюм, истертые коричневые башмаки…»

– Невилл Дарнинг, – представился адвокат. С явным отвращением и брезгливостью адвокат оглядел камеру и присел на расшатанный стул.

–Позовите меня, когда закончите, – сказал Гарингтон Он демонстративно запер дверь в камеру и, насвистывая, зашагал по коридору.

Крид взглянул на своего адвоката и понял, что шансы его невелики. «Лучше бы я сам взялся себя защищать».

– Суд состоится завтра, – сообщил адвокат, будто бы Крид еще не знал об этом. – Основываясь на том, что рассказал мне шериф, у вас почти нет шансов. – Так вы пришли сообщить мне только об этом?

– Мне нужно выслушать и вашу сторону.

–Зачем? Вы ведь уже заранее решили, что я виновен.

Краска прилила к щекам Дарнинга.

– Пусть так, но вам полагается помощь адвоката.

– Я уже восстановил против себя весь город, – разочарованно пробормотал Крид. – Вы думаете, они прислали бы мне адвоката, который, принял бы мою сторону?

– То, что я думаю, не имеет к делу никакого отношения, – ответил Дарнинг. Он поправил на кончике носа узкие очки в проволочной оправе. – Важно то, что мы сможем доказать.

– Парень окликнул меня, и мне пришлось выстрелить. С целью самообороны.

– Понятно. Гаррингтон говорит, что свидетелей не оказалось.

– Один есть. Джесси Макклауд. Она все видела– с начала и до конца. Адвокат нахмурился:

– Макклауд? Дочь проститутки?

Крид еле справился с желанием задушить его. Вместо этого он кивнул.

–Вы, надеюсь, не ожидаете, что я вызову ее в качестве свидетеля? Кто ей поверит – весь город знает, что она в вас влюблена. К тому же кое-кто видел вас входящим к ней в дом поздним вечером. – Дарнинг покачал головой. – Нет, не думаю, что есть смысл вызвать в суд эту маленькую бродяжку.

Крид поднялся с койки, его сжатые кулаки победе ли, когда он навис над сидевшим на стуле Дарнингом

– Не смейте больше никогда называть ее так, вы меня поняли?

Адвокат с удивлением посмотрел на него.

– Если бы вас сейчас увидели присяжные, у них не осталось бы и тени сомнения, что вы способны хладнокровно застрелить человека, – с презрением проговорил он.

Крид глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя. Он даже восхитился отвагой этого настороженного хомячка. Внешне Дарнинг ничем не выдавал своего страха но в его глазах Крид заметил испуг, и руки адвоката противно дрожали.

– Она видела, как это произошло, – сказал Крид четко выговаривая каждое слово. – Спросите ее. Она– единственный свидетель, который может доказать мою невиновность.

Попрощавшись кивком головы, Дарнинг позвал Гаррингтона, чтобы тот его выпустил.

В это утро Джесси нему не пришла. Крид пытался не думать об этом. В конце концов, суд состоится меньше чем через час. Ей еще нужно позавтракать и одеться. После суда у них будет много времени, чтобы провести его вместе.

Сидя на краю койки, Крид, напрягшись, как пружина, пристально смотрел в пол. Через несколько часов все будет кончено.

Услышав шаги, он поднял голову.

– Я подумал, тебе захочется умыться, – сказал Гаррингтон, подсовывая в щель под решетчатой дверью тазик с водой и полотенце.

– Спасибо.

– Весь город только и говорит, что о твоем процессе. Полагаю, в зале останутся места только для стоящих. Очень даже неплохо для моего бизнеса.

– Рад тебе помочь.

Шериф хихикнул:

– Ждешь не дождешься, когда тебя повесят?

– Меня еще не осудили.

– Ты прав, прав, – с готовностью подтвердил Гаррингтон. – Но судья Пэкстон, как известно, не приговорит к повешению без вины. Мамаша Гарри плачет и ходит по всему городу, рассказывая всем, какой хороший мальчик был ее сынок, как он каждое воскресенье ходил в церковь. И она добилась своего, черт возьми. Весь город встал на ее сторону. Местным Коултеры нравятся. Включая моего адвоката», – горько подумал Крид.

–Ты закончил свою болтовню?

– Да, да. Вернусь через двадцать минут. Приготовься.

Как и предсказывал шериф, казалось, на суд собрался весь городок: мужчины, женщины и дети забили зал суда до отказа, и там, действительно, яблоку негде было упасть.

Крид окинул взглядом ряды любопытных, но не увидел Джесси. Он сел там, куда ему показал Гаррингтон, убеждая себя в том, что она непременно придет.

Спустя несколько минут в зале суда появился Невилл Дарнинг и сел рядом с Кридом, всем своим неуверенным видом как бы подтверждая случайность появления здесь, поскольку он назначен адвокатом подсудимого.

Судебный пристав призвал всех к порядку. Судья Пэкстон занял свое место, и суд начался.

Выступление обвинителя оказалось кратким и незамысловатым. Гарри Коултер был добропорядочным, богобоязненным и законопослушным гражданином, прямым и честным молодым человеком, посещавшим каждое воскресенье церковь и певшим в церковном хоре. В нарушениях закона замечен он не был.

– Не был замечен в нарушении закона, – еще раз подчеркнул обвинитель, четко произнося каждое слово, а затем перешел к тому, о чем всем и так было известно, а именно, что Крид Мэддиган – наемный убийца, и поэтому застрелить такого молодого человека, как Гарри Коултер, ему не составило никакого труда. – С точки зрения обвинения, вина Крида Мэддигана доказана, – закончил он.

Свидетелем вызвали Рэя Брэддока. Ухмыльнувшись в сторону Крида, он заявил, что Крид ни с того ни с сего угрожал застрелить и его.

Двое других свидетелей, в которых Крид едва узнал случайных партнеров по покеру с Брэддоком в тот самый раз, когда он предупредил Рэя, чтобы тот держался подальше от Джесси Макклауд, показали, что оба слышали эту угрозу и что Мэддиган находился в трезвом состоянии, когда говорил это. Оба они совершенно уверены, что он способен выполнить свою угрозу.

Последним свидетелем обвинения вызвали шерифа. Гаррингтон заявил под присягой, что Гарри был уже мертв, когда он прибыл на место происшествия, поскольку единственная пуля угодила в сердце. Из револьвера тоже была выпущена всего одна пуля.

Невилл Дарнинг вызвал Крида для дачи показаний

– Пожалуйста, расскажите нам, мистер Мэддиган, о том вечере.

– Я выходил из салуна «Лэйзи Эйс», – начал Крид. – Около полуночи. Коултер меня окликнул. В тот момент я еще не знал, кто это. Я выстрелил на вспышку его револьвера.

– И убили его?

Приглушенное рыдание раздалось с передней скамьи. Крид взглянул на сидящую там женщину. «Мать Гарри», – подумал он мрачно. Рэй Коултер, одетый в твидовый костюм с жилеткой, сидел рядом с нею, обнимая за плечи.

Дарнинг откашлялся:

– Будьте добры, ответьте на вопрос, мистер Мэддиган. Вы убили Гарри Коултера?

Мускул дернулся на щеке Крида.

–Да.

– Благодарю вас. Ваши вопросы к обвиняемому, мистер фон Меттер.

– Вы раньше знали Гарри Коултера? – спросил фон Меттер.

– Не слишком хорошо.

– Вы не расскажете об этом поподробнее?

– Я встречался с ним только однажды.

– И при каких обстоятельствах?

– Я застал его, когда он приставал к девушке. Она пыталась сопротивляться, и я их разнял.

–И вы полагаете, что именно в этом и заключается причина, по которой ему захотелось убить вас?

–Я не знаю, что побудило его на такой поступок.

– Вы думаете, суд поверит вам, что молодой человек с такой незапятнанной репутацией, как у Гарри, смог бы вызвать на дуэль хорошо известного наемного убийцу, только потому, что тот задел его самолюбие.

–Я не знаю мотивов его поступка, – повторил Крид. – Я просто рассказал вам все, как произошло на самом деле.

– Но у вас, кроме ваших слов, больше ничего нет.

Крид посмотрел на Дарнинга:

– У меня есть свидетель.

– Никто об этом не заявлял, – заметил фон Меттер скептическим тоном.

– Вызовите Джесси Макклауд, – попросил Крид. – Она видела все от начала и до конца.

– А почему ее не вызвали в суд повесткой? – спросил судья.

Невилл Дарнинг встал.

– Она очень больна, ваша честь. – И с этим словами адвокат передал судье лист бумаги. – Вот ее заявление, подписанное соответствующим образом. В нем говорится, что во время перестрелки она находилась дома, в постели.

Крид выругался про себя. Джесси подвела его, а адвокат только что забил еще один гвоздь в крышку его гроба.

– Должным образом подписано и приобщено как свидетельское показание, – объявил судья. – У вас есть другие свидетели, мистер Дарнинг?

– Нет, ваша честь.

– Извините, ваша честь, – обратился фон Меттер. – Мне только что передали записку. Кажется, У обвинения появился еще один свидетель.

– Это против всяких правил, мистер фон Меттер, – заметил судья. – Мне известно об этом, ваша честь, но мы просим у суда снисхождения.

– Хорошо, вызывайте вашего свидетеля.

– Мистер Мэддиган, вы можете присесть. Обвинение вызывает для дачи показаний Розу Макклауд.

Крид снова выругался, когда на свидетельское место вышла сестра Джесси и начала очень спокойно рассказывать, что она сама видела всё с начала и до конца, когда шла с работы домой. С ее слов получалось, что Крид Мэддиган затеял ссору с Гарри Koултером и вынудил того достать револьвер из кобура а потом и застрелил его.

– Благодарю вас за ваши показания, мисс Макклауд, – любезно сказал фон Меттер. – Ваши вопросы к свидетельнице, мистер Дарнинг.

– У защиты нет вопросов к свидетельнице, ваша честь, – заявил адвокат Крида.

Крид уже почти чувствовал на шее веревку, зная, что не осталось никаких доводов, способных заставить присяжных поверить ему. Роза хоть и была просто девка из бара, но белой девицей, а по своему опыту он знал, что ни один белый человек не предпочтет слово метиса слову белой женщины, пусть даже и проститутки.

Обе стороны произнесли свои заключительные речи, после чего присяжные удалились на совещание, а Крида увели в тюрьму.

Голова Джесси вздернулась, когда она услышала щелчок открывающегося замка.

– Ну, что там?

Роза покачала головой:

– Не знаю. Присяжные еще совещались, когда я ушла.

Джесси потянула веревки, которыми была привязана к спинке кровати.

– Роза, пожалуйста… ты должна дать мне возможность пойти к нему.

– Нет.

– Но почему? Он же не виноват. Роза. Он защищался.

– Мне это безразлично. Он полукровка, Джесси. то значит, что по своему положению стоит ниже самого загнанного белого бедняка. И получит то, что заслуживает.

– Как только у тебя язык поворачивается говорить такое!

–Потому что это правда! – Подбоченившись, Роза от волнения тяжело дышала. – Рэй все равно отплатит ему за смерть Гарри. И еще он сказал мне… Ну ладно, ничего… не важно, что он сказал.

–Он что, угрожал тебе?

– Конечно нет!

–Тогда что? Он обещал жениться на тебе, если Крида упрячут в тюрьму?

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.

«Значит, я угадала, – подумала Джесси. – Роза уверена, что Рэй Коултер женится на ней, а ради этого, я знаю, Роза пойдет на все, даже на то, чтобы отправить в тюрьму невиновного…»

– Крид не делал этого, Роза. Ты не можешь позволить им приговорить его к тюремному заключению.

– Я вернусь, когда все закончится.

Выходя из комнаты, Роза на мгновение почувствовала слабые угрызения совести. Все, что она сказала Джесси, было правдой, но главная причина, по которой она хотела смерти Крида Мэддигана, не имела ничего общего с Рэем Коултером.

На самом деле все обстояло так. В тот вечер, когда Роза вернулась из Денвера, а Мэддиган пришел навестить Джесси, в его голосе Роза явственно почувствовала нотки любви. И она сразу поняла, что Крид Мэддиган желает Джесси. Но почему он не взял эту маленькую замухрышку раньше, Роза никак не могла понять. Мэддиган хотел Джесси, и Роза прикинула, что он с удовольствием заплатит за то, чтобы обладать ею.

С этой мыслью она и вывела Мэддигана из дома и предложила ему Джесси… За определенную плату, конечно. Чего она никак не ожидала от него, так это холодной ярости, внезапно вспыхнувшей в глазах метиса. Его пальцы клешнями стиснули ее руку, и, с силой встряхнув ее, Крид предупредил, что, ее только Джесси окажется в салуне, он так располосует Розе лицо, что уже ни один мужчина на нее даже взглянет.

Жесткое и холодное выражение глаз Мэддигана напугало Розу до смерти. За всю свою жизнь она никогда не испытывала такого испуга. Теперь ей хотелось лишь одного – отделаться от него раз и навсегда и быть уверенной, что больше никогда не придется глядеть в эти черные глаза.

Присяжные не заставили себя долго ждать. Через полчаса суд продолжил заседание.

Крид сидел на краешке стула и не спускал глаз с присяжных заседателей. Ему не понравились их лица. Интуитивно, еще до того, как судья прочитал вслух приговор, он уже знал, что его признали виновным: «Черт! Они сговорились об этом еще до начала суда!»

Чувство обреченности охватило его, когда судья зачитал роковой приговор, по которому его осуждали на двадцать лет тюрьмы.

Двадцать лет.

Двадцать лет. Лучше бы его повесили.

Того же хотел и Гаррингтон.

– Ничего не понимаю, – пробормотал блюститель закона, запирая за Кридом дверь камеры. – Этот судья меня раньше никогда не разочаровывал.

Но Крид слишком глубоко погрузился в свои переживания, чтобы еще обращать внимание на то, о чем думал и говорил шериф.

Двадцать лет.

Он сел на край койки, подперев голову ладонями, и уставился в каменный пол.

Двадцать лет. Он представил свое будущее в неволе, день за днем и ночь за ночью запертый в клетке за железной решеткой и высокими стенами. И подумал, что лучше умереть.

Глава ДЕВЯТАЯ

–Ну что, вынесли приговор? – Джесси посмотрела на сестру распухшими от слез глазами.

–Да. Они приговорили его к двадцати годам.

– К двадцати годам, – повторила Джесси. Веревка, которой ее привязали к кровати, натянулась.

– Отвяжи меня! Я должна пойти к нему и помочь.

–Ты никуда не пойдешь.

– Нет, пойду. Тебе не отделаться от меня. Роза. Я расскажу судье все, что видела. Я расскажу обо всем шерифу. – Джесси снова потянула за веревку, не обращая внимания на боль от петель, глубоко врезавшихся в запястья. – Я обо всем расскажу этому проклятому городу!

– Давай, давай. Никто тебе не поверит. – Свет от свечи упал на лезвие ножа в руках Розы, когда она перерезала веревки на запястьях Джесси. – Милт сказал, что, как только тебе исполнится восемнадцать, ты сможешь начать работу в салуне.

Джесси безуспешно боролась с отчаянием. Восемнадцать ей исполняется на будущей неделе.

– Я не хочу этим заниматься.

– Не вижу для тебя большого выбора, – холодно ответила Роза; – И я не так уж много зарабатываю, чтобы содержать двоих.

– Я найду работу где-нибудь еще.

Роза безрадостно рассмеялась:

– Да? И где? И кто же это наймет тебя?

– Я пока не знаю. Нам что, надо обсуждать это именно сейчас? – Джесси встала и разгладила складки на платье.

– Куда это ты собралась? – спросила Роза подозрительно.

– Навестить Крида.

– Не думаю, что тебе это удастся.

Она толкнула Джесси, и та упала спиной на кровать. Роза выбежала из комнаты и заперла за собой дверь,

– Роза, выпусти меня отсюда! Роза!

– Тебе не удастся убежать в тюрьму к своему индейцу.

– Роза, ты должна отпустить меня повидаться с судьей. Это нечестно. Крид не сделал ничего плохого. Пожалуйста, Роза. Я согласна сделать все, что ты захочешь.

– Черта с два, так я и поверю твоим обещаниям. А теперь заткнись. Мне нужно отдохнуть перед работой.

Плечи Джесси безвольно опустились, когда она услышала, как захлопнулась дверь напротив. После смерти их матери Роза заняла ее спальню, а Джесси впервые в жизни получила в свое распоряжение отдельную комнату.

Какое-то время она сидела на краю кровати и рассматривала доски пола. Она не собиралась работать в салуне. Даже если удастся уклониться от работы наверху, то ей совсем не улыбалась и работа официантки в зале… Ей не хотелось носить эти коротенькие платьица, какие носила Роза, бегать по залу с подносом с выпивкой и улыбаться посторонним мужчинам, которых она не знала и знать не хотела.

Но куда ей податься? Роза права. Никто во всем городе не наймет ее на какую-нибудь приличную работу. «Как мать, так и дочь» – говаривали в городе, полагая, что если ее мать и сестра занимались этим, то и Джесси суждено тоже самое. Но ей хотелось от жизни гораздо большего. Ей хотелось, чтобы ее уважали. Ей хотелось иметь дом, мужа и детей. Ей хотелось всегда высоко держать голову, когда она идет в церковь в воскресенье. Ей хотелось всегда смотреть людям прямо в глаза безо всякого стыда.

Она хотела Крида Мэддигана. Поднявшись с кровати, Джесси начала вышагивать из угла в угол и вдруг поняла, что за весь день еще ничего не ела. Подойдя к двери, она подергала за ручку. Даже если она и выберется из комнаты, то все равно не найдет в доме ничего съестного. Вдруг на ее губах шевельнулась слабая улыбка – благодаря Криду, за последние несколько недель она хоть ела досыта. Крид. Он дал ей так много. Она посмотрела на промасленную бумагу на маленьком оконце, думая о том, как же все-таки тратила заработанные деньги ее мать? Она знала, что их арендная плата за маленький домишко довольно высока. Мать часто жаловаласьась на это хозяину дома, но тот только смеялся и говорил Дейзи, что, если ей не нравится жить здесь, она может убираться. Он знал наперед, что никто больше не даст им приюта.

Как распоряжалась деньгами ее сестра, она знала. После выплаты своей доли за аренду Роза тратила остальные деньги на лавандовую туалетную воду и баночки румян, черные сетчатые чулки и непристойное белье. По всей вероятности, пища никогда не входила в число первоочередных потребностей ни ее матери, ни сестры, размышляла Джесси.

Но теперь все это потеряло смысл. Она приложила ухо к двери. В доме стояла тишина. Роза, скорее всего, уснула.

Она обтерла лицо и причесалась, оставив волосы рассыпанными по плечам, ибо знала, что Криду нравилось видеть ее такой.

Поглядевшись в треснувшее зеркало над бюро, она хотела специально для него одеться в какое-нибудь красивое платье. Но ее мать не вернула ей того зеленого платья. А теперь ей никогда его не видать.

Вынув шпильку из ящичка туалетного столика, она направилась к двери, чтобы попытаться отомкнуть ею замок.

Через полчаса она на цыпочках выходила из дома.

Джесси почти бегом спешила к тюрьме, так ей хотелось поскорее увидеть Крида.

Шериф, отпирая дверь в тюремной коридор, понимающе посмотрел на нее. «Он уверен, что я – любовница Крида», – подумала Джесси. И ее щеки запылали не столько от стыда, сколько от унижения, так как ей хотелось, чтобы это оказалось правдой.

Через несколько мгновений она стояла перед камерой Крида, забыв обо всем.

Он молча смотрел на нее, сжимая кулаки.

– Я не виновата, – быстро заговорила она всем не желая, чтобы он смотрел на нее так, будто она его предала. – Я очень хотела прийти.

Он ничего не ответил, а только продолжал стоять и смотреть на нее в упор.

– Роза подделала мою подпись на той бумаге Она пыталась заставить меня это сделать. Она даже угрожала отдать меня одному из своих клиентов, если я откажусь, но я все равно не стала этого делать и тогда она подписалась моим именем. Ты мне должен поверить, Крид. Это правда.

– Почему ты не пришла в суд?

– Я не смогла. Роза связала меня и держала в доме, пока все не окончилось.

– Она связала тебя, и ты не смогла прийти и дать показания? – спросил он с недоверием в голосе.

Джесси кивнула, стыдясь, что ее сестра совершила такой недостойный поступок.

– Она сказала тебе почему?

– Она говорила что-то такое, что делает это ради Коултера, еще говорила насчет того, что Коултер жаждет мести. Прости меня, Крид.

Джесси протянула руки сквозь решетку, желая прикоснуться к нему, но он стоял слишком далеко.

Крид выругался про себя. Он прекрасно понимал, почему Роза хотела убрать его со своего пути, и это не имело никакого отношения ни к его наполовину индейской крови, ни к Рэю Коултеру. Но он не мог сказать Джесси всей правды. Сейчас, во всяком случае. Ей еще долго придется жить с Розой после того, как он уедет.

– Я бы обязательно пришла, Крид. Ты должен поверить мне.

– Я тебе верю, – сказал он, чувствуя, как его гнев отступает по мере того, как расстояние между ними сокращалось.

Протянув ей навстречу руки, он обнял ее, стараясь как можно ближе прижать к себе. «Боже, она сама невинность».

Его прикосновение воскресило ее, прогнало страхи и ужасное ощущение возникшей вдруг пустоты, вызванное его гневом.

– Я пойду к судье, Крид. Я расскажу ему все.

–Поздно, Джесси. Он уехал из города сразу же после суда.

–Тогда я пойду к шерифу.

Крид кивнул, не думая, что это чем-нибудь поможет делу. И все же, если бы Джесси заронила зерна сомнения в голову шерифа, тот мог бы задержать его отправку в тюрьму до очередного приезда окружного судьи. И, возможно, обвинение было бы пересмотрено. Хотя могло бы остаться и прежним.

Подсознательно он понимай, что Гаррингтон просто посмеется в лицо Джесси; особенно после того чертова лжесвидетельства Розы. И неважно, что скажет ему Джесси, он примет ее слова как последнюю, отчаянную попытку вызволить своего любовника из тюрьмы. Но дело того стоило. «Черт возьми, это мой единственный шанс…»

– Крид?

Крид посмотрел ей в глаза и почувствовал, как забилось его сердце от того, что он там увидел.

Он медленно наклонился и поцеловал ее, проклиная разделявшие их прутья. Ему хотелось зарыться в нее целиком, погрузиться в ее нежность и доброту. Может, если бы Джесси вошла в его жизнь чуть раньше и чуть быстрее, то он не оказался бы в этой переделке. А возможно, он и попал в тюрьму за то, что возжелал ее. Он криво улыбнулся. Да помогут ему небеса, ведь он же знал, что преступление для мужчины его возраста и опыта – желать такую молодую и неопытную девушку, как Джесси. «По крайней мере, если они меня все-таки посадят, она окажется в безопасности… от меня, во всяком случае».

Крид поцеловал ее еще крепче, так крепко, что на ее губах остались синяки. Ведь в этот момент он подумал о том, что ее потом могут касаться чужие руки и губы.

Кряду вспомнилась ночь на пороге ее дома, когда Роза расчетливо предложила ему купить девственность Джесси по сходной цене, напомнив ему, что это его единственный шанс лечь с ней в постель, пока она еще нетронутая, так как очень скоро Джесси окажется доступной для любого, кто сможет заплатить. Эта мысль обожгла его, словно каленое железо.

– Джесси, – он с трудом оторвался от ее губ и взял личико девушки в свои ладони.-Послушай. Пойди в мою комнату в гостинице. Я собрал больше четырех тысяч долларов, они лежат в седельных сумках. Я хочу, чтобы ты их взяла.

Джесси заморгала, глядя на него. Четыре тысячи долларов! Это же несметная сумма денег.

– А они не пересдали твою комнату кому-нибудь еще?

Крид покачал головой.

– В свое время я оказал Джорджу Уолкеру услугу с условием, что он будет держать для меня комнату столько времени, сколько мне понадобится.

Вытащив из кармана брюк ключ, он вложил его в ручку Джесси, загибая один за другим ее пальчики.

– Забери эти деньги и сразу же уезжай к чертям из этого города, пока еще не поздно. Поезжай туда, где тебя никто не знает, и начни новую жизнь ради себя самой.

– Нет, я тебя не покину.

– Ты и не будешь мня покидать. Если шериф не станет слушать твои показания, то к концу недели я буду на пути в Кэнон-сити. Забирай деньги и уезжай как можно скорее, пока твоя сестра не заставила тебя разносить выпивку в «Лэйзи Эйс». Пообещай мне, Джесси. Я не хочу, чтобы ты закончила свои дни, как твоя мать.

– Он поверит мне. Он должен.

– Я надеюсь, солнышко. Но, если он не поверит, делай так, как я тебе сказал.

Джесси кивнула. Она не могла говорить из-за комка, сдавившего горло. Слезы жгли ей глаза, и она прижалась к Криду, чувствуя, что до тех пор, пока она не отпустит его, все будет в порядке.

Она закрыла глаза, почувствовав, как его рука гладит ее волосы, а пальцы ласкают затылок. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку, и Джесси почувствовала, как тепло разлилось по всему телу, доставая до кончиков пальцев на ногах. Она любила его. Для нее не имело значения, кто он – охотник за преступниками или наемный убийца. Для нее не имело значения и то, что он старше ее, или то, что ей почти ничего известно о нем. Она просто любила. Джесси немного отстранилась, собираясь сказать об этом, но, прежде чем она успела это сделать, дверь в коридор распахнулась.

– Время вышло, – выкрикнул Гаррингтон. – Я ему сейчас все расскажу, – пообещала Джесси Она опустила ключ в карман юбки; потом, поднявшись на цыпочки, поцеловала Крида, надеясь, что он услышал слова, шедшие из глубины ее сердца.

Он смотрел ей вслед, пока Гаррингтон не запер дверь, отделявшую тюремный коридор от офиса шерифа оставляя его в одиночестве мрачной камеры.