Текст книги "Великолепные руины"

Голди подвела меня к женским кабинкам для переодевания и вытащила из своего саквояжа два свертка в бумаге.

– Вот твой купальный костюм, как я и обещала. – Кузина дрожала всем телом, чем напомнила мне тетю Флоренс за чаем; разве что дрожала Голди не от напряжения или тревоги, а от возбуждения. – Давай, только не бранись!

Я взяла сверток:

– А с чего мне браниться?

– Открывай!

Я развернула бумагу. Внутри лежала сложенный купальный костюм. Только не черного или серого цвета, как я ожидала, а белого!

Я вынула и расправила его. Поначалу я подумала, что Голди взяла не тот сверток. Костюм больше походил на нижнее белье: из-под подола юбочки виднелись короткие спортивные шаровары, а у лифа был глубокий V-образный вырез до линии талии, отделанной пояском. Вырез заполняла ткань в черно-белую полоску; такая же полоска повторялась по кромке юбки и украшала короткие рукава.

– Что это? – в недоумении уставилась я на кузину.

– Твой купальный костюм, разумеется. Что же еще?

– Ты называешь это купальным костюмом? Да он не больше носового платка!

– Не глупи. Он намного больше моего, – заверила Голди и достала свой костюм; он соответствовал моему, только был в черном цвете.

– А где чулки?

– А чулок нет, ханжа Мэйбл.

– Но наши ноги будут оголены!

– Знаю, – ухмыльнулась Голди и издевательски округлила глаза. – Разве это не здорово? Теперь мы по-настоящему ощутим воду!

Я продолжила с сомнением разглядывать костюм:

– Он выглядит непристойно…

– Это самый модный фасон, Мэй! Половина девушек в купальне будут в таких костюмах. И не говори мне, что ты робеешь его надевать.

– Да, но…

Голди со вздохом выхватила костюм из моих рук:

– Ладно, будь по-твоему. Хочешь походить на старую матрону – пожалуйста! Здесь можно взять купальники напрокат, но это древние шерстяные костюмы, в которых даже красавицы выглядят ужасно.

– Голди…

– Иди, возьми себе такой! На вот. – Кузина достала из сумочки несколько монет и сунула их мне: – Но ты все испортишь!

– Не глупи, – повторила я слова Голди и, вернув монеты, выхватила у нее купальный костюм. – Конечно же, я его надену. Просто я была удивлена.

Голди одарила меня лучезарной улыбкой, превращавшей меня в ее послушного щенка. Я нырнула в кабинку и переоделась, отчаянно пытаясь не обращать внимания на шокирующую худобу моих бледных ног. А потом вцепилась в юбку и потянула ее вниз в надежде, что она каким-то чудом растянется и прикроет хотя бы мои ляжки. Но упрямая юбочка осталась короткой.

«Может, люди примут мои белые ноги за чулки, гармонирующие с костюмом?»

Босая, в полуобморочном состоянии я вышла из кабинки только за тем, чтобы услышать крик Голди – полный неподдельного ужаса.

– Что такое? – спросила я.

Голди переодевалась в соседней кабинке.

– Ох, я не могу в это поверить! Нет-нет-нет!

– Что случилось?

– Они прислали мне не тот размер. Ну, продавщица, берегись! Я же ей говорила!

– Может, мы сколем его, где надо, булавками? – предложила я.

– Мэй, он мне мал! Слишком мал. Я не могу даже натянуть его себе на бедра. О, черт!

Из других кабинок выглянули несколько женщин. Я подкралась ближе и понизила голос, стараясь не выдать своего облегчения:

– Ты можешь надеть мой костюм.

– Не будь дурочкой. Ты на целый фут выше меня. Твой костюм мне тоже не подойдет.

Я не была выше Голди на целый фут. Всего на несколько дюймов. Но костюм действительно сидел на мне идеально и вряд ли подошел бы Голди.

– Значит, ничего не поделаешь. Можем поплавать в другой день.

– Нет-нет! Я не хочу испортить тебе веселье. Пойду возьму костюм напрокат. Ты выходи. Встретимся в теплой купальне – ближайшей к купальне для женщин с детьми.

– Ближайшей? – переспросила я. – Ты хочешь сказать, что мы будем плавать не в женской купальне?

Голди высунула из кабинки голову:

– Зачем нам там плавать, когда мы можем пофлиртовать с полуодетыми мужчинами? Выходи! Встретимся через несколько минут. И если ты к моему приходу не разговоришься с кем-нибудь из мужчин, я отошлю тебя обратно в Бруклин!

– Давай я подожду тебя здесь.

– Нет! Ступай куда велено! – со смехом погнала меня кузина. – Ты же – Салливан, а Салливаны всегда идут вперед!

Я вышла из кабинки и направилась к купальням. Блики солнечного света, проникавшие в бассейн сквозь многочисленные окна и потолок, играли в воде. Купальщики скатывались с горок, прыгали с трамплинов и покачивались на воде. И все были в черных костюмах, а большинство женщин в чулках. Лишь несколько девушек были одеты как я.

Я встала на краю купальни, осознав, что внезапно стала фокусом всеобщего внимания. Еще бы! В белом костюме да с голыми ногами я выглядела просто посмешищем.

Прямо передо мной вдруг извернулся какой-то мужчина:

– Улыбочка, мисс! Это для «Вестника»!

Меня тут же ослепила вспышка; я невольно отступила назад, слишком далеко, и упала в мелкую часть бассейна, подняв вокруг себя фейерверк брызг.

Голди все не появлялась. Прождав ее вечность, я обуздала свое унижение и вышла из купальни с тем, что осталось от моего чувства достоинства. Когда кузина так и не появилась, я обсохла, оделась и отправилась на ее поиски.

Купальни были огромными, с массой ресторанов и прогулочных зон. Кузина могла находиться где угодно. Я несколько раз возвращалась к кабинкам для переодевания, но ее там не было. Не оказалось ее и возле пункта проката купальных костюмов. «Возможно, мы разминулись и она плавает?» – подумала я и пошла на смотровую площадку. Но знакомой головки с белокурыми волосами я, как ни старалась, не высмотрела. Хотя отличить друг от друга плававших людей в уродливых шерстяных костюмах было трудно.

Я вглядывалась в водную рябь, нырявших людей и ребятишек, с воплями скатывавшихся с гигантских горок. Как вдруг меня кольнуло характерное ощущение: кто-то за тобой наблюдает. Вскинув глаза, я увидела мужчину в длинном темном пальто и шляпе. Он стоял, облокотившись о перила. Эллис Фарж! Я хорошо запомнила его в «Клифф-Хаусе». Архитектор был один, и на меня он не смотрел, хотя мне показалось обратное. Фарж смотрел на купавшихся.

В нем было что-то странное. И дело было вовсе не в плотном зимнем пальто, в котором он явился в теплую влажную купальню, а в его очевидной отрешенности. Его пальцы непрерывно барабанили по перилам, и их дробь отзывалась в моих пальцах, касавшихся перил в нескольких футах от Фаржа. А его неспокойность будоражила воздух.

Дядя Джонни назвал Фаржа отшельником. И не далее как утром признался мне, что хотел поручить свой проект этому архитектору. Уж не суждено ли мне было встретиться с Эллисом Фаржем в этих купальнях? Впечатленная, я готова была поверить даже в то, что наколдовала его силой своих мыслей.

Похоже, Фарж почувствовал, что я на него смотрела. Он перевел на меня глаза. И я поспешила отвести свой взгляд в сторону, молясь не покраснеть. Увы, уже в следующую секунду я ощутила, как румянец смущения залил мне все лицо. Пожалуй, стоило подойти к этому архитектору. Ради дяди, конечно. Чтобы отплатить ему за великодушие, которое он ко мне проявлял. Но увы, я не была Голди и не могла позволить себе такую дерзость.

Барабанная дробь по перилам усилилась. А теперь к ней добавился и топот его шагов. Проигнорировать это было невозможно. Я снова взглянула в сторону Фаржа и… обомлела: он стоял рядом со мной и хмурился, словно пытался разобрать, что за неясная фигура застыла перед ним. Его точеное лицо было красивым – лицо эстета. И все же его крайняя бледнота даже немного поражала. На ее фоне тени под его насыщенными голубыми глазами казались уж крайне выраженными.

– Я вас знаю? – спросил Фарж.

– Нет, – ответила я. – Увы, не знаете.

Он подошел совсем близко:

– Тогда почему вы не сводите с меня взгляд?

Мои губы пересохли.

– А-а… вы сотрясаете перила.

– О! – Фарж перестал барабанить пальцами и отступил от перил. – Извините. Я просто немного… рассеян.

– Судя по всему, да.

– Это ужасно, правда, – очень убежденно произнес Фарж. Его нога при этом пнула ограждение, а пальцы снова отбили уже знакомый мне ритм, как будто он не мог их заставить повиноваться себе. – Ох, извините!

– Из-за чего вы так ужасно рассеяны?

– Я не могу ни на чем сосредоточиться – серьезно, простите меня. Обычно я веду себя пристойно. Не знаю, почему я это сказал. Может, виной перемена погода? Как вы полагаете? Ах, не берите в голову мои домыслы.

– Я думаю, вам просто жарко. Здесь очень тепло.

– В самом деле? Но утром ведь шел дождь, разве нет?

– Нет.

– Нет? – На лице Фаржа отобразилось смущение. – Вот видите! Похоже, я потерял счет времени.

С этими словами он посмотрел мне прямо в глаза, и я едва не утонула в его взгляде, но уже через пару секунд по моей коже забегали мурашки, а еще через миг мне сделалось не по себе.

Я отвела глаза, не зная, что сказать или сделать. Флирт был коньком Голди, а я в таких делах оставалась неискушенной. Я даже не понимала, флиртовал ли Фарж. «Назови ему свое имя. Скажи ему о дяде», – нашептал мне внутренний голос. Но я не смогла сделать ни того, ни другого. И поняла: я сейчас уйду. Скажу «До свидания!» и уйду. И не воспользуюсь представившимся мне шансом, потому что я не так легко и непринужденно общаюсь с людьми, как моя кузина. Я даже немного позавидовала Голди – как она этому научилась?

– Пожалуйста, не уходите, – попросил Фарж, словно прочел мои мысли. – Я показался вам грубым и неучтивым? Поверьте, я этого не хотел. Это все потому, что я сегодня чувствую себя не совсем хорошо. Кто вы? Откуда? Заверяю вас: я – не преступник и не похититель. Я – архитектор.

– Я знаю, кто вы, – произнесла я. – Фарж выгнул бровь. –  Это же всем известно. Вы – Эллис Фарж.

– Гм… Ну да. Вы застигли меня врасплох, мисс…?

– Кимбл. Мэй Кимбл.

– Кимбл… – Фарж приблизился почти вплотную и взял мою ладонь в свою руку. Его пальцы были теплыми и как будто наэлектризованными. – Мне следовало вас знать, раз вы знаете меня.

– Вы самый востребованный архитектор в Сан-Франциско.

– Верно, – скривил лицо в гримасе Фарж.

– Вот ты где, Мэй!

Покосившись в этот момент через плечо, я увидела Голди. Она стояла на смотровой площадке, венчавшей прогулочную палубу. Поняв, что я ее заметила, кузина энергично замахала мне рукой.

Мистер Фарж дотронулся до шляпы:

– Не смею вас задерживать. Вас ждет подруга. Всего вам доброго, мисс Кимбл.

Голди уже мчалась вниз по лестнице, но Фарж исчез прежде, чем я успела сообразить, что он уходит. А шлейфом за ним унеслось и его смятение.

– Это был Эллис Фарж? – спросила, подбегая ко мне, Голди.

– Да. Как это он так быстро ушел?

– Не могу в это поверить! Ты сказала ему о своих эскизах?

– Об эскизах? Зачем?

– Папа разволнуется, услышав о вашей встрече.

– Вряд ли это можно назвать встречей, – возразила я. – Мы разговаривали не больше минуты.

– О, я слишком рано вмешалась? Прости.

– Сомневаюсь, что он вспомнит меня завтра. А между прочим ты-то куда подевалась?

– О! – отмахнулась от моего укора Голди. – Я не смогла заставить себя надеть костюм из проката и просто прогулялась немного, чтобы дать тебе возможность искупаться.

– Ты пропустила спектакль с моим участием, – оповестила я кузину и рассказала ей о фотографе и о своей оторопи, вынудившей меня оступиться и плюхнуться в воду.

Голди довольно хмыкнула:

– Завтра ты будешь во всех газетах!

– Пожалуйста, Голди! Не говори этого!

– Ты станешь темой газетных заголовков! Да что ты съежилась от страха? Ты становишься самой упоминаемой девушкой светской хроники! Это же здорово!

– Наверное, если ты так говоришь.

– В любом случае, настроение у тебя заметно улучшилось!

И это была правда – мне следовало это признать. Эллис Фарж со своим смятенным духом полностью отвлек меня от хандры из-за отсутствия цели, инцидента с тетей и терзавших меня вопросов.

Мы с Голди подкрепились сэндвичами и полакомились мороженым в одном из ресторанчиков, и все это время я изо всех сил пыталась игнорировать взгляды тех, кому, без сомнения, довелось увидеть меня в белом купальном костюме. Не один мужчина, прикоснувшись к шляпе, послал мне понимающую улыбку. А когда мы с кузиной проходили мимо одного из ресторанных балконов, кто-то причмокнул и присвистнул.

Голди, казалось, подобное внимание доставляло большое удовольствие. А меня оно повергало в ужас, и я почувствовала облегчение, когда мы все-таки уже направились к трамвайной остановке. «Купальни Сатро» с их обилием стекла и куполами-близнецами, украшавшими арочную крышу, сверкали как само солнце.

Внезапно Голди остановилась и, прикрыв рукой глаза, произнесла:

– И снова мистер Фарж.

Я проследила за ее взглядом. И да! Смятенный архитектор выходил из здания все в том же зимнем пальто.

– Мэй ты должна напомнить ему о себе. Ради папы. Пообещай мне, что ты это сделаешь?

– Как?

– Ты должна с ним снова встретиться.

– Голди…

Меня перебил трезвон колокольчика, которым трамвай просигналил о своем приближении. И нам с кузиной пришлось пробежаться, чтобы успеть в него сесть.

Глава девятая

Естественно, Голди ничего не забыла. Едва мы сели завтракать на следующее утро, как она заявила дяде Джонни:

– Ты ни за что не догадаешься, с кем вчера в «Купальнях» познакомилась Мэй.

Дядя даже не оторвал глаз от омлета:

– Ты права. Я и гадать не буду. С кем же она познакомилась?

– С Эллисом Фаржем! – торжественно возвестила кузина.

Дядино безразличие мгновенно сменилось нескрываемым интересом:

– С Эллисом Фаржем?

– Невероятно, да?

Взгляд дяди зафиксировался на мне:

– И как же Мэй добилась невероятного?

Пожав плечами, я откусила маленький кусочек тоста:

– Я с ним случайно столкнулась.

– Случайно, – усмехнулась Голди.

Дядя Джонни вытер губы.

– Этот Фарж избегает меня. Впрочем, не меня одного. Вот уже несколько месяцев он под всякими предлогами отделывается от Руфа.

Опять Эйб Руф! Мужчина, сидевший в баре «Пэлэса» с дядей Джонни и вдовой Деннехи. Человек, без которого в городе ничего не делалось…

– Разве это не судьба, папа, что Мэй познакомилась с Фаржем? Я объяснила ей, что эта идеальная возможность.

– Это лучший вариант для проектирования здания Нэнса, – задумчиво произнес дядя. – У нас возникли проблемы с привлечением клиентов. Если бы они увидели проект…

– С привлечением клиентов? – переспросила я.

– Да, со сдачей площадей в аренду, – добавил дядя.

– Проект Эллиса Фаржа – гарантия, что новое папино здание станет известным. А в таком здании все ринутся арендовать площади. И тогда нам обеспечен успех, – просто пояснила Голди.

– А-а, понимаю.

– А еще этот земельный участок в Чайнатауне, что я приглядел, – продолжил говорить дядя так, словно размышлял при нас вслух. – Мне было бы легче его приобрести, убеди я продавца в том, что обеспечу туда приток бизнеса. Сотрудничество с Фаржем поспособствовало бы и в этом.

– Ты просто обязана пойти в контору Фаржа, Мэй, – заявила Голди. – Разве ты так не считаешь, папа?

– Пойти в его контору? – крайне удивилась я. Это была величайшая дерзость, но я уже повела себя дерзко, заговорив с Фаржем. Разве не так? Меня ведь никто ему не представил. И все же…

– Конечно! Ты же современная, независимая девушка, Мэй! – продолжила подначивать меня кузина.

– Моя дорогая, мы не можем просить о таком Мэй, – предостерег ее дядя.

– Но ты же только что сам сказал, что это поможет, а Мэй уже привлекла внимание мистера Фаржа.

– Так-то оно так… – вымолвил дядя с явной неохотой. – Но если тебе это претит, Мэй, тогда даже не думай об этом.

Но я столь многим была обязана дяде. Вернее даже им всем. Мне сразу подумалось, что моя встреча с Эллисом Фаржем была ниспослана судьбой. И я была современной девушкой, как сказала Голди. Что мешало мне пойти в его контору?

– Конечно же, я с ним встречусь. Я готова сделать что угодно, лишь бы вам помочь, дядя Джонни. Вы должны это знать.

– Какая ты хорошая, Мэй! Лучше просто не бывает! – похвалила меня с улыбкой Голди. – Правда!

$

– Ты решила пойти к нему незамедлительно? Расскажешь мне все, как вернешься? – присела кузина на мою кровать часом позже, наблюдая за тем, как ловко Шин делала мою прическу изысканной Шин.

– Не хочу откладывать на потом.

– Правильно. Сделай ее очень красивой, Шин. Чтобы он не смог ей отказать!

Встав с кровати, Голди взяла с тумбочки мой альбом в кожаном футляре и сунула его в мою сумку.

– Что ты делаешь?

– Покажешь его мистеру Фаржу.

– Голди, я не смогу. Это всего лишь эскизы, а он…

– Это отличный способ расположить его к себе. Спроси у него совета. Мужчины не могут отказать женщине, просящей помощи.

Такая мысль никогда не пришла бы мне в голову. Я понимала, что не смогу попросить совета у мистера Фаржа. И понимала, что мне не следовало этого делать.

– Удачи! – послала мне воздушный поцелуй с порога спальни кузина.

Я впервые осталась наедине с Шин после своего панического бегства из комнаты тети. Мне хотелось спросить у китаянки, почему она ничего не рассказала о моем копании в ящиках тетиного бюро. И в то же время я не хотела затрагивать эту тему, поэтому, поколебавшись, решила ничего не говорить. Дать Шин возможность самой завести об этом разговор, если бы она пожелала. Я все еще испытывала стыд. А Шин… возможно, она забыла, возможно, не придала этому значения. Но всякий раз, встречаясь с китаянкой глазами, я внутренне содрогалась из опасения, что она вспомнит и скажет мне что-нибудь на этот счет. Но Шин так ничего и не сказала. И я притворилась, будто моя нервозность была вызвана предстоящим визитом к Элиссу Фаржу. Впрочем, отчасти это действительно было так.

Вколов последнюю шпильку в мои волосы, Шин отошла в сторону – оценить свою работу.

– Ленточку, мисс Мэй?

Я помотала головой:

– Думаю, что лучше выглядеть по-деловому. Благодарю тебя, Шин.

Китаянка помогла мне надеть пальто и закрепить на голове шляпу с поистине огромными полями – с короткой вуалью и совой, угнездившейся в паутине шелковых ветвей. Мне показалось, что Шин собиралась мне что-то сказать, но потом передумала.

Я дотронулась до совы:

– Она что – выглядит нелепо?

Шин вручила мне сумку:

– Вам не следует показывать ему свои рисунки, мисс Мэй.

Одно дело – когда ты сама понимаешь, что известный архитектор сочтет твои эскизы девичьей «пробой карандаша». И совсем иное дело – когда тебе об этом говорит другой человек. Слова Шин потрясли меня. И это – вкупе с непрошедшим чувством вины за нервный срыв тети Флоренс – сделало мой тон более резким, чем мне бы хотелось.

– Ну, конечно, я не буду. Я все понимаю. Я не идиотка.

Удивление уязвленной китаянки не побудило меня извиниться, но недовольство собой не оставило меня, даже когда я подошла к поджидавшей меня карете и попросила Ника отвезти меня к конторе «Фарж и партнеры».

С каждым кварталом моя нервозность усиливалась. А когда мы подъехали к зданию в итальянском стиле, занимавшем целый квартал на Монтгомери-стрит, я вообще расхотела выходить из кареты. Глядя на четыре этажа окон, с ресторанами и лавками в цоколе, я подумала: «Может, вернуться домой и сказать, что Эллиса Фаржа я не застала?» Но Ник открыл дверцу кареты, и мои ноги ступили на тротуар. И не успела я осознать, как уже стояла у двери, указатель на которой информировал посетителей, что фирма «Фарж и партнеры» находилась на верхнем этаже.

Могу поклясться – все глаза вокруг обратились на меня. Значит, пути назад не было. Иначе меня сочли бы дурочкой. «Помни, кто ты!» Напустив на себя уверенный вид, я начала восхождение по лестнице. В здании располагались офисы не только архитекторов, банкиров и адвокатов, но и художников. Распахнутые двери позволяли мне увидеть просторные наполненные светом студии с высокими потолками. На каждой лестничной площадке стояли мужчины – курившие, разговаривавшие и жестикулировавшие. К витавшим в воздухе запахам гипса, глины, красок и чего-то едкого примешивался земной аромат чеснока, разносившийся из ресторана внизу.

И вот наконец показалась заветная дверь. Я могла в нее не заходить. И никто бы не узнал. Но моя новая семья была важнее нервов. Я была обязана Салливанам всем. И этот визит к архитектору являлся весьма скромной платой. Сделав глубокий вдох, я открыла дверь. В комнате пахло бумагой и табаком, а молодой мужчина усердно стучал пальцами по клавишам печатной машинки. Когда я вошла, он повернулся ко мне с вежливым вопросом на лице.

– Я хочу увидеть мистера Фаржа, – сказала я.

– А вы условились о встрече, мисс…?

– Нет. Но если можете, сообщите ему просто, что с ним хотела бы побеседовать мисс Кимбл. Мэй Кимбл.

– Он очень занят, мисс Кимбл. И боюсь, что без предварительной договоренности он вас не примет.

– Пожалуйста! Я не займу у него много времени.

Молодой человек вздохнул, но покорно пошагал по коридору. Когда он скрылся из вида, я взглянула на висевшие на стене в рамках картины, фотографии зданий и эскизы. Мистер Фарж был весьма плодовит для своего возраста, составлявшего лет тридцать с небольшим. Все его проекты показались мне невероятно интересными, хоть и не такими смелыми, как я ожидала, наслушавшись рассказов об этом архитекторе. Я почувствовала даже некоторое разочарование, поскольку ожидала нечто большего, хоть и не могла выразить словами – чего именно. Наверное, прежде всего меня озадачил вопрос, насколько отличным от других вообще может быть здание? Я не разбиралась в настоящей архитектуре. Возможно, эти проекты как раз и были фантастическими. Откуда мне было знать?

Вернувшийся в этот момент молодой человек выглядел весьма удивленным и поспешил обрадовать меня:

– Он вас примет.

Я и сама была удивлена. Молодой человек провел меня мимо комнаты с большим столом, заваленным рисунками и чертежами, в кабинет Эллиса Фаржа. Такой же красивый, он заулыбался при виде меня, а его голубые глаза заискрились смехом. Не то, что накануне. И в самом деле, в нем не осталось ничего от вчерашнего смятения. Мне даже подумалось: может, я просто вообразила себе его? А вот одет Фарж был столь же тепло и опять не по погоде – в плотный шерстяной костюм. А его кабинет был нагрет так до духоты.

Фарж встал у стола, усыпанного нераспечатанной корреспонденцией.

– Если это не мисс Кимбл, то девушка из «Вестника»…

– Что? – спросила я.

Взяв газету, Фарж раскрыл ее на какой-то странице и протянул ее мне. То, что он совсем недавно рассматривал фотографии на этой странице, не оставляло сомнений. Два снимка были сделаны в «Купальнях Сатро». На одном я выглядела бледной и смущенной в слишком откровенном купальном костюме, другой запечатлел мое падение задом в бассейн. Подпись под фотографиями гласила: «Отважная мисс Кимбл позирует моделью в «Купальнях Сатро» и доказывает, что последний парижский модный фасон насквозь сырой».

Я бы посмеялась над этой подписью, если бы речь шла о ком-то другом. Голди, должно быть, увидела эти снимки утром, но ничего мне не сказала. Почему она не предупредила меня? Мое лицо вспыхнуло как опаленное огнем:

– О боже!

– Вы были не в этом костюме, когда я встретил вас в купальнях, – заметил Фарж.

– Слава богу, я пробыла в нем совсем недолго…

– Итак, вы в родстве с Салливанами… понимаю… – задумчиво произнес Фарж.

И я снова удивилась. Тому, что ему это было известно. И тому, что он так быстро согласился меня принять, как будто догадывался о причине моего визита. Возможно, будь эти глаза не столь голубыми, а улыбка не такой теплой, я бы прониклась подозрительностью. Но Фарж оказался очень привлекательным, а чертежные инструменты в бархатном футляре на его столе – латунные циркули и линейки, эти деревянные шаблоны для вычерчивания треугольников и кривых линий – возбудили у меня голод, который раньше я не испытывала.

– Значит, вы о нас слышали.

– О, да.

– Вам известно, кто мой дядя? Он наслышан о вас. Жаждет с вами работать. Но говорит, что вы его избегаете.

– Да, верно, – повернулся к окну мистер Фарж. – Нам с ним не о чем говорить. Я сейчас практически не работаю.

– Почему? Мой дядя утверждает, что вы очень талантливы.

– И вы явились меня уговаривать от его имени?

Выдержав паузу, я честно призналась:

– Что-то вроде того.

Фарж не произнес ни слова. Между нами повисла неловкость, и я сосредоточила взгляд на стене с рисунками. На одном из них было начертано строение в египетском стиле. С геометрическими стенами, как у зиккурата, и многогранными колоннами, увенчанными снопами тростника. Сказать по правде, смелое смешение стилей обескуражило меня.

Отвернувшись от окна, Фарж понаблюдал за тем, как я изучала рисунок:

– Это Хартфорд-Билдинг. Что вы о нем думаете?

– Очень красивое здание.

– А знаете, как его обозвал ваш приятель в «Вестнике»? «Аляповатым» и «вызывающим недоумение».

– У меня нет приятеля в «Вестнике».

Фарж проигнорировал мою реплику:

– Вы с ним согласны?

– Я – не архитектор, чтобы судить.

– Для этого не нужно быть архитектором. Просто скажите мне свое мнение.

В вопросе мистера Фаржа просквозило напряжение, отдающее вчерашним смятением. И это удержало меня от искреннего ответа. Осторожно подбирая слова, я сказала:

– Люди вряд ли стали бы заказывать у вас проекты, если бы считали ваши детища уродливыми.

– Но вы так считаете, – укорил меня мистер Фарж.

– Я такого не говорила.

– Вы бы заказали у меня проект, мисс Кимбл?

– Я…

– Впервые оказавшись в Сан-Франциско, я подумал: что за город! Какие перспективы, чтобы сделать тут что-то новое! Такой атмосферы нет ни в одном другом городе.

– Я отлично понимаю, что вы имеете в виду, – порадовалась я возможности найти общий язык. – Этот город волнует своим тяготением к новизне, современности.

– Вижу, вы меня понимаете.

– Он по-театральному эффектный и все же…

– …изо всех сил пытается оставаться классическим, – закончил мою мысль Эллис Фарж.

Я рассмеялась:

– Он жаждет выглядеть «почтенным» и в то же время не лишен показушности.

Теперь улыбнулся мой собеседник:

– Вы слышали о плане Бернхэма?

Я кивнула:

– О плане реконструкции города? Мой дядя считает, что для Сан-Франциско такой план не годится. Он опасается, что подобные преобразования отрицательно скажутся на предпринимательстве.

– Реализация этого плана обойдется городу очень дорого и обернется массовым сносом. Но это шанс для Сан-Франциско выделиться. Городу нужны архитекторы, которые не боятся пробовать что-то новое. Вот в каком ключе я разрабатывал проект Хартфорда, – кивнул на рисунок мистер Фарж. – Что? Не думайте, что вы так легко ушли от ответа. Я хочу услышать ваше мнение. Не слишком ли оно нарядное?

– А каково его предназначение?

Брови Фаржа сдвинулись к переносице:

– Это деловое здание.

– Для фирм и офисов? Тогда вы перестарались. Деловым его нельзя назвать даже с большой натяжкой. Стиль пирамид интересен, но колонны и декор придают зданию кичливости. Да и окон мало. Внутри будет возникать ощущение тюрьмы.

Фарж подошел и встал рядом со мной. Чуть ближе, чем следовало бы. И мне стало не по себе от осознания такой близости между нами.

– Вы изучали архитектуру?

– Увы, нет. Просто… я немного рисую, но…

– Это альбом с эскизами? В вашей сумке?

Я совсем про него забыла и теперь испытала ужас. Почему я не оставила его в карете?

Голди была настроена так оптимистично, но в ушах у меня зазвучали слова Шин: «Вам не следует показывать ему свои рисунки». Напоминание о неминуемом фиаско.

– Нет-нет, это вовсе не… – начала было я, но с его стороны последовал резкий, нетерпеливый жест.

– Ну-ка, дайте мне его. Я хочу посмотреть.

– Пожалуйста, это одни глупости…

– Пожалуйста, без комментариев. Позвольте мне самому составить суждение.

Движимая, скорее, его настойчивостью, нежели собственным желанием, я передала мистеру Фаржу альбом.

Он пролистал страницы, внимательно изучая мои эскизы и, без сомнения. находя в каждом изъяны. Я бы предпочла, чтобы он проглядел их быстро и решительно, положив конец моей нервозности.

Наконец мистер Фарж вскинул глаза:

– Что это с вами?

– Я сильно нервничаю.

– С чего? Эскизы очень хорошие. У вас прекрасный вкус. Вот этот мне особенно понравился, – Фарж щелкнул пальцем по библиотеке, которой, по мнению Голди, не хватало статуй. – И этот, – указал он на отделанную темными панелями столовую с контрастным деревянным полом с лучевым узором. Ту идею мне в свое время навеяла монохромность одной зимней картины – затянутого ледяной коркой пруда, сверкавшего под потемневшим небом, предвещавшим метель. Та сцена захватила меня настолько, что рука с карандашом буквально забегала по листу бумаги. – У вас действительно много отличных эскизов. Есть из чего выбирать.

Это было невероятно! Эллис Фарж не мог так думать! Я ждала «но». Но здесь должно быть больше статуй. Но цвет стен выбран неверно. Но, но, но…

Но мистер Фарж поинтересовался:

– Где вы этому научились?

– Я нигде не училась. Ну… у меня была книжка об акварелях. Наверное, из нее…

– Ни одна книжка такому не научит. Вы никогда не брали уроков по дизайну?

– Я читала книгу Уортона… и еще несколько…

– А-а. – Модный архитектор снова взглянул на страницу. – Но главное – ваше внимание, способность подмечать нюансы, удачные сочетания… – Он выглядел удивленным и впечатленным, и мою нервозность растопила теплая, кружащая голову гордость. – Вот этот эскиз просто прекрасен. Они все прекрасны…

– Благодарю вас. Я польщена, – признала я, и это было явное преуменьшение.

– Жаль, что вы – женщина. – Мистер Фарж закрыл альбом. И прежде чем я успела среагировать на эти слова, их правду, беспощадно разрушавшую неожиданную надежду, он постучал пальцем по обложке альбома и спросил: – У вас есть еще эскизы?

– Десятки. Я рисовала их всегда, сколько себя помню. Это был хороший способ… – Я запнулась, удивленная тем, что чуть было не рассказала правду о своей матушке и о том, что эти рисунки значили для нее, о будущем, которое она мне прочила, о своем одиночестве и нужде.

Однако Эллис Фарж не дал мне сменить тему.

– Способ чего? – спросил он.

– Ничего. Ничего. – Мне хотелось положить конец его расспросам, но я почему-то ощутила разочарование, когда архитектор только кивнул.

Он вернул мне альбом:

– Что ж, вы сделали то, что я считал невозможным, мисс Кимбл. Вы завоевали мое внимание. Передайте дяде, чтобы он связался со мной.

– Спасибо вам, мистер Фарж, – произнесла я и ощутила такую благодарность, что едва не выронила альбом. – Я даже не могу выразить словами, как я это ценю.

Эллис Фарж снова вперил в меня взгляд – на этот раз насмешливый.

– Вы так сильно печетесь о ваших родных, мисс Кимбл?

– Они для меня – все, – сказала я просто. – Они меня спасли…

Я ожидала, что по дороге домой буду купаться в славе. Этого не случилось. Я добилась того, чего хотел дядя, но удовлетворения не получила, а восхищение Фаржа моими работами, его кабинет, незнакомые мне инструменты на столе вызвали во мне странную боль. Точнее, даже не боль, а возбуждение, полное надежды и страха. Как будто мир ненадолго приоткрылся, чтобы показать мне то, на что я прежде не позволяла себе взглянуть даже мельком. Вероятность. Возможность. А затем разочарование. «Жаль, что вы – женщина». Не знаю точно, чего же именно я хотела от Эллиса Фаржа, но чего-то определенно хотела. И я продолжала этого желать, трясясь в карете.