Текст книги "Гарпия"

Глава 11

После того как муж и дети ушли, мое сознание словно бы распалось на части. Разрозненные настроения потонули в пространстве пустых комнат. Именно здесь я впервые попробовала удаленную работу и как будто стала жить удаленной жизнью, перенесла все свое существование в стены этого дома, взятого в аренду. Я прожила в этом городе большую часть жизни – уезжала только на учебу в университете в другой город, который был почти близнецом этого, – но мне раньше никогда не удавалось стать хозяйкой хотя бы части собственности. А здесь, в этом доме, я обрела свое место, пусть даже на какое-то время. «Разве жизнь – это, в принципе, не временное явление? – спрашивала я у себя. – Разве постоянство – не фантазия?» И все же я ничего не могла поделать со своим желанием постоянства, я хотела почувствовать безопасность, обрести иллюзию, будто четыре стены могут сберечь твою жизнь, удержат на земле.

В первые годы нашего супружества мы побаивались думать о покупке дома, то мы были слишком небогаты, то чего-то боялись – об этом можно рассказать по-разному, – а потом покупка недвижимости стала невозможной. Карьера Джейка продвигалась очень медленно, моя толком и не начиналась, а цены в нашем районе поднялись быстро, выросли, как плесень внутри забытой банки. Теперь купить здесь дом могли бы только банкиры, корпоративные юристы, высокооплачиваемые сотрудники мультинациональных фармацевтических компаний – люди, доходы которых странным образом шли вразрез с их вкусами. Они украшали свои дома эдвардианскими витражными окнами, а на полки ставили книги, оставшиеся со времен учебы в университете.

В этих домах большинство женщин не работали. Их мужья были настолько заняты бизнесом, что им требовались домохозяйки, няньки, они хотели, чтобы кто-то постоянно суетился и порхал в доме. Женщина – жена – могла быть и тем и этим, и пятым и десятым, а еще могла чем-то себя занять, к примеру, стать членом родительского комитета.

Даже не знаю, почему я считала, что чем-то от них отличаюсь. Нет, наверняка я была точно такой же, только денег у меня было меньше. Сегодня, как и в любой другой рабочий день, я должна была написать текст – руководство для термоклеевой брошюровочной машины. В подростковом возрасте я мечтала стать писательницей и воображала, что буду сочинять нечто более содержательное, чем фразу, которую довела до ума сегодня: «Во избежание несчастных случаев располагайте провода так, чтобы за них нельзя было зацепиться при ходьбе». Но, возможно, мне не удалось бы сочинить ничего более полезного – такого, что могло бы спасти кого-то от смерти.

До рождения детей я нашла работу в университетском издательстве, и это было очень близко к интеллектуальной жизни, к получению степени доктора философии, возможностью обретения которой я когда-то не воспользовалась. Я продвигалась от строки к строке плотных, скучных текстов, находила ошибки, правила их. Я продолжала заниматься этой работой даже после рождения Пэдди и оправдывалась за каждую его болезнь всякий раз, когда вынуждена была отпрашиваться. Меня окружали коллеги-мужчины, работавшие допоздна и очень быстро, и запах их пота наполнял небольшой офис. Я понимала, что речь идет о моих амбициях, но когда я стала фрилансером (после рождения Тэда, чтобы проводить больше времени с детьми), мне пришлось работать с чем попало: с гостиничными буклетами, проспектами частных школ, материалами тренинга разных компаний. Я убеждала себя в том, что так я вижу мир, что я его описываю. Может быть, так оно и было.

Но сегодня я никак не могла сосредоточиться. Я бесцельно бродила по комнатам, смотрела в окна, пытаясь что-то увидеть. Стала наблюдать за женщиной, которая переходила дорогу с детьми. Она была бледна, все краски ее лица растворились в том, что ее окружало – домах, улице, яркой одежде ее детей. Переходя через проезжую часть, женщина шла впереди детей, заслоняя их собой.

Я ушла на кухню и приготовила себе чай. Не дождавшись, пока он хоть немного остынет, я сделала глоток и обожгла кончик языка. Я не могла перестать думать о Ванессе, ее быстрых взглядах, ее самовлюбленности и о том, как она улыбалась Джейку. «По-матерински», – думала я раньше. У меня противно засосало под ложечкой. Я зажмурилась и попыталась медленнее дышать, но передо мной все время возникал силуэт Джейка в полутьме, и мой резкий бросок к нему, и призрачные очертания царапины, похожей на линию губ, пытающихся что-то сказать.

Глава 12

В тот вечер Джейк вернулся поздно, и я прекрасно поняла, что дело не в поездах. Пока дети плескались в ванне, я проверила расписание в Интернете, сидя на лестнице, ведущей на чердак. Свет экрана моего смартфона в сумерках дарил мне некоторое утешение. Я пролистывала страницу прибытия поездов большим пальцем. Справа на табло красовалась зеленая галочка – значит, все поезда прибыли вовремя. «Это просто факты, – напоминала я себе, – просто сведения, ничего личного».

Муж не прислал ни одного сообщения. Черный экран телефона напоминал мне о тех давних вечерах, когда я ждала, что Джейк ответит. Это было в первые дни, когда мы начали пользоваться мобильными теле фонами, и я получала незатейливые уведомления: «Получено одно сообщение». Я тогда могла оставить мобильник в своей комнате и улечься в ванну на два, а то и три часа, откладывая момент возвращения к телефону. Бывало, я говорила людям: «Когда мы с Джейком познакомились, мы были почти что детьми». Нам было по двадцать, мы были идеалистами, детишками, намеревавшимися спасти мир. Мы не ведали, что творили.

Я вытащила детей из ванны. Обоих поднимала повыше, вытирала им волосы полотенцем и, притворяясь роботом – роботом-феном, – дула им в шею. Мальчишкам это нравилось, они хохотали, запрокидывая голову, и просили еще. А потом Тэд уткнулся головой мне в подмышку и долго визжал от удовольствия. Но когда Пэдди стал чистить зубы, я заметила, что он наблюдает за мной. Сын слегка прищурил глаза и посмотрел на меня искоса с легкой подозрительностью. Его рот был полон вспененной зубной пасты. Пэдди не спускал с меня глаз, пока я вынимала пробку из ванны, доставала коврик и старательно его трясла, одной рукой собирала с пола грязные носки, а другой поправляла зубную щетку во рту Тэда.

– Мамочка, с тобой все хорошо?

Ради детей я старалась вести себя спокойно. Наверняка могла быть тысяча причин для опоздания Джейка. Авария, болезнь, поломка локомотива. Теракт. Или Джейк решил пойти выпить с коллегами. Раньше такое случалось. Я наблюдала за тем, как мои мысли постепенно захлестывает волна неведения. Невысокая. Но издалека цунами обычно выглядят невысокими, а потом грозят погубить все на своем пути.

«Как же так, – думала я, – я всегда верила Джейку и даже не особо слушала его объяснения…» Я помнила, что зачастую радовалась, когда муж не приходил домой. После того как я целый день возилась с детьми, мне уже не хотелось ничего, кроме тишины, наполненной ванны и ощущения собственной кожи. Мне всегда нужно было много времени проводить наедине с собой. В этом смысле можно сказать, что я не очень-то годилась для замужества. Но мы долго были счастливы, я точно знаю, что были. Есть фотографии, где мы сняты в день помолвки на вершине холма. Наши улыбки почти стерты солнцем.

* * *

Как только Тэд заснул, я осторожно слезла с кровати, ухватившись за обтянутую мягкой тканью спинку и постаравшись не задеть сына. Я пошла в ванную и встала перед большим зеркалом, где могла увидеть себя во весь рост. Но уже почти ничего не было видно, и я закрыла ставни и включила свет. Мое платье промокло под мышками, на нем появилось несколько пятнышек от масла, которым я пользовалась, готовя ужин. На щеке чернела размазанная тушь для ресниц. В итоге я вынуждена была задать себе вопрос: чем я отличалась от Ванессы? Я же прекрасно знала, как она выглядит. Я даже знала, как она пахнет – несколько раз я улавливала на одежде Джейка ее аромат, теперь я это понимала. От нее пахло гелем для душа и стиральным порошком. И чем-то еще, исходящим из самой ее глубины.

Ванесса. Меня стошнило в раковину. На самом деле, если приглядеться, как же ужасно выглядят отверстия стока в раковинах. На них какая-то тягучая зеленоватая слизь. Я знала, что это никуда не уйдет, сколько ни лей в раковину всякой химии.

«Просто секс».

Меня снова вырвало. Я сплюнула в раковину и вытерла губы. В этот момент мне трудно было вообразить их – Джейка и Ванессу, Ванессу и Джейка – кроме как в самых изощренных порнографических позах. Я почти не могла представить себе их лица. Если я старалась изо всех сил, передо мной представало нечто наподобие графического изображения их половых органов крупным планом. Нечто самое элементарное. Что-то случилось с моим воображением, оно стало каким-то извращенным, чем-то вроде путешествия в самые темные уголки Интернета.

К десяти вечера Джейка все еще не было дома. К этому времени я выпила половину бутылки вина – крепкого красного. И чем больше я его пила, тем горше оно становилось. Я сняла испачканное платье и нашла в глубинах гардероба нечто черное и блестящее. Я хватала вещи, сжимала в кулаке, срывала с плечиков футболки и юбки и швыряла на пол. Я знала, что если следовать киношной логике, то я должна была выпотрошить гардероб Джейка, а не свой. Но это у меня не получилось: мне не хотелось прикасаться ни к одной из его вещей. Нестерпимо было вновь ощутить ее запах.

Самой главной ноткой ее запаха был то ли шампунь, то ли дезодорант с землистым ароматом, больше похожим на мужской парфюм. Что-то напоминающее запах виски, сигар и дымящихся луж минеральной воды, которой залили костер, или мужского пота на клетчатой рубашке, пота, к которому примешивается запах благоухающей листвы. Я думаю о походе с палаткой и без детей. И я вижу в этом походе ее, не себя. Я вижу, как Ванесса сидит у входа в палатку, совсем как в классическом романе, скрестив лодыжки. Она приглаживает волосы и смеется в ответ на какую-то фразу Джейка. Ее мышцы под юбкой такие же крепкие, как в тот день, когда она появилась на свет. Я увидела, как Джейк шепчет ей что-то на ухо, говорит, какая она милая, какая притягательная, насколько она лучше меня…

Чтобы перестать размышлять в таком духе, мне пришлось пошевелиться, нужно было чем-то себя занять. Я загрузила белье в стиральную машину, хотя вешать его было некуда, и так весь дом был завешан влажной одеждой. Даже в больших комнатах не было достаточно тепло, при том что отопление работало вовсю. «Нужно бы разжечь огонь в камине», – подумала я, но я понятия не имела, как это делает Джейк, этим всегда занимался он. Вместо этого я принялась подметать полы. Я быстро передвигалась по комнатам в коротком черном платье, с подвеской с фальшивыми бриллиантами на груди. Я надевала это платье на торжественные мероприятия в старинном университете Джейка. Это было платье для коктейлей, оно очень хорошо облегало мою фигуру и ловко сидело на бедрах. Но теперь мое тело каким-то образом перестроилось. Думаю, во всем был виноват нож хирурга, который производил кесарево сечение. Это был практикант, он только учился своему ремеслу. Декольте стало слишком глубоким для моей увеличившейся груди – был заметен бюстгальтер с цельными чашечками. Если я опускала голову, то могла уткнуться подбородком в собственную плоть. На миг я подумала о том, не смогу ли себя таким образом удушить, если постараюсь как следует.