Текст книги "Да! Да! Да!"

Глава 6

Ночью сильно похолодало, и словно по волшебству на горизонте появился берег Аляски. Восходящее солнце высветило снежные шапки гор, казалось, поднимавшиеся прямо из моря.

Клара зябко поежилась, она наконец осознала, что находится на пороге величайшего приключения в своей жизни. Ей захотелось раскинуть руки и обнять все, что она увидела с палубы в этот рассветный час. Клара еще долго стояла, наслаждаясь величественным зрелищем, потом решительно направилась в дымный и шумный салон корабля.

Первый раунд борьбы уже начался. На доске были вычеркнуты имена нескольких пар борцов. Мужчины боролись почти возле каждого столика, а за этим процессом придирчиво наблюдали те, чей поединок уже закончился или еще не начинался.

Золотистая голова Барретта возвышалась над окружающими, как утес. Накануне он вымыл и красиво причесал волосы, подбородок и верхняя губа были тщательно выскоблены. Он переоделся – теперь на нем были темные шерстяные штаны, жилет с золотистыми полосками и черный галстук-бабочка.

Клара смотрела на него, когда он отлепил от губ сигару и опустился на колени, чтобы получше оценить расстояние между столом и руками потных и разгоряченных мужчин.

– У нас появился победитель! – выкрикнул он, и наблюдавшие за схваткой в этом углу салона издали одобрительные вопли. Человек, стоявший у доски, добавил новое имя к списку участников второго раунда соревнований. И в этот момент Медведь заметил ее. Челюсть его отвисла, а рука непроизвольно дернулась. И в этом не было ничего удивительного, потому что Клара выглядела просто сногсшибательно.

Для начала следует сказать, что на ней не было шляпы. Джульетта и Зоя причесали ее так, что теперь голова Клары напоминала фонтан, брызжущий рыжими кудрями. Они завили ей челку и спустили длинные локоны вдоль щек и ушей. Это сооружение венчало черное страусовое перо, удерживаемое причудливой шпилькой с бриллиантами.

Черный плащ, принадлежавший Джульетте, сидел на ней в обтяжку, но его высокий стоячий ворот оттенял ее лицо и длинные серьги с цейлонскими бриллиантами Джульетты. Платье принадлежало ей, но башмаки были украшены матерчатыми розами, созданными руками Зои, как и лучшая Зоина сумочка, к которой она тоже пришпилила розу. Слегка смутившись и покраснев под внимательным взглядом Барретта, Клара открыла сумочку и извлекла из нее пятидолларовую бумажку.

– Могу я заплатить свой взнос за участие в соревнованиях? – спросила она, когда он поспешно приблизился к ней.

– Есть правило, согласно которому плата за участие с леди не взимается. – Взгляд Барретта медленно скользил по ее волосам, сверкающим серьгам, потом спустился ниже, к шее, и еще ниже – до первой ленты, придерживавшей у шеи плащ.

– Вчера такого правила еще не существовало.

– Это новое правило, – перебил он, продолжая ее разглядывать. – Сегодня утром, мисс Клаус, вы выглядите прелестно. Очень, очень изысканно.

– О, благодарю вас, мистер Барретт. – Клара уронила пятидолларовую купюру в лучшую сумочку Зои. Он продолжал смотреть на нее, и от его восхищенного взгляда по всему ее телу разливалось тепло.

– Должно быть, вы удивлены, что я не заговаривал с вами до вчерашнего дня.

– Вовсе нет, – солгала Клара.

– Пока вчера кто-то не назвал мне вашего имени, я думал, что вы замужем.

– Неужели?

Так вот что значили его выразительные взгляды: «Я бы хотел заговорить с вами, но вы замужем». И тотчас же настроение Клары улучшилось.

– Я хочу сказать, что вы выглядите как порядочная, уважаемая дама, и я не замечал, чтобы вы беседовали с кем-нибудь из мужчин. Казалось, приблизиться к вам и заговорить с вами совершенно невозможно.

Только теперь Клара поняла всю сложность своего положения. Она была замужем и в то же время оставалась незамужней. Она не могла поощрять мистера Барретта и не должна была этого делать.

– Я просто хочу сказать, что вы не производите впечатления женщины, готовой поощрить ухаживание… О черт возьми! Я и сам не знаю, что говорю. – Медведь широко улыбнулся ей. – Так вы готовы со мной сразиться?

– Думаю, да, – сказала Клара, опуская глаза и медленно стягивая с рук перчатки палец за пальцем. Обручальное кольцо, казавшееся ей когда-то необыкновенным, теперь потеряло свою ценность. Кроме того, обручальные кольца ведь обычно делают из золота, а не серебра. И это тоже было подделкой, как и ее брак.

В подтверждение тому Медведь, как она заметила, не обратил особого внимания на кольцо, оно не вызвало у него никаких подозрений. С его точки зрения, кольцо было просто украшением, а не свидетельством того, что у Клары где-то был муж.

– Вы правша? – спросил Барретт, направляясь к столу, где их дожидалась толпа мужчин.

– Да, я действую правой рукой.

Она старалась быть достойной его, а он вел себя как вельможа. Клара рядом с ним казалась себе маленькой и хрупкой. Еще никогда в жизни она не встречала мужчины, который заставил бы ее чувствовать себя маленькой. Свидетели их предстоящего единоборства смотрели на Медведя, собиравшегося представить Клару Бену Диру, который должен был стать судьей их поединка.

– Мисс Клаус и я встречались, – сообщил Бен Дир, улыбнувшись при виде ее удивительной прически и бриллиантов в волосах и ушах.

– Эй, Медведь, ты не переживешь, если она тебя побьет! – заявил кто-то под общий хохот.

Медведь ухмыльнулся и подмигнул Кларе:

– Я достаточно большой мальчик, чтобы принять поражение с достоинством.

Его тон и подмигивание убедили Клару в том, что он не верил в возможность своего проигрыша. Ему это и в голову не приходило.

– Каковы правила? – спросила она Бенджамина Ди-ра. – Ведь, кажется, не существует особых правил для такого рода соревнований.

– Вы можете опереться локтем на книгу, – сказал тот, указывая на толстый словарь, – это даст вам возможность приподнять свой локоть до уровня руки Медведя. Но как только вы поставите локоть на книгу, вы уже не имеете права двигать рукой или поднимать ее.

«Все эти объяснения для тех, кто не имеет ни малейшего понятия о такого рода состязаниях», – подумала Клара, но ничего не сказала. Она скрестила ноги, при этом ее юбка слегка приподнялась, обнажив лодыжки, обтянутые черными чулками. Для ее роста и комплекции они выглядели довольно стройными. Эти лодыжки, как и башмаки, украшенные матерчатыми розочками, казались изящными рядом с массивными ножищами Медведя.

Барретт невольно бросил взгляд на ее ноги, на что Клара и рассчитывала, и тотчас же отвернулся. Но в его глазах она увидела именно такое выражение, какое и должна была увидеть. Такой взгляд бывает у мужчин, когда они ненароком увидят часть женского тела, не предназначенную для обозрения, и понимают, что женщина знает об этом, и у них возникает непреодолимое искушение посмотреть снова. Поэтому во взгляде Медведя Клара прочла выражение удивления, смущения, удовольствия и вины. Однако важнее всего было торжество, которое он не мог скрыть, торжество от того, что ему удалось подглядеть часть женских прелестей, обычно скрытых от чужих глаз.

– Ладно. Отойдите все назад! – скомандовал Бенджамин Дир, делая знак зрителям. – Дайте соревнующимся пространство, чтобы они могли собраться с силами и свободно дышать.

Никто, разумеется, не принимал этого состязания всерьез, и никому и в голову не приходило делать на них ставки. Дир кивнул Медведю и Кларе:

– Начинайте.

Она подняла руку, выпростав ее из-под плаща, подалась вперед и уперлась локтем в словарь. Клара опасалась, что ее рука утонет в массивной лапище Медведя, хотя у нее были крупные руки. Но что ее действительно поразило, так это собственная реакция на его прикосновение. Ее будто ударило электрическим током.

Рука Медведя была теплой и крепкой, и Клара почувствовала быстрое биение крови в ней, когда их запястья соприкоснулись. Рукава его рубашки были закатаны, и падающий сверху свет позволял видеть густые волосы на руках, отливавшие темным золотом. Клара ощущала его запах: крахмал от рубашки, сладкий запах мыла, чуть заметный аромат хорошей сигары, уже почти выветрившийся, и приятный для нее аромат брильянтина, который, она была готова поклясться, он обычно не употреблял, потому что его собственные волосы обладали живым и естественным блеском. Его глаза были не далее чем в шести дюймах от ее собственных.

– Какими духами вы пользуетесь? – спросил он своим раскатистым голосом.

– Настоящей немецкой туалетной водой Хойта.

Это был ее собственный одеколон. Она не одалживала его у своих спутниц. Жан-Жак утверждал, что этот аромат возбуждает в нем безумное желание. Сейчас, видя пламя во взгляде Медведя, Клара подумала, что и на других мужчин этот запах действует так же, как на Вилетта. И это было прекрасно! Они сидели так близко, что Клара могла видеть золотистые искры в его карих, как у медведя, глазах и любоваться густыми золотистыми ресницами. Она заметила легкую россыпь крошечных капелек пота на его висках; ей казалось, что он думал о ее стройных щиколотках, о длинных локонах, обрамлявших ее лицо, а также об исходившем от нее аромате, приводившем мужчин в неистовство.

– Готовы? – спросил Дир.

– По правде говоря, нет, – ответила Клара, выпустив руку Медведя и откинувшись на спинку стула. – Здесь слишком жарко, и этот плащ мне мешает. – Она развязала ленты плаща, улыбаясь Бену Диру. – Не будете ли вы так любезны…

– С величайшим удовольствием, – ответил тот, вставая за ее стулом и принимая плащ.

В рядах зрителей послышался странный звук, похожий на шипение пара, за которым последовало странное молчание. Глаза Медведя округлились, челюсть отвисла, и он даже не пытался скрыть своего изумления.

Корсаж Клары, над которым накануне потрудились Зоя и Джульетта, имел столь вызывающе глубокий вырез, что открывал для обозрения значительную часть грудей и верхнюю часть сосков. Ей и самой казалось, что кремовая безупречная кожа, выпирающая из корсажа, представляла весьма любопытное зрелище, а кожа у нее была и в самом деле гладкая и розовая, как персик. У нее были большие и прекрасные груди, будто приглашавшие ласкать и целовать их. Жан-Жак твердил ей это сотни раз.

Снова подавшись вперед и позволив мистеру Барретту насладиться захватывающим зрелищем, Клара оперлась локтем на книгу и сжала его повлажневшую руку. Кости его, казалось, стали мягкими.

– О мой Бог, – прошептал Медведь хрипло, не сводя глаз с внушительного декольте.

– Мы готовы, – сказала Клара, любезно кивнув Бену Диру.

Отчаянным усилием овладев собой, он отвел взгляд от ее груди, проверил положение их локтей, потом с трудом выговорил:

– Все в порядке.

С ошарашенным видом Медведь поморгал, и его запястье напряглось.

– Так соревнование началось?

– Почти, – пробормотала Клара, хлопая длинными ресницами.

– Начали.

– Этот запах… этот аромат… и эти…

– Пошли!

Клара изо всех сил сжала его руку, но ее власть и сила распространялись за пределы их сомкнутых рук. Они подались друг к другу через разделяющий их стол и смотрели друг другу в глаза не отрываясь. Потом Клара медленно и выразительно провела кончиком языка по краю чуть приоткрытых губ.

Медведь шумно вздохнул, продолжая смотреть на нее, на висках его выступили капельки пота. Но Клара уже покончила с ним. Она глубоко вдохнула, позволив своей пышной груди выступить из декольте до последнего возможного предела. Медведь дольше не мог противиться, и его взгляд переместился сначала на подол ее платья, а потом ниже, на щиколотки. И надо же! Клара его подловила! Она выбрала удачный момент, ловким и сильным движением пригнула его руку к столу и держала ее в таком положении до тех пор, пока не встретила взгляд его горячих карих глаз, от которого вся ее обнаженная кожа запылала.

Позже, обдумывая мельчайшие детали этого приключения, Клара вспомнила, что зрители заревели. Но она ничего не заметила – так сильно звенела кровь у нее в ушах. Медведь пожирал ее горящим взглядом, и она отвечала ему тем же.

– Ради Бога, снимите это платье. Вы в нем почти голая! – взывала к ней Джульетта, пока Клара считала доллары. – Я все никак не могу поверить, что вы позволили себе появиться обнаженной в комнате, полной мужчин. Это неприлично!

– Зато практично. Человек должен делать то, что хочет, а мне удалось выиграть турнир. Разве нет?

И Клара снова принялась пересказывать историю своего триумфа, как она победила еще пятерых мужчин после Медведя, пригвоздив их руки к столу, и как в считанные секунды выигрывала каждый последующий матч.

– Но то, что вы сделали, – бесчестно, – вторила Джульетте Зоя, выпростав, впрочем, руку за край полки, чтобы получить свою долю выигрыша. Она все-таки заставила себя улыбнуться и добавить: – И тем не менее вы поступили очень умно.

Джульетта запихнула свои деньги в сумочку, которую всегда носила на запястье. Клара оставила ее на все утро с Зоей, и она отчаянно нуждалась в глотке свежего воздуха. Она мечтала вырваться из затхлой, прокисшей атмосферы каюты. Взглянув в зеркало и обнаружив, что под глазами у нее темные круги, Джульетта пришпилила шляпку и взяла возвращенный Кларой плащ.

– Ее величество сегодня в особенно скверном настроении, – предупредила она, удивляясь, что позволяет себе отзываться о Зое с такой иронией. Но, проведя три нескончаемых недели в тесной и грязной каюте, они перестали быть чужими, и теперь можно было не церемониться.

– У вас, черт возьми, тоже испортился бы характер, если бы вы умирали!

Джульетта скрипнула зубами и выплыла за дверь каюты, поднялась по трапу на палубу и вдохнула свежий холодный воздух.

Вид побережья Аляски поверг ее в изумление. Хотя Джульетта знала, что на Аляске есть горы, она почему-то не рассчитывала их увидеть. Даже покупая теплую зимнюю одежду и тяжелое шерстяное нижнее белье, она и представить не могла, что увидит снег.

На палубе оказался мистер Дир, бродивший вдоль поручней и не спускавший глаз с лестницы, ведущей из недр судна на палубу, будто поджидал ее появления.

– Добрый день, мисс Марч! – приветствовал он ее, снимая шляпу и улыбаясь. – Могу я сопровождать вас на прогулке?

– Пожалуйста, я буду рада, – не раздумывая ответила Джульетта.

– Вы уже знаете, что мисс Клаус выиграла турнир? – Его улыбка стала шире. – А история о том, как ей удалось победить в пяти раундах, уже превратилась в легенду.

Щеки Джульетты запылали. Она сожалела о том, что помогла Кларе изменить корсаж платья.

– Сегодня прекрасный день, – пробормотала она, стараясь сменить тему. Ей не хотелось портить последнюю встречу с ним, представляя, как он глазел на прелести Клары.

– Итак, – сказал Бен, – ваше путешествие заканчивается в Дайе? Или вы отправитесь дальше?

– Мы направляемся в Доусон.

– Но вы едете не для того, чтобы разбогатеть, – спросил Бен, поддразнивая ее, – вы присоединитесь к отряду путешественников в Дайе?

– Нет, нас там никто не ждет.

Резко остановившись, он повернулся к ней – лицо его было хмурым.

– Вы собираетесь путешествовать по Клондайку в одиночестве?

Выражение его лица встревожило Джульетту.

– Почему это вас удивляет? – спросила она, видя, что Бен не отрываясь смотрит на нее.

– Кто-нибудь объяснил вам, каков путь от Дайи до Доусона?

– Мне говорили, что это будет тяжелое и изнурительное путешествие.

– Разумеется, но знаете ли вы, что вам придется совершить это путешествие пешком, а свое снаряжение и припасы нести на себе?

– Но мы не собираемся идти пешком, мы наймем экипаж.

– Черт возьми!

Взяв ее за руку (это был первый случай, когда он прикоснулся к ней), Бен подвел ее к поручням. Испуганная Джульетта хмуро смотрела на свою руку, его прикосновение подействовало на нее, как электрический разряд. Она не могла припомнить, чтобы что-либо похожее происходило с ней, когда до нее дотрагивался Жан-Жак.

– Мисс Марч, – Бен отпустил ее руку, – здесь нет никаких дилижансов, нет поездов, нет карет. Здесь нет даже лошадей, чтобы добраться на них до Чилкутского перевала.

Его слова отвлекли внимание Джульетты от созерцания его рта. Ее глаза расширились от изумления и недоверия.

– Но этого не может быть! Если то, что вы говорите, правда, то как все путешественники переправляются через этот перевал со своими пожитками?

– Они несут их на спине.

Джульетта рассмеялась:

– Но наша поклажа весит не меньше трех тысяч фунтов!

– Вы понесете столько, сколько вам позволят силы, а потом вернетесь за следующей порцией груза, а потом за следующей, и так до тех пор, пока не перенесете все, а потом этот процесс начнется сначала. Вам придется по крайней мере раз десять преодолевать каждый отрезок пути. А возможно, и больше.

Улыбка на ее губах увяла.

– Но в таком случае мы будем бродить там целую вечность.

– Это займет у вас пару месяцев, если вы будете работать семь дней в неделю, – согласился Бен. – Вот почему я подумал, что вы будете путешествовать с большой партией спутников. Это поможет избежать бесконечных возвращений за оставленными пожитками. – Он смотрел на нее сверху вниз с озабоченным видом. – Вы хоть понимаете, что вам, возможно, придется перезимовать на озере Беннетт? В палатке, – добавил он.

Джульетта почувствовала, что ей стало трудно дышать, и поднесла руку к горлу.

– Провести в палатке всю зиму? – Она всхлипнула. Даже подумать о том, чтобы ночевать на воздухе, было страшно, а зимой тем более. То, что она слышала о снеге и морозе, радости у нее не вызывало.

– Некоторые ждут, пока река встанет, а потом едут дальше на санях, которые тащат собаки, – продолжал Бен, – другие ждут, пока лед на реке растает, и добираются на лодках.

Джульетта теребила свои перчатки.

– Вы дали мне пищу для размышлений, – сказала она наконец. Зоя с пеной у рта доказывала, что дилижансов здесь нет, но она и Клара не верили, что Аляска так малообжита.

Внезапно Джульетта почувствовала, что сейчас расплачется. Раз или два она испытывала опьянение собственной отвагой, когда представляла себя бесстрашной путешественницей, преодолевающей опасности в чужой и враждебной стране, чтобы добраться до своего несчастного заблудшего мужа. И этот образ ей нравился. Теперь она поняла всю несостоятельность своих мечтаний. Аляска положила ее на обе лопатки до того, как она ступила на эту землю.

– А есть такие, кто поворачивает назад, узнав обо всем, что вы мне рассказали? – спросила она шепотом.

– «Аннасетт» не вернется в Сиэтл пустым. – Бен махнул рукой в сторону салона. – Некоторые уже поговаривают о том, чтобы вернуться домой.

– Понимаю.

Она тоже будет на борту «Аннасетт», когда корабль отплывет обратно.

– Извините меня, – пробормотала Джульетта, чувствуя, как в ней крепнет решимость, – я должна поговорить со своими спутницами.

Она производила подсчеты в уме. Если от Дайи до Доусона примерно семьсот миль и им придется преодолеть это расстояние по меньшей мере раз десять, чтобы перенести все свои пожитки, то тогда им предстоит пройти семь тысяч миль. От этого открытия Джульетта оцепенела.

– Мне надо идти, – резко сказала она, стараясь смахнуть набегающие слезы. Затем стремительно повернулась и бросилась вниз по лестнице. Бен хмуро закурил сигару и снова принялся разглядывать приближающийся берег.

Его чутье не обмануло его. Она не имела ни малейшего представления о тяготах, которые ее ожидали, и это вызвало у него искреннее недоумение – зачем она отправилась в Доусон?

Джульетта была интересной женщиной. Ее нежное лицо патрицианки и изящная фигура тотчас же приковали к себе его внимание, как только он увидел ее. Бен восхищался ее вкусом, чувством стиля, породистостью и благородством. Он догадывался, что она вела уединенную и защищенную жизнь благородного и привилегированного существа. И все же оказалась в таком месте, где леди обычно не появляются.

У нее не было родственников мужского пола, способных присмотреть, позаботиться о ней, но ведь кто-то же должен был предупредить ее об опасности, отговорить от такого рискованного путешествия.

Скорее всего Джульетта не решится продолжать свой путь, а повернет обратно и вернется в Сиэтл. Хмурясь, Бен выбросил сигару в волны и стал размышлять о том, какой удивительной, загадочной и противоречивой она ему кажется. И удивился, что так много думает о том, действительно ли ее темные волосы такие мягкие, какими кажутся.

Черт возьми! Он еще не готов впустить в свою жизнь другую женщину.

Глава 7

– Я не собираюсь возвращаться в Сиэтл, – решительно заявила Зоя, внимательно вглядываясь в зеркало, висевшее над полкой. – Клянусь, никогда больше ноги моей не будет ни на одном корабле. Если нет дороги домой по суше, я останусь жить и умру на Аляске.

Лицо в зеркале было изможденным, с запавшими щеками, и на какое-то мгновение оно показалось ей чужим. Кожа обтягивала скулы, подчеркивая темные круги под глазами, от которых они казались измученными, а губы были бледными и сухими. Когда она прикалывала шляпу, пальцы ее ощутили безжизненность и ломкость волос. В довершение ко всему она так исхудала, что одежда висела на ней как на вешалке. Она выглядела лет на сто старше, чем всего три недели назад, когда они отправлялись в это адское плавание.

Клара запихнула их общие щипцы для завивки волос в свой мешок, потом встала и отряхнула пыль с рук.

– Меня уже мутит от разговоров о том, что мы не сможем добраться до Доусона! Другие же добираются, и мы сумеем.

Приготовившись к высадке, Джульетта присела на свою походную кровать, ломая руки:

– Почему я никак не могу вам растолковать? Должно быть, моим словам не хватает убедительности. Как вы не можете понять, что там нас ждут страшные лишения?

– Вы объяснили это уже не раз и весьма обстоятельно, – сказала Зоя, все еще изучая свое страдальческое лицо в зеркале. – Вы объясняете нам со вчерашнего дня, и потратили на это занятие весь вечер, и снова взялись за свое после нашего пробуждения.

Если бы она не была такой слабой и измученной, то заткнула бы рот Джульетте шарфом. Зоя скорчила гримасу отвращения неумолимому зеркалу и повернулась к Кларе:

– Ненавижу просить других о помощи, но я слишком слаба, чтобы тащить свой мешок. Не поможете ли вы мне поднять его наверх?

– Ну куда деваться! – Клара повернулась к Джульетте: – Вы собираетесь сойти с корабля или останетесь на борту и вернетесь в Сиэтл?

К этому моменту Зоя уже достаточно хорошо знала характеры своих спутниц, чтобы предугадать, как поступит Джульетта. Конечно, она вместе с ними отправится в Дайю, хотя искренне верит, что вернется на «Аннасетт» до отплытия. Но после долгих причитаний и заламывания рук она решит отправиться с ними в Доусон, скуля и стеная на каждом шагу.

– Если вы решите отправиться в Доусон, то, ради Бога, не останавливайтесь на полпути! Приготовьтесь к долгому путешествию и пройдите его до конца, потому что я не собираюсь тащить вас обратно в Дайю. Я просто брошу вас на дороге, а сама отправлюсь дальше.

Джульетта вся сжалась, но в глазах ее появились льдинки.

– Ну что ж! Я просто потрясена вашей признательностью. Услышать такую благую весть – что вы меня покинете, – после того как в течение трех недель я вас выхаживала, убирала за вами, выносила ведра с нечистотами, купала и кормила.

– Вам обеим не нужна благодарность. Вам нужно вечное угодничество и раболепие! Сколько можно повторять?

– Одного раза было бы вполне достаточно! – огрызнулась Клара.

– Ладно, – процедила Зоя сквозь зубы, – благодарю вас за то, что вы заботились обо мне, когда я была при смерти.

По правде говоря, она действительно была благодарна своим спутницам за все, что они для нее сделали. Зоя признавала, что она действительно умерла бы, не ухаживай они за ней. Но она не собиралась пресмыкаться перед ними. Гордо вскинув голову и слегка пошатываясь, она вышла из каюты.

На палубе Зоя старалась не смотреть себе под ноги, подозревая, что слабое покачивание снова навлечет на нее позор и унижение.

К тому времени, когда появилась Клара с вещами, лоб Зои покрылся бисеринками холодного пота. Ей надо было сойти с корабля как можно быстрее, но впереди нее на палубе выстроилась целая вереница мужчин, горящих нетерпением перейти с корабля на катер.

Вот тогда-то и появился Медведь Барретт. Он взял мешки с вещами из рук Клары, потом внимательно оглядел Зою, после чего двинулся к самому началу очереди и растолкал мужчин, уже приготовившихся спуститься по лестнице.

– Эти леди пойдут первыми, джентльмены, – прогудел он, не обращая внимания на хмурые взгляды. Он подмигнул Зое: – Через десять минут вы почувствуете себя другим человеком.

К ее величайшему облегчению, никто не стал спорить. Очередь расступилась, пропуская Медведя, ведущего Зою к сходням. У подножия лестницы другой мужчина подхватил ее за талию и помог устроиться на катере. Легкое покачивание суденышка, то, что оно клонилось то в одну, то в другую сторону, доконало ее. Господи! Неужели это никогда не кончится?

– Так вы решили ехать дальше? – спросила она Джульетту, чтобы как-нибудь отвлечься.

– Я, как и все, могу осмотреть Дайю, прежде чем уеду обратно.

– Взгляните на эти горы! – воскликнула Клара, когда катер отплыл от «Аннасетт» и двинулся к скалистому берегу.

Прежде чем Зоя со стоном закрыла глаза, чтобы не видеть волн, она заметила целый лес белых палаток, раскинувшихся вокруг первобытного города, который и городом-то нельзя было назвать. Он появился на месте бывшей индейской деревни, стерев ее с лица земли.

Потом наконец какой-то человек помог ей спуститься с катера на берег, и Зоя зашагала по холодной воде, доходившей ей до щиколоток, на отмель. Благословенная тишина охватила ее и ее бунтующий желудок, в голове прекратилось непрестанное кружение и качание, вызывавшее тошноту. Ноги еще плохо держали ее, колени подгибались, но это было следствием затянувшейся болезни. Слезы обожгли ей глаза, и Зоя почувствовала, что готова упасть на колени и целовать неподвижную землю.

– Чувствуете себя получше? – спросила Клара, поставив мешки на землю.

– Это чудо, – пробормотала Зоя.

– Я знала, что так случится! Я знала, что так и будет! – воскликнула Джульетта, спеша присоединиться к ним. – Взгляните-ка туда! Катера все привозят и привозят пассажиров и их пожитки и складывают прямо на берегу. Нам предстоит перенести их.

– Куда? – спросила Клара.

– Посмотрите сами!

Теперь Зоя заметила, что мужчины, сновавшие туда-сюда вокруг, помечали места, где собирались поставить палатки. Горы вещей и припасов громоздились перед вбитыми в землю столбиками, помечавшими уже занятую территорию.

Джульетта прижала к вискам свои обтянутые перчатками руки:

– Сказали, что мы должны перетащить наши вещи немедленно, чтобы освободить место для тех, кто приедет сюда позже нас. Я забыла их предупредить, чтобы они не выгружали мои вещи на берег. А теперь… – Она с мольбой обратилась к Кларе: – Как вы думаете, мистер Барретт поможет нам перетащить наш груз?

– Он будет занят собственными вещами. – Клара метнула недовольный взгляд в сторону Зои: – И я ясно вижу, что от вас никакого проку, нам придется перетаскивать и ваши вещи тоже.

– Я хотела бы обрадовать вас и сообщить, что горю от желания действовать, но, к сожалению, едва держусь на ногах.

– Это ужасно, ужасно! – запричитала Джульетта. – Что же делать? Необходимо высушить башмаки и чулки, у меня даже подол платья мокрый. Будет чудо, если мы не простудимся насмерть. Мои ноги уже как ледышки.

Зоя села на какой-то ящик с чужими вещами.

– Мне снова понадобится ваша помощь, – мрачно заявила она. Эта просьба далась ей тяжело. Уайлдеры никогда не просили никого об одолжениях. Но она вновь оказалась зависящей от людей, которых ненавидела.

– О! – Впервые Джульетта потеряла контроль над собой.

– Для того чтобы перенести три партии вещей, потребуется много времени. Особенно если каждая из нас сможет нести по две вещи во время каждой ходки, – с яростью заметила Клара. – Найдите хотя бы место, где мы сможем сложить поклажу. Уж это-то вы способны сделать?

Палатки, горы тюков и ящиков тянулись до самого горизонта.

– Я найду для нас место, – огрызнулась Зоя.

– Как мы узнаем, где оно?

– У меня ослабело только тело, но не ум! – резко возразила Зоя. – Я привяжу розовый лоскуток к нашему шесту.

Море шестов с лоскутками возвышались перед ними, и все они казались похожими друг на друга. Но розовый лоскуток должен был привлечь внимание.

– Вы отвечаете за ужин, – продолжала Клара, не сводя с нее пристального взгляда. – Можете не спешить и делать все потихоньку. Но когда мы закончим свое дело, то будем уже не в силах готовить еду – ни я, ни Джульетта. Мы сможем только поесть и свалимся замертво. А вы должны поставить палатку и организовать нам ужин.

– Почему бы мне не нарубить деревьев, растущих по левому склону горы, и не построить хижину? – ответила Зоя, с ненавистью глядя на Клару.

– Все, что от вас потребуется, – это найти для нас место и поставить шест с опознавательным знаком. Пойдемте, Джульетта. Чем раньше мы начнем, тем скорее высохнут наши башмаки и ноги.

Не говоря больше ни слова, они направились к куче вещей, громоздившихся, как гора, у самой кромки воды. Джульетта спотыкалась. Клара с мрачным видом решительно шагала вперед. Чертыхаясь сквозь зубы, Зоя сидела на ящике. Похоже, она была единственной представительницей человечества, мечущегося вокруг, кто пребывал в неподвижности. Вся земля в обозримых пределах была уже разобрана и помечена шестами. Ей предстояло пройти не менее мили, чтобы найти свободный клочок земли. С другой стороны, ее ослабевшие от морской болезни и долгой неподвижности ноги могли совершить такое путешествие только один раз, а не дюжину, как это предстояло сделать Кларе и Джульетте.

– Зоя? Зоя Уайлдер!

На берегу копошились сотни мужчин, и потому она не сразу разглядела того, кто окликнул ее по имени. Когда же Зоя его увидела, то тотчас узнала.

Том Прайс из Ньюкасла. Он был другом ее брата Джека. Если бы Зоя чувствовала себя получше, возможно, она улыбнулась бы, встретив парня из Ньюкасла так далеко от дома. Вместо этого она только удивилась, как это он узнал ее.

И Том больше не был мальчиком. Ему, как и Джеку, наверное, было года тридцать три. Когда же она в последний раз видела его? Должно быть, около десяти лет назад.

– Вот сюрприз так сюрприз! – сказал он, срывая широкополую шляпу. – Так ты приехала на «Аннасетт»?

Люди говорят глупости, приветствуя того, с кем давно не виделись. Если она только что не сошла с борта «Аннасетт», то с чего бы это ей сидеть на берегу в мокром платье, неудобно устроившись на каком-то ящике, в то время как из ее башмаков и платья сочится морская вода!

– А ты тоже был на корабле?

Как ни странно, но Зоя вспомнила, что Том Прайс, будучи юношей, не отличался особой привлекательностью. Но, повзрослев, он превратился в необыкновенно красивого мужчину с твердыми, чеканными чертами лица, и у него был вид весьма достойного и уверенного в себе человека. Путешественники, сновавшие взад и вперед, старались обходить его, инстинктивно чувствуя, что столкновение с ним было бы неразумно. Он был не из тех, кого можно задевать безнаказанно. Ее отец и братья были точно такими же, как, впрочем, и все мужчины Ньюкасла. Шахтеры много и тяжело работали, много пили, легко обижались и жестоко дрались, если считали себя оскорбленными.