Текст книги "Пусть будет лунный свет"

Глава 5

По возвращении в Каир Бриана каждое утро отправлялась на верховую прогулку. Вот и сегодня она выехала из конюшни, когда край восходящего солнца едва показался над спокойной гладью озера. Как всегда, девушка обулась в коричневые кожаные сапожки для езды верхом, а расклешенная юбка и легкая блузка с расстегнутой пуговицей у самого горла делали движения свободными, не мешая наслаждаться ласкающей свежестью утреннего воздуха.

Особняк ее брата возвышался над самым красивым садом по эту сторону Нила. Над озером стелилась розоватая туманная дымка, вокруг радовали глаз цветущие в изобилии мимозы и бесчисленные сикоморы. До ушей доносился пока еще робкий пересвист просыпающихся птиц. Утренние прогулки дарили ни с чем не сравнимое чувство свободы, которым так дорожила Бриана. Здешние ее соплеменницы редко заезжали в ее излюбленные места, где беспросветная нищета пряталась за древним великолепием. Ей был по душе этот город с его налетом западного аристократизма и чудной речью на улицах. Каир привлекал ее тем, чего невозможно отыскать в западной культуре с ее холодной бесплодностью. Возможно, в этом и таилась причина ее увлечения фотографией, которая давала возможность запечатлеть жизнь в ее непосредственном проявлении.

Арабская кобыла негромко цокала копытами по узким каменным улочкам в сторону горячих бань. К тому времени, когда девушка и ее грум вернулись в дом, солнце уже поднялось над горизонтом. Бриана сняла запылившуюся после прогулки одежду и, с удовольствием облачившись в любимый халат, вышла на террасу. Опершись о балюстраду, девушка бросила рассеянный взгляд на расстилавшееся перед ней озеро.

Воздух в доме был напоен тонким ароматом роз и гелиотропа. С самого своего приезда Бриана буквально утопала в цветах, которые ей подносили местные чиновники и военные – с ними она познакомилась в консульстве еще до своего отъезда с Александрой. Красочная светская жизнь современного Каира была давней ее мечтой, которая наконец стала явью. Правда, сейчас она все сильнее скучала в обществе джентльменов из консульства, прежде казавшихся ей весьма привлекательными.

После той ночи, когда налетел самум и майор Фаллон спас ее, Бриана его больше не видела. Когда она утром проснулась, он уже ушел. С тех пор не проходило дня, чтобы она не думала о нем. Недавно девушка узнала, что он служит в министерстве.

Скрипнула дверь, и появилась служанка:

– Мэм, вам завтрак подавать сюда или в столовую?

За исключением живых карих глаз, все в Грейси было таким стародавним, что можно было просто диву даваться. Свои седые волосы она аккуратно прятала под сеточкой явно из прошлого века, а одевалась всегда в подчеркнуто тускло-серое, разве что неизменный передник мог порадовать глаз своим чуть более бледным цветом. Когда Бриане не было и трех лет, Грейси уже выглядела старой и с тех пор мало изменилась.

– Грейси, я буду завтракать внизу.

– Вам не следует подниматься с постели в такую рань, мэм. И двух недель после вашего возвращения не прошло. А вы даже прежнего веса еще не набрали.

Бриана наклонилась и с наслаждением вдохнула аромат густо разросшегося цветущего вьюнка на одной из ближайших мраморных колонн.

– Грейси, не надо все принимать так близко к сердцу. – Девушка направилась к себе в спальню. – Мне еще надо поработать сегодня.

– Поедете в консульство вместе с братом? – спросила Грейси, помогая Бриане снять халат.

– Нет. Кристофер предложил мне остаться дома. Еще он сказал, что майор Фаллон сегодня предстанет перед дисциплинарным судом.

Майклу Фаллону вменялось покушение на жизнь члена королевской семьи. Бриана не удивилась, что майор Фаллон способен устроить международный скандал. Между тем, по словам Кристофера, этот шейх был отъявленным негодяем.

– Мэм, поднимите руки. – Грейси надела Бриане нижнюю юбку, а потом платье. – Майору поручено исполнять обязанности капитана Причардса, так что он скорее всего останется в Каире.

Бриана не спеша присела на мягкую, обитую бархатом табуретку перед трюмо.

– Ты это точно знаешь? Или это слухи?

Служанка взяла с туалетного столика гребень для волос.

– Всегда полезно попить утром чаю в обществе мисс Амелии. Она служит в салоне у леди Бесс, а та, между прочим, замужем за самим генеральным консулом. Леди Бесс очень надеется на предстоящем пикнике познакомить одну из своих дочерей с майором Фаллоном, выдать ее за него замуж.

Бриана даже глаза закатила и поправила декольте. Услуг высокопоставленных особ была своя разведывательная служба, которая вполне смогла соперничать с самой английской разведкой.

– О чем ты говоришь, Грейси! Дочери леди Бесс и двадцати еще нет. Это невозможно.

Грейси принялась расчесывать Бриане волосы.

– Кто знает? На все есть причины. Пока об этом болтают только слуги. Да вот только майор слишком уж много времени проводит в Старом городе.

Бриана посмотрелась в зеркало. Светло-голубой лиф ненавязчиво подчеркивал цвет ее глаз. По поводу своей красоты Бриана иллюзий не питала. Разве что считала себя намного более практичной, чем была на самом деле.

На пол упала шпилька. Бриана забрала у Грейси гребень и взяла руки старой служанки в свои. Руки Грейси, когда-то красивые, были обезображены артритом, и девушка почувствовала угрызения совести.

– Грейси, не надо прислуживать мне с утра до позднего вечера! Причесаться я и сама могу.

Однако Грейси ловко выхватила у Брианы гребень и продолжила ее причесывать.

– За меня можете не беспокоиться, мэм. Я за вами хожу с тех самых пор, как вас еще дитятей в первый раз в колыбель положили. Я еще надеюсь понянчить ваших ребятишек.

– Просто замечательно, Грейси. – Бриана еще раз оглядела себя в зеркало. – Может быть, о чем-нибудь другом поговорим?

– Простите, мэм. Но все эти дни только и разговоров, что про майора Фаллона, о том, как он привез вас и ее светлость из пустыни живыми и невредимыми.

Грейси сказала чистую правду, и Бриану от всего этого уже начинало тошнить.

Грейси наконец помогла девушке привести себя в порядок, и Бриана, захватив с собой пачку фотографий, спустилась в столовую, где в это время дня было самое лучшее освещение. Подойдя к обеденному столу, она неспешно принялась раскладывать на нем фотографии. Вчера она наконец начала составлять их список и надписывать каждую. Это было нужно для книги, которую они с Александрой намеревались подготовить. Бриана ужаснулась, когда поняла, что больше половины ее прежних работ безнадежно испорчено.

Она и не предполагала, что может сотворить африканская жара с плохо убранными фотографиями. Если к этому добавить фото, которые пропали во время нападения на их караван, то получалось, что Александра осталась без нужных документальных свидетельств.

Поразмыслив, Бриана решила не говорить об этом Александре и решить эту проблему самостоятельно.

Александра, конечно, заслуживала гораздо большего. Мало кто мог сравниться с ее невесткой в истовом повседневном труде, который получал столь малое признание. Она давным-давно заслужила профессиональное признание, что и говорить. Задуманная книга должна принести ей долгожданную удачу. Как, впрочем, и самой Бриане.

Работа над книгой служила оправданием избранного ею рода деятельности, который до последнего времени не приносил ничего, кроме публично высказываемых попреков, особенно с тех пор как она увлеклась организацией бесплатных столовых для бедняков и борьбой за равноправие женщин.

Бриана с самого первого дня своего возвращения в Каир изо всех сил старалась вернуться к полноценной жизни. Начав с утренних прогулок, она вскоре возобновила занятия в Американской миссии. Вновь начала фотографировать. Но теперь все было по-другому. Даже Стивен перестал посягать на те места в ее мыслях, которые частенько были заняты майором Фаллоном.

Дело было вовсе не в том, что в момент отчаянной своей слабости она самозабвенно с ним поцеловалась. Нет, воспоминания о майоре впечатались ей в память подобно фотоснимку с отлично наведенной резкостью. Чуть ли не каждую ночь она, лежа в постели, пыталась вообразить, как его ладони скользят по ее телу, как это было в ту ночь, когда налетел самум. Она испытала тогда смутное предвкушение какой-то неведомой ей, волнующей близости. Бриана знала, что ни работа, ни всевозможные встречи не смогут излечить ее от гнездящегося глубоко внутри томления.

В ее жизни мужчиной, к которому она испытывала любовное влечение, был ее бывший жених. В конце концов, она по-настоящему была в него влюблена. Вот только Стивен как истинный джентльмен не мог изменить своим принципам и сойти с избранной им жизненной стези. Он и помыслить не мог о том, чтобы «лишить ее чести».

Майор Фаллон, однако, подобными сомнениями не мучился и явно был не прочь посягнуть на ее целомудрие. Быть может, она дала ему повод считать ее безнравственной, когда поцеловала его. Настоящая леди такого себе не позволяет. Но Бриане на это наплевать. Ей не нужен джентльмен. Ей нужен настоящий мужчина.

Ее вывел из размышлений Абдул.

– Госпожа, не желаете кофе? – спросил он, склонившись в почтительном поклоне. – Ваш любимый.

Кофе этот действительно был особенным. Мелко помолотые зерна заваривались не горячей водой, а кипящим молоком. Девушка называла этот напиток кофейным молоком. Удивительный на вкус, согревающий в прохладное каирское утро.

– Вас что-то совсем не видно, госпожа, – заметил Абдул. – Каждое утро уходите из дома чуть ли не на рассвете.

Слуга внес на широком подносе завтрак для одной персоны.

– Разве брат не позавтракает со мной?

– Господин Донелли уехал с час назад. Ее светлость все еще почивают. Не желаете составить ей компанию?

– Как она себя чувствует?

– Ее светлость нелегко переносит свое положение, – грустно покачал головой Абдул.

– А брат? Он за нее переживает?

– Мужчины этого не понимают. Им не хватает терпения.

Бриана рассмеялась и про себя порадовалась, что находится на другой половине особняка. Она скорее согласится съесть стакан, чем заведет ребенка. При одной мысли об этом ее передернуло.

– Ладно, пусть она поспит, Абдул. После полудня мне нужно будет поработать. А сейчас уже одиннадцатый час.

Абдул жестом приказал слуге поставить поднос с завтраком на стол.

– Я велел приготовить ваше любимое блюдо. Яйца по-бенедиктински. Так, кажется, оно называется?

– Правда? – заулыбалась Бриана. – Хочешь, чтобы я стала толстушкой?

– Вы быстро идете на поправку, – серьезно ответил Абдул и занял свое место у дальнего конца стола.

Бриана с удовольствием пригубила горячий кофе. Двери столовой были широко распахнуты в сад, и девушка залюбовалась цветущими деревьями и клумбами. Налетевший ветерок наполнил столовую нежным ароматом цветов, и от него слегка зашевелились разложенные на столе фотографии.

– Абдул, – обратилась к слуге Бриана, – брат не говорил, на какое время назначено слушание дела в консульстве?

– На вашем месте я попытался бы увидеться с майором Фаллоном на следующей неделе на пикнике, госпожа.

Бриана со стуком поставила чашку на блюдце.

– Это так заметно?

– Да, госпожа.

Абдул, заложив руки за спину, с невозмутимым видом стоял в проеме двери. Бриана нервно смяла салфетку.

– Ты наверняка знаешь, – чуть поколебавшись, сказала она. – Здесь часто слушаются такие дела?

– Для майора Фаллона это не первое дело, если именно это вам интересно знать. За последние три года уже четвертое.

– Четвертое? Его здесь очень не любят?

– Я бы сказал, недолюбливают. Особенно некоторые. В столовую вошел слуга:

– Госпожа, к вам господин с визитом.

Слуга с поклоном передал Бриане серебряный поднос, на котором лежала визитная карточка. Девушка взяла ее и прочла вслух:

– Чарлз Кросс.

Этот невысокий золотоволосый Адонис работал по заданию Александры в музеях. Бриана нередко виделась с ним, но в доме ее брата он был редким гостем. Мужчины не горели желанием захаживать в мраморный особняк Донелли. Кристофер обладал редким умением в мгновение ока отваживать самых настойчивых поклонников жены.

– Он, должно быть, пришел навестить леди Александру.

Мистер Кросс уже стоял на пороге столовой.

– Мисс Донелли. – Он поклонился с просветлевшим лицом. – Простите великодушно мое вторжение в такую рань.

– У меня нет намерения выпроводить вас вон. – Бриана поднялась навстречу визитеру. – Но боюсь, ее светлость не в том состоянии, чтобы принимать посетителей. Цветы я ей могу передать. Вы по поводу музея?

– Я пришел с визитом к вам, мисс Донелли. – Он смущенно перевел взгляд на столик у двери, где стояли две вазы с крупными розами. – Эти цветы для вас.

– О! – тепло улыбнулась Бриана. – Спасибо! Замечательный букет.

Чарлз Кросс был одним из тех бесцветных английских джентльменов, которым она искренне симпатизировала. Из принципа. Он не отличался невежественной гордыней британского провинциала. Носил очки и вел себя с педантичной настойчивостью человека, сделавшего аккуратность и уступчивость своими добродетелями. Она недоумевала, почему из всех женщин в Каире он свои симпатии отдал именно ей. Ни аккуратностью, ни уступчивостью она похвастаться не могла.

Возможно, она подружилась с ним потому, что он напоминал ей Стивена. Кроме того, у нее вообще была слабость к изгоям. К тому же она не раз замечала, как он, возвращаясь из очередного музея домой, по дороге подкармливал бродячих кошек. За одно это его нельзя было не полюбить.

– Вы уже завтракали? – спросила Бриана.

Приглашение явно доставило ему облегчение.

– Я думал, можно поехать на прогулку в парк и поговорить о книге, над которой вы работаете. Кстати, я отыскал документы, о которых вы меня вчера просили. Можно выпить по чашке чаю в консульстве и немного поговорить, если не возражаете...

– Отлично! – Бриана, напрочь забыв о работе, поднесла букет к лицу и глубоко вдохнула чарующий аромат. – Я еду с вами.

Майкл молча прошел мимо караульного, стоявшего у входа в кабинет, где слушалось дело, и подошел к стойке забрать свой пробковый шлем. Шейх Омар, окруженный толпой телохранителей, о чем-то беседовал с помощником секретаря. При виде Майкла в глазах его появился торжествующий блеск. Майор и не подумал замедлить шаг, проходя мимо пестро разодетого кортежа.

Он вовсе не удивился, узнав, что шейх подал на него жалобу. Это уже случалось. И не раз. Шейх мог метать громы и молнии сколько угодно. Дела его не зависели от того, насколько он известен европейскому консорциуму, основательно обустроившемуся в Каире за последние десять лет, особенно после открытия в прошлом году Суэцкого канала. Британия не правила Египтом. Пока не правила.

Майкл работал на местное правительство по соглашению с Лондоном, а в конечном счете – на британское министерство иностранных дел. Египет намеревался выбраться из дремучего Средневековья, потому что беспокоился за сохранность своих денег на счетах Британского банка, и Майкл подвернулся весьма вовремя. Введение запрета на работорговлю и намерение положить конец прибыльной торговле гашишем стали первым знаком доброй воли местного правителя. Впрочем, как быстро понял Майкл, стремление это во многом было показным и серьезного желания действительно прекратить оба позорных явления не было. Он быстро расстался со всеми своими иллюзиями относительно этого дела. Рабство было неотделимо от местной культуры. За прошлый год он, сам того не желая, превратился в единственного полицейского на всю страну, который только и знал, что расследовал очередной грабеж очередного каравана. Теперь его единственной целью стало отыскать тех, кто убил капитана Причардса. Отыскав их, он отыщет и других, на чьих руках кровь множества невинных людей.

Небрежно сунув шлем под руку, Майкл поднялся по лестнице. В консульстве, как обычно, было полно народу. Он начал замедлять шаг, пока наконец не остановился. Небрежно опираясь о стойку перил, его дожидался министр общественных работ сэр Кристофер Донелли, в тщательно отутюженном белом полотняном костюме и небрежно повязанном светло-зеленом галстуке.

Все свои битвы Майкл предпочитал выигрывать сам. Однако сейчас не мог не признать, насколько важно для него сегодня присутствие Донелли.

– Шейх Омар со своими телохранителями прошли в зал несколько минут назад. Пусть подождут.

– Вы слишком рано оставили военную службу.

– Я долго размышлял над своим призванием, – ответил Донелли. – И пришел к окончательному решению. С военными делами покончено.

– Нуда, Крымская кампания, Танжер, Индия. В пятьдесят восьмом тяжелое ранение.

– Вот как. Значит, собирали сведения о моей персоне. Донелли явно был не в восторге.

У Майкла едва заметно дрогнул уголок рта:

– Я очень старался не ударить в грязь лицом.

– Стаканчик пропустить не желаете?

Они прошли в общую комнату. В углу двое в мундирах лениво склонились над шахматной доской. В комнате висел густой табачный дым, и Майкл пожалел, что не прихватил с собой мятные пастилки.

Донелли взял у служанки чашку кофе. Майкл дожидался заказанного бренди.

– Значит, собирали обо мне сведения. Зачем?

– Из предусмотрительности.

Слуга принес бренди.

– И что же кроется за этой вашей предусмотрительностью?

Майкл внимательно посмотрел на Донелли. Брат Брианы славился тем, что управлял своими людьми железной рукой.

– Вы великолепный инженер. Считайте, что египетский правитель организовал министерство общественных работ именно под вас.

Майкл нисколько не удивился, что Донелли с его способностью мог противостоять государственной политике чуть ли не во всем, умудрился рассориться буквально со всеми своими европейскими родственниками. Удивление у него вызвало то, с каким почтением к нему относились местные феллахи. Не будь Майкл знаком с Донелли, одного этого с лихвой хватило бы, чтобы зауважать ирландца. А также проникнуться к нему доверием.

– Если не ошибаюсь, ваша жена – почетный профессор археологии и сейчас пишет книгу по истории коптов в Египте.

Донелли, слегка приподняв бровь, терпеливо выслушивал рассказ Майкла о других сторонах и подробностях своей личной жизни.

– Вы приехали в Египет, чтобы вырваться из когтей вашего могущественного тестя и укрыться от скандала, который разразился сразу после вашей женитьбы на его дочери.

– Эта аристократия – одно гнилье.

Майкл оперся о каминную полку, над которой висело зеркало в позолоченной раме.

– Тут ваша сестра с вами солидарна.

– Моя сестра ярая сторонница социальных перемен.

– Должно быть, это семейное.

Донелли промолчал и глотнул из чашки кофе. Затем поставил чашку на блюдце и повернулся к Майклу:

– Надеюсь, я вычеркнут из вашего списка подозреваемых?

Майкл в зеркале видел отражение соседней гостиной и вдруг услышал в гуле разговоров знакомый голос.

– Вычеркнуты, не беспокойтесь, – ответил Майкл и торопливо повернулся.

Леди Бесс как раз здоровалась с какой-то незнакомой ему парой. Краем глаза он увидел, что Донелли завел беседу с сидевшими за соседним столиком шахматистами, которые по такому случаю встали и подошли поближе к камину. Майкл не прислушивался к их разговору. В душе у него все застыло.

Повернувшись к нему спиной, в зале стояла Бриана Донелли. Он уже настолько привык видеть ее в просторных одеждах, что облегающее фигуру изящное вечернее платье его потрясло. Ее прическу из убранных наверх темных волос наполовину скрывала элегантная шляпка с косо прилаженным узким фазаньим пером. Едва взгляд Майкла скользнул по длинному ряду жемчужных пуговиц на спине девушки, он сразу понял, почему ее имя на устах всех мужчин, коротающих время в салонах за сигарами и бренди. Лазурного цвета юбка подчеркивала соблазнительный изгиб спины. В этот момент Бриана повернулась, начала было подносить к губам чашку, да так и застыла, встретившись взглядом с Майклом.

Хотя майор был одет надлежащим образом, в душе он отнюдь не держал себя в рамках приличия. Взгляд его ласкающе скользил по ее лицу, потом огладил грудь, спустился на живот, потом еще ниже. Майкл сразу вспомнил, как ему тогда хотелось прикоснуться к влажному жару в глубине ее лона. Он кожей чувствовал исходившее от девушки тепло женственности.

Майкл пригубил свой стакан и понимающе усмехнулся, заметив, как у Брианы едва заметно задрожала державшая чашку рука. Ему стало ясно, что их встреча здесь вовсе не случайна.

Именно это в ней и восхищало его. Ее решимость. Упорное стремление добиться желаемого. Он искренне был рад, что она, похоже, полностью оправилась от перенесенных испытаний. Она перевела взгляд на человека, стоявшего рядом с Майклом и, как если бы только сейчас заметив своего брата, поперхнулась кофе. Бриана поспешно повернулась к своему собеседнику, который что-то рассказывал ей о картине, висевшей перед ними на стене. По губам Майкла скользнула улыбка, которая тут же исчезла, едва Донелли повернулся к нему.

Мужчины, с которыми разговаривал Донелли, ушли. Майор же не только безобразно проигнорировал его собеседников, но почти полностью раздел глазами его сестру. Голова его была занята плотскими мыслями, и Донелли, вне всякого сомнения, сумел это прочесть в его взгляде, потому что его голубые глаза мгновенно превратились в две обжигающие льдинки. Однако Майкл и не подумал извиниться. Бриана уже взрослая. И если она хочет кокетничать с мужчинами, с какой стати ему корчить из себя святого Михаила?

– Майор Фаллон, прошу меня извинить, – отвесил короткий поклон Донелли.

Майкл, чертыхнувшись про себя, с бесстрастным лицом повернулся к зеркалу. Нарочито медленно допивая бренди, он наблюдал, как ирландец решительным шагом направляется к сестре.

– Еще кофе? – предложил Чарлз Кросс.

Бриана машинально протянула ему пустую чашку. Внутренне она вся напряглась. Она повернулась к акварели, которой так восхищался Чарлз, и постаралась дышать ровно, зная, что Кристофер направляется к ней.

Как же она опростоволосилась, не сразу заметив брата, стоявшего рядом с майором Фаллоном?

– Вы столько всего знаете про освещение и гармонию цвета, – совершенно по-идиотски промямлила она, вглядываясь в разбросанные тут и там по ландшафту расплывчатые, как бы подернутые туманом, шпили. Казалось, к этому пейзажу приложил свою кисть сам Моне. Склонившись поближе к картине, она поняла, что смотрит на храм, и только теперь сообразила, почему эта акварель так увлекла мистера Кросса.

– Это же коптский храм, – объяснил он. – Как я вам уже говорил, у меня в этом исследовании есть и свой интерес. Мне бы очень хотелось составить вам компанию, когда вы отправитесь на очередные фотосъемки.

Бриана перевела взгляд на Чарлза. Бедняга вел себя в высшей степени тактично и не заслужил с ее стороны пренебрежительного к себе отношения. Она повернулась к Чарлзу, чтобы загладить неловкость, но он смотрел ей за спину. Шум на лестнице заставил Бриану обернуться.

Генеральный консул, непринужденно подхватив Кристофера под руку, спускался вместе с ним по лестнице. Там их дожидался прибывший видный сановник, кузен самого правителя Египта. Окруженный назойливо соперничающими друг с другом за толику его внимания прихлебателями, пышно разодетый посетитель откровенно мучился от скуки. Вдруг, почувствовав интерес к своей особе, он поднял взгляд и неожиданно для девушки встретился с ней глазами. Именно этот человек и подал жалобу на майора Фаллона. По спине у Брианы пробежал неприятный холодок, и она демонстративно повернулась к шейху спиной.

– Полагаю, вы поедете домой вместе с братом? – робко поинтересовался мистер Кросс, протягивая пустую чашку Брианы подошедшему слуге.

Бриана тут же почувствовала присутствие подходившего к ним Кристофера. Несчастный мистер Кросс сник. Хотя Бриана и привыкла к тому, как многие реагируют на ее брата, тем не менее она вновь разозлилась на собственное семейство, которое, казалось, задалось целью на корню пресекать малейшие ее поползновения хотя бы немного изменить свою личную и публичную жизнь.

– Мы продолжим разговор в четверг, – вежливо сказала она мистеру Кроссу. – Мне не терпится заглянуть в найденные вами книги.

– Я их приготовлю к вашему приходу. – Чарлз учтиво склонился к ее затянутой в перчатку руке. – Сэр Кристофер, мое почтение, – заметно нервничая, поздоровался он с братом Брианы.

Кристофер и она какое-то время молча смотрели вслед уходившему Чарлзу Кроссу, пока наконец не повернулись друг к другу лицом.

– Сегодня у меня осталось еще одно небольшое дело, – сообщил ей Кристофер.

Брат ни словом не обмолвился о ее пребывании под одним одеялом вместе с майором Фаллоном во время самума. Однако Бриана знала, что это у него занозой сидит в голове, и, готовая дать отпор, вздернула подбородок. По правде говоря, она до смерти устала оправдываться в грехе, которого не совершила. Пока не совершила.

– Это не займет много времени, – продолжил между тем Кристофер. – Увидимся дома.

Слова прозвучали как приказ, и Бриана сердито поджала губы. Она смотрела, как брат поднимается по ступенькам, и, дождавшись, когда он скрылся из виду, перешла в другой зал.

Там не было ни души.

Бриана уперлась руками в бедра. В отличие от других комнат консульства, в этой, отделанной панелями темного дерева, стены были увешаны картинами, написанными масляными красками. В воздухе стоял запах табака. Как это она умудрилась пропустить уход майора Фаллона?

– Черт подери!

– Выражение, достойное настоящей леди, – услышала она за спиной мужской голос.

Бриана как ужаленная обернулась. На пороге в притворно ленивой позе, небрежно скрестив руки на груди, стоял майор Фаллон. Она не заметила, как он вошел, и тут же поняла, что он ее ждал.

– Мое почтение, мисс Донелли, – вежливо склонил он голову.

Бриана машинально расправила плечи и тут же почувствовала, как туго обтягивает жакет ее грудь.

– Здравствуйте, майор.

В воздухе от невидимого напряжения разве что не потрескивали искры.

Стоило ей оказаться рядом с майором, как мысли у нее начинали путаться и ее бросало в жар. По его взгляду она поняла, что прийти сюда с ее стороны было полным безрассудством. Взгляд этот сказал еще о многом, что не пристало истинному джентльмену. С губ ее сорвался нервный смешок.

– Мне захотелось с вами увидеться. Я слышала, вы пытались застрелить шейха, и подумала, что могу предложить вам свою помощь. – Она оперлась обеими руками о спинку кресла. – Хотя, наверное, такие разбирательства для вас обычное дело.

У него чуть дрогнули уголки губ.

– Как правило, на такие разбирательства я времени не трачу. Впрочем, иногда бывает полезно выяснить намерения противника.

– Вы ушли и даже не попрощались, – негромко заметила она.

– Честно говоря, я думал, что мы обо всем договорились. Любое дело я довожу до конца.

– Может быть, вы не обо всем сказали, – заметила Бриана.

– А вы? – Майор вскинул брови.

Девушка отдавала себе отчет в том, что кружится сейчас в опасном для нее вальсе, хотя каждое па пока давалось ей с необъяснимой легкостью. Ее смущало и в то же время привлекало то, что этот мужчина, несмотря на все ее старания, не поддался ни одной ее уловке. Не спуская с нее глаз, майор неторопливо закрыл дверь, шагнул к ней, и она буквально кожей почувствовала его молчаливый и слегка насмешливый вызов. Он оказался первым и пока единственным мужчиной, который также последовательно, как и она, шел наперекор правилам приличия и светским условностям.

– Чем вы вес это время занимались, майор? Уверена, были очень заняты.

– Ну может быть, скучал чуть меньше вас, мисс Донелли. Не поделитесь ли со мной записями за последние несколько недель из вашего девичьего дневника? А потом расскажете о своем приезде сюда в обществе юного, не от мира сего мистера Кросса.

– Мистер Кросс вовсе не витает в облаках. Он весьма учтивый юноша. И безобидный.

– Безобидных мужчин не бывает, – насмешливо возразил Майкл.

– Вы имеете в виду себя?

– Я не из плеяды ваших кавалеров, Бриана, – мягко заметил он. – А то, что у вас на уме, недостойно светской леди.

– А вам не приходило в голову, что меня вообще не интересуют кавалеры?

Бриана изо всех сил стиснула руки, чтобы не дрожали. Майор продолжал на нее смотреть. Ни единый мускул не дрогнул у него в лице. Оно словно окаменело.

– Поверьте, в моей жизни нет ничего, что могло бы увлечь неисправимо романтичную душу. Только не думайте, что я не поддаюсь искушению. Это было бы ошибкой. – Он понизил голос: – Будь я уверен, что вы осознаете, чем, черт возьми, сейчас занимаетесь...

Бриана даже рот приоткрыла от удивления. Прямо у нее на глазах принц снова превратился в отвратительного субъекта. Но хуже всего было то, что для достойного ответа она не находила слов. Наконец ей удалось хоть как-то совладать с собой, чтобы броситься в раздуваемое им пламя.

– Да вы самый настоящий лицемер, майор Фаллон, – выдохнула она.

– В самом деле? – блеснул он в ответ хищной усмешкой.

– Вы же сейчас в открытую флиртуете, майор.

– А вы опасная госпожа, мисс Донелли. – Сделав широкий шаг, он оказался рядом с ней и, положив руки на подлокотники кресла, заключил ее в весьма своеобразные объятия. – Если вы еще раз окажетесь рядом со мной, никакой милой беседы около кресла не получится. Толковать мы будем скорее всего у стены, а то и на полу.

Произнесено все это было нарочито грубым тоном, и Бриана рассмеялась. Она не отводила глаз, чтобы раз и навсегда выбить у него из головы мысль о том, что она непутевое дитя.

– А вам, майор, не приходило в голову, что у меня, как и у вас, может пропасть интерес к милым беседам? – Бриана изо всех сил старалась сохранить легкомысленный тон. Хотя в своих тайных намерениях оставалась вполне серьезной.

Взгляды их снова встретились, и Бриане вдруг стало трудно дышать. Казалось, мешал корсет. Она напрочь забыла, где находится в данный момент. Напрочь вылетело у нее из головы и то, что где-то на втором этаже находится ее брат и что сюда в любой момент может кто-нибудь войти. Взгляд его серых глаз опустился к ее губам, и Бриана видела, с каким трудом он сдерживает желание поцеловать ее.

– Значит, вы полагаете, что хотите стать моей любовницей? – притворно равнодушным тоном поинтересовался он.

Сердце девушки отчаянно забилось. Или это все же страх, что кто-то войдет и застанет их врасплох? Она снова почувствовала себя шестилетней девочкой, когда ранним утром стояла на берегу пруда в одной ночной сорочке и позволила Фрэнки, семилетнему соседскому сыну, разглядывать себя. Тогда ее застала мать и заперла на целый день под замок, оставив без обеда и ужина. Однако наказание так и не стерло из памяти воспоминание об охватившей ее восторженной дрожи оттого, что она преступила запрет.

Что значит быть любовницей?

– Майор! вы что, испугались? – с вызовом спросила она. Теперь они квиты, если учесть ту ночь, когда налетел самум и они вдвоем прятались от него под одеялом.