Текст книги "Беспутный повеса"

Мэри Бэлоу
Беспутный повеса

Глава 1

Виной всему была, конечно, только гроза. Не будь грозы, не произошло бы ничего из того, что случилось потом, и она ни за что не стала бы его любовницей.

Но разбушевавшаяся гроза неистовствовала над Лондоном целых два часа, вместо того чтобы пронестись над ним и уйти дальше. Тогда-то все и началось, потому что из-за этой грозы им пришлось провести ночь вместе.

В детстве она совсем не боялась гроз, и когда ее старшая сестра при первой отдаленной вспышке молнии торопилась найти убежище на руках у няни, она всегда бежала к ближайшему окну и, прижавшись носом к стеклу, любовалась открывавшимся зрелищем, пока гроза не оказывалась совсем рядом; тогда ее забирали с наблюдательного пункта, и она, сидя уже далеко от окна, с нетерпением ожидала следующей яркой вспышки молнии и отсчитывала секунды до удара грома, чтобы определить, как близко подошла гроза.

Гроза совершенно не пугала ее до одного страшного случая в Испании, где они с мужем оказались во время войны[1]1
  Имеется в виду война против наполеоновской Франции, когда союзными войсками на Пиренейском полуострове в 1808—1813 гг. командовал английский фельдмаршал Веллингтон. – Примеч. пер.


[Закрыть] и где вместе с остатками его подразделения жили в палаточном лагере, страдая от грязи и сырости.

Во время грозы молния ударила совсем близко от их брезентового укрытия и в ближайшей к ним палатке убила четырех солдат. Бросившись к Лоуренсу, она закричала и никак не могла остановиться; она пришла в себя только тогда, когда кто-то снаружи громко сказал, что причиной трагедии была молния и им просто повезло, что они остались в живых. И перед лицом смерти она успокоилась, но после того случая во время грозы ее всегда охватывал парализующий ужас, а Лоуренса с ней больше не было – он погиб более семи лет назад, – и теперь некому было ее утешать.

Жена одного из друзей мистера Хаббарда устраивала вечер в Воксхолл-Гарденс. Должно было собраться восемь человек, но в последний момент оказалось, что будет только семеро и что нужна еще одна дама. Пенелопа Хаббард пообещала помочь и пригласила свою подругу Мэри Грегг, леди Монингтон, послушать музыку и насладиться красотами удивительного парка. «Ты непременно должна пойти», – сказала ей Пенелопа, и Мэри приняла ее приглашение.

В последнее время Мэри чувствовала себя подавленной и боялась совсем превратиться в отшельницу – весьма нелепое опасение, если учесть, что она почти каждую неделю устраивала у себя литературные вечера и никогда не отказывалась от приглашений на приемы, если там ожидались встречи с интересными собеседниками.

Но сейчас у нее было угнетенное состояние, почти депрессия. Маркус после четырнадцатилетней разлуки снова встретился со своей женой и снова влюбился в нее; хотя правильнее сказать, что он никогда не переставал ее любить, и Мэри отлично это знала, потому что он не скрывал этого, так же как она не делала секрета из того, что всегда любила только Лоуренса и до сих пор тоскует по нему.

В течение шести лет она и Маркус были хорошими друзьями, но не любовниками, хотя со стороны казалось, что они непременно должны были быть любовниками, и вот теперь они больше не могли быть друзьями просто из-за различия полов, потому что он надеялся на примирение с женой. Мэри только теперь, когда им пришлось расстаться, осознала, как много значил для нее Маркус все эти годы, и теперь чувствовала образовавшуюся в ее жизни пустоту, которую с трудом могла вынести.

Да, она была совершенно выбита из колеи и поэтому приняла приглашение Пенелопы, несмотря на то что перспектива провести вечер в Воксхолле не была для нее так уж привлекательна, а после того как она узнала имя одного из гостей – лорд Эдмонд Уэйт, – стала еще менее заманчивой. Мэри не могла понять, зачем миссис Рутерфорд пригласила этого человека.

В лорде Эдмонде Уэйте, младшем сыне герцога Брукфилда, было все, что Мэри ненавидела в людях: он был распутником, картежником, пьяницей и обманщиком. Она сама, правда, не была с ним знакома и допускала, что слухи и сплетни не всегда служат источником достоверной информации. Однако возможно, не все, что ей довелось слышать о нем, было ложью, потому что ничего хорошего она никогда о нем не слышала. Говорили, что лорд Эдмонд еще в детстве был помолвлен с леди Доротеей Пейдж, но, если верить слухам, сбежал с леди Фелисити Рен и, в свою очередь, остался ни с чем, так как та вышла замуж за мистера Томаса Рассела. В высшем свете у лорда Эдмонда была неважная репутация, и принимали его в обществе исключительно благодаря богатству и происхождению.

Мэри вовсе не радовала мысль, что придется провести вечер в компании, где будет лорд Эдмонд, но у нее не было выбора, если не считать возможности устроить сцену и отправиться домой. Однако хорошие манеры не позволяли ей так поступить, и она настроилась избегать общения с ним и вести беседу с другими гостями.

– Похоже, собирается гроза, – заметила Мэри мистеру Коллинзу незадолго до окончания концерта, почувствовав, каким зловеще тихим и тяжелым стал воздух.

– Не стану спорить, мадам, возможно, вы правы, – отозвался тот, взглянув на небо, темное и невидимое из-за света разноцветных фонариков, развешанных на деревьях и освещавших ложи. – Будем надеяться, она не разразится, пока мы не разъедемся по домам.

– Да, – согласилась Мэри.

Рейчел придется спать с ней в одной комнате: со служанкой Мэри будет чувствовать себя спокойнее, хотя и не столь надежно, как в обществе мужчины. Мэри вспомнила, что раньше, когда надвигалась гроза, Маркус всегда приходил и оставался с ней до полного окончания грозы, и, вздохнув, снова вернулась к музыке Генделя.

Для нее было совершенно очевидно, что приближается гроза, хотя никто больше на это, казалось, не обращал внимания, наоборот, всем, по-видимому, нравился необычайно теплый и тихий вечер. А Мэри не знала, что лучше – уехать, не дождавшись окончания вечера, и спастись в относительной безопасности собственного дома или радоваться, что она в обществе семи человек и в окружении по крайней мере еще дюжины. Но тогда, в Испании, вокруг нее были тысячи людей, и, как оказалось, количество окружающих не гарантирует спасения от молнии.

По окончании концерта Пенелопа и ее муж предложили прогуляться по освещенным фонариками дорожкам парка.

– Какой чудесный теплый вечер, – воскликнула Пенелопа.

– Собирается гроза, – снова сказала Мэри.

– Ты так думаешь? – Пенелопа тоже взглянула на невидимое небо.

– Это хорошо, – сказал мистер Хаббард, – гроза очистит воздух, последние два дня невыносимо жарко и душно.

– Но пусть она подождет еще часок-другой. – Мистер Коллинз, поднявшись, предложил руку миссис Рутерфорд, и все четверо отправились на прогулку.

Трое оставшихся в ложе соседей Мэри что-то оживленно обсуждали. Мисс Уэдералд громко смеялась, и Мэри без всякой задней мысли задержала взгляд на лорде Эдмонде.

– Мадам, не хотите ли пройтись? – Встав, мистер Уэйт протянул ей руку.

Меньше всего Мэри сейчас привлекала прогулка, особенно в его обществе. Но разве она могла отказаться, не показав себя дурно воспитанной? Конечно, нет.

– Благодарю вас. – Мэри улыбнулась и поднялась, опершись на его руку.

«Он по-своему красив», – мысленно заключила Мэри. Лорд Эдмонд был высокого роста, возможно, немного худ, но для мужчины, которому, должно быть, перевалило за тридцать, он был вполне в форме. Его густые темные волосы еще не начали редеть, на узком лице выделялся орлиный нос, губы были довольно тонкими, а глаза имели удивительный светло-голубой цвет. Несомненно, многие женщины считали его привлекательным, но только не Мэри.

– Скажите, понравился ли вам концерт? – Это был не вопрос, а скорее приказание.

– Очень понравился.

– Значит, вы любите музыку Генделя? Лично я предпочитаю Баха.

– Вот как? Ну что ж, у каждого свой вкус.

После такого обмена мнениями они замолчали. Начало беседы было не слишком многообещающим, их короткий разговор не отличался содержательностью, и ни один из них, видимо, не собирался отстаивать свою точку зрения.

– Вы все еще устраиваете у себя дома эти литературные сборища? – наконец спросил лорд Уэйт. – Броу, по-моему, посещает их регулярно, ему такие развлечения нравятся. Он говорит, что в вашей гостиной собираются лучшие таланты.

– Очень любезно с его стороны. Да, я устраиваю вечера почти каждую неделю, и мистер Броу постоянный посетитель моего салона.

– У вас собираются поэты?

– Не только. Бывают и художники, политики, да и просто люди, любящие вести содержательные беседы.

– А-а, – протянул лорд Эдмонд, и снова наступила тишина.

«Боже, – подумала Мэри, – я прогуливаюсь по Воксхолл-Гарденс с лордом Эдмондом Уэйтом!» Ей не верилось, что она могла так низко пасть. Мэри ускорила шаг, чтобы догнать Пенелопу и остальных, но те, должно быть, пошли по другой дорожке, потому что впереди не было видно никого из знакомых.

– Собирается гроза, – опять сказала Мэри, когда воздух у земли еще оставался неподвижным, но ветер уже начал со свистом раскачивать верхушки деревьев.

– Вероятно. Это неплохо, гроза очистит воздух.

– Да, – согласилась Мэри.

Ей хотелось вернуться к ложам, где присутствие других людей создавало иллюзию безопасности, или оказаться у себя дома, где она могла бы найти обманчивую безопасность под одеялом и где рядом на раскладушке спала бы Рейчел; ей хотелось, чтобы она ошиблась и вместо грозы просто пошел дождь.

– Возможно, будет просто сильный дождь, – высказала Мэри свое предположение-пожелание.

– Возможно. – Лорд Эдмонд посмотрел на небо, все еще невидимое из-за света фонариков. – Хотя я сомневаюсь. Уверен, что до наступления утра мы увидим великолепный фейерверк, но, думаю, еще не сейчас.

Мэри казалось, что она была единственным человеком в Воксхолле, кого беспокоило приближение грозы, но она могла и ошибиться. По мере того как Мэри и лорд Эдмонд шли в глубь парка, им навстречу попадалось все меньше и меньше людей. Может быть, это объяснялось тем, что Мэри и ее спутник отдалялись от людного места возле лож? Или другие были просто умнее и поспешили вовремя уйти?

– Наверное, было бы разумнее вернуться, – предложила она. – Очень неприятно, если гроза застанет нас здесь.

– Неужели, леди Монингтон, вы боитесь грозы? – спросил лорд Эдмонд, с усмешкой взглянув на Мэри. – Или вам не по себе из-за моего присутствия? Расслабьтесь, мадам. Не в моих правилах насиловать женщин без их на то согласия.

Как он посмел! Оказывается, он еще наглее, чем она могла ожидать. «О нет, я не позволю себе унизиться до того, чтобы отвечать на такое заявление», – решила Мэри, сжав зубы.

– Впрочем, если вы хотите вернуться, мы так и сделаем, – добавил он.

Теперь тропинка стала уже совсем пустой, ни впереди них, ни позади никого не было, а вокруг под все усиливающимся ветром шумели деревья. Конечно, нужно было вернуться, но внезапно Мэри обуяла какая-то неистовая ярость, как будто она не видела отдаленных вспышек молнии, предупреждавших о приближающейся грозе.

– Я с радостью продолжу прогулку. – Будь она проклята, если, к удовольствию лорда Эдмонда Уэйта, покажет, что чего-то боится.

– Увы, похоже, вы правы, – снова усмехнулся он. – Гроза гораздо ближе, чем я предполагал. Из-за этих фонарей невозможно понять, ясное небо или оно затянуто тучами. Теперь я уже не сомневаюсь, что нам лучше вернуться. К тому же у нас не слишком много тем для разговора, вы не находите?

Мэри, с облегчением вздохнув про себя, повернула в обратную сторону, но в этот момент большая дождевая капля упала ей на нос, а другая попала прямо в глаз.

– Черт возьми, – выругался лорд Эдмонд, – небеса вот-вот разверзнутся, и мы вымокнем до нитки.

– Нужно бежать. – Мэри почувствовала, как две холодные капли коснулись ее плеч, и затем на нее обрушился настоящий потоп.

– Только не обратно к ложам, – возразил ее спутник, выпустив локоть Мэри и крепко взяв ее за руку. – Сюда. – И он увлек ее за собой на какую-то темную и узкую тропинку среди деревьев.

В зарослях стонал ветер, и дождь поливал беглецов, пока они пробирались к одному из примитивных укрытий, разбросанных по всему парку. Лорд Эдмонд втащил Мэри внутрь.

– Проклятие! – снова выругался он, безуспешно стараясь стряхнуть капли дождя с мокрой одежды. – По всей вероятности, мы застряли здесь не меньше чем на час, а то и больше. Надеюсь, нам удастся найти тему для разговора, которая заинтересовала бы нас обоих.

– Думаю, хотя бы в одном я все-таки оказалась права. – Мэри, внезапно ощутив неприятный холод, принялась ладонями растирать себе руки выше локтей. – Будет только сильный дождь, грозы не будет.

– Я на это не рассчитывал бы. – Лорд Эдмонд отодвинул деревянный стол к задней стенке, чтобы можно было лучше спрятаться от дождя, так как в их убежище было всего три стены; к счастью, ветер дул со стороны задней стены, и дождь почти не попадал под крышу.

И как бы в подтверждение его слов первая вспышка молнии осветила небо, но раскат грома надолго задержался. «Быть может, гроза не приблизится, быть может, мы оказались как раз на краю грозовой зоны», – с надеждой подумала Мэри и, осторожно присев на прикрепленную к столу деревянную скамейку, зажала руки в коленях.

– Ну так что, о чем будем беседовать? – спросил лорд Эдмонд, усаживаясь рядом с Мэри. – Ваш покойный муж был кавалерийским полковником, верно? И вы были вместе с ним в Испании? Расскажите мне об этой стране. Что там за жизнь? Или вам больно об этом вспоминать?

– Это было давным-давно, и боль уже притупилась.

– Вы были влюблены в своего мужа?

– Я любила его.

– Ах, любовь.

Последовала еще одна вспышка молнии, более яркая и продолжительная, чем первая; за пределами их укрытия дождь лил как из ведра и завывал ветер.

– Самое ужасное там – это осенние дожди, – начала рассказывать Мэри, – и еще летняя жара. Когда было жарко и сухо, мы мечтали о дождях, а потом, когда шли дожди, нам хотелось, чтобы у нас снова было тепло и сияло солнце.

Ее рассказ был прерван раскатом грома чуть более громким и долгим, чем предыдущий.

– Я слышал, что условия жизни там были совершенно невыносимыми, что люди погибали от жары и замертво падали лицом в грязь. Меня удивляет, что полковник Монингтон потащил туда женщину.

– Меня никто не тащил, я сама настояла на том, чтобы сопровождать мужа, и нисколько об этом не жалею. Два года, прожитые там, были единственным временем, которое мы провели вместе. Я не выжила бы без тех двух лет.

– Конечно, это любовь.

– Да, любовь, и напрасно вы говорите об этом с таким сарказмом, – спокойно проговорила Мэри. – О Боже, это такое чувство, такая ответственность, хотя многие несчастные люди готовы насмехаться над самой возможностью существования любви.

– Так, я получил укол. Значит, по-вашему, я один из этих «несчастных людей», леди Монингтон?

– Да. Мне кажется, вы никогда не знали любви.

– А вы после кончины своего полковника успокоили разбитое сердце с Клифтоном, – усмехнулся лорд Эдмонд.

Тон, которым это было произнесено, не оставлял сомнений в том, что он думает о ее отношениях с Маркусом, графом Клифтоном. Эдмонду даже не могло прийти в голову, что на протяжении шести лет она была близким другом женатого мужчины и их отношения оставались незапятнанными. Но Мэри перестанет уважать себя, если начнет перед кем-нибудь оправдываться, тем более перед своим нынешним собеседником.

– Это касается только меня, милорд, – отрезала она и разозлилась на себя за подбор слов, услышав, как он снова хмыкнул – у лорда Эдмонда Уэйта явно были грязные мысли.

Неожиданно оказалось, что гроза совсем близко, над деревьями они увидели зигзаг молнии и в то же мгновение услышали удар грома.

– А говорили, что сегодня вечером в Воксхолле не будет фейерверка, – пошутил лорд Эдмонд.

Мэри изо всех сил сжала коленями руки, пытаясь обмануть свой мозг, но потерпела неудачу и при следующей вспышке молнии прислонилась к плечу своего соседа, не в силах вымолвить ни слова и лишь застонав от жуткого страха.

– Что случилось? – Лорд Эдмонд со смехом одной рукой обнял Мэри за плечи. – Значит, дело все-таки не во мне? Вы боитесь грозы? Хорошо, что у вас нет детей, леди Монингтон, иначе кто кого успокаивал бы?

Гром прогремел прямо над их крышей, и Мэри, истерически вскрикнув, вцепилась в плечи лорда Эдмонда и прижалась головой к его груди.

– Эй. – В его голосе больше не было насмешки. – Эй.

Мэри почти не осознавала, что лорд Эдмонд приподнял ее, посадил к себе на колени и, распахнув сюртук, постарался как можно плотнее укутать ее.

– Бог мой, неужели вы действительно так напуганы?

– Не отпускайте меня, – пробормотала Мэри, когда гроза набрала полную силу. – Не отпускайте меня.

– Я рядом с вами. – Лорд Эдмонд крепко обнимал Мэри, прижавшись щекой к ее макушке, и его голос был спокойным и теперь совершенно серьезным. – С вами ничего не случится, Мэри. Ведь вас зовут Мэри, верно?

Но ей недостаточно было быть просто рядом с ним, она хотела зарыться в его одежду, в его тело; в этом полуоткрытом убежище среди деревьев они были совсем незащищенными, а гроза гремела прямо у них над головами.

– Не отпускайте меня! – взмолилась Мэри, спрятав лицо у него на груди. – О, ради Бога! Прошу вас! Ну пожалуйста!

Одной рукой лорд Эдмонд попытался поднять ее голову, но Мэри, сопротивляясь, схватила его за запястье, и в следующее мгновение ее лицо оказалось у его лица и его теплые губы слились с ее губами.

– Ты будешь в полной безопасности, – пробормотал лорд Эдмонд, не отрываясь от ее губ, – я позабочусь о тебе, Мэри.

На несколько минут, пока он то целовал ее, то нашептывал ей что-то, она прильнула к лорду Эдмонду, так ей было немного спокойнее, но ей хотелось, чтобы он был еще ближе; несмотря на его крепкие объятия, Мэри казалось, что ее спина совсем не защищена от опасности. И все-таки она чувствовала себя намного лучше. Она приоткрыла рот, впустив туда теплый и настойчивый мужской язык, который сразу же принялся ласкать ее язык.

– Я позабочусь о тебе, – повторил лорд Эдмонд и, положив голову Мэри себе на плечо, заботливо погладил ее теплой рукой.

Постепенно гроза стала немного утихать, дождь тоже уменьшился, однако не настолько, чтобы позволить им выйти из-под крыши. Только тогда Мэри начала осознавать происходящее. Она сидела на коленях у лорда Эдмонда Уэйта, положив голову ему на плечо, а он одной рукой гладил ей голову, нежно поигрывая короткими завитками волос, а другой крепко прижимал к себе. А несколькими минутами раньше он целовал ее, просунув свой язык ей в рот – такого Лоуренс никогда не делал. «Определенно, это может позволить себе только безнравственный человек», – решила Мэри и, надеясь, что гроза скоро закончится, расслабилась и закрыла глаза.

– Вы всегда становитесь такой в грозу? – поинтересовался лорд Эдмонд.

– Однажды ночью в соседней с нами палатке молнией убило четырех человек из полка моего мужа. – Мэри судорожно проглотила слюну. – Там стоял ужасный запах горелого человеческого мяса.

– А-а, тогда у вас есть полное право бояться грозы. Но все уже позади.

– Да, – согласилась Мэри, но не изменила позы, так она чувствовала себя в большей безопасности. – Благодарю вас.

– Не стоит, мадам, – усмехнулся лорд Эдмонд. – Но мне нужна компенсация за заботу о напуганной женщине.

Эти грубые, абсолютно неджентльменские слова должны были бы возмутить ее, и, разозлившись, Мэри должна была бы убрать голову с плеча лорда Эдмонда и встать с его колен, но для собственного спокойствия и безопасности Мэри было удобнее пропустить его слова мимо ушей, к тому же стало очевидно, что гроза возвращается.

– О нет, – простонала Мэри и снова прижалась головой к его плечу.

– Скоро гроза опять уйдет. – Лорд Эдмонд поглаживал Мэри по голове и плечам.

– Ну пожалуйста, прошу вас, – пробормотала она, когда через мгновение после вспышки молнии раздался удар грома, а затем произносимые Мэри слова стали совсем бессвязными.

Мэри даже не заметила, что лорд Эдмонд неуклюжим движением стянул с себя сюртук и укутал им ее, она просто почувствовала, что ее спине стало немного теплее, однако страх не исчез, и Мэри готовилась в любой момент ощутить неизвестную ей боль, которую может причинить разряд молнии; это ожидание заставило ее еще крепче прижаться к своему утешителю.

Держа Мэри на руках, лорд Эдмонд встал, повернулся спиной к открытой стороне их убежища и положил Мэри на твердую крышку стола, и ей так было гораздо комфортнее. Полностью отключившись от реальности, Мэри потянулась к лорду Эдмонду, который в это время задирал ей к талии вечернее платье и расстегивал собственную одежду.

Блаженная тяжесть его тела сверху и жесткий стол снизу теперь служили Мэри надежным щитом против страха. Найдя рот лорда Эдмонда, ее губы призывно раскрылись, и когда он, расположившись между ног Мэри, рывком вошел в нее, вошел неимоверно глубоко, она почувствовала себя почти в полной безопасности.

– Тише, – скомандовал ей в лицо лорд Эдмонд, и Мэри, осознав, что все еще стонет, подчинилась его приказанию.

Одновременные вспышка молнии и удар грома потрясли землю – во всяком случае, впечатление было именно такое, – но лорд Эдмонд двигался внутри Мэри медленными энергичными толчками, а его вес тяжело придавливал ее к негнущейся деревянной крышке стола так, что она могла лишь с трудом переводить дыхание, и у Мэри возникло такое ощущение, что ей наконец-то удалось спрятаться внутри этого человека и полностью убежать от опасности, а услышав словно со стороны чьи-то всхлипывания, она снова заставила себя замолчать.

– Все будет хорошо, Мэри, – шепнул лорд Эдмонд, – гроза пройдет.

– Да, – согласилась Мэри. Да, все должно быть хорошо. В этот момент она почувствовала боль, от которой у нее внутри непроизвольно сжались мышцы и которая подкатила к горлу, так что дышать стало еще труднее. Да, все будет хорошо. Он впустит ее в себя, и она будет спасена. – О, прошу вас, – умоляюще выдохнула Мэри.

– Боже! – неожиданно воскликнул лорд Эдмонд. – Ну и ну!

Прижав Мэри к твердой деревянной поверхности, он с силой вошел в нее еще глубже, причинив мучительную боль и доставив блаженство экстаза. Мэри вскрикнула, и лорд Эдмонд, сделав еще один мощный толчок очень глубоко внутри ее, встал и отошел в сторону.

За это время гроза уже успела удалиться.

После ухода лорда Эдмонда холодный воздух привел Мэри в чувство; она увидела, что под ней расстелен сюртук лорда, а ее вечернее платье задрано выше талии. Мэри поспешно опустила его на место.

– Гроза еще вернется?

– Я это знаю так же, как и вы. – Лорд Эдмонд, стоя спиной к Мэри, приводил в порядок свою одежду и смотрел в темноту на дождь. – Из меня плохой предсказатель. Я не мог предугадать даже события сегодняшнего вечера.

Сев на край стола, Мэри ждала, когда к ней придут вполне естественные в такой ситуации чувства – замешательство и отвращение, потому что в данный момент она чувствовала только благодарность. Благодарность к лорду Эдмонду Уэйту за то, что он воспользовался ее телом!

– Сколько времени прошло? Час?

– Думаю, что-то около этого, – ответил лорд Эдмонд. – Интересно, сколько еще людей, как и мы, не обратили внимания на признаки приближения грозы и тоже попались в ловушку где-нибудь в парке?

– Я не знаю.

– Здесь вокруг, должно быть, произошла масса любопытных вещей, – рассмеялся он. – Вы не находите, что это гораздо интереснее, чем обычный фейерверк? – К нему снова вернулась его развязность.

Мэри хотелось, чтобы он ничего не говорил, а просто молча стоял и смотрел в темноту; ей было неприятно напоминание о том, с кем именно она оказалась и во что она втянула этого человека, потому что даже в своем разгоряченном воображении Мэри не могла убедить себя, что оказалась жертвой, а лорд Эдмонд – насильником.

– Она возвращается, – произнесла Мэри дрожащим голосом спустя несколько минут. – Но ведь этого не может быть, правда?

– Может.

Лорд Эдмонд Уэйт стоял спиной к ней, пока снова не началась гроза. Тогда он подошел, снял Мэри со стола и, держа на руках, сел на скамейку спиной к открытой стороне укрытия. На этот раз у нее не было такого безумного страха, она чувствовала усталость и приятную боль внутри после совершенного любовного акта, мыслей никаких не было, остались только ощущения. Лорд Эдмонд положил ее голову себе на плечо, и Мэри, закрыв глаза, погрузилась в состояние, близкое ко сну – если только можно спать под непрекращающиеся раскаты грома.

Гроза бушевала долго, но зато когда она ушла, то ушла насовсем, и дождь в конце концов тоже прекратился.

– Знаете, на дорожках, наверное, полно грязи, – сказал лорд Эдмонд, глядя на ее вечерние туфли-лодочки, – но мы наконец-то можем выбраться из своего заточения. Надеюсь, что мой экипаж еще ждет меня.

По узкой и грязной тропинке лорд Эдмонд нес Мэри на руках, не обращая внимания на ее протесты, оказавшись же на главной дорожке, они пошли рядом, не касаясь друг друга. Он настоял, чтобы Мэри накинула его сюртук, и сейчас она на ходу придерживала его руками, чтобы сюртук не соскользнул с плеч, и думала, что лорду Эдмонду, должно быть, холодно в одной рубашке.

Экипаж лорда Эдмонда Уэйта был одним из трех, еще дожидавшихся своих хозяев, – видимо, не только лорд Эдмонд и Мэри оказались застигнутыми грозой в парке. Лорд Эдмонд помог Мэри сесть в экипаж и, отдав какие-то распоряжения кучеру, занял место рядом с ней.