Текст книги "Wildcard. Темная лошадка"

Мэри Лю
Wildcard: Темная лошадка

Посвящается Примо, который всегда помогает мне двигаться вперед

Copyright © 2018 by Xiwei Lu

© А.Сибуль, перевод на русский язык, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

К другим новостям: уже третий день штаб-квартиры полиции по всему миру осаждают толпы людей. Известный криминальный авторитет Джейкоб «Туз» Кейган этим утром сдался властям в 8-м округе Парижа. Этот странный поступок многих поставил в тупик. В США двое беглецов из списка «Десяти самых разыскиваемых ФБР преступников» были найдены мертвыми – оба инцидента расценили как самоубийство. Это был утренний обзор.

– утренний выпуск новостей TOKYO SUN

Во сне я с Хидео.

Я знаю, что это сон, потому что мы лежим в белой кровати на самом верху небоскреба, которого я никогда раньше не видела, в комнате из чистого стекла. Взглянув вниз, вижу десятки и десятки этажей под нами, потолок-пол, которые исчезают где-то далеко внизу, устремляясь глубоко под землю.

А может, там вообще нет твердой основы.

Мягкие лучи рассвета проникают в комнату, прогоняя тусклую синеву ночи, и подсвечивают нашу кожу теплым сиянием. Но на небе все еще можно ясно разглядеть невероятное покрывало из звезд – золотых и белых блесток. За окном спальни простирается бесконечный город, огоньки тянутся вдаль, пока не исчезают в облаках на горизонте.

Это уже слишком. Во всех направлениях бесконечность. Я не знаю, куда падать.

А потом губы Хидео касаются моей ключицы, и чувство дезориентации покидает меня, сменяясь ощущением тепла. Он здесь. Я наклоняю голову, приоткрываю губы, мои волосы струятся по спине. Я поднимаю глаза к стеклянному потолку и созвездиям.

«Прости», – шепчет он. Его голос эхом отдается в моей голове.

Я качаю головой и хмурюсь. Не могу вспомнить, за что он извиняется, но его глаза такие печальные, что мне и не хочется вспоминать. Что-то не так. Но что именно? Меня не покидает чувство, что я не должна здесь быть.

Хидео прижимает меня к себя. Чувство усиливается. Я смотрю на город через стекло: этот фантастический пейзаж выглядит не так, как должен, или все дело в звездах над головой. Нет, что-то не так…

Я напрягаюсь в объятиях Хидео. Он хмурится и кладет руку мне на щеку. Хочется продолжить наш поцелуй, но движение в другом конце комнаты отвлекает меня.

Там кто-то стоит. Фигура полностью в черном, черты лица скрыты под темным шлемом.

Я смотрю на него. И вдруг стекло вокруг нас разлетается вдребезги.

Район Синдзюку
Токио, Япония

1

ВОСЕМЬ ДНЕЙ ДО ЦЕРЕМОНИИ ЗАКРЫТИЯ WARCROSS

Кто-то наблюдает за мной.

Я это чувствую – невидимый взгляд, прикованный к моей спине. От жуткого ощущения, что тебя преследуют, покалывает кожу, и я постоянно оглядываюсь через плечо, пробираясь по мокрым от дождя улицам Токио на встречу с «Всадниками Феникса». Мимо меня спешат прохожие – постоянный поток цветных зонтов и деловых костюмов, каблуков и овер-сайз пальто. Я все время представляю, как их потупленные взгляды обращаются в мою сторону, куда бы я ни пошла.

Возможно, это паранойя, которая приходит после многих лет работы охотником за головами. Ты на людной улице, говорю я себе. Никто тебя не преследует.

Прошло три дня с запуска алгоритма Хидео. Теперь мир должен быть самым технически безопасным за всю историю. Каждый, кто использовал контактные линзы Henka Games хотя бы раз, теперь должен был оказаться под полным контролем Хидео, не в силах нарушить закон или причинить вред другому человеку. Только те немногие, кто все еще пользуется бета-версией, не подвержены их воздействию. Так что теоретически меня не должно волновать, что за мной кто-то следит. Алгоритм не позволит им навредить мне.

Размышляя над этим, я замедляю шаг и вижу длинную очередь к местному полицейскому участку. Люди сдаются властям за любое нарушение закона, от неоплаченной парковки до мелких краж и даже убийств. Это продолжается уже три дня.

Мое внимание переключается на полицейский заслон в конце улицы. Всех направляют в обход другого квартала. Огни скорой помощи отражаются от стен, освещая накрытые простыней носилки, которые поднимают в машину. Я успеваю заметить, как один из полицейских показывает на крышу соседнего здания, и понимаю, что здесь произошло. Должно быть, еще один преступник прыгнул навстречу смерти. Сводки новостей кишели самоубийствами.

И я помогла всему этому случиться.

Я борюсь с тревогой и отворачиваюсь. В глазах каждого заметна пустота. Они не знают, что в их разум вторглась искусственная рука, лишившая их воли.

Рука Хидео.

Одного напоминания достаточно, чтобы я остановилась посреди улицы и закрыла глаза. Я сжимаю и разжимаю кулаки, а сердце подпрыгивает в груди от его имени. Я такая идиотка.

Как от одной мысли о нем меня одновременно переполняет и отвращение, и желание? Как могу я в ужасе смотреть на эту очередь в полицейский участок, стоящую под дождем, и в то же время краснеть из-за сна, где я в постели Хидео глажу его руками по спине?

Между нами все кончено. Забудь его. Я снова открываю глаза и иду дальше, пытаясь сдержать вырывающуюся из груди злость.

Я успеваю спрятаться в теплых коридорах торгового центра Синдзюку, когда на землю обрушивается ливень, размывая отражения неоновых фонарей на мокрых тротуарах.

Не то чтобы гроза мешает подготовке к предстоящей церемонии закрытия Warcross, которая ознаменует конец игр этого года. Через мои бета-линзы я вижу, что дороги и тротуары раскрашены в алые и золотые оттенки. Так отмечен каждый район Токио: цветами самой популярной команды. Над головой запускают роскошные виртуальные фейерверки, пронзающие темное небо цветными вспышками. Любимая команда района Синдзюку – «Всадники Феникса», так что огни принимают форму феникса, изгибающего шею в победном крике.

Всю следующую неделю по всему миру будут объявлять десятку лучших игроков чемпионатов этого года, избранную голосованием фанатов Warcross. Эти десять игроков сразятся в последнем турнире во время церемонии закрытия и станут главными звездами на весь год, прежде чем следующей весной снова примут участие в игре церемонии открытия. Однажды я взломала и прервала такую игру – это перевернуло всю мою жизнь и привело меня сюда.

Люди на улицах с гордостью носят костюмы лучшей десятки этого года. Я вижу нескольких двойников Эшера в костюме, в котором он был на нашей игре в «Белом мире»; другие одеты как Джена, третьи – как Рошан. Кто-то все еще яростно оспаривает финал. Очевидно, что там жульничали – использовали бонусы, которых не должно было быть в игре.

Конечно же, это сделала я.

Я поправляю маску на лице так, чтобы несколько прядей радужных волос выпали из-под капюшона моего красного дождевика. Мои резиновые сапоги хлюпают на мокром тротуаре. Я создала случайное виртуальное лицо, наложив его на мое собственное, так что, по крайней мере, посмотрев на меня, люди с очками или контактными линзами «НейроЛинк» увидят незнакомку. А если мне вдруг встретится тот, на ком нет ни того, ни другого, маска поможет мне смешаться с толпой.

– Sugoi[1]1
  Потрясающе! (япон.)


[Закрыть]! – восклицает кто-то, проходя мимо меня. Обернувшись, я вижу пару большеглазых девочек: они улыбаются, глядя на мои волосы. Перед моими глазами бежит перевод их японских фраз на английский: «Вау! Хороший костюм Эмики Чен!»

Они жестикулируют, словно хотят сфотографироваться со мной, и я подыгрываю, показывая пальцами знак победы “V”. «Интересно, они обе тоже под контролем Хидео?» – думаю я.

Девочки кивают в знак благодарности и идут дальше. Я поправляю свой электрический скейтборд на плече. Хорошая временная маскировка – притворяться самой собой, но, привыкнув выслеживать других, я чувствую себя невероятно уязвимой.

Передо мной в виде полупрозрачного белого текста появляется сообщение Хэмми, снимая мое напряжение. Я инстинктивно улыбаюсь и ускоряю шаг.

Я снова бросаю взгляд через плечо. Конечно, она права, но, когда я последний раз находилась в одной комнате вместе с моими товарищами по команде, Ноль чуть не взорвал нас всех.

Я практически слышу ее вздох. Она снова отправляет мне адрес бара.

Я прохожу через торговый центр и выхожу через другую дверь. Здесь пестрые кварталы Синдзюку сменяются сомнительными улицами Кабуки-тё – квартала красных фонарей Токио. Мои плечи напрягаются. Здесь совсем небезопасно, особенно по сравнению с Нью-Йорком. Стены покрывают странные светящиеся экраны, рекламирующие услуги прекрасных девушек и красивых парней с волосами, уложенными в виде колючек, и еще более подозрительные баннеры, значение которых я даже не хочу понимать.

Полуобнаженные виртуальные модели стоят у дверей баров, приглашая посетителей заглянуть внутрь. Они игнорируют меня, когда понимают, что пометки в профиле выдают во мне иностранку и переключают свое внимание на более выгодных местных японцев, гуляющих по улицам.

Но я все равно ускоряю шаг. Ни один квартал красных фонарей в мире не безопасен.

Я ныряю в узкую улочку на границе Кабуки-тё. Piss Alley, так называется эта группка маленьких переулков. «Всадники» выбрали это место для встречи сегодня вечером, потому что она закрыта для туристов во время сезона чемпионатов Warcross. Хмурые телохранители в костюмах стоят у входов и выходов из переулков, прогоняя любопытных прохожих.

Я на секунду отключаю свою маскировку, чтобы охранники увидели мое настоящее лицо. Один из них наклоняет голову и пропускает меня.

По обеим сторонам улиц тянутся крошечные бары саке и лавки с якитори. Через запотевшие стеклянные двери я вижу спины членов других команд, столпившихся перед дымящимся грилем. Они громко спорят насчет виртуальных проекций на стенах, где крутят интервью с игроками. Свежий запах дождя смешивается с ароматами чеснока, мисо и жареного мяса.

Я стягиваю дождевик, отряхиваю его и складываю, вывернув наизнанку, в свой рюкзак. А потом направляюсь к последней стойке. Этот бар побольше других и выходит в тихий переулок, закрытый с другой стороны. Дверной проход подсвечивается веселыми красными фонариками, а вокруг на стратегических позициях стоят мужчины в костюмах. Один из них замечает меня и пропускает вперед.

Я прохожу под фонарями и захожу через раздвижные стеклянные двери. Меня окутывает теплый воздух.

Вход в Бар «Полуночные чувства»

+500 очков. Дневной счет +950

Уровень 36 | К 120 064

Я оказываюсь посреди уютного зала с барной стойкой, на которую шеф-повар выставляет миски с раменом. Он останавливается, чтобы объявить о моем прибытии.

Все поворачиваются в мою сторону и поочередно приветствуют меня.

Тут Хэмми, наш Вор, и Рошан, наш Щит. Эшер, наш Капитан, сидит на стуле, а его стильная коляска сложена позади него. Даже Тримейн, технически играющий за «Бригаду Демонов», здесь. Не убирая локтей с барной стойки, он кивает мне сквозь поднимающийся от миски пар. Он сидит подальше от Рошана, который перебирает четки на запястье и демонстративно игнорирует своего бывшего друга.

Моя команда. Мои друзья. Жуткое ощущение, что за мной наблюдают, почти исчезает, когда я смотрю на их лица.

Хэмми взмахом просит подойти. Я с благодарностью сажусь на пустой стул рядом с ней. Шеф-повар ставит передо мной миску рамена и отходит, оставляя нас наедине.

– Весь город празднует, – бормочу я. – Люди понятия не имеют, что сделал Хидео.

Она забирает свои кудрявые волосы в тугой высокий пучок и кивком указывает на экран на стене, где повторяют Финал:

– Ты как раз вовремя, – говорит она. – Хидео собирается сделать объявление.

Мы смотрим на экран, Хэмми наливает мне чашку чая. Теперь показывают комнату, переполненную репортерами, лица которых повернуты к сцене. Все нетерпеливо ждут прибытия Хидео. Кенн, креативный директор Warcross, и Мари Накамура, исполнительный директор Henka Games, уже там, о чем-то перешептываются друг с другом.

Внезапно в комнате на экране начинается переполох – на сцену выходит Хидео. Он поправляет лацканы пиджака, а затем со своей обычной, спокойной, плавной грацией присоединяется к своим компаньонам и пожимает им руки.

Даже его вид на экране производит на меня такое сильное впечатление, словно он вошел в бар. Я все еще вижу того же парня, за которым наблюдала всю свою жизнь, лицо, на которое останавливалась посмотреть в газетах или по телевизору. Я впиваюсь ногтями в стойку, пытаясь скрыть свою досадную слабость.

Хэмми это замечает и бросает на меня сочувствующий взгляд.

– Никто не ожидает, что ты быстро его забудешь, – говорит она. – Я знаю, что он пытается контролировать весь мир и все такое, но все равно в костюме он выглядит круче моделей на показе Balmain.

Эшер хмурится:

– Я вообще-то еще здесь.

– Я же не сказала, что хочу встречаться с ним, – отвечает Хэмми и протягивает руку, чтобы погладить Эшера по щеке.

Я наблюдаю, как Хидео и Кенн тихо переговариваются. Интересно, насколько Кенн и Мари посвящены в планы Хидео? А что, если в этом замешана вся компания? Но как тогда им удалось сохранить такое в секрете? И неужели так много людей согласилось принять участие в чем-то настолько ужасном?

– Как вы знаете, – начинает Хидео, – во время Финала чемпионата обманный ход принес «Всадникам Феникса» победу над командой «Андромеды». После того, как наша креативная группа изучила это дело, – он делает паузу, чтобы взглянуть на Кенна, – мы пришли к выводу, что обман был активирован не кем-то из игроков, а внешней стороной. Мы решили, что лучшим вариантом будет провести официальный матч-реванш между командой «Андромеды» и «Всадниками Феникса» через четыре дня. А церемония закрытия состоится еще через четыре дня после этой игры.

После слов Хидео комната сразу же наполняется шумом голосов. Эшер откидывается назад и хмурится, глядя на экран:

– Ну, это все-таки случилось, – обращается он ко всем нам. – Официальный матч-реванш. У нас есть три дня на подготовку.

Хэмми заглатывает лапшу.

– Официальный матч-реванш, – повторяет она без всякого энтузиазма. – Такого никогда не было в истории чемпионатов.

– У «Всадников Феникса» появится много недоброжелателей, – добавляет Тримейн. Из других баров уже ясно слышатся выкрики «Обманщики!».

Эшер пожимает плечами.

– С таким мы уже не раз сталкивались. Не так ли, Блэкборн?

Лицо Тримейна ничего не выражает. Нам не передается возбуждение из-за новой игры, и мы просто продолжаем смотреть. Матч-реванш – не сенсация. Если бы репортеры только знали, что Хидео действительно делал с помощью «НейроЛинка»…

«Я устал от ужасов этого мира, – сказал он мне. – Так что я заставлю их прекратиться».

– Ну, – начинает Рошан, проводя рукой по лицу, – если Хидео и беспокоит то, что случилось за последние несколько дней, он этого не показывает.

Тримейн сосредотачивает свое внимание на чем-то невидимом и быстро стучит по барной стойке. Несколько недель назад я бы возмутилась, оказавшись с ним в одной комнате. И сейчас я все жду, когда он огрызнется и снова назовет меня «принцессой Персик», но оказывается теперь он на нашей стороне.

– Что-то нашел? – спрашиваю я его.

– Я раскопал достоверные сведения о том, у скольких людей новые линзы. – Тримейн откидывается назад и выдыхает. – Девяносто восемь процентов.

В зале повисла такая густая тишина, что, кажется, ее можно было резать ножом как пирог. Девяносто восемь процентов всех пользователей теперь находятся под контролем алгоритма Хидео. Я думаю о длинных очередях, о полицейской ленте. От осознания масштаба происходящего у меня кружится голова.

– А другие два процента? – выдавливает из себя Эшер.

– Это те, кто все еще использует бета-линзы, – отвечает Тримейн, – и кто еще не переключился на другие. Эти ребята пока в безопасности. – Он окидывает взглядом бар. – А также мы и официальные игроки, ведь нам выдали бета-версии до того, как вышли финальные. Многим в «Темном мире», готов поспорить, тоже ничего не грозит. И единицам людей по всему миру, которые вообще не пользуются «НейроЛинком». Вот так. Все остальные в ловушке.

Никто не хочет ничего добавлять. Я не озвучиваю эту мысль, но знаю, что мы не сможем оставаться с бета-версиями навсегда. Говорят, что в эти линзы загрузят обновление, которое превратит их в линзы алгоритма во время церемонии закрытия Warcross.

А это произойдет через восемь дней.

– Осталось семь дней свободы, – наконец говорит Эшер, озвучивая то, о чем мы все думаем. – Если хотите ограбить банк, это ваш шанс.

Я бросаю взгляд на Тримейна:

– Получилось найти новую информацию по поводу самого алгоритма?

Он качает головой и поднимает перед нами экран. Это лабиринт из светящихся букв.

– Я не могу найти даже малейший его след. Видите это? – Он показывает на блок кода. – Основная последовательность регистрации. Здесь должно что-то быть.

– То есть ты хочешь сказать, что там не может быть алгоритма? – спрашиваю я.

– Да, я считаю, что это невозможно, да. Это все равно что смотреть на стул, парящий в воздухе без каких-либо канатов.

Я пришла к такому же заключению за последние несколько бессонных ночей, которые провела за исследованием каждой расщелины «НейроЛинк». Ничего. Как бы Хидео ни ввел свой алгоритм, найти его я не могу.

– Возможно, единственный способ получить к нему доступ – через самого Хидео, – вздыхаю я.

На экране Хидео теперь отвечает на вопросы журналистов. Он стоит в расслабленной позе, лицо кажется серьезным, а волосы немного взъерошены, но уложены идеально. Выглядит прекрасно, как всегда. Как он может оставаться таким спокойным? Я наклоняюсь вперед, словно тех нескольких мгновений, которые мы провели вместе в наших недолгих отношениях, достаточно, чтобы понять, о чем он думает.

Сон, приснившийся мне прошлой ночью, снова возникает в голове, и я почти чувствую, как его ладони скользят по моим голым рукам. У него такое грустное лицо. «Прости», – шепчет он. Потом появляется темный силуэт, наблюдавший за мной из угла комнаты, и стекло вокруг нас разлетается вдребезги.

– А как насчет тебя? – говорит Тримейн, вырывая меня из мыслей. – Есть новости от Ноля? Ты связывалась с Хидео?

Я делаю глубокий вдох и качаю головой.

– Я ни с кем не связывалась. По крайней мере, пока.

– Ты же не рассматриваешь предложение Ноля серьезно, правда? – Эшер подпер голову рукой и смотрит на меня с тревогой. С таким же выражением он смотрел на меня, будучи Капитаном, когда думал, что я не собираюсь выполнять его команды. – Не делай этого. Очевидно, что это ловушка.

– Хидео тоже оказался ловушкой, Эш, – говорит Хэмми. – И никто из нас этого не ожидал.

– Ну, Хидео никогда не пытался взорвать наше общежитие, – бормочет Эшер. – Слушайте, даже если Ноль серьезно хочет, чтобы Эми присоединилась к нему и помогла остановить Хидео, у него должны быть еще какие-то мотивы. Он вообще-то не примерный гражданин. Его помощь может принести куда больше проблем.

Тримейн кладет локти на стойку. Я все еще не привыкла видеть искреннюю тревогу на его лице, но оно меня успокаивает. Напоминает о том, что я не одна.

– Если мы с тобой, Эм, будем работать вместе, то сможем избежать помощи Ноля. Должны быть какие-то ниточки к Сасукэ Танака.

– Сасукэ Танака исчез без следа, – тихо говорит Рошан, наматывая на палочки лапшу. Его голос звучит спокойно и жестко.

Тримейн бросает на него взгляд:

– Следы всегда остаются, – отвечает он.

Эшер успевает заговорить прежде, чем между Рошаном и Тримейном повисает неловкая тишина.

– А что, если сначала связаться с Хидео? Скажи ему, что узнала, что его брат жив. Ты говорила, что он создал это все – Warcross, алгоритм – из-за брата, не так ли? Разве он не сделает ради него все, что угодно?

В мыслях я вижу, как Хидео смотрит на меня. Все, что я делаю, я делаю ради него. Он сказал мне это несколько недель назад, в горячем источнике, пока мы смотрели, как в небе появляются звезды.

Даже тогда он планировал свой алгоритм. Его слова обрели теперь новый смысл, и от этого у меня внутри все сжимается. Тепло воспоминания превращается в лед.

– Если Ноль действительно его брат, – отвечаю я.

– А ты считаешь, нет? Мы все это видели.

– Я знаю одно: что не могу быть полностью уверена. – Я без аппетита размешиваю лапшу в миске.

Хэмми задумчиво склоняет голову, и я буквально вижу, как в ее голове начинают крутиться шестеренки.

– Возможно, кто-то украл личность Сасукэ. Может, пытается сбить со следа, используя имя мертвого мальчика.

– Профиль-призрак, – бормочу я, соглашаясь. Я знаю про это потому, что сама так делала.

– Эми не стоит рассказывать Хидео ничего важного, если это может оказаться неправдой, – продолжает Хэмми. – Иначе он поведет себя непредсказуемо. Сначала нам нужны доказательства.

Рошан внезапно встает, со скрежетом отодвигая стул. Я резко поднимаю взгляд, но он уже выходит из бара через раздвижные двери.

– Эй, – зовет Хэмми, – ты в порядке?

Он останавливается, чтобы оглянуться.

– Что в порядке? То, что мы все сидим здесь, обсуждаем технические подробности того, как Эми должна броситься очертя голову в дело, в котором может погибнуть?

Мы замираем, так и непроизнесенные слова повисают в воздухе. Я никогда раньше не слышала злость в голосе Рошана, и это кажется неправильным.

Он смотрит на своих товарищей по команде, а затем его взгляд останавливается на мне.

– Ты ничего не должна Хидео, – говорит он тихо. – Ты выполнила то, для чего тебя наняли. Не твоя задача копаться в прошлом Ноля, в том, что произошло между ним и братом или в том, что он собирается сделать с Хидео.

– Эми единственная, кто… – начинает Эшер.

– Как будто ты когда-нибудь думал о том, что нужно ей, – резко отвечает Рошан.

Я в удивлении вскидываю брови.

– Рошан, – говорит Эшер, внимательно наблюдая за ним.

Но Рошан поджимает губы.

– Слушай, если команда Ноля все еще собирается остановить Хидео, пусть она это делает. Пусть они сцепятся друг с другом. Тебе не нужнов это лезть. Отступи и не вмешивайся. Не стоит. И никто из нас не должен убеждать тебя в чем-то другом.

Прежде чем я успеваю ответить, Рошан отворачивается и выходит на улицу, в ночную прохладу. Дверь с резким стуком захлопывается за ним. Все вокруг меня беззвучно выдыхают.

Я поворачиваюсь к Хэмми.

– Это из-за того, что он здесь, – бормочет она, кивая в сторону Тримейна. – Он выбивает Рошана из колеи.

Тот смущенно откашливается.

– Он прав, – наконец говорит Тримейн. – Насчет опасности, я имею в виду.

Я смотрю на место, где только что сидел Рошан, и вспоминаю, как он перебирал четки на запястье. Перед глазами у меня до сих пор стоит последнее сообщение от Ноля – маленькие белые буквы, которые замерли в ожидании.

Хэмми откидывается назад и скрещивает руки на груди.

– Почему ты все не бросишь? – спрашивает она.

– Беспокойство за судьбу мира – недостаточная причина?

– Нет, тут нечто большее.

В моей груди нарастает раздражение.

– Все это происходит из-за меня. Я напрямую была с этим связана.

Хэмми не отпугивает резкость моих слов.

– Но ты же знаешь, что это не твоя вина. Скажи мне почему?

Я колеблюсь, не желая произносить истинную причину. Краем глаза вижу профиль Хидео, подсвеченный зеленым. Он сейчас не спит и находится онлайн. И мне сразу хочется связаться с ним.

Мне ужасно не нравится, что он все еще так на меня действует. Хотя в конце концов в жизни каждого был человек, по которому сходишь с ума, несмотря ни на что. Не то чтобы раньше я не наслаждалась мимолетными увлечениями, которые длились всего несколько недель, но все же…

Он больше, чем увлечение, награда охотника или цель. Он навсегда связан с моей историей. Хидео, укравший у всего мира свободу воли, – это все тот же Хидео, который оплакивал своего брата так сильно, что в его темных волосах появилась серебряная прядь. Тот же Хидео, что любит своих родителей. Тот же Хидео, который однажды вытащил меня из тьмы и позволил мечтать.

Я отказываюсь верить, что он монстр. Я не могу смотреть, как низко он падает. Я продолжаю бороться, потому что мне нужно снова отыскать того парня, его бьющееся сердце, похороненное во лжи. Мне нужно остановить его, чтобы спасти.

Когда-то он протянул мне руку помощи. Теперь моя очередь помочь ему.

* * *

К тому времени, когда мы вышли из бара, время уже перевалило за полночь, а ливень превратился в слабый туман. На улицах все еще встречаются люди. Только что объявили первых двух звездных игроков, их виртуальные фигуры парят под каждым уличным фонарем города.

ХЭМИЛТОН ХИМЕНЕЗ, США |

«Всадники Феникса»

ПАРК ЙИМИН. Южная Корея |

«Гончие»

Хэмми едва смотрит на кадры своих лучших маневров в игре, танцующих под светом фонарей.

– Ты должна вернуться вместе с нами, – говорит она, осматривая район.

– Все будет хорошо, – уверяю я. Если кто-то и преследует меня, лучше бы не делать так, чтобы он следил и за моими товарищами.

– Это Кабуки-тё, Эм.

Я криво ухмыляюсь.

– И? Алгоритм Хидео управляет большинством людей здесь. Чего бояться?

– Очень смешно, – раздраженно отвечает Хэмми, изогнув бровь.

– Слушай, нам не стоит перемещаться всем вместе. Ты же знаешь, так мы становимся слишком соблазнительной целью, даже несмотря на алгоритм. Я позвоню тебе, когда вернусь в отель.

Хэмми понимает, что разговор окончен. Она разочарованно поджимает губы, но потом кивает.

– Ага, лучше бы тебе это сделать, – бросает она через плечо, машет мне рукой и уходит.

Я наблюдаю, как она присоединяется к другим, и все направляются к станции метро, где их ждет частная машина. Пытаюсь представить ребят до того, как к ним пришла слава, когда они впервые приехали в Токио. Чувствовали ли они себя настолько незаметными, чтобы спокойно воспользоваться метро? Ощущали ли себя одинокими?

Когда мои друзья исчезают в тумане дождя, я тоже ухожу. Я привыкла передвигаться одна. Но все равно без них мое одиночество кажется сильнее, а пространство вокруг – более пустым. Я засовываю руки в карманы и пытаюсь игнорировать виртуального зазывалу, подскочившего ко мне с улыбкой и на английском приглашающего меня в один из хост-клубов.

– Нет, – отвечаю я ему. Он сразу же исчезает, вновь появляется у входа в клуб и начинает высматривать другого потенциального клиента.

Я убираю волосы под капюшон и продолжаю идти. Всего неделю назад я, скорее всего, шла бы рядом с Хидео. Его рука была бы на моей талии, пальто – на моих плечах. Он бы, наверное, смеялся над какими-нибудь моими словами.

Но сейчас я одна, прислушиваюсь к монотонному хлюпанью ботинок по грязным лужам. Эхо капающей с вывесок и навесов воды отвлекает меня. Оно похоже на звук шагов. Мне снова кажется, что за мной следят.

У меня шумит в ушах. Я на мгновение останавливаюсь на перекрестке, наклоняю голову то в одну, то в другую сторону, пока жужжание не прекращается.

Я снова смотрю на подсвеченную зеленым иконку Хидео перед глазами. Где он сейчас, что делает? Я представляю, как связываюсь с ним, как его виртуальный образ появляется передо мной, и в ушах начинает звенеть вопрос Эшера. А что, если я расскажу ему о связи Ноля с его братом? Неужели нельзя просто посмотреть, что произойдет, даже если я не уверена в информации на все сто?

Я сжимаю челюсти, злясь на себя за то, что просто придумываю предлог, чтобы услышать его голос. Если буду держаться от него подальше и сосредоточусь на всем происходящем, как на работе, может, тогда перестану так сильно хотеть быть рядом с ним?

В ухе снова появляется жужжание. В этот раз я останавливаюсь и внимательно прислушиваюсь. Ничего. На улице сейчас, кроме меня, только несколько людей, похожих на размытые силуэты. Может, кто-то пытается меня взломать? Я начинаю проверять свою систему «НейроЛинк», чтобы убедиться, что все в порядке. Зеленые слова пролетают перед глазами, сканирование не выявляет никаких сбоев.

Пока не начинается диагностика моих сообщений.

Я хмурюсь, но прежде, чем успеваю рассмотреть повнимательнее, весь текст исчезает. Его заменяет одно единственное предложение.

Волоски на шее встают дыбом. Это Ноль.