Текст книги "Клятва воров"

Глава шестая
Кази

Отголоски осени пробивались среди деревьев, которые с трепетом сбрасывали последние листья. Зима была нетерпелива и по утрам покрывала все белым инеем. Мне стало интересно, как выглядит Дозор Тора зимой. Темные башни на фоне снежного пейзажа.

Сегодня мы должны добраться до дома. Джейс думал, что мы прибудем к ночи, и даже наступающая темнота не могла остановить его. По мере того как перед ним открывались новые виды, он внимательно осматривал горизонт, словно ожидая увидеть кого-то знакомого.

Нам не терпелось оказаться дома. Сегодня мы будем спать в постелях в Дозоре Тора. Будем ужинать за семейным столом. Наша новая жизнь начиналась.

Тоска, пробудившаяся во мне, стала неожиданностью. Возможно, неослабевающая вера Джейса в то, что это начало чего-то нового, завладела и мной. Я с нетерпением ждала будущего, но в моей груди словно гудел рой пчел. Мне предстояло войти в дружную семью, связанную общей историей и традициями. Но были и другие вещи, о которых стоило волноваться.

«Мы скоро получим ответы», – обещал Джейс. Неопределенность была червем, который пожирал нас. Мы отчаянно хотели разобраться с запиской и узнать, что случилось с Самюэлем. Но при мысли о Зейне мой желудок скрутило. Не то чтобы боялась его, по крайней мере, не того, что он может сделать со мной. Натия и Эбен научили меня, как можно убить человека без ножа. Я была гораздо лучше обучена, чем Зейн. Но боялась того, что он мог мне сказать.

В ту ночь, когда спросила его о своей матери, я ощутила ужас. В одно мгновение снова стала ребенком, мои кости превратились в желе, неуверенность, которую долгие годы подавляла в себе, вдруг ожила. И мне предстояло пережить это снова, когда столкнусь с Зейном. Страх превратился в новый вопрос: не лучше ли остаться в неизвестности?

«Просто убей его, Кази, – говорила я себе. – Ведь ты всегда мечтала это сделать. Убей его и покончи с этим. Тебе не нужны ответы». Я жила с сомнениями так долго – могла жить с ними вечно. Справедливость – все, что меня волновало. Ответы ничего не изменили бы. Моей матери больше нет.

«Как ты можешь быть уверена, что она мертва?»

Вопрос Джейса был таким же хрупким, как яйцо малиновки на его ладони. Он осторожно протянул его мне, будто скорлупа уже треснула. Конечно, у меня нет уверенности, что она мертва. Да и вообще. Я не видела ее мертвого тела, но увидела сон и сделала из него вывод, вырезанный кусочек головоломки, который вписался в форму моей жизни.

Я так долго верила, что однажды мама вернется ко мне, или, если буду искать усерднее, сама найду ее.

И вот лютой зимой, когда многие венданцы уже умерли, я свернулась калачиком, дрожа в своей лачуге, посиневшая от холода, думая, что могу стать следующей, как вдруг услышала шум.

Т-с-с.

«Это всего лишь ветер», – говорила я себе.

Кази.

Это всего лишь мой урчащий живот.

Т-с-с.

Мне было так холодно, я промерзла до костей, но все равно выбежала на улицу, в отчаянии, не желая оставаться одна. Снег резко обрушивался на меня, сугробы морозили ноги, ветер хлестал по лицу, а потом… Наступило странное затишье. На фоне поразительной белизны, делавшей пустые улицы Венды неузнаваемыми, я что-то заметила.

Была ли у меня лихорадка? Бред, вызванный голодом? Даже тогда все это не казалось реальным. Как могла объяснить Джейсу то, чего не понимала сама? Я видела свою мать, ее длинные черные волосы падали на спину, а на голове красовалась корона из свежих зеленых лоз, такая, какие она плела для меня по праздникам. Мама была весной посреди суровой зимы. Она повернулась. Ее глаза, теплый янтарь, смотрели в мои, словно пытаясь послать мне один из наших тайных сигналов. Ее губы произнесли мое имя – Кази, моя дорогая, моя чиадрах, – а затем она повернулась и пошла прочь, но теперь кто-то был рядом с ней. Она тоже посмотрела на меня. Смерть. Мама позволила ей взять себя под руку. Смерть задержалась еще на мгновение. Она смотрела на меня, потом предупреждающе топнула ногой, и я побежала обратно в свою лачугу.

«Может быть, ты увидела именно то, что позволило тебе двигаться дальше?» – предположил Джейс.

С тех пор я бесчисленное количество раз прокручивала в голове эту мысль. Было ли это лишь отчаянным одиночеством, которое наконец отпустило меня? Мама ускользала от меня месяцами и годами, мое чувство вины росло по мере того, как стирались воспоминания о ней, и заставляло возобновлять поиски.

Может, встреча с ней в ту ночь была ее посланием мне, чтобы я перестала ждать ее возвращения. Чтобы перестала искать.

Но через некоторое время я начала искать кого-то другого. Так или иначе, не могла отпустить ее.

С той ночи видела Смерть много раз – и это был не сон. Возможно, она всегда находилась рядом, а в попытках выжить я просто не замечала ее. Может быть, открыв темную дверь, ее уже нельзя закрыть. Временами я неожиданно слышала предупреждающий шепот призраков, а Смерть наслаждалась, дразня меня и подталкивая. Она стала напоминать мне квотерлорда, которого я твердо решила победить, и наградой за это была моя жизнь.

– Яблоки! – неожиданно воскликнул Джейс. Он уже направлял Тайгона к дереву, срывая на ходу спелые красные яблоки. Он бросил несколько для лошадей на землю и собрал побольше в складки плаща, прежде чем слезть с лошади. Он надкусил одно, с наслаждением жуя, а затем пожал плечами.

– Я первым заметил их, но ты можешь убедить меня поделиться.

Я посмотрела на него сверху вниз.

– За определенную цену, полагаю?

Он усмехнулся.

– У всего есть цена.

Я закатила глаза.

– Ну разумеется. – Я соскользнула с Мийе и направилась к нему. – И даже для посла?

– Сначала яблоко. А потом ты захочешь собственный офис.

Я поморщилась.

– Маленький офис для посла? О нет. Я рассчитываю на одну из тех шикарных квартир на бирже. На верхнем уровне.

– Боюсь, они довольно дорогие. – Он обвил рукой мою талию и дал мне откусить от своего яблока, а затем поцеловал, сладкий сок увлажнил наши губы.

– Ну, патри, и чего мне это может стоить?

Его брови приподнялись.

– Думаю, будет лучше, если я покажу.

Мы снова поцеловались, подшучивая друг над другом, пока он тянул меня к земле. Я знала, что легкость, игра, смех были его подарком мне, обещанием, что как бы близко мы ни находились от Дозора Тора и какие бы трудности нас ни ждали, мы не потеряем красоту этих последних недель. Между нами ничего не изменится. Ему не требовалось повторять эти слова. Я чувствовала их в каждом поцелуе. Ведь это только начало.

* * *

Мийе будто почувствовал, что мы уже близко. Он ускорил шаг, предвкушая, что скоро отдохнет и получит свежее сладкое сено, которого в конюшне Белленджеров всегда в избытке. Джейс был прав насчет времени. Небо окрасилось в пурпурные полосы, сумерки быстро сгущались, пока мы направлялись к черному входу в туннель Грейсона. Над нами проплыло черное облако, в которое собрались летучие мыши, отправившись на вечернюю трапезу.

Джейс посмотрел на меня, мягкий свет сумрачного неба отразился в его карих глазах.

– Держись рядом со мной, – сказал он. – Не хочу, чтобы Прая на тебя набросилась. У нее вспыльчивый характер, на случай, если ты не заметила.

– У Праи? Вспыльчивый характер? Не-е-ет, – передразнила я. – Никогда бы не подумала. – Я могла бы справиться с Праей, но не хотела столкновения. Я мечтала, чтобы наше возвращение в Дозор Тора прошло гладко и не вызвало у семьи еще большего раздражения.

– К тому времени, как мы проберемся через туннель, вести, вероятно, уже дойдут до дома. Не удивлюсь, если все будут ждать нас на пороге.

Он произнес это будто с сожалением, но я знала, что именно на это он и рассчитывал. Вся семья, включая Самюэля. Если записку написала Джалейн, то это лишь ее поспешная реакция и результат паники. Я на это надеялась, хотя перспектива столкнуться со всей его семьей на пороге дома выбила дыхание из моей груди. Я знала, что должна справиться с этим. С их гневом. И двигаться дальше. У нас был план. И они станут его частью. Наконец мы с Джейсом обогнули рощу и вышли на открытый склон, который вел к туннелю Грейсона. На фоне вечернего неба перед нами возвышался черный силуэт Дозора Тора.

Но что-то было не так.

Джейс натянул поводья Тайгона и осмотрелся. Я тоже остановилась, пытаясь понять. Силуэт изменился.

Между шпилями Ривербенда и Рэйхауса зияла дыра, словно голодный монстр откусил кусок. Центральный шпиль замка исчез, и когда я осознала увиденное, то заметила, что исчезло еще кое-что.

Стена.

В крепостной стене у входа в Дозор Тора – прочной каменной кладке толщиной в четыре фута – зияла дыра, и груды обломков лежали под горой. Сторожевые башни тоже исчезли.

– Не может быть… – Слова замерли на губах Джейса. Прошла секунда потрясения, а затем он бросился к замку.

– Джейс! Стой! – крикнула я. – Это может быть…

Мощный вихрь рассек воздух. Потом еще один. Стрелы. Я кружила на месте, пытаясь понять, откуда они летят.

Джейс тоже услышал их и отступил назад. Он собирался развернуть Тайгона, когда стрела попала ему в бедро. Он оскалился, пытаясь повернуться, и еще одна стрела пронзила его плечо, заставив покачнуться. Тайгон отпрянул.

Я не могла понять, откуда стреляют. Казалось, со всех сторон. Я помчалась к Джейсу.

– Баричэ! – крикнула я Тайгону. – Баричэ! – Это была команда «беги», но стрелы продолжали свистеть вокруг, и Тайгон снова отпрянул, не зная, в какую сторону повернуть.

Джейс кричал:

– Беги, Кази! Назад! – Еще одна стрела попала ему в грудь. За долю секунды еще две пронзили бок. Он качнулся вперед.

– Джейс! – выкрикнула я, бросаясь к нему.

Ни одна стрела не попала в меня. Они целились только в патри. Его глаза встретились с моими.

– Уходи отсюда, – были его последние слова, прежде чем он упал на спину Тайгона.

Темные фигуры в плащах надвигались со всех сторон, окружая нас, как гиены, выкрикивая друг другу команды. «Схватить его». Держа нож в одной руке и меч в другой, я спрыгнула с Мийе и, тяжело приземлившись на ноги, сбила первую фигуру в плаще, которая уже тянулась, чтобы стащить Джейса с лошади. Я попятилась назад, отбилась от нападавшего на меня сзади, ударив его по голове, и крикнула:

– Баричэ! – на этот раз Мийе. Он выполнил мою команду и галопом поскакал обратно к лесу. Джейс неподвижно лежал на Тайгоне. Я развернулась, чтобы уклониться от клинка нападавшего, рывком подняла нож вверх, чтобы перерезать ему подколенное сухожилие, а затем ударила его между ребер, когда он споткнулся. Я отпихнула тело в сторону, подтолкнула Тайгона, ударив широкой стороной меча, и крикнула:

– Баричэ! – молясь, чтобы он последовал за Мийе, прежде чем нападавшие успеют схватить Джейса.

Это сработало. Тайгон пронесся мимо темных фигур, сбив троих с ног. Но почти в тот же миг меня схватили сзади, на голову набросили капюшон, и мир стал полностью черным. Оружие вырвали у меня из рук, но я продолжала сражаться и услышала звук, похожий на треск дыни, когда мой сапог соприкоснулся с чьей-то головой. Я выхватила из сапога маленький нож и нанесла удар в лицо тому, кто держал меня за горло. Крик разорвал воздух, хватка ослабла, но когда я потянулась, чтобы снять капюшон, кто-то ударил в живот, и меня скрутила резкая боль. Меня повалили на землю, и колено ударило мне в спину, прижав к каменистой земле.

Голоса смешались. Сколько их было? Они ждали нас. Это была засада. Они знали, что мы прибудем. Кому еще, кроме Ганнера, известно, что Джейс возвращается домой?

– Лежать, тварь!

– За ним!

– Она убила Йерсога!

– Туда! Вперед!

– Черт возьми!

– Далеко он не уйдет!

– Оставайся с ней! Я поймаю его!

– Обыщите территорию!

Я услышала затихающий галоп погони, борясь с тяжестью, которая придавила меня. Беги, Мийе. Глубоко в лес, туда, где темно. Пожалуйста, всеми милостями богов, беги. Не останавливайся. Я не могу его потерять.

Голова закружилась, накатила тошнота, когда мне завели руки за спину, потом связали запястья и ноги. Земля подо мной была теплой и влажной, и я почувствовала запах – соленый привкус крови. Моей?

Только тогда осознала, что в кулаке, который ударил меня, был нож. И прежде чем все угасло, а темнота стала глубже, поняла кое-что еще.

Я узнала один голос. Он принадлежал Пакстону.

Глава седьмая
Джейс

Мой взгляд не мог сфокусироваться. Голова кружилась, а может, это Тайгон все еще кружил в ужасе на одном месте. Я увидел, как Кази сражается, как Мийе скачет галопом. Далекая крепостная стена, лес – мир вращался вокруг меня… А потом я больше ничего не мог разглядеть.

Так?

Так все и закончится?

Может, конец уже наступил. Но моя рука. Мои пальцы. Они держали что-то.

Кази? Где ты?

Мои руки. Они горели огнем.

Держись, Джейс.

Я за что-то схватился. Грива Тайгона? Поводья? Я сжал сильнее.

– Кази… – Не мог вздохнуть. Потом все стало холодным. Застыло.

Мои руки скользнули по чему-то. Грива лошади, седло, воздух. Я упал, ударившись о землю. Стрела, застрявшая в груди, вонзилась еще глубже. Жгучая боль пронзила меня насквозь, каждая часть меня горела. Дыхание с хрипом вырывалось из легких. Крик поднялся из горла, как у умирающего животного. Я услышал галоп, лошадь приближалась. Шаги. Шорох. Они близко. Пытался перевернуться на бок, ползти, выбраться, вцепившись пальцами в затхлую землю, но дышать больше не получалось. Я кашлянул кровью, соленый вкус наполнил рот. Так. Так все и должно закончиться.

Беги, Кази. Убегай…

Кази…

Оранжерея. Пожалуйста…

Я люблю…

 
Дракон устроит заговор,
Надев многоликие личины,
Обманывая угнетенных,
              собирая нечестивых,
Владея мощью, как бог,
                         неудержимый.
 

– Песнь Венды

Глава восьмая
Кази

– Вот так, Кази. Положи руки сюда.

Я чувствую его руку в своей, тепло против холода, Джейс учит меня танцевать джигу, как танцуют Белленджеры. Его лицо сияет, когда мы кружимся по пустому бальному залу, в котором когда-то собирались древние короли и королевы и самые могущественные люди на континенте. И в эту ночь они все еще здесь. Кажется, что наши ноги не касаются земли. Призраки наблюдают, желая, чтобы это никогда не кончалось, наклоняясь к нам, вспоминая.

– Слышишь, Джейс? Они нам аплодируют.

Он смотрит вверх на пустые балконы и улыбается, будто тоже видит и слышит их.

– Они аплодируют тебе.

Смогут ли выученные шаги произвести впечатление на его семью? Достаточно ли я ловка? Грациозна? Достаточно ли? Я действительно хочу произвести впечатление. Отчаянно хочу этого. Показать, что умею делать и другие вещи, кроме как похищать их патри. Показать, что могу стать частью семьи.

Он кружит меня, поднимая в воздух, мышцы его плеч напрягаются под моими руками, затем он позволяет мне соскользнуть вниз, пока наши губы не встречаются. Музыка, которую мы представляем себе, бьется о нашу кожу, воздух, обморочное бормотание тех, кто наблюдает за нами, ботинки Джейса, наши обещания, нерушимые, вечные…

Меня всегда будил грохот, дверь врезалась в стену. Зал, в котором мы танцевали, исчезал. Я снова оказывалась в маленькой темной камере, сон распадался, руки холодели. Тяжелые шаги слышались в коридоре за дверью моей камеры. Я пыталась с их помощью считать дни. Они появлялись так же регулярно, как и дразнящий луч света, но я все же не представляла, сколько времени прошло. Некоторые дни были хуже других, кошмары наполняли мою душу. Я боролась с ними. Иногда Джейс возвращал меня с черты, на которой я стояла. Его голос проникал сквозь тьму. «Плыви по течению. Еще немного. Не останавливайся. Ты сможешь».

Прошло пять дней? Десять? Может, гораздо больше. Один мрачный день сменялся другим без начала и конца. Шаги становились громче. Потом я слышала слабый звук, за которым следовал писк крыс: в крошечное отверстие в верхней части двери бросали засохшую булочку. Мне приходилось спешить, чтобы схватить ее до того, как это сделают крысы. Это было все, чем меня кормили. Одна булочка в день. Странно, тюремщики хотели, чтобы я осталась жива. Но чтобы была слабой.

Они боялись меня.

Я убила троих, это знала точно, и, возможно, еще одного после того, как меня схватили. Уроки, полученные от Натии, Эбена, Кейдена и Гриза, стали частью меня и поэтому сработали даже в тот злополучный момент, когда на нас напали. Отчаянное желание спасти Джейса вспыхнуло во мне, как жаркое пламя. Спасти его – только это имело значение. Что теперь с ним? Я не могла потерпеть неудачу. Не в этот раз.

Где ты, Джейс?

Я твердила себе, что он успел скрыться в лесу. Не переставала разговаривать сама с собой, каждый день подбадривая себя новой надеждой, пока страх и доводы рассудка сковывали меня холодом. Пять стрел. Одна в груди. Шансы выжить после такого…

Я уверяла себя, что сотни стрел не смогут остановить его, что даже стрела в сердце не заставила бы остановиться, если кому-то требовалась его помощь. Я держалась за эту мысль, как за веревку, удерживающую от падения с обрыва. Но кто бы ему помог? Куда ему идти? Это напавшие на нас разрушили стены Дозора Тора?

Звон стрел все еще вибрировал в моем горле, сталь пронзала кости и плоть снова и снова. Кровь текла повсюду. Знакомый голос, мой собственный, шептал жестокие слова, которые преследовали меня всю жизнь. Иногда люди исчезают из нашей жизни, и мы больше никогда их не видим.

Нет! Споря с собой, я с трудом поднялась на ноги. Сдвинула крышку бочонка с водой и набрала немного воды в ладони. Она имела землистый, сладковатый вкус, будто в бочонке когда-то хранился сидр. С тех пор как меня бросили сюда, его не наполняли. Может, когда вода иссякнет, не станет и меня. Я прислонилась к стене и сползла на пол, задыхаясь от напряжения. Гноящаяся рана пульсировала, лоб горел, и все же я дрожала от холода. Меня очень редко ранили, и это удивляло, учитывая мой опыт. Даже два месяца, проведенные в тюремной камере Ре Ло, обошлись без травм. Загадала ли мама желание? Много желаний, чтобы защитить меня? Может, теперь все они израсходованы. Моя чиадрах. Она идет? Это ее я слышу, она близко? Я провела рукой по вспотевшему лбу. Нет, Кази, это было давно. Сейчас ты в камере, а Джейс…

За дверью послышалось шарканье ног, затем звук замер и дверной глазок открылся. Булочка упала на пол, а затем раздался сильный шлепок.

Что-то тяжелое ударилось о землю. Я вдохнула, напрягаясь, и поползла на четвереньках к двери, цепи на лодыжках звенели. Я зажала рану, липкая жидкость смочила мои пальцы.

– Трусы! – закричала я, колотя в дверь, пока шаги не затихли. Моя реакция была доказательством, что я еще не слишком ослабла и не умерла. Что убью их всех. Убью. И Пакстон будет первым.

Но взрыв гнева потребовал больше энергии, чем у меня оставалось, и я рухнула на дверь, голова закружилась от боли, и я обрушилась на пол. Еще один день, Кази. Пусть будет еще один день. Как украсть ключи у тюремщиков, если они никогда не открывают дверь? Как что-то сделать, если слабею с каждой минутой? Джейс, где ты? Я должна знать. Возможно, желание знать – это все, что заставляло меня не сдаваться. Мне нужно быть рядом с ним. А значит, нужно есть.

Протянула руку, нащупывая булочку, и мои пальцы сомкнулись вокруг нее. Я могла прожить так гораздо дольше, чем они себе представляли. Столько, сколько потребуется. Мне не чужд голод. У меня многолетний опыт в этом деле. Я засунула булочку под рубашку и нащупала второй предмет, звук падения которого слышала. Показалось ли мне? Сны и галлюцинации были моими постоянными спутниками в этом дьявольском месте.

Моя рука коснулась чего-то мягкого. Я ощупала предмет. Ткань с узелками? Носовой платок? Я сдавила его. Что-то податливое. Я понюхала. Что-то сладкое. Еда? Сладкое лакомство? Ловушка? Я развязала тряпку и макнула палец в густую липкую пасту, затем попробовала на язык. Мед с добавлением трав? Это не еда. Лекарство для выведения инфекции.

Лекарство? От одного из них?

Может, хотя бы кто-то по ту сторону двери хотел, чтобы я жила. Кто-то, кто тоже боялся.

* * *

На следующий день принесли еще лекарства, и на следующий, и на следующий. Что-то я съела. Мне казалось, это не повредит и может помочь. Выделения из раны прекратились. Лоб больше не пылал. Мой разум прояснился. Рана, казалось, уменьшалась. Каждый день мне приносили дополнительную булочку, внутри которой был спрятан кусочек сыра. Я с жадностью поглощала ее, но все еще была слаба после нескольких дней, проведенных в цепях и голоде. И темноте. Полной, высасывающей душу тьме. Она проникала в мои кости, как омерзительный ликер.

Мой благодетель не раскрывал себя, но каждый день чувствовала страх за дверью. Страх того, что случится, если откликнусь и раскрою его или ее. Чувствовала, что они очень рискуют ради меня. Кто тайком доставлял лекарства и дополнительную еду? Кто хотел, чтобы я осталась в живых?

Я услышала шаги – ежедневный сигнал, что еда на подходе, и опустилась на колени возле двери, готовая взять булочку и лекарства. Но вдруг раздался грохот множества ног. Грохот приблизился, и дверь распахнулась. Я вскинула руку, чтобы защитить глаза от пронзительного яркого света. Прищурилась и несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к свету, которого не видела несколько дней, может быть, недель. Наконец, разглядела, что за дверью ждет группа стражников. Все хорошо вооружены.

– Встать на ноги, – приказал один. – Мы идем гулять.

– А если ты слишком слаба, чтобы идти, мы тебя потащим.

– За волосы.

– Тебе решать.

Я посмотрела на своих тюремщиков – солдат в форме, с бритыми головами, высоких, крепких и мускулистых, выглядевших так, будто их вырезали из стволов гигантских деревьев, а не создали из плоти. Трое из них были на голову выше остальных. В них ощущалось что-то неестественное. Их глаза казались тусклыми, словно потертые оловянные тарелки. Солдаты? Они говорили на ландском с сильным акцентом, который был мне незнаком.

Я поморщилась, отталкиваясь от пола, держась за бок, заставляя силы вливаться в мышцы и кости, которые дрожали от слабости. Оперлась о стену.

– Я пойду.