Текст книги "Поединок сердец"

Глава 4

– Миледи, нормандские воины возвращаются! – воскликнула запыхавшаяся Майда, вбегая в комнату.

Сложив письмо втрое, Бетани убрала его в шкатулку, тайком смахнув слезу с глаз.

– Спасибо, Майда.

Бетани поставила шкатулку с личными бумагами нормандского рыцаря на прежнее место рядом с сундуком, в котором лежала его одежда. Отойдя назад, она убедилась, что все в порядке, и, удовлетворенная, повернулась к Майде:

– Он ничего не заметит.

– Вы нашли его слабое место, миледи?

– Да, он очень любит свою семью. – Бетани тряхнула головой, отгоняя эту мысль. Она должна видеть в рыцаре только безжалостного завоевателя. – Я должна придумать, как победить его, – произнесла она вслух.

Майда отерла пот со лба и верхней губы.

– Не волнуйся, Майда, – сказала Бетани. – Я знаю, что делаю.

– Это-то меня и беспокоит, миледи.

Девушка не стала одергивать служанку. Майда говорила искренне, от чистого сердца.

Служанка ушла, и Бетани быстро навела в спальне порядок. Укладывая вещи на свои места, она вдруг услышала странный скрежещущий звук. Оторвавшись от аанятий, девушка прислушалась, но все было тихо, и она решила, что ей это лишь почудилось.

Внезапно раздался голос Мери, донесшийся издалека, но очень настойчивый:

– Бетани, скорее сюда!

Распахнув дверь, Бетани тотчас же споткнулась и полетела вперед, на перила лестницы. Ударившись лицом о стойку, она потеряла равновесие и перевесилась через перила, успев в самый последний момент схватиться за них мертвой хваткой.

У нее закружилась голова, перед глазами все поплыло. Она едва не перевалилась через перила вниз. Делая медленные глубокие вздохи, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, Бетани опустилась на пол, прижимая ладонь к рассеченной щеке. Ее взгляд, скользнув в сторону двери, остановился на предмете, о который она споткнулась.

Боже милосердный, Бетани готова была поклясться, что убрала ведро с дороги! Если бы ей не посчастливилось ухватиться за перила, она сильно покалечилась бы, если бы не разбилась насмерть. Когда девушка осознала, чего только что избежала, у нее по спине прошла холодная дрожь.

Закрыв глаза, Бетани осторожно ощупала ноющую от боли щеку. По лицу текли слезы. Впредь надо быть осторожнее. Медленно открыв глаза, Бетани увидела перекатывающееся по дуге туда-сюда ведро. Несмотря на бесспорное доказательство, она никак не могла поверить, что оказалась такой беспечной.

Впрочем, мысли ее были заняты другим. Она пыталась разузнать как можно больше о предводителе нормандских воинов. Святой Бид свидетель, во всем виновата она сама. Бетани быстро отерла пот с лица, вызвав этим новую волну боли. Облегчить страдания поможет ивовая кора. Только бы она нашлась у Майды!

– Бетани! С тобой ничего не случилось?

Подняв взгляд, Бетани увидела склонившуюся над собой Мери.

– Ничего страшного, сестра. – Приняв протянутую руку, она встала с пола. – Ты меня звала?

– Я хотела сказать тебе, что нормандцы возвращаются, – ответила Мери, отпуская руку сестры.

Бетани захотелось воскликнуть: «Мне это уже известно!» Но Мери, разумеется, ни о чем не знала. Бетани нахмурилась, пытаясь сдержать раздражение в себе, и тут же застонала от боли.

– О боже, твое лицо! – ахнула Мери, увидев рассеченную щеку сестры.

Бетани тряхнула головой. Ей мало дела до того, как она выглядит.

– Ничего, жить буду. Мало ли что случилось с моим лицом.

Мери покачала головой:

– У тебя щека покраснела и распухла. Должно быть, болит ужасно.

Бетани глубоко вздохнула. У ее сестренки прямо-таки дар к преуменьшению. Не в первый раз она подумала, не затуманили ли Мери рассудок восемь лет, проведенные в монастыре.

– До свадьбы заживет, – сказала Бетани, тщетно пытаясь скрыть раздражение.

– А если тебя спросят, как ты объяснишь, откуда у тебя эта рана? – поинтересовалась Мери.

Увидев эту невинную озабоченность и обеспокоенное выражение на прекрасном лице сестры, Бетани тотчас же устыдилась своих недобрых мыслей:

– Не переживай так, сестра. Это один из тех редких случаев, когда правда ничем не повредит. Со мной произошел несчастный случай.

– Бетани, пожалуйста, будь осторожнее! – воскликнула Мери, заключая сестру в объятия.

Как и в детстве, она обвила Бетани подобно плющу, предлагая единственное утешение, которое было у нее, – тепло. Бетани была тронута до глубины души.

– Мери, не переживай за меня. – Освободившись из объятий сестры, она смахнула светлую прядь с ее нежной щеки. – Вчера ночью я очень испугалась, услышав доносящиеся из твоей спальни крики. Мери, любимая моя, что так тебя напугало?

Мери стыдливо потупила взор:

– Просто мне приснился кошмарный сон.

– Я хочу, чтобы Тейта спала с тобой. Если тебе опять будут сниться кошмары, она тебя разбудит.

– До того, как пришли враги, мне такие жуткие сны не снились. Наша жизнь переменилась. Я хочу, чтобы захватчики ушли.

– Мы все хотим этого. А пока каждый из нас должен делать свое дело.

Бетани попыталась заглянуть в опущенное лицо сестры. О небо! Наполненные слезами глаза Мери горели страстным огнем.

– Святые без колебаний умирали за правое дело, и я смогу поступить так же! Что я должна делать?

Бетани даже не подозревала о подобной решимости. Однако то, о чем она собиралась просить сестру, требовало мужества, а Бетани не хотелось подвергать Мери опасности.

– Не обращайся со мной как с изнеженным ребенком, – сказала Мери, как будто прочитав мысли сестры.

Эти слова разрешили все сомнения Бетани.

– Добейся расположения нормандских рыцарей. Тебе позволено бывать в их кругу. Завоюй их доверие. Будь моими глазами и ушами. – Она подняла руку, останавливая возражения. – Знаю, ты не владеешь их языком; но в детстве я учила тебя понимать по-французски. Уверена, когда все вокруг говорят на этом языке, память вернется к тебе, и ты сможешь понимать хотя бы часть того, о чем беседуют нормандцы.

– Проси меня о чем угодно, только не об этом! Наши люди решат, будто я предала их.

– Нет, я позабочусь о том, чтобы все знали: ты делаешь это ради общего блага.

Мери, растеряв минутную храбрость, заломила руки.

– Я попробую, но мне очень страшно, – сказала она, собираясь уходить.

– У тебя все получится.

Бетани проводила взглядом свою робкую сестру, жалея о том, что та не в безопасности в Шотландии.

Дядю Мактавиша необходимо как-то известить. Надменный шотландец не останется глух к мольбам своих родственников о помощи. По крайней мере, Бетани надеялась на это.

Доставить послание на север сможет бродячий жестянщик.

Подводы уже давно должны прибыть в Шотландию. Бетани знала, что Брам Мактавиш – человек честный. Он не растратит деньги, а сбережет их в целости и сохранности. Лэрд Мактавиш никогда не понимал обычаев Нортумберленда и готовности своего брата отказаться от своего имени, для того чтобы беречь и защищать землю, принадлежащую его жене. Но Бетани была уверена, что дядя все равно не отвернется от тех, в чьих жилах течет его кровь.

Услышав цокот копыт по брусчатке, девушка собралась с духом, готовясь к новым испытаниям. За приоткрытой дверью в спальню был виден поднимающийся над лоханью пар. Бетани печально вздохнула.

Ванна ждет властителя замка. От этой мысли у Бетани защемило сердце.

Это ее дом, и Ройс де Бельмар здесь незваный гость. Переполненная гневом и отчаянием, Бетани встала и схватила ведро, едва не стоившее ей жизни. Уж теперь-то она уберет его подальше.

После захода солнца повсюду были зажжены свечи и факелы, а в очагах разведен огонь. От наполнившего замок аромата свежеиспеченного хлеба и жареного мяса текли слюнки. Замок Ренвиг прямо-таки источал тепло и гостеприимство, не деля обитателей на своих и чужих.

Когда все было готово, в большую залу в сопровождении своих людей вошел Ройс де Бельмар, и помещение сразу же наполнилось гомоном голодных воинов. Вид торжествующего завоевателя болезненно напомнил о поражении, и Бетани отвела глаза.

Ей была ненавистна чужеземная речь, режущая ее слух. Опустив взгляд в пол, устланный тростником, Бетани молила святого Бида ниспослать ей терпение, и тут брат предводителя высказал особенно нелестное замечание о вкусе местной пищи.

– Она нисколько не хуже невзрачных женщин, населяющих этот остров, – сказал Ройс.

Вскинув голову, Бетани смело взглянула в смеющиеся глаза рыцаря. Ему было известно, что она понимает их речь, и, судя по довольному выражению лица нормандского вождя, он сознательно хотел сделать ей больно.

Внезапно веселье сошло с лица рыцаря, и он озабоченно осмотрел рассеченную щеку девушки.

– Кто ударил тебя? – строго спросил он.

Бетани промолчала, не понимая этой внезапной заботы, и рыцарь, схватив ее за подбородок, поднял лицо кверху и изучил рану внимательнее.

– Меня не обманешь, этот удар нанесла сильная рука. Кто это сделал, cherie?

Бетани не нуждалась в его внимании, и, что хуже, ей не хотелось ничего объяснять.

– Оставьте меня.

Она попыталась было высвободиться, но рыцарь держал ее крепко.

– Анни, отвечай мне.

Бетани стала вырываться, но с сильным мужчиной ей было не справиться. Она сделала глубокий вздох, выпуская нарастающее напряжение:

– Никто в этом не виноват. Я просто оступилась и упала.

Когда рыцарь услышал это объяснение, суровые складки вокруг рта и глаз разгладились. Он осторожно прикоснулся к щеке девушки.

– Будь осторожнее, cherie. Такое прекрасное лицо нельзя портить шрамами.

От этого ласкового прикосновения сердце Бетани захлестнула теплая волна. Нежность рыцаря и его комплимент тронули ей душу. Но нельзя ни на мгновение позволять себе расслабляться. Любое чувство к этому человеку, отличное от ненависти, – это предательство. Бетани вновь укрылась за стеной гнева и недоверия.

Расправив плечи и гордо вскинув голову, она надменно взглянула на захватчика. Губы рыцаря медленно изогнулись в улыбке. Он подмигнул Бетани, и она поспешно схватила кувшин с элем.

– Эль? После целого дня в седле я хочу выпить вина.

– Брат, у тебя помутился рассудок? Пойлу этой земли далеко до вин нашей родной Нормандии. Местный виноград кислит и горчит, – сказал Ги.

– Согласен, но все же я предпочитаю вино элю, – Ответил Ройс, поворачиваясь к Бетани. – Запомни это, рабыня.

С грохотом опустив кувшин на стол, девушка пошла за вином, молясь о том, чтобы урожай этого года оказался как можно кислее.

Бурей пронесясь мимо Майды, Бетани сбежала вниз, в винный погреб. Все пространство вдоль одной стены занимали уложенные до самого потолка дубовые бочки. В дрожащем свете факела Бетани принялась изучать выжженные на дереве цифры и буквы, указывающие год урожая и сорт вина. Пройдя мимо бузины и одуванчика к самому дальнему ряду, она наполнила кувшин худшим вином, имевшимся в замке.

Проходя мимо кухни, девушка увидела, как Майда наливает в молоко яблочный уксус, сбраживая его для приготовления теста. Нет, она не должна даже думать об этом! Но все благие намерения Бетани улетучились в одно мгновение. Поставив вино на стол, она взяла пустой кувшин.

– Майда, налей сюда уксус. Как он только смеет говорить, что наши вина кислят!

Майда побледнела:

– Миледи, остановитесь, это неразумно.

– Нет, я не позволю этому человеку оскорблять мой дом!

– Миледи, он вправе делать все, что ему угодно. Наши жизни зависят от его прихоти. Стоит ли беспричинно гневить его? – спросила Майда, грозя Бетани выпачканным в муке пальцем.

– Вся его ярость выплеснется на меня. Пожалуйста, пойми, Майда: я должна сделать это.

Покачав головой, кухарка наполовину наполнила кувшин уксусом, печально глядя на госпожу.

– А что вы будете делать сегодня вечером, миледи?

Прозвучавшее в ее голосе беспокойство разрядило напряженность между женщинами. Бетани, улыбнувшись, долила в кувшин вина:

– Я уже обо всем подумала. Не тревожься.

– Не могу не тревожиться.

Бетани решила уступить любопытству кухарки:

– Нормандский пес хитер, но я хитрее.

– Неужели? – В голосе Майды сквозило недоверие.

Бетани пропустила издевку мимо ушей:

– Я задумала одно небольшое дельце, и к ночи у рынаря будут заботы поважнее, чем нежелающая разделять с ним ложе рабыня.

Еще раз покачав головой, Майда отвернулась, и укор в ее жесте не остался незамеченным.

– Не беспокойся, Майда, – сказала Бетани. – Все будет хорошо.

– Да, вы совершенно правы, миледи. Все будет хорошо… Только для кого хорошо?

Не обращая внимания на предостережение кухарки, Бетани взяла кувшин со смесью вина и уксуса и отнесла его в залу. Ройс де Бельмар сидел за столом рядом со своим братом, и Мери. Бетани наполнила его кубок жидкостью, и тотчас же воздух наполнился резким запахом уксуса.

Рыцарь поднес кубок к устам, и его ноздри широко раздулись. Бетани поспешно отвернулась, скрывая удовлетворение. Пусть захватчик поперхнется, выпив отвратительную смесь!

– О, это вино превосходно. Леди Мери обязательно должна попробовать его.

Бетани резко обернулась, поняв, что ее хитрость раскрыта.

– Нет, моя сестра не любит вино.

Не обращая на нее внимания, Ройс повернулся к Мери:

– Не желаете ли выпить кубок вина, леди Мери? – Вставив ей в руку пустой кубок, он торжественно поднял свою чару. – Прошу вас присоединиться ко мне.

Мери беспомощно взглянула на сестру. Отказаться она не могла.

– Она не будет пить с вами. Произнесите тост, и я с удовольствием подниму кубок. – Бетани с издевкой покачала головой. – Судя по всему, вы полагаете, вино отравлено.

Рыцарь улыбнулся, но улыбка его была наполнена не весельем, а осуждением.

Под его пристальным взглядом Бетани наполнила кубок из кувшина с вином и уксусом. Налить лишь чуть-чуть смеси значило подтвердить подозрения рыцаря, поэтому девушка наполнила бронзовую чару до краев.

– За Нортумберленд и людей, живущих здесь! – поднял кубок рыцарь.

Сглотнув комок в горле, Бетани вскинула вверх руку с кубком. От резкого запаха уксуса у нее выступили слезы, и она часто заморгала.

– За Нортумберленд и людей, да освободятся они из-под пяты захватчиков.

Вторая часть тоста дала ей хоть какое-то удовлетворение.

Ройс де Бельмар медленно поднес кубок к губам, чтобы Бетани сделала то же самое. Стальной взгляд его темно-синих, словно полночь, глаз следил за каждым ее движением.

Колебаться – значит признать свою вину, а на это Бетани не пойдет никогда.

Глубоко вздохнув и собравшись с духом, она наполовину осушила кубок. Кислое пойло обожгло ей горло и молнией ударило в желудок. По щекам Бетани потекли слезы; она судорожно глотнула воздух.

Сквозь пелену слез девушка увидела, как рыцарь покачал головой.

– Воистину ты самая упрямая женщина, какую я когда-либо встречал. – Зала наполнилась тихим смехом. – В следующий раз, Анни, выбери что-нибудь более подходящее. Запах уксуса ни с чем не спутаешь.

Он совершенно прав. В следующий раз она воспользуется ядом без вкуса и без запаха. Бетани посмотрела на свой недопитый кубок, на нормандского рыцаря, снова на кубок. С каким наслаждением она плеснула бы эту мерзость ему в лицо!

– Анни… – В голосе рыцаря прозвучала неприкрытая угроза. – …И не думай об этом.

Бетани взглянула ему в глаза, гадая, как ему стали известны ее мысли.

И все же стоит плеснуть вином ему в лицо, каким бы ни было наказание. Но, когда сердце Бетани уже взяло верх над здравым смыслом, она вдруг заметила бледное лицо Мери. Ее робкая младшая сестра была в ужасе от происходящего. Нельзя допустить, чтобы платой за месть стал рассудок Мери.

Переполненная отчаянием, Бетани с силой опустила кубок на стол. Проклятие! Смирение не приносит никаких воздаяний, что бы ни говорило Священное писание.

Несколько глубоких размеренных вздохов помогли Бетани совладать с собой, и, медленно подняв голову, она взглянула в лицо ненавистному нормандцу.

Веселье, наполнявшее его глаза, свидетельствовало о том удовольствии, которое получал за ее счет рыцарь. Девушке была невыносима сама мысль о том, что она, Бетани Нортумберлендская, является для этого варвара чем-то вроде шута.

Собрав остаток сил, Бетани расправила плечи, выдержав пристальный взгляд рыцаря.

– Рабыня, займись ванной для меня.

Этими несколькими словами он напомнил ей всю безнадежность ее положения. Ванна. Ах да, ванна. Несмотря на то, что Бетани попыталась прогнать нежеланные воспоминания, у нее перед глазами возникли красочные картины вздувшихся мышц и налившейся плоти, и у нее задрожали руки. Эти воспоминания словно призраки донимали ее.

Бетани и не подозревала, что ей придется столкнуться еще и с такими трудностями. Не полагаясь на слова, она ограничилась кивком. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы дрогнувший голос выдал ее самые сокровенные мысли.

Она совершила глупость, затеяв эту проделку с уксусом; но впредь такого не повторится. Пытаясь утешить оскорбленную и израненную гордость, Бетани напомнила себе о предстоящем вечере. Она обдумала все до мелочей.

Сегодня вечером настанет черед рыцаря попасть в глупое положение.

Мысль о том, как могущественный полководец будет безуспешно рыскать по замку в поисках своей рабыни, доставила Бетани огромное наслаждение.

Она буквально услышала голоса ее соотечественников, перешептывающихся и насмехающихся над глупым завоевателем. Их слова вызвали волну сладостного наслаждения местью, захлестнувшую Бетани. «Женщина Нортумберленда повелевает; она рождена и вскормлена для того, чтобы вести, а не идти следом», – будут говорить вполголоса люди, смеясь над незадачливым чужеземцем.

Ощутив прилив новых сил, Бетани легко взбежала вверх по лестнице. Сегодня вечером победителем станет она. Она перехитрит Ройса де Бельмара, и это излечит ее уязвленное самолюбие.

Глава 5

Во всех очагах мрачного замка на берегу горного озера был разведен огонь, эль лился рекой. Приглашенные вожди кланов, оставив своих воинов в большой зале, двинулись по коридору, отбрасывая на стены дрожащие тени. Люди, встречавшиеся до этого лишь на поле брани, собрались, чтобы поднять чару за здоровье пригласившего их лэрда Мактавиша, в небольшой угрюмой зале, расцветив ее своими пестрыми пледами. Часть вождей, вспотев в жарко натопленном помещении, сняли куртки и остались в одних пледах. Некоторые из них пошли еще дальше и сняли даже пледы, оставшись в том виде, в каком появились на свет.

– Могуществен ли ты? – спросил лэрд Мактавиш вождя клана с запада, украдкой глядя на знаки, подаваемые отцом Джоном.

Священнослужитель, как было условлено заранее, бродил по наполненной зале, собирая как благоприятные, так и неблагоприятные сведения о претендентах, должные помочь лэрду сделать свой выбор.

– Не беспокойся. Мне, Киллиану Маклеоду, не нужно оглядываться, считая, сколько воинов у меня за спиной, – надменно ответил молодой шотландец.

– Этот человек опасен, – предостерег Мактавиш, и взгляды всех присутствующих с живым интересом обратились к воинственному Маклеоду.

– За приданое леди Бетани – треть находящегося в той комнате, – указал шотландский вождь на комнату, где были сложены вывезенные из замка Ренвиг богатства, – я готов отправиться в ад.

Услышав его смелый ответ, собравшиеся в зале вожди одобрительно закивали.

Не обращая внимания на то, что священник, услышав слова Маклеода, нахмурился, Мактавиш сказал:

– Я знал, что ты достойный воин.

– Значит, девчонка не знает о твоих планах? – Киллиан Маклеод выхватил кубок с элем у проходившего мимо слуги.

– Нет, но она согласится.

Седрик, раненый начальник гарнизона замка Ренвиг, поднялся, опираясь на костыли, и обратился к молодому вождю:

– Не беспокойся, парень. Наша госпожа очень красивая.

– Да пусть она будет похожа на моего коня. – Осушив залпом огромный кубок, воин вытер рукавом губы и с усмешкой взглянул на лэрда Мактавиша. – Меня интересует только ее богатство.

Несмотря на то, что человек этот лишь сказал вслух правду, от его черствых слов Мактавиш почувствовал уколы совести. Всевышний свидетель, ноша, лежащая у него на душе, уже долго мучит его. Однако лэрду удалось ответить с выработанной долгим опытом непринужденностью:

– Итак, остается только одна помеха, но шотландца она не остановит. Между тобой и деньгами стоит нормандский рыцарь.

Маклеод, как и все присутствующие, разом повернулся к нему, точно он сошел с ума.

– Даже за все богатство Англии я не выступлю против нормандцев. Тебе придется поискать кого-то другого, готового заплатить за приданое своей жизнью.

Поставив кубок на стол, Маклеод развернулся и направился к выходу. Некоторые из вождей последовали за ним.

– Среди вас нет ни одного воина, готового бросить вызов завоевателям ради богатого поместья и нежной благодарности прекрасной девушки?

Гневное обвинение Мактавиша повисло в воздухе, но ответом на него явились лишь звуки торопливых шагов вождей, спешащих покинуть залу. Выплескивая охватившее его отчаяние, смешанное с гневом бессилия, лэрд бросил им в спину последнее оскорбление:

– Горько мне, что я дожил до того дня, когда на нашей земле не осталось ни одного храброго мужчины!

– Я, Фенрир Гунн, возьму в жены эту девушку, – донесся из дальнего угла залы зычный голос. – Хотя я не могу похвастаться древностью своего рода, девушку в беде я не оставлю. И, в отличие от всех, евших твой хлеб и пользовавшихся твоим гостеприимством, я не боюсь нормандцев!

Это высказывание вызвало неодобрительный ропот, и еще несколько вождей покинули залу. Оставшиеся подняли кубки, приветствуя бесстрашного воина.

Мактавиш испытал несказанное облегчение, но постарался внешне ничего не показать. Он внимательно посмотрел на Гунна. Цвета пледа смельчака говорили, что он принадлежит к клану с севера. Странные они люди, эти северяне. Но в храбрости им не откажешь.

– Парень, я должен знать, собираешься ли ты делиться этим богатством и есть ли у тебя возражения против того, чтобы я оставался опекуном.

Задавая этот вопрос, Мактавиш сознавал, что существуют вещи важнее денег и клановой принадлежности. Но урок этот он усвоил слишком поздно.

– Нет, рисковать своей жизнью ради тебя я не стану. Деньги и девушка мои, Мактавиш. Если твой плед протерся до дыр, обращайся за шерстью в другой клан.

– В уме тебе, не откажешь. Что ж, будь по-твоему, – сказал Мактавиш, радуясь, что нашел человека, готового вызволить из беды его родственников.

Разумеется, ответственность за них лежит на плечах самого Мактавиша, но он, будучи лэрдом, не вправе втягивать свой клан в войну. А так гнев иноземного захватчика падет на северянина.

Брам подошел к Фенриру:

– Девчонка она хорошая, парень, не сомневайся. Но ты должен спасти также ее родственников.

– Я справлюсь с этим без труда, – подняв кубок, Фенрир залпом осушил его.

– Значит, по рукам. Ты спасешь леди Нортумберлендскую и ее родственников.

– Нортумберленд. – Северянин задумчиво почесал подбородок. – Название мне знакомо. Должно быть, богатства этой земли настолько значительны, что я запомнил это слово.

– Да, парень, ты прав. Однако задача твоя не из простых. Новый хозяин замка считает твою невесту своей рабыней.

– Ну да, – понимающе кивнул Фенрир. – Семья девушки оказала ему сопротивление.

– Нет. Она сама выступила против него.

– Женщина?

– Да. От матери она унаследовала твердость и мужество, сделавшие бы честь любому воину, вот только девчонка не в меру вспыльчива. – Увидев предостерегающий взгляд священника, Мактавиш смущенно закашлялся. – Бетани – девушка сильная и храбрая. Она пошла на это, чтобы дать время своим людям покинуть замок. Ты не пожалеешь о своем выборе.

Отец Джон хлопнул северянина по спине.

– Повезло тебе, Фенрир Гунн! Ты получишь невесту красивую и смелую, с сердцем из чистого золота и железным духом. Чего еще желать мужчине? К тому же, к этому следует добавить награду, которую ты получишь на небесах за спасение невинного ангела из когтей самого дьявола.

Молодой шотландец положил руку на рукоять меча.

– Так чего мы ждем? В путь.

– Нет, мы выступим утром, – сказал Мактавиш, и впервые за вечер его губы тронула улыбка.

– Если Ройс де Бельмар откажется отдать ее, ты встанешь на моей стороне? – спросил Фенрир.

– Только в том случае, если ты поделишься приданным, парень. Иначе я не стану рисковать своей жизнью и безопасностью моего клана.

Если в его голосе и прозвучало сожаление, то его не услышал никто, кроме священника. Те, кто привык выслушивать исповеди, готовы услышать раскаяние в любом ответе.

– Нет, приданое принадлежит мне одному, – ответил северянин.

– В таком случае и сражаться тебе тоже придется одному.

– Что ж, это справедливо.

Мактавиш проводил воинов в большую залу на вечернее пиршество. В комнате остался лишь священник. Увидев, что, кроме них двоих, в зале больше никого нет, отец Джон присоединился к лэрду, стоящему у очага:

– Святой отец, полагаю, вашим участием в этом дельце вы заслужили вечные муки в адском пламени.

Священник, вместо того чтобы обидеться, откинул голову назад и разразился хохотом:

– Бетани уверяет, что общество там соберется хорошее. – Отец Джон внимательно посмотрел на шотландского вождя. – Ну а вы, Брам Мактавиш?

– Мой ад начался девятнадцать лет назад, когда мои брат Гэвин взял в жены Хейли Нортумберлендскую. Будь проклято это наследство!

– Вам предоставляется еще один шанс, Брам Мактавиш. Вы можете спасти детей, родившихся от этого союза.

– Да, и клянусь всем, что для меня свято: детей я не подведу, как подвел когда-то их мать.

Бетани ждала предводителя захватчиков у него в комнате, вспоминая улыбку на лице рыцаря, когда он произносил этот проклятый тост. Девушку переполняла ненависть к наглому чужеземцу и к себе самой за то, что она вела себя так глупо.

О боже, что станется с ее людьми, нуждающимися в сильном защитнике? Впредь она должна быть умнее. Нельзя ограничиться ежедневным выдумыванием всякиx уловок. Нет, нужна общая стратегия действий, сильный союзник. Поскольку в Англии больше не осталось могущественных саксов, только Шотландия может предложить помощь и защиту. Но как переправить туда родных и друзей? Бетани вздохнула. Ответственность ва других – это такая тяжелая ноша. Она с радостью вступила бы в союз с самим дьяволом, если бы тот согласился помочь ее людям. У нее же сейчас в голове нет ни одной удачной мысли, а действовать надо быстро.

В комнату с легкой улыбкой на устах вошел Ройс де Бельмар. О, как она ненавидит эту самодовольную ухмылку! Кажется, будто нормандскому рыцарю известна какая-то тайна, которую Бетани никогда не суждено узнать. Некоторые люди способны вызывать антипатию одним своим существованием на белом свете. И Ройс де Бельмар, несомненно, один из них.

Его пристальный пытливый взгляд выводил Бетани из себя. Она физически ощущала на себе его глаза; рыцарь следил за каждым ее движением подобно коту, приготовившемуся к прыжку. Неужели ему больше нечем заняться? Внезапно Бетани пришло в голову, что она должна постараться выглядеть как можно менее привлекательной, иначе сегодня вечером не избежать развязки.

– Ну-ка, рабыня, помоги мне раздеться.

Бетани молча развязала ремешки, стараясь не думать о том, к чему она прикасается. Однако, как ни была ненавистна ей эта мысль, тело рыцаря обладало какой-то непреодолимой привлекательностью. Девушка на мгновение зажмурилась, пытаясь обуздать свои чувства и настроиться против чужеземца.

Однако задача эта была практически неосуществима, так как рыцарь постоянно говорил и не было никакой возможности не думать о нем.

– Ты понапрасну мучаешь себя, – сказал Ройс де Бельмар. – Ты только расслабься, и ночь пройдет очень даже приятно.

Какая надменность! Бетани, снимая с рыцаря куртку, что есть силы вонзила ему в спину ногти.

– Прошу прощения, я сделала вам больно? – участливо спросила она.

– Non, Анни. Для того, чтобы ранить меня, требуется нечто большее, чем простая царапина.

– Жаль, – пробормотала она, жалея о том, что не причинила рыцарю такой боли, чтобы он еще подумал, стоит ли с ней связываться.

– Что?

Бетани вздрогнула, поняв, что он услышал ее замечание, и поспешно сказала:

– Ничего. Я просто поперхнулась.

Проклятая улыбка вернулась на место, и девушка интуитивно поняла, что ничего хорошего она ей не предвещает.

– Что-то ты сегодня непривычно задумчивая, Анни. Чем вызвано твое беспокойство?

Пропустив его слова мимо ушей, Бетани протянула руку, готовясь принять меч. Она изо всех сил старалась держать его ровно, однако огромное лезвие закачалось, словно тростник на ветру.

– Я забыл, с мечом у тебя трудности. – С этими обидными словами он отобрал у нее оружие.

Эх, если бы он споткнулся и упал на свой клинок… Какая обида оказаться насаженным на вертел! Памятуя о христианском милосердии, Бетани прочла бы одну молитву за упокой души бедолаги.

Но рыцарь благополучно дошел до стола, и Бетани ощутила разочарование от того, что желание ее осталось неуслышанным Всевышним. К сожалению, рыцарь заметил выражение сожаления на ее лице. Словно прочтя мысли девушки, он усмехнулся:

– Если бы я был человеком подозрительным, я бы решил, что ты желаешь мне зла.

– Я? – изобразила саму невинность Бетани, кладя руку на сердце. – Как может замышлять раб что-то недоброе в отношение своего господина? Такое у меня и в мыслях-то не укладывается. – На лице ее оставалось выражение покорности, но голос стал резким: – Конечно, раб понимает, насколько ему стало лучше после того, как он лишился дома, земли и свободы.

– Такова судьба побежденных. Если бы у тебя были воины, чтобы оборонять замок, все могло бы сложиться иначе, – сказал рыцарь, подходя к Бетани и нежно беря ее за плечи. – Анни, испокон века во всяком противостоянии есть победитель и побежденный. Таков исход всех сражений и поединков.

Его слова, хотя и справедливые, резанули девушке сердце.

– Понятно. Значит, моя жизнь – лишь игра.

– Ты не должна была затевать эту игру, раз не желала расплачиваться за нее. Так что теперь не плачь.

– Я никогда не плачу! – воскликнула Бетани, не желая слушать слова сочувствия.

Решительно сняв с рыцаря набедренный пояс, она направилась к сундуку, чтобы положить его туда.

– Анни, ты такая застенчивая. Только подошла к тому, чтобы открыть самое интересное, – и сразу же бежать прочь.

– Я убираю ваши вещи или вам угодно, чтобы я расшвыряла их по всей комнате?

– Мне угодно, чтобы ты стояла рядом со мной. Не суетилась и не бегала по всей комнате так, что мне тебя не поймать. Подойди сюда, Анни.

Бетани поднялась, словно собираясь взойти на эшафот.

– Я вас не боюсь, – с деланным бесстрашием произнесла она, отчаянно стараясь не выдать охватившего ее ужаса.

– Это хорошо. Мне бы не хотелось видеть в твоих глазах страх, особенно когда я буду держать тебя в своих объятиях.

Бетани непроизвольно отступила назад:

– Не беспокойся! Ты никогда не увидишь в моих глазах страх – только ненависть и презрение.

– Раз ты не будешь меня бояться, до остальных твоих чувств мне нет дела. Но у меня душу воротит спать с напуганной женщиной.