Текст книги "Поцелуй в темноте"

Подставляет здоровое ухо! Ей захотелось поцеловать его в это ухо.

Но он вскочил с кровати.

– Черт! Пол вернулся.

До нее дошло, что он услышал, как в гараж под спальней въехал фургон. Не дав ей сказать ни слова, он поспешно накрыл ее и выскочил из комнаты.

8

На следующее утро Митч смотрел в окно своего кабинета и вспоминал слова, услышанные накануне от Пола: «Для адвоката спать с клиенткой все равно, что трахать самого себя». Митч понимал, что старая поговорка не утратила силу. Он искренне старался сопротивляться, но ничего не смог поделать. В дверь постучали, но он продолжал смотреть на чернильные облака, затянувшие горизонт.

– Я принес свежий номер «Позора», – сказал Пол, войдя. – Тобиас Ингеблатт тиснул новую статейку про Ройс. С ней сидела некая Элен Сайкс…

– Черт! – Митч обернулся. – Что сказано в статье?

– Сайкс утверждает, что Ройс созналась ей в краже сережек.

– Этого я и ожидал. – Митч съехал в кресле. Пресса не только судила Ройс, но и выносила ей приговор. Он был бессилен что-либо изменить.

Запрет на разглашение обстоятельств дела распространялся только на адвокатов, защитников и свидетелей. Пресса имела возможность выжимать сведения из всех остальных источников. Классическая ситуация! Пресса приобретала огромную власть, так как могла выстраивать собственные версии.

– Я узнал подробности об осведомительнице, одного слова которой оказалось достаточно для ордера на обыск у Ройс, – сказал Пол.

Имя осведомительницы назвал позвонивший накануне вечером Гас Вулф. К этому времени Митч уже уехал от Ройс. Пол, как и подобает образцовому профессионалу, выяснил все за несколько часов.

– Ее зовут Линда Аллен. Она впервые назвала полицейским имя подозреваемой.

– С ума сойти! Выходит, судья выдает ордер, поверив непроверенному источнику? Того и гляди, право безнаказанно клеветать на невинных людей получат последние патологические вруны!

– Конечно, ордер выдан с нарушением принятой практики, но Линда работала с полицией, громившей перуанскую сеть сбыта. Полиция питает к ней полное доверие. Отсюда и ордер.

Митч кивнул: колумбийцы были основательно скомпрометированы, теперь торговцы наркотиками действовали через Перу.

– Хочу поговорить с этой Линдой Аллен.

– Ее прячут, пока ФБР не покончит с сетью.

– Как удобно! Все равно найди ее.

– Я уже поручил своим людям заняться этим, – заверил его Пол и не без колебания добавил: – Ты хоть представляешь себе, во сколько все это обойдется?

– Ты получишь сполна. Собери для меня все счета.

– Меня не это беспокоит, – ответил Пол, и Митч не усомнился в его искренности. Полу было наплевать на деньги; он любил свое ремесло. Он стал бы лучшим сыщиком во всем городе, если бы не давняя неприятность. – Я обмолвился о деньгах по той причине, что уже готова предварительная информация по делу. Проверка банковских счетов всех подозреваемых не выявила какой-либо необычной активности. Придется сильно потратиться, чтобы судебный бухгалтер более подробно проверил их финансовую деятельность.

– Деньги, потребовавшиеся на приобретение кокаина, подброшенного Ройс, откуда-то появились. Торговцы наркотиками не пользуются курьерской службой «Америкен Экспресс». Привлекай бухгалтера.

– Хорошо. Еще у меня готовы результаты опросов в супермаркетах.

Подобно всем адвокатам по уголовным делам, Митч пользовался услугами специалистов по общественному мнению. Благодаря этому он заранее знал, кто из состава жюри присяжных будет симпатизировать его подзащитному.

– Девяносто три процента опрошенных считают Ройс виновной.

– Ничего себе! Это больше, чем по делу Зу-Зу Малуф, а ведь та была схвачена с оружием убийства в руках. Пора нанести ответный удар.

– Собираешься организовать утечку информации в обход судебного запрета?

– Совершенно верно. Именно этим занимается Плотоядная. Я знал, что запрет годится только для того, чтобы прогнать ее с телеэкрана. Но кто же станет обвинять ее в утечках информации или в подлостях стукачек, подобных Элен Сайке, продающих сведения прессе?

– Тебя в этом тоже никто не обвинит, – напомнил ему Пол.

– Как только Ройс передохнет, я сделаю ей анализ на наркотики. Ты организуешь утечку результатов анализа в прессу. Потом она пройдет проверку на детекторе лжи. Потом мне опять пригодишься ты – чтобы оповестить о результатах прессу.

– Запросто.

– Я хочу проверить ее на лазерном детекторе.

– Ты что, Митч? Это страшно дорого!

– Зато абсолютная точность. – Митч усмехнулся. – Революционное изобретение! Пресса клюнет на это. Новость для первой страницы!

– После всех этих утечек тебе, наверное, понадобится новый опрос?

– И не один. Я хочу знать об отношении общественности к Ройс на протяжении всего процесса.

Ройс проснулась с улыбкой на лице. Ей снился пикник в обществе отца и матери. Но реальность оказалась куда суровее: ее родители лежат в земле, дядя пропал, сама она – она едва не вскрикнула – была на волоске от того, чтобы отдаться Митчу. Она распахнула глаза и увидела женщину, представившуюся накануне как Герт.

– Вы проспали тридцать шесть часов, – сообщила ей Герт.

Неужели так долго? Ройс все еще не могла прийти в себя после эпизода с Митчем. Что с ней творится, в конце концов?

– Я сварила суп. Вам надо подкрепиться.

Сидя за столом на балконе, нависшем над безмятежным садом, Ройс ела и размышляла о том, может ли недосып вызвать острый приступ паранойи. Сон, принятый ею вчера за явь, до сих пор, при свете дня, не давал ей покоя. Было крайне трудно поверить, что нашелся кто-то, замысливший ее убить. Однако реальность состояла в том, что ее дядя пропал, а ее подставили. В связи с этим боязнь убийства не выглядела притянутой за уши.

Кошмар был под стать яви. Но кое-что в нем все же было неправильно, и это кое-что относилось к дому, в котором она прожила всю жизнь. Она наблюдала за садом, где затеяли игру шустрый золотистый ретривер и здоровенная полосатая кошка, и пыталась сообразить, что именно вызвало у нее недоумение. Как она ни старалась, ей не удавалось вспомнить ничего, кроме кромешной тьмы и чувства страха.

Стук в дверь прервал ее мысли. Герт жестом предложила ей спрятаться в спальне. Она встала за дверью, прислушиваясь. Она была женщиной неробкого десятка, но за последние дни у нее приключился перебор по части неприятностей. Что ожидало ее теперь? До нее донесся знакомый голос, и она пулей вылетела из спальни.

– Дядя Уолли! – крикнула она, едва не разрыдавшись. – Значит, с тобой все в порядке. Слава Богу!

Он крепко обнял ее.

– Как обидно, что меня здесь не оказалось, Ройс! Я понятия не имел, в какой переплет ты попала! – В его глазах блеснули слезы.

– Где ты был? Я так волновалась! Уолли посадил ее на диван.

– Мне потребовалось время на раздумья. Я поехал на побережье и снял коттедж с видом на океан. Ни газет, ни телевидения,

– Шон! – догадалась она. – Неужели вы опять сошлись? – На протяжении многих лет они то сходились, то опять разбегались. В ночь аварии, стоившей жизни другу отца, они ехали навестить Уолли и подбодрить его после очередной ссоры с Шоном.

– Нет, на сей раз у нас с Шоном окончательный разрыв. – Выражение лица Уолли говорило о том, как он опечален таким исходом. – Впрочем, сейчас главное не это. Твои дела гораздо важнее.

Она не знала, как сообщить ему о том, что ее интересы представляет Митч. Окажись Уолли поблизости, она бы никогда не обратилась за подмогой к Митчу, но немудрено было прийти в отчаяние, видя, как полиция переворачивает вверх дном отчий дом…

– Митч рассказал мне, что он…

– Ты уже виделся с Митчем? По-твоему, я совершила ошибку, что взяла его адвокатом?

– Если бы я не уехал, то первым делом вызвал бы его.

– После того как он поступил с отцом? Если бы не Митч, он остался бы жив, – Она не знала, куда деваться от чувства вины. Едва не переспав с Митчем, она предала память об отце. Она избегала встречаться глазами с Уолли из опасения, что он догадается, что у нее нечиста совесть.

– Что верно, то верно: если бы Митч не настоял на предании твоего отца суду, он не погиб бы. – Он дружески стиснул ее. – Но кто же станет отрицать, что Митчелл Дюран – один из самых сильных юристов? Став адвокатом по уголовным делам, он сразу прогремел.

– Я тогда была в Италии, но что-то читала о ДНК.

– Да. Все считали, что в опознании преступника анализ ДНК – такая же надежная улика, как отпечатки пальцев. Но Митч доказал, что иногда анализ ДНК дает такую же смазанную картину, как неудачный отпечаток пальца, и не может признаваться исчерпывающим доказательством. Он защищал паренька, приговоренного к смертной казни, выходца из городка, где едва ли не все – родственники. Оказалось, что уличающий его анализ ДНК точно так же уличает половину его городка. Верховный суд согласился пересмотреть дело.

– Обычно результаты анализа ДНК не вызывают сомнений.

– Вот именно. – Уолли бодро улыбнулся. – Сегодня утром я проговорил с ним несколько часов, пока ты спала. Он произвел на меня сильное впечатление.

– Но это влетит мне в копеечку.

По цвету глаза Уолли не отличались от ее глаз, но это были кладези жизненного опыта, в основном отрицательного.

– Тебе придется продать дом и машину. Я тоже продам дом…

– Этого я не могу позволить. Тебе потребуются деньги, когда ты уйдешь на пенсию.

– Ничего, воспользуюсь социальной пенсией, как миллионы моих сограждан. – Он смахнул с ее щеки слезинку, которая очутилась там без ее ведома. – Ты для меня важнее, чем дом.

– Но, дядя Уолли…

– Тихо. Ты понятия не имеешь, что представляла собой моя жизнь, пока я рос. Я еще не знал, что я гомосексуалист. Знал, что я не такой, как другие, и страдал от этого. В целом свете меня любил всего один человек – твой отец, мой брат. Потом он женился, и твоя мать тоже была со мной добра. О своих родителях я этого сказать не могу.

Она знала, что он не преувеличивает: ее покойные дед и бабка сторонились Уолли.

– С этой трагедией сталкиваются многие гомосексуалисты. Нас отвергают семьи; к счастью, у меня был любящий брат. Я до сих пор горюю о нем. Я позабочусь о тебе так же, как он заботился обо мне. Теперь, когда его не стало, ты – моя единственная отрада. Я бы не вынес, если бы пришлось потерять и тебя.

Она едва не разрыдалась, настолько любящим был его взгляд, настолько мудрым голос.

– Если меня осудят, я выйду на свободу старухой. С карьерой будет покончено. Мне будет поздно заводить детей. – Ей пришла в голову еще более страшная мысль. – Вдруг ты заболеешь, а меня не окажется рядом? Чего доброго, умрешь, пока я буду сидеть в тюрьме…

Уолли снова обнял ее, и она несколько минут вдоволь проливала слезы, напоминая себе, что все могло сложиться гораздо хуже. Ее паранойя была всего лишь следствием длительной бессонницы. Уолли жив, на нее тоже никто не покушался.

Уолли гладил ее по голове, успокаивал точно так же, как когда она была маленькой и прибегала к нему, чтобы показать ссадину или царапину. Впрочем, говорил он с ней, как со взрослой.

– Я хочу, чтобы ты во всем слушалась Митча. Он принялся излагать ей планы Митча. Все это выглядело сложно и чудовищно дорого.

– Как средний человек может позволить себе судиться?

Он нахмурился.

– Он этого себе не позволяет. Простой человек довольствуется общественным защитником и молитвой. Это все равно, что заболеть раком, не имея медицинской страховки.

– Неудивительно, что его называют «Митч-я-буду-защищать-вас-до-вашего-последнего-доллара».

– Не будь к нему слишком строга. У нас хватит расходов, хотя Митч отказывается от гонорара.

– Отказывается? – Ей снова стало стыдно. Одновременно ее охватило замешательство. Разве мыслимо принять от Митча милостыню? Почему он согласился ей помочь? Уж не чувствует ли он вину за смерть ее отца?

– Не беспокойся, – утешал ее Уолли.

– Не могу. За всем этим кто-то стоит. Кто? Уолли пожал плечами.

– Тот же вопрос задал мне Пол Талботт. Я ответил: у меня такое чувство, что это Валерия Томпсон.

– Вал? – встрепенулась Ройс. – Никогда!

– Но она всегда тебя ревновала.

– Возможно, она немного завидовала мне в молодости, но потом изжила это чувство. Тебе не кажется, что это больше похоже на Элеонору или Кэролайн?

Он зашагал по крохотной гостиной.

– Тут все как-то не так. Если хочешь знать, я уже предпринял собственное расследование. Недаром я старый газетный волк!

– Разве тебе не следует скоординировать свои усилия с Полом Талботтом?

– Он не будет со мной откровенен. Как-никак я фигурирую в списке подозреваемых.

– Почему? Бред какой-то!

– Наоборот, очень разумно. Любой, у кого была возможность подсунуть сережки тебе в сумочку, останется под подозрением до тех пор, пока виновный не будет найден.

– У тебя было меньше всего оснований это сделать.

– Верно. – Он насмешливо прищелкнул языком. – Зато у меня есть основания покушаться на твою жизнь. Я бы получил в наследство твой дом.

– Заложенный-перезаложенный?

Уолли развел руками и снова стиснул ее.

Выходит, ей сильно повезло. У нее был любящий дядя, готовый всего лишиться, лишь бы помочь племяннице.

Часть вторая
РЭББИТ Е. ЛИ

9

Следующим вечером Пол Талботт приехал в скромный район под названием Сиклифф. Митч расстался с Ройс, вняв предупреждению друга, и уехал, хотя ему страсть как хотелось остаться.

Вступать в интимную связь с клиенткой было совсем не в правилах Митча. Он знал моральный кодекс адвоката назубок!. Конечно, соблюдать многие положения этого кодекса было все равно, что таскать уголь в жаровню сатаны, но Митч предъявлял высокие требования к самому себе. В случае с Ройс Уинстон он сделал исключение. Еще в тот вечер, когда Митч рассказал о ней другу, Пол понял, что речь идет не просто о смазливой блондинке.

«Избегать личной заинтересованности в клиенте! – напомнил Пол самому себе, ставя машину у дома Вал. – Для того чтобы узнать, зачем она звонила, совершенно необязательно наносить ей визит».

Однако он не внял собственному совету, позвонил в звонок и вытянулся у двери, поправляя галстук. В распахнувшейся двери появилась Вал с розовыми бигудями на голове и с косметической маской на лице цвета грязно-бурых «мин», оставляемых на тротуаре соседскими собачонками.

– Вы оставили сообщение, что вам нужно со мной поговорить.

Вал захлопнула дверь и заставила его несколько минут переминаться с ноги на ногу. Когда она, наконец, впустила его, ее лицо было красным от поспешной очистки маски, рыжие волосы расчесаны. Пол ощутил характерное беспокойство и еще раз посочувствовал Митчу, приударившему за клиенткой. Сам он подвергался сейчас аналогичному соблазну. Не сводя глаз с ее стройной фигуры, которую не мог скрыть огромный свитер, он последовал за ней.

– Сестра Розмари из Центра помощи бедствующим женщинам отсняла на аукционе вот эту пленку. – Вал подала Полу кассету.

– Полиция ее еще не видела?

– Нет. – Вал поглядывала на гостя каким-то странным взглядом. – Они еще не допрашивали сестер.

Пол знал, что до допроса монахинь дело не дойдет. Дело и так выглядело прочным, зачем понапрасну тратить силы? Его смущал пристальный взгляд Вал.

– Мне хотелось бы посмотреть пленку у себя, на профессиональном оборудовании, но мне понадобится помощь с опознанием персонажей. У вас найдется свободный час?

– Конечно, – отозвалась она со все тем же странным выражением на лице.

Пол нисколько не сомневался, что Вал, при всей своей соблазнительности, особа со странностями. Ему не хотелось верить в ее виновность, однако инстинкт подсказывал, что она что-то скрывает. Он вспомнил подозрения Уолли, аса репортажа. Неужели старик на верном пути?

Пол повез Вал к себе в офис. Вал сидела рядом, не произнося ни слова. Он подозревал, что она проявила бы больше дружелюбия, прокати он ее на собственном «Порше», а не на битом «Шевроле», в котором выезжал на дежурства. У красивых женщин всегда хватает богатых приятелей. Зачем им сыщики с долгом на банковском счету?

На самом деле Пол был далеко не бедным человеком: у него было больше денег, чем он когда-либо надеялся заработать. Валерия была бы с ним ласковее, если бы знала, что он – владелец фирмы «Интел Корп.». Но зачем открывать ей глаза? Женщины, клюющие на деньги, приносят разочарование.

– «Интел Корп.» занимает два этажа, – сказал он ей у лифта. – Мы поедем на шестнадцатый, там стоит оборудование для анализа видеоматериалов.

Вал успела изучить табличку с названиями контор.

– Как я погляжу, здесь же помещается Митчелл Дюран.

– Этажом выше. – В лифте он сказал: – У нас есть возможности для выявления поддельных кредитных карточек и жульничества с сотовой связью.

– Как вы это делаете? – Она всерьез заинтересовалась услышанным.

– Лично я не большой любитель сидеть за компьютером и выявлять подделки, – уклончиво ответил он. – Мое место – улица.

– А я обожаю компьютеры. Я даже ходила на курсы. Надеюсь скоро сменить занятие и пересесть за компьютер.

В видеостудии он вставил пленку в магнитофон и сел рядом с Вал у монитора.

– Тут можно увеличивать и останавливать кадры. – О» воздержался от упоминания еще одной возможности – выяснить, поддельная ли пленка. – Поехали. Назовите всех, кого знаете.

Он с наслаждением слушал ее нежный, мелодичный голосок и время от времени нажимал кнопку «стоп-кадр – увеличение», чтобы получше рассмотреть того или иного посетителя аукциона.

– Вот эта, в парчовом платье – я.

Увеличив картинку, он восхищенно присвистнул. У Вал была высокая прическа из мелких завитков. Достаточно было одного нежного прикосновения – и вся эта масса окажется в руках у какого-нибудь счастливчика. Пол не сдержался и проговорил:

– Здорово! Но я предпочитаю, когда вы с распущенными волосами и без грима.

– Вот как? – Она улыбнулась.

Он не знал, что сказать. Давно он уже так не терялся в присутствии женщины. Он решил, что спасение в правде.

– Мне нравится естественность. Поэтому я и явился за пленкой к вам домой – чтобы снова с вами увидеться.

– Вы меня так огорошили! – созналась она. – Я бы могла сама завезти пленку вам на работу, не мне тоже хотелось с вами увидеться. Дурацкая маска и бигуди – средства для улучшения внешнего вида. Не могла же я представить, что вы явитесь без предупреждения!

– Вам хотелось со мной увидеться? У меня нет слов. Мне показалось, что я вас нисколечко не заинтересовал.

– Я не умею кокетничать. – Теперь она говорила почти шепотом, и ему пришлось наклониться к ней, чтобы разобрать, что она говорит. – С вами легко разговаривать. К тому же вы съели две порции моей лазаньи… – Ее улыбка действовала на него, как наркотик. – Я уже наметила пригласить вас на ужин.

– Может, прямо завтра? – спросил он, прикидываясь рубахой-парнем.

– Извините. – Снова обворожительная улыбка. – Завтра я выхожу в ночную смену: есть сообщения о кислой картошке в «Милпитас».

Пол покачал головой. Вал обладала чувством юмора, но ей недоставало уверенности в себе.

– Как насчет субботы? Я бы сводил вас в…

– Нет. Я хочу сама приготовить вам ужин.

– Идет. – Он чмокнул ее в щеку. Она повернулась к нему и приоткрыла рот, определенно ожидая настоящего поцелуя. Он не нашел в себе сил обмануть ее ожидания. Она ответила на его поцелуй, обняв за шею. Ее податливость сперва была для него шоком, но он быстро овладел положением. Поцелуй получился долгим. Наконец она вырвалась.

– С кем ты была в тот вечер? – спросил он и выслушал рассказ о том, как Ройс устроила для Вал встречу с петрушечным королем. Ему было трудно поверить, что у такой красотки нет постоянного ухажера.

– Вот Фаренхолты, – сказал Вал, указывая на экран, – а вот сумочка Ройс, рядом с салфеткой и карточкой.

– Отлично! Давай проверим следующие кадры, чтобы определить, когда к сумочке прикасались. Ройс сказала Митчу, что оставила ее на столе, а нашла на кресле.

Пошли кадры с милыми женщинами в туалетах 50-х годов – монахинями, подругами сестры Розмари, делавшей съемку. Наконец в кадр попал Митч. Пол был поражен напряженным выражением на его лице. Камера проследила за его взглядом – как и следовало ожидать, он смотрел на Ройс Уинстон.

Немного посидев перед экраном, Пол спросил:

– Как Ройс относилась к Митчу, когда они впервые встретились? Кажется, это было лет пять тому назад?

– Да, пять с небольшим. Ройс была от него без ума. Она звонила мне накануне отлета в Италию, чтобы сообщить, что встретила того, о ком мечтала. Она даже вернулась раньше времени из отпуска, чтобы повидаться с ним. Но тут ее отец, как назло, угодил в аварию, в которой погиб его лучший друг. Следующая их встреча состоялась в суде, где Митч выступал обвинителем ее отца.

Пол попытался представить, что было бы, если бы Ройс и Митч начали встречаться. Из этого мог бы выйти толк. Митч был настоящим одиночкой, превыше всего ценившим свободу, но Ройс сумела бы его переделать. В ней чувствовалась итальянская живость, вкус к жизни. Именно этого не хватало трудоголику Митчу.

– Из этого все равно ничего не получилось бы. – Видимо, Вал умела читать чужие мысли. – Ройс никогда не найдет мужчину по своему вкусу, потому что никто все равно не будет для нее так хорош, как отец. – На экране пошли следующие кадры, и она сказала: – Вот Талиа: она смотрит на драгоценности.

– И Кэролайн Рэмбо. Кто это с ней радом?

– Итальянский граф. Не помню, как его зовут.

Пол подумал, что граф выглядит гладким до прилизанности, как и положено родовитому представителю континентальной Европы.

– Ройс говорила, что у него поддельный акцент, – вспомнила Вал.

– Ей виднее, она провела в Италии не один год. Я наведу о нем справки.

– Вот здесь задержись! – потребовала Вал, а Пол нажал «стоп-кадр». – Видите, Элеонора и Уорд стоят рядом со столом, на котором видна сумочка. Похоже на то, что ее трогали?

– Сейчас узнаем. Я ввел в память первый кадр с сумочкой. Сделаем наложение. – Оба кадра совместились на отдельном мониторе. – Нет, к ней еще не прикасались. – Он задействовал ускоренный просмотр. Приборы показывали, что над пленкой никто не колдовал. Появились Фаренхолты, занятые беседой со знакомыми; Уорд не отрывал глаз от Кэролайн.

– Знаешь, что мне кажется странным? – Вал сама нажала «стоп-кадр».

Пол отрицательно покачал головой, вспоминая их поцелуй. Он был готов отложить работу и отвезти ее к себе домой.

– Кэролайн Рэмбо красива. На будущий год, когда ей стукнет тридцать пять, она унаследует многие миллионы. Зачем ей так добиваться Брента?

Он поерзал; его нога случайно коснулась еебедра. Он все больше изнывал от нетерпения.

– Наверное, она в него влюблена. Опт снова встречаются. Этот подонок Ингеблатт усеял их фотографиями весь свой позорный листок.

– Маловероятно, – ответила Вал. – У большинства тридцатипятилетних женщин биологические часы, выражаясь словами Ройс, превращаются в мину с часовым механизмом. Кэролайн уже давно пора замуж.

– Возможно, она – своеобразная натура. Ведь ее родители: умерли, когда ей еще не исполнилось двадцати. Рэмбо и Фаренхолты всегда были закадычными друзьями. Наверное, они единственно близкие ей люди.

Вал покачала головой; ее роскошная грива замерцала в голубоватом свечения монитора.

– Все равно не возьму в толк, почему она не отходила от Брента, даже когда он объявил о своей помолвке с Ройс.

– Послушать тебя, Ройс подставила имение Кэролайн.

– Нет. Однажды я была в гостях у Фаренхолтов вместе с Ройс и Брентом. Там была Кэролайн. Похоже, она питает искреннюю симпатию к Ройс. Зато Фаренхолты, особенно Уорд, были с Ройс очень холодны. А Ройс не их тех, кто прощает такое обращение.

– Возможно, дело в деньгах Брента…

– Нет. Я слыхала от Ройс, что Брент владеет лишь небольшим трастовым имуществом. Все деньги принадлежат Элеоноре. Они перейдут к Бренту только после ее смерти. Так или иначе, деньги никогда не значили для Ройс слишком много. Зато Брент ходит за матерью, вернее, ее кошельком, как на поводке. Полагаю, что и Уорд в таком же положении, поскольку деньги принадлежат только Элеоноре, и Уорд не может истратить ни цента без ее разрешения.

– Наверное, она щедро одаривает Уорда и Брента?

– Так-то оно так, но в их кругу тот и другой без ее денег – пустое место. Думаю, она любит сына и не стала мешать его планам жениться на Ройс, хотя лично она предпочитала Кэролайн. – Вал выразительно посмотрела на Пола. Ее прекрасные глаза глядели серьезно. – Что-то тут не вяжется.

– Согласен. – Он был бы рад подробно обсудить с ней все это дело: она была проницательна, разбиралась, как и он, в путанице человеческих взаимоотношений и улавливала малейшую фальшь. Однако он не мог на это пойти, пока она фигурировала среди подозреваемых. Одновременно одной ее близости и проявленного к нему интереса хватило, чтобы Пол испытал вожделение.

Вал пустила пленку. Через несколько кадров на экране появилась Талиа. Она по-прежнему находилась поблизости от драгоценностей.

– Есть ли основания подозревать Талию? – спросил Пол, пока на экране разворачивалась следующая сцена: Ройс знакомила Вал с Митчем.

Немного поколебавшись, Вал ответила:

– Нет.

– Поделитесь со мной своими соображениями. – Он снял куртку и галстук и устроил их у себя на коленях, чтобы Вал не видела, как он на нее реагирует.

– Человека невозможно хорошо узнать. Иногда питаешь себя иллюзией, что разбираешься в человеке, а потом случается что-то совершенно неожиданное… – Пол догадался, что она имеет в виду свой развод. – Талиа была в восторге от того, что к ней проявляет интерес Брент. Внезапно Брент ее бросил… Ройс не хотела с ним встречаться, пока Талиа не настояла. Не думаю, чтобы Талиа была способна как-то навредить Ройс. Ведь всякий раз, когда ей требовалась помощь, рядом оказывалась Ройс – настоящая подруга.

У Пола были на сей счет сомнения, но он сказал:

– Давай смотреть дальше. Кажется, в зал входит актриса?

– Да. К этому моменту толпа стала просто страшной. Вопиющее нарушение правил противопожарной безопасности.

– Безобразие! Камера уже не может сфокусироваться на отдельном человеке. Завтра я разобью все по кадрам и сделаю титры с именами тех, кто подходил близко к драгоценностям. – В данный момент ему больше всего хотелось отвезти ее домой и продолжить целоваться, а может, зайти еще дальше.

– Смотри! – Вал нажала «стоп-кадр» и увеличила изображение. – Вон там, в углу, кажется, Уолли. Прямо перед столом Фаренхолтов.

– Он самый. Наверное, высматривает Ройс, прежде чем скрыться. – Про себя Пол подумал, что дядюшку не мешало бы проверить. – Давай сделаем еще крупнее.

В углу кадра появился Митч: он шел к столу. Внезапно камера стала снимать совершенно другой угол зала.

– Вдруг это дело рук Митча? – предположила Вал.

– Нет! – сказал Пал безапелляционным тоном. У Митча были свои недостатки, усугубляемые провалом в его прошлом, но на подобное сад был просто неспособен.

– Он явился к Талии и ко мне после ареста Ройс и предложил свою помощь, сказав, что знает, что она невиновна. Откуда такая уверенность?

– Любое преступление невозможно без мотива и удачного стечения обстоятельств. Первая причина, по которой совершается большинство преступлений, – деньги. У Митча их полно.

– Он подложил ей сережки, чтобы она ринулась к нему за помощью. За наркотиками стоит кто-то другой.

Вал была не только красива, но и сообразительна. Пол с самого начала заподозрил, что они имеют дело с двумя отдельными преступлениями: одно было тщательно спланировано, другое подсказано моментом.

– Между прочим, – сказал он, – в отделе поддельных кредиток требуется человек для работы на компьютере. Ты могла бы заполнить заявку.

Она одарила его лучезарной улыбкой. Баррикада у него на коленях была сокрушена. Если Вал туда посмотрит….

– Спасибо за совет. Завтра я туда позвоню.

До поры до времени ему не хотелось, чтобы она узнала, что он – владелец «Интел Корп.». Ему важно было понять, как она относится к Полу Талботту – простому смертному, а не хозяину процветающей компании. Нанять подозреваемую было не самой блестящей идеей, но уж больно ему не хотелось, чтобы она и дальше бегала по ночам по закусочным и пробовала разные подозрительные блюда. Она тронула его за руку.

– Митч влюблен в Ройс.

Пол подумал, что правильнее было бы сказать, что Митчем владеет похоть. От этой мысли Пол смутился – ведь сам он тоже только о том и помышлял, чтобы затащить Вал в постель.

– Перемотай пленку, Пол. Мы кое-что пропустили.

Если и так, то только по ее вине. Пол был известен тем, что никогда не запарывал дела, но сейчас он никак не мог сосредоточиться. Он перемотал пленку до того места, где Митч зашел Ройс за спину и положил ладонь на ее голую спину.

– Стоп! – крикнула Вал.

Вот это да! Пол никогда не видел зрелища элегичнее этого. Ройс стояла спиной к Митчу; выражение ее лица ясно свидетельствовало, как ее возбудило его прикосновение. У Митча был такой вид, словно он готов содрать с нее одежду, опрокинуть на стол и грубо овладеть его на глазах у собравшихся.

Пол оглянулся на Вал и обнаружил, что она реагирует на изображение точно так же, как он. Ее рот был приоткрыт, что свидетельствовало об ожидании поцелуя. Он не обманул ее ожиданий. На сей раз он был не так обходителен: вожделение требовал о выхода.

Он просунул ей в рот язык; ее рот открылся еще больше. Она навалилась на него. Он ощутил прикосновение ее мягкой груди. Опять повезло: на ней не оказалось лифчика.

Поцелуй получился самым что ни на есть чувственным. Ее низкий стон распалил его еще сильнее. Она так же хотела близости с ним, как и ой с ней.

Она немного отодвинулась; ее глаза отражали серебристое свечение экрана, чувственные губы были влажны.

– Я знала, что твой поцелуй будет именно таким.

– Каким?

– Полным желания.

Он уловил в ее голосе тревогу и с профессиональной быстротой оценил ситуацию. Ей было необходимо почувствовать себя любимой, желанной. Чаще всего человек мысленно разводится гораздо раньше, чем на бумаге. Надо полагать, она уже много лет не знала любви. Какая жалость!

Он сгреб ее ладошку и поцеловал, не отводя глаз от лица. Потом он поместил ее руку у себя между ног, чтобы она оценила силу его эрекции. Ее пальцы обхватили его одеревеневший член.

– Конечно, я хочу тебя! Чтобы зажечь во мне Желание, тебе потребовался всего один поцелуй.

– О, Пол! – Ткань брюк не мешала ей ласкать его. Ее зрачки расширились, рот открылся, между зубов появился розовый кончик языка. – Какое у тебя тело!

Его рука забралась ей под свитер и с наслаждением заскользила по нежной коже, пока не нашла грудь. Стоило ему всего раз дотронуться до ее напрягшихся сосков, как она издала довольный йтон. Не успел он и глазом моргнуть, как она расстегнула его брюки.

– Я не готов, Вал. У меня нет презерватива.

– А у меня есть. – Ее и без того раскрасневшиеся щеки побагровели. – Я надеялась, что ты поужинаешь и останешься. «Космополитен» пишет, что женщины должны брать ответственность на себя.