Текст книги "Мужчина на одну ночь"

Клер с тревогой посмотрела на него. Почему он молчит? О чем он думает? Теперь Зак знал ее тайну, но поможет ли это найти незнакомца?

Клер почему-то думала, что, если бы тот человек знал, в какой она беде и как ей нужно алиби, он непременно вернулся бы. Ночь была такой необычной, такой прекрасной. Ей хотелось верить в то, что он хороший человек, но это было не более чем чувство, основанное на интуиции.

Тишину нарушил голос Зака:

– Скажи мне, ты действительно ничего больше не помнишь? Давай еще раз попытаемся восстановить события. – Он как-то странно посмотрел на нее. – Начнем все сначала.

Клер недовольно покосилась на него. Да он просто извращенец, получающий удовольствие, выслушивая подробности чужой сексуальной жизни!

– Я рассказала тебе все. Не вижу смысла в повторении.

– Когда ты сняла свои трусики?

Трусики? Все, что она помнила, так это то, что, проснувшись утром, обнаружила себя абсолютно голой, а ее трусики были вообще неизвестно где.

– Я их не снимала… то есть я не помню, когда это случилось.

Зак пожал плечами и вновь повернулся к окну.

– Я действительно почти ничего не помню, – настаивала Клер. – А что помню, я тебе уже рассказала.

– Провал памяти, как у спившегося алкоголика? Ты держалась на ногах, твой мозг не был затуманен наркотиком, но при этом ты ничего не можешь вспомнить.

– Постой-постой… – Клер, почувствовала, как ее охватывает паника. – Тебе не кажется, что все это напоминает фильм с Джейн Фонда о женщине, которая проснулась рядом с мертвым телом и не могла вспомнить, она убила или нет? Не пытайся повесить убийство Дункана Моррела на меня! Я не убивала его…

– Я и не обвиняю тебя в убийстве. – Зак положил тяжелую руку ей на плечо. – Давай вернемся к тому моменту, когда ты заказала коктейль. Ты видела, кто…

– Я не заказывала. Анжела Уитмор посоветовала нам попробовать «Сок тарантула». Сказала, что он понравился ей, и заказала еще два для нас. Я не видела, кто их делал.

– А где был Стегнер в этот момент? – спросил Зак.

– На эстраде, крутился около музыкантов. Но он видел, как я пришла.

– Кто заказал тебе второй бокал?

– Я не знаю. Это было сразу же после того, как мы вернулись за столик после танца. Я сделала всего один глоток, но к этому времени мне уже было плохо.

Зак взял ее за руку, усадил на диван и сам сел рядом.

– Скажи мне, ты когда-нибудь слышала о рогипноле? Его еще называют «руфи».

Клер покачала головой.

– Это совсем новый препарат. У нас в Штатах он пока не одобрен, и поэтому врачи его не выписывают. Но любой может привезти это лекарство для личного пользования из какой-нибудь другой страны.

– И как оно действует? – поинтересовалась Клер, не понимая, к чему он клонит.

– Препарат валит с ног, как будто вместо одной порции виски выпита дюжина. Сама таблетка крошечная, ее легко незаметно положить в бокал. Она быстро растворяется и не имеет вкуса.

Клер уставилась на Зака, отказываясь верить его словам. Ее сердце билось в сумасшедшем ритме, она готова была пасть на колени и произнести благодарственную молитву. Слава богу, ее рискованное приключение с незнакомцем нашло свое объяснение! Однако затем ее охватил страх. Кто мог сыграть с ней такую скверную шутку?

– Ты думаешь, кто-то подложил мне таблетку в бокал?

Он кивнул:

– Полиция Флориды называет это лекарство средством для «изнасилования на свидании» – они получают массу жалоб на парней, которые подбрасывают таблетки в коктейли своим подружкам. После «руфи» человека немного пошатывает, и со стороны кажется, что он просто выпил лишку. Только на следующий день люди приходят в себя и жалуются, что абсолютно не помнят, что случилось с ними накануне. А то, что помнят, все видят в искаженном свете.

– Ты думаешь, мое описание незнакомца не соответствует действительности?

– Возможно. В темноте все представляется в преувеличенном виде. Незнакомец мог быть и ростом меньше, и не таким сильным, как тебе показалось.

Клер нахмурилась.

– Как бы то не было, бороду я помню точно. – Внезапно вспомнив еще одну подробность, она начала краснеть. – Да, борода у него была. Интересно, почему эту таблетку подсунули именно мне?

– Если бы знать причину, я бы быстро распутал это дело. – Он бросил взгляд в угол комнаты, где мирно спали собаки. – Кстати, насчет таблетки я ничего не могу утверждать наверняка. У меня не было ни одной жалобы на то, что в заведении Стегнера кто-то балуется «руфи».

– Может быть, женщины просто стеснялись признаться в этом? – Клер опустила глаза.

– Он изнасиловал тебя, Клер? – взгляд Зака мгновенно стал твердым.

– Нет. – Она покачала головой, решив, что бессмысленно скрывать от него правду. Клер вспомнила газетные сообщения о женщинах, пострадавших из-за «руфи», и поняла, что легко отделалась. – Я почти ничего не помню, но точно знаю, что незнакомец ни к чему не принуждал меня. После его поцелуя… в общем, я не хотела, чтобы он останавливался. Я получала удовольствие от его ласк, – призналась Клер, причем ее

голос упал до шепота, и она не была уверена, что Зак что-то расслышал.

– В самом деле? Тебе понравился этот пижон? – Он с любопытством посмотрел на Клер и, не дождавшись ответа, серьезно произнес: – Скажи мне, кто-нибудь знал, что ты собираешься в ночной клуб?

– Многие… Но я даже представить себе не могу, кому понадобилось давать мне наркотик.

– Скорее всего это сделал убийца, чтобы подставить тебя.

6

Клер устремила взгляд в темноту, царящую за окном, и подумала, что Зак прав. Целый день она боялась в этом признаться себе, но мучительный страх не оставлял ее, прячась в уголках сознания.

Остерегайся койота!

Придя в клуб Бэма Стегнера, она сама затянула на своей шее петлю.

– Ну, и что мне теперь делать? – спросила Клер.

– Я знаю, что ты любишь совать свой нос куда не следует, и требую, чтобы ты держала рот на замке. Ни слова отцу, ни слова Сету Рэмси. Чем меньше люди знают, тем больше шансов, что убийца сделает неверный ход. Если же ты всем расскажешь о «руфи» и таинственном незнакомце, то спугнешь его.

Клер сжала зубы, чтобы не сказать ему какую-нибудь гадость. Его тон раздражал ее, хотя она понимала, что Зак абсолютно прав. Убийца мог затаиться и, улучив момент, сфабриковать против нее новые улики.

– Послушай, а почему, собственно, ты помогаешь мне?

– Ты действительно думаешь, что мне наплевать на то, что случилось с тобой? – спросил Зак. – Я же шериф и должен следить за соблюдением закона.

– Тем более что на будущий год перевыборы, – выпалила она, прежде чем сообразила, что не стоило это говорить.

Зак нахмурился. Его глаза стали серо-голубыми, в них появился стальной оттенок.

– Клер, я найду убийцу, потому что должен это сделать!

Он резко повернулся и подошел к собакам. Лобо мгновенно вскочил, а Зак присел перед ним на корточки.

– Ты останешься здесь, – сказал он, глядя псу прямо в глаза. – Я хочу, чтобы ты…

– Зачем?! – воскликнула Клер. Зак не обратил на нее никакого внимания, продолжая разговаривать с собакой.

– Позаботься о Люси и Клер. Я вернусь за тобой. – Он выпрямился и бросил на Клер мрачный взгляд. – У тебя есть враги, например – Стегнер. Кроме того, кто-то хочет обвинить тебя в убийстве.

– У меня в доме есть сигнализация и пистолет, – защищалась Клер.

– Ты плохо знаешь Стегнера. Сегодня утром этот подонок отступил, но он не успокоится и будет ждать своего часа, чтобы отомстить тебе. Многие считают, что бунт в тюрьме Аттики – самое жестокое преступление в истории Соединенных Штатов, но они ошибаются. Гораздо больше погибло во время бунта в исправительной тюрьме около Санта-Фе. Знаешь, кто стоял за этим?

– Стегнер?

– Совершенно верно. Во время этого бунта он уничтожил всех своих врагов – и из числа охранников, и из числа заключенных. Но он настолько хитер, что никто не смог обвинить его в этом преступлении. У него всегда есть алиби. В тюрьму он возвращаться не хочет и научился выходить сухим из воды. Он нанесет свой удар исподтишка, поверь мне.

– И все-таки лучше забери Лобо. Я боюсь его – он какой-то дикий и непредсказуемый.

– Ерунда. Разговаривай с ним, как со своей собственной собакой, отдавай обычные команды, и он будет тебя слушаться. Но обращай внимание на его сигналы. Лобо залает, если к тебе приблизится кто-нибудь чу-1 жой, а если он почувствует настоящую опасность, то зарычит.

Клер боялась, что будет привлекать к себе излишнее внимание, когда появится на улицах города с Лобо, и могла только догадываться, что скажет отец, увидев ее с собакой Коултера. Если Алекс Холт заподозрит, что она встречается с Заком – какая бы ни была для этого причина, – он почувствует себя таким же оскорбленным, как и в тот день, когда весь город узнал, что его жена сбежала с Джеком Коултером.

– Спасибо, но…

– Дорогая, у тебя нет выбора. Нравится тебе это или нет, но я должен позаботиться о тебе.

Клер вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза. Хотя ей было нелегко выдержать его циничный взгляд, она справилась с этим.

– По-моему, тебе всегда было наплевать на то, что происходит со мной. Теперь ты почему-то решил позаботиться обо мне. Странно, не так ли?

Ее язвительный тон подействовал на Зака как красная тряпка на быка. Он усмехнулся с таким высокомерием, что Клер пришла в негодование. Она не могла выносить его оценивающего взгляда. А когда Зак нахально уставился на ее губы, Клер поняла: если не выставить его сию минуту за порог, то он полезет к ней целоваться. Мысль об этом заставила ее пульс биться в бешеном темпе. Что с ней происходит? Клер взяла себя в руки и приказала ему:

– Забирай своего пса и убирайся отсюда!

Зак рассмеялся.

– Ты не в том положении, чтобы приказывать мне. И выгнать меня ты не можешь: я все равно навсегда останусь в твоей жизни. Вот увидишь!

Клер попятилась назад, с ужасом поняв, что ее влечет к нему вопреки здравому рассудку. Ей было хорошо в его объятиях, и она мечтала вновь в них очутиться.

– Ошибаешься! Тебе нет места в моей жизни. Как только ты найдешь убийцу…

Зак внезапно положил руки ей на плечи и притянул ее к себе. По телу Клер мгновенно разлилась волна возбуждения. Она изогнулась и уперлась ему в грудь, но Зак только крепче сжал ее в объятиях.

– Мы начнем с того, что вспомним прошлое, – произнес он со странной хрипотцой. – Я ведь прекрасно помню, как ты сходила по мне с ума.

Его слова возмутили Клер. Несколько лет назад она едва не отдалась Заку, и только страшная катастрофа, унесшая жизни их обоих родителей, положила конец отношениям.

– Негодяй! – Клер вновь попыталась оттолкнуть его, но у нее ничего не получалось.

– Ты злишься, потому что знаешь, что я прав. Вот почему ты всегда спешишь перейти на другую сторону улицы, когда видишь меня. Тебе просто не хватает духа признаться самой себе, что ты без ума от меня. Так же, как твоя мать была без ума от моего отца.

Клер задохнулась от ярости. Да как он смеет?! Она начала бешено вырываться, но очень скоро поняла, что перевес сил на его стороне. В полном отчаянии, не отдавая себе отчета в том, что делает, Клер наклонилась и укусила его в предплечье.

На какой-то миг его хватка ослабла, затем Зак ее сгреб и прижал к двери, прежде чем она смогла перевести дыхание. Он улыбался, но его глаза сверкали, а ноздри расширились, выдавая гнев.

– Дорогая, иногда укусы по-настоящему заводят. Может быть, пойдем в спальню, и там…

– Размечтался! – Она сама удивилась, как убедительно у нее это прозвучало. Но растущее чувство тревоги предупредило ее, что Зак всерьез рассчитывает на… На что он может рассчитывать? На роман? Или на связь на одну ночь? Наверное, на последнее, и, похоже, он не собирается отступать.

Его улыбка внезапно исчезла, уступив место ледяному презрению, и у Клер пробежал по спине неприятный холодок. Она понимала, что перечить Заку опасно, но сдаваться тоже не собиралась. Клер продолжала смотреть в его голубые глаза, решив не отворачиваться. Пусть видит, что она не боится его!

Молчание затянулось. Наверное, оно продолжалось всего несколько секунд, но Клер показалось, что прошли часы. Воздух вокруг них наэлектризовался, как будто они были в эпицентре одного из летних ураганов, пронесшихся по горам.

Клер уже собралась сказать что-то язвительное, но в этот момент в его глазах она прочла холодную решимость и поняла, что Зак не шутит. Кроме решимости, в его глазах горела неутоленная страсть, и ей стало по-настоящему страшно. «О боже! – взмолилась она. – Не позволяй этому случиться! Только не с ним!»

Зак неожиданно погладил ее по щеке, затем провел пальцами по роскошным русым волосам, а потом «тал массировать ей затылок. Тепло начало медленно растекаться по ее телу.

«Что же делать? – лихорадочно соображала Клер. – Почему я покорно стою и терплю все это? Нужно выгнать его, прежде чем он поцелует меня!»

– Я клянусь, ты пожалеешь об этом, – твердо сказала она.

– Напугала до смерти! – усмехнулся Зак. Его сильные пальцы мягко скользили по ее волосам. Его прикосновения были нежными и ласкающими, хотя его тело было напряжено, как натянутая струна. Клер, почувствовав, как упругие мускулы волнами перекатываются у него на груди, отвела взгляд от его глаз и принялась смотреть на ямочку на его открытой шее, где на загорелой коже отчетливо была видна пульсирующая жилка.

Она считала удары пульса, заставляя себя не думать о Заке и его нежных прикосновениях. Когда Клер окончательно сдалась и вновь встретилась с его взглядом, она увидела, что его зрачки были расширены и голубые глаза стали почти черными. Ее сердце учащенно забилось, и Клер подумала, что, должно быть, удары ее сердца слышны и Заку. На его губах появилась чувственная улыбка, которая вызвала у нее прилив сильного желания.

– Не делай этого, – пробормотала она.

– Чего?

– Не целуй меня…

Она ненавидела себя за то, что ее голос прозвучал неуверенно, за то, что не отвернулась, когда он потянулся к ней, а, закрыв глаза, стала ждать его поцелуя. Зак припал к ее губам, обняв одной рукой за талию, а другой сминая в кулак ее волосы.

Только один мужчина имел такую абсолютную власть над ней! Клер вспомнила лето, которое тщетно пыталась забыть. Но тогда Зак был совсем юным, более нежным, не таким решительным и нетерпеливым…

«Оттолкни его!» – требовал внутренний голос, но тело не могло сопротивляться соблазну. Зак коснулся ее губ кончиком языка, и Клер, шокированная собственной страстной реакцией, мгновенно ответила на его поцелуй.

– Черт побери, Клер! – пробормотал он, на мгновение прервав поцелуй.

Клер знала: она очень скоро пожалеет, что уступила Заку, – она уже жалела об этом – однако спорить со своими чувствами не могла.

– Это все, что ты хочешь сказать? – сумела прошептать она.

– Мы уже поговорили, детка.

Он вновь прильнул к ее губам, и она ответила на era поцелуй, потеряв ощущение реальности. Внешние звуки словно откуда-то издалека проникали в ее сознание – были слышны одинокое уханье совы, стрекот сверчков и тиканье часов в холле. В теплом вечернем воздухе плыл аромат кофе и сладкое благоухание цветов. Прикосновения его рук, его ласки наполняли ее тело огнем, и Клер думала только о том, какое неземное наслаждение они дарят ей.

– Я хочу тебя! – со стоном прошептал Зак. Двумя руками он приподнял ее за талию, чтобы она почувствовала его нарастающее возбуждение. – Ты когда-нибудь занималась этим стоя?

Грубый вопрос заставил Клер отпрянуть, но Зак еще плотнее прижал ее к двери. И тогда Клер изогнулась, изо всех сил вцепилась в его плечи, судорожная дрожь пробежала по ее телу.

– Стоя? – переспросила она, не соображая, что говорит.

Внезапно Зак оторвал губы от ее губ и что-то невнятно пробормотал. Не открывая глаз, Клер обхватила его за шею, желая продлить поцелуй, но Зак резко отстранился.

– Оказывается, ты быстро заводишься, Клер. Я же говорил, ты без ума от меня!

Клер онемела от потрясения и возмущения, а Зак как ни в чем не бывало направился к двери и уже с порога послал ей воздушный поцелуй.

Двадцать минут спустя Зак сидел в ночном клубе. Он был уверен, что все равно не сможет заснуть, и отправился сюда, чтобы понаблюдать за Стегнером.

Ему понадобилась вся сила воли, чтобы уйти от Клер, но Зак гордился собой. Он намеревался поиграть с ней, заставить ее проявить чувства, которые она тщательно от него скрывала. Это ему удалось, и теперь он ликовал.

Проводив рассеянным взглядом подвыпившую парочку, которая вышла из бара, он вновь вернулся к мыслям о Клер.

Раздразнить ее оказалось невероятно легко. Стоило ему только напомнить о любви ее матери к его отцу, и она мгновенно вышла из себя. Как и все в городе, Клер считала, что у их родителей был только легкий флирт, но Зак знал правду. Он улыбнулся и с наслаждением втянул в грудь свежий горный воздух, напоенный ароматом сосны. Когда придет время, он расскажет Клер, что на самом деле связывало их родителей…

Зак сидел в темноте, прислушиваясь к песне, которую исполняла какая-то посредственная рок-группа, а его мысли все время возвращались к Клер. Он все еще чувствовал ее мягкое, податливое тело, каждый дюйм которого ему хотелось ласкать и целовать. Он начал бы с самой чувствительной точки на шее, затем проложил бы дорожку из поцелуев к ее груди, а она извивалась бы по ним и умоляла его не останавливаться. Потом он раздвинул бы ей ноги и довел бы ее до исступления своими ласками…

От этих мыслей его вновь охватило возбуждение. «Сейчас же подумай о чем-нибудь другом!» – приказал он себе,

– Убийца наверняка знал, что Клер собирается в клуб, и заранее приготовил «руфи», чтобы в нужный момент вырубить ее, – пробормотал Зак, но затем понял, что Лобо нет и что он разговаривает сам с собой,

«А может быть, „руфи“ и убийство не связаны между собой, и это просто случайное совпадение?» – подумал он.

Зак стал верить в случай после того, как много лет назад Клер вернулась домой за какой-то забытой вещью и застала свою мать в объятиях его отца. Это было трагическое стечение обстоятельств, которое в конце концов привело их родителей к гибели. А два дня назад в городе произошло убийство, и именно в эту ночь кто-то подсыпал в бокал Клер наркотик… Зак подозревал, что Сет Рэмси что-то скрывает, и собирался получше приглядеться к самоуверенному адвокату. Но предварительно нужно было собрать информацию о «руфи».

Зак огляделся по сторонам. Над стойкой бара висела неоновая вывеска в виде серебряной пули, которая время от времени вспыхивала, подобно пламени на ветру, и мгновенно гасла. Если бы не зажженные свечи на столиках, зал был бы погружен в кромешную тьму. Сколоченная из сосновых досок сцена, выступающая над полом на полметра, сейчас пустовала – у музыкантов был перерыв.

Зак окинул взглядом тускло освещенные стены, на которых висели плакаты с рекламой низкопробных фильмов – в основном ранних лент с Клинтом Иствудом. Они возвращали в старые времена, когда все индейцы были плохими, а белые – избранным народом.

– Коултер! – прокричал Стегнер из-за стойки бара. – Когда ты наконец снимешь эту чертову печать с тех комнат? Из-за тебя у меня одни убытки.

Зак неторопливо направился к бару, намеренно затягивая время.

– Следственная группа из Санта-Фе должна закончить завтра, но до тех пор мотель считается местом преступления. Закон запрещает снимать печать и входить в эти номера. Ты понял меня?

Стегнер что-то пробурчал, метнув в него свирепый взгляд. Даже в пульсирующем свете неоновой рекламы Зак видел, что он вне себя от ярости. Заку уже давно хотелось упрятать этого жирного борова в тюрьму, однако Стегнеру всегда удавалось прикрыться железным алиби. «Ничего, – решил Зак, – в один прекрасный день я застану его с поличным на месте преступления, нужно только набраться терпения».

– Хочешь виски? – спросил Стегнер, навалившись жирным голым животом на стойку.

Зак покачал головой, сохранив на лице маску равнодушия. Этот ублюдок прекрасно знал, что он вообще не употребляет спиртное. Неразбавленное виски, дешевое ядовитое пойло, было любимым напитком его матери.

– У меня есть пара вопросов, на которые я хочу получить прямые ответы.

Стегнер облокотился о стойку, заставленную бутылками.

– Еще вопросы? Черт, я уже трижды давал показания!

– Ну и что? Речь ведь идет об убийстве. – Зак старался говорить, не повышая голоса, чтобы не раздражать Стегнера. – Может, ты слышал или видел, не продавал ли здесь кто-нибудь «руфи»?

– «Руфи» в моем клубе? – Стегнер уставился на него, разинув рот от удивления. Он был дьявольски изворотлив, но сейчас, кажется, говорил вполне искренне. – Нет, шериф. Здесь нет «руфи».

Зак поверил ему. Скорее всего наркотик попал в их город с Западного побережья. Его мог привезти любой, кто проводит отпуск в Таосе, и пытаться найти его – безнадежное дело. Ему жизни не хватит проверить всех толстосумов, приезжающих сюда отдохнуть.

Вопрос в том, у кого был мотив и возможность опоить этим зельем Клер. Она вернулась сюда недавно, но уже умудрилась нажить себе немало врагов. Пристрелила чужого пса, спасая Люси, и почти сразу же начала добиваться освобождения Каддафи. Она же обвинила Дункана Моррела в том, что он наводнил рынок поддельными гравюрами и репродукциями. Да, у Клер Холт было много врагов.

Но почему один из них решил подсыпать ей «руфи»?

Зак разглядывал вытатуированную на плече Стегнера гремучую змею, которая злобно взирала на него.

– Я думал, что ты должен был слышать о человеке, который привез «руфи» из Калифорнии. Ты обычно первым узнаешь все новости.

Зак хотел сыграть на его самолюбии, но это не сработало. Стегнер только пожал плечами, но ничего не сказал. Зак ушел, ни на шаг не приблизившись к разгадке этого дела.