Текст книги "Пик"

Мерседес Лэки
Пик

Памяти Сью Акорд, друга и товарища по играм. Я люблю тебя и скучаю.

Пусть не меркнет твой свет, Луна.

© Сагалова А. Л., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

1

Год назад…

Год назад я была совсем не та, что нынче. Обычная Охотница из Монастыря на Горе. И в тех краях я гоняла чудовищ под чутким руководством и опекой Учителей. А жила я в месте, ничуть не похожем на Пик-Цивитас и другие большие города. Словно на другой планете.

Год назад я о Пик-Цивитасе почти не помышляла. Ну, разве что чуть-чуть, когда смотрела какие-нибудь важные новости. Или когда приходил поезд со снабжением. Раз в неделю нам, деревне, доставляли всякую всячину, в том числе и игры, в которые кто-нибудь играл. В общем, о Пике я не думала. Мне и в голову не приходило, что однажды я покину Монастырь. Да мне и не хотелось никогда.

Год назад Элита была для меня недосягаемой легендой. Элит-Охотники – сказочные герои, насчет которых я даже не была уверена, что они существуют на самом деле.

Год назад я еще и ведать не ведала, каково это: стоять лицом к лицу с Жителем-Волхвом.

Учителя всегда говорили, что за год может измениться очень многое. Ну и вот пожалуйста: я живу в Пике, я Элит-Охотница, и, кажется, домой в Монастырь мне путь заказан. И вообще из зеркала на меня смотрит какое-то незнакомое лицо.

Еще пару месяцев назад я на полном серьезе задавалась вопросом, выстоит ли Пик? И сама-то я выстою или как? В последнем я не на шутку сомневалась. Потому что два месяца назад пришлецы нанесли сокрушительный удар прямо по Прайм-Барьеру. Обрушились на нас всей своей мощью – и, казалось, нам конец. Словно опять начался Дисерей – по крайней мере, в столице так точно.

Мы в итоге победили, но после двух Битв за Барьер Элита порядком выдохлась. Самой не верится, что мы как-то ухитрились не только уцелеть, но еще и отогнать пришлецов.

Отогнать-то мы их отогнали, но вот чтобы прикончить раз и навсегда – нет, до этого еще далеко. Пришлецы дали нам передохнуть с месяцок – и снова тут как тут. Правда, теперь они набросились не на сам Пик, а на разные городки и городишки, даже на деревни. Но все равно это окрестности столицы: не дальше пары часов лета на винтокрыле.

А для населения Пика все вернулось на круги своя. Охотники и Псаймоны победили чудовищ, и упорядоченной размеренной жизни здешних цивов отныне ничего не угрожает. Никакая тварь не выскочит на них из-за угла.

Ага, держите карман шире.

Меня прямо бесит, какие тут все расслабленные. В моих краях народ все время начеку. Нас ни на минуту не отпускает здоровая паранойя. А в Пике… память у них короткая, у этих цивов.

Но цивы – это цивы, а военные с Элитой толком и присесть не успевают. Вызов за вызовом – каждый день, каждую ночь, не меньше двух за сутки, а то и шесть, а в самые жесткие дни доходит и до восьми. Элита разбилась на смены, дневную и ночную: двенадцать часов работаешь – двенадцать отдыхаешь. Хотя если дела совсем плохи, то и с постели поднимут, и побежишь как миленькая. Из наших никто не погиб – пока. Но сейчас я с тоской вспоминаю те беззаботные деньки, когда была рядовой Охотницей из Пик-Цивитаса. Поохотилась два раза по-серьезному – получай выходной. А уж когда я жила на Горе и мы все помогали друг дружке, да еще с нами были Учителя – это была не жизнь, а сказка.

Сегодня нас вызвали в городок неподалеку от Прайм-Барьера – лететь пятнадцать минут. Я уже давно перестала запоминать названия спасенных нами городишек. Там зерновые фермы – вот и все, что мне известно. Местечко даже не укреплено. То есть оно когда-то было укреплено – со стенами и с тяжелыми орудиями, – но в один прекрасный момент тамошние цивы решили, что им особо ничего не грозит, а если что и случится, Элита справится. Поэтому стены и орудия убрали много лет назад.

Любой, кто вырос у нас на Горе и в окрестных поселениях, сказал бы им: не дело вы, ребята, затеяли – стены с орудиями убирать. Но здесь все та же история: раз городок так близко к Пику, то можно и не париться. Местные словно заразились от столичных цивов беспечностью.

Военные добрались до места раньше нас: у них база в южной части Пика, гораздо ближе к городку, чем наш штаб. Я оказалась в последнем винтокрыле, посланном Элитой, и сидела там одна. Я и с прошлого вызова вернулась последней: соскочила с одного винтокрыла, у которого уже топливо заканчивалось, и тут же возле штаба запрыгнула в следующий.

И этот новый винтокрыл уже снижался, собираясь меня высадить. На моей частоте раздался голос Кента:

– Радка, несколько пришлецов проникли в город.

Я ругнулась про себя.

– Мы заходим с запада, – продолжил Кент. – Большая часть пришлецов воюют с армией. Там, похоже, трое Жителей-Волхвов.

Ясно, куда ж без них. Со времен Битв за Барьер без Жителей ни одно сражение не обходится. Хоть один да есть.

Винтокрыл завис над землей, и я выпрыгнула, перекатилась и вскочила на ноги.

– Я на месте, в восточной части города, – доложила я Кенту.

– Молот и Гвоздь прибыли предыдущим винтокрылом. Я им приказал идти в город. Отправляйся следом, и держитесь все вместе.

– Вас поняла, – ответила я.

Я призвала Гончих по-быстрому, отворив Путь с помощью одной только магии, собственной воли и мандал на ладонях. В последнее время так часто приходилось прибегать к боевому призыву, что я уже даже не чувствовала, как горят ладони. И мы побежали: несколько Гончих-разведчиков впереди, несколько позади для прикрытия, а Ча с Мирддином по бокам. Моя изначальная семерка была в облике алебрихе: диковинных зверей несусветных мастей и с безумными узорами – зато их лучше видно издалека. Кусач и Дергач, бегущие впереди, напоминали волков, сотканных из тени. Они были в стае у Карли до ее гибели. Мирддин и Гвалхмай, густо-серебристые горгульи, прежде Охотились с Асом, пока он не предал всех нас и не попытался убить меня. Со всеми Гончими, кроме Карлиных, я могла общаться мысленно, а Кусачу с Дергачом их собратья пересказывали все что нужно.

Мы миновали разрушенное зернохранилище и по мощеной главной дороге вошли в город. Населения здесь, должно быть, несколько тысяч. Примерно половина домов выстроены в старом стиле и в смысле защиты очень добротно: крепкие бетонные стены с очень узкими окнами, а то и совсем без окон. Но это, к несчастью, всего половина. А вторая половина – деревянные и кирпичные постройки. Жить в таких наверняка чудесно – но и горят они тоже замечательно. И вломиться в них пара пустяков. Хорошо бы все цивы успели попрятаться в бетонных домах.

Потому что те, которые не бетонные, уже полыхали вовсю.

За считаные минуты я углубилась в город. Воздух от дыма был такой, что хоть топор вешай. Судя по шуму, военные мутузили пришлецов где-то за пределами городка. Мне пришлось надеть противогаз, а то в таком дыму недолго задохнуться, да и не разглядишь ничего. Я держалась чутко, сторожко, балансировала на грани страха – но это был правильный страх. Про такой страх Учителя говаривали: «Если Охотник не боится – жить ему недолго». Штука в том, чтобы превратить страх во что-то полезное – использовать его самой и не дать ему использовать тебя.

Мы с Гончими уходили все дальше в город. Нам попалось еще несколько горящих зданий – скорее всего, тут поработали какие-нибудь пришлецы, которые умеют исторгать пламя. Кетцели, например. Я оставила при себе Душану, а остальных отправила в разные стороны вместе с Ча и Мирддином. Вожак и его заместитель сумеют, если что, всех грамотно скоординировать.

Цивов нигде не было видно. Зато тут и там виднелись кучки серого праха – останки нагов. Наги – это четверорукие пришлецы: низ у них змеиный, а верх с натяжкой можно назвать человеческим. Когда наги погибают, они обращаются в прах, остаются только мечи – и сейчас они валялись возле кучек. Видимо, Молот и Гвоздь уже успели поцапаться с пришлецами в самом городе. Наги вроде бы не проникли в дома и не добрались до людей – и на том спасибо. Кажется, парни разделались со змеелюдьми довольно быстро – не в пример мне, когда я впервые столкнулась с нагами.

Я остановила Душану и попыталась связаться с Кентом:

– Похоже, ребята повстречали нагов и зачистили их. Молот с Гвоздем где-то впереди меня.

– Вас понял, продолжать, – отозвался Кент. Тут в наушниках затрещало, а на северо-востоке взметнулся сполох магической энергии. Словно плотный сверкающий столп воздвигся над крышами ближних домов. – Видишь, какая тут засада. Мне нужны твои глаза, и все твои таланты, вместе взятые, и твоя стая. Волхвы – лишь отвлекающий маневр, эти уроды хотят что-то замутить в городе. Если это так, то разберись с ними. – Кент выругался и продолжил: – Двое Волхвов тут, рядом, и это красавчики, не дикари. Третий куда-то смылся еще до нас. Гляди в оба, ищи его. У них лихожгун.

Вот уж обрадовал. Лихожгун – это как напалм, его попробуй еще загаси. Едва Кент закончил говорить, как на его частоте послышался сдавленный вскрик, и над крышами взметнулись новые сверкающие столбы. Ох, только бы его отряд справился с этим всем.

Дым все густел. Он так и валил вдоль улиц плотными серыми клубами с черными прожилками. Людей-то как жалко. Выйдут из своих укрытий – и увидят, что все их добро сгорело дотла. Но главное – чтобы сами они не сгорели.

– Слушаюсь, сэр, – отчеканила я в микрофон. – Конец связи.

Мы обогнули очередной угол и очутились на площади с дозорной башней посередине. В дыму почти ничего нельзя было разглядеть, но мне почудились две смутные фигуры по ту сторону башни. Я направила туда Гончих. Внезапный порыв ветра развеял дым: там и правда были фигуры, и они оказались Молотом и Гвоздем. Молот стоял чуть поодаль; он палил из дробовика в кого-то на крыше. Пулями-жакан палил, не дробью. Гвоздь был поближе, и его стая смешалась со стаей брата. Я позвала Гвоздя.

И вдруг рядом с Гвоздем блеснуло что-то медно-синее.

Я так и обомлела. Третий Волхв! Посоха у Жителя не было: он лишь простер обе руки – и Гвоздь, перелетев через дорогу, грохнулся о стену и сполз вниз. Волхв поднял руку с огненным шаром. Шар зловеще поблескивал зеленым. Лихожгун.

«Ча!» – мысленно заорала я, потому что надо спасать Гвоздя, а заклинание мне так быстро не сотворить. Ча бацнул от меня, появился из ниоткуда рядом с Гвоздем и вскинул Щит точнехонько в тот миг, когда Житель швырнул лихожгун. Огненный шар, ударившись о Щит, разлетелся брызгами. И тогда Житель развернулся ко мне. Я-то думала, он будет злой как собака. А он смотрел на меня совершенно без всякого выражения. И это было даже хуже.

Я выставила Щит; Гончие уже мчались навстречу Волхву. Во взгляде Жителя мелькнуло удивление. Миг – и Волхва и след простыл: Гончие кинулись на пустое место. И он не через Портал ушел, а бацнул. Каждый раз забываю, что они еще и бацать умеют. И каждый раз удивляюсь.

Я подбежала к Ча и Гвоздю. Гвоздь понемногу приходил в себя: поднял голову, потер затылок. Я помогла ему сесть, подоспел его брат. «Ты лучшая Гончая на свете», – подумала я, обращаясь к Ча. Он высунул язык и самодовольно улыбнулся мне.

– Дай-ка фонарик, – попросил Молот. Я отстегнула фонарик с пояса и вложила в его протянутую ладонь. Поддерживая брата одной рукой, Молот посветил ему в глаза и удовлетворенно хмыкнул. – Говорил же я: твоя крепкая башка на что-нибудь да сгодится, – сказал он. – Дыши давай. – Гвоздь послушно задышал. – Болит что-нибудь?

Гвоздь медленно покачал головой и прокашлялся:

– Да нет, задохнулся просто. И что это вообще за фигня была?

– Третий Житель-Волхв бацнул прямо к тебе, – пояснила я. – И швырнул тебя через всю площадь.

– Вот дым проклятый! Ничего не видел, – пробурчал Молот.

– Все случилось очень быстро, а ты к нему спиной стоял, – ответила я. – Если бы я прямо на тебя не смотрела, тоже бы ничего не увидела.

Молот погладил Ча:

– Кабы не этот славный малый…

Ча просиял еще сильнее. Когда он в облике алебрихе и при этом улыбается, получается довольно страшненько: зубов-то у него ого-го сколько. «Скажи ему, не стоит благодарности, – прозвучал голос Ча в моей голове. – И передай, что с него минимум гоблин».

Я по-честному передала все слово в слово. Гвоздь сдавленно фыркнул и осторожно поднялся на ноги. И тут же на наших трех перскомах загорелось сообщение от оружейника.

– Отряд МГР, как слышите?

– Вас слышим, Кент, – ответил за всех Молот.

– У нас тут пришлецы уложили одного армейского Мага. Если вы там уже более-менее разобрались, как вам кажется, оставьте Радку зачищать мелкоту, а сами давайте ко мне.

Оба брата посмотрели на меня, и я кивнула.

– Вас понял, – ответил Молот Кенту. – Сейчас будем.

Молот рывком поднял брата на ноги. Гончие сгрудились вокруг, и вся компания бодрой рысью припустила прочь. И вскоре исчезла в дыму. А я обернулась к своим Гончим: «Значит, так. Разбиваемся на тройки, как раньше. Тактика та же. Вперед».

Мы разделились. Я все ждала каких-нибудь невиданных сюрпризов, но нам попадалась одна мелюзга. Несколько шаек красных колпаков с их жуткими двухфутовыми ножами да одинокий огр со здоровенной деревянной дубинкой – усеченная версия двуглазого великана магога. Я наконец сообразила, в кого стрелял Молот – в гарпий. Был бы тут Паладин со своими крылатыми Гончими! А то сама я этих гарпий и разглядеть не могу, куда уж там стрелять в них.

Я слышала, как они перекрикиваются над крышами, скрытые завесой дыма. Вот же засада. «Жаль я иллюзии творить не умею, – посетовала я Душане. – Сотворила бы приманку – что-нибудь маленькое, беззащитное, прямо на улице, и тогда…»

«Зачем тебе иллюзия?» – перебил Душана.

Ча фыркнул: «Вот именно: зачем? Погоди минутку».

Я видела раньше, как он из алебрихе превращается в собаку-грейхаунда. Но тут он весь засверкал и запереливался. Я, признаться, даже не знала, чего ждать. Наконец сверкание поугасло, и я с изумлением обнаружила на месте Ча годовалого карапуза.

«Ну как, похоже? – обеспокоенно осведомился Ча. – А то мне не довелось как следует отработать этот облик».

Поборов удивление, я внимательно и придирчиво его осмотрела. «Человека-то ты не проведешь, но для гарпий сойдет», – заверила я его. Ребенок из Ча получился немного недоделанный: лицо какое-то размытое, волосы слишком жесткие для малыша, а руки-ноги коротковаты. Но гарпии всего этого не заметят. С ума сойти: Ча, значит, умеет в человека превращаться! Вот еще один фокус, которые мои Гончие умеют, а другие нет. Во всяком случае, я ни о чем таком ни разу не слышала.

«Главное, чтобы эти клуши клюнули», – фыркнул Ча. Он вразвалочку протопал на середину улицы, шлепнулся в пыль и заревел.

И, ясное дело, гарпии мигом навострили уши.

Из-за дыма я их не видела, но слышала отлично. Они не только летают шумно – они еще без умолку орут друг на друга. Мы с Душаной прижались к какой-то двери и, затаив дыхание, следили за Ча. А тот очень убедительно всхлипывал на тротуаре. Да, детский плач у него прямо-таки шедевральный. У меня сердце колотилось – не от страха, а скорее от восторга. Все как в старые добрые времена: у себя на Горе я то и дело стреляла гарпий.

Перед актерскими дарованиями Ча гарпии не устояли – они довольно быстро устремились вниз, чтобы схватить добычу. Тварей было три, и они чуть ли не пихались плечами, лишь бы поскорее добраться до лакомства.

Вот тут-то Ча и задал им жару.

В мгновение ока он обернулся алебрихе и руками-щупальцами ухватил двух гарпий за лапы, а третьей зубами вцепился в хвост. Гарпии заверещали и забились, захлопали крыльями Ча по голове. Долго ему бы не удержать барахтающихся тварей – но долго и не понадобилось. Тремя выстрелами я в минуту уложила всех трех. Это вам не минотавры, толстая шкура от пуль их не спасает. Душана выскочила из нашего укрытия, чтобы поживиться их утекающей манной.

К этому времени подтянулись и все остальные тройки моих Гончих. «Не скажу, что мы обнюхали каждый порог и каждый куст, но мы уверены, что Охотиться больше не на кого, – сообщил Мирддин. – Правда, если враги не откроют Портал».

Ча задумчиво воззрился на своего заместителя. «Если они это сделают, то непременно в центре города, – заметил Ча. – Думаю, Волхв именно этим и занимался. Он открывал Портал. Просто он не ожидал встретить тут нас».

Я облизнула губы: ого, пересохли-то как. «Вероятно, поэтому он и не убил Гвоздя прямо на месте, – предположила я. Вытащив из рюкзака флягу, я сняла противогаз и отпила большой глоток. – Он же не подозревал, что там кто-то есть, вот, не подумавши, и жахнул от неожиданности». Я поспешно натянула противогаз обратно. Чуть-чуть вдохнула дыма, пока пила, и уже закашлялась.

«Тогда нам стоит вернуться в центр и спрятаться, – изрек Ча. – На всякий случай».

Мы вернулись к дозорной башне и попрятались кто где – кто в дверных проемах, кто за разными выступами. Я скорчилась за бетонной стенкой, которая защищала дверь позади меня. Это чтобы никто не вломился в дом с разбегу – мы такие тоже ставим у себя на Горе. Гогу эта стеночка, конечно, не помеха, но ведь гогу вообще мало что помеха.

Меня уже начала грызть совесть, что я рассиживаюсь как в гостях и ничего не делаю. Но тут Гвалхмай насторожился. Прямо на нас вдоль по улицам надвигалась целая лавина нагов. Так что рассиживаться больше не пришлось.

Когда с нагами было покончено, с меня градом лил пот. И стоять я могла, лишь привалившись спиной к стене.

– Кент вызывает Раду.

– Вас слышу, прием, – ответила я. – Мы только-только тут все зачистили.

– Отлично. Если еще стоишь на ногах и если в городе чисто, ты нужна нам тут.

– Вас поняла.

Неведомо откуда взяв силы, я отлепилась от стены. Жалко, Гончие не могут питать меня физической энергией как магической.

По-хорошему мне полагается благодарить судьбу за то, что нас осенило насчет Гончих. Ну, чтобы они подкармливали своих Охотников магией. Если бы не это открытие, мы бы все полегли во Второй Битве за Барьер.

Мы направились к городской окраине, где все еще кипело сражение. Улицы здесь кривые, запутанные, как лабиринт – и это тоже мера предосторожности. Через каждые двадцать футов – новый поворот. Особо не разгонишься. Быстро петлять тут могут разве что наги. Но в узких улицах скапливался дым – он валил откуда-то у нас из-за спины. Может, пришлецы подожгли зернохранилища. А что: если они затеяли войну на истощение, самое то лишить нас припасов.

В этих петляющих улочках, да еще в дыму, я так и не разглядела, где кончается город. Мы это место проскочили на полном ходу. Вдруг налетел ветер, дым развеялся – и выяснилось, что я чуть ли не носом упираюсь в спину Жителю-Волхву.

Значит, их не трое, а четверо! И этот четвертый был не абы какой Житель. Он парил в воздухе в трех футах над землей, заключенный как в воздушный пузырь в свой Щит. И что это был за Щит – просто загляденье! И крепкий, и дым задерживает – а воздух пропускает: Житель внутри может нормально дышать. Этот Волхв явно важная птица; могущества у него как у троих простых Жителей, вместе взятых.

Это был не «мой» Житель. Не тот, что проявлял ко мне необъяснимый интерес. Хотя выглядел незнакомый Волхв не менее расфуфыренно, чем «мой», лавандовый. У этого светлые волосы были покороче – едва доходили до лопаток, – и он носил их забранными в несколько хвостов и перевязанными золотыми лентами. Со спины казалось, будто его изысканный доспех и мантия длиной до лодыжек – разных оттенков золотого. Доспех украшал затейливый рисунок и драгоценные камни, а мантия была щедро расшита золотом и усыпана драгоценными бусинами.

Мои натянутые нервы звенели как гитарные струны. Гончие, встав вокруг, вскинули Щиты вдобавок к моему. И вот Житель развернулся.

Как и «мой», этот Волхв был такой красивый, что… даже чересчур. Совершенная красота – но зловещая, какая-то нечеловеческая. Золотые глаза Жителя вспыхнули, и от его взгляда мне сделалось здорово не по себе. И улыбка у него была под стать взгляду.

– Так-так-так, – произнес он медоточиво-стальным голосом. Такой, оказывается, тоже бывает, хотя представить сложно. – Наш прославленный пастырь. Береги овец, пастырь, – если сможешь.

И прежде чем я раскрыла рот, он отворил Портал и исчез в нем.

То есть этот незнакомый Волхв меня знает? Вот так номер.

«Докатилась, – мрачно подумала я, немного отойдя от потрясения. – Угораздило же прославиться среди Жителей! И добром это точно не кончится».

2

Судя по всему, я спугнула главного стратега. Я наблюдала за сражением с городской окраины и хорошо видела: после исчезновения Жителя битва стремительно сошла на нет. По всему полю боя открывались Порталы. Пришлецы, кто еще был в состоянии, удирали в Потусторонье, бросая своих товарищей на произвол судьбы. Когда я наконец присоединилась к отряду, Гончие Молота и Гвоздя загоняли последних сопротивляющихся нагов в последний открытый Портал.

Охотники еле передвигали ноги – в отличие от Гончих: те скакали как резвые щеночки. Везет же Гончим. Наверняка все Охотники им сейчас завидуют.

Я и сама порядком сдулась. Встреча с очередным высокопоставленным Жителем меня, конечно, ненадолго встряхнула, но теперь я снова была как потрепанная выжатая тряпка. Я пересчитала всех по головам: все на месте. «Если ушел с Охоты на своих двоих – значит, Охота уже удачная» – ага, помним, как же. И к битвам это тоже относится.

Мы один за другим подтягивались к Кенту. Двое армейских Магов тем временем увели в город по отряду солдат каждый – проверить, всех ли я зачистила, сказать цивам, что опасность миновала, и увезти раненых.

– …они собираются требовать, чтобы им поставили стены, – краем уха услышала я. Это Кент говорил Лучнику.

Тот закатил глаза:

– Да они своими руками снесли те стены шесть лет назад! Сами дураки, что сидят теперь без стен.

Кент в ответ лишь пожал плечами и заозирался в поисках, где бы присесть. А четверка его Гончих, сытая и довольная, разлеглась на земле.

– Первыми увезут военных, а мы подождем. Возражения есть? – спросил Кент всех нас.

– У них есть раненые, а у нас нет, – резонно рассудил Молот.

Одна из крупных Гончих подставила Молоту бок, чтобы он мог опереться спиной. Душана сделал то же для меня, и я охотно плюхнулась наземь, а мои одиннадцать Гончих устроили мне гнездышко. Я стащила противогаз и глотнула еще воды. Настоящая амброзия с дымком.

– Я чуть не врезалась в еще одного Волхва на окраине, – сообщила я. – Так что их было четверо. Мне кажется, он у них за военачальника. Я его сбила с толку, и, по-моему, он решил не рисковать: все-таки я была не одна. Как только он исчез, битва пошла на спад.

О словах Жителя я упоминать не стала. А то мало ли что.

Кент потребовал подробностей, и я рассказала все, что вспомнила, а народ внимательно слушал. Когда я закончила, воцарилась тишина. Лишь вдалеке стрекотали приближающиеся винтокрылы.

– Он смахивал на того, который остановил поезд, когда я ехала в Пик, – добавила я. – Тот был весь лавандовый, а этот золотой.

Кент с Лучником переглянулись.

– Ты думаешь… – начал было Лучник и умолк.

– Вроде все одно к одному, – ответил Кент.

– Вы бы, ребята, просветили и нас тоже, а? А то ведь мы не Псаймоны, – раздраженно встрял Гвоздь и закашлялся, поперхнувшись дымом, прилетевшим вместе с ветром.

Кент с Лучником скривились.

– Не здесь. – Кент быстро оглянулся по сторонам. – В штабе. Радкины земляки правы: если о них… ну, вы поняли, о ком… думать или говорить – это их привлекает. А нам не надо, чтобы они возвращались.

Я привалилась затылком к Душаниному боку, зарылась рукой в шкуру Ча и прикрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось просто насладиться крохами отдыха, которые нам выпали, пока винтокрылы не сели. У моей смены уже был вызов сегодня утром; вторая половина Элиты еще отсыпалась после ночной смены.

Рядовым Охотникам тоже приходилось вкалывать больше обычного. Больше никто не ходил в дозор соло; они Охотились парами – в водостоках, у Барьеров и даже в некоторых районах Отстойника, которые прежде были угодьями Элиты. Да рядовым нынче и некогда ходить на фан-встречи и тусоваться в клубах. Они если и делают это, то совсем редко, не как раньше.

Хорошо хоть, что вся эта свистопляска вокруг одного Пика. Кент кинул клич по другим городам: дескать, присылайте нам на подмогу своих Охотников, если кто захочет. Поэтому у нас появились новички – но новички опытные. И они нам нужны до зарезу. Я никого из них пока не видела, но народу в списке прибавилось примерно на дюжину.

Если честно, я даже подумывала, не попросить ли помощи у Монастыря. А то мне как-то совестно скрывать Монастырь от своих здешних товарищей. Но у монастырских Охотников обширные угодья – примерно такие же, как у Элиты в Пике. И не факт, что Монастырь может кем-то безболезненно пожертвовать. Но даже если и может… Нет, пороть горячку не стоит. Мне пока даже не приходит в голову, как объяснить внезапное появление целой толпы бывалых Охотников в тех краях, где их будто бы отродясь не водилось.

– Охотники, ваш транспорт прибыл, – возвестил штаб на общей частоте.

– Вас понял, штаб, спасибо, – устало отозвался Кент.

Никто не двинулся с места; все развалились на земле возле Гончих, и никому не хотелось вставать прежде времени. Когда винтокрылы сели, мы встали – кто-то сам, кому-то помогли, – отворили Путь для Гончих и нога за ногу поплелись к транспортам, как компания лунатиков. Усевшись, мы пристегнулись и закрепили ремни под подбородками. Может, удастся хоть чуточку вздремнуть.

Остаток смены прошел без происшествий. Наутро я проснулась и тут же вспомнила, что Кент с Лучником говорили что-то загадочное про красавцев-Волхвов. Я быстренько и без особых раздумий накинула одежду, в которой была вчера вечером, привела себя в порядок и зашагала в столовую. Я пришла пятой из нашей восьмерки. Кент с Лучником уже были там, только приступали к своей яичнице. Повара всегда кормят нас с утра яйцами со всякой всячиной – чтобы мы понимали, что сейчас утро.

– И о чем это вы двое вчера толковали? – с ходу осведомилась я. – Один спросил «Ты думаешь?», а второй ответил «Вроде все одно к одному».

Все как по команде уставились на Кента и Лучника.

– Ты сказал, что в штабе поговорим, – напомнил Гвоздь.

Кент и Лучник многозначительно переглянулись. Лучник пожал плечами.

– Ты у нас главный, ты и выкладывай. – И он опять принялся за еду.

– Это предположение, – осторожно проговорил Кент. – Доказательств, конечно, никаких. Большинство людей, знающих о существовании Жителей, утверждают что Жители – анархисты. У них якобы нет правителей. Союзы у них непрочные. Захват территорий, диктаторская власть – это все про людей, а Жителей это не слишком интересует. Во время Дисерея было так: если двое Жителей оказались рядом с людьми, еще неизвестно, объединят ли они силы против людей или предпочтут подраться друг с другом. Но с тех пор Жители мало-помалу стали вести себя иначе. Мы с вами отлично все видели в Битве за Барьер: мы сражались не с разрозненным стадом, а с армией. Однако до сего дня нам не доводилось наблюдать, чтобы Житель командовал пришлецами. То, что ты видела, Радка, – это и есть доказательство. У них имеются настоящие лидеры. Настоящие военачальники.

Не такие уж сенсационные новости. Но я сделала вид, что удивилась. Учителя знали про перемены у Жителей уже в те годы, когда я только стала Охотницей.

– Он вел себя совершенно как военачальник, – поддакнула я, втайне радуясь, что можно уже не разыгрывать неведение. – Для нас не секрет, что Жители владеют псай. Он, скорее всего, отдавал приказы силой мысли. И если он сосредоточился на командовании, то понятно, почему мне удалось к нему подобраться незаметно.

– Мда-а-а… – протянул Молот. – Просто зашибись.

– Это сути не меняет, – заметил Лучник. – Разве что… – Он потер ухо. – Тем из нас, у кого много Гончих или у кого Гончие летают, надо бы отправить кого-нибудь из стаи за военачальником. Пусть Гончая найдет его, а мы его загоним туда, откуда пришел. И тогда все битвы будут заканчиваться гораздо быстрее.

– Ха. И то верно. – Молот немного повеселел. – А ты не так прост, как о тебе болтают.

В этот момент загорелся сигнал тревоги: вызов на отряд из четверых. Кент отправил по вызову нас с Молотом, Гвоздем и Лучником, и мы понеслись к посадочной площадке. Нам сообщили, что будут минотавры и огры, значит, надо прихватить вооружение потяжелее.

Едва мы вернулись, как следующая четверка – Кент, Скарлет, Мей и Пожар – умчалась по новому вызову. А мы на скорую руку затарились боеприпасами – и снова понеслись. Питательными батончиками подкреплялись прямо в винтокрыле. И ждал нас всего-навсего реально большой драккен. Всего-навсего, ага…

Мы притащились в штаб на закате. Драккен решил просто так не сдаваться. Этот паршивец размером был примерно как одна из Асовых «новых Гончих». Остальные из нашей смены уже вернулись, и вид у нас у всех был такой, словно мы сутки разгружали вагоны.

– Кто-нибудь заметил военачальника? – спросил Кент, когда мы подсели к его отряду в столовой.

Мы помотали головами, и Кент вздохнул.

Я случайно подняла взгляд на видэкран – там крутили Охотничий канал. Тобер с Искрой дружно укладывали парочку огров. И я сразу узнала место действия.

– Ого, – сказала я. – Это же штаб псайкорпуса. И чего это ни один Псаймон не выйдет и не поможет?

– А они Охотникам больше не помощники, – ядовито усмехнулась Мей. – Абигайл Дрейф очень не понравилась реакция общественности на самопожертвование ее Псаймонов во время Первой Битвы.

Вот это новости. Но все, что бесит Абигайл Дрейф, уже само по себе интересно.

– Реакция общественности? – переспросила я.

– Скорее недостаток реакции, – фыркнул Пожар. – О, я слышал, кто-то неизвестный оставил на ступенях псаймонского штаба траурный венок с лентой. А на ленте будто бы надпись «Так держать».

Даже не знаю, что об этом думать. Абигайл Дрейф я ненавижу. По-настоящему. Из-за нее нам пришлось расстаться с Джошем, Псаймоном на службе у моего дяди. Дрейф своими Псаймонами крутит и вертит как хочет, и это очень мягко сказано. Она без зазрения совести и вполне осознанно подвергла их смертельной опасности, а кого-то вообще отправила на верную гибель. И вряд ли хоть словечком обмолвилась своим подчиненным, что́ на самом деле им грозит. Вот кого бы сделать наживкой для драккена. Пускай бы драккен ее жевал, а я бы не спешила его укладывать.

Но не отправь она тогда Псаймонов к Барьеру, мы бы полегли как трава в поле, а город был бы во власти пришлецов. Ну ладно… Отправила так отправила. Но бедняги Псаймоны не заслужили всего этого – чтобы валиться замертво от истощения или что там их убило в конце концов. И Дрейф послала их к Барьеру, зная, что их там ждет. Нет, это не в псайкорпусе проблема. Проблема в одной лишь Абигайл Дрейф. Попадись она мне – скормлю драккену.