Текст книги "Столкновение характеров"

Глава 3

Евангелина, в черных брюках, белой блузке, с длинной ниткой жемчуга, очень отличалась от той девушки, которую Майкл встретил накануне вечером. Ее блестящие каштановые волосы были уложены в пучок, на лице едва заметные следы макияжа. Теперь она была похожа на настоящую принцессу.

Но перед его глазами стояла вчерашняя Ева, вся такая вспыльчивая и горячая. Она пленила даже его сны, а такого никогда раньше не случалось. Ему пришлось выйти утром на пляж и бегать, пока легкие не начали гореть огнем. Он надеялся довести себя до полного изнеможения и избавиться от мучительного желания. Но сегодня его проверенный метод не сработал.

– Доброе утро, Майк, – поздоровалась Ева, оторвавшись от своего завтрака. Ее тон говорил о том, что она совсем не рада его видеть. Значит, она не так уж отличалась от той дерзкой особы, которую он встретил вчера.

– Доброе.

– Какие у меня планы на сегодняшний день?

– Вам не разрешается выходить из дома.

– Вот как? – Ее глаза засверкали от злости.

– В конце этого месяца будет бал.

– Ах да, бал. Как вы думаете, для чего устраиваются все эти балы? Чтобы выставлять меня напоказ перед потенциальными женихами.

– И чтобы ваш брат мог подыскать себе жену?

– Верно. До тех пор, пока Ставрос неженат, балы не прекратятся. А приближенные ко двору прилагают все усилия, чтобы заполучить в мужья будущего короля.

– Ваш брат так же заинтересован в браке, как и вы?

– Еще меньше. – Она посмотрела на него, и впервые за время их знакомства Майкл увидел беззащитность в ее глазах. – Хотя он женится, если того потребует долг. Такой у него характер. Он поступает так, как лучше для всех. Мне кажется, для Ставроса чувства не имеют большого значения. – Ева печально вздохнула. – Так я и вправду под домашним арестом до самой помолвки, и у меня совсем нет выбора?

– Ева, чего вы добиваетесь? – Майкл подошел к столу и сел напротив. – Помимо скандальных историй?

– Чего-нибудь. Возможности побыть собой, хоть на какое-то время. Быть свободной. Жить.

Его сердце сжалось, но он не стал обращать внимание на эту боль.

– Ева, вы не можете позволить себе вести обычную жизнь.

– Ах да. Я ведь принцесса, и по иронии судьбы, у меня меньше власти над собственной судьбой, чем у обычного человека.

– Мне сложно найти причину, чтобы посочувствовать вам, – мрачно заметил Майкл.

– Значит, вместо этого вы собираетесь смотреть, как я завтракаю? – изогнула идеально ухоженную бровь Ева. Ее высочество отличалась изумительной красотой. В другой жизни, нет, в этой самой, часть которой давным-давно канула в прошлое, Майкл никогда бы не смог заговорить с такой женщиной. С женщиной ее положения.

Но все меняется. Майкл добился колоссального успеха. С каждой ступенькой по карьерной лестнице, с каждым долларом, положенным на банковский счет, его сердце все больше превращалось в камень. Теперь он был миллиардером. Самым высокопочитаемым человеком в своей сфере деятельности. Но в очень многих вещах Майкл считал себя банкротом. Они с Евой были в чем-то похожи, больше, чем она могла себе представить.

И вместе с тем, она здесь и может пользоваться своими ногами, губами, своим разумом.

Иметь так много, и ничего не ценить.

– Сначала завтрак, потом, может быть, кофе на террасе? Позже обед. Какой захватывающий день для нас обоих. – Она закатила глаза, что сделало ее похожей на бунтующего подростка. Хотя Майкл был всего на девять лет старше ее, но ему казалось, что разница в их возрасте намного больше. – Как вы терпите подобные вещи?

– Просто. Мне платят, чтобы я находился здесь.

– Но вы ведь не нуждаетесь в деньгах.

– Вы правы.

– Тогда зачем?

– Мне больше нечем заняться, – пожал плечами Майкл. – И я не люблю бездельничать. Я построил свою компанию с нуля, и я пользуюсь репутацией человека, который способен защитить, что я и намерен продолжать делать.

– Что ж, Майк, вы, скорее всего, сами выбрали, как вам жить. Но я свою жизнь не выбирала.

– Я так же, как и вы, не выбирал свою жизнь. Просто в отличие от вас, я попытался что-то с ней сделать. – Ни один человек в мире не пошел бы его дорогой, знай, куда она его приведет.

– Но вы ведь сказали, что у вас нет необходимости работать…

– Да. Но я выбрал работу, потому что верю в то, что делаю. Я начинал свой бизнес по той же причине, что и другие люди, которые занимаются предпринимательством. Я хотел заработать денег. И я их заработал. Я продолжил заниматься своим делом и нажил еще большее состояние. И теперь я здесь. – Он окинул взглядом залитую солнцем столовую, огромные окна которой открывали потрясающий вид на бирюзовое море. – Если я взялся за эту работу, я доведу ее до конца. Честь и слово, которое я дал, для меня важнее денег. Чего, как мне кажется, вам не понять.

– Как низко с вашей стороны, – ответила она, отодвигая тарелку. – Вижу, вы очень гордитесь, что понимаете психологию людей, но вы меня совсем не знаете. – В ее глазах сверкали молнии. – И не узнаете, если только не столкнетесь с бесконечной… бесконечной темнотой, когда приходится навсегда за быть о себе и служить другим людям.

Ему вдруг стало трудно дышать. Майкл без особого труда вспомнил себя у кровати Марины. Он смотрел на ее лицо, когда-то такое прекрасное, а теперь искаженное от боли, ее губы открывались в молчаливом крике. Иногда из ее груди вырывался сдавленный стон, но это случалось очень редко…

Майкл поднялся, пытаясь не обращать внимания на готовое выпрыгнуть из груди сердце. Он не мог дать волю чувствам. Не сейчас. Никогда.

– Ваше высочество, я предложу вам сделку. Я не буду говорить, что знаю вас, если только вы не будете строить предположения, что мне довелось пережить в этой жизни. Помимо вашего есть много путей спуститься в ад. Есть такая тьма, которую вы даже представить не можете. Тьма, через которую не может пробиться ни один луч света. – Он посмотрел на ошеломленную Еву. – Вы закончили с завтраком?

– Да. – Она тоже поднялась из-за стола, и в ее взгляде промелькнули одновременно любопытство и злость.

– В таком случае, может быть, вы согласитесь показать мне дворец?

Ева не стала делать вид, что ее обрадовала такая перспектива, потому что не верила, что Майкл не знаком с дворцом Кионоса и его окрестностями. В конце концов, он ведь читал ее досье.

– Теперь, когда мы заглянули в каждое крыло дворца и прошли половину садов, может быть, вы скажете мне правду? – Ева вопросительно посмотрела на Майка. – Вы ведь уже знаете обо всем, что я вам только что рассказала, не так ли?

Выражение его лица оставалось непроницаемым. Майкл изучал беседку в дальнем конце сада, спрятанную под куполом из виноградных лоз, с каменными полами, украшенными изображениями сцен из древней истории. Это было особенное место, но, в отличие от Евы, всегда любившей этот укромный уголок, ее родным никогда не хватало времени заглянуть сюда.

– Я знаком с детальным планом дворца и конечно же осмотрел здесь все, начиная от садов и парков и заканчивая самим дворцом.

– Значит, эта прогулка просто для того, чтобы занять меня чем-нибудь?

– Это вам за то, что вы обозвали меня нянькой.

– Вы специально ведете себя как кретин? – Ева бросила на Майкла убийственный взгляд.

– Развлекаюсь как могу.

Ева пристально посмотрела на каменное выражение его лица, черты которого не смогла смягчить даже шутка.

– Вы не похожи на человека, который привык веселиться.

– Вы правы. – Майкл ответил таким же изучающим взглядом своих серых глаз.

Еве вдруг стало очень жарко.

– Значит… Значит, вы не можете понять меня.

– Понять вас?

– Да, – сглотнула Ева. – Я хочу просто жить, а у вас нет желания проживать даже свою собственную жизнь.

Повисла длительная пауза.

– Прошло очень много времени с тех пор, когда она у меня была. Но это не значит, что я не могу понять вас.

Этот человек представлял собой настоящую головоломку. Он мог разговаривать с Евой, даже шутить, но держался отстраненно. Настоящий Майкл прятался за стеной, которую воздвиг, чтобы отгородиться от остального мира. Еве казалось, что, если ей когда-либо удастся заглянуть за нее, она увидит там тьму, которая поглотит ее.

Внешний вид Майкла был довольно устрашающим, но больше Еву пугало то, что пряталось у него внутри. Это не давало ей покоя, и Ева боялась своих чувств больше, чем самого Майкла.

– Тогда почему, вместо того чтобы считать меня избалованным ребенком, вы не пытаетесь разобраться, что к чему?

– Потому что мое дело – охранять вас, а все что сверх того – не в моей компетенции.

– Но… вы можете охранять меня без того, чтобы держать в заточении. Вы можете…

– Ева, я работаю не на вас. Поэтому ваши предложения – пустая трата времени.

– Вы правы, – опустила плечи Ева. – Не знаю, зачем я завела весь этот разговор. Вы такой же, как все. Как мой отец.

Она развернулась, но Майкл поймал ее за руку, и от его прикосновения ее кожа полыхнула огнем.

– А это значит?

Она шумно вздохнула, решительно настроившись не терять самообладания и оставаться сильной.

– Вы заботитесь только о себе и можете использовать меня для своей выгоды. Отец думает только о Кионосе, а вы о своей работе. Майк, я живой человек. И меня тошнит от людей, которые забывают об этом. – Ее голос оборвался, и Ева испугалась собственной слабости. Так она ничего не добьется, а только еще больше потеряет уважение к себе. – Вот почему ваши попытки навязать мне чувство вины бесполезны. Вот почему я не чувствую себя ужасно оттого, что хочу большего от жизни.

Она вырвалась из его цепкой хватки и, глотая слезы, быстро зашагала прочь.

Было совсем поздно, когда Ева решила попытать счастья и сбежать. Она не знала, куда пойдет, но ее ничуть не волновал этот вопрос. Ева решила, что не позволит Майку думать, что он здесь самая влиятельная персона.

Она была принцессой, а это что-то да значило. Разве у нее не было права хоть как-то влиять на свою судьбу?

Ева затянула пояс на своем черном пальто и открыла дверь в коридор. В груди бешено колотилось сердце. Обычно она не сбегала прямо из дворца. Она уговаривала своего телохранителя отвезти ее куда-нибудь и уже там исчезала в толпе. Но суровое время требует суровых решений.

Она тихонько закрыла дверь и пошла по коридору, держа в руках свои туфли на высоких каблуках. Мраморная плитка холодила ей ноги, зато цоканье каблуков не выдавало ее.

Еву окружала темнота. Сегодня в ее крыле дворца было непривычно тихо, и она надеялась, что в холле тоже никого не будет.

Она завернула за угол и натолкнулась на какую-то преграду. Ева чуть не закричала, но ей закрыли рот и, резко развернув, прижали к стене. Она подняла голову и встретила мерцающий в темноте взгляд Майка. Ева тяжело задышала, и ее грудь, вздымаясь, касалась мускулистого торса Майкла.

Ее охватила злость вперемешку с восторгом и желанием. Ева решила держаться злости. Она гневно прищурила глаза, и Майкл опустил руку.

– Я не хотел, чтобы вы переполошили весь дворец, – мрачно сказал он.

– Вы следили за мной? Откуда вы узнали, что я вышла из комнаты?

– Я установил сигнал тревоги на ваших дверях. Бесшумный, конечно. – Его губы тронула едва заметная улыбка. – Сюрприз.

– Ублюдок.

Майкл сделал шаг назад:

– Вполне возможно. Я бы даже сказал, вполне вероятно.

– Я не говорила в буквальном смысле, – возразила Ева, потирая руку. – Я только хотела сказать, что вы кретин.

– И это тоже может оказаться правдой, – пожал плечами Майкл. – Куда вы собрались?

– На запойную вечеринку, – натянуто ответила Ева.

– Не верю. Так куда вы собрались?

– Не знаю, – отвернулась она. – Куда-нибудь.

– Посреди ночи. Одна. – Тон его голоса был спокойным, что нервировало ее сильнее, чем если бы он кричал на нее. – Ваше высочество, возможно, вы привыкли к другому обращению, но у меня создается впечатление, что вы испытываете мое терпение.

– Нет. Ничего подобного. Я…

– В чем дело, Ева? Почему вы такая упрямая?

– Я просто хотела выйти прогуляться. Я уже взрослая, и мне кажется, у меня должна быть свобода, чтобы…

– О да, вы думаете, раз достигли определенного возраста, значит, стали взрослой, но вместе с тем вы не способны принимать разумные решения.

Майк снова шагнул к ней, и Ева отпрянула, ударившись о стену. Он был так близко, что она могла уловить аромат его кожи. Мускусный и соблазнительный.

– Я принимаю решения самостоятельно с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. – Ева почувствовала его жаркое дыхание на своих щеках. – В моей жизни случались и хорошие и очень, очень плохие решения. Поэтому, поверьте, я распознаю и те и другие. Что касается вас лично, вы пока не научились делать правильный выбор.

Еве вдруг захотелось прильнуть к нему. Может быть, именно поэтому она чувствовала себя в опасности, находясь так близко от Майкла. Держать себя в руках становилось все труднее и труднее, потому что ее тело, казалось, больше не принадлежит ей.

– Плохие или хорошие, но вы принимали их сами.

– Есть такие, о которых я до сих пор жалею. Вам бы ни за что не захотелось оказаться на моем месте. Поверьте мне.

Еве захотелось прикоснуться к лицу Майкла, провести рукой по рельефным мышцам, которые скрывались под его строгим темным костюмом. Чтобы сдержать этот порыв страсти, она сжала руки в кулаки и прижала их к стене.

Майкл смотрел на нее какое-то время, и воздух между ними слишком сгустился, чтобы она могла вздохнуть.

– Возвращайтесь в постель, – резко повернулся к ней спиной Майкл.

– Вы… уходите?

– А вы хотите, чтобы я отвел вас за руку?

– Нет, – поспешно выдавила Ева.

– В таком случае доброй ночи, – слегка поклонился Майкл.

Она молча стояла и смотрела, как он уходит прочь. И старалась не думать о том, что ей хотелось, чтобы он вернулся обратно.

Майкл проклинал себя за то, что испытывал по отношению к Еве. Что у него вообще появились какие-то чувства. Но выражение ее лица, когда она кинулась прочь из сада, и ее попытка сбежать в тот же вечер что-то изменили в нем. Они пробудили в его сердце оставшуюся горстку человечности. То, что, как казалось Майклу, погасло навсегда.

Ева провела остаток дня в своей комнате. Ее отец посчитал такой поворот событий настоящей победой. По крайней мере, им удалось удержать принцессу подальше от центра внимания.

Майк смотрел на сложившуюся ситуацию несколько по-другому. Он не привык иметь дело с людьми, которые не нуждались в его услугах.

Ему не нравилось такое сравнение, но сейчас он действительно больше напоминал нянечку с пистолетом.

А его подопечная чувствовала себя безумно несчастной.

«Я хочу просто жить».

Слово «жить» больно резануло Майкла по сердцу. В тот момент Ева чем-то напомнила ему Марину, когда та лучилась энергией и не ждала от будущего ничего плохого.

«Майк, мне нужен только ты. Все остальное может подождать», – часто повторяла его жена.

Но только у Марины отняли будущее, и у нее не осталось времени для вещей, о которых она так страстно мечтала. Все изменилось в один момент. И все «когда-нибудь», которые они планировали вместе, были потеряны навсегда. Майкл часто возвращался в прошлое и думал о том, что он мог сделать по-другому. Если бы только можно было вернуться на одиннадцать лет назад и все изменить.

Майкл не мог думать ни о чем другом с тех пор, как Ева заперлась в своей комнате.

Он медленно двинулся по коридору и вошел в столовую, где одиноко сидела его принцесса. Она ела свой завтрак за тем же огромным столом, что и накануне.

– Доброе утро, – натянуто поздоровалась она, не поднимая глаз.

– Доброе утро, Ева.

– Мы желали друг другу того же вчера, – сказала она. – И ничего доброго из этого не вышло.

Майкл посмотрел на опечаленную Еву. Еще вчера ему не хотелось заботиться о ней и волноваться по поводу ее проблем. Но после того как он установил связь между Евой и Мариной, его каменное сердце дало трещину.

Если бы Марина попросила о возможности ощутить вкус этой жизни…

Майкл жалел, что судьба не дала ей такого шанса. А потом было слишком поздно. И вину за случившееся он возложил целиком на себя.

Майкл не хотел поступить так же по отношению к Еве.

Неужели все дело во влечении, которое он испытывал к ней? Майкл тут же прогнал эту мысль. В конце концов, чувства не имели никакого значения.

– Ева, чего бы вам хотелось? – немного резко спросил он.

– Вы о чем? – настороженно поинтересовалась девушка.

– Прошлой ночью я много думал о том, что вы сказали. Послушайте, я не могу повлиять на то, что ожидает вас через некоторое время. Это ваше с королем дело. Оно касается вашей страны. Но у нас есть несколько месяцев, и мне бы не хотелось держать вас под арестом во дворце. Если только вы готовы сотрудничать.

– То есть? – осторожно спросила Ева.

– Что может сделать вас счастливой? – Его голос прозвучал несколько сурово.

– Вы спрашиваете меня, что может сделать меня счастливой… когда я должна выйти замуж за человека, которого выберет для меня отец?

– Повторю. Это ваше дело, и меня оно не касается. Но есть вещи, которые я могу устроить, если вы захотите. Прогулку. Поход по магазинам. Ужин.

– Но мой отец говорит, что такие мероприятия очень сложно организовывать, потому что понадобится много людей, чтобы…

– Охранять вас – это моя работа. Возможно, для местной системы безопасности это слишком сложно, но только не для меня.

– Вы ведь не шутите? – робко посмотрела на него Ева.

– Нет.

– В таком случае я хочу сама выбрать себе что-нибудь из одежды.

– Неужели вам покупают даже клубные наряды? – удивился Майкл.

– Вообще-то да… Этим занимается дворцовый стилист. Вы ведь наверняка видели, что другие женщины надевают в подобного рода заведения.

– Понятно. Что еще?

– Мне хотелось бы пойти куда-нибудь поужинать и самой сделать заказ, – зачастила Ева. – И я хочу на пляж. А еще… Я даже не знаю всего, что я хочу, потому что за меня так долго принимал решения кто-то другой. – Она поднялась с места. Ее грудь тяжело вздымалась от волнения. – Я… Пожалуйста, вы ведь не обманываете меня?

– Нет. – Его сердце болезненно сжалось. – Но вам придется все время держаться меня. Если я потеряю вас из виду хотя бы на минуту, я самолично запру вас в вашей комнате.

Ева взволнованно смотрела на Майкла, который протягивал ей руку помощи. Пусть она мечтала о намного больших вещах, но была рада даже такому небольшому подарку. Другие телохранители раздражали Еву своим молчанием, делая все для того, чтобы она почувствовала, что за ней следят. Они никогда не заговаривали с ней. Но Ева ни за что бы не подумала, что Майк окажется тем человеком, который разрушит этот барьер.

Ей показалось, что он понимает ее.

– Что-то изменилось? – спросила Ева.

– Вы о чем? – поднялся из-за стола Майкл.

– Что-то произошло между вчерашним вечером и сегодняшним утром? Вчера вы сказали мне, что я всего лишь избалованный ребенок, и мне показалось, что вы готовы посадить меня под замок.

– Вы правы. Не в моей компетенции решать, прав или не прав ваш отец. Я здесь для того, чтобы охранять вас. – Майкл обогнул стол и остановился прямо перед Евой. – Просто вы напоминаете мне одного человека.

Она машинально шагнула к Майклу, потому что ее притягивало к нему словно магнитом.

– Правда?

– Да. Она… Если бы я мог подарить ей день на пляже, я бы сделал это. Но не могу. Поэтому я сделаю это для вас.

Он вдруг показался Еве таким уязвимым, что у нее перехватило дыхание. Ей хотелось спросить, кого он имеет в виду, но она не посмела, потому что знала, что ответа не последует. В его голосе были какие-то глубина и напряженность, какое-то чувство. То, чего так не хватало во время их предыдущих разговоров.

– Не знаю, что и сказать…

– Только не благодарите меня.

– Почему?

– Потому что тогда наше общение станет слишком похожим на цивилизованное. А это далеко не так. – Майкл оценивающе посмотрел на Еву. – И в любом случае это моя работа. Мне платят за нее. И я не требую чего-то большего.

– Я согласна, – поспешно ответила Ева. Она испугалась, что Майкл может передумать.

– Прекрасно. Когда бы вы хотели начать?

– Вы свободны сегодня?

– Так получилось, что как раз сегодня я должен приглядывать за одной принцессой, а я могу присматривать за ней в любом месте.

Ева с трудом сдержалась, чтобы не запрыгать от радости, как ребенок. Или кинуться на шею своему спасителю.

– Я очень, очень благодарна вам.

– Существует несколько правил, – резко сказал Майкл. – Вы остаетесь в поле моего зрения постоянно. И не спорите со мной. Если я сказал, что нам нужно уходить, мы уходим. Если я говорю лечь на пол и прикрыть голову руками, вы исполняете мой приказ. В противном случае я лично прослежу, чтобы вас заперли во дворце и никуда не выпускали. И поверьте, мне не хочется такого поворота событий, так же как и вам.

Его предупреждающий взгляд не возымел должного эффекта, потому что Ева думала о награде. Ее ждал целый день на свободе. Остальное не имело никакого значения.