Текст книги "Брак поневоле"

Мейси Эйтс
Брак поневоле

Maisey Yates

An Accidental Birthright

An Accidental Birthright

© 2010 by Maisey Yates

«Брак поневоле»

© «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке,

«Центрполиграф», 2017

* * *

Глава 1

Элисон Уитмен положила руку на живот и подавила подступающую тошноту. Надо скорее съесть соленый крекер или выпить имбирной газировки.

– О, пожалуйста, только сейчас не бунтуй.

Тошнота по утрам – достаточно неприятно, а когда длится постоянно, то день превращается в кошмар. Особенно сейчас, когда ты едешь к мужчине с сообщением, что он станет отцом.

Элисон въехала в парк. Дорогу ей загородили кованые ворота перед внушительным особняком. Она мало что знала об этом человеке – отце своего ребенка. Вообще-то ничего, кроме имени. Но было ясно, что он совершенно другого уровня не только в материальном смысле, но и во всех остальных. Глаза у нее полезли на лоб, когда она увидела мужчину в темном костюме и солнечных очках – типичного охранника, – который прохаживался вдоль ограды. Неужели Макс Росси связан с мафией или с чем-то в этом роде? У кого еще есть служба безопасности в глубинке штата Вашингтон?

Охранник – а это точно охранник – вышел из-за ограды и с суровым видом приблизился к машине Элисон. Он жестом попросил ее опустить оконное стекло, что она и сделала вручную, поскольку ее автомобиль – далеко не новейшая модель.

– Вы заблудились, мэм? – Вопрос прозвучал вежливо, но она заметила, что он держит руку на бедре, а кисть скрыта под пиджаком. Наверняка нащупывает пистолет.

– Нет. Я приехала к мистеру Росси. Вот адрес, который мне дали.

– Прошу прощения, но мистер Росси не принимает посетителей.

– Я… Я – Элисон Уитмен. Он меня ждет. Думаю, что ждет.

Охранник извлек из кармана сотовый телефон, нажал на кнопку быстрого набора и что-то сказал на иностранном языке – на итальянском, догадалась она. Снова посмотрев на нее, он произнес:

– Проезжайте и припаркуйтесь перед домом.

Он нажал на кодовый замок на воротах, створки раскрылись, и Элисон проехала.

Она совсем не знала Макса Росси, и у нее не было уверенности, что он не представляет для нее опасности. Да она об этом как-то не думала.

Нет, неправда. Она думала. Много думала, пока не пришла к выводу, что у нее нет иного выбора, как приехать сюда и увидеть отца ее ребенка.

Дом был частично скрыт за высокими елями. Вокруг столько зелени, что это казалось почти нереальным. Хотя что тут необычного, когда на тихоокеанском Северо-Западе круглый год обилие дождей. Элисон редко выбиралась за пределы Сиэтла, поэтому очутиться на природе и увидеть особняк, стоящий среди этого нетронутого великолепия, как-то непривычно.

Но последние две недели после получения положительного теста на беременность ей казалось, что все происходит не с ней.

Элисон остановила свой старый автомобиль перед домом и медленно вышла. Хоть бы ее перестало мутить, а съеденный ланч не оказался на мощеной дорожке. Не таким образом производят благоприятное впечатление на мужчину.

Неизвестно откуда возник другой охранник, взял ее под локоть и повел к парадной двери.

– Я оценила ваш рыцарский жест, но я могу пройти в дверь сама, – холодно заметила Элисон.

В ответ получила натянутую улыбку, но руку ей отпустили.

Охранник открыл перед ней дверь, а Элисон подумала, что хорошие манеры здесь ни при чем, просто за ее спиной он находится в более выгодном положении.

– Мисс Уитмен? – Глубокий бархатный голос прозвучал с едва заметным акцентом. У Элисон в животе снова все перевернулось, правда, не от тошноты. Она не могла определить, что это за ощущение, – странная дрожь, которую не назовешь неприятной. Элисон прижала руку к животу.

Но вид обладателя этого чарующего голоса только усилил трепыхание в животе. Он спустился вниз по винтовой лестнице, движения его были плавные, грациозные, но тем не менее выглядел он мужественно.

Ей не приходилось встречать такого красивого мужчину. Вообще-то она не любительница глазеть на мужчин, но от этого человека она не могла отвести взгляда. Он… неотразим. И дело тут не только в привлекательных чертах лица и прекрасной фигуре. От него исходит властность, непререкаемость, и она подпала под эту ауру.

Твердо очерченные высокие скулы, сверлящий взгляд темных, бездонных глаз под густыми ресницами устремлен на нее.

Она где-то его видела, но где? Такой вот образец мужского совершенства вряд ли мог появиться в коридорах непрестижной юридической конторы, где она работала.

Элисон с трудом сглотнула слюну, сделала глубокий вдох, надеясь уменьшить прилив тошноты.

– Да, – ответила она.

– Вы из клиники? – Он остановился перед ней. Его осанке мог бы позавидовать морской пехотинец. Элисон с ростом в сто пятьдесят шесть сантиметров пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть на него. Он-то выше ее сантиметров на тридцать, никак не меньше.

– Да… нет. Не совсем. Я не знаю, что именно объяснила Мелисса, когда вам звонила.

Мелисса – это ее ближайшая подруга, и когда она узнала об ошибке, сделанной в клинике, она не только тут же сообщила Элисон сведения о Максе – против воли начальства, – но предложила самой встретиться с ним.

– Она почти ничего не объяснила, сказала лишь, что это срочно.

Может, повернуться и уйти, забыв обо всем?

Но это путь труса. Не в ее правилах пускать все на самотек, и, в отличие от других людей, она не уходила от ответственности. Никогда.

– Мы можем где-нибудь поговорить? – Элисон оглядела просторный холл. Несомненно, в доме полно комнат, где они могли уединиться и поговорить.

– У меня мало времени, мисс Уитмен.

Ее охватила злость. У него нет времени? Можно подумать, что у нее есть. Ей было не просто выкроить свободное время. Каждое дело, которым занимались в конторе, было жизненно важным. Они защищали тех, кто не мог сделать это сам, и то, что она на полдня уехала сюда, чтобы поговорить с ним, означало, что она оставляет своих клиентов в беде.

– Уверяю вас, мистер Росси, мое время тоже ценится, – натянуто произнесла она. – Но мне необходимо с вами поговорить.

– В таком случае говорите, – ответил он.

– Я беременна, – произнесла Элисон.

У него дрогнула щека.

– Я что, должен вас поздравить?

– Отец – вы.

В темных глазах появился недобрый блеск.

– И вы, и я знаем, что это невозможно. Вы можете не вести счет своим любовникам, мисс Уитмен, но уверяю вас, что я не столь неразборчив в своих связях.

Элисон бросило в жар.

– Как известно, есть и другие способы зачать ребенка помимо половой связи. Когда Мелисса из лаборатории «Зоил» позвонила вам, она намекнула, что я там работаю, но я… их клиентка.

Он замер, лицо окаменело.

– Пройдем в мой кабинет.

Она прошла за ним по обширным жилым помещениям до массивных дубовых дверей. Его кабинет производил внушительное впечатление: высокий потолок с деревянными балками, одна из стен – стеклянная – выходила на долину. Красота. Нетронутая природа. Но ей было не до красот природы.

– В клинике произошла ошибка, – сказала Элисон, глядя через стекло на горы вдалеке. – Мне не собирались об этом сообщать, но там работает моя подруга, и она решила, что я имею право знать. Вы стали моим донором по ошибке, а в клинике не было данных… вашего генетического тестирования.

– Как такое возможно? – Он мерил комнату широкими шагами.

– Мне детально не объяснили. Знаю только то, что вашу пробу перепутали с донором, которого выбрала я, потому что у вас оказалась одна и та же фамилия. Мой донор был некий мистер Росси.

Макс окинул ее тяжелым взглядом:

– Это не был ваш муж или бойфренд?

– У меня нет ни мужа, ни бойфренда. Все должно было происходить анонимно. Но… – У Элисон вырвался прерывистый вздох. – Но теперь все не так просто.

Он скривился:

– Не так просто, потому что вы узнали, что донор для вашего ребенка богатый человек? Вы здесь, что бы получить какую-нибудь помощь перед родами?

Элисон возмутилась:

– Ничего подобного! Мне очень жаль, что я вас побеспокоила. Вы ведь не ожидали увидеть у себя на пороге реципиента, донором которого вы стали. Но мне необходимо знать, проходили ли вы генетическое тестирование перед тем, как обратились в клинику.

– Я не был донором, – отрезал он.

– Нет, были! Моя подруга назвала мне ваше имя. Она сказала, что вашу сперму ввели мне по ошибке.

Лицо у него напряглось еще сильнее, и Элисон заметила, как он сжимает и разжимает кулаки, словно старается подавить гнев.

– Я сдавал образцы спермы в клинике, но не для анонимного донорства. Это предназначалось для моей жены. У нас были трудности с зачатием.

У Элисон кровь отлила от лица, голова закружилась. Все, чего ей хотелось, так это развернуться и убежать. Она читала в газете ужасные истории о парах, пострадавших от того, что перепутали образцы, и о том, как люди лишались детей. Она прижала ладонь к животу. Ее ребенок с ней, даже если этот мужчина – биологический отец. Она все еще мать. Ни один судья не заберет ребенка от любящей, умелой матери. А жене Макса в любом случае не нужен ребенок, который ей не принадлежит. Она не может хотеть этого ребенка.

– Мне всего лишь… нужно знать… – Элисон перевела дух. – Я носитель кистозного фиброза, но мой вариант этого генетического вируса не опасен для плода. У всех доноров – до того, как их утверждают – берут анализы на генетические отклонения. Но ваших результатов нет. Мелисса знала, что я беспокоюсь, и хотела дать мне информацию, а сведений не оказалось.

– Потому что я не был донором, – повторил он.

– Но вас же тестировали? – с отчаянием спросила она. Она должна знать. В детстве ее сестра угасала от этой болезни, что стало для Элисон тяжелым испытанием. И концом всего: семьи, счастья. Она должна знать, что ее ждет, чтобы подготовиться к худшему. Прерывать беременность она не будет, чего бы ей это ни стоило. Память о сестре, о ее короткой жизни была слишком ей дорога, чтобы даже думать о прерывании беременности. Но знать правду ей совершенно необходимо.

– Я не делал такого теста.

Элисон опустилась в плюшевое кресло у письменного стола: ноги ее не держали.

– Вам нужно это сделать, – сказала она. – Пожалуйста. Мне нужно, чтобы вы это сделали.

Максимо пристально смотрел на сидящую перед ним женщину. Стук сердца гулко отдавался в груди. За два года после смерти Селены он и думать забыл о клинике. Когда на днях ему позвонили из дирекции лаборатории «Зоил», он подумал, что это имеет отношение к образцам его спермы. Вскоре после несчастного случая с Селеной у него был звонок по голосовой почте: в клинике хотели узнать, могут ли они уничтожить его образцы, но он тогда не обратил внимания на сообщение. В то время он был не в состоянии думать об этом. Он и представить не мог возможных последствий.

А теперь он станет отцом. Этот факт потряс его до глубины души. Взгляд упал на живот Элисон… плоский. Она такая тоненькая, что невозможно поверить в то, что она носит ребенка. Его ребенка! Сына или дочь.

Он вдруг представил темноволосого младенца на руках у Элисон Уитмен. А она смотрит на ребенка с материнской улыбкой. Грудь сдавило от боли. Он-то думал, что желание иметь детей умерло. Он думал, что мечта ушла, ушла вместе с женой.

Но вот в одну минуту – во что трудно поверить – все мечты снова осуществляются. И в ту же самую минуту он узнает, что у его ребенка могут быть серьезные осложнения со здоровьем. Вся его жизнь, которую он тщательно контролировал, вдруг вышла из-под контроля. Все, что играло для него какую-то роль, пять минут назад утратило значение. Все, что важно, теперь сконцентрировалось в утробе этой незнакомки.

Он сделает тест, узнает как можно скорее, существует ли возможность болезни у их ребенка. Надо действовать – это поможет поверить по-настоящему в то, что ребенок есть.

– Я сделаю тест, – сказал он.

Макс не планировал возвращаться в Туран еще две недели, но тест – это первостепенное дело, а для этого нужно будет увидеться во дворце с личным врачом. Он не хочет рисковать, чтобы сведения просочились в прессу. Пресса и так достаточно вмешивалась в его жизнь.

– Что вы предпримете, если тест окажется положительным? – спросил он.

Элисон опустила глаза, глядя себе на руки. Макс не мог не отметить, какие они тонкие, женственные, даже без украшений и маникюра. Легко представить, как эти руки мягко касаются его тела и как своей бледностью выделяются на его темной коже. Похотливый жар разлился в паху. Она – красивая женщина, этого нельзя отрицать. И косметикой пользуется намного меньше, чем те женщины, к которым он привык. Макияж у нее минимальный, кожа словно слоновая кость, глаза необычного медного цвета без теней для век, на пухлых губах едва заметный бледно-розовый блеск… который можно быстро снять поцелуем. Прямые белокурые волосы падали ниже плеч и выглядели такими мягкими, естественно струящимися. Можно пропустить прядки сквозь пальцы и смотреть, как они разметались по подушке. Низ живота у него стянуло узлом. Если он в состоянии возбудиться в такой момент, это говорит об одном: как долго он сдерживал свой половой инстинкт. Но когда было так, чтобы женщина мгновенно будила в нем желание, чтобы похоть с такой силой овладевала им?

– Я все равно сохраню ребенка, – медленно произнесла она, поднимая на него глаза. – Мне просто надо быть готовой.

Она сказала это так, словно ему, отцу ребенка, нет места. Макса охватил праведный гнев собственника, да такой сильный, что моментально заглушил сладострастные мысли.

– Ребенок не только ваш. Ребенок наш.

– Но… но вы и ваша жена…

Неужели она не знает, кто он? Возможно ли такое? По ее лицу нельзя ничего понять. Если она не знает, кто он, то она – первоклассная актриса.

– Моя жена умерла два года назад.

Необычные глаза широко раскрылись.

– Я… простите. Я не знала. Мелисса не сказала мне этого. Она ничего про вас не сказала, только ваше имя.

– Обычно этого достаточно, – уныло произнес он.

– Но… вы же не думаете, что я отдам вам моего ребенка?

– Нашего ребенка, – сердито поправил он. – Моего в той же мере, что и вашего. Конечно, если считать, что вы – настоящая мать, а не какая-то другая женщина, которая отдала вам свой генетический материал.

– Нет. Это мой ребенок. Биологически мой. Я получила искусственное оплодотворение. – Она опустила глаза. – Это моя третья попытка. Две другие были неудачными – я не забеременела.

– А вы уверены, что это была моя проба, которой вас оплодотворили?

– Все пробы были ваши. – Она сжала губы. – Ошибка с вашими пробами была сделана много месяцев назад, и эту ошибку обнаружили после последнего раза. Третья попытка оказалась успешной.

Повисло молчание. Тяжелое. Максимо слышал каждый стук сердца – оно колотилось все чаще и чаще. Он смотрел на ее полные, пухлые губы. В этот момент единственной мыслью было: как жаль, что он не сделал трех традиционных попыток зачатия с этой женщиной. Она красива. Очень красива. И в ней соблазнительно сочетаются сила и ранимость. Это почему-то привлекает еще больше. Макс подавил прилив желания, простреливший его с головы до ног.

– Значит, вы можете зачать ребенка обычным способом, но предпочитаете сделать это при помощи спринцовки.

– То, что вы сказали, отвратительно. – Губы у нее скривились – было видно, как ей противно.

Он сказал это намеренно, чтобы разрядить свою злость на женщину, которая вошла в его дом и перевернула весь его мир.

– Вы лесбиянка? – спросил он. Если она лесбиянка, то какая же это потеря для мужского сословия.

Она покраснела.

– Нет. Я не лесбиянка.

– Тогда почему не подождать и не зачать ребенка с мужем?

– Потому что я не хочу мужа.

Только теперь Макс заметил, что она одета для офиса. Его внимание было занято ее лицом, поэтому он не разглядел как следует все остальное: хорошо сшитый брючный костюм грифельного цвета и крахмальную белую блузку. Нет сомнений – эта женщина делает карьеру. Вероятно, наймет нянь и гувернанток для воспитания ребенка, а сама будет занята карьерными успехами. Зачем в таком случае ей ребенок? Как дополнительный символ того, чего она добилась без помощи мужчины?

– Не вздумайте считать, что вы будете воспитывать этого ребенка без меня. Мы сделаем тест на отцовство, и если окажется, что это мой ребенок, то у вас появится муж, входит это в ваши планы или нет.

Он не хотел снова жениться. Он даже не был склонен вступать в одноразовые связи после смерти Селены, но то, что случилось сейчас, все меняет. Если ребенок его, то он не будет отсутствующим отцом. Он хочет, чтобы сын или дочь жили с ним в Туране, а не за океаном в США.

Его не устраивало, если на ребенка будут смотреть как на незаконнорожденного королевского отпрыска, который не сможет унаследовать то, что принадлежит ему или ей по праву. Есть лишь один способ это исправить.

И когда он сообщил ей об этом, то она настолько поразилась, что было смешно на нее смотреть. Хотя всю ситуацию даже отдаленно нельзя назвать комичной.

– Вы делаете мне предложение?

– Не совсем.

– Я вас не знаю, а вы не знаете меня.

– У нас будет ребенок.

– Я не понимаю, как это связано с браком. – Она поджала соблазнительные губы.

– Это – обычная причина, по которой люди женятся, – сухо заметил он. – Возможно, самая обычная.

– Я твердо намерена быть матерью-одиночкой. Я не жду принца на белом коне, в которого влюблюсь без памяти и который предложит мне вступить с ним в брак. Это не план «Б» в ожидании подходящего мужа. Мой единственный план – это ребенок.

– Уверен, что Лига женщин будет приветствовать ваши прогрессивные взгляды, мисс Уитмен, но вы не единственный участник в этой истории. Я тоже в нее вовлечен. Вообще-то это вы выбрали меня.

– Так получилось. И теперь мне необходимо знать, не являетесь ли и вы носителем кистозного фиброза. Это серьезное генетическое заболевание.

– Разве нельзя сделать тест плода?

– Я хочу знать до рождения ребенка. Если заболевание есть, то придется подготовиться… эмоционально. Тест делают и через матку, но лишь в том случае, если оба родителя – носители болезни. Я могла бы сказать, что не знаю, кто отец, и тогда дородовой тест будет сделан, но есть небольшой риск выкидыша, а я не хочу рисковать, раз можно пойти и поговорить с вами.

– Весь этот ваш феминизм может быть просто позой, ширмой. Вы сказали, что в клинике работает ваша подруга, а я богатый, влиятельный человек. Вполне вероятно, что вы не случайно получили мои образцы. Как такое случилось, что они оставались в клинике два года и вдруг их перепутали с донорской спермой?

Максимо знал людей, готовых пойти на все, лишь бы засунуть руку в его карман либо воспользоваться его связями. Эта женщина вполне могла придумать план, чтобы обеспечить себя деньгами и положением. Люди делали кое-что и похуже, чтобы получить намного меньше того, что он мог предложить матери своего ребенка.

– Я не знаю, почему произошла ошибка. Я знаю только, что ошибка произошла, – сказала она и сжала зубы. Ровные, белые – это он отметил. – Но не льстите себе, думая, что я пошла бы на такие неприятности, лишь бы привязать себя к вам, чтобы получить деньги. Я даже не знаю, кто вы, так что можете не обольщаться и по этому поводу.

У него вырвался резкий смех.

– Дело не в том, что я себе льщу. Но трудно представить, что женщина – образованная и хорошо информированная – не знает, кто я. Но возможно, что вы таковой не являетесь.

Глаза у нее загорелись, изящно изогнутые брови сдвинулись.

– Вы судите о моем интеллекте в зависимости от того, знаю я или нет, кто вы? Ну и самомнение у вас, мистер Росси.

– Мне жаль, но я вынужден подтвердить ваше мнение обо мне, мисс Уитмен. Мой официальный титул – принц Максимо Росси, и я наследник трона Турана. Если ребенок, которого вы носите, мой, то он или она наследник и будущий правитель моей страны.

Глава 2

Вдруг все с пугающей ясностью встало на свои места. Элисон поняла, почему его лицо ей знакомо. Он не просто мистер Макс Росси. Она видела его раньше. В новостях по телевизору, в таблоидах. Он и его жена постоянно были в центре средств массовой информации. Красивые, счастливые принц и принцесса. Затем два года назад в прессе появились сообщения о трагедии – он потерял жену.

Если бы Элисон сейчас не сидела, то наверняка рухнула бы на пол.

И тут комната поплыла куда-то вбок.

– Вам плохо? – Он присел перед ней и положил руку на лоб. Рука у него была горячая, обжигала. Он осторожно отвел волосы с шеи, и она почувствовала прохладу – теперь ее пробил пот.

– Да, – сказала она. – Нет.

– Опустите голову, – посоветовал он и сам наклонил ей голову вниз, ладонь осторожно коснулась ее шеи. Рука у него крепкая, но какое нежное прикосновение… Давно никто не касался ее. Были рукопожатия, кто-то дотрагивался до нее во время разговоров, но она не могла вспомнить, когда в последний раз кто-нибудь помогал ей… вот так бережно.

Ручейки приятного возбуждения пробежали у нее по телу.

Странно, что мужские руки могут быть одновременно нежными и крепкими. Она посмотрела на его другую руку, лежащую у нее на бедре. Пальцы длинные, с аккуратно подрезанными ногтями, кисть широкая и сильная.

Тепло от его ладони проникало сквозь шерстяные брюки. Элисон было хорошо и приятно. И даже больше, чем приятно. Груди отяжелели, воздух сомкнулся вокруг нее. Неужели она способна реагировать на мужское прикосновение? Чувственность – это не про нее. У нее никогда не возникало тяги к связям, к отношениям с мужчинами, к тому, чтобы раскрыться перед кем-нибудь, чтобы зависеть от этого человека. В результате ей удавалось избегать серьезных романтических увлечений.

Ее реакцию на Максимо можно объяснить лишь тем, что она беременна, просто гормоны разыгрались. Никакого другого объяснения нет.

– Со мной все хорошо, – сдавленно произнесла она и положила свою руку на его, чтобы отодвинуть. И… ее охватила дрожь… чувственная дрожь. Элисон отдернула руку и встала, хотя перед глазами все плыло. – Спасибо.

– Вы уверены, что достаточно здоровы для беременности? – спросил он. В его голосе слышалось беспокойство. Правда, она не была уверена, за кого он беспокоится: за нее или за ребенка.

– Я прекрасно себя чувствую. Просто не каждый день девушка узнает, что беременна от наследника трона Турана.

Максимо понимал, что Элисон не могла бы так натурально изобразить плохое самочувствие, какой бы искусной актрисой ни была. В ее медно-золотистых глазах появилось загнанное выражение, изящные руки подрагивали. Она в шоке – это видно. Он не может поверить, что она все это срежиссировала. Она действительно не похожа на женщину, которая наблюдает за тем, как осуществляется ее тщательно продуманный план. Она похожа на испуганного олененка, в широко раскрытых глазах затаился страх.

– Да и не каждый день мужчина узнает, что у него появился второй шанс завести ребенка, – произнес он.

– Вы ведь хотите ребенка. – Голос у нее прозвучал глухо.

– Конечно, я хочу ребенка. Как я могу не хотеть собственного ребенка, мою плоть и кровь?

– Если дело в том, чтобы произвести на свет наследника, то почему не найти другую женщину…

– Хватит! – оборвал ее он, закипая от гнева. – Вы, очевидно, считаете, что я так просто смогу забыть, что у меня есть ребенок? Что я смогу оставить его, потому что он не был запланирован? Вы бы могли так поступить?

– Нет, конечно!

– Тогда почему вы ждете этого от меня? Если это так просто, то родите этого ребенка и отдайте его мне. Затем заведите другого с другим мужчиной… вернее, при его содействии.

– Вы же понимаете, что я никогда этого не сделаю. Я никогда не оставлю своего ребенка!

– Почему же ждать этого от меня?

– Все… все пошло не так, – простонала Элисон и снова опустилась в кресло у письменного стола, закрыв лицо руками.

– Жизнь не всегда идет по плану. Обстоятельства меняются. Люди умирают. Происходят несчастные случаи. И тогда все, что можно сделать, это жить с тем, что уже произошло.

Она подняла на него глаза – в глазах злость.

– Я не хочу делить моего ребенка с незнакомым человеком. Ни с кем не хочу делить. Если я кажусь эгоисткой… что ж, мне жаль.

– Простите, но я не могу позволить вам исчезнуть с моим ребенком.

– Я не говорила, что собираюсь исчезать с вашим ребенком. Я понимаю, что… и вам тоже тяжело. Но вы не собирались заводить ребенка, а я собиралась.

– Я не один год хотел иметь детей. У меня это не получилось, сначала из-за бесплодия, а потом я потерял жену. И вот сейчас, когда у меня снова появляется шанс, я не допущу, чтобы вы стояли на моем пути.

Он не спустит с нее глаз – в этом он уверен. Но что потом? Это пока не ясно. Брак – наиболее подходящий вариант, единственный способ не допустить, чтобы его сын или дочь страдали от клейма незаконнорожденного. Но при одной лишь мысли о браке ему становилось плохо. Как быть? Первое: не дать этой женщине возможности скрыться от него.

– Я должен улететь в Туран и проконсультироваться со своим личным врачом. Я не хочу проходить тестирование в США.

– Но вы и ваша жена лечились от бесплодия именно здесь.

Да, это так. Селена выросла на Западном побережье Америки, и у них была резиденция в Вашингтоне, где они проводили время, чтобы отдохнуть от круговерти дворцовой жизни в Туране. Вот почему они выбрали клинику в Вашингтоне, когда решили осуществить свою мечту о детях.

– Да, – сухо ответил он, – но за прошедшие сорок минут моя вера в компетенцию ваших медиков сильно уменьшилась. Причины очевидны. Мой врач в Туране сделает все быстро и тактично.

Она кивнула, не видя смысла с ним спорить.

– Когда, по вашему мнению, вы сможете сделать тест?

– Как только я туда вернусь. Здоровье моего ребенка для меня тоже важно.

Он взглянул на нее, и она показалась ему такой одинокой, такой печальной, что захотелось обнять ее хрупкую фигурку и защитить от всех напастей. Макс не ожидал от себя такого порыва. Это оттого, что она носит его ребенка? Жизнь его ребенка связана с ее жизнью, и поэтому его долг – защитить ее. Это – первобытный инстинкт мужчины. А как назвать то, что он с огромным трудом превозмогает желание заключить ее в объятия, крепко прижать своей грудью ее мягкую грудь, осыпать поцелуями ее губы, пока они не распухнут, и… овладеть ее телом? Наверное, заявить свои права – это скрытый мужской инстинкт собственника.

– Я собираюсь выдвинуть обвинения против клиники, – сказала она. – Я юрист и уверена, что мы выиграем дело.

– Я тоже уверен, что выиграем, хотя у меня нет степени юриста, – ответил он. – Но это привлечет прессу.

И тогда информационная круговерть выйдет из-под контроля. Появятся сенсационные заголовки на радость любителей скандальных историй. Тут всплывет и бесплодие его жены, будут смаковаться все подробности его брака. Только этого ему не хватало. Незачем оскорблять память Селены. Кое-какие вещи лучше не ворошить, в том числе и последние месяцы его брака.

– Вы обычно привлекаете внимание массмедиа?

– А вы, вероятно, не слушаете развлекательные новости?

– Нет, не слушаю. Но случается, что я стою в очереди в магазине, а это значит, что заголовки в таблоидах, которые там лежат в больших количествах, я видела. Я просто не обращала на них особого внимания и вашего лица не запомнила.

– И моего имени.

Она пожала плечами:

– Я не держу мелочи в голове.

Он не мог не рассмеяться. Ему нравилось, что она, несмотря ни на что, в состоянии дерзить ему. Ему редко противоречили. Даже Селена этого не делала – она просто отстранялась от него. Он отбросил мысли о Селене и переключился на насущную проблему.

– Я бы хотел, чтобы вы полетели в Туран со мной.

У нее глаза округлились от удивления.

– Нет. Я не могу. Я очень занята. У меня дел по горло. Каждый из моих клиентов требует моего постоянного внимания, и я не могу ничего отложить на потом.

– Разве в вашей конторе нет больше никого, кто мог бы вас заменить? Вы ведь беременны.

– При чем здесь беременность? У меня есть обязанности, а обязанности не отложишь лишь потому, что вам этого хочется.

– Понятно. Вам так важна карьера, что вы не можете взять отпуск, чтобы лично удостовериться в результате теста, который важен для нашего ребенка?

Щеки у нее запылали, она вскинула подбородок.

– Это не честно. Это шантаж.

– Если это не сработает, то я найду другие способы. Я не слишком разборчив в средствах.

Губы у нее вытянулись в струнку, а ему так хотелось, чтобы она расслабилась, хотелось видеть улыбку на ее губах мягких и пухлых. Как же давно это было, чтобы женщина искушала его, а он получал от этого удовольствие! Он протянул руку и коснулся большим пальцем ее нижней губы. От неожиданности рот у нее приоткрылся и палец притронулся к влажному кончику языка. Макса пронзило желание, стрела попала прямо в пах, все внутри свело, и он забыл про беременность, он хотел ее так, как мужчина хочет женщину. Он был потрясен. Взгляд упал на левую руку, где на пальце уже не было обручального кольца. Он снял его после похорон Селены, не желая носить на себе воспоминания о своем браке.

– Нам необходимо прийти к какому-то решению, – негромко произнес он. – Ради ребенка. Нужен компромисс, а не шантаж.

Она отвернулась со словами:

– Почему-то компромисс всегда исходит от простолюдина.

– Нет, cara, вы неправильно обо мне судите. Я весьма справедливый человек.

– Попробую проинтервьюировать на этот счет людей, которых вы бросили в королевскую темницу, – ядовито заметила она.

– Им не разрешается говорить, так что ваше интервью будет безуспешным.

Элисон прерывисто вздохнула и откинула светлые волосы с плеч.

– Мне необходимо позвонить в свою контору и договориться о выходных, – сказала она. – Когда мы уезжаем?

Элисон пожалела о своем решении лететь вместе с его королевским высочеством почти в тот же момент, как согласилась на это.

Она – в салоне отдыха первого класса аэропорта, ожидает появления Макса. Стараясь успокоиться и чтобы заглушить утреннюю тошноту, она стала ходить взад-вперед и жевать соленый крекер. Кругом удобные плюшевые кресла, но Элисон была слишком взвинчена, чтобы сидеть.

Ну почему все так усложнилось? Целых три года она планировала свою беременность, все силы устремив на эту цель. Она копила деньги, водила машину-развалюху, переехала в дешевую меблирашку. И все ради того, чтобы потом, когда появится ребенок, она сможет купить дом, где будет жить с ним или с ней несколько лет. Она ушла с изматывающей работы в престижной юридической фирме, чтобы лучше физически подготовить себя к беременности. Она даже стала откладывать деньги на обучение ребенка в колледже!

И один телефонный звонок все уничтожил, когда она узнала, что получила сперму от донора, у которого нет медицинской карты. Звонок Мелиссы – это бомба, от которой все разлетелось вдребезги.

Казалось, что она предусмотрела все подводные камни: чтобы отец ребенка был здоров, чтобы была сохранена анонимность и какой-то мужчина не заявил права на ребенка.