Текст книги "Сказочный плен с искусителем"

Рафе поклялся, что никогда не вернется к тому, с чего начинал. Никогда. В нем не осталось ничего от человека, которым он был. Исчезла мягкость. Теперь он неуязвим. И даже слепота, досадный физический недуг, не сломила его, а лишь ненадолго отсрочила наступление успеха.

Просто приключился несчастный случай, хотя, конечно же, Рафе не желал, чтобы произошло нечто подобное. А теперь, в сложившейся ситуации, не хотел никаких поблажек для себя. Единственное, что важно, – надо работать еще усерднее. Ослепнув, он обрел некую неуязвимость.

Поначалу все относились к нему с сожалением и недоумением, откровенно недооценивали. Но когда его корпорация принялась один за другим поглощать бизнес конкурентов, ему воздали должное. Его молодое дело в сфере производства электротехники постепенно завоевывало главенствующие позиции на мировом рынке. Никто просто не ожидал подобного.

– Какого черта ты здесь забыла? Неужели муж ослабил поводок? Отпустил тебя повеселиться на вечеринке?

– Я…

Боже, да ее ли это голос? Все это было так давно. Хотя не всегда стоит полагаться на память. Может быть, Рафе в силу недуга перепутал ее с кем-то?

Слишком велико его желание снова увидеться и поквитаться с вероломной любовницей. Его гнев не знал границ.

– Шарлотта Адайр. – Он выплюнул ее имя как ругательство. – Или теперь ты носишь фамилию мужа? Ты действительно взяла фамилию Стефана?

В ответ раздался тихий неуверенный шепот.

– Мне кажется, вы приняли меня за кого-то другого.

Он провел по ее руке, к плечу, вдоль ключицы, наконец взяв за подбородок, приподнял ее лицо.

Подался к ней и снова ощутил знакомый аромат роз и лаванды.

– Я никогда не ошибаюсь. Думаю, это-то ты должна помнить.

Шарлотта.

Его сердце буквально выстукивало ее имя.

Это не могла быть другая женщина. Никто, кроме Шарлотты, не в состоянии так сильно взволновать его. Ни одной женщине после нее не удавалось хоть сколько-нибудь увлечь его.

И сейчас, снова ощутив ее аромат, Рафе прикоснулся к ее коже. И чувствовал себя так, словно переродился и заново начал эту грешную жизнь.

– Если солжешь мне, я заставлю тебя заплатить за это.

Под его прикосновением Шарлотту начала бить крупная дрожь. Рафе провел пальцем вдоль ее полной нижней губы, склонился над ней. Они находились так близко, что он даже чувствовал ее дыхание.

– Ты не сможешь мне солгать. Ты замужем – пусть. Но на свете не существует мужчины, который знает тебя и твое тело лучше, чем я.

Шарлотта оставила неизгладимый след в его сердце. Влюбленность в нее едва не стоила ему всего. Она стала поворотным моментом в его жизни. Невозможно просто так отмахнуться от прошлых переживаний. У Рафе шрамы от этой любви.

И речь не только о слепоте. А еще и безобразные шрамы, оставшиеся после падения с балкона.

Его столкнули.

– Мой отец мертв, – едва слышно обронила Шарлотта. – Я приехала в Лондон, чтобы уладить некоторые его дела.

Рафе холодно рассмеялся.

– Наивная, неужели думаешь, я не знаю, что твой отец умер. Да я возликовал! Я так рад, что чуть было не отпустил всех сотрудников праздновать.

Его рука обхватила ее горло и чуть сжала, ровно настолько, чтобы пальцы могли чувствовать биение пульса под тонкой кожей.

Шарлотте стало не по себе, ее голос дрожал.

– Я была уверена, что ты захочешь остаться один, чтобы горевать.

– Я откупорил лучшую бутылку шампанского.

Она переступила с ноги на ногу. Рафе почудилось, будто она смотрит ему прямо в глаза. Казалось, она впервые видит его по-настоящему.

– Как и я. Не ты один презирал этого человека.

– Боюсь, теперь это единственное, что делает нас похожими, дорогая.

Она сжалась.

– Я нисколько не удивлена.

Их сердца учащенно бились. Как же он злился на нее. Ему хотелось навредить ей, разрушить ее мир так же, как была разрушена его жизнь, когда он потерял ее. Шарлотта предала его.

Рафе по-прежнему хотел ее. Его сводило с ума то, что ее девственность, которую он так тщательно и с таким трудом оберегал, досталась другому мужчине.

Она должна была принадлежать ему и только ему. Он не хотел рисковать, поэтому они так и не переспали.

– Твой муж здесь?

Она помедлила с ответом.

– Нет.

– Между нами есть незаконченное дело. – Он отнял руку от ее горла и снова провел пальцами по губам. – Тебе так не кажется?

Рафе услышал, что она ахнула, и представил, как она возмущенно запрокинула голову. Он уже видел это раньше. Много раз. С тех пор прошли годы.

– Не понимаю, о чем ты.

– Какая прелесть. Только вот мне кажется, ты все прекрасно поняла. – Он провел пальцами по ее губам, снова положил руку ей на шею. – Все так, как я помню. От меня твоя кровь бежит быстрее. Твое нижнее белье уже промокло?

Она вдохнула воздуха. Рафе приготовился получить звонкую пощечину.

– Я напугана.

– Не верю. Не верю, будто ты не знала, что делаешь, когда покупала билет в Лондон, догадываясь, что я буду здесь. Ты вообще ничего не боишься. То, что ты сейчас испытываешь, Шарлотта, – это вовсе не страх.

– Не все, что ты говоришь, – правда.

Он хмыкнул.

– Но то, что ты говоришь, – ложь. Я богаче, чем был твой отец когда-либо. Люди прислушиваются и выполняют мои просьбы не из страха, а потому, что знают, я могу быть им полезен. Именно поэтому часто то, что я говорю, действительно становится правдой.

Пять лет. Последний раз Рафе прикасался к женщине пять лет назад. А физической близости у него не было еще дольше. После того как он встретил Шарлотту, у него не было других женщин. А впоследствии он воздерживался, охраняя ее непорочность.

Он обнимал Шарлотту пять лет назад.

– Я знаю, как сделать так, чтобы ты захотела меня.

Однако впервые у него возникло сомнение в том, что он действительно на это способен. Он совершенно точно знал, что ни одна женщина не захочет делить постель со слепым, обезображенным шрамами любовником.

– Что именно ты предлагаешь? – холодно спросила она.

– Сейчас я тебе все подробно изложу. Итак, мне совершенно нет дела до того, как, где и с кем ты провела последние пять лет. Меня не волнует, вышла ли ты за Стефана или за кого-то другого. Мне безразлично, что ты будешь делать завтра. Меня интересует исключительно этот вечер. Сегодня я хочу, чтобы мы закончили то, что началось между нами несколько лет назад. Сегодня. Я хочу провести эту ночь с тобой.

Рафе вздрогнул от неожиданности, почувствовав, как тонкие прохладные дрожащие пальцы коснулись его губ. Он застыл на месте. К нему уже очень долго никто не прикасался. Почти забытое ощущение. Он продолжал стоять без движения, пока она вела пальцем, повторяя форму его рта. Шарлотта проделывала с ним то же самое. Он почувствовал кончики ее пальцев на своей шее, они замерли на коже, чувствуя учащенное биение его сердца.

Наконец она нарушила молчание.

– Если не боишься меня, в таком случае, похоже, я тебе по-прежнему небезразлична.

Он удерживал ее лицо за подбородок.

– Пусть так. Только теперь кое-что изменилось. Шарлотта, я не люблю тебя. Даже наоборот. Если переспишь со мной сегодня, знай, ты отдашься мужчине, который ненавидит тебя до глубины души. Хотя вряд ли это имеет для тебя хотя бы какое-то значение. Для меня – нет. Несмотря на мои чувства, я все еще хочу тебя.

– Одна ночь. – Она произнесла эти слова дрогнувшим голосом.

– Да.

Шарлотта шумно выдохнула.

– Хорошо. Так тому и быть.

Глава 3

Она сошла с ума. Вероятно, это последствия уединенного образа жизни. Она никогда не была по-настоящему одинока. Куда бы ни приводила ее дорога, она с легкостью заводила друзей. Поначалу с трудом, потом пришлось смириться с тем, что она никогда не могла подолгу задерживаться на одном месте. К тому же Шарлотта никогда не могла до конца честно поведать кому-либо всю правду о себе, какими бы чудесными ни оказывались ее новые знакомые.

Для них, равно как и для нее самой, это было опасно.

Ей всегда приходилось держать дистанцию между собой и новыми друзьями, как бы ни хотелось обратного.

Прошлое еще долго преследовало ее. Пять лет Шарлотта прожила с оглядкой. Пять долгих лет опасалась за свою жизнь. Переживала, вдруг однажды люди отца или Стефана разыщут ее или появятся на пороге очередного кафе, где она работала. Пять лет она была вынуждена проживать за границей, постоянно переезжать. Жизнь в страхе изматывала ее.

Теперь отец мертв. Единственное напоминание о прошлом крепко держало ее. Это Рафе. Да, она действительно прилетела в Лондон, чтобы последний раз увидеть его, а потом начать новую жизнь. Может быть, все к лучшему? Может, это именно то, что ей нужно?

Еще пять лет назад она была готова отдаться ему. Казалось, они созданы друг для друга и ничто не в силах этого изменить. Они были судьбой друг друга.

Да, Рафе причинил ей страдания. Их расставание было для нее болезненным. Но в конце концов он ничего не мог для нее сделать. Пока был жив отец, она не могла ни под каким видом вернуться к нему.

Если бы отец узнал, где она скрывается, пришел бы за ней. Если бы так случилось, Рафе бы, несомненно, пострадал.

Последние пять лет все ее воспоминания о нем были полны тоски и печали. В чем-то она винила его. Глубокими ночами особенно сильно ощущала свое одиночество и злилась на Рафе за то, что не вызволил ее из башни и не увез с собой куда-нибудь далеко-далеко. В лесу птицы и мыши построили бы им дом, и они бы зажили, не зная забот и печали.

Но жизнь, к сожалению, не сказка. Ничто, о чем она мечтала, не могло сбыться.

Тем не менее Шарлотта мечтала. В конце концов, ей удалось самостоятельно выбраться из башни. Она спасла себя сама, а если бы увлекла кого-то за собой, подвергла бы их жизнь опасности.

В конце концов, уже не важно, что Рафе уехал. Так было лучше для них обоих.

Правда, ей все еще было больно думать о нем.

Может быть, действительно нужно пойти на это. Ночью, переспав с бывшим возлюбленным, она поставит жирную точку в своем прошлом и их незаконченном романе. Может быть.

К чему это приведет, она не знала. Как говорится, поживем – увидим. В конце концов, она по собственной воле села в его лимузин.

Прошли годы с тех пор, как Шарлотта передвигалась на такой машине. Даже сегодня, несмотря на дорогое платье, она приехала на вечер на такси.

О деньгах она больше не тревожилась. Уже через неделю она войдет в права наследства. Сегодняшний вечер должен стать чем-то вроде сна наяву. Последней главой той жизни, которую она не выбирала.

Шарлотта нервно сжала в руках сумочку. В ее задумчивых глазах отражались огни ночного города.

Она почувствовала, как к ней прикоснулся Рафе, слегка сжав ей плечо.

– Просто хочу убедиться, что ты все еще здесь.

– Никогда не поверю, что ты решил, будто я куда-то пропала.

Неужели он думает, что она способна на ходу распахнуть дверь и выпасть на дорогу в прекрасном алом платье?

– Нет, конечно. Я ведь слышу твое дыхание. Кажется, я даже могу слышать, как бьется твое сердце. Шарлотта, признайся, ты нервничаешь?

– Я тебе уже говорила об этом. Я напугана.

– Нет, ты не боишься, поскольку знаешь, что я не причиню тебе вреда. Раньше у меня была такая возможность. И я мог сделать это много раз, когда еще был зрячим. Да если бы я решился, ты бы даже и вскрикнуть не успела. А когда охрана твоего отца подоспела бы тебе на помощь, было бы поздно. Теперь, когда твоего отца не стало, тебе больше нечего опасаться, меня в том числе. Ты утратила всякую ценность после его смерти.

Очень странно обсуждать, как он мог бы навредить ей тогда, в прошлом, чтобы избежать дальнейшей службы у ее отца. Шарлотте это даже в голову не приходило. Она никогда не думала, что Рафе мог использовать ее. Ну, это естественно, ведь она, в силу юности и неопытности, доверяла ему.

К его чести, он не причинил ей никакого вреда, не взял в заложницы.

Для того чтобы сделать с ней что-то сейчас, он должен хотеть мести. Но за что? Именно он оставил ее, наглядно продемонстрировав, что его чувства никогда не были крепкими, искренними и сколько-нибудь серьезными.

Отказавшись переспать с ней, лишить девственности, Рафе лишь преследовал собственные интересы. Здесь и речи нет о том, что он уважал ее. Он не попытался защитить ее, как обещал.

– Не думаю, что ты обидишь меня. – Шарлотта едва могла говорить. – Что, в конце концов, напишут в газетах? Нас видели вместе, видели, как мы ушли вдвоем. Пусть меня никто не знает, однако когда мое тело обнаружат в номере какого-нибудь отеля, рано или поздно это происшествие свяжут с тобой.

Она повернулась и увидела на его лице некое подобие улыбки. Его рука по-прежнему лежала на ее плече.

– Прекрати, я не собираюсь убивать тебя. Убийства – в духе твоего отца. К тому же мне не нужны столь сомнительные инциденты. Моя империя построена на другом, более надежном фундаменте.

– Превосходно, – едко заметила Шарлотта. – Остается надеяться, что, когда пойдет сильный дождь, она выстоит.

– Очень на это рассчитываю.

Внезапно все происходящее показалось каким-то бессмысленным и нелепым. Платье, лимузин, Рафе. Шарлотта не могла взять в толк, как она сюда попала. Еще пару часов назад, пока одевалась, она думала о том, что найдет его в толпе глазами, посмотрит недолго на мужчину, которым он стал, а потом незаметно уйдет навсегда. Однако он каким-то невообразимым способом почувствовал ее.

Этого Шарлотта уж никак не могла предугадать.

Хотя и следовало ожидать, что переиграть кого-то вроде Рафе невозможно.

– Чего ты все-таки хочешь от меня? – наконец спросила она.

– Мне кажется, все достаточно очевидно. Я хочу именно того, о чем сказал. То, чего всегда желал. Шарлотта, я хочу твое тело. Хочу получить то, что было недоступно мне пять лет назад. Недели прелюдий, чтобы в итоге мой приз достался другому. Мне было непросто смириться с этим и до сих пор неприятно думать об этом.

Она нахмурилась.

– Как ты можешь говорить такое, когда сам бросил меня?

– Я тебя бросил? – Он недобро ухмыльнулся. – Вот так история! Нет, мне указали на дверь.

– А мне однажды утром объявили, что ты ушел, меня выдают замуж за Стефана. Сказали, что отец узнал о нашем романе и предложил тебе сделку, после чего ты ушел. Взял деньги и согласился забыть обо мне. Выбрал свободу. Мне было так больно, Рафе, очень больно, но я приняла твой выбор, прекрасно зная, каким человеком был мой отец, и впоследствии испытала счастье освобождения. Если бы мне сделали подобное предложение, я бы поступила так же. Конечно, мне было обидно. Пусть была расстроена и злилась, но, в конце концов, я же приняла твой выбор.

На мгновение свет уличного фонаря проник в салон и осветил его лицо, на котором не отражалось ни одной эмоции.

– Я не бросал тебя, – наконец ответил он.

– Как же так?

– Ну правда, не делал этого. Мне сказали, что ты уехала. Уехала, чтобы выйти замуж за человека, которого выбрал для тебя отец. Приняла свое будущее, выбрала путь наименьшего сопротивления.

Шарлотта невесело рассмеялась.

– Что ж получается, мы оба поверили тому, что сказала Жозефина? Надо заметить, она была мастерица плести интриги. А мы были слишком юны и, как оказалось, ни на минуту не доверяли друг другу.

– А должны были?

В салоне повисло тяжелое молчание. Шарлотта сжала руки.

– Я хочу этого. А ты?

Она едва могла разглядеть выражение его лица.

– Последние пять лет мне хотелось кое-чего другого. Я сумел разбогатеть, Шарлотта, но, несмотря на состояние и могущество, мне не удалось получить двух вещей. Я не смог вернуть зрение и тебя. Теперь ты здесь.

Машина остановилась напротив красивого здания из резного камня. Его пышный внешний декор был умело подчеркнут подсветкой.

– Мы приехали.

Рафе убрал руку с ее плеча. Они, молча, сидели в салоне и ждали. Водитель открыл дверь для Рафе. Шарлотта услышала шуршание его трости о гравий, пока он обходил машину.

Она не могла не сочувствовать ему. Несмотря на взаимные упреки и недопонимание, утрата зрения была совершенно реальна и трагична. Шарлотта переживала за него. Ее ранил его недуг.

Она вновь задумалась о том, что отец и мачеха солгали им обоим.

Что бы ни сулило будущее, Рафе заслужил эту ночь. Что бы ни было дальше, они имеют на это право.

Дверь рядом внезапно открылась. Рафе протягивал ей руку. Она колебалась, но лишь мгновение. Он помог ей выйти из машины.

Она положила руку ему на грудь. Его сердце буквально бесновалось в груди.

– Рафе.

– Нам нужно войти в дом. Иначе я овладею тобой у ближайшей стены.

Шарлотте эта мысль вовсе не показалась дикой.

– Хорошо, – хрипло уступила она.

Рафе уверенно и плавно повел ее за собой в дом. Это пространство собственного дома он знал очень хорошо.

Они прошествовали к лифту с позолоченными дверями. Чтобы успевать за ним, Шарлотте приходилось идти быстрее.

Этот дом стал его крепостью. Внутри Рафе двигался свободно, словно мог видеть. Единственное, что напоминало об увечье, – трость, благодаря которой ему удавалось обходить препятствия.

Шарлотта дышала чаще и глубже. Это и понятно, ведь они не виделись пять лет. Ей оказалось достаточно двух недель близости с этим мужчиной, чтобы воспоминания о нем питали ее фантазии. Но вот они снова вместе. Только теперь уже это не тот Рафе, которого она знала когда-то. Не безмолвный приспешник отца, а один из самых влиятельных предпринимателей в мире. Его дело стоит миллиарды долларов. Пресса поет ему дифирамбы, женщины отзываются с восторженным благоговением.

При этой мысли она испытала не самые приятные ощущения. Сколько женщин у него было после нее? К скольким он прикасался, целовал? Сколько любовниц перебывало в его постели?

Конечно, Шарлотта не могла считать себя полноценной любовницей. Интересно, почему ее так волновало, был ли у него кто-то?

У них впереди эта ночь. Другие женщины сейчас ничего не значат. Есть только он и она.

Шарлотта отвыкла от мужчин. Уж слишком долго находилась в одиночестве.

Зато этой ночью они с Рафе будут вместе, и нет смысла думать о последствиях.

Прежде чем она была готова, двери лифта снова распахнулись.

Они даже не поцеловались. За все пять лет они ни разу не поцеловались. Она согласилась провести с ним здесь ночь только лишь от одного прикосновения.

Теперь отступать поздно. У нее просто не осталось сил, она действительно хотела находиться здесь.

Рафе взял Шарлотту за руку и повел за собой. Она подчинилась.

Открывшаяся ее глазам просторная комната была обставлена скудно, по-спартански. Темный пол, немного мебели, да и та расставлена вдоль стен.

Сняв пиджак, Рафе повесил его у двери. Там же оставил трость. Выпрямившись, он сосредоточился на окружавшей его тьме и обвел рукой просторную комнату.

– Как видишь, мои обстоятельства значительно изменились.

– Твои, как ты их называешь, обстоятельства, меня никогда не волновали. – Шарлотта жадно рассматривала его суровое красивое лицо. От него исходили волны напряжения. Ей хотелось прикоснуться к нему. И хотелось сбежать. Рафе выглядел пугающе и привлекательно одновременно.

– А вот для меня это было важно.

– Конечно, – едва слышно прошелестела она. – Я не хотела.

– Оставь это. Шарлотта, я не нуждаюсь в твоих извинениях. Мы собрались не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Нам бы следовало давно позабыть о наших юных шалостях, но этого не случилось. Между нами не все закончено.

Они больше не ждали друг друга. Рафе потянулся вперед, Шарлотта ринулась ему навстречу. Крепко обняв, он прижал ее к себе.

Рафе взял ее за подбородок, так же как на вечеринке. Но на этот раз не остановился, не стал изучать ее лицо. Он не желал терять ни минуты.

Их губы встретились, и они жадно поцеловались. Это было намного чувственнее, чем помнила Шарлотта.

Его она поцеловала впервые. А после него так ни к кому и не прикоснулась.

Она не позволяла мужчинам приближаться к себе. Ее сердце уже было разбито, и она не собиралась снова допускать такую возможность. Особенно пока ее жизнь находилась в опасности. Она боялась слишком сильно, чтобы даже попытаться завести романтические отношения с другим мужчиной.

Впрочем, она не была готова даже просто переспать с кем-либо другим после тех ярких чувственных переживаний, которые заставил ее пережить Рафе. Мимолетная близость не представляла для нее интереса.

Однако сейчас она изменила своим принципам. Но это был Рафе. Между ними не было никаких недомолвок. Всего лишь одна ночь, не больше. Они ничего не обещали друг другу.

У нее будет совсем другая жизнь, в которой все устроено по ее правилам. Наконец-то она свободна от отца. Более того, Шарлотта и от Рафе попробует освободиться.

Эта ночь поможет им. Излечит их души. Девушка очень рассчитывает на это.

Однако этот поцелуй не сулил свободы. Напротив – пленил, подчинял. Рафе возбуждал ее сильнее и сильнее. Казалось, будто она снова отдается ему, вверяет свою судьбу в его руки.

Но нет. Шарлотта предана лишь одному – свободе. Эта ночь положит начало новой жизни. Свобода.

Ничего не желала она так сильно, как свободы. Жизни без оглядки. Она просто не могла отказаться от этого после того, как удалось вкусить ее.

Кроме того, с Рафе она никогда не была по-настоящему и сейчас хотела этого больше всего. Жгучее желание охватило ее с ног до головы.

Рафе слегка прихватил зубами ее губу. Шарлотта ощутила сладкое томление между ног. Она помнила это ощущение, хранила глубоко в своей памяти. Прошло много времени, оно потускнело, но теперь вернулось – четкое, ясное.

Нечто, что она испытывала только к нему, – невероятно сильное влечение, сводившее с ума ее саму.

Шарлотта была потрясена тем, с какой легкостью Рафе удалось вернуть ее в прошлое с помощью ласк. И вот они снова в ее спальне. В то время он был единственным, и это придавало ей сил. Встречи с ним стоили риска.

Конечно, они говорили о том, что никто не должен узнать об этих встречах. Но, опьяненные друг другом, не отдавали себе отчета. Влюбленные вели себя беспечно, словно дети, позабыв о том, что им угрожало.

Но теперь им действительно никто не страшен. Опасность миновала. Все препятствия, стоявшие на пути, исчезли. Ни стен, ни оков, ни обязательств. Отныне они сами по себе. Принимают собственные решения.

Шарлотта не единственная женщина, с которой Рафе мог бы переспать. Кроме того, больше не была заперта на вилле, и теперь он не единственный мужчина, в кого она гипотетически могла влюбиться.

Да, она не ходила на свидания. Но лишь потому, что другие не привлекали ее так, как он.

Никто. Ни до, ни после.

Шарлотта потянулась, чтобы распустить волосы, помня, как сильно это нравилось Рафе.

Он перехватил ее руку.

– Не делай этого.

– Но…

– Не делай этого. Оставь все, как есть.

Его запрет задел ее за живое. Она расстроилась, сама не зная почему. Казалось, будто, несмотря на свои слова, он не хочет понимать, что ложится в постель именно с ней. Он и на дух ее не переносит. Распустив волосы, она бы стала собой, прежней. Но он словно не хотел вспоминать.

Шарлотта задумалась. Интересно, достаточно ли она уязвлена, чтобы остановиться и уйти? Но нет, она пойдет до конца. Обязательно, во что бы то ни стало перевернет эту страницу своей жизни. Не нужно пытаться воскресить моменты из прошлого.

Пусть сейчас все будет по-новому. Это станет опытом. Раз уж он не хочет, чтобы она распускала волосы, так тому и быть.

Шарлотта действительно придавала своим волосам слишком большое значение.

Ничего, когда все будет позади, она подумает и об этом.

Между прочим, она сохранила свои прекрасные волосы. И знала, почему. И это совершенно не связано с ее отцом. Его одержимость ее волосами самой Шарлотте казалась чем-то нездоровым.

Она сохранила их для Рафе. Ему нравилось расплетать тугую косу и наматывать себе на ладонь. Она не обрезала их для него. Пять лет хранила.

Пожалуй, когда она уйдет от него после этой ночи, у нее больше не будет такого желания.

Совершенно ясно, что Рафе они больше не нужны.

– Сними с себя одежду.

Она колебалась, хотя и недолго.

– Хорошо.

Шарлотта потянулась к молнии на платье.

– Расскажи, что на тебе надето. – Рафе говорил медленно, чуть растягивая слова. Подобная прелюдия доставляла ему удовольствие.

Она недоумевала.

– Рассказать?

– Да, опиши подробно, какой на тебе сегодня наряд. Это платье. Такой необычный материал. Какая-то тонкая ткань поверх плотной. Верно?

– Да, – подтвердила она.

– Опиши мне, как ты его снимаешь.

Рафе стоял в центре комнаты с непроницаемым выражением лица, темные невидящие глаза смотрели куда-то за Шарлоттой.

– Оно красное, – начала она, чуть задыхаясь, и потянула молнию. – Глубокий вырез. Широкие бретели. Оно облегает фигуру до колен, а дальше расходится. Юбка напоминает хвост рыбы.

– Очень любопытно. Что же под ним?

Платье с шуршанием опало на пол. Шарлотта шумно перевела дыхание.

– Под ним? На мне красный бюстгальтер. Такого же цвета, как и платье, сделан из кружева.

– Понятно. И сквозь кружево видны соски? Они бледно-розового оттенка, того самого, который возбуждает меня больше всего. Они похожи на леденцы. Когда я думаю о них, мне хочется взять их в рот. А кожа твоя молочно-белая, это тоже отчетливо закрепилось в моей памяти.

Шарлотта дрожала с ног до головы.

– Да. Да, они видны.

– Если бы я мог действительно их увидеть.

– Да, – мягко вторила она. – Если бы ты мог их увидеть.

– Пожалуйста, скажи, что твое нижнее белье такого же цвета. Красные кружевные трусики, и сквозь них видны золотистые волосы.

У Шарлотты закружилась голова. Она снова перевела дыхание.

– Да. Ткань прозрачная.

Она ни разу в жизни не примеряла на себя роль соблазнительницы. Все те часы в ее комнате именно он соблазнял ее. А когда она умоляла его о большем, Рафе отказывал, отлично владея ситуацией. Однако сейчас атмосфера в комнате была накалена до предела. И это выражение его лица.

Рафе по-прежнему казался совершенно невозмутимым. Его руки, сжатые в кулаки, лежали вдоль тела. Он походил на величественную статую. Но камень, из которого она сделана, несомненно, горячий на ощупь. Тот момент, когда он попросил ее описать происходящее, она запомнит навсегда. Шарлотта чувствовала, что он хочет знать все досконально. Хочет абсолютной достоверности, потому что сейчас по-прежнему сильный мужчина очень уязвим. Конечно, он сильнее ее и значительно опытнее. Так, впрочем, было всегда.

Но и Шарлотта не беспомощна.

Именно он наделил ее силой.

Несмотря на то что было между ними, он и теперь делает это.

– Я хочу, чтобы ты сняла бюстгальтер. Она подчинилась.

– Теперь скажи мне, твои соски напряжены? От холода? Или от моего голоса? Ты уже знаешь, что я сделаю дальше. Ты ведь хорошо меня знаешь и помнишь, что, когда дело касается твоей прекрасной груди, я становлюсь ненасытен. Вот и сейчас собираюсь взять твои соски в рот, один за другим, и буду облизывать их, пробовать тебя на вкус.

Шарлотта задрожала.

– Да.

– Ты хочешь, чтобы я попробовал тебя? Или – да, они напряжены?

– Все вместе. – Она не узнавала собственного голоса, который сейчас вдруг стал очень тихим.

На его лице появилась улыбка, скорее даже ухмылка.

– Теперь снимай трусики. Медленно стяни их с себя. – Его улыбка стала шире. – Ты совсем ничего не рассказала мне о своих туфлях.

– Лодочки на высоком каблуке. Они такого же цвета, как платье.

– Они все еще на тебе?

– Ты еще не сказал мне снять их.

Он повел губами.

– Хорошо. Пусть они останутся на тебе.

Его желание этим вечером для нее закон. Шарлотта подчинилась и медленно сняла с себя белье, готовая выполнять его новое требование.

– Теперь скажи: ты готова принять меня? Между ног уже влажно? Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? Помнишь, ведь я уже ласкал тебя там. Помнишь, как я клал туда руку и массировал твое тело? Помнишь?

– Да, – жарко отреагировала она.

– Ты хочешь этого сейчас? Хочешь меня? Хочешь почувствовать мой язык и пальцы?

Шарлотта пыталась доставлять себе удовольствие сама. Однако добиться ощущений, подобных тем, какие она переживала под руками Рафе, оказалось невозможно. Здесь все другое. У нее попросту не получалось. Пять лет она не испытывала подобного наслаждения. И то, что Рафе сейчас говорил, дурманило ей голову.

Это чистое желание, похоть, эротическое влечение. Словом, ощущения, которые, казалось, были окончательно и бесповоротно забыты.

– Да, я хочу этого.

Он отвернулся.

– Хорошо. Оставь туфли. И иди за мной в спальню.