Текст книги "Скиталец"

– Вот потому-то я и у вас, – усаживаясь на предложенный стул, сказал я. Он любопытно склонил голову набок и продолжил:

– Ну, ну, дальше, дальше, молодой человек, кстати, познакомимся: полковник Баландин Владимир Иванович, а вы? И он стал вслух читать мое удостоверение, протянутое ему.

– Так, продолжайте!

– Владимир Иванович, цель с которой я пожаловал, очень даже интересная и для вашего подразделения, и для вас. Мы передислоцируем на вашу ж.д. станцию СМП-224 для развития железнодорожных путей, поселок для строителей перевод ж. д. транспорта на электрическую тягу. И все сопутствующее решению этой задачи. Вот у меня есть и генеральный план, протянул я ему топографическую карту с пометками и комментариями.

Полковник некоторое время внимательно вглядывался в карту, читая пояснительную записку, и все больше на его лице выражалось удовлетворение.

– И чем же военные могли бы помочь осуществлению этого плана? А если есть чем, то мы готовы.

– На первый случай: пару самосвалов, погрузчик и грейдер, пока я шел по вашей территории, заметил присутствие этой техники, а потом видно будет. Все это необходимо для устройства ж. д. тупика к пакгаузу, куда будем сгружать все необходимое для обустройства будущего поселка. Учтем и ваши интересы, легче будет привезти от станции Ащелисайская, в трех километрах от вас, чем от товарной станции в 70 км – так ведь. А в дальнейшем рельсы можно будет и к вам протянуть.

– Да, пожалуй, это очень важно. Обращайтесь, как только возникнет необходимость.

Он встал, подошел ко мне, пожал руку и двинулся к выходу.

– Кто вас сюда привез?

– Да я так – на своих двоих.

– Не гоже заместителю начальника такого крупного управления пешком ходить. Идите, на проходной вас будет ждать «козлик», до встречи.

Он козырнул и первым вышел из кабинета.

Сейчас, отдыхая на собственном диване, я временами дремал и вспоминал все прошедшие события.

Я был бы не я, если бы в этом непредсказуемом круговороте дел не находил бы себе любовных приключений, да они сами преследовали меня как необходимые аксессуары, украшающие мой жизненный путь.

Но сейчас надо было думать о другом. Неожиданно свалившуюся на меня кучу денег (я даже не посчитал сколько их там) надо было куда-то надежно спрятать. Как я их предъявлю жене? да и поверит ли она в эту сказку? А жизнь не предсказуема, и доверять эту тайну нельзя никому. Мало ли: испортятся отношения или еще что, и ты у нее на крючке. Может быть я и напраслину думаю, но как говорится: береженого бог бережет.

Но прежде, я встал с дивана, зашторил окно, открыл свой портфель и высыпал на пол все содержимое. Красных купюр было больше, чем вещей, которые я взял с собой в командировку. Разложив их обособленно в сторону, аккуратно собрав в пачки те, которые были россыпью, я стал считать. Я насчитал более тридцати тысяч рублей. И мурашки побежали по спине: Что же я буду делать с этой кучей денег?! Я и не предполагал, что когда-нибудь буду держать в руках такое богатство!

– Никак и никогда нельзя кому бы то ни было об этом говорить, разве только своей маме и то не стоит, навевать на нее сомнение в моей порядочности.

Неожиданно в дверь позвонили. Я вздрогнул и машинально ногой задвинул деньги под диван. Убедившись, что их не видно, второпях собрав разбросанные на полу вещи, я пошел к дверям.

– Вы Иван Иванович Забродин, не так ли?

– Вообще-то не так, – ответил я, сбрасывая с себя мандраж, который охватил меня, при виде таких официальных, одетых в одинаковые черные костюмы, какие носят представители тайных профессий или следователи.

Однако второй, высокого роста, крепкий мужчина, с уродливо выпиравшей нижней челюстью, подтолкнул первого локтем, предложил:

– А не покажете ли вы нам свои документы, а то ведь можно сказать, что я не индюк, а оказаться..

– Вот, когда покажу вам документы, тогда и посмотрим, кто из нас индюк? – вспылил я.

– Ну, вы не обижайтесь, – примирительно сказал старший, – но паспорт все-таки покажите.

– Вы уж постойте за дверьми, а я сейчас принесу.

– Ну как знаете, но как-то не гостеприимно себя ведете, – вмешался в разговор третий.

– Пришли, обозвали индюком, а я их на чай еще должен позвать, – с иронией сказал я и неожиданно захлопнул перед их носом дверь.

– Но волнение все-таки не покинуло меня. А вдруг ворвутся, когда я буду показывать паспорт. Нет, деньги надо спрятать подальше, а куда? Хорошая идея пришла сразу.

Я вновь взял портфель, быстренько заправил его деньгами, вышел на балкон, сорвал бельевую веревку, завязал ручку и спустил его за окно, защемив веревку между рамой и подоконником. Отряхнул, руки от пыли, прихлопывая ладошки одну о другую и пошел искать паспорт. Он находился в серванте. Но вдруг меня осенила мысль: как же я, такой опытный человек не спросил их, кто они такие и не проверил их документы? А вдруг это какие-то бандиты и фамилию Забродина они просто придумали, чтобы проникнуть в квартиру. Я подошел к двери и прислушался: они о чем-то говорили шепотом, спорили. Потом раздался требовательный стук и голос старшего:

– Долго вы будете держать нас за дверью?

– Долго, ребята, вызывающим тоном ответил я, – пока не приедет милиция, я ее уже вызвал, вместе с ней и зайдете, а то ведь я вас совсем не знаю.

– А мы и есть милиция.

– Нет, на слово я не поверю.

– Мы просто без формы, открывай же, – крикнул кто-то из них угрожающе.

– Вот сходите, оденьте форму и тогда я вас пущу.

– В ответ один из них ладонью сильно ударил по двери, выругался, и я услышал, как они спешно побежали вниз по лестнице.

– Испугались, – подумал я, значит – жулье. Однако интересно: случайный набег или связан с этой кучей денег? А может они и ищут воровской общак? Я выстраивал всякие версии, но никак не мог связать их с происшествием в поезде. Да и откуда выпал этот человек, с какого поезда, с какого вагона? – установить было не просто, если, конечно, проводница не заявила. А оглашать это происшествие было не в ее интересах. Фамилии при покупке билета не записывались, паспорта не проверялись. Купил себе билет, сел в поезд, пошел в ресторан, пил там до потери пульса и выпал на ходу. Таких случаев тьма. Есть документы – начнут искать, нет – спишут или сдадут в «бюро находок». Но может быть его, с его деньгами ждали на какой-то станции? Тогда землю рыть будут и найдут. Вот эти вопросы мучили меня, а ответов я не находил. Одни догадки и предположения. Я жил на третьем этаже, и подвешенный за окном портфель не был каким-то необычным явлением. Но перепрятать или перевезти его куда-то было необходимо.

– О! возникла гениальная мысль: положу-ка я его в ячейку камеры хранения на вокзале, а потом решу, как быть. Ведь дома они тоже не могли находиться. Обычно много денег порождает много вопросов. Купить на них дом, дачу, машину – тоже опасно: откуда у замначальника управления такие деньги?

Поэтому, чтобы не навлечь на себя внимание ОБХСС или просто любопытных соседей, надо было прежде хорошо подумать, а потом принимать решение.

Стемнело. Надев на себя легкую курточку с капюшоном я с портфелем собрался было идти. Но потом подумал: а с чем же я пойду на работу? А если завтра придется куда ехать, что тогда? Бежать в камеру хранения за портфелем? Нет, деньги надо во что-то переложить. Я стал рыться в гардеробе, в столе, в бельевом шкафу и наткнулся на наволочку от диванной подушки.

– Да, пожалуй, это подойдет. Плотная ткань и молния напоминали какой-то предмет похожий на сумку. Я переложил деньги, аккуратно перевязал наволочку веревкой, посмотрел в зеркало на свою ношу со стороны и решил, что все как надо.

Волнуясь я приоткрыл дверь, высунул голову, осмотрелся и, глубоко вдохнув воздух, вышел. Некоторое время постоял в нерешительности: идти или не идти, – думал я. Но потом решил: хватит трястись, идиот, кто знает, что у тебя в пакете? На самом деле так глупо выглядело это все со стороны.

Предстояло пройти длинный путь через город (автобусы ходили крайне редко) или короткий путь в полтора километра – через степь. Но уже была почти ночь и идти с такой суммой денег было небезопасно. Однако я опять поймал себя на мысли, что никто не знает, что я несу деньги. Чертовщина какая-то!

Пересек тротуар и пошел в темноту. Тусклые огни вокзала были видны издалека. Мне частенько приходилось идти по этой дороге, но только днем. Тысячи бугорков, нарытых неугомонными сусликами, осложняли путь в ночи. Ноги то и дело проваливались в небольшие норы или спотыкались о бугорки. Наконец я вышел на протоптанную тропинку и пошел смелее. Неожиданно непонятно на каком расстоянии, замаячил таинственный силуэт. Да в такой темноте встретить неизвестно кого, вдали от всего живого, да еще с такими деньгами – страшно! Но отступать или бежать было некуда, да и поздно. Страх подгонял меня, и я, изобразив уверенность и бесстрашие, шел к нему навстречу. По мере приближения я видел этого весьма крупного человека, голова которого была покрыта капюшоном, и образ его наводил все больше страха. Я тоже надвинул на глаза капюшон, чтобы, как мне казалось, напугать встречного и прибавил шаг. Видимо, моя решительная поступь привела в замешательство встречного, и он, по мере приближения, стал отходить с тропинки, уступая мне место. Сердце стучало, как огромный барабан. Звук его отдавался в ушах. Мы проскочили мимо друг друга, как два курьерских поезда. Я не посмел оглянуться даже тогда, когда затихли его шаги.

Деньги я благополучно поместил в ячейку, вышел на привокзальную площадь, сел на каменный парапет, закрыл лицо ладонями и долго так сидел, разгоняя недобрые мысли и призывая себя к спокойствию.

– Кажется все хорошо, завтра приедут мои, и я на время забуду об этом. Черт подери: «Нет денег – плохо, а есть – еще хуже». Теперь они, как дамоклов меч, будут висеть над моей головой.

На следующий день, когда сынишка сидел на моих плечах, а свободной рукой я катил чемодан на колесиках, мысли о деньгах улетучились сами собой. Управленческий автобус, поджидавший меня, стоял на противоположной стороне площади. Вася Губчик, как всегда копался под крышкой капота, протирая детали от въедливой гурьевской пыли.

– Дядя Вася, привет! – кричал Саша, еще восседая на моих плечах.

– Привет, морячок! – откликнулся водитель и, закрыв капот, по привычке стал тщательно вытирать руки, чтобы поздороваться по-мужски, с моим сыночком.

– Здравствуй, Мила, как отдыхали? – обратился он к моей жене после того, как потискал Сашу.

– Отдыхать, Вася, всегда лучше, чем работать, хорошо бы муженек рядом был, а то вечно отпуск в разное время проводим, – не преминула упрекнуть меня жена.

– А так у всех, редко, когда отпуска в семье совпадают.

– Ну, что было, то было, – заметил я, – а сейчас заводи мотор.

Я знал, что командировки мои не кончатся до тех пор, пока не передислоцируем СМП-224.

Но говорить об этом сейчас после почти месячной разлуки я не стал. Несколько дней я руководил этим процессом по телефону, а на месте вводил в курс дела начальников тех отделов, которые должны были активно содействовать этому процессу. Я не спешил в командировку еще и потому, чтобы не мешать опытному начальнику СМП делать свою работу. Неожиданно пришла телеграмма из Тбилиси: Приглашаетесь на переговоры с Тбилиси.

– Что еще за переговоры? – спросила жена.

– Там мама, сестры, мало ли что. Может предложат переехать, – пошутил я.

– Я бы не против переехать в столицу Грузии, поменять этот песок, комаров и ужасную жару на субтропики, – мечтательно заметила Мила.

– А ты и на самом деле размечталась. Я тоже не возражаю, но это только мечты!

– Ты заранее созвонись с Губчиком, отвезет тебя на переговоры, а то транспорта в это время уже нет.

Новость, которую я узнал от старшей сестры ошеломила меня.

– Мама в больнице, выпала из дверей автобуса на спину, повредила позвоночник и теперь не ходит, мы, сам понимаешь, не можем бросить работу и сидеть с ней. У меня – Карлен, а у Светы – Юра, не хотят брать ее к себе. А ты бы переехал и жил бы в Тбилиси с мамой? Мила будет сидеть с ребенком, а заодно и маму посмотрит. А мы будем помогать.

Мила ждала меня, сгорая от любопытства.

– Вот это новость! – воскликнула она, – я как в воду смотрела. Что нам? – собрали чемоданы да поехали.

– Это знаешь, как в лотерейный билет выиграть. У мамы там квартира почти в центре Тбилиси. Мне как раз отпуск положен. Поеду на разведку, посмотрю на планы родственников и приеду с готовым решением, как, Мила?

– А что? Я «за» двумя руками. Поменять задворки азиатской республики, на столицу Грузии!

– Почему ты так говоришь, какие такие задворки?

– Ой, прямо – таки центр мира. Напомню тебе, муженек, поговорку: Есть на свете три дыры – Гурьев, Кушка и Мары.!

– Так-то оно так, но здесь все-таки должность, интересная работа.

– Работы везде хватает, ты же преподаватель психологии, профессия востребованная, работа там тебя сама найдет. А здесь ты, как говорится: Молодец среди овец, а вот попробуй себя на более высоком уровне.

– Уговорила, Милочка, завтра пойду просить отпуск, сошлюсь на мамину болезнь.

На следующий день поезд Челябинск – Адлер мчал меня на юг. Мне нужно было доехать до Беслана, пересесть на автобус или такси, добраться до Владикавказа, а там по Военно-Грузинской дороге до Тбилиси. Я как-то однажды ехал таким путем, и мне нравилось менять транспорт, встречаться с новыми людьми, попадать в новую обстановку.

Двухместное купе спального вагона в составе Новосибирск – Адлер произвело на меня очень даже приятное впечатление, и я долго наслаждался мягкими диванами атласными подушками и кружевными занавесками. Поезд в Гурьеве стоял 20 минут, я успел попрощаться с женой и сыном и прошел в вагон.

– Ваше место нижнее, – предупредила проводница, – верхнюю полку занимает молодой парень.

– А где же он?

– Кажется, ушел в вагон – ресторан. Судя по вашему билету, вы выходите чуть раньше его, в Беслане, так что еще успеете познакомиться.

– Надеюсь, хотя в этом нет необходимости. Сейчас завалюсь спать и наверстаю упущенные часы за все недосыпы в мой жизни.

Первое, что я сделал, так это положил пакет с деньгами под сиденье, который терпеливо ожидал меня в камере хранения, с того дня, как я приехал с командировки. Все шло как по намеченному плану, случались такие невероятные совпадения, которые позволяли решать накопившиеся вопросы.

– Теперь отвезу деньги маме, и никто, и никогда, и ничего не будет знать о них, – думал я. Багаж с гостинцами, где было три килограмма черной икры, и одежда, я тоже положил под свою полку. Так было надежно. Я уютно уселся, попросил у проводницы чаю, достал печенье и устроил себе маленький ужин.

Так, облокотившись на подушку после чая, я заснул и проспал бы до самой Астрахани, если бы не появился мой попутчик. Худощавый, темноволосый невысокий парень, кавказской национальности. Он попросил меня сдвинуться на полметра, достал из-под стола сумку, вытащил несколько пачек денег, рассовал их по карманам и ушел. Мне показалось, что он был уже пьян (что не свойственно кавказским парням) и уходя сказал: купе не закрывай я скоро приду.

Однако прошел день, но попутчик не возвращался. Вечером следующего дня, когда до Грозного оставалось проехать ночь, он появился изрядно пьян, но тихо без всякой суеты тяжело взобрался на верхнюю полку и не раздеваясь уснул. Купе наполнилось водочным перегаром. Я чуть приоткрыл дверь и так сидел, ругая обстоятельства, которые складывались мне назло. Я сам считал себя непьющим, а потому думал, что такими должны быть все. Я выходил из купе, стоял в коридоре у окна, потом возвращался и снова выходил, надышавшись парами водки, которые извергал спящий. Но я его ни в чем не укорял, просто такой уж я привередливый по натуре. Намаявшись я потушил свет в купе и уткнувшись в подушку лицом пытался заснуть. Сосед там наверху ворочался, мычал и с кем-то разговаривал на не понятном мне языке. Я слышал сквозь наплывающий сон, как что-то легкое упало на мягкий коврик, но не стал зажигать свет, а не глядя пошарил рукой по полу. Рука наткнулась на что-то похожее на маленькую упаковку. Я машинально заткнул ее под коврик, потом наткнулся на вторую (мне даже показалось, что это деньги) с ней я сделал тоже самое, и сон полностью овладел мной. Проснулся я от какой-то возни, уже светало. Поезд замедлил ход. А попутчик мой, поддерживаемый проводницей, пробирался к выходу. Он, очевидно, еще не проспался, но проводница, вероятно, разбудила его, т. к. поезд подходил к Грозному. Мы с ним так и не познакомились. Поезд стал и через раздвинутые занавески видел, как к нему подскочили друзья и в обнимку потащили его к машине. Поезд тронулся, и я предпочел больше не ложиться, т. к. через полтора – два часа будет Беслан, где поезд стоит только две минуты.

Я встал ногами на коврик и вдруг почувствовал, что наступил на какой-то бугорок. В память вернулось то прошлое ощущение перед сном. Я осторожно приподнял коврик и увы! Там красовались две нераспечатанные пачки десяти рублевок. О, боги, опять я попал, вот это везуха. Я быстренько спрятал их в карман и накинул куртку, чтобы не было видно, как контуры пачек выпирают из карманов. Привстал, по шире раздвинул занавеску, чтобы убедиться: никто не бежит, никто не догоняет на машине поезд? Глупо, но возможно. Сзади кто-то коснулся меня, и от неожиданности я вздрогнул и чуть было не упал, поворачиваясь назад. Передо мной стояла проводница: Вы что так испугались?

– Нисколько, – волнуясь ответил я.

Какие только мысли не пролетели в голове в это мгновенье. И я готов был извиниться и сказать, что я нашел эти деньги на полу, и даже рука невольно полезла в карман, но она только сказала: Соберите, пожалуйста, постель, а чай я вам сейчас принесу. Еще немного и ваш Беслан.

Я шлепнулся задом на свою полку и глубоко вздохнул: Ну и делааа! Я стал припоминать, как я в полусне слышал падение денег на пол и не мог понять умышленно или случайно я их засунул под коврик? Теперь я уже дважды – воришка и не мелкий, ворую тысячами, и все и оправдываю себя. Я перепрятал деньги во внутренние карманы куртки, убедился, что снаружи их не видать и стал собирать постель. Мысль о том, что пропажу может пассажир обнаружить сразу не покидала меня. Деньги были немалые. Хотя сориентироваться, где он их потерял будет невозможно для человека, который целый день просидел в ресторане. И это меня успокаивало.

– Скорее бы добраться до Беслана, а там ищи ветра в поле, – рассуждал я, – сяду на автобус и все. Лишь бы не догнали и не устроили обыск, могу погореть, ведь у меня еще тридцать тысяч в багаже. Подумав об этом я еще больше заволновался. Чего доброго, еще сдадут в милицию с такими денжищами. Я отгонял эти мысли, но они, как назойливая муха, возвращались ко мне с разных сторон. Неожиданно появилась проводница и стала торопить меня.

– Поезд стоит две минуты, платформы возле нашего вагона нет, надо будет успеть покинуть вагон, пошли, – дотронувшись до рукава куртки, сказала она.

Да, прыгать на насыпь пришлось с высоты полутора метров, но предварительно я сбросил свой багаж. Дорога оказалась рядом. И я, подобрав багаж, вышел на нее и пошел к автостанции, откуда можно было уехать во Владикавказ. К моему удовольствию автобус Беслан – Владикавказ стоял под парами. Я поспешил, чтобы успеть на него. Каких-то 50 метров надо было пробежать. Двери Пазика закрылись, но я успел постучать по задней двери уходящего автобуса. Обычно вне всякого сомнения водитель, услышав или увидев опоздавшего пассажира, открывал дверь и давал возможность войти (так принято на Кавказе) Однако на этот раз дверь не открылась, и я остался ни с чем.

– Фу ты, черт возьми, чтоб ты сгорел, – выругался я в сердцах, досадуя на ушедший автобус.

Следующий, на который я сел, вдруг неожиданно попал в пробку: ни туда, ни оттуда не было движения.

– В чем дело? – спросил я следующего нам на встречу мотоциклиста.

– О! там на перекрестке дороги, следующей на Ростов, столкнулся рейсовый автобус и бензовоз, люди сгорели все, Столкновение было почти лобовое.

– Стой, какой автобус!? – в ужасе спросил я, закрывая лицо руками.

– Да такой же, как и ваш, сейчас движение откроют и увидишь все своими глазами. Его уже оттащили в сторону от дороги.

Я представил себе это зрелище, и по телу пробежала судорога.

– Это я ведь сказал в сердцах, чтобы он сгорел. Я виноват!!! – подумал я.

– Нет, все-таки виноват водитель: задержись он на мгновенье, и этого ничего не случилось.

Мы поехали, и, притормаживая ход, водитель рассматривал: обгоревший автобус, суетню скорых, гаишников и постовой милиции.

– Да, как-то неоднозначно началось мое путешествие в Тбилиси, – подумал я.

Все сто километров, которые отделяли нас от Владикавказа, я только и думал о происшествии. Да и все в автобусе только об этом и говорили.

Милый красивый город, с чистыми зелеными улицами, успокаивал душу и вызывал какое-то умиротворение. Пока мы по нему ехали я даже забыл о происшествии. Я попросил водителя, чтобы он остановил там, где кучковались частники, набиравшие пассажиров в Тбилиси. Автобусы ходили два раза в день, а вот такси по мере заполнения машины, да и проезд был всего на рубль дороже.

Вышел я возле небольшого кафе, но к моему удивлению ни машин, ни пассажиров не было видно. Но все равно, кстати: мне очень хотелось есть.

Молодой, стройный парнишка с белой салфеткой, перекинутой через левую руку, стоял в центре зала и тотчас двинулся ко мне, как только я присел у столика.

– Мне что-нибудь домашнее, хочу есть, – опередил я его.

– Борщ или рассольник?

– Нет, жидкого не хочу Котлеты с жареной картошкой можно?

– Конечно, даже ждать не придется, – с улыбкой ответил он, – через пять минут, а еще что?

– Стакан сметаны и компот.

– Только вещи отнесите в раздевалку.

– Нет, я их лучше под столом схороню.

– Ну, как хотите. И он быстро направился в кухню.

– Хорошо, что он про вещи напомнил, а то я про них совсем забыл, а ведь там целый капитал, да три банки черной икры. Надо иногда включать память! Иначе можно остаться на бобах.

Все было очень вкусно. Я расслабился и захотелось спать. Но где и когда? Впереди длинный путь через Кавказский хребет. На площади перед кафе появилась серая «Волга.» Я поспешил вниз.

– Скажите, дорогой, вы случайно не в Тбилиси? – спросил я у водителя, как только он вышел из машины.

– Я еду в Тбилиси и не случайно! Будете первым моим клиентом, кладите вещи в багажник и будем ждать попутчиков. Только предупреждаю: возможно придется ждать долго.

– Да, я и не тороплюсь, главное – доехать!

– Ну это, конечно постараемся. Запрещенный груз есть?

– Какой запрещенный? мелькнула у меня в голове икра.

– Ну там: оружие, наркотики?

– Что вы, какое там еще оружие?

– А наркотики все-таки есть?

– Да ладно вы, заставляете меня оправдываться как мальчишку.

– Да шутка это.

Он посмеялся, а я подумал об икре, она ведь тоже вне закона и перевозка ее возможна только с магазинным чеком. Ну это там – в Гурьеве, в Астрахани, а здесь?

Ну что теперь делать багаж в машине?

Мы ожидали до шести вечера. Подошли трое военных.

– Машина свободна? – спросил один из них, видно старший, да и по пагонам подполковник.

– Вас трое?

– Да.

Отлично, теперь комплект, один пассажир у меня есть, едем, командир? – спросил водитель.

– Да, если только сразу, а то нам стоять не резон.

– Нам тоже, – ответил водитель, – грузите ваши сумки в багажник и вперед, стоимость проезда пять рублей.

Двое, чуть по моложе первого, оба майоры, оба с артиллерийскими эмблемами, вероятно, все они были в командировке, уложив пузатые штабные портфели, кое-как разместились на заднем сиденье. Вытирая пот с лысеющей головы тот, что был поплотнее, протянул свободную руку и сказал: давайте знакомиться – Алексей, – все-таки как ни как часов шесть будем перебираться через эти горы.

– Сергей, – ответил на рукопожатие я и попутно пожал руку его приятеля, назвавшегося Димой.

– Григорий, – представился подполковник, завершив наше знакомство.

Водитель протер зеркала, лобовое стекло и запрыгнув в машину, весело сказал: Ну что – вперед?

Владикавказ – один из тех городов, которые нельзя считать стандартными и скучными. Много зелени, горы, ущелья, виадуки и бурные реки – бесконечно привлекают своей неожиданностью и разнообразием. Есть в нем какая-то теплота и свежесть. На выезде из города несколько раз пересекаешь по мостам бурные речки, а моментами машина движется вдоль течения неугомонного Терека. Терек – река Северного Кавказа, протекает по территории Грузии и автономным республикам России и Ставропольского края, а подпитывают его вечно таящие ледники, поэтому вода в нем холодная и чистая, а когда начинаешь пить с ладони, аж зубы ломит. Но в этом и есть какая-то экзотика. Увлеченные завораживающей природой гор мы не заметили, как въехали в Дарьяльское ущелье. Сразу стало темно и как-то сыро. Машина петляла по серпантину дороги, поднимающейся вверх.

– По этой же дороге персонаж лермонтовского романа – «Герой нашего времени» Максим Максимыч, поднимался на перекладных, следуя на Кавказ, – невольно вспоминал я, как только оказывался здесь. Только они следовали из Тифлиса, а я ехал в Тифлис. Но это обстоятельство не мешало ощущать экзотику данного путешествия. Попутчики, утомленные дорогой, быстро уснули. А я зорко вглядывался в темноту, которая уже плотно опустилась на дорогу. Редко попадались встречные машины, рыская фарами по ущельям и серпантинам, а порой, ослепляя, так, что водитель останавливал машину, чтобы не уткнуться в выступ горы. В некоторых местах дорога была настолько узка, что надо было или пропускать встречную машину, или искать более широкий участок дороги. А потому, далеко не каждый владелец авто осмеливался в ночи взбираться на эти крутые склоны. Наконец-то и меня сморило и начало клонить в сон. Я порой то открывал глаза, то погружался в дремоту. Встряхивая голову пытался взбодрить себя, понимая, что только мои разговоры с водителем гарантируют то, что он не заснет сам. Но он и без меня чувствовал себя бравым парнем и гарантировал мне, что у него ни в одном глазу.

– Вон смотри, там огонек – это Верхний Ларс, условная граница Осетии и Грузии, там есть пост. И не исключено, что нас остановят Обычно днем они не тормозят, а ночью – как придется.

Я заволновался: все-таки как ни как у меня в багаже икра, ведь тут тоже где-то не далеко в Дагестане, занимаются браконьерством и вылавливают осетрину, а где осетрина, там и черная икра. Не исключена проверка. Машина поравнялась с домиком, в котором горел свет. Я напряженно вглядывался в него, но двери не открылись.

– Пронесло, – подумал я. Но машина вдруг резко затормозила и стала. Я бросил взгляд вперед и фары осветили человека, с милицейским жезлом, в черном костюме и черной шляпе, с широкими полями. Он одной рукой уперся в капот машины, а второй демонстрировал свой жезл. Все тело мое пронзило какими-то холодными иголками, а по спине пробежала дрожь. Я почему-то подумал не об икре, а о деньгах. Чуть сбоку появился второй. Он сразу подошел к водительской двери и потребовал документы. Проверяя их он все время окидывал взглядом пассажиров и наконец сказал: Всем выйти из машины и предъявить вещи для досмотра.

– Начальник, – обратился водитель к проверяющему, – пусть спят, а вещи их я тебе покажу. И выйдя из машины он направился к багажнику, который освещал мощным фонарем второй проверяющий.

Через заднее стекло он увидел три офицерские фуражки.

– Так ты, что офицеров везешь? – обратился он к водителю.

– Да, мы с командировки едем, не надо их будить, а вещи посмотрите, – неожиданно для самого себя выпалил я.

Водитель немного напрягся, зная, что я не с ними, но промолчал. А проверяющий мельком пробороздил светом фонаря по вещам и захлопнув багажник, сказал водителю: Поезжай.

Офицеры спали безмятежным сном, даже не прореагировав на остановку. Видимо на самом деле были очень утомлены длинной дорогой.

Мы тронулись, и я, глубоко вздохнув, подумав про себя: Пронесло.

Опытный водитель, перехватив мой вздох, сказал: Я сразу понял, что ты что-то запрещенное везешь, ведь ты же не военный, а представился им, а я тебя не сдал, колись.

– Ну, что от тебя скрывать, три баночки черной икры в подарок родственникам.

– О! это не беда, в лучшем случае просто отобрали бы. Но ты молодец, нашелся как-то и отшил их.

– Вот тебе благодарность – и я протянул ему десять рублей.

– Спасибо, – сказал водитель, – но деньги спрячь, плохая примета брать за проезд заранее, расплатишься по прибытии.

– Прости не знал, буду иметь ввиду.

Офицеры спали беспробудным сном, а мы тихо беседовали и тихо ехали. Мы были на самом пике дороги. Верхний Ларс, он потому и называется Верхним, что на всем протяжении пути нет выше этого Осетинского селенья. Машина забирается на 1127 метров, а потом начинается Грузия, и дорога постепенно спускается вниз. На горе рассвет начинается раньше, чем в ущелье. И в три часа ночи стало светать.

– Скоро Пасанаури, а там дорога будет полегче. Но вон посмотри: там впереди идет дождь, а в горах это плохо. Возможны оползни и обвалы. Не прошло и пяти минут, как пришлось плотно закрыть водительское окно, сначала от ветра, а потом и от дождя, который затарабанил во все стекла и крышу машины. Крупные капли разбивались о лобовое стекло, разлетаясь на мелкие брызги, образуя прозрачную пелену, сползающую на капот машины.

– Вот тебе и неожиданность, Браток! – с сожалением произнес водитель. От стука, теперь уже довольно крупного града проснулись военные. Машина совсем сбавила ход и местами уже сползала по белому настилу града.

Без напоминания и просьб водитель выбрал подходящую обочину и встал.

Как-то так случилось, что мы ехали первыми, а за нами потихоньку образовалась целая колонна. Никто не решался ехать впереди нас, и только военный грузовичок ИФа, со взводом солдат потихоньку проследовал мимо. Больше смельчаков не нашлось.

Да и он ушел недалеко, остановившись из-за камнепада. Большая выемка в горах, напоминала высокую пещеру, с крыши которой и сыпались камни.

– Ну теперь мы посидим здесь, вишь какие валуны перекрыли дорогу. Придется вызывать спасателей.

– Интересно, кто их вызовет и каким образом? – спросил я.

– Знаете, в такую погоду специальные вертолеты облетают опасные участки дороги, но и этого пока ожидать не придется, очень низкая облачность, да и похоже туман накрывает дорогу.

– Думаю, туман ненадолго, есть ветерок. Он пройдет по ущелью и унесет облака, – высказал предположение подполковник.

Град и дождь перестал и через некоторое время сквозь тучи усилились лучи рассвета. Конечно, хотелось движения.