Текст книги "S-T-I-K-S. Игра в кошки-мышки"

Это точно не моя область, если только я не прошагал две сотни километров и не вышел к окраине областного центра. Там были огромные заводы, и дымили они постоянно, из-за чего даже квартиры в тех районах города стоили процентов на тридцать-сорок ниже, чем в остальных, и в два раза дешевле по сравнению с центральными улицами.

Мог я в каком-нибудь трансе столько прошагать? Или просто не помню своей дороги, как забыл ночное приключение, после которого очутился в забаррикадированной комнате строящегося дома?

Уже начинаю сомневаться в собственной психике. Может быть, подводит она и галлюцинации преследуют меня весь долгий день? Или авария оказалась гораздо опаснее и я сейчас лежу в палате интенсивной терапии, под капельницей и в коме, наблюдая нереально реальные видения.

– Бр-р, – повторно потряс я головой, – этого мне еще не хватало.

Галлюцинации или нет, но к промзоне я подходил очень осторожно, прячась за каждым кустиком и всматриваясь в любую тень, причудливые кучки мусора и мятые мусорные контейнеры.

Так, крадучись, добрался до ограды из бетонных плит, пошел налево вдоль нее и вскоре нашел щель, сквозь которую можно пробраться на территорию предприятия. Здесь, между плитами, был большой зазор, заложенный частью серым, выкрошившимся от сырости и времени кирпичом, а в оставшемся промежутке торчала толстая ржавая труба, уходящая к пруду в тридцати метрах от стены. Ширины щели рядом с трубой хватило, чтобы протиснуться за ограду.

Зачем я это сделал, рискуя нарваться на выстрел испуганного охранника, если и сюда добрались мертвяки? А за возможностью найти телефон и за новостями. Страшно было находиться в информационном вакууме, среди смертоносных созданий и чувствовать, как смерть все пристальнее всматривается в меня.

За оградой лежал обычный замусоренный пустырь, таких хватает в любом городе. Кругом рваные пакеты, горки бычков, пластиковые бутылки, стеклянные из-под пива и водки, какие-то тряпки и размокшие картонные коробки, развалившиеся деревянные «барабаны» от проводов, штабеля поддонов из почерневших досок и многое другое.

Потом пошли цеха из красного старого кирпича и огромных бетонных блоков. Двери и ворота с моей стороны были закрыты, а от пустыря вся прочая территория огорожена хорошим забором из профлиста, с воротами на роликах. Запертыми.

Перелезть или подлезть не удалось ни в одном месте, пришлось карабкаться по такой старой железной лестнице из арматуры, что там ржавчина, как мох, покрывала металл, сожрав его больше чем наполовину.

Изрядно измазавшись и пару раз почти сорвавшись, когда ступеньки резко прогибались под моим весом, я оказался на плоской крыше с кантиком из тонких бетонных блоков, с прорезанными отверстиями для слива дождевой влаги.

Второй лестницы на ту сторону не было, и мне пришлось идти вдоль длинной крыши цеха, ломая подошвами старую-престарую смолу и пластинки ссохшейся грязи, которые в изобилии валялись здесь.

Исследования заняли меньше пяти минут. В итоге я пришел к мнению, что тут мне ничего не светит, нужно возвращаться обратно к лесенке, спускаться и искать проход дальше. Или вовсе выбираться обратно за территорию завода и брести к городу.

Последнее я и сделал.

Самочувствие становилось все гаже и гаже. Меня выворачивало наизнанку через каждые полчаса… наружу лезли только слизь да слюна. К тошноте и головной боли прибавились короткие непроизвольные судороги по всему телу, из-за чего я часто оступался и падал.

Пока обошел завод, сбил в кровь колени и локти, рассек бровь, сломал или вывихнул указательный палец левой руки.

Галлюцинации, особенно слуховые, преследовали меня давно, и когда я услышал за стеною шум нескольких мощных моторов, усиленный высокими стенами забора, даже не стал оборачиваться, посчитав эти звуки за глюки.

«Еще и каламбурить находятся си…» – не додумав мысль, я охнул от острой боли в правом бедре, сведенном судорогой, и упал на обочину узкой асфальтированной дорожки. Насыпь оказалась высокой, а сил у меня не оставалось, поэтому я просто скатился по жухлой траве в канаву и там затих, слыша стук крови в висках.

«Однако это что-то другое», – пронеслось в голове, когда биение пульса не стихло, а, наоборот, усилилось, стало множиться, а затем и вовсе весь шум поглотил сильный взрыв. Несколько мгновений спустя над головой пролетел беспилотник, ну, или невероятно крошечный самолет, в котором мог бы уместиться только китаец-подросток, свернувшись калачиком.

Уж на эти-то аппараты я насмотрелся в новостях, когда там показывали уничтожение в Сирии очередной колонны террористов, накрытой ракетами с беспилотных летательных аппаратов. Модель, которая проскочила над головой, заметно отличалась от телевизионной, но ведь и не клепают их под копирку производители.

«Неужели война? Потравили газом народ, потом десант высадили… Но зачем? Что интересного в нашей области?!»

На мое счастье, рядом, в траве, торчала большая бетонная труба для стока воды на другую сторону насыпи – вот в нее-то я и забрался из последних сил.

«Кажется, она и станет мне могилой – дальше я физически не смогу двигаться, если внезапно не улучшится самочувствие».

Трескотня выстрелов и взрывы стихли через несколько минут. Потом что-то оглушительно рвануло, отчего заметно дрогнула земля, и с трубы сверху посыпались чешуйки отслоившегося старого бетона.

Никак рванул один из бензобаков или боеукладка?.. Не видел я, кто там катил по дороге, то ли простые машины, то ли броневики, потому и предположить точно не мог. Да и не все ли равно мне?

Оказалось, не все равно.

Совсем неожиданно с другой стороны трубы исчез свет, загороженный крупной фигурой в сером камуфляже. Человек, который так неожиданно оказался по соседству, забрался в трубу спиной вперед, отталкиваясь одной рукой и пятками, и меня не видел. Он прополз до середины, после чего откинулся на спину полностью, звонко ударив при этом каской, прикрывающей ему голову, о бетон.

Лежал неподвижно не меньше минуты, издавая страшные хрипы с присвистом, потом зашевелился, опустил правую руку на живот и снял с ремня плоскую фляжку из темно-зеленого пластика.

Пить!!!

Только сейчас я ощутил страшную жажду, вызванную не только общим недомоганием после отравления газом, но и постоянной тошнотой, которая обезводила организм.

А неизвестный между тем кое-как справился с пробкой одной рукой, поднес горлышко ко рту и сделал первый глоток.

Почти тут же он захрипел и забился в конвульсиях, повернулся на правый бок и его начало тошнить. Фляжка упала на дно трубы и негромко забулькала, теряя свое содержимое. Тут же в воздухе запахло спиртным и чем-то не очень ароматным, с кислым уксусным запахом.

Человек затих очень скоро, оставшись лежать на боку в позе эмбриона.

После того как бедняга откинул копыта, пригубив содержимое фляжки, пить из нее мне сильно расхотелось. Правда, жажда никуда не делась, лишь становилась сильнее, а вид емкости и лужица жидкости на бетоне рядом с ней в двух метрах от меня буквально сводили с ума.

Дошло до того, что появились какие-то силы, чтобы выбраться наружу и посмотреть на место разгрома автомобильной колонны.

Глава 2

В глубине души я рассчитывал получить помощь от выживших или хотя бы добыть лекарств и воды. Но при виде места боя последняя надежда на благополучное завершение моих приключений умерла – три огромных костра жарко горели на асфальте, несколько тел рядом с ними уже наполовину обуглились, а вместе с ними и все их снаряжение.

Вернулся в трубу к телу единственного бойца, сохранившемуся целым, со всем содержимым в карманах.

Первым делом я схватился за фляжку, в которой плескалось немного влаги с неприятным спиртовым запахом.

– Но ведь водка же, – прошептал я одними губами, вспомнив старый анекдот, – была не была!

Кто не умирал от жажды, да еще находясь в сумрачном состоянии рассудка, тому не понять, насколько желанна будет почти пустая фляга, чье содержимое прямо на глазах убило человека.

Впрочем, неизвестно, отчего тот загнулся, ведь хотел бы умереть, не стал бы прятаться от беспилотника в трубе, чтобы потом принять яд. Может, просто не успел напиться – и рана доконала, или жидкость не в то горло попала – и он банально задохнулся?

Это я так себя успокаивал, поднося горлышко фляжки ко рту. Задержав дыхание, сделал четыре больших глотка, полностью опустошив емкость.

– Ну и… гадость, – смог выдавить из себя я фразу и чуть не выплюнул все обратно. – Га…до…сть.

Я привалился спиной к стенке трубы, не обращая внимания на мертвое тело по соседству.

Болела и кружилась голова, заставляя летать на «вертолетиках», как во время дичайшего предпохмельного состояния.

Очень быстро после утоления жажды тошнота сошла на нет, но осталась слабость в теле. Прошли и судороги, которые до этого сильно доставали.

Тошнотворно смердело горящей резиной, синтетикой и подгоревшим мясом. Особенно мясом, и я догадывался, откуда этот запах шел.

Не сразу понял, что самочувствие резко улучшилось. Только машинально отодвинувшись от мертвого тела, воняющего дымом и химией, понял, что руки-ноги нормально слушаются, почти ничего не болит и головокружение прошло.

Как-то резко появился вкус, запахи обрели насыщенность, пальцы больше не были упрятаны толстыми перчатками, в которых осязание напрочь отказывает.

Соединить одно с другим – содержимое фляжки и улучшение здоровья – я смог быстро. И тот факт, что, умирая, боец хотел напиться из нее, лег в эту теорию ровным кирпичиком.

Выглянув наружу и убедившись, что там никого, я забрался обратно в трубу и схватил труп за ноги. Нужно было его осмотреть, но не в тесноте же это делать?

Первое, что увидел, – чужой, непривычный камуфляж. Темно-серая куртка на молнии со множеством карманов и резинкой на пояснице. Такого же цвета штаны с набедренными карманами и шнурками на бедре, голени и под коленом. И это не гражданский вариант, точно: видны погоны, и весь вид одежды кричит об отсутствии излишеств и чистой функциональности, которая присуща только военизированной форме. Да и шнурки на штанах тут не просто так: ими перетягивают конечность при ранении, чтобы не истек человек кровью, шнурки используются вместо жгута, которого может не оказаться под рукой или если рана такова, что нельзя терять ни единой секунды на поиск аптечки в рюкзаке.

Куртка на спине прожжена до кожи. С левой стороны груди зияет ужасная рана, сквозь которую блестит розовое легкое, распухшее и сочащееся кровавой пеной и слизью. Такое бывает при ранении в грудную клетку: у кого-то оно сдувается, а у других вылезает наружу сквозь рану: однажды я сам такое видел, когда на полковых учениях, во время стрельб, отрикошетившая от стального столба на мишенном поле пуля ударила в соседа. От страха и по молодости я тогда пытался пальцем затолкать легкое обратно в рану бьющегося в судорогах парня.

Теперь мне стало понятно, откуда взялись свист и хрип и почему его начало тошнить от единственного глотка. Не только при ранении в живот врачи запрещают пить или есть, но и при ранах в грудь тоже, поскольку в обоих случаях у пострадавшего возникают рвотные позывы, судороги и усиливается кровотечение, которое может запросто убить его.

А ведь сто́ящая вещь в этой фляжке имелась, недаром умирающий хотел напиться из нее, да вот не получилось, из-за такой раны. Как вообще он смог забраться в трубу с такими дырками в теле? И спина обожженная – он же на ней полз по бетону, сдирая волдыри, как наждачкой! Такую живучесть просто шоком и желанием жить не объяснишь. Зато можно списать на боевые стимуляторы, которых при обыске на теле я, к сожалению, не нашел. М-да…

На правой, уцелевшей, руке (левая была сожжена до угольков), на тыльной стороне кисти имелась татуировка. На том месте, где у зэков набивается солнышко с короткими и длинными лучами, у покойника красовался целый рисунок: рядом с костяшками черной и красной краской были наколоты стилизованные языки пламени, в которых прыгали рогатые и хвостатые существа с вилами в руках. Выше, почти у самого запястья, белой и желтой тушью изображался ангел на облаках с огненным мечом в руке, а между ними на коленях и с молитвенно сложенными руками стояли несколько черных человеческих фигур.

В уцелевшем кармане куртки отыскал небольшой блокнот в черной кожаной, уже сильно затертой обложке. Все страницы в нем были исписаны словами на латинице (ни одного знакомого – английского или немецкого, которые с горем пополам мог различать), кроме того, часто встречались католические кресты сверху и внизу страниц. Скорее всего, это был крошечный молитвенник.

– Какой-то сектант или сдвинутый на религии, – прокомментировал я увиденное.

После осмотра тела я вернулся на дорогу, где остовы машин уже наполовину прогорели и можно было подскочить на границу огня, схватить самого ближнего и наиболее уцелевшего мертвеца за ногу и вытащить на «холодок». Точнее, я накинул ему со второй попытки на ногу петлю от ремня, снятого с осмотренного трупа, чтобы не обжечься.

Со спины человека пропекло так, что смотреть не мог – тянуло очистить желудок от эликсира. Спереди же картина была более приглядная.

Самое главное – на поясе у бойца висела пластиковая фляжка с похожим напитком, правда, и тут не обошлось без неприятностей: емкость треснула, и сейчас эликсир медленно по капле утекал в землю.

Чертыхнувшись, я метнулся к брошенной бесхозной фляжке и перелил остатки из поврежденной в нее. Спасти удалось граммов двести, и я не знаю, хватит ли этого количества, чтобы полностью излечиться от недавнего отравления.

Кроме фляжки мне достался нож – массивный «рембоид» с блестящим лезвием без единой царапинки, и пистолет, по виду обычный «глок», но с магазином всего на двенадцать патронов. Да и сами желтые цилиндрики были крупными, совсем не девятимиллиметровыми «парабеллумовскими» патронами, с которыми я хорошо знаком. Может, это сорок пятый калибр, словно у знаменитого кольта девятнадцать-одиннадцать?

Да уж, подозрительные патрончики. Одно то, что на донышке гильзы вместо привычных букв и цифр стоит непонятная ерунда вроде штрихкода, говорит сама за себя. А когда я крутил в пальцах один из них, то чувствовал, как внутри свободно пересыпается порох, будто его в два раза меньше положенной нормы. Пули свинцовые, без оболочки, с ямкой вместо острого кончика.

Да и сам пистолет подозрителен, может, другая модель, вроде бы их там штук десять – от семнадцатого до тридцатого? По надписям не понять ничего, я там даже слова такого – «глок» – не нашел.

На шее убитого шли по кругу слева направо татуировки, все с той же религиозной тематикой: черти, огонь, грешники и ангелы.

Рассматривая тело, я совсем позабыл про окружающий мир, и когда отвлекся от карманов мертвеца на странный шум неподалеку, то увидел, как через заводской забор перелезает самое странное и страшное существо, которое я когда-либо видел.

Размером туши тварь могла посоперничать с крупным кабаном, даже чем-то схожа с ним – горбатое тело, вытянутая морда, торчащие из пасти клыки. Вот только лапы были побольше как по длине, так и по толщине, а вместо щетины на теле росли… костяные иглы, и самые длинные, уже не иглы – спицы, имелись на горбу. Пятачок зверя обзавелся костяной нашлепкой с острыми краями, которыми одинаково легко рыхлить землю, асфальт, поддевать что-то и отжимать, как фомкой… это мне пришло в голову при первом взгляде на столь уродливое создание.

Явно родственник того монстра с автозаправки, от которого я прятался в картофельной ботве. Только тот был гуманоидом, для которого привычно хождение на нижних лапах, а существо передо мной, как тот же кабан, привыкло всегда и везде бегать на всех четырех.

И сейчас этот возможный родственничек милой домашней свинки направлялся ко мне.

Спасало от немедленного знакомства то, что по стене чудовище не умело карабкаться, только зря царапало задними копытами бетон плиты, перекинув передние через верхний край. При этом тварь зацепила «егозу» – тончайшую металлическую ленту с заточенными до бритвенной остроты краями, – но никак не показывала, что подобное изделие доставляет ей хоть какой-то дискомфорт.

Я, как завороженный, смотрел на чудище, пока псевдокабан не сорвался со стены и не скрылся с глаз.

– Уф, ну и хрень!

Вздох облегчения, сопровождаемый словами, прервал сильный удар в том месте, где только что карабкалось страшное создание. Показалось, что одна из плит чуть качнулась.

– Да ну его! Не верю… – выдохнул я, не сводя взгляда с многотонной плиты, сцементированной с соседними и покоящейся на невысоком бетонном фундаменте.

Несколько секунд спустя стену сотряс еще один удар, и я четко увидел, как разлетелись куски раствора, которыми были промазаны стыки между плитами, а сама плита треснула.

Я развернулся спиной к ломаемому забору и рванул во все лопатки прочь. Бежал почти ровнехонько назад, откуда пришел, но потом, вместо того чтобы повернуть в поле на старый след, свернул в противоположную сторону – свое желание оказаться в городе я не бросил, да и лучше себя чувствую среди кирпичных и бетонных коробок, где прожил всю жизнь, чем среди лесов, полей да оврагов.

В своем прежнем состоянии – между небом и землей – я едва плелся, расстояние казалось марафонским, зато сейчас, после принятия эликсира, я пролетел этот путь за считаные минуты.

Вскоре я оказался в гаражном кооперативе, среди эксплуатирующихся и строящихся коробок. Метнулся влево – тупик, вправо – огромный котлован под как минимум три гаража, помчался дальше по прямой и в этот момент услышал эхо частых шагов за спиной.

Обернулся и похолодел – в паре сотен метров за мной несся старый знакомый – севдокабан. Для такой прыткой твари подобная дистанция – тьфу и растереть.

Я заметался по сторонам, хотел вернуться к котловану, рассчитывая, что массивная туша чудовища застрянет на дне, где блестела лужица воды поверх глиняной массы, но туда путь мне был уже отрезан.

Наверное, сейчас я побил рекорд спринтера Усейна Болта. В самый последний момент, уже чувствуя дыхание зверя, я метнулся вправо и втиснулся в щель между двумя гаражами. Постройкам явно не один десяток лет, только в то время, еще до моего рождения, так поступали. А сейчас экономят и на материале – одна стена вместо двух, и на земле – лишние тридцать-сорок сантиметров любому гаражному владельцу пригодятся.

Впереди щель упиралась в стену соседнего гаражного ряда, над головой нависал козырек крыши. Получается, сам себя загнал в ловушку, но зато хоть не порвет меня на части эта тварь, а там придумаю, как выбраться, или, даст бог, получу помощь.

В проеме показалась страшная харя чудовища. Несколько секунд меня сверлили крошечные черные глазки, едва видимые под нависающими костяными щитками, потом монстр стал отходить назад.

Пятился.

– Твою ма…

Да у него что – мозгов совсем нет, если собирается с разгона втиснуться сюда?!

Но нет, мозги у чудовища имелись, и вполне неплохие. Вместо того чтобы с разбега влететь в промежуток между стенами гаражей и застрять в нем, как пробка в бутылке, псевдокабан нанес удар в угол стены.

Один из гаражей был собран из бетонных блоков, вероятно, сворованных с места работы владельцем, имеющим немалую должность в каком-нибудь СУ или ЖКО, так как в свободной продаже таких дефицитных вещей в то время не имелось. Его сосед остановил выбор на красном кирпиче.

И вот сейчас часть кирпичей разлетелась красным крошевом щебня и пыли от удара бронированным пятачком.

Будь материал современным – присадки, добавки, собственные технологии завода-изготовителя и отверстия для воздушной теплоизоляции, конец мне пришел бы через десять, максимум пятнадцать минут. Но гостовское качество увеличило мне жизнь на час и дало шанс спастись.

Во время одного из ударов, когда уже от стены мало что осталось и если бы не столб пыли, то можно было легко просмотреть внутренность гаража, с той стороны вылетело нечто темное и небольшое, не крупнее футбольного мяча. Сей предмет угодил в морду чудовища невероятно точно – прямо в район глаза.

Псевдокабан рыкнул и сел на задницу, явно находясь в прострации, в состоянии грогги, как говорят боксеры.

Все это время я тискал пистолет во вспотевшей ладони, ожидая подходящего момента, чтобы пристрелить тварь. Три патрона из двенадцати были уже потрачены, но без толку: полуоболочные пули не пробивали толстый череп чудовища.

И вот этот момент настал.

Шагнув вперед, я почти приставил ствол к морде врага точно напротив уцелевшего глаза и спустил курок.

Выстрел!

Руку высоко подкинула отдача, и я потерял секунду, чтобы вернуть оружие на прежнее место.

Выстрел!

Пуля ударила в кровавое месиво на месте глаза.

Выстрел!

Выстрел!

Только после четвертого до меня дошло, что псевдокабан так и сидит на задних копытах, слабо реагируя на попадания тяжелых пистолетных пуль. Да и реакция-то – одергивания тела в момент удара «маслины».

Сдох, сука?!

Ага, сдох: прям как сидел, так в той же позе и отдал богу душу. Правда, терзают меня сомнения, что к рождению подобного монстра приложил руку Создатель.

От кончика бронированного пятачка до короткого хвоста в чудовище было полтора метра. От земли до верхушки горба больше метра. Все тело покрыто редкими черными иголками, а на горбе иглы превращались в длиннющие, сантиметров по двадцать пять, шипы. Эдакая смесь кабана, броненосца, ежа и дикобраза. Почти весь череп был невероятно толстым и покрыт дополнительными костяными бляшками, которые я принимал за уродливые складки кожи. Всего несколько уязвимых мест на голове монстра, но попасть в них у меня не было и шанса из того положения, в котором я оказался.

Откуда только взялась такая ошибка природы?!

Предмет, который меня спас, оказался тяжелым гидравлическим домкратом-пятитонником.

Хозяин гаража подставил его под переднюю чашку на «Патриоте», у которого снял полуось. Во время сотрясений, вызванных ударами твари по стене, домкрат понемногу кренился, выползая из-под металлической пластины, и последняя атака освободила чашку, на которую сверху давила мощная пружина подвески. Именно она и дала мощнейший импульс домкрату, который позволил оглушить тварь. Думаю, человеку или простому животному тяжелая железка на такой скорости попросту снесла бы голову с плеч.

То, что не смогла сделать пуля, сотворил мирный предмет. А пули, скорее всего, ослабленные, дозвуковые, недаром у меня возникли ассоциации с «кольтовскими» боеприпасами, которые как раз такие и есть. Пуля тяжелая, но полуоболочечная и опасна только при попадании «по месту», как говорят охотники. Против толстенной кости черепа она пасовала. Если бы не чудо – а полет тяжелой железяки в нужном направлении и с подходящей мощью именно им и был, ибо за всю мою жизнь я только второй раз вижу, как срывается со смертоносной силой домкрат, – то сейчас моими косточками, словно желудями, похрустывала бы эта тварь.

К сожалению, других боеприпасов у меня не было.

После чудесного спасения на меня накатила апатия. Уже ни о чем не думая, я присел на горку битых кирпичей и откинулся спиной на соседнюю стену.

Устал.

Как же я устал за последние сутки, кто бы знал! Не только физическая немощь мучила меня, но и морально я был сейчас выжат как лимон.

Нащупал флягу и выпил остатки эликсира. Скорее всего, это какая-то витаминная и лекарственная смесь, позволяющая очень быстро поднять на ноги человека, улучшить тонус. Вот еще бы вкус ему получше, да и поесть не мешало бы, ко всему прочему.

Итак, могу с грустью констатировать, что я ПОПАЛ.

Фантастику я любил – читал и играл до армии запойно, потом страсть уменьшилась, да и работа мешала в прежнем темпе предаваться увлечениям. Зато из них я получил специфические знания: люди могут попадать в другие миры, чаще всего это происходит неожиданно, и не всегда «попаданец» способен определить, что же с ним случилось. И в новых мирах всегда встречаются невероятные твари, которые мечтают попробовать на зуб иномирянина.

В пассиве у меня могущественные враги, раны, болезни, плен и пытки. В активе – гарем из принцесс, фотомоделей, валькирий, сверхспособности, магия и эпический меч. М-да…

Я оценивающе посмотрел на пистолет в руке, потом вспомнил какой-то фильм – современную экранизацию шекспировской драмы «Ромео и Джульетта», где герои бегали с пистолетами и кто-то кричал, принуждая к миру, нечто вроде: «Уберите ваши мечи, господа, уберите мечи!» М-да… может, и стоит назвать мое стреляющее устройство мечом, но пистолет явно не тянет на эпическое оружие. Достаточно вспомнить, как пули рикошетили от черепа псевдокабана – вряд ли легендарный меч позволит себе так обмишуриться.

– Ну и где мой Эскалибур? – вслух спросил я и, не дождавшись ответа, продолжил: – Так и знал, что кинут, русских все мечтают нагнуть. Да вот хрен вам всем! – и погрозил пистолетом небесам. – Ясно? Прорвемся!

Дальше я передвигался по крышам гаражей, постоянно пригибаясь к грязной потрескавшейся смоле, которой тут все было покрыто, вместо привычного стеклобита.