Текст книги "«У ворот английского могущества». А. Е. Снесарев в Туркестане, 1899–1904."

<…> Хотя бы скорее отсюда. Страна богатая, полная и оригинальная, но все плывет мимо, так много работы; читаешь, делаешь выписки, а вместе с тем фигурируешь на обедах, ведешь тонкие разговоры на 3–4 языках. На лице неизменное благорасположение и улыбка, а на душе те же муки, искание знаний, неугомонные волны самолюбия…»[92]92
   АСС ПСК, 29 октября 1899 г., г. Лахор.


[Закрыть].

После Лахора русские офицеры посетили Амритсар – священный город сикхов. В Амритсаре они осмотрели гарнизон из частей Лахорской дивизии. Затем последовали Дели – город, в котором произошло знаменитое восстание сипаев; Агра – бывшая столица Великих Моголов и военная столица Британской Индии, крупный железнодорожный узел.

Из Агры Снесарев отправил сестре свое последнее «индийское» письмо:

«Пишу тебе из Агры. Сегодня день моего рождения и мне, значит, стукнуло 34 года. Проехал из Лагора – Амритцар, Амбалу и Дели – много красивого, почтенно-древнего… Буду рассказывать после. Только с оставлением Лагора оставила меня лихорадка… мучила меня ровно месяц и я снизошел до безобразия; теперь вот уже 11 дней, как я здоров и начинаю вновь крепнуть. Последние дни говорю только по-английски… <…> Недели через 2 я покидаю Индию и из Калькутты проеду (морем) в Коломбо (остров Цейлон), где сяду на один из пароходов Добровольного Флота и проследую дорогой Аден – Суец – Константинополь – Одесса – Панфилово… <…> Посылаю тебе свой портрет; среди болезни мне стало лучше, и в один из часов работы товарищ позвал меня сниматься; я выскочил с книгой, в очках и снялся с думой о прочитанном, почему и вышел слишком угрюмым. Сзади меня случайно попал один из слуг отеля. На это письмо не пиши мне, ибо я сам прибуду неделю спустя. Приготовься варить мне щи (здесь была бурда)… Письмо, вероятно, придет около нового года, с которым сердечно вас поздравляю… Новое столетие!!! Что-то оно даст бедному человечеству…»[93]93
   АСС ПСК, 29 ноября 1899 г., г. Агра.


[Закрыть].

Сразу по возвращению из Индии Снесарев отправил в редакцию журнала «Разведчик» короткую информацию о поездке в Индию. Заметка была подана от лица редакции: «В Одессу недавно возвратился капитан А. Е. Снесарев, совершивший совместно с подполковником Полозовым путешествие по Индии, которое они предприняли с научной целью. Путешествие продолжалось около полугода, и в течение этого времени они успели объехать всю Индию, побывать в наиболее интересных местах ее, знакомились с бытом и жизнью индусов и проч. Проехали через Памиры, посетили перевал Калик, спустились в долину Гунза-Нагар, побывали в Сринагаре и других местах. Они собрали много новых, интересных сведений об Индии, англичанах в Индии и проч.»[94]94
   Разведчик, 1900, № 488.


[Закрыть].

Поездка в Индию имела для профессионального становления А. Е. Снесарева, как военного востоковеда, исключительно важное значение. Она дала ему уникальную возможность увидеть страну своими глазами, приобрести солидные знания по географии, истории и этнографии Индии, ее административному устройству, экономической жизни, а также по индо-британской армии. Знания и впечатления, вынесенные из поездки по Индии, были тем важнее, что в России имелось мало сведений об этой стране, полученных непосредственно русскими путешественниками и исследователями в Индии. Как справедливо замечал М. В. Грулев, судить о событиях в Индии приходилось лишь «по английскому образцу, так как фактическая сторона всех совершавшихся там событий узнается всем миром лишь из английских же источников»[95]95
   Грулев М. В. По поводу статьи «Очерк Тирахской экспедиции генерала Локгарта в 1897 г.» // ВСб, 1899, № 4, с. 408.


[Закрыть].

Поездка в Индию сформировала у Снесарева устойчивые взгляды и представления об этой стране, которые мало подверглись ревизии на протяжении всей службы в императорской армии. Пересмотр их частично произошел уже в советский период, когда значительно изменились идеологическая ситуация внутри России и международное положение, в том числе, положение в самой Индии. Одним из наиболее важных выводов Снесарева относился к определению непосредственной связи могущества Великобритании и состояния ее колоний, особенно Индии. Снесарев замечал в этой связи:

«Индия, вне сомнения, есть главный питомник могущества и силы Британии, наиболее яркая вывеска ее престижа и основной гвоздь ее империалистических упований. Отнимите у англичан Индию, и Британия в одно поколение сведется к узкой роли банковской конторы, ссужающей весь мир накопленным капиталом и имеющей свое главное отделение на островах Великобритании. История Англии тесно связана с историей Индии, и как только в будущем пробьет торжественный час свободы этой несчастной темной страны, следующий и скорый удар часов истории возвестит миру смерть владычицы морей»[96]96
   Снесарев А. Е. Индия как главный фактор в среднеазиатском вопросе. СПб., 1906. С. 68.


[Закрыть].

Индия дала Снесареву то чувство страны и тот фактический материал, которые навсегда определили круг его служебных и научных интересов – «среднеазиатский вопрос», центральным элементом которого являлась Индия. Он как-то заметил, что у «среднеазиатского вопроса» есть не только поклонники, но есть даже свои фанатики. К последним, с полным основанием, можно причислить и его самого. Поездка в Индию в одночасье, еще до выхода печатных работ по этой стране, сделала его авторитетом по «среднеазиатскому вопросу». И хотя общая картина его впечатлений и полученных сведений, ввиду отсутствия официального отчета о поездке, осталась бóльшей частью неизвестной, но сам факт поездки давал ему некое психологическое преимущество над другими исследователями вопроса, делал его голос более значимым и авторитетным. Не случайно в своих работах он часто ссылался на личный опыт и сведения, полученные в ходе поездки, для аргументации своих мыслей и доводов.

Было бы неверно считать, что поездка в Индию открыла ему некое провидение и высшую истину. В отдельных вопросах ему не удалось до конца разобраться с истинным положением дел, как например, в вопросах о роли британской администрации в обустройстве Индии (считал, что англичане только «выкачивают жизненные соки страны»), о степени ненависти местного населения к британской колониальной системе (преувеличивал антогонизм), религиозного и кастового разобщения индийского общества (недооценка этого фактора) и др. Поездка в Индию имела и тот эффект, что Снесарев в ряде вопросов, собственно военных, не вполне верно оценивал боевой потенциал индо-британской армии, ее сильные и слабые стороны, стратегическую устойчивость (на тот момент) британской военной системы в целом[97]97
   Отзвуки этого не до конца критического восприятия обнаруживаются в его работах, появившихся сразу после посещения Индии. Как образец приведем один из фрагментов его работы того периода: «Что касается представлений азиатов о военном могуществе англичан, то таковое говорит совершенно не в пользу их. Всюду при путешествии вы наталкиваетесь на насмешливое и презрительное отношение к англичанам в этом смысле». (СССТВО, вып. XX, 1900, с. 72). Будем иметь в виду, что работа адресована офицерскому составу Туркестанского военного округа и упоминание о том, что даже туземцы Индии относятся к британцам с пренебрежением – «насмешливо и презрительно», не способствовало формированию у офицеров адекватного представления об индо-британской армии, как серьезном противнике.


[Закрыть]. После посещения Индии в его стратегических взглядах на страну еще наблюдался некий дуализм, состояние взглядов, которое сам он часто называл «шатанием мысли». С одной стороны, увиденное им в Индии, утвердило его в абсолютной идее о невозможности, а главное, бессмысленности завоевания Индии, с другой, он допускал поход русских войск за Амударью и занятие Гиндукуша, как естественного пограничного рубежа России в направлении Индии. Понятно, что этот поход за Амударью не мог быть ничем иным как походом на Индию, но только в усеченном варианте, без захвата страны. Поход за Амударью неизбежно приводил бы к вооруженному столкновению с Британской Индией, а дальше сама логика войны требовала бы движения за Гиндукуш.

Командировка штабс-капитана Снесарева и подполковника Полозова в Индию, несмотря на ряд невыполненных отдельных заданий, имела важное значение еще и с другой стороны. Эта поездка еще больше убедила руководство Туркестанского военного округа в необходимости командирования офицеров в Индию для целей разведки. Приведем в этой связи один интересный документ – служебную записку командующего войсками Туркестанского военного округа генерал-лейтенанта Н. А. Иванова. «Помимо главной цели – изучения языка, – отмечал Н. А. Иванов, – командирование наших офицеров в Индию имеет и другое значение. Если мы находим необходимым командировать офицеров Генерального штаба из западных округов в прилежащие к ним заграничные местности, то это тем более необходимо в отношении Индии, как в воспитательном отношении для самих офицеров, так, главным образом, для пополнения наших до последнего времени весьма скудных, а главное, исходящих исключительно из английских источников, а потому неверных сведений о быте англо-индийской армии, настроении местного населения и пр. Необходимо иметь в виду, что если в будущем Туркестанским войскам придется вести большую кампанию, то, несомненно, они столкнутся с англо-индийской армией, если не на индийской территории, то на афганской, а потому нужно заблаговременно принимать меры к изучению сильных и слабых сторон нашего будущего противника. Предыдущие командировки (подполковника Полозова, капитана Новицкого и капитана Снесарева) дали в этом отношении весьма ценный материал. Данные этих командировок послужили к установлению совершенно новых взглядов на некоторые бытовые стороны англо-индийской армии: отношение к службе английских офицеров, положение в армии туземных офицеров, резкую разницу в положении английского и туземного солдата, взаимное их отношение и проч.»[98]98
   Русско-индийские отношения в 1900–1917 гг.: Сборник архивных документов и материалов. М., 1999. С. 63.


[Закрыть].

Особенно интересно мнение командующего войсками о значении поездки в Индию для капитана А. Е. Снесарева, которое очень точно отражает суть вопроса. «Воспитательное значение командировок, – указывал Н. А. Иванов, – выказалось весьма рельефно. Капитан Снесарев, отправившийся в командировку прямо с академической скамьи, возвратился в округ опытным офицером и в настоящее время прекрасно справляется с трудной и ответственной должностью адъютанта отчетного отделения, и ему же поручено составление и издание сборника сведений о сопредельных странах. Нельзя не признать, что расширение кругозора и приобретенное при командировке знание английского языка в значительной степени способствуют проявлению прекрасных личных качеств этого офицера»[99]99
   Там же.


[Закрыть].

Отметим, что практика командирования офицеров от войск Туркестанского военного округа, преимущественно офицеров Генерального штаба, положенная капитаном В. Ф. Новицким, продолженная подполковником А. А. Полозовым и капитаном А. Е. Снесаревым, в последующие годы получила дальнейшее развитие. До заключения англо-русского соглашения 1907 г. в Индию непрерывно командировались русские офицеры-туркестанцы: капитан И. К. Серебренников (1902), подполковник Л. Г. Корнилов (1903), поручик В. В. Лосев (1905), капитан П. А. Половцов (1907).

«My dear baby Rita»

По свидетельству А. А. Комиссаровой, в архиве семьи Снесаревых имеется письмо на английском языке, написанное рукой А. Е. Снесарева. Скорее всего, это черновик письма. Начинается оно с обращания к неизвестной женщине: «My dear baby Rita». Как сообщила А. А. Комиссарова, в письме Снесарев «объясняет, что его специальность, как русского офицера – английская армия, поэтому он никак не может связать свою судьбу с этой самой Ритой». К сожалению, сам текст письма остался нам недоступен, семейный архив еще не до конца разобран, и, несмотря на большие усилия А. А. Комиссаровой и А. А. Снесарева, отыскать письмо не удалось. Будем надеяться, что оно все-таки найдется, поскольку оно представляет собой интересный и необычный документ, проливающий свет на индийскую поездку А. Е. Снесарева.

Наличие такого необычного письма, написанного на английском языке и вдобавок адресованного женщине, нас чрезвычайно заинтересовало. Гипотетически оно могло относиться к двум эпизодам жизни А. Е. Снесарева – командировке в Индию и поездке в Лондон. Было очевидно, что письмо подводит черту под отношениями, которые возникли между ним и неизвестной женщиной в период этих зарубежных поездок. Сопоставление известных фактов из поездки Снесарева в Индию привело к неожиданному предположению. В письме к сестре Клавдии, отправленном из Лахора 29 октября 1899 г., он сообщал подробности ужина у вице-короля Индии лорда Керзона, на который он был приглашен. В письме есть такой фрагмент, относящийся к сцене распределения дам и кавалеров за столом, – «мне досталась младшая сестра вице-королевши, красивая, веселая американка и мы с ней с места же зафранцузили вовсю».

Американка, с которой Снесарев познакомился на ужине у вице-короля, оказалась Маргарит Хайд Лейтер (Marguerite Hyde Leiter), младшая сестра жены вице-короля Мэри Виктории Керзон, баронессы Керзон Кедлстонской. Мэри вышла замуж за Джорджа Керзона 22 апреля 1895 г., свадьба их состоялась в Вашингтоне. Сестры происходили из очень богатой американской семьи и были необычайно красивы. Кроме Мэри и Маргарит в семье имелись еще средняя дочь Нэнси и брат Джозеф. Маргарит родилась в Чикаго 1 сентября 1879 г. Отец семейства Леви Лейтер (1834–1904), имевший швейцарские и немецкие корни, сколотил огромный капитал на торговых операциях с пшеницей и углем, сделках с недвижимостью. Бизнес-империя Лейтера базировалась в Чикаго, где он был известен не только как крупный бизнесмен, но и как филантроп и меценат, был одним из основателей Чикагского института искусств и президентом Чикагского исторического общества. Когда его старшая дочь Мэри выходила замуж за Дж. Керзона, Лейтер создал для нее специальный траст с капиталом в 1 млн. американских долларов, суммой огромной по тем временам. На своих детей Лейтер не жалел денег, они получили прекрасное домашнее образование (за исключением Джозефа, закончившего Гарвардский университет), дочки занимались танцами, музыкой, вокалом и искусством под руководством известных педагогов, для практики французского языка нанимались гувернантки-француженки.

Незадолго до командировки Снесарева в Индию Маргарит, или как ее чаще называли в кругу семьи, Дейзи, вместе с сестрой Нэнси и матерью Марией Терезой приехала на несколько месяцев погостить к Мэри. Кроме красот и чудес Индии, как представляется, у жены Лейтера не на последнем месте был более прозаический интерес – найти для дочек подходящих женихов. В то время в окружении лорда Керзона имелось немало холостых британских офицеров, представителей известных аристократических фамилий. В Симле Нэнси и Дейзи были признанными belles и привлекали всеобщее внимание. Кроме того, юная Маргарит была богатой невестой, ее приданое оценивалось между 15 и 20 миллионами долларов.

В то время эпоха «трансатлантических союзов», когда женщины из семей американских нуворишей выходили замуж за представителей британской аристократии, переживала свой небывалый подъем. На рубеже веков около 500 американок вышли замуж за представителей британских аристократических фамилий, одни сделали это для получения громких титулов, других интресовали большие деньги. Мода на богатых эмансипированных американок, столь эксцентричных и раскрепощенных по сравнению с молодыми британскими аристократками, над которыми все еще довлели условности викторианской эпохи, была огромной. Для женщин из богатых американских семей брак по принципу «деньги за геральдику» (cash for coronets) давал возможность получить престижный статус и открыть дверь в высший свет не только Старого Света, но и у себя на родине. Классическая американская аристократия старого типа с ее привычками к экономной трате денег, умеренностью и филантропией, с большим подозрением относилась к новому классу нуворишей. Представители последнего сорили деньгами и с пренебрежением относились к устаревшим, на их взгляд, ценностям старой американской аристократии. Родство с аристократическими семьями Европы, и, прежде всего, Великобритании, позволяло новой американской аристократии комфортно чувствовать себя в высшем эшелоне американского общества. Эта эпоха была недолговечна, конец ее пришелся на окончание Первой мировой войны, когда британская аристократия переживала трудные времена и многие пытались удержаться на плаву, продавая имения, фамильные драгоценности и коллекции произведений искусства, а американская элита осознала, что ей больше не нужны громкие титулы для подтверждения социальной значимости.

Мимолетное знакомство Снесарева с Маргарит, как представляется, быстро переросло в сильное увлечение. Снесарев умел произвести впечатление и выделялся в среде высшего общества в Симле – высокий и импозантный русский офицер, говорящий на иностранных языках, с прекрасным голосом и мягкими манерами, неплохой танцор. К тому же он прибыл с далекого севера, из почти мистической страны России. Маргарит также не могла остаться незамеченной – удивительной красоты высокая девушка, с копной пышных черных волос и большими голубыми глазами, унаследованными от матери-ирландки. Имелись и общие интересы – увлечение вокалом и танцами. Общению значительно помогало знание обоими французского языка («зафранцузили вовсю»). За время короткого пребывания в Симле «служебный роман» Снесарева с Маргарит, или как он стал ее называть – Ритой, получил бурное развитие. В Симле Снесарев и Рита часто выезжали на конные прогулки, о них (естественно, без упоминания о девушке) он сообщал в письме к сестре. Рита была прекрасной наездницей, с детства занималась конным спортом и очень любила лошадей. Она также имела сильный и независимый характер. Известен случай, когда во время официальной церемонии – дурбара в Дели, она, вопреки установившемуся этикету, не проявила внешних знаков почтения своей старшей сестре – жене вице-короля, и на общее недоумение со смехом сказала: «я американка, рожденная быть свободной». При таком характере, понятно, мало кто мог повлиять на ее сердечный выбор, даже если он пал на капитана русского Генерального штаба.

В свой роман в Симле Снесарев по вполне понятным причинам не стал посвящать сестру. Его положение офицера Генерального штаба, находящегося с ответственным секретным заданием в Индии, полностью исключало саму возможность такого поворота событий. Поэтому в письме к сестре он обыденно сообщал, что остался в Симле один (после отъезда Полозова) и много занимался – «садился за книги и сидел за полночь».

В письме к сестре Снесарев также упоминает, что в Симле он заболел, и называет причину – «нравственные потрясения плюс переутомление (в Симле, уже больной, я работал свыше 14 часов в сутки)». Здесь обращает на себя внимание фраза «нравственные потрясения», завуалированное признание в нечаянном любовном романе. Сама болезнь выглядит неестественной, так как случилась именно в Симле, популярном климатическом курорте, где «лихорадки в малярийной форме», которые Снесарев называл в качестве причины болезни, вообще не известны. Представляется, что «болезнь» была изобретена Ритой, чтобы отсрочить его отъезд из Симлы.

По возвращению из Индии у Снесарева и Риты установилась переписка. В архиве семьи Снесаревых, кроме письма, о котором было упомянуто выше, сохранился еще один уникальный документ – половина письма, написанного на английском языке (приводится в настоящем издании). Из этого фрагмента видно, что Снесарев отвечает на недавно полученное письмо от Риты, комментирует ее сообщение о том, что на замечание доктора Шупа (Dr. Shoop)[100]100
   Доктор Шуп (Claredon I. Shoop, 1851–1924) – известный в Чикаго врач, давний знакомый Леви Лейтера, сопровождал в поездке в Индию женскую половину семейства Лейтеров. Стал известным и сделал большой капитал благодаря производству необычных фармацевтических препаратов, часто экзотических, как например, «змеиное масло». В Индии он интересовался традиционной индийской медициной и фармацией.


[Закрыть] – «Кажется Вы очень его любите», она ответила – «Да, люблю». Из отрывка виден уровень установившихся между ними отношений. В своем ответе Снесарев сообщает подробности жизни в Ташкенте, упоминает о Ваське (верховой лошади) и пишет, что отправляет ей свою фотокарточку и открытку с видом ташкентской церкви. Остается неизвестным, является ли этот отрывок частью черновика или самого письма. Возможно, Снесарев, чтобы избежать ошибок в английском языке, вначале писал письма в черновике, а затем переписывал их набело. Соответственно, нельзя сказать с уверенностью, было ли письмо отправлено. Время написания этого фрагмента предположительно относится к концу февраля, исходя из упоминания о холодах и того факта, что в Ташкент из поездки в Индию Снесарев вернулся в середине февраля 1900 г. Очевидно, что письмо к Рите с объяснениями о невозможности продолжить отношения (опять же, неизвестно, было ли оно отправлено), упоминаемое выше, приходится на начало весны. В середине весны у Снесарева в Ташкенте уже начнется новый роман, но об этом мы скажем чуть позже.

Письмо Снесарева к Рите заканчивается последними строками стихотворения Генриха Гейне «Morgens send ich dir die Veilchen» в переводе британского поэта и переводчика Джулиана Фейна[101]101
   Джулиан Фейн (Julian Henry Charles Fane, 1827–1870) – британский поэт и переводчик, получил известность своими переводами на английский язык поэм Г. Гейне.


[Закрыть]. В конце 1890-х слова английского перевода были положены на музыку Эллен Райт[102]102
   Эллен Райт (Ellen Riley Wright, 1859–1904) – английский композитор, автор музыки к популярным песням.


[Закрыть], и песенка «Фиалки» (Violets) стала чрезвыйчано популярной в Великобритании и Америке. В 1901 г. она с большим успехом была использована на Бродвее в музыкальной комедии «Маленькая княжна» в постановке известного импрессарио Флоренца Зигфельда.

Несмотря на бурно начавшиеся отношения с Ритой, Снесарев, немного пришедший в себя в Ташкенте, оценил создавшееся положение и пришел к выводу о невозможности их продолжать. Снесарев и Рита принадлежали к разным цивилизациям, огромными были между ними различия в происхождении, социальном положении, религии и культуре. К моменту их встречи Снесарев был уже вполне сформировавшимся взрослым человеком, имел свою линию жизни и свои представления о будущем. Дальнейшее продолжение отношений с американкой было невозможно без оставления военной службы и, может быть, отъезда из России. Это совсем не входило в планы Снесарева, для которого на русской военной службе открывались большие перспективы. Поэтому он счел необходимым объясниться и расстаться.

В конце весны 1900 г. Снесарев стал серьезно подумывать о женитьбе на одной из ташкентских девушек. В связи с принятым решением жениться у него возникла необходимость прервать отношения с Ритой и как-то объясниться. «Теперь я, прежде всего, – пишет он в письме к сестре, – должен ликвидировать (подчеркнуто Снесаревым. – М. Б.) свои дела, к чему я и приступил… По силе возможности, я старался сердечные дела вести ясно и честно; я не жду при процессе ликвидирования сердечных сюрпризов, но некоторые затруднения будут и, мне грустно представить, будет горе… Ведь такие дела подобны узлам: их завязывают руками, а развязывать приходится зубами…»[103]103
   АСС ПСК, 14 июня 1900 г., г. Андижан.


[Закрыть]. Но, как покажут дальнейшие события, «развязать» этот узел ему не удалось. Роман Снесарева с Ритой оказался не просто сильным увлечением, это было большое и сильное чувство, которое он вынужден был скрывать даже от самых близких ему людей.

Когда работа над книгой уже подходила к концу, в наше распоряжение поступили сведения из британских архивов, которые позволили сделать вывод, что письмо Снесарева «с объяснениями» с Ритой (написанное ранней весной 1900 г.) не было последним и не ставило точки в их отношениях. Новые сведения позволяют продлить историю их отношений до начала 1902 г. Однако косвенные данные дают основание считать, что эти отношения поддерживались, как минимум, до середины весны 1903 г. В письмах к сестре незадолго до окончания командования Памирским отрядом Снесарев, в частности, указывал на большое желание «вырваться за границу». При этом он нигде не упоминает о целях такой поездки. Объяснение этому опять же последует ниже.

Скажем несколько слов о дальнейшей судьбе Маргарит Лейтер. После того, как произошел разрыв отношений со Снесаревым, у Маргарит возникли отношения с адъютантом лорда Керзона лейтенантом Генри Говардом (Henry Molyneux Paget Howard), 19-м графом Саффокским. Говард оказался на службе у Керзона в возрасте 21 года и часто сопровождал лорда и его супругу в поездках в Дели и Симлу, во время охоты на тигров. Говард был отличным спортсменом, получил образование в престижном Винчестерском колледже. Во время учебы он обнаружил большие театральные способности, часто устраивал у себя дома роскошные театрализованные постановки, для участия в которых приглашал своих друзей, и сам же писал для них роли. Очевидно, Говард как раз и был тем адъютантом Керзона, о котором упоминал Снесарев в нескольких местах своего письма к сестре (от 29 октября 1899 г.): «адъютант стал просить меня петь “Лесного царя” и «получил письмо от одного из адъютантов лорда Керзона, в [котором] высказывалась просьба его… чтобы я захватил с собой ноты».

Свадьба Маргарит и Генри состоялась под Рождество 1904 г. в родовой усадьбе Лейтеров в Чикаго. По дате это событие произошло практически сразу после свадьбы Снесарева (ноябрь 1904 г.), создается впечатление, что Рита решилась на замужество с лордом Саффокским, только получив известие о женитьбе Снесарева. Это, конечно, могло быть простым совпадением, но так получилось, что в отношениях Снесарева и Риты оказалось слишком много совпадений, которые оставляют мало места случайностям. На свадьбе присутствовал ограниченный круг родственников семьи Лейтер и три друга капитана Говарда. Сразу после свадьбы чета отправилась в Великобританию, чтобы поселиться в родовом поместье графов Саффокских в Чарлтон Парке. Поместье находилось в графстве Уилтшир, центром его был старинный особняк в якобинском стиле, окруженный 10 тыс. акров земли. В качестве свадебного подарка Маргарит получила от своей семьи два миллиона долларов.

Брак Маргарит длился недолго – во время Первой мировой войны в военной кампании британской армии в Месопотамии в сражении при Истабулаке 21 апреля 1917 г. осколок турецкого снаряда нанес майору Говарду смертельное ранение в сердце. Майор Говард покоится на воинском кладбище в г. Басра в современном Ираке. От брака с графом Саффокским у Маргарит осталось трое сыновей: Чарльз, Сесил и Гревилл. Старший сын Чарльз (1906–1941) закончил Военно-морской колледж и Эдинбургский университет с дипломом химика и фармацевта, во время Второй мировой войны служил экспертом по обезвреживанию боеприпасов неизвестных и сложных систем. Погиб 12 мая 1941 г. при обезвреживании немецкой 250-ти килограммовой авиабомбы, снабженной взрывателем-ловушкой на неизвлечение.

До начала 1930-х гг. Маргарит проживала в поместье Чарлтон Парк. В это время у нее развилась страсть к гоночным автомобилям и самолетам. На службе у нее состоял профессиональный пилот, с которым она часто поднималась в воздух. В начале 1930-х гг. Маргарит возвращается в Америку и покупает участок земли в 293 акра в городе Тусоне в штате Аризона близ мексиканской границы. В 1936 г. на этом участке земли архитектор Ричард Морс (Richard A. Morce) возвел двухэтажный особняк в «международном» стиле, ставший зимним домом для Маргарит. Особняк насчитывал пять спален, помещения для прислуги, гараж на четыре машины, а также отдельный дом для шофера. Дом имел систему полного воздушного кондиционирования, большую редкость для того времени. В 1956 г. Маргарит продала поместье и приобрела ранчо в нескольких милях к юго-западу от города Оракл в Аризоне и построила дом в испанском стиле, назвав его Casa Del Oro. В 1968 г. во время перелета к сыну в Лос-Анджелес она пожаловалась на головокружение. Самолет совершил экстренную посадку в калифорнийском городе Ланкастер. Маргарит была срочно доставлена в госпиталь, но помощь ей уже не понадобилась.

Такова история неизвестного эпизода поездки А. Е. Снесарева в Индию, который удалось восстановить благодаря двум фрагментам писем, сохранившимся в архиве семьи Снесаревых. Он занимает совершенно необычное место в истории Большой игры – жестокого и непримиримого противостояния двух великих империй в Средней Азии. Этот эпизод, полный живых человеческих чувств и страстей, так и остался за кадром истории «войны теней».