Текст книги "Истинным курсом (сборник)"

Давным-давно

Вовка, студент третьего курса, вернулся с производственной практики, опоздав к занятиям больше чем на месяц. По этой причине пришлось мчаться сразу домой, не заезжая в пароходство, куда придется все же ехать после решения накопившихся вопросов по учебе. И в этой ситуации самым главным было то, что он до сих пор оставался с морскими документами на руках, которые в самое ближайшее время придется обменять на обычные сухопутные и в первую очередь паспорт моряка – на обычный гражданский паспорт.

Он ему очень нравился, само наличие этого паспорта у молодого человека поднимало настроение до невероятно высоких вершин. Изначально было приятно ощущать себя причастным к великому морскому братству. За время его практики были частые заходы судна, на котором он трудился, в прекрасный город на Неве, или, как часто его называют, северную столицу – город Ленинград. Как-то, встав в очередь в кассу одного из кинотеатров, он обратил внимание, что один из вошедших крепких парней, рядом с которым была очень приятная женщина, сразу же направился к окошечку за билетами. Вовка ожидал, что стоявшие вместе с ним в очереди люди, начнут тут же возмущаться и препятствовать покупке билетов. Но подошедший к окну кассы, не говоря ни слова, предъявил кассиру книжечку темно-красного цвета, спокойно купил билеты и отошел от кассы вместе со своей спутницей. При этом в очереди, как-то даже сочувственно, и с явным пониманием ситуации, пошёл разговор: «Ну что тут сделаешь – моряк. У них и так-то времени нет, пусть покупает». А кто-то даже добавил: «Барышня у него хорошая, молодец морячок». Оказалось, что при наличии паспорта моряка в этом славном городе можно было приобрести билеты даже без очереди. Вот как здесь любили моряков.

Теплоход, на котором Вовка проходил практику, работал в Европейском регионе: часто ходили в Германию, бывали в Голландии и Бельгии, один раз заходили в Дюнкерк. Гамбург стал с того времени для него любимым иностранным портом. Вольный город Гамбург на берегах Эльбы с его знаменитыми церквями – морские ворота Германии. Особо ему понравился район портовых складов Шпайхерштадт, построенный на вбитых в грунт реки Эльбы деревянных сваях. Краснокирпичные здания складов придавали особый колорит этому району морского порта. В последнем увольнении Вовке посчастливилось бросить монетку с одного из мостов этого района в надежде вновь посетить этот город.

После всех этих путешествий вновь возвращались в Ленинград. Вовка в один из заходов тоже попытался воспользоваться возможностью, которую дает паспорт моряка. Но в кинотеатре на Невском проспекте его сначала не хотели пускать без очереди и только после предъявления «магического документа» ему разрешили подойти к кассе: «Смотрите, малец-то тоже моряк. Молодец парень, сообразил. Да пусть сходит, бедолага, кино хоть посмотрит», – была последующая реакция очереди.

И вот Владимир приехал на родную землю. Первая неделя полностью ушла на решение вопросов, связанных с опозданием с практики – оказалось, что было необходимо оформлять документы на следующий учебный год для работы на судах заграничного плавания. Оформив необходимые документы, Владимир собрался ехать в пароходство: требовалось оформить справки о плавании, сдать морские документы, получить полный расчет, включая заработную плату за отгульные дни.

Накануне отъезда Вовка получил почтовое извещение о пришедшей бандероли от матроса, с которым они работали на судне. Друг выполнил обещание – прислал ему редкие книги, которые они очень часто обсуждали на судне в свободное от работы время.

Владимир сразу же отправился на почту. Заполняя квитанцию о получении бандероли, он столкнулся с большой проблемой. В квитанции необходимо было указать прописку по месту жительства. Паспорт моряка имел прописку по судну с указанием должности. Владимир подошел к работнику почты за уточнениями, что ему указывать в документе. Пожилая, как показалось Володе, женщина долго не могла понять, о чем её спрашивают. Затем она все же разобралась в сложившейся ситуации и попросила предъявить документ – правда ли, что в паспорте моряка никакой прописки по адресу в традиционном понимании нет. Она долго разглядывала документ, затем пошла с ним, видимо, к старшей за советом. Вскоре все сотрудники почтового отделения по очереди рассматривали паспорт моряка, оформленного на Владимира.

– Володя, а вы не сын Ивана Ивановича, работавшего на нашем заводе во втором сборочном цеху, – вдруг спросила пожилая, как её окрестил Вовка, женщина.

– Да, это мой отец. Правда он уже три года там не работает, – был вынужден сознаться Владимир.

– Тогда все понятно. Мне говорили, что у Ивана Ивановича сын моряк. Значит, это правда, – женщина совсем по-другому посмотрела на Вовку, в её взгляде появился интерес.

Женщины начали расспрашивать молодого человека, как там, в море, тяжело ли работать, интересно ли, какие заработки и прочее. Отвечая на вопросы, Вовка все больше и больше увлекался и в конце беседы окончательно разошелся и рассказывал морские истории с видом заправского морского волка.

Наверное, обстоятельство знакомства с отцом и сыграло главную роль в решении вопроса – выдавать или не выдавать бандероль по паспорту моряка адресату без прописки. Вовка её все же получил и вернулся домой. Затем с большим интересом в очередной раз просмотрел очень полюбившиеся книги о море и моряках: «Молодец Петька, не обманул. Обещал прислать и прислал». Особую ценность для Вовки представляли книги Алексея Реутова «В стороне от фарватера» и Дмитрия Лухманова «Соленый ветер», читаешь и сразу понимаешь – писали настоящие морские волки – капитаны, не понаслышке знающие морское дело.

На следующий день он уехал в другой город для получения расчета за время работы в пароходстве. Родители хотели его даже проводить на вокзал, но Владимир категорически отказался, зачем – он же скоро вернется назад. Через два дня в здании управления пароходства Владимир получил свой обычный гражданский паспорт в обмен на паспорт моряка. При этом ему объяснили: «До лучших времен, если вновь пойдете на практику в море от нашего пароходства – вновь получите паспорт моряка». Такие тогда были порядки. На момент сдачи в паспорте моряка Володи была сделана всего лишь одна запись – теплоход «Печера», должность – практикант.

Зашли в пролив

Наконец-то они получили время на заход в пролив. Сухогруз, согласно полученной от службы движения команде, подходил к системе разделения движения судов перед проливом. На мостике, как это и было предписано, находился капитан и вахтенный помощник капитана, он же старший помощник и матрос-рулевой. Дело было поздней осенью, давно уже стемнело, поэтому основная информация прохождения судов исходила с экрана радиолокатора. Все было рассчитано.

Но в этот момент старший помощник, ведущий радиолокационное наблюдение, раздраженно промолвил: «Надо же так случиться – судно с правого борта, похоже, снялось с якоря и начало движение».

– Так оно и есть, я вижу, что оно включило ходовые огни и начало движение в сторону системы разделения движения. Вот негодник, ни позже и не раньше. Создал проблему на ровном месте, – возмутился капитан, внимательно всматриваясь в огромный темный силуэт с навигационными огнями.

Согласно правилам, они должны были уступать ему дорогу, а это означает дополнительные маневры и, как следствие, значительную задержку на заход в пролив и возможные претензии со стороны службы движения, вплоть до постановки на якорь для разборки ситуации. Капитан прильнул к экрану локатора. Расчеты показывали, что судно проходит по носу судна справа на дистанции менее двух миль.

Два часа назад машина была переведена в маневренный режим, капитан дернул ручки телеграфа вперед, давая главному двигателю команду увеличить обороты. Машина взревела, отреагировав на положение машинного телеграфа, а вслед за ней и корпус судна – появилась крупная вибрация.

«Ну, «герой», он тоже увеличил ход, будет заправляться в подходную систему пролива», – определил капитан. Радар показывал, что дистанция расхождения начала уменьшатся. «Пересекать курс у такого крупного судна в непосредственной близости – не есть хорошая морская практика», – оценили складывающуюся ситуацию на мостике. Капитан дал самый полный вперед. Сразу же отозвалось машинное отделение: «На мостике, надолго такие обороты? Поберегите двигатель».

– Геннадий Иванович, потерпи немного. Это ненадолго, убавим. Расходимся с одним тут, – ответил капитан. Он машинально глянул на судовые часы и, как был в форменной куртке, вышел на правое крыло мостика.

Холодный ветер обдал лицо командира, растрепав его волосы, но он не обратил на это никакого внимания. Справа в темноте ночи просматривался большой корпус судна, недавно снявшегося с рейда. Капитан внимательно всмотрелся в ходовые огни коллеги. Через какое-то время он отметил, что топовые огни стали менять свое взаимное расположение, стали очень медленно створиться (огни в створе – топовые огни на мачтах судна, расположены вертикально на одной линии). Но это происходило, как показалось капитану, очень и очень медленно, и он начал мысленно подталкивать теплоход: «Так, умница, давай, давай. Молодец, давай, пожалуйста, быстрей пройдем у этого товарища по носу. Ты у нас сообразительный». На основании радиолокационной информации капитану было понятно, что они успевают пройти судно, снявшееся с якоря, но безопасного запаса дистанции не было. И по этой причине необходимо было держать ситуацию под особым контролем. И еще через какое-то время огни судна с правого борта начали, совершенно очевидно, сходиться в створ. Вот они уже и в створе – момент пересечения курса с судном на правом борту наступил. Капитан еще какое-то время задержался для надежности на крыле мостика, затем, продрогший, зашел в ходовую рубку, закрыв за собой боковую дверь. Он опять машинально глянул на судовые часы, закрепленные на переборке. Капитан не поверил в их показания, он заглянул в штурманскую, там часы показывали то же время. Значит, на крыле он был всего шесть минут, а они ему показались вечностью. Было впечатление, что пересечение курса судна справа заняло очень много времени, что оно происходило в каком-то замедленном режиме, как иногда в кино прокручивают повтор.

Старший помощник поставил точку – определил точное местоположение судна на подходной карте: «Юрий Константинович, мы подошли к контрольной точке, надо доложиться службе движения о подходе. Вы будете докладывать? А то, давайте я?» – «Сергей Николаевич, давай докладывай. Я проконтролирую действия коллеги справа». Старпом доложил о подходе, и теплоход, получив «добро» на заход в пролив, продолжил движение. Капитан опять вышел на крыло мостика, большое судно справа начало менять курс на заход в подходную систему движения пролива. От этого, как показывал радар, его скорость упала, дистанция увеличилась. Капитан вернулся в ходовую рубку, поставил ручки телеграфа на полный ход.

Через десять минут крупное судно по корме также вышло в контрольную точку, начало докладывать о своем подходе службе движения. Старпом обратился к капитану: «Юрий Константинович, как чисто говорит! Вот это произношение. Молодец, какой отличный английский язык». Реакция капитана была короткой: «Да, молодец». Его сейчас начал заботить вопрос, по какому борту это громадное судно будет намереваться их обогнать. Огромный силуэт с ходовыми огнями заправился на левый борт и стал быстро сокращать дистанцию. И вот, крупный газовоз с включенным палубным освещением на корме обогнал их по левому борту, стремительно пройдя на дистанции менее кабельтова. По палубному освещению можно было понять, что судно готовится к приему лоцмана.

На подходе к входному маяку газовоз уменьшил ход. Служба движения вызвала судно, сообщив, что в ближайшее время к ним выйдет лоцман. Заодно служба движения решила уточнить порт приписки газовоза. Ответ вызвал улыбку как у капитана, так и у его старшего помощника: «Порт приписки – Бристоль. Вот тебе и блестящий английский. Это англичанин». – «Сергей Николаевич, это и есть ответ на все твои восторги», – улыбаясь, произнес капитан. Лоцманское судно, стремительно отвалив от берега, направилось к газовозу, а он, приняв лоцмана, дал полный ход и под лоцманской проводкой проследовал в пролив. Вслед за ним, не сбавляя хода, в пролив зашел и сухогруз. Юрий Константиновича уже много лет проходит этот пролив, не пользуясь лоцманскими услугами. Справа, также в пролив, заправились еще два небольших судна.

Еще через полчаса в адрес генерального агента по проливу ушло сообщение, информирующее его о заходе теплохода и необходимости встречать его при выходе из пролива завтра к десяти часам по местному времени.

Самозванец

Теплоход заканчивал плановый ремонт, вчера в обед его вывели из дока и поставили к дальней стенке завода для завершения ремонтных работ. Капитан находился у себя в каюте, когда зазвонил телефон. Вахтенный второй помощник сообщил, что к капитану прибыл посетитель. Правда, он не хочет говорить, кто он такой и по какому вопросу прибыл. Говорит, что к капитану по личному делу.

– Хорошо, проводите его ко мне в каюту. – Вскоре в дверях появился второй помощник и гость. – Заходите, не стесняйтесь. Вы по какому вопросу? – Мужчина средних лет, как показалось Евгению Николаевичу, с каким-то недоверием посмотрел на капитана, тот повторил: – Проходите. Вы по какому вопросу хотели бы со мной поговорить?

Гость в растерянности стал осматриваться по сторонам – Простите, но мне надо к другому капитану.

– Как к другому капитану? А другого просто нет. Я капитан на этом судне, – Евгений Николаевич даже не пытался скрыть своего удивления.

– Нет, правда. Мне нужен другой капитан с вашего судна, – пытался настаивать на своем вошедший. Второй помощник решил задержаться в каюте капитана, ему явно не понравилось начало разговора командира с пришедшим гражданином.

– Я капитан этого теплохода и второго просто не может быть. Как говорили в многосерийном фильме «Адъютант его превосходительства» – «не может быть двух капитанов». Гость потоптался у порога и собрался уходить. – А вопрос какой у вас? – все же решил уточнить капитан. – Нет, я просто зашел в гости. Меня приглашали вчера в городе.

– Да кто приглашал? Я вас вижу в первый раз. Да и в город я уже дней пять не выходил. – Евгений Николаевич решил все же выяснить, к кому именно пришел незнакомец.

– Дело в том, что я вчера в городе познакомился с одним моряком. Он представился капитаном этого теплохода и пригласил меня к себе в гости. А вы точно капитан этого судна?

– Точнее не бывает. Капитан теплохода Евгений Николаевич Соколов. А вы где познакомились с лжекапитаном, при каких обстоятельствах? – Капитан на мгновение задумался. – Хотя я, наверное, смогу сам ответить на этот вопрос – вы вчера в городе посещали один из ресторанов. Точно? Я угадал?

– Совершенно верно. Я вчера вечером зашел в ресторан «Приморский». Там, кстати, и познакомился с вами. Ой, простите с якобы капитаном. Один из моих соседей по столику представился капитаном и пригласил меня в гости. Вот я и пришел. Только получается, что он меня обманул.

– А вас как зовут? – обратился напрямую к гостю капитан.

– Валерий Петрович, – по-простому представился мужчина.

– Вы, наверное, хорошо там посидели? А работаете вы всего скорей в порту или на судоремонтном заводе? Не так ли, Валерий Петрович? Иначе бы вы не попали на территорию судоремонтного завода и не смогли бы придти в гости. Так?

– Совершенно так и было. И работаю я в порту. Вы тоже вчера были в ресторане «Приморский»?

– Нет, я же вам сказал, что в город уже не выходил дней пять. Валерий Петрович, прошу подождать минуту и не уходить.

Затем Евгений Николаевич обратился ко второму помощнику: – Геннадий Иванович, принеси-ка мне журнал увольнений.

Тот выполнил распоряжение. Капитан просмотрел записи вчерашнего увольнения: «Так и есть. Он не ошибся. Матрос Кирьяков был в увольнении и вернулся на судно в самый последний момент, едва не опоздав из города».

– Валерий Петрович, а как выглядел вчерашний ваш капитан? Такой черненький невысокого роста?

– Да, именно так. Я бы сказал, что он немного даже на вас похож, только без усов. Только вы, ради бога, не обижайтесь.

– Что мне обижаться. Сейчас я вас познакомлю с вашим вчерашним «капитаном».

Евгений Николаевич обратился ко второму помощнику: – Так, Геннадий Иванович, вызови ко мне матроса второго класса Кирьякова и поживее. Сейчас знакомиться будем».

При этом капитан подумал: «Вот, оболтус, опять за своё. Уже беседовали с ним два раза – дожил до тридцати лет и все неймётся. Понятно, что простой городской труженик на территорию завода просто не попадет, вот и приглашает, да еще и меня позорит. Все же придется гнать Кирьякова с теплохода».

Через пять минут в дверном проеме каюты появился матрос Кирьяков. При виде вчерашнего знакомого на его лице отобразилась явная тревога: что же вчера он смог натворить, если его разыскали даже на теплоходе.

– Кирьяков, заходи, – и уже обращаясь к гостю, капитан добавил: «Вот и сам самозванец явился. Узнаете?».

Главное – это опыт

Работа на судах смешанного «река-море» плавания отличается очень важной особенностью, которая связана с серьезными ограничениями по погоде. В таких условиях от капитана требуется постоянный контроль принимаемых прогнозов погоды. Это в первую очередь относится к работе в осенне-зимний период. Как-то в ноябре в одном из помещений центрального офиса судоходной компании состоялся разговор: – Ну что, скоро зима, – начал рассуждать один из руководителей. В ответ он получил следующую реплику от другого работника: – Да, скоро зима. Вот и будут у нас реально всего два парохода работать. – А что другие будут делать? – поинтересовался первый сотрудник. – Другие будут стоять в ожидании погоды, – отреагировал второй участник разговора, видимо, уже имеющий достаточный опыт работы в этой компании. Да, этот разговор имеет реальные основания. В таких переменчивых условиях и проявляется зрелось капитана, его способность оценить складывающуюся обстановку, умение принимать правильные решения, предвидеть, как в дальнейшем будет развиваться та или иная ситуация на переходе. Да и сам переход должен быть выполнен в соответствии с выбранным маршрутом на основе глубокого осмысления складывающихся условий. При этом необходимо иметь еще и резервные варианты действий на случай, если погода выкинет непредсказуемый «фортель». В этих условиях категорически нельзя действовать на «авось», полагаться необходимо только на серьезный анализ обстановки и возможных её изменений на базе практического опыта капитана. Суда, еще на выходе из пролива Босфор, получили штормовое предупреждение со значительным усилением ветра от норд-веста. А это значило, что именно этот ветер разгонит большую волну, получавшую разбег через всю центральную часть Черного моря. Как это обычно бывает, суда поочередно готовились успешно пройти последний участок пролива и выйти в море, поблагодарив за содействие службу движения. Теплоход «Капитан Куров», следующий без лоцмана, начало вызывать судно, следующее в миле по корме. Капитан взял трубку и перевел судно на рабочий канал:

– Кто вызывает? Давайте быстро, какой у вас вопрос?»

– Евгений, приветствую тебя. Это теплоход «Зарница». А точнее, это Коля Малышев вызывает.

Это было очень неожиданно, но крайне неуместно. «Вышли бы из пролива, там бы и поговорили. Следуем узкостью, совершенно не до разговоров», – успел подумать Евгений.

– Николай, добрый день. Рад слышать. Может быть, переговорим позже после выхода в море?

Евгений Павлович знал, что Николай Малышев, его однокашник, стал капитаном совсем недавно, одним из последних с их большого выпуска. А они уже, кто первыми продипломировались, «капитанят» лет восемь.

– Евгений, ты получил штормовое предупреждение по центральной части? – спросил бывший однокашник.

– Да, получил, – ответил Евгений Павлович, ему совершенно не хотелось продолжать разговор. Почему он не понимает, что сейчас не до разговоров. Вот пройдем подходную систему разделения движения, разговаривай сколько хочешь.

– Хорошо, какие твои действия?

– Мои действия – следую на выход в море, вот мои действия, – был ответ капитана Евгения Павловича.

– А штормовое предупреждение – дают сильный ветер? – опять задал вопрос Малышев.

– А какие варианты? Сейчас выйдем и по кротчайшей – на Крым, на Сарыч (самый юго-западный мыс Крыма). А если уж будет совсем тяжело – резервный вариант: вдоль западного берега до Калиакры. Там можно будет отстоятся от этих ветров. Но я думаю, пока раздувает, успеем центральную часть пройти. А потом какие варианты?

– Может, попроситься назад? Но не на рейд Стамбула опять, может, попроситься стать в Буюк-Дюре?

– Вот чего придумал. Кого в эту бухту турки ставят – аварийщиков. Вот к тебе и будет соответствующее отношение. Еще проверку устроят. Тебе это надо? А потом судовладелец тебя не похвалит, дважды платить за проход пролива – по шапке дадут.

– Значит, ты пойдешь напрямую?

– Да. Я принял решение. А потом, штормовое дали пока только турки. А они всегда завышают силу ветра. Болгары пока молчат, а румыны вообще пока терпимую погоду дают. Я тебе не советую мудрить, коль ты спрашиваешь. Но ты сам принимай решение, твой пароход и ты думай. Я иду на Сарыч.

Теплоход «Капитан Куров» прошел входной маяк Туркели, доложил о выходе из пролива и далее заправился в свою полосу движения в подходной системе на выход в море. В двух милях по корме следовала «Зарница», которая начала опять вызывать впереди идущее судно на связь.

– Коля, чего тебе? Опять сомнения? Уже вышли из пролива. У тебя проблемы? – насторожился Евгений Павлович.

– Евгений, как у тебя обстановка? У меня очень сильная волна. И это только на подходе, а чего ждать дальше?

– Николай, здесь на подходе всегда толчея, даже при слабом ветре. Нам надо оторваться миль тридцать от берега, там толчеи уже не будет.

– Хорошо, я понял. Только ты далеко от меня не отрывайся. Я иду за тобой, – попросил однокашник.

– Хорошо. Только ты уж совсем-то не отставай. Я буду отслеживать дистанцию.

Суда, широко заваливаясь носом в короткую и высокую волну, продолжали следовать курсом на северо-северо-восток. Вскоре «Зарница» начала заметно отставать. Теперь уже «Капитан Куров» начал вызывать попутчика:

– Николай, ты чего начал отставать? Давай добавь обороты, сейчас самое главное пройти эти тридцать миль, не потерять драгоценное время. Потом у Крыма сбавишь обороты. Коля, давай навались, не отставай. Я контролирую дистанцию.

Евгению Петровичу стало окончательно ясно, что его однокашник пока не обладает должным опытом работы в этом районе. К сожалению, как говорят в этих случаях «пока еще совсем зеленый».

Через четыре часа стало очевидно, что волна начала спадать, у судов появилась скорость, и они побежали резвее, встречая только отдельные крупные волны. Но «Зарница» продолжала отставать. Евгений Петрович выругался: «Ну и обуза от этого чувства коллективизма». Поставив ручки телеграфа на одну отсечку назад, он уменьшил обороты главного двигателя. Через час «Зарница» была опять в дистанции двух миль. Евгений Петрович поставил телеграф на полный ход.

С наступлением темноты в пустынном море капитан мог видеть одинокие ходовые огни попутчика, радар показывал, что дистанция практически не меняется. «Зарница» следовала в двух милях по корме теплохода.

В 22 часа по московскому времени суда получили очередное штормовое предупреждение. Вслед за турками штормовое дали болгары. Это была уже серьезная информация. Но суда к этому времени прошли наиболее опасный и сложный участок перехода. Еще семь часов и начнет сказываться Крымский берег. В два часа ночи штормовое предупреждение дали румыны, надо было готовиться к реальной встрече со штормовым морем. Осталось пройти еще три часа и суда подойдут в зону, где волна уже не сможет разогнаться и достичь больших высот. Суда испытывали сильную качку, зарываясь в набегающие волны. Почти встречный ветер крепчал с каждым часом. Но волны уже не могли разогнаться и набрать высоту – начал работать крымский берег.

К утру суда подошли к Крыму. Евгений Павлович отправил диспетчерское сообщение судовладельцу, вышел на крыло мостика. За кормой в двух милях шел его товарищ по учебе. Было видно, как судно врезается в набегающую волну, как оно периодически скрывается в потоках воды и брызгах, налетающих на судно. «Чего тут удивляться, мы со стороны так же смотримся. Суда-то почти одинаковые, одного типа «река-море».

Еще через два часа они подошли к мысу Сарыч и заправились в прибрежную систему разделения движения судов. Далее, даже при дальнейшем значительном усилении ветра, переход не вызывал особых сложностей. Просто требовалось следовать вдоль побережья. Что они и сделали в последующие сутки.

На подходе к Керченскому проливу «Зарница» опять начала вызывать «Капитана Курова»:

– Евгений, огромное спасибо. Ты мне очень помог. А то я уже был готов возвращаться в пролив. А ты мне подсказал, я тебе очень благодарен. Я твой должник, спасибо.

Дальше суда пошли каждый своей дорогой.

Главное в этом деле – опыт, который приобретается в работе.