Текст книги "Любовь, война и смерть в воспоминаниях современника"

Михаил Генделев
Любовь война и смерть в воспоминаниях современника

Я в сапог насцала!

И в другой насцала,

И стою – любуюся,

Во что же я обуюся.

Частушка

Тверская губерния, 1926

ПОСЛЕСЛОВИЕ

1

Товарищ

а пусть

наизусть уже хватит

а пусть уже поздно со слуха ловить

бежимте

в

на голое тело в халате

смотреть как идет с потолка алфавит

и раз от

летит с облаков позолота

два и

в апогее как на волоске

три

буквы как цифры нет как вертолеты

зажести

кулируют перед пике

а небо как свиток скатают как свиток

как знамя дружины

в

чехол

и

зима

и вон оно после жестоких попыток

не Твердь так хотя бы экран синема.

2

На чем и посмотрим чего осязали

с Земли и в слезах и вдали

на ощупь

читали

вернее

считали

вернее хотели

вернее могли

ведь

где-нибудь

в

имени этой

Вселенной

летят же упрямо не кинув ряды

вот именно бабочки песни военной

один миллион тому красной звезды

и к перегоревшему русскому свету

летят и сгорают

а думаю вслед

да

бъекта у галлюцинации нету

но ведь и убъекта

товарищи

нет.

3

Поэтому быстренько на подоконник

а то уже титры под музыку блядь

про то

как

я был

полуправ полупонят

взвешен

сосчитан сочтен и опять

пся эта слава моя

я заметил

прибилась к отряду за тем только за

что

выжгут

лицу на столбе эти дети

эти

лопни мои глаза

и то ведь

товарищ

когда-то не зря то

училось дрочилось

да и

истекло

мы все это с вами увидим ребята

расплющив носы о стекло.

Иерусалим – Москва,

август – сентябрь, 2008

Книга первая
Легкая музыка
1996 – 2004

детям

* * *

Спасибо Господь что Господня Война

на разные думы наводит она

что ангел в воздушном пространстве летел

и видимо цель пролетел.

Спасибо Расея не мол родила

а в грунт не забила хотя и могла

за ямбы за банную музу в поту

и зык в разззеваемом рту.

Спасибо покойным дедам и родне

субботнею кровью снабдили оне

спасиб папа-с-мамой-и-бабушка что

любили меня ни за что.

Вам жены-матроны бароны-друзья

что пел с вами гимны и пиршествал я

а то что я правильно пиршествовал

вообще бы расцеловал.

Всем девам спасибо познавшим меня

Эфира Кефира Земли и Огня!

За милость к рапсоду[1]1
  Примечания – см. в конце книги.


[Закрыть] спасибо тебе

опальный набоб Бе А Бе.

Поклон неземной град Иерусалим

что столь воздусей над собой отвалил

и выдать пропеллер соблаговолил

и вон я какой исполин!

Спасибо народ мой спасибо жиды

что музыка следует после еды

отдельно Наталье мерси и Коту

за кротость их и красоту.

Иерусалим, июль 2004

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ К ЕВРЕЯМ

1

Ну и скот мой народ

если вглядеться

вот

весь как есть

от

кончиков и без носков

Иеремия сказал бы что мы подъяремный скот

а

Мошенаш Рабейну просто сказал Майн Гот!

так

задирали мы оба-на

головы на плацу

на ковры-самолеты как на

свыше

планирующую мацу

2

что будь я Генделев я бы

ко

Сатмарскому бы пострекотал Двору

свернул петуха

клекача

аки капару

перемазав легкою пенкой свой клюв

урод

искупив себя свою маму и свой народ

и стал бы о мой народ чист и бел как гадательные бобы

как монгол тих никому не нужен неприхотлив

а в углу бы народа стояла труба

и на

дым из трубы

мой народ смотрел бы как поздний Блок или небо глядит в залив

3

и принесли бы святые мальчик и девочка

наши

Мохаммад и Алия

незабудок мне

и

их перекрестил бы я

а потом облокачивался на стогна твоих площадей Эль-Кудс

искупив

Грех Первородства и все прочие из паскудств

потому что Бог есть любовь например к врагу

потому что Бог есть любовь например врага

потому что если я забуду тебя Эль-Кудс а я например могу

да отсохни

правая моя

до курка!

4

так что дайте мне незабудок! как

хорошо что напомнил

Савл

ибо сказано

любил ты ангелов

да разлюбил их к псам

ибо сказано

приматов избрал Сам пернатых для этого истребя

и народ мой прибрал к небесам то есть народ Себя

это я к тому что

Бог есть любовь

и пиздец

если я

алле

правильно понял тебя Отец

5

Бог есть любовь

и

пока она есть

но

Бог-то Он есть

а любовь лишь пока она есть

Бог ест любовь

пока стоит аппетит как жрет кислород пожар

Господь Велик Элоhйм Гадоль но Аллах Акбар

и ест Он народ пока до конца не доест

и на здоровье б но лишь покуда оба субъекта здесь

то есть нет бутерброда прочерк нет едока

узнаешь Отче почерк

Твоя порода

Твоя рука

6

но

скатерть праздников в перерывах

Он перестилает сам

пух и прах завещав от своих рукокрылов

на елку в Адама Кадмона сад

небосклону от Вавилона дырочку от балды

а от Иерусалима

слово

ровно длиною в дым

с тем

и Новый Завет уже високосный

жмурясь на очередь на плацу

розовые разевает десны

в ночь

с субботы на пятницу

7

ибо иммортелей мне принесли непоседы наши Мохаммад и Алия

ибо как живые святые сами они как сад

Мохаммад благовония а Алия благоухания разлия

ибо длится в отрока оке Чад

над Суданом над

а в целой глазнице отроковицы Бенгалия

и поскольку смех шахидов он ведь журчит как у ручья душа

их легкая их

как лепет от гашиша

то и я

весь я

лучист становлюсь и чист

как

после душа

лагерный говночист.

8

И смотрю я на свой на скот в белом и голубом

на минарет в углу дующий дым столбом

на плацу Эль-Кудса

и на

матерь смотрю млекопитающую мою

на себя смотрю на ходу как пальто в бою расстегивая искусство

на себя смотрю все равно огнедышащего хоть убей хоть спотыкающегося в полах пальто отведи Господь и сапогом забей

отведя за амбар

с огненным ртом на агнца-меня смотрю в ожерелье из голубей

и

и как на словах умноженье простых дробей

я понимаю

кто

здесь Аллах Акбар.

9

Бог это История ладно но история это не Бог

история это ров расстрельный или подвал или как

там:

«провал, ров, наполненный шумящим временем» как диктовал

слог в слог

в кровь живой тогда еще Мандельштам

так что выйдя на гладкое место плац

с листа

я обращаюсь к Тебе: Барух мой Ата

Царь Всего-и-Прочего Господин

был Ты Бог и Господь Твоего народа

а хочешь ходить один будешь ходить один

но отсюда не быть тебе

так господин и знай

Барух АтаАдонай!

10

Был у Тебя народ и у него Всевышний

и еще Творец по бокам Милосердный на обочинах войн и Бог вообще на пустых полях

короче Ты был у народа а он у Тебя но вышел

весь

как на станции

как в «Филях»

но видишь ли

с объектом наблюдения исчезает

и наблюдатель вовсе

незаметно став

в свою очередь

пулеметную на плацу.

Эй, дурачок-Ицхак! знаешь пастбище на откосе

там пропал ягненок

беги расскажи отцу!

Иерусалим, май – июль 2004

ИДИЛЛИИ

ЧАЙ С МОЛОКОМ

Чай с молоком белая ночь какой чай с молоком

только

в одной палате ночник горит

или

у них стал Питер в начале лета

уже подводный теперь такой

или

я выдохнул жизнь как в жабры

и

легкие пузыри

но не

оторваться мне от окна

и не

насмотреться мне

на

всегда

или

ушла под белую воду вся их страна

или

всегда на этом месте текла вода

белая ночь

какой

чай с молоком

из чешуи глаз не сомкнуть и смотри

рыбий свой рот разевая каждым давясь глотком

и

пью до одури

до

о

дури!

эту

белую воду пью да не пьется вот

рыбьи слезы наши

и есть

толща самой воды

или

идет надо мной весенний ладожский лед

или

плывут надо мной

небеса как льды

белая ночь

какой

чай с молоком

папа льет на скатерть слепой старик

отгоняю мальков от света вареной своею рукой

и

за

потевает иллюминатор

из

внутри

и

от

талкиваюсь

от дна

и всплываю на свет звезды

надо мною

одним

и светит она одна

или

отражается от воды.

Яффо, июнь 1984 –

Куршавель, декабрь 2003

ВАЛЬС «РОССИЯ»

Глина да снег

именуемый крошево

хлебушко небушко все по-хорошему

пес был цепной был да цепь уворована

что ты смеешься мудак это родина

что ты хихикаешь мой отмороженный

в склянке метил матерком припорошенный

и

областною газетой оклеено

небо над ясеневыми аллеями

а

под триумфатором конь

он только что не поет

над триумфатором бурные хлещут знамена

лев

двойной его герб

на задние ноги встает

и

орел его гриф

и сам его профиль орленый

под радиатором ржа это кисло железо гниет

битый бетон Мустафа дохлый паук арматуры

хлеб

потому он и хлеб

что его Мустафа не взахлеб

угол бульвара Политкаторжан и проезда Культуры

солнышко в дождик а частик в томате а ситчик в горошины

в царских султанах двуглавые лошади

Барух Ата Адонай Элоhэйну и охрани Троеручица

угол Пелевина имени Ленина если получится

раз-два-три

под императором зверь

он только что не поет

его багряный чепрак из стихов в государственном гимне

а в свите его человек

он

вообще

огнями блюет

что ты смеешься мудак

они все погибли

Иерусалим,

май 1996 – декабрь 2003

САЛЮТ

Умру поеду поживать

где

тетка все еще жива

где

после дождичка в четверг

пускают фейерверк

где

вверх стоит вода Нева

оправив руки в кружева

а за

спиною рукава

на бантик или два

где

город с мясом

как пирог

пусть

на

застеленном столе

и

чем сочельник не предлог

чтобы домой навеселе

себе

родному существу

подарок к Рождеству

обертку

от медали

которую не дали

фольгу от шоколада

привет из Ленинграда

и то

поеду помирать

где мамы с папою кровать

где

в алом венчике из роз

как Сталин Дед Мороз

и звон стоит от голова

круженья

света белова

и

вся хула и похвала

халва и пахлава

где

из

бенгальского огня

(Господь

не

смей перебивать)

с улыбкой

словно у меня

(умру

поеду

заживать)

где

улыбаясь словно я

как будто улыбаюсь я

ребенок

смотрит люто

с букетом из салюта

на плитке шоколада

привет из Ленинграда

умру

поеду

поиграть

в

на белых водах

в Ленинград

где я

на эти торжества

сам вроде божества

и я

не отверну лица

в лицо поцеловать отца

вот батюшке награда

а

много и не надо

а

много и не буду

туда смотреть отсюда

сюда

на лилипута

с букетом из салюта

на плитке шоколада

привет

из Ленинграда!

Иерусалим, январь 1998 –

Куршавель, декабрь 2003

«ИЕРУСАЛИМ-2»

Говорили

мне

не ходил бы по кайме

где сдувает ветер в небо

а когда лицом к стене

нас сдувает

пепел в небо

и пальба лицом к стене

ничего

себе

стою

поперек язык жую

напужали

синей жопой

метафизику

мою

если

там

передо мной

как за каменной стеной

мой

Ерусалим Небесный

как

живой перед войной

там

по

воз

ду

сям

дед-отец дед-сын

сам выкидывай коленца

чтоб сошелся псалм

там

с рувимами сидит

новой

кожею

скрипит

папа

мой урод военный

русской группы инвалид

там

орлы курлы

там

волы рычат

там

от звонов бивуачных

мерзнут

душки арапчат

там наискосок со мной

как на карте козырной

наш Ерусалим наземный

весь почти что неземной

вам

Ерусалим наземный

нам

почти что неземной

там

на бреющем когда

хвост горит пропеллер блещет

там

на дне

она трепещет

дне

Султанова Пруда

посмотрите я о ком

говорю

в углу фигурка

белым

гляньте на придурка

белым дразнится платком

или белым флагом плещет

пред архангельским полком

а

на

искосок со мной

а вернее за спиной

наш Ерусалим наземный

весь почти что неземной

он такой у нас наземный

что почти что неземной

Москва, январь 1998 –

Куршавель, декабрь 2003 –

Иерусалим, апрель 2004

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Да

здравствует война

в хорошую погоду

а

чтобы осветить войну включить и солнце и луну

раздать

татарам платину

а

танкам вылить воду

сержантам выдать кокаин

а

педерастам

хну!

Верховный Негра Черный Гог

сам поведет свои хоругви

Главком Якутии Магог

своих волков

полярные полки

и то

что с нами Бог залог

ото

надежа и порука

что

помолясь и навалясь

отпразднуем

таки!

а я Аглаю как жену

бы обнял

не помешкав

и загляну

а ну!

в ея

в ея очей голубизну

и посадил бы ангелов к столу

с друзьями вперемешку

и поднял рюмку не одну

за

то

как в старину

да

здравствует скажу любовь в любое время года

а

чтобы

не мешать любви пошли бы вы с огнем!

но

зорю крикнул Командарм

став профилем к народу

он

весь

крылатый как гусар

восторг

играет в нем

а мы играем и поем

в хорошую погоду

и

на резцах у нас

сурьма и сулема

разносит лекарь кислоту

а

лекарки

крем-соду

и в каждом стане по шатру костру

два цирка

и

тюрьма

играем дети и поем

в виду горы Мегиддо

и всякий мальчик ножичек отдаст

во

славу

Божию

и блещет по ветру сопля

Магога

от обиды

что писать Гог увел в кусты

военно

пленно

ю!

а я Аглаю как войну

бы обнял

легкою рукою

и на

плеснула бы она

по-царскосельски мне

и

да-да

здравствует война

и

дай им Господи покою

товарищам моим

забытым на войне.

Иерусалим, май 2004

ПАМЯТИ ДЕМОНА

1

Как

змея учат молоку

так

змеи любят молоко

но

в молоке перед грозой скисает жало

гюрзу тенгинского полка

вспоила смерть его строку

железным ржавым молоком

не отпускала от груди

не

удержала

2

шармер на водах кислых дев

звездострадальца на манер

мадам

да он мясник

мадам

старлей спецназа

царя игральный офицер

младой опальный волкодав

вцепившийся

как бультерьер

в хребет

Кавказу

3

то

саблезубый как Аллах

и на душе его ни зги

ах на устах его молчок

и

на челе его ни блика

но

выскочив из-за угла

стремглав запутавшись в полах

озноб как мальчик-казачок

бежал висеть на удилах

его словесности его прекраснодиколикой

4

он

приходил из-за реки

из дела

выскочив-таки

и с шашки слизывал мозги

побегом базилика

как будто бы и ни при чем

томительно склоняет в сон

и

самому немного

черт

противунравственно и дико

5

лишь злой чечен не спросит чем

после химчистки от плеча

пах правый пах

и

бряк

рукав бекеши

поэт и в азии поэт

когда скажу и нет

и

над

над уммой милосердия закат

Медины от Святой до Маракеша

6

из

нашей школы он один

в ком странность я не находил

к выпиливанью лобзиком

аулов цельных Господи

и выжиганью по Корану

и

он коронный он гусар

ага как чувствовал врага

в жару на дне вади Бекаа

пардон муа в полдневный жар

во всю шахну Афганистана

7

не плачьте пери!

молоком

не кормят змея на душе

не плачьте Мэри

нео ком

уже не стоит петь рыдать стихи и плакать

под Валериком фейерверк

над офицериком салют

а смерть что смерть

она

лицо

его лизала как собака.

Иерусалим, июнь 2004

КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ В БУДУАРЕ

1

Аристотель думал верней учил

зубов

он думал верней считал вернее насчитывал

у мужчин

больше во рту естественно чем у женщин

апропо: знаю дам думающих что член

пропор

ционален шнобелю в то время как мой прибор

я имею в виду естественно нос простирается до колен

и крылья его трепещут

а

Платон

он думал вернее писал он

вещь

ото байдачто и идея вещи

2

А вот я

я

думаю

пялясь в полный камин огня

такой у нас телевизор для феодала

думаю

что ты будешь вечно любить меня

что ты будешь любить вечно меня

ах что вечно ты будешь любить меня

да

и

ты

дай волю бы

так считала.

3

Как шрифт клюя по лицу норовя за край

ты

слепо но точечно

набирай и перебирай и опять собирай

люблю ли

но я о я герой

я выпрямляю тебя уже под себя второй

разведя как в первый раз прихотливый скользящий крой

прорехи ткани набрякшей ливнем глаза открой

в августе слышишь дышу я слышишь хотя в июле

слышишь жужжит она моя похоть

в свой

в черный свой собираясь рой

красный с золотом алый с золотом в ослепляющий в золотой

зудом углей раздувая паха и улей.

4

На

до

на

до

бы

не

истечь

и длю

на на на на на

надобынеистечь но

Господи быстро думаю я

а вернее уже хриплю

я буду любить тебя вечно верней люблю

вечно тебя вечно тебя тебя

о Господи

вечно.

5

Утлый теперь и валкий

фаллос

в холод и пустоту вынутый из тепла

член иного уже пространства уже снаружи

жалко

жалко думаю жаль

как

души

что

взяла да истекла

жаль как помнишь грек-официант

все убрал со стола

все

дотла

вместе с моей любимою зажигалкой.

6

С

точки зрения

висящего под потолком

музыка кончилась в прошлый раз

и снизу длинный косящий глаз твой волоокий

должен вот-вот встретить свыше его прищур

пока еще нет

но еще бы чур

пока

я откинусь и звук включу

пока

ты

перевернутая ничком

подрагиваешь

впитывая молоки.

7

Меж тем

мой нос стекает и растекается

по ковру

и

от истомы я как и хотел помру

вон

лапу свою лижу

полагая

что это

это руки твои о Начальство

и думаю я

слезясь в идею огня читай в полный ад огня

что ты блядь вечно будешь любить меня

а

ушла пожалуйста не прощайся.

8

Не

интересно

что

о смерти думает атеист

лишь зябнут босые пальцы лишь в дымоходе свист

свист

говорю

в дымоходе

и до

свидания до воскресенья

Аристотель думал погоди у мухи отроду восемь ног

Александр полагал что он

да погоди ты

как минимум полубог

а Сократ что за богохульство следует смерть без погребенья.

9

Он

голый и навзничь

один свист

про себя бормоча

свист в трубе

а

сейчас он сглатывает сейчас

медный вкус

дурноты

прошлой качки от корабельной

и

вспомнив про свист

уже

исключительно выговаривает себе

без погребения как дурак без погребенья.

10

Голый встает и идет к окну

окно

под руками с фрамугой вываливается в Москву

а я

оборачиваюсь и не узнаю убранства

все

он себя успокаивает

равно

но моя бабочка и идея бабочки но моя

обе уже вылетают в трубу в пустоту перепархивая

а

вернее

уже

идею осваивая

пространства.

Москва, февраль 2004 –

Иерусалим, июль 2004

ЛЕВ

1

Лев

из Дома Давидова

оптика из пламен

воспаленный зев революции и

Пентаграмма огнем

во лбу

медленней конная медь рыдай

шма

и плач Исроэл о нем

Сдом Салем Аскелон Гивон

видели

магний его похорон

зря

оксюморон

в гробу.

2

Зверь

Дома Давидова

рыком единым водитель стай

ой вэй ледоруб ой

прочел напролом

бровей букву «шин» а читай «Шаддай»

пускай Шилоах твои князья

шиву сидят на полу земляном

горе сидят по нему и о нем

в бедном херсонском слыхал аду

баюкая

Утреннюю Звезду

под

Интэр

Нацьенал!

3

О гнев

из Дома Давидова

коба занес рамон

что ж

не легла не спасла его

пута фридка седая прядь

солдатского императора

что взяв за шанхай поднимал кантон

дон постанично порол пластом

а

в зубе гнилом сорбонны

потом

сабелькой мог

а мог и перстом

с вдохновением ковырять.

4

Но

опера, камарады, бессмертна

а кобальт переживет распад

во рту

вой лона Давидова-2

иль фигли красная ртуть считай

перманентная революция viva!

в тигле

бесится Красный Лев

о да!

но отвлекшийся от труда

Китай оборвет провода

когда

подумает и решит

сто кусать посол Китай.

5

Ах

роз и лилий у нас деревав саду где живем однова

а надпись

что сад этот лилий и роз

боюсь не совсем права

вообще справедливость ее вопрос

поскольку как раз среди лилий и роз

растет моя голова

и пестик торчит из моей головы

как красный язык из рва

свежий язык из черного рва

где никогда не росла трава

или

ножик из рукава.

6

Все

тварь Дома Давидова

злой меркадер не болит в мозгу

о как в свою очередь каждый завидовал

что

в свое время не расстрелял

в кожанке чтоб

в рейтузах малиновых

и в полуботинке полно песку

на фоне

сопок и рощиц сливовых

неба нежного на берегу

с улыбкой последнею полоумною:

как там дела у парижской коммуны и

сладко ли спит ее гаолян.

Иерусалим, июнь 2004

ГЕНИЗА

ПОСЛАНИЕ БОРИСУ БЕРЕЗОВСКОМУ
ИНСУРГЕНТУ И ОЛИГАРХУ
НА ДАРЕНИЕ ЕМУ ШОФАРА
23 января 2004 года от Р. Х.

Мой олигарх

гражданская война

окончена

всех победила дружба

такого

на-гораговна

способна выдать только ленинградская спецслужба

народовластие

жует свой труп

под партию единства медных труб.

Посмотришь

как сказал другой поэт

вокруг с холодным пре– или прозреньем

и

сожалений горьких нет

с каким соборным воодушевлением

народ

начальство любит в каждый рот

куда начальство

любит свой народ.

Мой олигарх

дарю тебе шофар

top secret Адонай минобороны

казалось бы

во времена фанфар

топырятся иные саксофоны

но

и

простая Ерихонская дуда

сгодится к исполнению когда.

Бери шофар

горни в него

владей

в него дудели в Первый День Созданья

в такой же точно дунет в Судный День

АрхиГаврила открывая заседанье

для нас с тобой уже Нестрашного Суда,

архангельская ж

ешкин кот

дуда.

А Ерихон

а что нам Ерихон

да с полпинка

как тот во время оно

нам ли не знать какие испокон

откаты шли с проектов Ерихона

бери шофар и дуй в него сюда

с энтузиазмом

то бишь

как всегда.

И

выбирая больше чем из двух

каких гармоний жуй хоть жопой всею

в шофаре главное не музыка а Дух

а

он

есть только у тебя на всю Расею

на

олигарх

дудите с утречка

а дуть надо туда где дырочка.

Лондон

АВТОЭПИТАФИЯ

Какое блядь фэн-шуй какая физзарядка!

Лежу как древний хуй периода упадка.

БЕЗ НАЗВАНИЯ

Приветствую Вас

скоро видимо будем опять

знакомы

фас опознаю на глаз

авось

до глаукомы

хотя и подагра уже ага

и все к тому

что всему нога.

Довели хамсины что

в надире

Лев Раком из Дома Девы

а

белла здесь тристия невыносима

от дома скорби до без предела

от рабских словес до арапских небес

гребсти не разгребсти руками

но и от Сада Камней тошнит как от Мураками.

Остае воевать ура

на байрам танки в гости ходят по кругу

срам как к барану возлег абрам крупик к крупу

Армагеддон

однако

Армагеддон

как много дум

однако

наводит он.

Да и кой я

и на кой я

вояка

сей

в кинический час

меж нобелем и павловскою собакой

как бы не перднуть от нервности фистулой на уроке

кто гениальнее

Вы или сорокин.

Иль

спросить у сердца

товарищ книга

кто нужней мне

как от жопы дверца

ахмадулина или пригов

иль нежнее кушнер

и сердце бы не солгало

взять кого с собой почитать в Валгаллу.

Словом

тяга моя к Святой Земле не вопрос хотенья

а ответ всемирного тяготенья

после Вас у нас

например

не растет трава-с

если курс об мультур

то абзац

про Вас.

Был в Санкт-Петербурге

всем приветы из Ленинграда

приходить на Vasil’evsky Island спасибо уже не надо

а по-русски

свистя из «Тоски»

круче будет трындец в гондоле

экономия на труповозке

если что

я в доле.

Сам я в клинику положен

как на музыку скверно

жабры будут вскрывать ножом

и

как варьянт

консервным

отсюда

к длинным эпистолам не расположен

паче друг друга терпеть не можем.

Вот и Вы то есть я то есть мы шаля сочинили фугу

мля

уже аукнуть нельзя без эха

посидеть бы надо конечно

глазом ведя шмеля на берегу верней на полях

влажного как переводная картинка луга

верней

пустыря

две остановки от Политеха.

А ведь не без

интересно как

в небе банном ямбы у вас на Вынос

и

как например

самочувствует в Лимбе выкрест

сам-то я полагаю к Пуриму быть в Аиде

если что пишите

в журнале выйдет.

P. S .

Вспомнили

этот именно хлюст

в пальто коротком

кто не

аккуратно так написал

о бедном нашем Назоне русском:

бродский я написал а бродский

бродский хуй я написал

уродский.

Иерусалим, июнь 2004