Текст книги "Метафорические ассоциативные карты. Полный курс для практики"

Михаил Ингерлейб
Метафорические ассоциативные карты. Полный курс для практики

© ООО Издательство «Питер», 2020

© Михаил Ингерлейб, 2019

* * *

Введение

Первую колоду метафорических ассоциативных карт (МАК) я купил около десяти лет назад. Приобрел я ее у Леонида Борисовича Тальписа вместе с обучающими семинарами. Это была классическая колода OH, которой я долго и с удовольствием пользовался для личных целей – для индивидуальных медитаций и стимуляции творческой активности.

Так и пребывала у меня эта колода в одиночестве, пока соматическая медицина и психосоматика в фокусе моих профессиональных интересов постепенно дополнялись индивидуальными и групповыми психотерапевтическими практиками.

Но по-настоящему я оценил метафорические ассоциативные карты, когда начал вести тренинги по стрессоустойчивости и терапевтические группы в реабилитационных центрах для алко– и наркозависимых. Там МАК стали инструментом постоянной работы, и количество используемых колод выросло до четырех: OH, SAGA, MYPTHOS, COPE.

Тогда же я начал собирать информацию о разнообразных методах работы с метафорическими картами. Какие-то сценарии вводил в свою повседневную работу, какие-то оседали в архивах. Когда их накопилось достаточно много, стало обидно, что отличный материал без толку лежит «в закромах».

Предлагаемый в книге материал может быть полезен психологу практически любого направления, который имеет желание использовать в своей практике метафорические ассоциативные карты. Вводная часть книги написана для начинающих психологов и поэтому содержит общие положения, касающиеся во многом очевидных практических моментов психологического консультирования и психотерапии, все остальное – для практиков любого уровня. Обсуждение теоретических положений сведено к минимуму, необходимому для осознанного использования материала.

Энтузиасты метафорических ассоциативных карт (О. Аялон, А. Горобченко, Н. Милорадова, Е. Морозовская, Л. Мошинская, Г. Попова, А. Пушков, Л. Степанова, Л. Тальпис, М. Эгетмейер и др.) утверждают, что МАК совместимы с любыми теоретическими базами консультирования, сопровождения и терапии, потому что любое направление психологии, консультирования и психотерапии в той или иной форме использует как инструмент терапевтическую метафору.

Метафорические ассоциативные карты являются терапевтической метафорой в концентрированном виде.

Какие задачи могут решаться с помощью МАК? Вот примерный перечень (в алфавитном порядке).

• Арт-терапия:

• интеллектуальное и полезное развлечение в кругу друзей и семьи;

• развитие творческих способностей;

• развитие творческого потенциала детей и взрослых.

• Бизнес-консультирование:

• командообразование;

• коммуникационные игры и тренинги;

• перспективы развития бизнеса;

• работа с личными и профессиональными отношениями;

• разрешение конфликтов в коллективе;

• расстановка сил на предприятии для более эффективного принятия решений;

• управление персоналом.

• Личностный рост и личностные изменения:

• актуализация личностного роста;

• помощь в преодолении стрессов;

• причины, почему не складывается личная жизнь;

• прохождение личностных кризисов.

• Образ «Я», ценности, установки, смыслы деятельности, качество жизни:

• выбор между работами/сферами деятельности;

• высшие причины и смыслы;

• интроспекция – исследование образа «Я»;

• обнаружение причин внутриличностного конфликта;

• поиск ресурсных состояний;

• поиск своего места в жизни;

• поиск своего предназначения в жизни;

• причины семейного сценария (повторяющиеся из поколения в поколение события, болезни);

• работа с психосоматикой;

• работа со своими субличностями;

• работа со сновидениями и фантазиями;

• раскрытие интереса к самопознанию и саморазвитию.

• Профессиональные психологические задачи:

• возможность быстро и наглядно получить необходимый объем информации для качественной работы с клиентом и его проблемой;

• возможность обратиться к психотравмирующей ситуации клиента через метафору и тем самым избежать его дополнительной ретравматизации;

• обход внутреннего сопротивления и рациональных защит путем снижения сознательной цензуры;

• получение картины взаимоотношений человека с любыми идеями и образами из его внешней или внутренней реальности;

• снятие внутреннего напряжения и сопротивления клиента;

• снятие защитных установок и реакций;

• создание атмосферы безопасности и доверия;

• создание позитивной обстановки, в которой могут осуществляться групповая коммуникация и обмен мнениями;

• установление доверия между психологом и клиентом;

• формирование позитивного мышления.

• Работа с отношениями:

• коррекция и терапия межличностных отношений;

• преодоление кризисных этапов отношений;

• разрешение конфликтов (конфликт с другом, коллегой, деловым партнером и т. д.);

• терапия детско-родительских отношений;

• терапия супружеских отношений;

• возможность увидеть текущую ситуацию в отношениях, понять намерения партнера.

• Работа со страхом и травмами:

• проработка и терапия страхов;

• проработка и терапия травм;

• прояснение причины болезни (состояния, психологического симптома и т. д.) и нахождение ресурса для ее преодоления;

• работа с линией времени, моделирование и исследование любых процессов в прошлом и будущем;

• работа с посттравматическим синдромом;

• реабилитационная работа.

Впечатляет?

Глава 1. Метафорические ассоциативные карты как инструмент

Что такое метафорические ассоциативные карты (МАК)

Метафорические ассоциативные карты (МАК, metamorphic associative cards, MAC[1]1
  По утверждению «Википедии», в некоторых частях мира их еще называют картами kesem.


[Закрыть]) – это современный разносторонний инструмент психологической работы (терапевтической, консультативной и коррекционной), совместимый если не со всеми, то с подавляющим большинством психологических методов, а также способ самопознания и творческого выражения, применимый в педагогике и образовании, бизнесе и психологии.

В настоящее время общепринятой является концепция, которая определяет семь теоретико-методологических парадигм психологических вмешательств (интервенций), основываясь на их философско-идейном обосновании:

1) психодинамическую (глубинная психология);

2) гуманистическую;

3) когнитивно-поведенческую;

4) экзистенциально-феноменологическую;

5) конструктивистскую;

6) системную;

7) эклектичную и интегративную.

Можно уверенно утверждать, что в каждом из этих направлений существуют ситуации и этапы работы, где МАК оказываются удобнее и эффективнее традиционных подходов. И если это не так на данный момент, то ситуация обязательно изменится в ближайшем будущем.

Процесс появления новых наборов метафорических ассоциативных карт стал настолько стремительным, что энтузиасты МАК уже занимаются разработкой обобщенных алгоритмов создания новых колод (Милорадова, Попова, 2016). В продаже постоянно появляются новые наборы (колоды) карт, ориентированные под уникальные авторские подходы или распространенные запросы. Более того, уже существуют специализированные электронные ресурсы, которые позволяют за разумный промежуток времени создать собственную колоду метафорических карт под индивидуальные запросы. Если же говорить о типографской продукции, то на сегодняшний день я слышал примерно о 90 разнообразных колодах – и их количество продолжает увеличиваться. Число же способов использования исчислению не поддается.

Прежде чем двигаться дальше, определимся с базовой терминологией, которая будет использоваться в этой книге.

Один из основателей метода, Моритц Эгетмейер, в сопроводительном материале к каждой колоде позиционирует способы использования карт именно как игры, а сами карты – как инструмент недогматического самопознания (a tool for non-dogmatic self-discovery). Второй член творческого союза, создавшего первую метафорическую колоду, Эли Раман, был много лет увлечен «изменчивыми структурами» (variable structures) как объектами искусства. О третьем участнике этого творческого союза Джо Шлихтере известно совсем мало – он был гештальт-ориентированным психотерапевтом, возможно, соседом Эли Рамана, и именно ему принадлежит первичная концепция процедур и принципов использования метафорических карт в психологической работе. Поэтому сейчас на Западе считается, что концепция, приведшая к созданию первых колод ассоциативных карт, основана на принципах гештальт-терапии, гуманистической психологии и работах К. Юнга по архетипам и Джозефа Кэмпбелла по мифам (Gatineau, 2010).

Метафорические ассоциативные карты сегодня используются в индивидуальной и групповой работе сотнями (без преувеличения!) разных способов. Такие способы традиционно называются играми, техниками, методиками или сценариями. Сегодня карты применяются более разнообразно и утонченно, чем первоначально предполагали авторы самой первой колоды, но термин «игра», несомненно, имеет право на существование, хотя бы из уважения к первооткрывателям.

Однако лично я предпочитаю термин «сценарий» или «сценарий игры» и буду его использовать дальше в книге. Принципиальной разницы я не вижу, но «просто сценарии» не имеют выраженного игрового компонента. Это структурированная процедура, протокол, направленный на прояснение каких-либо аспектов психической жизни участника процедуры. В некоторых случаях при работе с детьми или в групповой работе процесс приобретает характер эмоционально насыщенной игры, где лидирующая роль переходит от одного к другому, и такие сценарии, естественно, описываются как игровые.

Участников групповой работы далее будем именовать по их роли – участник и ведущий, клиента индивидуальной работы – клиент.

Специалист, работающий с картами, в этой книге обозначается как психолог, но кое-где, помимо воли автора, проскакивает слово «терапевт»[2]2
  От английского therapist, где это слово не имеет смыслового пересечения с медицинской практикой и почти никогда не употребляется в форме psychotherapist, как в русском.


[Закрыть] (как обозначение специалиста, ставящего перед собой более глубокие задачи, чем психологическое консультирование).

Что такое МАК?

Метафорические ассоциативные карты (МАК) – это мультимодальная сенсорная стимуляция, создающая путем неосознанных ассоциаций метафорические образы, способствующие диссоциации субъекта с актуальной проблемой, в результате чего возникает возможность ее ассоциативного и нарративного исследования, а также переноса внутренних побуждений и неосознанных потребностей в зону рационального осмысления.

Возникает вполне закономерный вопрос: почему стимуляция мультимодальная, если стимул вполне однозначный – визуальный? Да, первичный стимул визуальный, однако эмоциональное и рациональное взаимодействие клиента с первоначальным образом на карте вызывает возникновение значительного количества вербальных, телесных и иных ассоциаций, которые и обеспечивают разнообразие взаимодействий применяющего карты психолога с неосознанной и осознанной продукцией психики клиента (Попова, Милорадова, 2014).

Взглянем для примера на табл. 1.1.

Таблица 1.1. Тип, характер и суть взаимодействий клиента с метафорической картой

Таблица 1.1 (продолжение)

Таблица 1.1 (окончание)

В таблице предпринята попытка свести воедино психологические феномены, задействованные в процессе работы с метафорическими ассоциативными картами. Надо понимать, что не все из упомянутых явлений присутствуют одновременно и всегда, но взаимосвязи между ними в таком представлении видны более ясно.

Давайте подробнее рассмотрим упомянутые в таблице феномены.

Восприятие – в последовательной триаде, описывающей процесс получения мозгом информации из внешнего мира, «ощущение – восприятие – представление» оно занимает среднюю позицию. Именно восприятие формирует первую ответную реакцию. Все последующие реакции будут уже опираться на представление – процесс, в котором объект пропускается сквозь индивидуальные «фильтры», формирующие в сознании субъекта обобщенный образ, искаженный субъективным выделением главных и основных черт объекта, ситуации. Именно поэтому «…наши органы чувств выдают столь фрагментарные и несовершенные данные, что мозг вынужден интерпретировать их на основе оценок вероятности, вместо того чтобы воспринимать напрямую. Он не столько “видит” мир, сколько гадает о нем» (Уоттс, 2009). И в этом корни обязательного (!) искажения информации при формировании представлений об объекте. Сама структура личности, ее предшествующий опыт, устоявшиеся познавательные (когнитивные) стратегии определяют, что в процессе представления окажется главным, а что отсеется как второстепенная и ненужная информация, в каком направлении произойдет обобщение и «каталогизация» в памяти образа объекта.

Проекция (от лат. projectio – «выбрасывание») – этот термин и психологическое понятие ввел З. Фрейд. Он предположил, что, когда психика не может овладеть внутренним возбуждением, тогда происходит проекция (выбрасывание) этого возбуждения из сферы подсознательного с формированием невроза. Автор одной из наиболее популярных и старых проективных методик – ТАТ (тематический апперцептивный тест) – Г. Мюррей проекцию трактовал более широко – как «естественную тенденцию людей действовать под влиянием своих потребностей, интересов, всей психической организации». Приписывание клиентом образу на карте определенного смысла (определенных действий, мыслей, слов) оказывается одной из форм проекции неосознаваемого им актуального содержимого собственной психики.

Например, карта # 75 малой колоды OH; клиент – мужчина, 29 лет, обратился с проблемой затянувшегося депрессивного состояния после разрыва с девушкой. «Я вижу, как один из персонажей сказал другому: “Нам с тобой не по пути”, – и ушел. И вот он идет, и даже со спины видно, что ему тяжело идти, а второй стоит, ошеломленный, и не знает, как ему жить дальше». Очевидность проекции собственных переживаний клиента на карту не нуждается в дальнейшем комментировании.

Смыслы, упоминаемые здесь, – это, несомненно, личностные смыслы. Попытка обсуждения проблемы смыслов в одном-двух абзацах книги с прикладным значением – абсолютно неблагодарное занятие. Уместным будет упомянуть высказывание А. Н. Леонтьева: «Проблема смысла… это последнее аналитическое понятие, венчающее общее учение о психике, так же как понятие личности венчает всю систему психологии», стоящее эпиграфом к книге Д. А. Леонтьева «Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности». И отослать читателя к этой книге.

Базовое определение из психологического словаря: «Смысл личностный – субъективно воспринимаемая повышенная значимость предмета, действия или события, оказавшихся в поле действия ведущего мотива» – скорее определяет широту проблемы, чем исчерпывает ее. Осознанность личностных смыслов может быть различна, и обсуждение их – одна из задач, стоящих перед психологом в консультативной и терапевтической деятельности.

Нарратив (от англ. narrative – «история, повествование»), или нарративный процесс, или нарративная терапия, – целое большое направление практической психологии и консультирования, использующего нарратив как метафору для практической работы (White, Epston, 1990). Основные принципы этого направления опираются на идею, что представления человека о том, чем/ кем он является (представления о собственной идентичности), конструируются в форме историй (нарративов), содержащих описание и объяснение смыслов, ценностей, намерений, мотивов (Кутковая, 2014, с. 23–33).

Ассоциация здесь понимается абсолютно традиционно – как спонтанная связь, возникающая между двумя или более психическими образованиями (ощущениями, двигательными актами, восприятиями, идеями, воспоминаниями и т. п.) в процессе психической деятельности индивида.

Метафора. Если «пехота – царица полей», то метафора – царица практической психологии. «Все человеческое поведение может быть так или иначе представлено на языке аналогий или метафор разного уровня абстрагирования» (Маданес, 1999). Метафора в психологическом контексте предстает как любое языковое выражение с переносным смыслом, которое позволяет перенести реальность одного понятия на другое, более яркое (Липская, 2009). Метафора действует не напрямую, но метафорически выраженный опыт клиент реально проживает и принимает, он становится его собственным опытом.

В психологической работе метафора имеет несколько важных функций (Трунов, 1997, с. 14–20), таких как:

• экспрессивная функция – клиент с помощью метафоры выражает трудный для вербализации опыт (настроение, чувства, впечатления и т. д.);

• диагностическая функция – выбираемые клиентом образы детерминированы его сознательными и бессознательными мотивами. Именно эта функция широко используется в проективных методах вообще и в МАК в частности;

• диссоциирующая функция – состоит в «овеществлении» проблемы и ее экстериоризации, то есть «перемещении» проблемы из «внутреннего поля» пациента во «внешнее». Это, во-первых, дает возможность клиенту увидеть со стороны свою проблему и самому найти пути ее решения, а во-вторых, позволяет психологу осуществлять различные терапевтические интервенции (например, техники символдрамы, гештальт-терапии, НЛП, эпистемологической метафоры);

• поясняющая функция состоит в том, что благодаря символическому замещению абстрактных понятий и приданию им «осязательной» формы облегчаются восприятие и усвоение различных психологических феноменов.

При этом «за наличием многочисленных школ в психологии стоит гораздо меньшее число базовых метафор, имеющих, как правило, характер визуального образа или образа действия и задающих тот смысловой корень, из которого произрастают психологические теории» (Петренко, 2013, с. 4–23). Объективный взгляд дает нам возможность увидеть, как во многих направлениях с течением времени базовая терапевтическая метафора от стадии «интерпретации симптома» сначала трансформируется в «объяснительную модель», затем в «прогностическую модель», а потом начинает довлеть над последователями метода и приобретать характер «научной аксиомы», в итоге превращаясь в догму.

Инсайт (от англ. insight – «проницательность», «проникновение в суть», «понимание», «озарение», «внезапная догадка», «прозрение») – весьма популярный и очень многозначный термин из практической психологии и психотерапии. Суть обозначаемого им явления состоит в неожиданном и очень ярком (в контексте внутреннего переживания) прорыве (озарении) к пониманию насущной проблемы путем постижения ситуации в целом, а не в результате анализа или обдумывания. Термин введен в обращение в начале XX века американским психологом немецкого происхождения Вольфгангом Келером.

Кроме того, к работе с МАК в полной мере применим сформулированный Ф. Перлзом принцип соотношения фигуры и фона: наиболее значимые детали занимают центральное место в сознании, образуют фигуру, менее важная информация отступает на задний план и образует фон.

Наиболее частым аспектом работы, реализуемым с помощью МАК, является интроспекция (от лат. introspecto – «смотрю внутрь») – процесс знакомства со своей сущностью, собственным психическим устройством. Этот процесс знаменует собой начало терапии в любой психотерапевтической парадигме.

Столь значительный арсенал взаимодействия с актуальным содержанием психики клиента обеспечивает то, что метафорические ассоциативные карты оказываются универсальным инструментом, широко используемым специалистами различных направлений психологии в практической деятельности (Дмитриева, Буравцова, 2015; Кац, Мухаматулина, 2013; Киршке, 2010; Морозовская, 2013).

В зависимости от профессиональной позиции психолога МАК воспринимается и как психодиагностический инструмент, и как инструмент воздействия на клиента, и как способ взаимодействия психолога с клиентом (Федосина, 2016, с. 48–54). С методологической точки зрения МАК рассматривают и как проективную методику, и как вариант арт-терапии, сказкотерапии (Кузьмин, 2015), мифологического осмысления реальности (Казанцева, 2017) и т. д.

Например, Е. Морозовская утверждает, что «методологически проективные карты относятся к экспрессивной терапии как к подклассу креативной терапии, в свою очередь являющейся классом арт-терапии» (Морозовская, 2014).

Но у автора данной книги другое, более клиническое, понимание слова «терапия» относительно человеческой психики. Для меня «терапия» – это в первую очередь избавление клиента от страдания, а в случае психотерапии – избавление от страдания душевного. Отношение же к психотерапии, которое можно встретить среди поклонников глубинной психологии, как к образу жизни и способу непрерывного личностного совершенствования мне кажется несколько избыточным, ведь в этом случае психотерапевт невольно оказывается в роли «учителя жизни», а это, собственно, несколько иная позиция и несколько иная ответственность. Отсюда и личное предпочтение краткосрочных методов терапии, и взгляд на ожидаемые результаты терапии (избавление от страдания или разрешение проблемы). И с этих позиций использование метафорических ассоциативных карт не выглядит целостным методом, а приобретает облик скорее технического приема или инструмента.

Для меня техники использования метафорических ассоциативных карт не являются самостоятельным методом, а представляют собой инструмент, способный повысить эффективность работы в контексте любого метода, который предпочитает психолог или психотерапевт.

Ни один сценарий не обеспечит вам возможность решить запрос клиента только одними лишь картами. Вы кто? Гештальт-терапевт, символдраматист, глубинный аналитик? Ваши основные терапевтические методы – вот способ решения клиентского запроса! А карты всего лишь облегчат вам вхождение в этот процесс, помогут с установлением доверия, в какой-то мере ускорят аналитический процесс.

Очевидно, что стратегической целью практически любой терапевтической работы является подбор адекватной для клиента интерпретации его симптомов специфическими для данного метода инструментами с целью достижения клиентом инсайта. Да, работа с метафорическими картами сама по себе может явиться непосредственной причиной инсайта. И все, результат достигнут?

Нет.

Получение инсайта вовсе не значит, что достигнута цель психологической работы. Инсайт не конец терапии, инсайт – только этап. Полученное в результате инсайта (катарсиса, телесного сдвига и т. д. – здесь может быть длинный синонимический ряд) осознание проблемы еще необходимо перенести в область деятельности клиента, повседневности, адаптировать клиента к новой жизни в соответствии с вновь открывшимися гранями реальности и с новым уровнем его жизненных ресурсов. И такую последовательную терапию возможно спланировать и реализовать только в русле последовательной стратегии методологически разработанного терапевтического процесса. Карты не заменят «стратегии» ни сами по себе, ни как самостоятельный метод!

Не пытайтесь инструментом заменить метод – и вас не постигнет разочарование.

Мне кажется, что избыточная вера в «собственную силу карт» проистекает из нерационального и непрофессионального переноса на все виды карт мистической и эзотерической символики Таро и других гадательных практик, а также из-за присутствия среди «карточных психологов» значимого количества разнообразных астрологов, таро-логов и бывших магов, которые переквалифицировались в «практических психологов» из-за причуд российского законодательства и налогообложения.

Психологу и психотерапевту надо не «толковать расклад», пытаясь найти смыслы в случайном порядке карт, а поощрять клиента к рассказу, творчеству, углубленному прочувствованию и описанию собственных эмоций, переживаний и открытий.

С другой стороны, упомянутое выше разнообразие взглядов показывает, что достоинства МАК как универсального психологического инструментария активно и эклектично осваиваются представителями практически любых направлений психолого-педагогического сопровождения, консультирования и психотерапии.

И сегодня по факту МАК является методикой, применяемой для решения широчайшего круга проблем: от подбора кадров и профессионального коучинга до разрешения тяжелых жизненных ситуаций, анализа семейных отношений и работы с расстройствами аутистического спектра.

По мнению большинства специалистов, метафорические ассоциативные карты по своей методической сути, несомненно, относятся к проективным методикам (Акимова, 2005), то есть опираются на исследование продуктов фантазии (воображения) и таким путем дают возможность заглянуть во внутренний мир человека, вскрыть индивидуальные особенности личности, ее структурных элементов – ценностей, установок, ожиданий.

Научный приоритет в использовании названия «проективные методики» принадлежит Л. Франку, который объединил этим термином несколько методик исследования и описания личности, весьма отличающихся друг от друга, но имеющих общие фундаментальные черты:

• неструктурированность описания результатов, подразумевающую бесконечное разнообразие возможных результатов;

• неясные, обобщенные, размытые стимулы, которые оказываются «экраном», на который испытуемый «проецирует» свои проблемы, личностные особенности, состояния;

• выявление у личности скрытых, неосознаваемых, вытесненных качеств;

• стремление к интегральному, глобальному описанию личности во всем многообразии ее проявлений.

Однако при этом «проективные методики» как инструмент психологической диагностики много десятилетий продолжают оставаться под огнем обоснованной критики. Если кратко, претензии сводятся к недостаточной объективности полученных описаний, трудности их стандартизации и проверяемой квалиметрии (психометрии), излишней индивидуализации, зависимости от индивидуального опыта исследователя, трудной (или вообще невозможной) валидизации, произвольности толкований (Щербатых, Ермоленко, 2016).

Но эти недостатки превращаются в достоинства, когда мы начинаем говорить об индивидуализированной терапии (коррекции), учитывающей сиюминутные изменения психического состояния индивида и его душевных процессов.

Особенность и преимущество проективных методов состоят в том, что процесс взаимодействия клиента со стимульным материалом является весьма неочевидной процедурой, без ясных «желательных» или «нежелательных» ответов. Так как клиент не может «угадать» способы интерпретации сделанных им выборов и их связь с теми или иными проявлениями личности, он не прибегает к маскировке, искажению, защитным реакциям.

Сам процесс обследования обычно вызывает любопытство со стороны испытуемого, он легко и с интересом вовлекается в этот процесс, редко проявляет негативизм, быстро идет на контакт. Именно поэтому в повседневной практике появляется тенденция рассматривать проективные методики как терапевтический и консультативный инструментарий, облегчающий установление доверительного диалога с клиентом, а диагностическая ценность отступает на второй план. При таком подходе ценность диагностических данных напрямую зависит от умений психолога, а полученные диагностические характеристики оказываются приятным, но не самым важным дополнением.

Именно отсюда проистекает популярность проективных методик – от «Пятен Роршаха», интерпретация которых требует серьезной подготовки клиента и длительного обучения психолога, через тест Сонди, ТАТ и «рисуночные тесты» («Рисунок дома», «Рисунок человека») к простейшим картинкам в тесте определения готовности к школьному обучению.

В линейке проективных методик, где на одном полюсе находятся «Пятна Роршаха» с их абсолютной абстрактностью, а на другом примитивные по сюжету рисунки из «Теста готовности к школе», которые любой взрослый человек истолкует абсолютно однозначно, метафорические ассоциативные карты занимают позицию золотой середины[3]3
  «…Оптимальным условием для проекции глубинных слоев личности является умеренный уровень неоднозначности стимульного материала» (Общая психодиагностика, 2001, с. 60).


[Закрыть].

Как стимульный материал МАК обычно несут вполне узнаваемое изображение, но степень обобщения и детализации такова, что даже один и тот же испытуемый в разное время видит на них различные детали и поразному трактует. Я говорю сейчас в первую очередь о картах-первопроходцах, с которых начиналось это направление, – о колодах, появившихся в результате сотрудничества Эли Рамана и Моритца Эгетмейера. Каждая новая затем появившаяся колода в соответствии с авторской концепцией смещалась к тому или иному полюсу, но общая тенденция все же такова.

Так, к примеру, колода ECCO, по сути, представляет собой бессюжетные абстрактные цветовые коллажи, предельно свободные для толкования. И напротив, колода BOSCH представляет собой четкие фрагменты картин Иеронима Босха, при этом насыщенные мелкими многозначными деталями.

Описывать историю появления и развития метафорических ассоциативных карт как отдельного вида психологического инструментария пока нет смысла. Несмотря на то что история МАК еще очень коротка (1975 год – первая колода Эли Рамана, 1982-й – начало сотрудничества Эли Рамана и Моритца Эгетмейера, 1985-й – первая публичная презентация), уже кипят битвы за приоритеты – и счастье, что мы еще можем точно сказать, кто создал самую первую колоду (OH). Несомненно, в ближайшие годы появятся интересные исследования, которые представят заинтересованным читателям многообразные версии создания МАК.

Но вот о чем хочу сказать обязательно, так это об «открытости» метафорических ассоциативных карт и стремлении отдельных наставников сделать их «цеховой принадлежностью», недоступной для непосвященных. В этой ситуации есть три основных вектора:

• экономические интересы обучающих наставников;

• принципиальный запрет для людей, не имеющих психологической или медицинской подготовки, на ведение консультативной или психотерапевтической работы;

• вполне естественное желание нормальных людей самостоятельно использовать карты для саморазвития, стимуляции творческого воображения, арт-деятельности, игр с детьми.

Тенденция отдельных представителей МАК-тусовки «монополизировать» и «зарегулировать» право работы с МАК как с общедоступным инструментом имеет в основе экономические интересы и в своей логике требует провозглашения «МАК-психологии» как отдельного направления. Восприятие же МАК как общеупотребимого инструмента вступает в противоречие с «цеховой монополизацией».

Тенденция к «зарегулированию» вызывает настороженность не у меня одного[4]4
  Например, Зоя Голян, «Баба-Яга против…» (http://makomania.ru).


[Закрыть], и, надеюсь, она минует как «детская болезнь» развития. Экономические интересы обучающих центров и тренеров останутся их собственными интересами, психотерапией и психологическим консультированием будут заниматься только профессионально компетентные специалисты с психологической и/или медицинской подготовкой, а метафорические карты для самостоятельного использования заинтересованными людьми будут по-прежнему доступны. И кстати, хочу напомнить, что Моритц Эгетмейер в инструкциях к своим колодам нигде не упоминает о присутствии психолога или любого другого сертифицированного специалиста.