Текст книги "Провидец, или Ловец вещих снов"

Будущее! Интереснейший из романов!

Книга, что мне не дано прочитать!

Край, прикрытый прослойкой туманов!

Храм, чья постройка едва начата!

Валерий Брюсов

Глава 1

Пролог. Случай в метро.

Мой первый вещий сон – из тех, в которых приходят видения из будущего – приснился мне после пятой инъекции лориксена. В ту беспокойную ночь меня мучили кошмары, и вот один из них запомнился своей реалистичностью и трагичностью – меня убили.

Было это так: я стоял на платформе метро, и кто-то с силой толкнул меня плечом в плечо прямо под прибывающий на большой скорости поезд. Ослепительная вспышка в мозгу, и… Я умер?

Не знаю, как у других, а у меня, когда я вижу кошмар, в какой-то момент на периферии подсознания, занятого сновидениями, вдруг просыпается маленький кусочек сознания и дает мне понять, успокаивая, что ужасы, которые я сейчас наблюдаю – это всего лишь сон.

Так и в тот раз – включился тот самый кусочек сознания. Он, как и в случаях с обычными кошмарами, мне дал понять, что это только сон. И он же извлек из памяти другую очень важную информацию – я вспомнил о том сне моей дочери, в котором ей приснилось то же самое. Тот сон Леру очень напугал. Она приехала ко мне и рассказала о нем – в её сне был тот же самый сюжет!

Что же получается? Два человека видели один и тот же сон, в котором представлено предполагаемое очень важное для обоих событие будущего. Это не могло быть случайностью. Это, конечно же, два вещих сна у двух разных людей, источником информации для которых было одно и то же событие в будущем.

Часто так бывает, что, проснувшись, человек напрочь забывает те, кошмары, что мучили его ночью. Но не в этом случае. Очнувшись в холодном поту, я четко всё помнил.

Успокоившись и взяв себя в руки, я проанализировал этот свой сон и отнес его к классу «вероятно вещий сон». А учитывая тот факт, что такой же сон приснился и моей Лере, вероятность того, что этот сон действительно вещий, то есть показавший реальное событие будущего, становилась еще более высокой.

Что из этого следует? А то, что мне надо отнестись к этому кошмарному «вероятно, вещему сну» со всей серьезностью, поскольку он касается слишком важной для меня вещи – моей жизни.

Итак, если этот сон – вещий, то это значит, что на меня будет совершено покушение. Мне совершенно не улыбалась перспектива попасть под поезд метро, и я стал думать, как этого избежать.

«Предупрежден – значит вооружен». Первое, что пришло мне в голову – надо быть осторожным и, пока все не обдумаю, сидеть дома и без нужды не высовываться.

Предчувствие подсказывало, что предполагаемое покушение не где-то далеко в будущем, а дело ближайших дней. Скрываться, прятаться до бесконечности невозможно – это страусиная политика. Если кто-то решил меня убрать, он так или иначе достанет меня. Надо самому что-то делать…

И на четвертый день я решился. Внутренне собрался и настроился на возможное «приключение». Возможное – потому что я так и не был до конца уверен, что все это не плод моего воображения. Я понимал всю серьезность ситуации и тем не менее как-то не мог принять, что вот на меня сейчас кто-то планирует совершить нападение с целью убить меня. В уме не укладывалось! Казалось каким-то нереальным. Я словно играл в какую-то компьютерную игру. Как будто мне предстояло пройти придуманный кем-то квест.

В таком настроении я вышел из дома – словно нажал клавишу «Start».

Свой «хвост» я обнаружил довольно быстро. Тот, кто следил за мной, видимо, не считал нужным быть слишком осторожным – он или сам был дилетант в этом деле, или меня считал абсолютным лопухом. Так или иначе, это сыграло мне на руку – я без труда его «вычислил». По дороге к метро, а это пятнадцать минут неспешного шага, я зашел в магазин, заглянул в аптеку, которая была немного в стороне, потом зашел в кафешку выпить кофе и всегда обнаруживал неподалеку одного и того же типа – тщедушного субъекта в неброской одежде.

«Ладно, – сказал я себе. – Посмотрим, что будет дальше». И вошел в метро.

Спускаясь на эскалаторе и поворачивая голову вслед проплывающим мимо рекламным щитам, я боковым зрением заметил, как здоровый амбал, спускавшийся вниз по левой стороне эскалатора, чуть задержался рядом с моим провожатым, и тот что-то сказал ему. Амбал после этого спустился еще чуть ниже и пристроился на эскалаторе за два человека до меня.

«Ага, похоже, меня передали исполнителю. Этакому бугаю, конечно, легче столкнуть меня, чем тому хиляку».

Как ни странно, но сознание того, что предсказанное вещим сном, похоже, начинает сбываться, меня успокоило. Одновременно с этого момента все внутри меня как-то подобралось – я вдруг нутром почувствовал, что всё, игрушки кончились.

Я сошел с эскалатора и свернул на платформу ближе к хвостовым вагонам. Пусть порадуется – в этом месте на вылете из тоннеля скорость поезда еще высокая, так что результат будет гарантирован.

Последний вагон только что ушедшего поезда скрылся в тоннеле. На платформе людей было довольно много, но все же они стояли не сплошной стеной. Я подошел к ее краю, встав лицом к черной круглой дыре, откуда через минуту-другую должна была вылететь моя смерть.

Амбал тоже вышел на платформу. Чтобы не слишком отсвечивать, он встал за спиной высокого парня, прислонившегося к колонне с улыбкой счастливого дебила («блаженный» – машинально отметил про себя я). Лишь когда из темноты тоннеля донесся шум приближающегося состава, он спокойно подошел почти вплотную ко мне и встал так же, как и я, – лицом к тоннелю. Вот так мы и стояли – плечом к плечу.

Время с этого момента спрессовалось в несколько очень плотных секунд. Где-то на втором плане своего сознания я удивлялся своему хладнокровию, ясности мысли и четкости движений. Собственно, мне нужно было сделать всего лишь два коротких движения, но от того, как четко они будут сделаны, зависела моя жизнь, висевшая сейчас на тоненьком волоске.

По тому, как встал мой визави, было ясно, что он столкнет меня движением своего массивного корпуса – толчком плечом в плечо. Это движение менее заметно, чем если бы он толкал меня руками, а ведь ему должно быть важно, чтобы все выглядело не как намеренное действие. Так как я стоял, довольно широко расставив ноги, и он это видел, то ему придется вложить в толчок телом довольно большое усилие. Это было мне очень кстати. Я еще раз мысленно прокрутил в голове свои движения.

Все приведенные выше рассуждения промелькнули в моей голове в те доли секунды, что остались до момента вылета поезда из тоннеля. И вот он вылетел. Весь в огнях, в потоке воздуха, в характерном шуме, скрежете и визге сигнала.

Краем зрения и каким-то внутренним чувством я уловил начало движения своего убийцы. В этот же момент я начал свое – сделал маленький шаг одной ногой назад, перенес на нее тяжесть тела, отклонил назад корпус, освобождая путь, а левой рукой, схватив за куртку, слегка помог моему амбалу в его стремительном движении мимо меня навстречу несущемуся поезду.

Я не видел его лица, но почему-то мне представилось на нем выражение крайнего удивления…

Этот случай совершенно выбил меня из колеи. Не помню, как я вернулся домой – все было в каком-то тумане. На душе – тяжесть… Словно что-то сдавливало грудь…

Я пытался оправдывать себя: «Но он же сам хотел столкнуть меня под поезд! Либо я, либо он! Я же сам мог погибнуть! Я только слегка помог ему…»

И все равно на душе от этого не становилось легче.

Чтобы как-то снять эту тяжесть, я вдрызг напился. Сквозь пьяный туман в голове стучала мысль: «Теперь я точно знаю – вещие сны существуют!»

Глава 2

Симпатичный носик, на долю которого выпало тяжелое испытание. Вещий сон.

– Ты знаешь, пап, а я видела вещий сон, – доверительно сказала мне дочь.

– Да? Правда? – улыбнулся я.

– Правда. И не смейся, пожалуйста.

– А я и не смеюсь. Я улыбаюсь. А это две большие разницы. И что же это был за сон?

– Ну, знаешь… Это было за день до операции…

Мы с дочерью, моей двенадцатилетней Лерой, бодро шли к ней домой от метро, хрустя свежевыпавшим снегом, подгоняемые ноябрьским, почти зимним морозцем.

Они с Татьяной, ее мамой, жили в уютной квартирке в спальном районе Москвы, где еще недавно жил и я, но… В силу определенных обстоятельств мне пришлось покинуть этот маленький мирок, оставив за собой значительную часть забот и ответственности за него.

На меня же еще легла забота о нашем общем любимце – Капитане Флинте (среди своих он позволял звать себя без церемоний, по простому – Филя или даже Фил). Филя был попугаем жако, довольно болтливым и вредным созданием, но от того не менее любимым. Ему уже исполнилось десять лет, так что по попугайским меркам он был вполне взрослым парнем.

Каюсь, болтливым Фила сделал в основном я. Первым делом научил его классике пиратского сленга: «Пиастры!», «Карамба!», «Тысяча чертей!»… Дальше все пошло как-то само собой – его словарный запас становился все больше. Порой он удивлял нас новыми словами, которые сам откуда-то подхватывал. Но самым удивительным было то, что вставлял он свои словечки и целые фразы очень к месту. Он всегда внимательно прислушивался к разговорам людей в его присутствии, и время от времени от времени выдавал такое, что невольно закрадывалась мысль: да эта птичка все понимает! И порой мне казалось, что его словечки и мелкие пакости – это своеобразное проявление его чувства юмора.

Из-за Капитана Флинта мы чуть было серьезно не поссорились, когда настал момент моего ухода. Вот ведь как бывает: нам с Татьяной как-то удалось обойтись без скандалов и ссор, сохранить добрые отношения, а вот с Филей… Каждый хотел, чтобы он остался с ним. После бурного обсуждения, я скрепя сердце уже было согласился расстаться, но у Фила было другое мнение. Этот нахальный парень уселся мне на плечо и ни за что не хотел слазить. Уговоры Леры и Татьяны ни к чему не привели. Пришлось найти приемлемый компромисс – Филя будет жить у меня (раз уж он так решил), а Татьяна с Лерой будут на подстраховке, чтобы в случае необходимости (мой отъезд, командировка, что-то еще) навещали его и ухаживали за ним. Ну и, конечно, они всегда могли приходить к нему в гости даже в мое отсутствие.

Быстро стемнело. Вдоль тротуаров уже зажглись фонари. Обычно все так и ходили – по асфальту тротуара, теперь уже слегка присыпанного искрящимся снегом. Но сейчас я решил немного срезать – пройти по дорожке через соседний двор. Фонарей здесь не было, но и без них я сразу понял, что группка молодых людей, среди которых были и девушки, сидящих немного в стороне на детской площадке, – это «блаженные». Их можно было легко узнать по характерным замедленным движениям и идиотской блаженной улыбке на лице. Считалось, что они безобидные, и мы с дочерью просто спокойно прошли мимо.

Лера была в хорошем настроении. Еще бы! Наконец-то закончилось ее двухнедельное заточение в больнице, где ей делали операцию на носовой перегородке. Бедный ее носик! Он пострадал во время слишком азартной игры в жмурки на дне рождения одной из ее подруг – удар о дверной косяк, искры из глаз, кровь из носа, сломанная перегородка… В результате предстояла операция в больнице по приведению носика в норму. Операция не бог весть какая, но оказалась очень болезненной. Пожалуй, это было самое трудное испытание в двенадцатилетней жизни моей дочери – испытание физической болью, – и она его стоически выдержала.

– Представляешь, мне приснилось, как мне делали операцию. Вернее, не делали, а только будут делать, ведь на тот момент мне операция только предстояла. Но все было точь-в-точь как потом случилось на самом деле…

Дочь многозначительно посмотрела на меня и, видя, что я не врубаюсь, воскликнула:

– Пап, ну как ты не понимаешь?!

И повторила, чтобы до меня дошло:

– Я видела во сне то, что только должно было произойти через два дня!

Операцию ей делали под местным наркозом. Дочь была в полном сознании, поле зрения ничем не ограничили, и она хорошо все видела, в том числе и свое искаженное отражение в таких круглых медицинских зеркалах с дырочкой посередине, прикрепленных ко лбам склонившихся над ней хирургов.

– Я видела, как надо мной склонился Григорий Степанович, ну, это наш завотделением, и сильно нажал на нос. Было так больно! Аж искры из глаз посыпались! Понимаешь? Это было и во сне, и точно то же самое – потом на всамделишной операции.

Я недоверчиво посмотрел на нее:

– То есть ты хочешь сказать, что операцию, которая только должна была состояться через два дня, ты видела во сне? И даже боль чувствовала во сне?

– Да в том-то и дело! Все точно так и было потом, во время настоящей операции! Правда-правда! Точь-в-точь! Ее делали двое дяденек-хирургов. Наш Зав – это мы так между собой, ну, с девчонками в палате, звали Григория Степановича – он у них самый главный, заведующий отделением. И еще там один был – его помощник. И вот Григорий Степанович осмотрел мой нос и ка-ак надавит! Это было как взрыв в голове. Так больно! И потом он как-то так стал мять мой нос, словно он был пластилиновый. Абсолютно так, как было в моем сне. Вот и получается, что этот сон был вещим.

«Просто садист какой-то», – недобро подумал я про этого Григория Степановича. Потом еще немного порасспрашивал ее о подробностях сна и операции. Искренне поудивлялся вместе с ней этому странному совпадению сна и реальности. Понегодовал на врача, сделавшего так больно моей дочери.

– Бедненькая моя, – посочувствовал я ей. Обнял за плечи. – Ничего, теперь это все уже позади.

С симпатичным носиком моей дочери, слава богу, все закончилось хорошо. Но этот короткий разговор заставил меня задуматься о природе вещих снов (а как еще можно назвать тот сон, который показал событие предстоящего будущего?)

Как могла девочка за два дня до того, как событие произошло, увидеть картинку, в точности передающую то, чему еще только предстоит произойти? Что это? Ведь ребенок совершенно ничего не знал о том, как и что именно будут делать хирурги, поэтому визуальные образы, сконструированные на основе имеющихся знаний, исключаются, особенно если учесть детали. Неужели всего лишь случайное совпадение? Но не слишком ли точное совпадение?

А если это не случайность, то что же это?

Все это меня очень заинтересовало, ведь это был действительно вещий сон – явление необычное и таинственное. И этот уникальный случай произошел так близко от меня – с моей родной дочерью – и в ситуации, когда в его достоверности я не мог усомниться.

Время – удивительная вещь. И одна из самых загадочных. Его вроде бы и нет, а в то же время оно везде, оно пронизывает все.

Оно исчезающее мало, то время, что является нашим настоящим, реально существующим нашим настоящим. Оп! И вот оно уже стало прошлым…

И одновременно оно невообразимо огромно, бесконечно простирающееся в прошлое и в будущее.

Мы в нашей реальной живой жизни, которая, как известно, «только миг между прошлым и будущим», тем не менее сознаем наличие времени и признаем свое бессилие перед ним. Время невозможно ни остановить, ни ускорить, ни притормозить. Оно неумолимо и безжалостно ко всему – и к великим пирамидам, и к мотылькам-однодневкам. Оно как величественная река, которая плавно, спокойно и равнодушно несет свои воды, не обращая внимания ни на вселенские катаклизмы, безмолвно разворачивающиеся в глубинах вселенной, ни на суетную возню самой мелкой букашки.

Для человека в его всегдашней безмерной гордыне во все времена было так заманчиво хоть немножко, хоть чуть-чуть приручить время. Машина времени – одно из самых заветных мечтаний человека! Способность перенестись в прошлое (даже подправить, изменить там что-то) или в будущее, а потом еще и вернуться назад в свое время – что может быть желаннее!

Да что там перенестись! Нам много не надо – смирял человек свою гордыню, – нам хотя бы иметь возможность заглянуть одним глазком в будущее! Узнать, что там будет. Или узнать, что в действительности было в прошлом.

Безнадежные мечты! Одним словом – фантастика…

А между тем тот вещий сон моей дочери не оставлял меня в покое, засел где-то внутри, беспокоил и будоражил. Хотя, конечно, нельзя сказать, что все началось именно с него. Меня и раньше интересовали проблемы времени, я много размышлял о взаимодействии нашего настоящего с будущим и прошлым, о тайнах великих предсказаний, предсказателях и тому подобном. Но этот случай с Лерой послужил как бы толчком, приведшим к тому, что мой абстрактный интерес перешел в новое качество – жгучее желание понять, в чем тут дело.

Мысли стали постоянно возвращаться к этому сну в попытках найти ему объяснение. Я думал: «Что, если это пример получения достоверной информации из будущего, информации в виде зрительных образов и даже ощущений? Болевых ощущений в нашем случае. Что если передача информации сквозь время все-таки возможна?»

Я задумчиво прохаживался по комнате от своего рабочего стола к столику с клеткой Фили и обратно. Капитан Флинт молча следил за моими перемещениями.

– Ну что молчишь, друг мой Филя? – я остановился у клетки и смотрел на своего дымчато-серого приятеля. Он чуть приподнял крыло и, склонив голову, поправил под ним перышки.

– Филя хоороший, – сказал он своим немного скрипучим голосом.

– Хороший, хороший, – одобрительно подтвердил я и, возвращаясь к свои мыслям, продолжил, обращаясь к нему:

– А давай-ка, дружок, примем это как некий исходный постулат, то есть допустим, что передача информации сквозь время – из прошлого или из будущего в настоящее – действительно возможна, и поразмышляем немного на эту тему. Дадим волю фантазии, поиграем в этакую своеобразную игру – построим гипотезу о передаче информации сквозь время и посмотрим, насколько успешно она сможет объяснить известные факты.

Мой одинокий образ жизни, сложившийся за последние почти полгода холостяцкого бытия, теперь позволял мне отдаться тем «философским» размышлениям, что были навеяны вещим сном моей дочери, со всей страстью и без оглядки на ежедневную суету.

Берлога одинокого отшельника – однокомнатная квартирка на самом верхнем этаже двадцатичетырехэтажного дома на окраине Москвы, куда я перебрался вместе с Капитаном Флинтом, – была идеальным местом для напряженной работы ума, а мой «философический» настрой после развода тоже в немалой степени способствовал этому. Прямо по Сократу: при удачном браке будешь счастливым, при неудачном – философом.

Так уж совпало, что в добавок ко всему пару недель назад мне пришлось уйти с работы, которой я отдал без малого пятнадцать плодотворных лет. Так что и с этой стороны я был совершенно свободен как вольная птица.

При этом, слава богу, забота о хлебе насущном не была для меня актуальной – за предшествующие годы на вполне хорошо оплачиваемой должности я накопил некоторые средства «на черный день». Я их разделил со своей бывшей, и еще, скромно скажу, кое-что осталось на житие-бытие. Понятно, это временно, финансы имею обыкновение быстро заканчиваться, но это случится еще не скоро, и пока об этом можно было не думать.

Вот в таких обстоятельствах, имея кучу свободного времени и будучи обремененным лишь заботами о Капитане Флинте, который скрашивал мое одиночество, я и приступил к разработке теории сквозьвременной передачи информации…

Глава 3

Немного наукообразия. Теория хронополя.

Играть, конечно же, интереснее вдвоем. Для своей умственной игры по теме «Возможна ли передача информации сквозь время?» я придумал себе партнера, сидящего у меня в голове. Он же был и моим собеседником, и критиком, и просто слушателем – все в одном лице. А его персонификацией, этаким аватаром в моем реальном мире (пусть и не очень многословным, что, впрочем, можно скорее счесть за достоинство), стал Капитан Флинт.

Вот с ним, с моим сереньким жако, я и начал свой внутренний диалог.

– Итак, коллега, – я стоял у клетки и обращался к Капитану Флинту, – базисный постулат, который ложится в основание нашей гипотезы: передача информации через время возможна. (Филя, будто что-то понимая, согласно, кивнул головой.)

Из этого сразу следует, что должен быть какой-то ее носитель. Пока мы ничего не знаем о нем, кроме того, что он должен быть. Назовем его для удобства просто – временно́е поле. Или лучше – хронополе.

– Хм… А что, неплохо звучит! Вот только не помню, не использовался ли этот термин кем-то раньше. Ведь наверняка, использовался, и тогда меня могут обвинить в плагиате… Ну и черт с ним, с плагиатом, – мы-то с вами, коллега, об этом ничего не знаем, следовательно, для нас этот термин совершенно нов, значит, и плагиата никакого нет.

– А нашу гипотезу – продолжил я свою мысль, – мы так и назовем – Общая теория хронополя и сквозьвременная передача информации. Солидно звучит…

«Коллега» Фил в ответ лишь щелкнул клювом и переступил с лапки на лапку.

От автора читателю:

Дорогой читатель, автор специально прервал здесь нить повествования, чтобы предупредить о том, что кому-то эта глава может показаться скучной, заумной, навевающей зевоту.

Если ты относишься к тому типу читателей, кого больше увлекают перипетии детективного сюжета, если у тебя вызывают тоску наукообразные и заумные рассуждения, то просто перескочи сразу на последний абзац этой главы и читай дальше.

Если же тебе интересно следить за ходом мысли героя этой повести, за логикой его рассуждений, ведущих к построению стройной, но совершенно фантастической гипотезы, тогда смело вперед! Только не забывай – это все-таки художественный текст, а не научный трактат.

Однако вернемся к нашим рассуждениям…

Хронополе. Попробуем предположить некоторые его свойства. Пока в простейшей одномерной модели. В том смысле, что сфокусируемся на одном измерении – временно́м, имея, конечно, в виду пространственно-временно́й, т.е. четырехмерный континуум.

– Хронополе простирается по всей временно́й оси, соединяя собой все ее точки и заполняя собой ее континуум.

– События текущего настоящего могут как-то воздействовать на хронополе, вызывая его возмущения.

– Возмущения хронополя распространяются, затухая, по временно́й оси в обе стороны: и в прошлое, и в будущее.

– Возмущения хронополя, конечно, имеют волновой характер.

– Если события текущего настоящего могут воздействовать на хронополе, вызывая его возмущения, то логично предположить, что возможно и обратное: возмущения хронополя могут как-то воздействовать на предметы текущего настоящего.

Сформулировав эти пять положений (а это не что иное, как основные постулаты конструируемой нами гипотезы, раскрывающие базисный постулат), мы можем составить некоторую исходную, крайне упрощенную качественную картину, описывающую хронополе. Ее мы попробуем использовать как начальную точку, отталкиваясь от которой можно идти дальше и строить более сложную картину.

Вперед!

1. Хронополе простирается по всей временной оси, соединяя собой все ее точки и заполняя собой ее континуум.

Ось времени нельзя рассматривать в отрыве от пространственных осей. Время не существует отдельно от пространства, а образует вместе с ним пространственно-временной континуум. Так, по крайней мере, утверждает старина Эйнштейн, и с ним согласна вся современная наука. Таким образом, хронополе должно быть четырехмерным, впрочем, так же как и все остальные известные науке поля – электромагнитное, например, – они существуют в пространстве, но и во времени, а не вне его. Будем об этом помнить, хотя для простоты, рассматривая вопросы, связанные с аспектами информационного взаимодействия настоящего с будущим и прошлым, часто будем рассматривать только временно́е измерение, о чем уже было упомянуто выше.

2. События текущего настоящего могут как-то воздействовать на хронополе, вызывая его возмущения.

Как камень, брошенный в реку, вызывает круги на поверхности воды, распространяющиеся во все стороны – и по течению, и против течения, так и возмущение хронополя распространяется как по течению времени – в будущее, опережая его естественный ход, так и против течения – в прошлое.

Что именно может играть роль такого камня, способного вызвать волнение хронополя?

Да все события, процессы и даже просто предметы нашего мира способны как-то воздействовать на хронополе, но, конечно, в разной степени. Какие-то события могут быть источниками возмущений, другие – лишь вносить в них искажения. Одни способны вызвать лишь ничтожнейшую рябь, другие – сильнейшие волны.

Увы, пока мы не знаем, как именно явления нашего настоящего воздействуют на хронополе, и тем более не знаем, как нам самим на него воздействовать, тем более – управлять этими воздействиями.

3. Возмущения хронополя распространяются, затухая, по временной оси в обе стороны: и в прошлое, и в будущее

Ключевое слово здесь – «затухая». Ну, это вполне естественно, что чем дальше от точки возникновения возмущения, тем меньше его интенсивность. Получить сигналы из далекого будущего должно быть сложнее, чем из близкого, и именно потому, что сигналы оттуда слишком слабы. Каков именно характер этого затухания? Экспоненциальный? Обратно пропорциональный квадрату дистанции во времени? Что-то в этом роде. А точную зависимость только предстоит определить.

4. Возмущения хронополя имеют волновой характер.

Это тоже вполне естественное предположение, так сказать, «по аналогии», но пока бездоказательное. Примем это как аксиому и будем в дальнейшем называть эти возмущения хроноволнами.

В постулате №2 уже были упомянуты источники возмущений хронополя – хроноволн. Что именно может быть их источником? Попробуем ответить на этот вопрос чуть позже.

5. Возмущения хронополя могут как-то воздействовать на предметы текущего настоящего.

Если мы допустили существование волн хронополя, то они должны не только генерироваться какими-то источниками (см. постулаты №2 и №4), но и как-то взаимодействовать с окружающим миром, подчиняясь известным волновым законам: отражаться, отклоняться, поглощаться, дифрагировать и прочее, и прочее… А это значит – нести в себе информационную картину окружающего мира.

Здесь уместно вспомнить электромагнитное поле. По-моему, просматривается очень четкая аналогия.

– Не правда ли, коллега? – я открыл дверцу клетки и подсыпал Филу корма. Мой не слишком разговорчивый собеседник лишь пощелкал клювом. Я принял это за знак согласия и закрыл клетку.

Кстати, в связи с этой аналогией здесь также уместно вспомнить вопрос об источниках хроноволн. Что является источником электромагнитного излучения? Процессы, связанные с выделением энергии, – термоядерные реакции на звездах, всяческого рода взрывы, горение и тому подобное. Скорее всего, эти же процессы являются и источниками хроноволн. Более того, закрадывается крамольная мысль: а не является ли хронополе третьим, доселе скрытым составляющим электромагнитного поля (в дополнение к известным двум – электрическому и магнитному), превращая его тем самым в хроноэлектромагнитное поле?

Постулат №5 констатирует собственно то, из-за чего вообще разгорелся весь сыр-бор, то, из-за чего вообще имеет смысл дальше развивать эти мысли. Если хронополе никак не взаимодействует с нашим реальным миром, то исчезает сам предмет обсуждения. И наоборот – ведь если волны хронополя воздействуют на предметы нашего мира, значит, теоретически возможно их принимать. А если научиться выделять, воспринимать, принимать волны хронополя нашим сознанием, то тем самым мы обретем способность реально «заглядывать» в прошлое и будущее.

Здесь я прервал свои рассуждения и попытался как-то их обобщить.

Но что получается… Исходя из вышеизложенных постулатов, весь наш мир пронизан волнами хронополя точно так же, как он пронизан электромагнитным излучением – светом, радиоволнами…

Мы купаемся в волнах времени, приходящих к нам из прошлого и из будущего и несущих на себе информацию о мире и о событиях в нем, которым только предстоит произойти, и о тех событиях, что уже произошли, но отголоски которых доносятся до нас с волнами хронополя.

Я увлекся этой игрой – разработкой теории хронополя, и скоро у меня сложилась довольно стройная непротиворечивая картина. Наконец наступил момент, когда мои рассуждения перешли из области теоретических построений в другую, более практическую плоскость.

Вся проблема – в способности восприятия и осознания сигналов из будущего или из прошлого. Пока для этого у нас нет никаких приборов и инструментов…

Кроме одного.

Как в древние времена на заре возникновения естественных наук у человека был единственный инструмент – он сам с его пятью чувствами, так и сейчас в вопросе исследования хронополя у человека пока что есть только он сам.

Увы. Не имея возможности активно воздействовать на объект исследования, мы вынуждены использовать метод пассивного наблюдения и поиска тех фактов, которые были бы прямым или косвенным доказательством нашей гипотезы.

Исследователь, который займется поиском таких фактов – а это, прежде всего, случаи успешного предсказания будущего, – столкнется с проблемой их распознавания. Ведь достоверный факт успешного предсказания может быть объяснен причинами, совсем не связанными со сквозьвременной передачей информации.

Одной из таких причин может быть случайность. Предсказатель просто угадал. Осознанно или неосознанно – неважно. Просто произошло случайное совпадение того, что было предсказано, с тем, что произошло в реальности. Чего только в жизни не бывает.

Второй – предвидение. Успешно предсказать будущее иногда бывает возможно, отталкиваясь от настоящего, зная прошлое, определив тенденции и экстраполировав их в будущее. Часто это дает отличные результаты, а нередко даже абсолютно точные, но это не имеет отношения к нашей теме.

Примером таких абсолютно точных предсказаний являются предсказания повторяющихся событий – цикличность повторений времени суток, времен года, солнечных затмений и тому подобное. Именно они вводят шкалу измерения времени. Да, собственно, вся современная наука, оперирующая в своих формулах такой переменной, как время t, занимается именно этим – научным предвидением. Только это не называется так пафосно. Простейший пример: зная скорость движения автомобиля и его направление, мы можем точно определить, где он будет находиться через время t. Это ли не пример успешного предсказания?! Так что в ряде случаев событие в будущем можно просто вычислить с той или иной вероятностью.

И только третья причина – знание – относится к собственно предсказанию. Человек заглянул в будущее и увидел там нечто. Теперь он знает, что там. Информация получена непосредственно из будущего. Источник ее находится именно там – в будущем. Приемник – здесь, в настоящем.

Как выделить из множества фактов успешных предсказаний именно те, которые соответствуют третьей причине? Увы, даже самый тщательный анализ не может дать стопроцентной уверенности.