Текст книги "Иван Московский. Том 2. Король Руси"

– За кампании минувших двух лет Иоанн сумел разгромить и подчинить своей власти ключевой торговый город Руси – Новгород. Причём Новгород поддерживал Казимир, выслав ему союзный контингент. Именно через этот город он планирует вывозить персидские товары. Потом он последовательно разбил большое степное войско и войско Казимира, которое тот послал к Москве. Чуть ранее его отец сумел разгромить степное княжество и занять среднее течение Волги. Таким образом Иоанн ныне удерживает в своих руках практически весь маршрут от устья Волги до устья Невы, необходимый для начала Персидской торговли.

– И что вы от меня хотите?

– Чтобы ваши подданные установили торговые отношения с Новгородом.

– Это ведь война с Ганзой!

– Король Неаполя уже отправил к нему шесть каррак с товарами, наняв их в Генуе. А его дочь, Элеонора, вышла за Иоанна замуж.

– Я не могу неволить своих купцов.

– Вы же не хотите, чтобы Луи, что без всякого сомнения узнает о сложившейся диспозиции, опередил вас?

– От кого же он узнает?

– О компании Персидской торговли много кто знает. Как и о посольстве Фердинанда. Вряд ли Паук упустит свою выгоду в этом деле. Вы же не хотите этого, не так ли?

– Что мешает Императору посоветовать купцам Ганзы наладить торговые отношения с Иоанном?

– Король Польши и Великий князь Литвы – Казимир. Ганза с ним очень дружна и не станет идти против своего благодетеля.

– Даже если выгода так велика, как написано в этом письме? – кивнул Карл на свиток, валявшийся на столе.

– Сложно говорить о выгоде, когда войска могут войти в город и всё отнять. Кроме того, Иоанн действительно хороший полководец. И в случае взаимовыгодного союза, как всё утрясётся, сможет высылать вам свои войска. Он ведь, как и вы, увлечён артиллерией и ордонансовыми ротами.

Герцог встал.

Медленно прошёлся по комнате, обойдя стоящего кардинала по кругу. И остановившись за его спиной, спросил:

– А что хочет Святой Престол?

– Пущего блага для всех христиан.

– Вы не поняли меня. Что Святой Престол хочет для себя? Зачем ему моё усиление?

– Святой Престол очень недоволен Прагматической санкцией, что действует во Франции вот уже полвека. И надеется на вашу поддержку в нашем стремлении её отменить. Вы добрый христианин и человек слова, в отличие от Луи. С вами можно договариваться. И мы хотим договориться. Кроме того, вам не нужно будет воевать с Ганзой.

– Вот как? Это ещё почему? В герцогстве Брабант их сила велика, и города могут выставить большое войско.

– А во Фландрии – нет. И в Артуа – нет. Да и в Брабанте их позиции не так сильны, как вам кажется.

– А мне кажется, что вы хотите ввергнуть мои северные владения в бунт. И отвлечь меня от дела всей моей жизни.

– Если у вас с Иоанном всё получится, то Папа обещает вам корону Бургундии. Иоанну он уже подтвердил право наследования.

– Я подумаю над вашими словами, – тихо произнёс Карл, поигрывая желваками, что выдавало в нём высочайшее напряжение и даже в какой-то мере раздражение. – А теперь вы можете быть свободны…

Глава 10

1473 год, 6 июля, где-то под Ржевском

Занимаясь наведением порядка в Твери, Иоанн узнал, что к нему идёт войско Казимира. Как? То не секрет.

Войско короля Польши и Великого князя Литовского, направляясь на восток, могло пройти лишь через два города – Полоцк и Смоленск. Но Полоцк – это северо-восточное направление. А Смоленск – то, что нужно. И так уж сложилось, что в этом городе ещё со времён деда Иоанна – Василия Тёмного – имелись свои люди. Строго говоря, целая партия, причём немаленькая. Недостаточная для того, чтобы город просто перешёл на сторону Москвы, но достаточная, дабы держать Москву в курсе всех происходящих событий. Поначалу-то за счёт гонцов, а пять лет назад, с подачи нашего героя, их продублировали голубиной почтой. От греха подальше. Ведь голубя перехватить намного сложнее.

Так что Казимир только в Смоленск вошёл, а в Москве о том уже знали. Как и о том, когда и куда он вышел. Более полных сведений с голубем не передашь из-за особенностей писчих принадлежностей в те годы. Но и этих сведений было достаточно, чтобы Андрей Васильевич Молодой, оставшийся присматривать за Москвой в отсутствие племянника, отправил к тому гонцов, предупреждая об опасности.

Иоанн, узнав новость, колебался весь вечер. Однако, проспавшись, решился. Сколько войск было у Казимира, он не знал. Но его армия была «заточена» под полевые битвы. И использовать её иначе не выглядело рационально. От великой нужды – да, можно, но лучше всего она раскроется именно в поле.

Можно, конечно, и подождать Казимира да встретить его за крепкими стенами. Но Иоанн не видел в том особого смысла. Тем более что маршевая подвижность была на его стороне, и при необходимости он мог всегда удрать.

Обоз германцев и новгородцев он оставлял в Твери, как плохо организованный. Перекладывая возросшую нагрузку на свой, ординарный. Благо, что поход, скорее всего, предстоял недалёкий. А у него там и мало-мальски стандартные повозки, и полевые кухни, и централизованное горячее питание, из-за чего бойцы на привалах лучше отдыхали и хорошо питались, что позволяло не только выдавать больший темп передвижения, но и тупо идти дольше.

Войско же Казимира, конечно, какой-то обоз с собой тащило. Но кормилось за счёт принимающей стороны, из-за чего двигалось очень медленно, тратя время на грабежи окрестного населения.

Так или иначе, но Иоанн выступил. И 6 июля встретил войско Казимира возле Ржевска.

– Быстро, – отметил с явно недовольным лицом Иоанн, поскольку король Польши вёл своё войско с заметным опережением ожидаемого графика. Конечно, не настолько быстро, чтобы при случае догнать Московскую армию, но он продвигался в намного большем темпе, чем наш герой предполагал…

Тем временем в лагере короля Казимира был обед. Простым бойцам подавали что бог послал, то есть что они сами в окрестных землях награбили. А вот руководству армии приходилось давиться жареными молодыми кабанчиками, добытыми им егерями специально с охоты, и прочими мерзостями вроде красной икры солёной и сухого итальянского вина.

– Господа, что это за звуки? – вдруг произнёс Жан де Сегюр, командир наёмной итальянской компании[35]35
  Компания от фр. compagnie – название роты. Впрочем, рота в XV веке не вполне соответствует её современному пониманию. Она была ближе к современному понятию «компания», то есть это некая организация для ведения коммерческой деятельности – военного ремесла с целью обогащения. На практике такая «рота» могла состоять и из сотни человек, и из тысячи, и даже более того, из-за чего статус капитана такой роты был довольно высок. В современном понимании рота утвердилась только в середине XVII века (1631 г.) в Швеции при Густаве Адольфе.


[Закрыть] кондотьеров.

Все прислушались.

– И действительно, – согласился король, встав из-за стола. – Музыка какая-то…

С этими словами он вышел из палатки и с помощью слуг взобрался на коня, дабы выехать к краю лагеря и получше рассмотреть источник шума. Остальные руководители армии спешно последовали за своим предводителем.

И очень вовремя.

Потому что, когда они приблизились к краю лагеря и смогли обозреть довольно обширное поле, из-за перелеска появились первые бойцы нашего героя. Под звуки волынки[36]36
  Волынка – традиционный музыкальный инструмент не только в Шотландии, но и на Руси, активно бытовавший до XIX века.


[Закрыть] и барабанный бой, которые играли своего рода кавер на знаменитую Scotland the Brave. Её несколько лет назад «сочинили» нанятые Иоанном скоморохи под его чутким руководством. В музыке он ничего не понимал, но промычать мотивчик и корректировать их потуги вполне мог.

– О-ля-ля! – воскликнул Жан де Сегюр, глядя на то, как ровно и аккуратно идут пикинёры с аркебузирами, что выступили вслед за конницей. Прямо ногу в ногу хорошо организованной колонной. Никакой свалки и толпы. – Кьес а вени?[37]37
  Кьес а вени? – Qui est-ce à venir? – Кто это идёт? (фр.) Автор специально употребил французский, а не старофранцузский.


[Закрыть]

– Руа де Рюси[38]38
  Руа де Рюси – Roi de Russie. – Король Руси. (фр.)


[Закрыть], – усмехнувшись, заметил командир швейцарцев, на что Казимир чуть было не зарычал. Французского он не знал, но догадался о смысле сказанного. Впрочем, не стал вступать в перепалку и унижаться…

Войска Иоанна спокойно и чинно втягивались на поле.

А вот в лагере Казимира началась настоящая паника. Более-менее организованно выступили только швейцарцы, которые очень адекватно отреагировали на появление противника. И если бы не их выдержка, то всё могло бы получиться не так благостно.

Но вот – выстроились.

Наш герой даже немного промедлил, давая Казимиру навести порядок и выстроить своих людей. Ведь московская армия умудрилась построиться очень быстро. Возня была только с союзниками, да и то не великая.

Почему он не напал первым?

Так не выгодно ему это было. Даже «на выпуклый взгляд» противника перед ним стояло намного больше.

Что у Иоанна было по пехоте?

Две тысячи пикинёров. Две сотни рондашёров – мечников с круглыми линзовидными щитами – рондашами. Четыре сотни аркебузиров. Сотня арбалетчиков. И четыре сотни наёмной германской пехоты, которая королю совсем никуда не подходила, так как не вписывалась в его стратегию. Совокупно чуть за три тысячи бойцов. А против них выступала швейцарская баталия тысяч в восемь лиц.

Перевес? Перевес. Причём очень серьёзный.

А что по коннице? Три сотни королевской дружины, четыре сотни новгородского городового полка и две сотни тверского. Совокупно девять сотен всадников причём не сотенной службы, а вполне себе средневековых. Разве что королевская дружина была вооружена нормальными пиками с кожаными ремнями-упорами, что выгодно выделяло её на фоне остальных. Им противостояли пятьсот всадников королевского полка Польши, семь сотен, выставленные союзными магнатами, три сотни от Михаила Борисовича и ещё столько же итальянских кондотьеров, что прибыли из той жаркой страны с наёмной компанией.

Опять перевес. Вдвое. Причём три сотни итальянцев были одеты в латы, как и добрая половина королевской дружины.

Только с артиллерией Казимир напортачил и не притащил на поле боя ни одного орудия. Так что Иоанн со своими шестью лёгкими «громыхалками» имел полное и подавляющее преимущество.

Плюс, если смотреть в суть вопроса, то у нашего героя было ещё и преимущество по стрелкам. Арбалетчиков, конечно, у швейцарцев имелось побольше. Но вот с аркебузирами – беда. Их считай, что и не было. Да и в целом преимущество по количеству стрелков держал Иоанн. Кроме того, они были более толково организованы.

Если же смотреть на ситуацию в сухом остатке, то у Казимира были все шансы не просто победить, а разнести Иоанна в пух и прах. Так что наш герой и не спешил с атакой, стремясь реализовать то единственное преимущество, что у него имелось… а его можно было применить только в обороне.

Вышли, значит. Построились.

Но начинать бой просто так было как-то неуместно. У Иоанна за спиной стояла целая куча иностранных наблюдателей. Да и у Казимира не меньше. Хуже того, сюда даже приплёлся тот самый кардинал, что был послан Папой для переговоров к королю Польши. Вот вся эта пышная компания и выехала перед войсками на поговорить.

– Брат мой, – обратился Иоанн к Казимиру на латыни, которой уже в изрядной степени овладел. Как-никак основной язык международного общения и науки не только тех лет, но и ближайших веков. – Почто ты вторгся в мои владения? Мы разве ведём войну?

– Это мои земли! – воскликнул Великий князь Тверской Михаил Борисович.

– Жители Твери единогласно присягнули на верность мне. И низложили тебя, объявив обманщиком. Почто ты их втягивал в войну? Почто голову дурил?

– Они не могли этого сделать!

– Уважаемые господа, представляющие короля Неаполя, герцога Милана и короля Дании, а также эти шевалье из Ольденбурга и Люксембурга могут засвидетельствовать мои слова. Горожане принесли мне присягу на площади перед Спасо-Преображенским собором. А всё имущество, что некогда принадлежало твоей семье и епископу, было разделено между его жителями.

– Это так, – торжественно произнесли по очереди все посланники со стороны Иоанна.

– Получается, что меня ты тоже обманул? – недовольно поморщившись, заметил Казимир, обращаясь к Михаилу Борисовичу. – Не ты ли мне говорил, что жители Твери скорее умрут, чем присягнут Иоанну?

– Он взял их силой! И заставил!

– Они сами открыли ворота, – возразил наш герой, и иностранные наблюдатели это подтвердили кивками.

– Но этого не может быть! – в ужасе воскликнул Михаил Борисович.

– И всё же это факт. А факт – самая упрямая вещь в мире. Итак, брат мой, – вновь обратился Иоанн к Казимиру, – почто ты вторгся в мои владения? Мы разве воюем?

– Между нами есть неразрешённое дело, – нехотя произнёс король Польши. – Ты, брат мой, претендуешь на титул короля Руси.

– Я не претендую на него, – покачал головой Иоанн. – Я являюсь его законным наследником. И законники Святого Престола это твёрдо установили. Законники же королевства Польского попросту бездельники и не блюдут со всем радением правильность твоего титула, допустив постыдную ошибку.

– Этот титул мой!

– По какому праву? Ты завоевал Русь? Ты имеешь отношение к дому Пястов или Рюриковичей?

– Я наследовал Пястов!

– Не ты, а твой отец. И унаследовал он не всё величие Пястов, а только корону Польши и Литвы, что закреплено решениями сеймов сих держав. Разве было собрание уважаемых людей Руси, что провозгласили тебя истинным наследником Казимира Пяста?

– Но этот титул принадлежит мне! – воскликнул раздосадованный король Польши.

– Сожалею, – мягко улыбнувшись, ответил Иоанн. – Ничем не могу помочь.

– Может быть, ты возьмёшь отступные? – поинтересовался кардинал, занявший неловкую паузу.

– Отступные за что?

– Сто тысяч флоринов[39]39
  100 тысяч флоринов (по 3,53 грамма золота каждый) равны примерно 47,5 тысячам серебряных рублей (по 80 грамм серебра каждый) новгородским счётом.


[Закрыть], – спешно произнёс.

– Сто тысяч флоринов за что и от кого?

– Я готов заплатить тебе сто тысяч флоринов, – тихо и неохотно произнёс Казимир, – если ты откажешься от своих претензий на титул король Руси. В мою пользу.

– Интересное предложение, – лукаво прищурившись, произнёс Иоанн. – Но сто тысяч флоринов – мало. Увеличь сумму до пятисот тысяч[40]40
  500 тысяч флоринов равны примерно 238 тысячам серебряных рублей новгородским счётом.


[Закрыть] и добавь к ним Смоленск с Полоцком. И я подумаю над твоим предложением.

– Щенок! – не выдержал Казимир. – Чего ты хочешь добиться?!

– Я хочу своего, старик, – ровно и спокойно ответил Иоанн.

– Своего он хочет! Сто тысяч флоринов – это огромные деньги!

– Огромные, – кивнул Иоанн. – Но они ничто по сравнению с праотеческим титулом, который ты хочешь присвоить.

– Ты разве не видишь, сколько войск я привёл? Они сметут тебя! Раздавят как букашку! Я только из уважения к Святому Престолу делаю тебе столь щедрое предложение. А ты чего творишь? Ты ещё ничего не смыслишь в этом мире! В том, как в нём всё устроено! По каким правилам он живёт!

– Ты так думаешь? – смешливо переспросил Иоанн.

– Да! – продолжал распаляться Казимир, лицо которого раскраснелось от раздражения. Он как-то не привык, чтобы с ним так разговаривали. Иоанн же сохранял спокойствие и даже какую-то толику показного веселья. Впрочем, оно никого не вводило в заблуждение из-за глаз. Ибо глаза короля Руси смотрели на своего противника как на жертву. С таким видом мясник изучает корову или волк – ягнёнка.

– В этом мире, – внезапно для всех прорычал Иоанн, посуровев лицом, – есть только одно правило. Если лев голоден – он ест.

После чего наш герой развернул своего коня и спокойно поехал к своим войскам. И его люди тут же последовали за ним, оставив Казимира, задыхаться от злобы. Иоанн лишь бросил через плечо прощальное:

– Старый воришка, – на русском языке, отчего король Польши аж захрипел, заходясь в раздражении. Да так, что свита даже подумала, будто его хватит удар.

Простая провокация.

Но Иоанн добился своего. И Казимир принял решение атаковать, двинув вперёд свою пехоту – швейцарскую баталию.

Наш герой поставил все свои шесть орудий перед пехотным строем, а разрывах между ними аркебузиров. Караколем. Иными словами, так, чтобы первый ряд стрелял и отходил назад на перезарядку. А второй продвигался вперёд и тоже стрелял. После чего опять отходил назад на перезарядку.

Аркебузиры его этому приёму были обучены, в отличие от арбалетчиков. Но тех было немного, поэтому их Иоанн отвёл на фланги, где во время переговоров уже успели поставить обозные повозки, что позволило обеспечить определенное полевое укрепление за счёт импровизированного вагенбурга. Это в какой-то мере компенсировало преимущество Казимира в коннице.

Да, всадники неприятеля могли обойти короля Руси с тыла. Но там нестроевые спешно ставили сборные рогатки, известные позже как испанские козлы. Ничего хитрого. Грубо говоря, бревно, к которому крест-накрест крепились короткие, но крепкие копья, затрудняющие конный натиск. Собирались-разбирались очень быстро. Перевозили компактными связками в фургонах. На самом же поле секции этих заграждений переносила пара бойцов.

Так или иначе, но арбалетчики были выведены в тыл для прикрытия флангов и рогаток. Куда им в помощь поставили ещё и ольденбургских головорезов, которые со своими глефами да альшписами прекрасно подходили для тёплого приёма всяких мутных личностей, лезущих через заграждение.

Конница, кстати, также вся укрылась внутри импровизированного укрепления. Спешившись, чтобы не представлять из себя слишком хорошую мишень для стрелков. А то вдруг швейцарские арбалетчики станут бить не по пехоте, а по ним? Да и вообще – от греха подальше. Тем более что вскочить в седло и выступить было делом нескольких секунд.

Дистанция – семьсот шагов.

Примерно.

Бах! Бах! Бах!

Ударили орудия, отправляя в своих противников ядра. Пока ещё кованые, железные, потому что чугунное литьё Иоанн не освоил. Отчего дорогие ядра получались.

Ударив в землю перед швейцарцами, пара из них зарылась в грунт, оставив после себя только дымящуюся воронку, а остальные четыре штуки рикошетировали и угодили прямо в баталию.

Бах! Бах! Бах!

Вновь ударили орудия, быстро перезарядившись. Удалось уложиться в тридцать секунд благодаря картузам с готовыми пороховыми зарядами. Швейцарцы шли довольно быстро и решительно, поэтому с тех же позиций и того же возвышения стволов ядра угодили в самую гущу строя.

Бах! Бах! Бах!

Вновь полетели ядра. В этот раз одно не уложилось по горизонту рассеивания и прошло мимо баталии. Остальные же вновь собрали обильную жатву.

Швейцарцы, раздражённые столь бессовестным расстрелом, ускорились. Но это было плохой идеей. Потому что с дистанции в семьдесят метров орудия жахнули по ним уже картечью. Совершенно незнакомым им видом снаряда, который вошёл в военную практику лишь в XVI веке. Тут же Иоанн его стал употреблять раньше.

И одновременно с этим начали стрелять аркебузиры.

– Па[41]41
  Иоанн ввёл упрощённые команды для боевой обстановки, представляющие усечённые формы слов. Выбирались они так, чтобы произноситься громко, быстро и контрастно.


[Закрыть]! – рявкнул сотенный командир, и первая линия стрелков окуталась дымами. А после, не мешкая, стала отходить назад, давая место стрелкам второй линии.

– Па! – вновь рявкнул сотенный. И вновь аркебузиры дали залп, который, как и первый, собрал обильный кровавый урожай среди первых линий швейцарцев. Тех самых, что были лучше всего вооружены и снаряжены.

А тем временем артиллеристы лихорадочно пытались перезарядить орудия. Что им и удалось, когда до неприятеля оставалось шагов двадцать. Очень уж замедлилась баталия от такого сурового обстрела. Сложно было перебираться через трупы своих собратьев.

Бах! Бах! Бах!

Загрохотали стволы, выплёвывая картечь в лица швейцарцам. И артиллеристы вместе с аркебузирами, только что давшими последний залп, ринулись сквозь позиции пикинёров и рондашёров. Благо, что три линии аркебузиров уже прошли в тыл, и особой давки не возникло. А ряды построения сомкнулись сразу за прошедшими.

Швейцарцы взревели и ринулись вперёд. Но стоящие перед московской пехотой орудия с кучей сопутствующего барахла, смешали строй атакующим, из-за чего они не смогли ударить слитной массой. Образовались бреши в едином фронте швейцарцев, и московские рондашёры устремились туда, обнажив свои клинки.

Для Иоанна эти ребята были плодом осмысления битвы при Алексине. В оригинальной же истории подобных бойцов применяли испанцы в своих терциях, что позволяло им довольно уверенно бить швейцарцев. Даже отбросив в сторону огонь из стрелкового оружия – в обычной контактной сшибке.

Вот и тут получилось всё так же, как у испанцев XVI века. Причём ситуация усугублялась ещё тем, что московские пикинёры, по аналогии с сарисофорами Александра Македонского, несли средних размеров щиты на плечевом подвесе, что давало им довольно серьёзную защиту лица и шеи – самых уязвимых зон у пикинёра. Ведь в натиске никто амплитудных ударов пиками не проводил. Просто давили или коротко тыкали.

А рондашёры тем временем отчаянно резали супостатов в ближнем бою. Благо, что им было чем. Иоанн вооружил их укороченными версиями кончаров – считай, рапирой. Ребята тупо тыкали гранёным штыком длиной полметра в супостатов, работая с ними накоротке.

Тем временем конница Казимира пыталась обойти фланги пехотного построения Иоанна и ударить ему в тыл. Но без всякого результата. Заметив арбалетчиков, а потом и аркебузиров на вагенбурге, ни польско-литовская, ни итальянская конница к ним не приближались. И рогатки штурмовать не пытались.

Спешиться и идти приступом на вагенбург и рогатки тоже ни одна горячая голова не предложила. Совсем недавно отгремели гуситские войны, и многие были в курсе того, чем грозит такой волюнтаризм.

Но вот наконец измученные швейцарцы дрогнули и стали пятиться.

Рондашёры тут же по сигналу рожка отошли, разрывая дистанцию. Это в свалке под прикрытием пикинёров они хороши. А оставаясь один на один с противником – не очень.

Аркебузиры спешно просочились вперёд и дали залп. Следом вперёд вылез ещё ряд аркебузиров. И тоже дал залп. И ещё. И ещё. Но четвёртый уже пришёлся в спины бегущих противников. Именно бегущих в полном беспорядке.

– Недурно, – потрясённо произнёс наблюдатель Неаполя, и с ним согласились остальные. Потому что перед московской пехотой получился натуральный завал из тел. А швейцарцы отходили, потеряв едва ли не треть личного состава.

Но оборона – это оборона. Ей войну не выиграть.

Иоанн скомандовал выступление и повёл свои войска вперёд. Но не все. Конницу он так и оставил в импровизированном лагере, выйдя в поле лишь пехотой. Причём не всей, а только московской. Артиллерия, наёмная германская пехота и вся конница оставались на месте. Причём конница всё так же спешенная.

Но вышел он не развёрнутым строем, а в каре. И так и пошёл вперёд, выходя из зоны поражения собственной артиллерии. И едва он удалился на восемьсот метров, как Казимир не выдержал и повёл своих людей в атаку. Конницу. Они с пехотным каре опять-таки ещё не были знакомы. Тем более таким, когда под прикрытием пик работало много аркебузиров.

Покрутились всадники вокруг каре. Покрутились. Рассеиваясь и теряя управление да неся потери от обстрела. А потом, когда окончательно превратились в неуправляемую конную толпу, Иоанн велел трубить атаку.

Оставшаяся в лагере конница знала, что делать. И ждала. Наш герой несколько был не уверен только в тверских всадниках городового полка. Но они не подвели. Все вышли. И все общей лавой пошли в атаку, имея на острие королевскую дружину.

Впрочем, сшибки не произошло.

Казимир со своей конницей бросился наутёк. Испугался.

Но это сшибки не произошло, а рубка в преследовании вполне получилась. Как и вообще общее преследование разбитой армии до границ Великого княжества Литовского. Весьма и весьма поганое, надо сказать. Потому что эту границу перешла едва ли четверть швейцарской баталии, вступившей в земли Иоанна. Да и конницу немало потрепало…