Текст книги "Сын Петра. Том 6. Треск штанов"

Сиу были явно шокированы таким натиском. За какие-то минуту или даже меньше у них оказались убиты или ранены свыше двух с половиной тысячи человек. Добрая половина.

Шок!

Сокрушительный шок!

Просто оглушительный!

Они замедлились и растерянно озирались по сторонам, пытаясь сообразить, что случилось. А вокруг бегали лошади без всадников. Их лошади. Хорошо узнаваемые.

Казаки же, повинуясь короткому сигналу горнов, остановились.

Развернулись.

Достали карабины.

И, легкой рысью сблизившись с индейцами шагов на двадцать, дали залп. После чего, уронив карабины на плечевых ремнях к бедру, выхватили палаши и, пришпорив коней, ринулись в «собачью» свалку. Со свистом и улюлюканьем…

* * *

Конвой из пяти русских галеонов шел мимо Филиппин. Испанских.

С местной администрацией отношения у них складывались… неоднозначно. Те явно выслуживались перед Мадридом, скованные по рукам и ногам инструкциями. А потому не позволяли использовать эти острова в качестве промежуточной базы по пути в Ново-Архангельск. Однако иногда «по-братски» просили кого-то подбросить в Европу, завозя таких гастролеров небольшим посыльным судном. А там, у Канарских островов, к конвою регулярно выходил аналогичный кораблик, чтобы таких гостей принять.

Небольшие маленькие услуги, которые облегчали жизнь на местах. И конвоям, и испанцам, живущим на Филиппинах, которых не очень-то и жаловала метрополия.

И вот, проходя мимо привычных мест, русские галеоны вновь заприметили посыльное испанское судно. Оно сблизилось. И вместо того чтобы запросить конец каната для пересадки гостя, с него стали кричать, чтобы русские отворачивали.

– Что случилось? – спросили с корабля.

– Дальше враги. Цин! Много!

Адмирал, которому доложили об этом, не поверил. Что тут, в такой дали от берегов, делать флоту Цин? Да еще и с засадой.

Махнул рукой.

Вздор.

Наверное, эти испанцы что-то напутали. Или переводчик.

Прошли дальше.

Первый остров. Ничего.

Второй. Тоже.

– Я же говорил, – усмехнулся адмирал. И пошел в каюту.

Однако, когда конвой проходил через группу небольших островов, появился он… флот Цин. Не пираты, а нормальные большие боевые джонки, которые от сигнальщиков загодя получили отмашку и подняли паруса, вываливаясь из-за островов.

Со всех сторон.

Всего двадцать два вымпела. И водоизмещением немаленьким. Династия Цин, как и те, что правили до нее, умели и строили довольные крупные корабли. Вот на конвой и вывалили здоровенные пятимачтовые джонки по двадцать саженей длиной[18]18
  20 саженей в СИ – это 50,8 м.


[Закрыть].

И в бой.

На сближение.

На абордаж.

Отсекая всякие возможности для прорыва. Куда ни поверни – всюду галеоны оказывались на пересекающихся курсах с крупными кораблями неприятеля.

– К бою! – рявкнул капитан.

Адмирал это услышал быстрее, чем до него добежал вестовой.

Минуту спустя прозвучали первые пристрелочные выстрелы. Шестидюймовые карронады ударили дальней картечью, которой можно было вполне попортить рангоут и такелаж этим джонкам. Ну и плетеные паруса.

Еще минута.

И конвой окутался дымами. А стрельба стала весьма частой.

Отчаянной.

Темп держался. И карронады стали даже поливать уксусом загодя, не давая перегреться раньше времени.

Однако неприятель сближался.

Хуже того – явно шел на таран, стараясь любой ценой обездвижить галеоны.

– Пять румбов влево! – закричал адмирал.

Капитан продублировал приказ. Рулевой стал бодро крутить штурвал. Так что галеон, заметно накренившись, стал круто поворачивать в сторону. Чтобы по ветру проскочить между джонками Цин и островом.

Остальные корабли уже имели приказ «Делай как я» и повторили маневр командира. Только не все сразу отвернули, а прошли через одну точку, чтобы сохранить линию и, как следствие, огневую мощь конвоя.

Не прекращая при этом стрелять.

И не только из 6-дюймовых карронад, которые теперь в упор били по бортам джонок с 50–100 метров ядрами. И они их вполне проламывали. Оставляя после себя внушительные пробоины. Местами даже ниже ватерлинии.

Кроме того, адмирал приказал открыть оружейные комнаты и раздать оружие. Так что целая сотня ручных мортирок теперь закидывала ближайшие джонки маленькими 2-фунтовыми гранатами. Обильно. Густо. Часто.

Ну и из мушкетонов начали стрелять. Картечью. Забираясь повыше.

Рассеивание даже на ста метрах было – ого-го, но и цель вон какая. Отчего каждая такая подача добавляла огонька на джонках.

Такая плотность обстрела совершенно опустошала корабли Цин. Верховую команду, что управлялась с парусами, просто сдуло. Да и остальные немало пострадали. Особенно когда высыпали на верхнюю палубу при слишком сильном сближении – для абордажа.

А парочка джонок так и вообще сильно стали крениться, явно получив повреждения корпуса, «несовместимые с жизнью». Все-таки 6-дюймовые ядра да, почитай, в упор – это аргумент.

Вышел конвой.

Прорвался.

Оставив после себе совершенно деморализованного неприятеля. Потерявшего всякий интерес к преследованию. Головной их корабль тонул. Бросились спасать.

Адмирал же, что командовал конвоем, достал из кармана затертую золотую монету.

Подбросил ее.

И кровожадно усмехнулся, глядя на результат.

Капитан все понял без лишних слов.

И конвой, заложив большой вираж, пошел на новый заход, занимая более выгодное положение к ветру. Раз уж так сложилось – он должен был довершить эту битву победой. И обратить неприятеля в бегство. Чтобы ни у кого не хватило наглости превратить это сражение в поражение русского флота…

Глава 7

1711, сентябрь, 18. Москва – Охотск

– Значит, война с Цин… – тихо и крайне недовольно произнес Петр, прохаживаясь по просторному помещению. – Как она не вовремя…

– Война часто начинается не вовремя, – пожал плечами сын.

Отец на него скосился. Пожевал губами и заметил:

– Это все твои дела. Лез в Сибирь? Лез. Вот и спровоцировал.

– А чем?

– А бес их знает!

– Ну смотри. Торговля в Кяхте им самим на руку. Из-за нее воевать они точно не стали бы. Это же абсурд.

– Допустим.

– Дорога, что мы строим до Охотска, их тоже не должна волновать особо. Она проходит слишком далеко от их владений.

– А джунгары? – спросил Василий Голицын, занимавший в правительстве пост министра иностранных дел[19]19
  В 1710 году с трудом завершили реформу управления, которая сформировала при царе правительство современного типа. С министрами, отвечающими за отдельные ведомства, и канцлером, который их курировал и ими управлял на правах премьер-министра. Главной сложностью оказалось сформулировать структуру и разграничить обязанности, ну и найти людей для аппарата, так как функционал немало поменялся по сравнению с приказами. Компетентных управленцев было очень мало, поэтому министерств вышло аж три дюжины. С достаточно узкой специализацией.


[Закрыть].

– Тут да. Мы продали им оружие. Ну так это что, повод разве для войны?

– Кто знает, что им сказали джунгары и как они сами все восприняли, – пожал он плечами.

– А почему не стали вести переговоров? Это ведь на китайцев не похоже. Да, ими сейчас правят маньчжуры, установив, по сути, оккупационный режим. Как если бы поляки Россию захватили в годы Смуты. Но все равно. Волей-неволей ханьцы же должны на маньчжуров как-то влиять. Да и сами маньчжуры раньше не чурались переговоров.

– Правда и не рвались их проводить.

– Почему они до сих пор нам ничего не предъявили? – спросил у Голицына царь.

– Судя по донесению командующего Иркутским военным округом, глава его канцелярии был ими подкуплен. Вероятно, эту операцию они готовили давно. Год так уж точно. Значит, переговоры начнутся, когда маньчжуры достигнут своих целей или окажутся в затруднительной ситуации.

– И какими силами, интересно, они будут оперировать на нашем направлении? – спросил Алексей.

– Основа армии маньчжуров – восемь знаменных полков, – медленно произнес Василий Голицын. – Каждый в пятнадцать тысяч строевых. Половина их стоит в столице, остальные размещены в восемнадцати гарнизонах по всей стране.

– И эти четыре тысячи… Это какой-то такой гарнизон с частями усиления? – спросил Алексей.

– Вероятно, – кивнул Голицын. – У них, кроме собственно маньчжуров, еще родичи халка на службе и ханьцы. И их совокупно ничуть не меньше. А вся их армия оценивается не меньше чем в пятьсот тысяч.

– Боже! – воскликнул Петр, представляя предстоящую тяжелую войну.

– Не все так страшно, как кажется. Алексей прав – маньчжуры в своей стране выступают как оккупационные силы. Так что на полевую армии они больше ста тысяч вряд ли смогут выделить. А границы у них протяженные. Рискну предположить, что против нас они даже половины не сосредоточат.

– Почему?

– Логистика, – за Голицына ответил Алексей. – Для войны с нами они перебросили четыре тысячи, очевидно, через Маньчжурию и провели вдоль Амура. И вероятно, осуществляют их снабжение по реке силами флота. А вот севернее Читинского острога им приходиться преодолевать «бутылочное горлышко». Вдали от своих населенных владений организовывать большой караванный путь по неудобным землям… Это испытание. Очень серьезное испытание.

– Из-за этого и торговля в Кяхте плохо развивается, – добавил Голицын.

– Да и черт с ней, – махнул рукой Петр Алексеевич. – Там явно все прахом пошло.

– Как война закончится, все вернется на круги своя, – улыбнулся сын. – Так вот – Кяхта. Им больше четырехсот верст[20]20
  400 верст в СИ – это примерно 1000 км.


[Закрыть] идти через пустыню и горную местность до нее. А верблюдов у них не так много. Так что особенно не развернешься. Ни в торговле этой, ни в войне с нами. Из-за этого же достаточно слабые джунгары до сих пор держатся. Два-три полка маньчжуров, если бы смогли полным составом выйти, просто раздавили бы этих западных монголов походя. Но логистика… Она их сковывает по рукам и ногам.

– И что ты предлагаешь? – спросил царь после небольшой паузы.

– По-хорошему территория между Удинском и Читинским острогом – естественный барьер между Россией и Цин. На этом рубеже очень легко и удобно держаться и обороняться малыми силами.

– Ты что, хочешь отдать им Нерчинск?! – вскинулся Василий Голицын.

– Я? – удивился Алексей. – Я обозначаю ситуацию. Раз уж так сложилось, что мы с ними начали воевать, то нам не только отбить Нерчинск надо, но и как-то порешать вопрос с границей. Так, чтобы удерживать те владения было проще. Сейчас Нерчинск живет на поставках с большой земли. Это дорого и трудно. Нам нужна логистика и сельскохозяйственные угодия для хоть сколь-либо значимого населения в тех краях.

– Ты же сказал – там «бутылочное горлышко», – хмуро произнес царь.

– Мы можем там проложить чугунную дорогу и решить этот вопрос. В будущем. Они – нет. Но все равно, чтобы там поставить хотя бы пару полков, такое решение не годится. Слишком много еды придется возить с той же Волги.

– Ой, – отмахнулся царь. – Давай это потом. У нас сейчас Иркутск под угрозой. И нам нужно что-то с этим делать.

– Сколько, как ты думаешь, они смогут развернуть против нас под Удинском? – спросил Алексей у Голицына.

– Десять тысяч максимум. Ну пятнадцать. Хотя вряд ли.

– А на притоках Амура?

– Все зависит от ситуации.

– Пятьдесят тысяч?

– Не исключено, хотя маловероятно.

– Сто тысяч?

– Исключено. – покачал головой Голицын. – У них проблемы с джунгарами и, как я слышал, кое-где еще. Всю свою полевую армию бросить против нас им весьма затруднительно. Тем более что снабжать по тому плечу будет отдельной формой искусства. Нет, конечно, шансы столкнуться с действительно крупными соединениями у нас есть, но они незначительны. Максимум, что, как я думаю, Цин выставит против нас, это полный полк с усилением. Это предел.

– Почему?

– А зачем им все это? Там же пустынные земли, на которых никто не живет.

– А если мы полезем в Маньчжурию?

Василий Голицын задумался.

Крепко.

– Выставят два полка?

– Все зависит от ситуации, но могут. И три могут. Если все будет тихо на других границах, то всю полевую армию сгонят. Маньчжурия для них – это родина. Они за нее станут крепко драться.

– А нам туда надо соваться. Чтобы и Амур взять с выходом к морю, и пашни, – твердо произнес Алексей.

– Боже! Боже! – раздраженно воскликнул царь. – Это ведь полноценная война в такой дали! Безумие!

– Отец, ты зря переживаешь, – мягко произнес сын.

– Зря?! Зря?!

– Войска Цин весьма архаичные. Если бы не попустительство местной администрации, то эта армия в четыре тысячи бойцов и Нерчинск не взяла бы. Так, постояли бы да ушли. В том моя вина. Надо было отправить доверенных комиссаров для ревизии.

– И ускорил бы тем войну!

– Если бы Нерчинск перестроили по уму в древесно-земляную бастионную крепость да оснастили нормальными пушками, то ее бы вообще не случилось, – улыбнулся царевич.

– Я соглашусь с Алексеем, – кивнул Голицын. – Они совершенно точно знали о сгнивших укреплениях…

Еще немного поболтали о ситуации в общем и приступили к планированию. Требовалось что-то предпринимать, причем в самые сжатые сроки. Уже вчера. Потому как, несмотря на определенные усилия генерала, на маршруте от Иркутска до Нижнего Тагила почтовый катамаран не смог быстро пройти.

Разбился.

Ремонтировали.

В общем, прозевали и эту кампанию уже упустили. И до ледостава корабли не успеют дойти. Решили поступать так.

По осени отправить кораблем к Перми вооружение. Самое лучшее, что найдут. Перебросить его в Нижний Тагил. И потом, уже по льду, буерами дальше. Согнав под это дело все, что получится высвободить с других участков.

Тут еще Алексей поднял вопрос о создании грузовых буеров. Крупных. Насколько это только возможно. Чтобы зимой по льду поддерживать транспортное сообщение. В том числе и для решения таких ситуаций.

Петр вполне одобрил идею, но предложил не спешить и покамест пользоваться тем, что есть. А если получится – до зимы еще сделать столько, сколько получится. Типовых. Почтовых. Не тратя время на опыты и расчеты. По весне же, с открытием навигации, отправить от Нижнего Тагила флотилию больших баркасов с войсками и дополнительными припасами. Чтобы к началу лета, если даст бог, начать развертывать под Иркутском первый пехотный полк, перебрасываемый туда. Или даже что-то сверх того.

Тут надо отметить, что развитие оружейного производства шло в России семимильными шагами. Главным производителем покамест был Тульский оружейный завод, который натурально гнал нарастающим потоком три образца: мушкет, карабин и пистолет. И только за 1710 год одних только мушкетов он изготовил 95 тысяч. За счет оптимизации технологии выпуска ствола прокатом.

Все три образца в 70-м калибре[21]21
  В России установлена система обозначения калибров стрелкового оружия в сотых долях дюймах. В этом фрагменте будут упомянуты 50, 70 и 100 калибр – это 12,7-мм, 17,78-мм и 25,4-мм.


[Закрыть] с батарейным ударно-кремневым замком, воронкообразным затравочным отверстием, креплением ствола ложевыми кольцами и металлическим шомполом. Стволы у них были длинной 40, 25 и 12 дюймов[22]22
  Здесь и далее стволы в 8, 12, 15, 25, 30, 35, 40, 45 и 50 дюймов это 203, 305, 381, 645, 762, 889, 1016, 1143 и 1270 мм.


[Закрыть]. Мушкет комплектовался съемным игольчатым штыком Т-образного сечения, а карабин в добавок к обычным антабкам имел боковой крюк для подвеса по-кавалерийски. В остальном унификация этих образцов была чрезвычайной. Все, что можно сделать взаимозаменяемым, таковым и являлось. За счет чего снижалась стоимость, повышался выпуск и облегчался полевой ремонт в войсках.

Выпуск специальных образцов Демидов перенес на другие предприятия. Без всякого сожаления. Возни много, а выхлопа мало. Вот и отдал легко, оставив за собой только часть поставки отдельных комплектующих. Тех же замков или катаных стволов.

Так, Ростовский завод изготавливал три варианта стандартного мушкета: легкий, промысловый и тяжелый, которые отличались только длиной ствола в 35, 45 и 50 дюймов соответственно. По сути, собирал, закупая все детали в Туле. Но это больше в нагрузку, так как именно тут находился самый крупный центр по отделке и украшению оружию. Один из сильнейших не только в России, но и в Европе, собранный в основном из иммигрантов, «закупленных» для этих целей с переездом.

В Муроме, напротив, основным было массовое производство. Сюда Демидов отдал пехотные пистолеты с укороченным до 8 дюймов стволом. И дела тут шли настолько хорошо, что Никита подумал отдать сюда и обычные, то есть кавалерийские пистолеты, дабы всецело сосредоточиться на массовом длинноствольном оружии.

Владимирский завод изготавливал мушкетоны дюймового калибра со стволом в 15 и 30 дюймов. Первые были обычными и самыми массовыми, а вторые назывались крепостными и оснащались откидным крюком для упора. Кроме того, предприятие выпускало ручные мортирки с длинными мушкетными прикладами и короткими стволами в калибре 3 дюйма для основной чаши. Они предполагали стрельбу ослабленными зарядами с рук, а также полными, но уже с упора как прикладом куда-то, так и с помощью откидного крюка.

В качестве вишенки на торте завод изготавливал складные кованые треноги. Достаточно крепкие, чтобы можно было их использовать в качестве переносного упора как для крепостных мушкетонов, так и для ручных мортирок.

В Дмитрове делали двуствольные версии стандартного карабина и пистолета. Ярославль же отличался выпуском нарезных егерских мушкетов. Их сокращенно тут называли винтовками и оснащали стволами длиной в 45 дюймов 50-го калибра. Это были, по сути, те самые кентуккийские винтовки, на которые невольно Алексей и равнялся. Из Тулы, кстати, сюда поступали лишь заготовки стволов, полученные прокатом. Дальше их уже тут проковывали на оправке, формируя внешнее восьмигранное сечение. Сверлили для калибровки канала ствола. Полировали. Нарезали…

Уйма муторного, долгого, кропотливого труда. Из-за чего Демидов и не стал оставлять у себя это производство. Не его это подход.

Здесь же из отбракованных стволов получали и карабины, именуемые штуцерами. В принципе, все то же самое, только длина ствола уменьшена до 30 дюймов. Ну и пистолеты нарезные. Не очень нужные, но не выкидывать же бракованные стволы? А так – какой-никакой спрос на них имелся. Причем по всему миру.

Костромской завод изготавливал еще более интересные вещи – нарезные крепостные мушкеты 100-го калибра и стволами в 50 дюймов. Здоровые такие. Тяжелые. Крепкие. Притом заряжаемые с казны. Затвор откидной вверх на защелке. Вместо унитарного патрона тут применяли латунную сменную камору с боковой трубочкой инициации.

Весьма и весьма непростое изделие, которое пока не удавалось производить количеством более полусотни в год. Во всяком случае, пока. Потому как нормального фрезерного станка сюда не поставляли ни единого, а без него такое оружие делать натурально ад.

Кстати, крепостной мушкет оснащался точно таким же откидным крюком, как и крепостной мушкетон или ручная мортирка, и мог в полной мере пользоваться как складными треногами владимирского завода, так и их стойками бортовыми.

Кроме того, в Москве действовали еще маленькие, но интересные мастерские. Буквально по десятку работников в каждой. Где шло «освоение выделяемых бюджетов» на интересные, но разные НИОКР. Глубоко факультативные для Демидова, сохранившего у себя довольно крупную опытную мастерскую для своих нужд.

Так, мастерская Джеймса Пакла, англичанина, переехавшего в Россию по приглашению царевича, занималась револьверными системами. Именно он в сотрудничестве с опытным производством ТОЗ и разработал капсюльный револьвер.

Джон Куксон, еще один оружейник-эмигрант из Англии, трудился над карманными пистолетами с компактным замком типа boxlock, который и разрабатывал по техническому заданию Алексея. Этакие дерринджеры своей эпохи.

В еще одной «пыхтели» над многозарядными системами с репитером Лоренцона. В четвертом – над переломными ружьями со сменными каморами, навроде тех, что использовали в крепостных мушкетах. Ну и так далее. Всего одиннадцать мастерских…

Целый мир!

Большего разнообразия и масштаба, чем в производстве стрелкового оружия, в России не было нигде больше в промышленности. Ибо важнейшее магистральное направление развития. И столько усилий не пропали даром. В моменте со складов выделили 41 мушкет крепостной да по 80 сменных камор на каждый, 227 винтовок, 317 штуцеров, 183 мушкетона крепостных и 698 обычных, а также 132 мортирки ручные с 25 тысячами гранатами чугунными. Кроме того, из обычного вооружения выделили со складов 964 тяжелых мушкета, тех, что с 50-дюймовым стволом для компенсации недостатка винтовок, а также 2270 кавалерийских и 820 пехотных пистолетов.

Прямо вот взяли и передали тем же днем, чтобы в Пермь отправить. И еще сколько-то до осени получится перебросить. Не так чтобы сильно много, но для защиты Иркутска должно хватить. С запасом. А там уже и армейские полки подтянутся, чтобы серьезно поговорить с этими незваными гостями…

* * *

Три галеона медленно покачивались на волнах.

Слабый ветер не позволял им разогнаться быстрее двух-трех узлов. А паруса хоть и не висели безвольными тряпками, но были безгранично далеки от туго натянутого состояния.

На кораблях было нервно.

Долгий переход из Ново-Архангельска в Охотск заканчивался, затянувшись из-за шторма, который заставил их больше месяца ремонтироваться на Гавайях. А тут еще и штилем запахло в канун прибытия.

Осталось то всего ничего… И ветер стих.

Раздражало это люто.

Всех.

И вот со смотровой площадки головного корабля замахали руками. Приметили что-то.

Минуту спустя по «матюгальникам»[23]23
  Здесь имеются в виду обычные жестяные рупоры.


[Закрыть] передали – Охотск на горизонте. А через четверть часа стало понятно – там беда.

Реально беда.

Серьезная.

Стали даже доноситься отзвуки выстрелов.

Когда подошли ближе, ситуация прояснилась. Вокруг острова с поселением крутились многочисленные туземные лодки. Люди же в основном сидели на крышах и оттуда отстреливались. В церкви организовали баррикаду. Но такую – не внушающую доверия. Острог же, который когда-то тут был, еще года два как разобрали по ветхости. А новый так ставить и не начали. Все откладывали, надеясь, что многочисленность населения отвратит всяких охочих от проказ.

– Заряжай картечью! – раздался зычный голос капитана на головном корабле.

И словно волна, эта команда пробежала по эскадре.

Вместе с тем из оружейных комнат стали доставать оружие и раздавали личному составу, не занятому у орудий, на парусах и иных вахтах. В основном крепостные мушкетоны, мушкеты да пистолеты. Последних выдавали аж по два на брата.

Их заприметили.

Не сразу, но заметили.

И москитный рой мелких лодок направился к галеонам. Конечно, не тем большим, в две тысячи тонн водоизмещением, но тоже внушительным – порядка тысячи. С явным намерением взять их на абордаж.

Шестидюймовые карронады были избыточными для таких мелких целей. Однако других не имелось. Этот тип орудий являлся своеобразным стандартом и ставился практически везде на крупных кораблях России для унификации боеприпасов. Вот и сюда их воткнули. Так что открыли огонь именно из них. Сначала средней картечью, а потом и ближней…

Бой продолжался минуты две, может, три.

Увидев, КАК их разделывают с этих кораблей, туземцы развернулись и дали ходу. Стремительно вырываясь из зоны поражения по этому слабому ветру. На батарею, прикрывающую Охотск с моря, они тоже сунулись, но быстро отошли, сообразив, что к чему. А тут все было еще хуже. СИЛЬНО ХУЖЕ.

Там стояли полноценные 6-дюймовые пушки.

Серьезные.

Большие.

Длинные.

А потому стреляющие не очень часто. Но и они неприятно их удивили. Тут же злодействовали коротенькие карронады, наводящие натурально опустошение среди их рядов.

Кое-кто из них хотел выйти с острых углов, чтобы попытать свое счастье. Но ничего не вышло. Мушкеты и мушкетоны вполне справились с этими немногочисленными экспериментаторами.

В самом же Охотске потихоньку все стихало.

Чукчи, решившие ограбить самый дорогой торговый центр региона, спешно отходили. Очень не вовремя подошедшие корабли все испортили… Да и если честно, местные слишком уж ожесточенно отстреливались. Отчего внезапный налет почти сразу же обернулся большими потерями. И до подхода галеонов они уже почти весь день играли в кошки-мышки, ведя перестрелку. Не очень напряженную. Но тяжелую, приносящую им быстро нарастающие потери.

Чукчи пытались спровоцировать русских разрядиться, чтобы во время перезарядки подловить их стрелами. А те, в свою очередь, пробовали подбить как можно больше неприятеля. Не подставляясь. Отчего на тех же крышах они занимали позиции на обратных скатах. Высовываясь только на время выстрела, причем чуть-чуть. С соседних же домов их прикрывали, не давая обойти.

Тяжелая ситуация для нападающих.

Патовая, по сути.

Однако и для защитников опасная. Ибо если чукчи дождались бы ночи, то пошли бы в рукопашную, имея в ней преимущество из-за численности. Отчего у церкви пытались собрать ударный кулак и что-то порешать с доспехами, ну хоть какими-то, которых здесь меньше полусотни комплектов имелось, размазанных по всему поселению…