Текст книги "Богословие истории как наука. Метод"

Различные исторические процессы способны иметь между собой типологическое сходство. Это сходство может представлять классическую разновременную типологию, когда сравниваются конкретные исторические события и процессы прошлого, настоящего и будущего. Такой подход, например, характерен для антиохийского и, особенно, малоазийского богословия Древней Церкви; он характеризует линейный характер истории. Другой вариант типологического сходства представляет собой сравнение различных масштабов исторических процессов, которые могут как протекать в одной исторической плоскости, так и быть разнесены во времени. Такой подход, более характерный для александрийского богословия, даёт более широкие возможности для анализа исторических процессов.

В частности, на основании метода разномасштабной исторической типологии[31]31
  При использовании которого сравниваются между собой типологически сходные по внутреннему развитию и его закономерностям исторические процессы различных масштабов (например, история человека и социума, человека и универсума).


[Закрыть] нами уже предлагалась гипотеза, согласно которой Вселенские Соборы представляют собой исторически локальное явление. Исторический момент прекращения деятельности Вселенских Соборов типологически сходен с моментом в личной истории отдельного «человека как церкви»[32]32
  «Человек создан как Церковь в малом» (Иустин Попович, прп. Догматика Православной Церкви. Экклесиология. М., 2005. С. 228).


[Закрыть], характеризующем переход от созерцательного торжества и видимого выражения единства внутренних сил (θεωρία) к его таинственному, жертвенному и, тем самым, более глубокому выражению (θέωσις)[33]33
  См.: Легеев М., свящ. Богословие истории как наука. Опыт… С. 260–263.


[Закрыть].

Типология истории будет представлять особый предмет настоящего исследования. Типологический метод будет применяться нами, прежде всего, при более детальном исследовании аспектов исторических процессов (троического, христологического, экклезиологического и космологического), с учётом всего объёма сопутствующих вводных. Именно на его основе мы представим ниже методику историко-богословского[34]34
  Заметим, не исторического.


[Закрыть] моделирования исторических процессов.

Понятийному аппарату богословская мысль Церкви всегда уделяла самое значительное внимание. Тем не менее, в каждую эпоху, с постановкой новых вопросов, вопросов своего времени, церковная мысль испытывала неизменные трудности не только с введением новых богословских понятий, но и с применением понятий старых в этих новых условиях и по отношению к новым вопросам и темам.

Так, в XX в. научно-богословская мысль демонстрирует определённую неготовность к строгому использованию богословского понятийного аппарата в современных исследованиях, прежде всего в таких областях как богословие истории и экклезиология, даже к самым базовым понятиям, таким, например, как «сущность», применяя порой подход весьма легковесный[35]35
  См.: Там же. С. 325–327.


[Закрыть]. Тем не менее, универсальный догматический понятийный аппарат может и должен быть применён в исследованиях такого научного направления как богословие истории. По нашему убеждению, без его строгого применения невозможно обойтись и в современном богословии в целом.

Исследуя богословие истории, некоторое время назад мы предложили расширительную трактовку святоотеческого понятия «образ бытия» (τρόπος τῆς ὐπάρξεως) с введением подчинённых ему частных понятий: кафолически-ипостасный, синаксисо-ипостасный и лично-ипостасный образы бытия[36]36
  См., напр.: Там же. С. 331–332, 402–431.


[Закрыть]. Такое расширение понятия «τρόπος τῆς ὐπάρξεως» позволяет систематизировать и понятийно оформить святоотеческое учение о субъектах исторических процессов (прежде всего, в области «Града Божия», используя терминологию блж. Августина), а также нивелировать деструктивные тенденции в современном богословии, сводящие понимание о субъектах истории к отдельным личностям (например, учение об «экклезиальных ипостасях» митр. Иоанна (Зизиуласа) и др.).

Ещё одно понятие – «образ действия» (τρóπος τῆς ἐνεργείας) – может быть широко применено в богословии истории для характеристик специфического, относящегося к образам бытия субъектов истории, проявления их деятельности. В настоящей монографии обосновывается применение этого понятия в исследованиях типологии истории; значение его в построении историко-богословских моделей, на наш взгляд, незаменимо.

Сказанное – лишь отдельные, впрочем, наиболее характерные примеры. Проблеме применения догматического понятийного аппарата в области богословия истории (и сопряжённой с ней экклезиологии) будет посвящена значительная часть последней главы настоящей монографии.

Вышеобозначенные области и направления исследований, на наш взгляд, необходимы для построения научно-систематических моделей исторических процессов. Важно, что построение таких моделей имеет далеко идущее преемство, укоренённое в Предании Церкви. Так, ярким примером и, одновременно, прототипом такого моделирования является «седмеричная модель истории», представленная в Откровении ап. Иоанна Богослова[37]37
  Подробный анализ её см. здесь: Там же. С. 71–95.


[Закрыть].

Текст Откровения имеет чёткий внутренний логический и в основном своём объёме исторический (Откр 6:1–19:21) план, имеющий внутреннюю последовательность и структуру. Эта структура охватывает три эпохи будущей истории мира, каждая из которых имеет по семь ступеней, или периодов. Логика смены эпох представляет собой последовательное изменение отношения Бога к миру: благословения, наказания, попущения[38]38
  Ср.: «Все от Бога… но одно – по благоволению, другое – по домостроительству, третье – по попущению» (Ефрем Сирин, прп. Творения: в 8 т. Т. 3. М., 2004. С. 395).


[Закрыть]. Внутренние эпохам седмеричные последовательности периодов коррелируют друг с другом, так что характеристики всех периодов определённой ступени будут родственны (например, все три первых периода разных эпох будут иметь типологическое сходство, затем все три вторых и т. д.), что выражается через многообразную символику, выступающую своего рода шифром к тексту Откровения. Этот основной исторический план предваряется внеисторическим, также седмеричным планом (Откр 2–3), представляющим последовательные ориентиры пути святости для церковных общин; его ступени также коррелируют с общей седмеричной последовательностью исторических процессов жизни мира. Эта корреляция имеет зеркальный характер, так что усугублению противостояния Бога и мира соответствует рост стойкости Церкви перед встающими искушениями.

Все указанные последовательности сводятся в единую историческую модель, которая охватывает около 80 % текста Откровения. Она включает также аспекты начала и конца истории, особого отображения в истории троичности Бога (1–3 ступени каждой из седмеричных последовательностей) и некоторые другие аспекты. Данная апостольская модель служит отправной точкой для всех фундаментальных исследований богословия истории в позднейшей святоотеческой мысли. Структурная реконструкция «седмеричной модели истории» способна показать значение научно-богословского моделирования процессов истории в целом.

В настоящей монографии мы предпримем попытку построения историко-богословских моделей, основанных на другом подходе, заложенном, прежде всего, богословами III в. Но, несмотря на это, седмеричная модель ап. Иоанна останется непревзойдённой богооткровенной и, вместе с тем, обретающей научный облик парадигмой на этом пути.

Глава 2. Типология истории

«Бог всё делает мерою и в порядке»[39]39
  Ириней Лионский, сщмч. Против ересей // Его же. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди. СПб., 2008. С. 329. IV:4:2.


[Закрыть].

«Мера (творения) – Бог»[40]40
  Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 25. 7:95.


[Закрыть].

«Божественность… – мера всего сущего»[41]41
  Дионисий Ареопагит, св. О божественных именах // Его же. О божественных именах. О мистическом богословии. СПб., 1994. С. 71–73. 2:10.


[Закрыть].

«Бог, будучи светом по природе… а по образу бытия – Трисиянным… проявляется в свете по подражанию как Первообраз в образе»[42]42
  Максим Исповедник, прп. Вопросоответы к Фалассию. М., 2019. С. 53. Вопрос VIII.


[Закрыть].

«Будучи здесь (в истории) действующими, мы достигнем конца веков, когда наша сила и действие достигнут предела (способности) производить»[43]43
  Там же. С. 95. Вопрос XXII:7.


[Закрыть].

2.1. Троический образ действия – основа типологии

Эпоха постмодерна привнесла принцип концептуального релятивизма в самые различные области человеческой деятельности, начиная от философии и науки (с доминированием теорий, исходящих из данного принципа), и заканчивая организацией практической деятельности тех или иных сфер социальной жизни, в том числе организацией функционирования самого научного процесса[44]44
  Легеев М., свящ. Богословие истории как наука. Опыт… С. 499–511.


[Закрыть].

Подобный общемировой тренд проявил себя и в области отношения к такому понятию как «история». Один из знаковых философов истории конца XX – начала XXI вв. Френсис Фукуяма свидетельствует об этом самым непосредственным образом: «Самые серьёзные наши мыслители заключили, что не существует такого понятия как История, – т. е. осмысленного порядка в широком потоке событий, касающихся человечества»[45]45
  Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004. С. 30.


[Закрыть]. Понятие об истории как о законосообразном процессе, совершаемом в человеке и человечестве, утратив Бога как одного из ключевых действующих субъектов с секуляризацией историософской мысли, постепенно подошло к закономерному порогу самоуничтожения в том векторе человеческих мысли и опыта, который был назван блж. Августином Иппонским «земным градом», или «градом мира»[46]46
  Впрочем, следует заметить, что под «градом мира» следует понимать не только неперсонифицированный опыт, те или иные проявления греховного в мире, но и конкретную субъектную картину истории – совокупность конкретных субъектов сопротивляющегося Богу мира.


[Закрыть].

Подход церковной науки к осмыслению истории, представляя традиционную антитезу релятивистскому анти-историзму, опирается на ряд ключевых критериев, главнейшим из которых следует полагать именно законосообразность исторических процессов.

Начальным основанием законосообразности истории в различных богословских системах неизменно полагалась внутренняя жизнь Святой Троицы, замыслившей и создавшей по Своему образу и подобию непосредственного субъекта истории – человека (Быт 1:26), составляющего, как Церковь, стержень всех исторических процессов, так и формируемый «земной град» человечества, выстраивающий свою жизнь на периферии человеческих отношений с Богом.

Но как именно выход Святой Троицы к миру[47]47
  «Выход Богоначалия во-вне» (Дионисий Ареопагит, св. О божественных именах… С. 73. 2:11). Выражение «выход» представляет здесь антропопатическое выражение, употребляемое святыми отцами.


[Закрыть] законообразует историю? Этот вопрос волновал церковную мысль, начиная с конца II – начала III вв. Представители разных богословских школ, такие как Тертуллиан и Ориген, намечают подходы к его разрешению, однако наиболее значимым здесь представляется вклад сщмч. Иринея Лионского – первого из плеяды богословов древности, обратившегося к этой проблеме, в русле мысли которого впоследствии последуют такие святые отцы, как свт. Афанасий Великий и каппадокийцы. Их опыт и послужил для нас преимущественным основанием исследований в данной области.

Прежде всего, следует отметить, что уже сами внутритроические отношения, непознаваемые в своей глубине, тем не менее, в некоторой своей открытости человеку прообразуют выход Святой Троицы к творению[48]48
  См. также в целом: «в словах “Из Него, Им и к Нему” (Рим 11:36) в единое имя сведены отличительные свойства (ἰδίωμα) Отца и Сына и Святого Духа» (Василий Великий, свт. Против Евномия // Его же. Творения: в 2 т. Т. 1. М., 2008. С. 306. Кн. V). Впрочем, в другом месте свт. Василий указывает также на возможность более широкого отнесения каждого из этих эпитетов к любому из Лиц Святой Троицы: (Василий Великий, свт. О Святом Духе к святому Амфилохию епископу Иконийскому // Там же. Т. 1. С. 99–103. Гл. 5).


[Закрыть].

• Отец – единое начало во Святой Троице[49]49
  «Един Бог безначальный, из Которого богатство Божества, когда слово упоминает о Трёх… (так) мы славим пресветлое единодержавие» (Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 15–16. 3:75).


[Закрыть], которое «всё имеет в себе»[50]50
  Там же. С. 12. 2:5.


[Закрыть]; Он же – и источник всякого отечества, всякого начала в тварном мире, «Отец всех» (Еф 4:6), «первоначальная причина сотворённого»[51]51
  Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 128. Гл. 16.


[Закрыть], «источник силы»[52]52
  Григорий Нисский, свт. Слово о Святом Духе против македонян духоборцев // Его же. Догматические сочинения: в 2 т. Т. 1. Краснодар, 2006. С. 179.


[Закрыть], «начало всего»[53]53
  Григорий Нисский, свт. Слово на день светов // Его же. Догматические сочинения… Т. 1. С. 258.


[Закрыть].

• Сын – «образ ипостаси» Отца (Евр 1:3), «живая печать Отчая»[54]54
  Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 12. 1:30.


[Закрыть], выражение общения, обладатель общей природы Божества[55]55
  «(Если) Родитель велик как Бог… то и достопокланяемому Рождению (Сына от) великого Отца не менее высоко иметь такое начало» (Там же. С. 13. 2:25–30).


[Закрыть]; Он же – и источник всякого отображения и связи, всякой общности, согласия и законосообразности в тварном мире, Он «утверждает… и дарует бытие существующему»[56]56
  Ириней Лионский, сщмч. Доказательство апостольской проповеди // Его же. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди… С. 581. Гл. 5.


[Закрыть], «сочетает противоположное с противоположным, устрояя из этого единую гармонию», «целое сочетая с частями и сводя воедино»[57]57
  Афанасий Великий, свт. Слово против язычников // Его же. Творения: в 3 т. Т. 1. М., 2015. С. 95. Гл. 40, 42.


[Закрыть], «распределяет всё, чему положено в… совете (Божием) быть»[58]58
  Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 19. 5:35.


[Закрыть].

• Дух – выразитель троичной полноты[59]59
  «Дух Святой… совосполняет Собой Святую Троицу» (Василий Великий, свт. Письмо 243 (235) к италийским и галльским епископам // Его же. Творения… Т. 2. С. 837).


[Закрыть], испытатель «глубин Божиих» (1 Кор 2:10); Он же – и источник всякой цельности, благодатной завершённости в тварном мире, «устроитель целого»[60]60
  Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 291. Кн. V.


[Закрыть], «совершительная сила всего»[61]61
  Григорий Нисский, свт. Слово на день светов… С. 258.


[Закрыть], Он «упорядочивает и образовывает различия сил»[62]62
  Ириней Лионский, сщмч. Доказательство… С. 581. Гл. 5.


[Закрыть], «окончательно совершает всё»[63]63
  Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 300. Кн. V.


[Закрыть].

Тертуллианом эта связь самого внутреннего порядка Святой Троицы и Её домостроительного выхода к миру представлялась прямолинейной до детерминистической взаимозависимости того и другого[64]64
  «Таинство домостроительства… располагает Единицу в Троицу, производя Трёх – Отца, Сына и Святого Духа» (Тертуллиан. Против Праксея // Его же. Избранные сочинения. М. – СПб., 2004. С. 246. 2:2). Эта тенденция будет впоследствии проявлена в арианстве: «Бог (Отец)… восхотев создать нас, сотворил Единого некоего и наименовал Его Словом, Премудростью и Сыном, чтобы посредством Его создать нас» (фрагмент из «Фалии» Ария, цит. по: Афанасий Великий, свт. Против ариан слово первое // Его же. Творения… Т. 1. С. 160. Гл. 5).


[Закрыть], однако уже ближайшие его в общеисторическом масштабе оппоненты справедливо настаивали как на предвечности всей Святой Троицы, так и на соприсутствии всех Троических Лиц в последующем обращении Бога к миру[65]65
  «(Отец) всегда был Отцом, и рождал Сына, и имел Премудрость во все предшествующие времена или века, словом, в продолжение всего того, что может быть как бы то ни было обозначено на человеческом языке… То, что говорится об Отце, и Сыне, и Святом Духе, должно мыслить выше всех веков и выше всей вечности» (Ориген. О началах // Его же. О началах. Против Цельса. СПб., 2008. С. 69, 388. 1:2:3; 4:28).


[Закрыть].

Тем не менее, осмысление Троического выхода к миру у святых отцов не ограничивается одной лишь статичной характеристикой, указывающей на относительное место участия того или иного Лица в общем процессе домостроительства («от Отца, через Сына, в Духе Святом»)[66]66
  «Всё из Него, Им и к Нему» (Рим 11:36).


[Закрыть]. Анализ святоотеческого материала свидетельствует о том, что образ действия Лиц Святой Троицы имеет динамический и именно исторический характер.

Так, в церковной традиции мы находим указание на два процесса, или вектора, простирающейся последовательности проявления Святой Троицы в отношении к человеку:

1. «Выход» Божественных Лиц к творению, Их Откровение человеку, нисхождение ради человеческого спасения – от Отца, через Сына, в Духе Святом.

2. Возведение человека к Богу, производящее укоренение его – от Святого Духа, через Сына, в Отце[67]67
  См., напр.: «Без Духа невозможно видеть Сына и без Сына невозможно приступить ко Отцу… Духа же сообщает Сын… по благоволению Отца» (Ириней Лионский, сщмч. Доказательство… С. 582. Гл. 7); «Путь боговедения – от единого Духа через единородного Сына к единому Отцу. И обратно, природная благость, и природная святыня, и царское достоинство – от Отца, через Единородного (Сына) простираются на Духа» (Василий Великий, свт. О Святом Духе… С. 137. 18:47).


[Закрыть].

Сам порядок «выхода» Святой Троицы, являющий некоторый путь «от начала к концу», таким образом, может быть представлен как в прямом (где домостроительный план является отображением внутритроичного порядка), так и в реверсированном варианте[68]68
  «Вместе с Богом (Отцом), Который производит разделения результатов действий, и с Господом (Иисусом Христом), Который производит разделение служений, сопребывает и Святой Дух, Который полновластно домостроительствует в раздаянии дарований… (Об этом говорит в 1 Кор 12:4–6) апостол, (который) за начало принял отношение к нам» (Там же. С. 127. 16:37).


[Закрыть].

Следует отметить, что известное выражение сщмч. Иринея Лионского «руки Отца»[69]69
  Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 323, 375, 462, 516. 4:1:4; 4:20:1; 5:6:1; 5:28:4. и др.


[Закрыть], относящееся к Сыну и Святому Духу, к Их образу действия в отношении человека и его истории, также имеет свою антитезу в представлении о Святом Духе, призывающем к человеку Сына с Отцом[70]70
  «Когда в нас будет Дух, придут Сын и Отец и обитель в нас сотворят» (Афанасий Великий, свт. Послание 3 к епископу Серапиону Тмуитскому о Святом Духе // Его же. Творения: в 4 т. Т. 3. М., 1994. Репринт, 1902–1903. С. 65. Гл. 6).


[Закрыть]. Как Отец, так и Святой Дух представляются в этой образной системе координат инициаторами (и в определённом смысле возглавителями) выше обозначенных двух исторических процессов.

Сопоставление следующих текстов сщмч. Иринея Лионского, древнейшего из богословов, у которого мы находим ясное и даже систематическое представление об историческом характере Троического Откровения, указывает на одновременность, а, следовательно, и взаимосвязанность, даже взаимозависимость этих процессов. Учитывая это, их можно представлять, скорее, двумя векторами единого исторического процесса. Эти тексты – ключевые для понимания существа вопроса:

«Плод свободы (человека) возрос и созрел… когда из него (Израиля) как плод произошёл по плоти Христос… (Так) Бог всё делает мерою и в порядке, и ничего у Него нет неизмерного, потому что ничего нет беспорядочного… (так и) Сам неизмеримый Отец (домостроительно) принял меру в Сыне… Так и образ всего мира должен прейти с наступлением времени Его пришествия, дабы плод был собран в житницу, (когда Сын) “будет крестить вас Духом Святым и огнём” (Мф 3:11; Лк 3:16)»[71]71
  Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 329–330. 4:4:1–3. Эти слова сщмч. Иринея относятся к истории домостроительства Святой Троицы, а не к внутритроичным отношениям или свойствам.


[Закрыть].

«Бог… тогда (в ветхозаветное время) был видим пророчески через Духа, видим (и теперь) через Сына по усыновлению и будет видим отечески в Царстве Небесном»[72]72
  Там же. C. 377. 4:20:5.


[Закрыть]; «некоторые из (людей)… видели (тогда) Дух пророческий и Его действия, простиравшиеся на все роды дарований; другие (затем) – пришествие Господа и бывшее от начала домостроительство… иные же – славу Отца, сообразную с временами… Так открывался Бог… Ибо слава Божия (Отчая) есть живущий человек, а жизнь человека есть ви́дение Бога»[73]73
  Там же. С. 378–379. 4:20:6–7.


[Закрыть].

Помимо этого, имея ввиду перманентный характер обращения Святой Троицы к миру и человеку, сщмч. Ириней отдельно указывает на подобную двухвекторность, двунаправленность Троического образа Откровения, связанного с процессом богопознания Святой Троицы человеком, как в отношениях Сына с Отцом[74]74
  «(В отличие от праведных, еретики) не получают от Отца познания о Сыне, ни Отца не познают от Сына» (Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 326. IV:2:5).


[Закрыть], так и в отношениях Сына со Святым Духом[75]75
  «Дух показывает Слово… но Слово даёт образ Духу» (Ириней Лионский, сщмч. Доказательство… С. 581–582. Гл. 5).


[Закрыть]. Указывает на неё и ближайший наследник сотериологии[76]76
  Из которой вытекает и его богословие истории.


[Закрыть] святого Иринея – свт. Афанасий Великий[77]77
  Сын Божий, являясь «Подателем Духа», одновременно «совершает всё через Духа» (Афанасий Великий, свт. Послание 4 к епископу Серапиону Тмуитскому о Святом Духе // Его же. Творения… Т. 3. С. 88. Гл. 20).


[Закрыть], по их стопам идут и последующие святые отцы[78]78
  См., напр.: «(В Священном Писании говорится, что), то Отец открывает Сына, то Сын – Отца, то Дух равно – Сына и Отца. Посему всё Божество явлено тебе и призывается то в Отце, то в Сыне и Духе» (Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 310. Кн. V); Святой Дух «как Дух премудрости в величии Своём открывает Христа… Божию премудрость. А как Утешитель Он показывает в себе благость пославшего Его (Сына)» (Василий Великий, свт. О Святом Духе… С. 136. 18:46).


[Закрыть].

Каппадокийское богословие вносит свой вклад в решение задачи законосообразного отношения Троического домостроительства и истории. Так, свт. Григорий Богослов представляет похожую двухвекторную картину, акцентируя апофатический и катафатический вектора развития единой истории во взаимном отношении её с Откровением Святой Троицы:

«(Бог) как детоводитель и врач, иные отеческие обычаи отменяет, а другие дозволяет, (временно) попуская… (Так), первый Завет, запретив идолов, допустил жертвы; а второй, отменив жертвы, не запретил обрезания. Потом, которые однажды согласились на отменение, те уступили и уступленное, одни – жертвы, другие – обрезание, и стали из язычников иудеями и из иудеев христианами… (Так) преобразование достигалось через отменения (несовершенного)»[79]79
  Григорий Богослов, свт. Слово 31, о богословии пятое, о Святом Духе // Его же. Творения… Т. 1. С. 387. Гл. 25–26.


[Закрыть].

«(Тот же путь может быть представлен) через достижение совершенства прибавлениями… (Так), Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, а не с такой ясностью Сына; Новый открыл Сына и дал указания о Божестве Духа; ныне пребывает с нами Дух, даруя нам яснейшее о Нём познание. Небезопасно было прежде, нежели исповедано Божество Отца, ясно проповедовать Сына, и прежде, нежели признан Сын, выражусь несколько смело, обременять нас проповедью о Духе Святом и подвергать опасности утратить последние силы, как бывает с людьми, которые обременены пищей, принятой не в меру, или слабое зрение устремляют на солнечный свет. Надлежало же, чтобы Троичный свет озарял просветляемых постепенными прибавлениями, как говорит Давид, “восхождениями” (Пс 83:6), поступлениями от славы в славу и преуспеяниями… соразмеряясь с силой приемлющих»[80]80
  Там же. С. 387. Гл. 26. Ср.: «Подобно тому, как Спаситель, придя, сделался дополнением закона и пророков, так и Дух – дополнение Евангелия… Что в законе, то дополняет Христос, а что в учении Христа, то дополняет Дух» (Иоанн Златоуст, свт. Беседа о Духе Святом // Его же. Творения: в 12 т. Т. 3. Кн. 2. СПб., 1897. С. 894. Гл. 10).


[Закрыть].

Можно встретить у свт. Григория указание и на иной аспект соотношения образа действия Лиц Святой Троицы (здесь в его терминологии – Ума, Слова и Премудрости), совокупляющий в себе историю и вечность. Такой план представляет собой сверхисторическую последовательность «вечность – история – вечность» энергийного проявления Бога, прообразовательный по отношению к чисто историческому плану – Откровению Бога миру уже внутри истории:

«У Бога всё пред очами: и что будет, и что было, и чт. е. теперь. Для меня такой раздел положен временем, что одно впереди, другое позади, а для Бога всё сливается в одно… (Так) всё (в замысле Божием) породил в себе Ум (т. е. Отец), а рождение вовне (творение мира) совершилось впоследствии благовременно, когда открыло великое Божие Слово… (Так) иное явил нам Бог, а иное блюдёт в тайниках Своей Премудрости… (и оно) явится в последние дни»[81]81
  Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 18–19. 4:70–75; 5:35–40.


[Закрыть].

Такое представление восходит к историческому богословию Тертуллиана (и, возможно, даже апологетов), разумеется, упраздняя детерминистический компонент последнего. У свт. Василия Великого мы находим сходную мысль; Сын и Святой Дух, «бестелесные руки» Отца[82]82
  Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 291 и др. Кн. V.


[Закрыть], согласно святому, обнимают собой начало и конец истории (взятой здесь не только как одно историческое целое, но также и как принцип любой исторической протяжённости как таковой):

«Кто отъемлет Сына, тот отъемлет начало созидания всяческих… Кто отъемлет Духа, тот отсекает окончательное совершение творимого… (Само) исходящее от Бога не во времени исходит, хотя Бог во времени производит твари»[83]83
  Там же. С. 302. Кн. V. Ср.: «О Духе Святом… опытное познание… и точное постижение предоставлено нам в грядущем веке» (Там же. С. 266. Кн. III).


[Закрыть].

Встречаем мы у свт. Василия и прямо противоположный образ:

«Отец… есть конец и крайний предел блаженства… (Сын же) есть начаток, а не конец, по грубому, так сказать… учению, уразумеваемому относительно к нам»[84]84
  Василий Великий, свт. Письмо 8. К кесарийский монахам // Его же. Творения… Т. 2. С. 462–463.


[Закрыть].

Подводя некоторый итог сказанному и сводя воедино вышеуказанные акценты святоотеческой мысли, можно указать на принципиально общий момент – постепенность открытия человеку всей Святой Троицы на пути истории, каковая постепенность, вместе с тем, не имеет однозначного и простого характера, но сопровождается изменением совокупного характера дела Божественных Лиц. Это изменение, воспринимаемое человеком как «приращение» («Мы будем иметь приращение (общения со всеми Лицами Святой Троицы) в том же самом, (что имели изначально)»[85]85
  Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 343. 4:9:2.


[Закрыть]), таково, что каждый из исторических этапов истории человека[86]86
  Независимо от того, какой исторический формат будет взят для рассмотрения: история ли всего человечества, взятая в стержнеобразующем пути Церкви Христовой или даже отдельного человека, устремляющегося на своём историческом пути к Богу, а следовательно, и с Богом.


[Закрыть] оказывается связан со специфически особенным свидетельством Каждого из Божественных Лиц, характерным именно для этого периода:

1. различным образом свидетельства[87]87
  «Сообщения» для нисходящего вектора, «возведения» – для восходящего.


[Закрыть] Святого Духа и Отца о Сыне;

2. различным образом свидетельства Сына об Отце и Святом Духе;

3. целостным характером окончания домостроительства Св. Троицы.

На основании этого возможно выстроить следующую графическую модель (нумерация периодов (1, 2, 3) соответствует вышеприведённой)[88]88
  Черные стрелки показывают собственно процесс «приращения» (Там же. С. 343. 4:9:2), тогда как контурные стрелки показывают направление образа действия того или иного Лица Святой Троицы, сохранённое (накопленное) в домостроительном процессе истории.


[Закрыть].

Настоящая модель показывает, что оба вектора движения – от Отца через Сына к Святому Духу и от Святого Духа через Сына к Отцу – представляют собой единый «объёмный» процесс постепенного раскрытия Святой Троицы перед человеком и укоренения человека в Боге.

Тройственное простирание этого процесса, обусловленное характером внутритроических отношений, тем не менее связано с совершенствованием самого человека:

«Кто преступил первый и второй предел (познание Отца и Сына)[89]89
  Ср.: «Тесные пределы» (Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 22. 6:70–74).


[Закрыть], тот будет достоин меньшего наказания. А кто презрел и третий предел (познание Духа Святого), тому нет уже извинения… (Это не означает, что) учение Духа превышает собой учение Сына; напротив того, Сын нисходит к несовершенным, а Дух есть печать совершенных (т. е. христиан)… (Таким образом), есть ещё извинение несовершенным, а… усовершившимся не остаётся никакого оправдания… (Потому, ведь Дух завершает выход всей Святой Троицы к человеку[90]90
  Ср.: «Где Святой Дух, там полнота Триипостасного Божества» (Симеон Новый Богослов, прп. Слова богословские и нравственные. М., 2017. С. 66. Слово нравст. 1).


[Закрыть], те из христиан, которые хулят любого из Лиц Святой Троицы), творят хулу на (всю) святую и нераздельную Троицу»[91]91
  Афанасий Великий, свт. Послание 4 к епископу Серапиону… С. 77–78. Гл. 11–12. Ср.: Григорий Нисский, свт. Слово о Святом Духе против македонян духоборцев… С. 183–184. Гл. 20.


[Закрыть].

«В продолжение веков были два знаменитых преобразования жизни человеческой, называемые двумя Заветами… Одно вело от идолов к Закону, а другое от Закона – к Евангелию. Благовествую и о третьем потрясении – о преставлении от здешнего к тамошнему, непоколебимому и незыблемому. Они вводились не вдруг, не по первому приёму за дело, (а постепенно). Для чего же? Нам нужно было знать, что нас не принуждают, а убеждают»[92]92
  Григорий Богослов, свт. Слово 31… С. 386. Гл. 25.


[Закрыть].

«Что спасает нас, эт. е. животворящая Сила, которой веруем под именем Отца и Сына и Святого Духа. Но неспособные к восприятию сей истины… приучаются взирать на единое Божество, и в едином Божестве уразумевают единую только силу Отца… Затем для ставших более совершенными при помощи закона открывается через Евангелие и единородный Сын; после сего предлагается нам совершенная пища для нашего естества – Дух Святой»[93]93
  Григорий Нисский, свт. Слово о Святом Духе… С. 297.


[Закрыть].

Сказанное оказывается актуально не только по отношению ко всеобщей истории человечества. Путь отдельного человека, отражая масштаб всеобщей истории, также сопровождается личным общением человека со Святой Троицей. Божественный «выход», или простирание, к отдельному человеку типологически коррелирует с таковым по отношению к человечеству, что обусловлено взаимосвязанностью самих исторических процессов: становление Церкви в истории и становление отдельного человека «как Церкви» представляются родственными процессами[94]94
  См.: Легеев М., свящ. Богословие истории и актуальные… С. 73–83; Его же. Богословие истории как наука. Опыт… С. 388–389, 402–406.


[Закрыть]. На это, в частности, указывает образ восхождения на гору[95]95
  Могут быть использованы различные образы, такие как горы Синай и Фавор.


[Закрыть], традиционно, прежде всего в александрийском богословии, изображающий исторический путь человека к Богу, сопровождаемый указаниями на исторический характер образа действия Лиц Святой Троицы.

«Если же найдётся такой, кто может взойти с Ним на гору, как Пётр, Иаков и Иоанн (ср.: Мф 17:1–3), тот просвещён будет не только светом Христа, но и гласом Самого Отца»[96]96
  Ориген. Гомилии на Бытие. М., 2019. С. 78. Гомилия 1:7.


[Закрыть].

С другой стороны, реверсирование этой последовательности: «Дух (Святой с течением истории восхождения на гору всё)… громче звучал в своих орудиях, и звук делался более напряжённым»[97]97
  Григорий Нисский, свт. О жизни Моисея законодателя // Его же. Экзегетические сочинения. Краснодар, 2009. С. 71.


[Закрыть].

Таким образом, представленная модель способна выступать универсальным принципом «выхода», или «выступления», Святой Троицы к миру и человеку, не ограничиваясь контурами всеобщей истории[98]98
  Хотя именно они чаще всего занимают мысль святых отцов, представляя почву для рассуждений на исследуемую нами тему.


[Закрыть], но соотносясь со всяким историческим процессом богопознания, процессом движения человека к Богу.