Текст книги "Карточный домик"

Михаил Март
Карточный домик

Глава I

1.

Ярким солнечным летним днем за пределами пыльного города в цветущем саду ощущаешь себя на краю блаженства. Везет же людям! Тихий уютный коттедж в зеленом массиве, огромный участок, яблони, вишни и ровно выстриженный газон с шезлонгами, качелями и круглым надувным бассейном, в котором можно плавать наперегонки. Соседний участок скрывался за соснами и был на почтительном расстоянии. Соседи не мешали друг другу, не заботились о тишине и редко виделись. Их связывала только узкая, выложенная плитами дорога, проходящая вдоль поселка за оградой.

Сущий рай на земле. Что еще человеку надо?!

Семейство Горбуновых редко приглашало к себе гостей. Дело тут не в отчужденности. Глава семьи Алексей – молодой обаятельный мужчина лет тридцати пяти – много работал, даже по выходным дням, и в разгар веселья мог уйти в кабинет, запереться часа на три-четыре, с головой уйти в очередной новый проект. Творческие люди ведут себя непредсказуемо. Свои привыкли к такой жизни, а гости могли обидеться. Дабы не оскорблять чужих чувств и избежать недопонимания, лучше вовсе обойтись без гостей.

Сегодня Алексей не отлучался. Проект закончен. Восемь месяцев непосильного труда остались позади. Семья пировала. Отец семейства жарил на мангале шашлык по собственному рецепту. Его обворожительная жена Наташа вместе с домработницей Ариной готовили салат. Они выглядели очень комично, когда стояли рядом. Наташа – хрупкая, изящная, с милой мордашкой и длинными пышными волосами, собранными в пучок, Арина – мужеподобная женщина неопределенного возраста с короткой стрижкой и плечами шире бедер. Ее любили в семье, на ней держалось все хозяйство, даже дрова для каминов и мангала она колола сама и делала это грамотно, без особых усилий. Павлик, единственный сын в семье, играл с собакой.

Десятилетнего мальчика обожали все, хотя на его острые вопросы не каждый был готов ответить. Умный не по возрасту, рассудительный, талантливый, он мечтал стать художником или архитектором, как отец. Его рисунками восхищались все. Лучшие акварели вставляли в рамки, вешали на стены коттеджа. В свободное от рисования время Павлик вел переписку с друзьями по Интернету, посещал школу гимнастики и акробатики, много читал. Очень искренний, он не терпел обмана, из-за чего потерял много друзей, называя их врушками. В его возрасте трудно понять, что сверстники не врут, а фантазируют. Лгут взрослые. Не всегда во вред. Придет время, и Павлик, став взрослым, поймет простые законы жизни. А может, и не поймет. Тогда ему туго придется в жизни. Сейчас Павлик занимался своей любимой собакой – овчаркой Долли. Умная псина прыгала через обруч, подчинялась всем командам хозяина. Тоже себе на уме. На мангале жарилось мясо, и она рассчитывала на свою долю. Приходилось ублажать мальчишку.

Итак, каждый занимался своим делом. Был полдень выходного дня. Никто из обитателей двухэтажного коттеджа, называемого на английский манер «Мой дом – моя крепость», не мог подозревать о незримом присутствии чужой пары глаз. За территорией усадьбы, в стороне от дороги, в кустарнике стоял старый «жигуленок». Из-за укрытия за счастливой семьей наблюдал вооруженный биноклем мужчина лет тридцати с небольшим. Его небритое лицо ничего не выражало. Он был спокоен, холоден и немного задумчив.

Если мы о нем заговорили, то надо понимать, что мужчина здесь очутился не случайно. Придет время, он еще напомнит о себе.

Алексей сложил шампуры с готовым шашлыком на большое блюдо и понес его к столу.

– Кулинарный шедевр готов, господа. Торопись, народ, пока не остыло.

– Ура! – закричал Павлик и побежал к навесу.

Долли облегченно вздохнула. Отмучилась и дистанцию до стола преодолела первой.

Арина достала из корзины вино.

– Какой обалденный запах, – восхитилась Наташа.

– Еще бы! – отозвался хозяин.

– Конечно, – усмехнулся сын, – довел людей до голодного обморока. Арина уже полбатона хлеба съела, пока закуску готовила.

Алексей разлил вино и поднял бокал.

– Титанический труд закончен. Ай да я, ай да молодец! За премьеру не пьют, а за удачу выпить можно.

– Мы тоже участники знаменательного события, – вмешался Павлик. – Восемь месяцев на цыпочках ходили, когда наш гений создавал очередной шедевр.

– Куда же я без вас? Вы мои вдохновители.

Арина налила сок мальчику, все стоя чокнулись и выпили. Принялись за шашлыки.

Пес положил лапу на коленку Павлика.

– Погоди, Долли, дойдет очередь и до тебя. Видишь эту публику? Люди с цепи сорвались, а ты собака вольная.

Пес сказал «гав» и убрал лапу с колена.

– Завтра повезешь проект на обсуждение? – спросила Наташа.

– Как бы не так. Хватит с них схемы. Получат чертежи, как только деньги переведут на наш счет. Не те сегодня времена. Отдашь проект – денег не дождешься. Мы в это дело вложили все до последнего гроша, на судебные тяжбы ничего не осталось.

– Кто же так рискует?

– Важен результат. Мы утраиваем свой капитал. Заказчики не играют большой роли. Конкуренты заплатят еще больше. Мы можем объявить конкурс или устроить аукцион.

– Самоуверенный ты тип, Алеша, – не успокаивалась жена. – За тобой люди стоят, ты кормишь не одного себя.

Алексей налил себе еще вина.

– Дармоеды, приживалы. У меня уже такой авторитет, что могу обойтись без обслуживающего персонала и распустить фирму. Вывеска требовалась для создания имиджа, для разгона, становления. Мавр сделал свое дело, мавр может…

– Кто-нибудь скажет так же о тебе, – перебил его Павлик.

– Я из тех мавров, дела которых бесконечны. Я создатель. Дойная корова. Все остальное – приложение.

– От скромности ты не умрешь, Алеша, – вздохнула Арина. – Слов нет, голова у тебя золотая, тут никто не спорит. Трудяга! Но на людей смотришь как на тараканов.

Алексей разозлился:

– Ну хватит о работе. Выпьем за вас. За мою ненаглядную жену, за сына и главного труженика – Арину.

Он поднял бокал.

– А за Долли? – возмутился Павлик. – Она наш сторож.

– Согласен. И за Долли. За крепкую, нерушимую семью.

2.

Ровно в девять утра в понедельник к коттеджу подъехала «Ауди». Начиналась рабочая неделя, сулившая много удач.

Шофер вышел из машины и направился к калитке. Невысокий штакетник играл роль условной изгороди. Места тут тихие, спокойные. До города семнадцать километров, деревень поблизости нет, кругом лес, внизу под склоном – река. Люди в коттеджах живут круглый год. Осенью встречаются в лесу грибники, больше никто сюда не забредает, так что бояться некого.

Шофер зашел на участок, похлопал по загривку подбежавшую к нему овчарку и направился в дом.

Дверь открыла Арина:

– Уже приехал, Петя?

– Ровно девять.

– Проходи на кухню, кофе готов.

Со второго этажа, на ходу завязывая галстук, спускался хозяин. Следом, зевая, в шелковом халате шла Наташа. Она всегда провожала мужа, пила кофе, а потом вновь уходила в спальню – досыпать. Раньше Петя сигналил, возвещая о своем приезде, и оставался сидеть в машине, но однажды его пригласили на завтрак, и с тех пор так уж повелось, что он пил кофе с начальником каждое рабочее утро.

Мужчины сели за стол, Арина налила им кофе и поставила тарелку с блинами в центр стола, после чего передала Наташе сверток. Жена взяла его и вышла из дома. Эта процедура повторялась изо дня в день: надо же как-то показать мужу свое участие в проводах! Оно заключалось в том, что Наташа относила бутерброды и термос с кофе в машину. Алеше некогда ходить по ресторанам в обеденный перерыв, а тут домашние котлеты, помидоры, кофе. Выполнив привычный ритуал, Наташа вернулась в дом. Мужчины заторопились, и она чмокнула мужа в щеку:

– Ни пуха ни пера!

– К черту!

Наташа прильнула к окну, ждала пока уедет машина. Арина убирала со стола.

– После вчерашнего вина у меня голова болит, – пожаловалась хозяйка. – Пойду я посплю.

– Кто тебе не дает? А мне надо успеть на автобус, поеду на рынок.

– Ах, да. Сегодня же понедельник. Могла бы поехать позже, я бы подбросила тебя на машине.

– Ничего, не развалюсь.

– Конечно. Остановка на шоссе. Пять километров пешком и еще пересадка в городе!

– Такова моя участь, дорогуша. Толковые хозяйки свежие продукты покупают утром. Барыни вроде тебя приезжают к обеду и скупают что останется.

Наташа, поднимаясь по лестнице на второй этаж, ее уже не слышала.

3.

В трех километрах от города располагалась единственная автобаза, имевшая самосвалы в количестве семи штук и четырнадцать гусеничных тракторов. Выглядело все солидно: высокий бетонный забор, раздвижные железные ворота, проходная с охраной. Ради чего? Ради автосервиса. Здесь опытные мастера зарабатывали себе на хлеб, ведь на зарплату шофера или тракториста прожить невозможно. Чинили все и выполняли свою работу качественно. Через два года после открытия о сервисе знал весь город. Хозяева купили хорошее оборудование, позаботились об удобствах для клиентов, даже кафе соорудили. Директор оказался предприимчивым парнем – сумел из парочки полуразрушенных сараев сделать конфетку. Дела пошли как по маслу. Появилась очередь, предварительная запись. В крытых стальных ангарах стояли иномарки. Трактора сдавали в аренду фермерам, самосвалы работали на стройках. Ворота автобазы находились в сотне метров от главной магистрали, на повороте стоял огромный рекламный щит – все как у людей.

Возле щита топтался высокий парень в ветровке, джинсах, в надвинутой на глаза бейсболке. Он очень походил на того типа, что в воскресенье наблюдал за коттеджем. Теперь разглядывал шоферов, выезжавших на самосвалах. Третий по счету он остановил, выйдя на середину дороги. Шофер ругнулся. Парень в бейсболке вскочил на подножку и открыл дверцу.

– Подвезешь, командир?

– Тебе жить надоело? Под колеса лезешь!

– Всю жизнь приходится рисковать и все ради кого-то.

Он снял бейсболку. Шофер прищурился:

– Борька? Это ты?

– Он самый.

Борис сел в кабину и захлопнул дверцу.

– Поехали, покатаемся.

Машина тронулась с места.

– Ушел на рывок? – спросил шофер.

– Брось, Гриша. Скостили три года за образцовое поведение. В зоне каждый час годом кажется. Кроме тебя, мне никто весточки с воли не присылал. Забыли. К тебе первому и пришел.

– Кто же мог присылать? Снегирь всех нас кинул и ушел с добычей. Ищи ветра в поле. Кольку замочил, меня подрезал. Тебе червонец влепили, ты ведь все на себя взял.

– Я тебе не верил, когда ты писал про Наташку, пока не получил уведомление о разводе. Вчера видел, в каком она шоколаде плавает. Я ради семьи пошел на дело, хотел из нищеты ее вытащить, а она сдала меня как чужого.

– Ей ничего не стоило подтвердить твое алиби. Одно слово на суде – и ты свободен. Сдала, сука. Видел я ее днями, приезжала на своем «Лексусе» масло менять. Сделала вид, что меня не узнала. Забудь о ней.

– Э… нет, приятель. Так не пойдет. У меня сын растет.

– Послушай, Боря. Мужик у Наташки крутой, свою жизнь на миллион долларов застраховал. Они тебя в порошок сотрут, сгниешь в зоне.

– Поживем – увидим. Или ты не поможешь мне? – Я тебе свободой обязан, Боря…

Гриша занервничал. Изменился старый дружок. Особенно взгляд. Смотрел, словно бритвой резал.

4.

Офис выглядел очень богато. Заходишь и понимаешь – солидное учреждение.

Алексей торопливо миновал коридор. В приемной сидела хорошенькая секретарша лет двадцати пяти с губной помадой и зеркальцем в руках.

– Привет, крошка! – улыбнулся шеф и прошел в свой кабинет. Секретарша последовала за ним. Алексей бросил портфель на стол и скинул пиджак. Секретарша прильнула к нему, он взял ее за тонкую талию и скользнул ладонью по ягодицам.

– Как долго тянутся эти выходные.

– Потерпи до обеда, дорогуша, дел невпроворот. – Я знаю. Олег уже три раза заходил. Я сказала, что ты на подходе.

В дверь постучали. Алексей сел за стол. В кабинет вошел высокий интересный мужчина лет сорока.

– Наконец-то! Еще раз привет, Лика, – глянув на секретаршу, небрежно бросил он. – Ну что, Алексей? Заказчики пьют по третьей чашке кофе в моем кабинете, исходят слюной. Ты готов?

– Что говорят о деньгах?

– Сам понимаешь – как только, так сразу.

– Я им не доверяю.

– Так работать нельзя. Хочешь сделать нас банкротами?

– Не торопись, Олежек, поверь моему чутью. Я привез схему, этого достаточно.

– Мы горим, Алексей.

– С таким проектом не погорим. Кинем заявку со схемой куда надо и получим вдвое больше.

– Кто же нам доверять будет, если мы подведем заказчика? Ты этих людей знаешь, они по кровавым ступеням наверх взбирались. Теперь вся земля в области ими скуплена.

– Вот поэтому и не доверяю. Ладно, пошли договариваться.

Алексей надел пиджак и взял портфель.

5.

Неожиданно Долли бросилась к забору и залаяла. Павлик побежал за собакой.

– Фу, Долли, фу! Сидеть!

Нехотя пес послушался хозяина, но рычать не перестал. Мальчик подошел к штакетнику и увидел приятного мужчину, с цветами в руках.

– Вы, очевидно, заблудились. Кого-то ищете?

– Кого искал, того нашел. Тебя Павлик зовут?

– Совершенно верно.

– А меня Борис. Скоро ты меня будешь называть иначе.

– Это как же?

– Вероятнее всего, отцом.

– Понятно. Это как тот сказочник, пообещавший наивной дурехе Ассоль, что вскоре она увидит на горизонте алые паруса и за ней приплывет обворожительный принц.

– Что-то в этом роде. Но если помнишь, предсказание сказочника сбылось.

– Значит, вы фантаст. Это лучше, чем обычный врун.

Борис достал фотокарточку из кармана и протянул мальчику.

– Кого ты здесь видишь?

– Господи! Вы ею стекла протирали в машине?

– Помялась с годами. Я с ней не расстаюсь.

– Так… Это мама. А это я. Мне тут три года. Моих фотографий в доме море.

– А у кого ты сидишь на коленях?

– У мужчины, похожего на вас. Только выглядели вы лучше.

– Меня не успели постирать к нашей встрече.

– И откормить. Вы мамин друг?

– Вроде того. У тебя выше щиколотки на левой ноге есть родимое пятно в виде сердечка.

– Оно мне не мешает.

– И мне тоже.

Борис приподнял брючину, обнажил родимое пятно в виде сердечка:

– Такие шутки природы чаще всего передаются по наследству.

Мальчик нахмурил брови:

– Почему же я ничего не знаю?

– Твою маму называли Скопидомкой. Она ничего никогда не выбрасывает. Если ты хорошенько покопаешься в доме, то непременно найдешь еще много интересных фотографий. Где-то они лежат.

Тем временем Наташа проснулась, встала и подошла к окну. Увидев в саду сына, стоящего у забора с незнакомым мужчиной, она содрогнулась. Схватила халат и побежала вниз.

– Где же вы были семь лет, которые мы не виделись?

– Врать не хочу. Что такое обман, испытал на собственной шкуре, а правда не всегда выглядит пристойной. Я, пожалуй, промолчу, – ответил Борис и увидел выбежавшую во двор свою бывшую жену.

– Павлик! Павлик, немедленно домой! Слышишь меня?!

– Извините, – сказал мальчик и направился к дому.

Наташа подбежала к забору.

– Что вам здесь нужно?

Борис молчал. Сердце женщины екнуло, в глазах появился испуг и еще что-то непонятное.

– Как ты нас нашел, что ты здесь делаешь?

– Пришел повидаться с сыном. Этого ты запретить мне не можешь.

– Убирайся и больше не появляйся здесь.

– Однажды ты меня уже убрала, тебе это удалось. Второй раз не получится. Законы я вызубрил наизусть. Кстати, усыновление моего сына третьим лицом без моего согласия считается незаконным.

– Сколько ты хочешь?

– Так желаешь повернуть? Ладно. Все, что есть в доме, но не менее десяти тысяч долларов. Деньги мне сейчас пригодятся.

– Хорошо. Жди здесь.

Наташа вернулась в дом и начала опустошать все кубышки, свои и Алексея. Она знала, что муж прячет деньги в книгах. Делала все быстро, автоматически, а по щекам текли слезы. Сейчас она еще не осознавала, что с ней происходит. Появление Бориса привело ее в шоковое состояние.

Облазив все, она набрала солидную пачку денег. Вытерев слезы кухонным полотенцем, вернулась к забору:

– Возьми и убирайся.

– Сколько здесь?

– Не считала. Хватит.

Он протянул ей букет.

– Это тебе. Со свиданьицем. Приятней, когда цветы передают из рук в руки, куда хуже, когда их приносят на могильный холмик.

– Угрожаешь?

– Твою новую семью я не признаю. Своего сына я вам не отдам. С тобой или без тебя, но он вернется ко мне. Я не отступлюсь. До скорого.

Борис бросил цветы и пошел по тропинке к лесу. Вся в слезах Наташа вернулась в дом. В трудную минуту она всегда звонила единственной подруге. Так было и на этот раз.

– Рита, ты мне нужна срочно. Можешь приехать прямо сейчас?

6.

В кабинете Олега плавал голубой дым, на столе лежали схемы, стоял коньяк, рюмки и чашки из-под кофе. Олег нервничал, Алексей вел себя спокойно. Еще двое солидных мужчин без пиджаков переглядывались и перешептывались. Полный, в подтяжках, старался быть убедительным:

– Алексей Михалыч, схема великолепная. Вы не обманули наших ожиданий. Но нам нужны чертежи. Площадка расчищена, материалы закуплены, рабочие простаивают.

– Так что же вы ждете, Геннадий Николаевич? Перечисляйте деньги – и вопрос решен.

– Не доверяете? Но проект требует утверждения. Мы не боги и не можем решить все сами. Вы же знаете, как все делается.

– Хорошо. В среду чертежи будут. Собирайте всю свою команду и приезжайте. После ознакомления с чертежами вы перечисляете шестьдесят процентов от общей суммы. Нам тоже деньги нужны.

– Согласен, – кивнул Геннадий Николаевич.

– Ну наконец-то мы тронулись с мертвой точки, – вздохнул Олег.

– Ты меня до кондрашки доведешь, Алешка, – сердито проговорил он, когда гости ушли. – Так бизнес не делается.

– Занимайся им сам. Получишь свою долю – и вперед. Где только ты откапываешь таких заказчиков?

– Я откапываю людей, способных платить, а их рожи меня не интересуют. Прошлое у всех одинаковое, если люди ворочают миллиардами.

– Ладно. В среду поставим точку.

Алексей вернулся в свой кабинет. Следом зашла секретарша и заперла дверь на ключ.

7.

Наташа с подругой сидели в беседке. Арина принесла им поднос с кофейником и чашками и тут же ушла.

– Послушай, Ритуля, пока ничего не говори. Он может рассказать Алеше, и тогда я не знаю, чем все кончится.

– Ты же знаешь, Наташка, Олег никогда не лезет в чужие дела. Кроме работы его ничего не интересует. Люди второй месяц сидят без зарплаты, вот этот факт его волнует.

– Хорошо. Но что мне делать? В дом является уголовник, способный на все. Его угрозы – не пустой звук, поверь! Я знаю, о чем говорю.

– У меня своих связей хватает, Олег мне не нужен. Пришлю парочку быков, они надерут уши твоему Борису – раз и навсегда забудет дорогу к твоему дому.

– Может, в милицию заявить?

– У нас три мента на весь город. Сейчас они все бросят и устроят круглосуточную облаву в кустах! Что ты им скажешь? Отец хочет видеть сына, а ты этого не хочешь? Он пришел к тебе с цветами, а не с пулеметом. Деньги ему ты сама предложила.

– Он же уголовник, и возможно, беглый.

– В округе три десятка деревень, и каждый деревенский мужик раза по три сидел. Нашла чем удивить. Где он? Адрес? Тут леса кругом. Кто его искать будет?

– Спасибо, подруга, утешила.

– Слушай меня, Наташка. Я дело говорю. С такими типами только с дубинкой в руках договариваются.

8.

Объясниться с сыном Наташе так и не удалось. Мальчик заперся в своей комнате и на стук в дверь не реагировал. Она не находила себе места. Ее мучил вопрос, что мог наговорить мальчику Борис? Павлик – неглупый ребенок, он не поверит постороннему человеку, если тот попытается его убедить, будто черное – это белое, а белое – черное. Может, он напуган? Что стоит напугать ребенка! У Павлика, как у всех талантливых детей, нежная психика, он воспринимает мир посвоему. Одно неверное слово – запирается в своей комнате и не выходит долгие часы.

Наташа раньше и подумать не могла, что какая-то сила со стороны может нарушить покой ее семьи. Когда Бориса посадили, она осталась с трехлетним ребенком на руках, не имея гроша за душой. Жили в общежитии, у подруги: квартиру с небогатым имуществом конфисковали. Чтобы как можно больше находиться рядом с сыном, пришлось работать уборщицей в детском саду, за гроши. Через год появился Алексей. Красивый, благородный, обеспеченный, талантливый, деликатный. Он никогда не спрашивал о ее прошлом и об отце ребенка. Сначала она хотела рассказать ему правду, но не решалась, все откладывала на потом. Со временем начала забывать прошлое. Любила ли она Алексея? Трудно сказать. Огромный кусок сердца все еще принадлежал Борису. Сегодня она в этом убедилась. Но какое это имеет значение! Семья – вот что важно, ее личные чувства ни при чем. Сейчас она ненавидела Бориса и жалела. Когда он бросил цветы и пошел по тропинке к лесу, у нее сжалось сердце. Бездомный, никчемный человек, но родной. Одни «цветут и пахнут», другие всю жизнь проводят в сточной канаве.

Алексей вернулся домой поздно. Усталый, голодный. Арина накрыла на стол.

– Как прошел день? – поинтересовалась Наташа.

– Прекрасно, если я не перегнул палку.

Алексей принялся за еду.

– Что это значит?

– Варианта два. Либо мы станем сказочно богаты, либо вылетим в трубу и пойдем с котомкой побираться.

– Меня устроил бы первый вариант.

– Меня тоже. Я даже уверен, что второй вариант отпадет сам по себе. Мой авторитет настоящий, а не заработанный где-нибудь на нарах. Без меня им не обойтись, и они это понимают.

На кухню зашел Павлик с двумя цветными рисунками.

– Сынуля! – Алексей поднял мальчика, поцеловал его и поставил на ноги. – Ну, как дела, герой? Чем сегодня занимался?

– Нашел в твоей библиотеке интересную книжку, прочитал ее, а потом рисовал. Вот мои рисунки. Шарада из серии «Найди десять отличий». Тебе это не трудно сделать, ты же сам художник.

– Я архитектор. Впрочем, профессии родственные.

С деловым видом критика Алексей взял первый рисунок и внимательно разглядел его.

– Сходство идеальное. Но это же перерисовка с фотографии, я не вижу тут творчества. Лучше всех у тебя получается мама. Как живая.

– Не знаю, почему ей нравится эта мизансцена. Сын сидит на коленях у отца, а она стоит за его спиной. Как ты любишь говорить, банальный сюжет.

– Верно. Так фотографировались в начале прошлого века. У моей бабушки хватало таких снимков. Ну а что на втором? Какие различия?

Павлик передал отцу второй рисунок.

– Первое различие очевидно. Здесь мне три года. Сюжет тот же.

Алексей нахмурил брови.

– А кто этот мужчина?

– Рисунок сделан с другой фотографии. Кто этот мужчина, я хотел бы услышать от вас.

Наташа с трудом сдерживала слезы. Алексей глянул на жену и все понял.

– Извини, сынок, но я не знаю этого человека, – с трудом выговорил он.

– Уже хорошо. – Мальчик был очень серьезен. – У мамы я спрашивать не стану. А знаешь, какое главное различие? Его трудно заметить. У тебя и у мамы карие глаза. У меня голубые. У мужчины, которого ты не знаешь, такие же, как у меня. Странно, да? Книжка, которую я прочитал днем, называется «Наследственность и патология». Рекомендую.

Мальчик направился к двери. Мать его окликнула.

– Если ты такой умный и читаешь такие книги, то должен понимать, что такое биологический отец. Но это ничего не значит. Твой отец тот, кто тебя воспитал, вложил в тебя душу. Кормил, одевал, играл с тобой в футбол, ходил в лес, возил в школу, покупал игрушки и не спал ночами, когда ты болел. Об этом в книгах не прочитаешь. Одно дело – биология, сухая наука, другое дело – душа и привязанность.

– Я знаю, кто мои родители, – холодно ответил Павлик. – Мне непонятно, почему мы должны жить в обмане. Так нечестно.

Мальчишка побежал наверх.

Аппетит у Алексея пропал. Он достал из холодильника водку, налил себе полстакана, выпил и резко спросил:

– Где он взял эту фотографию?

– Прости, Алеша. Мой бывший муж – преступник. Он вышел, а может быть, и сбежал из тюрьмы и сегодня утром объявился здесь. Я не знаю, как он нас нашел. Скорее всего, через своих дружков. Он мне угрожал.

– Чего он хочет?

– Видеть своего сына. Когда его посадили, я с ним развелась, но по закону ты не имел права усыновлять Павлика без согласия живого отца.

– Откуда пришел, туда вернется. Нечего сопли распускать. С быдлом у меня разговор короткий.

– Не делай этого, ему и без того несладко.

– Скажите, пожалуйста, какая жалостливая! Хочешь, чтобы он нам всю жизнь поломал? У меня репутация. Хочешь сделать мне рекламу? Отец моего сына – бандит! Дура!

Наташа испуганно вздрогнула, но промолчала. Алексей выпил еще водки и ушел в свой кабинет.

На кухню пришла Арина, села рядом с плачущей женщиной и погладила ее по голове.

– Извини, Наташенька, я все слышала. Не огорчайся. Мы справимся со всеми проблемами. Никто нас не обидит, мы сумеем постоять за себя. – Увидев водку, она добавила: – А давай-ка выпьем по рюмочке. Говорят, помогает.

9.

В эту ночь Алексей спал на диване в своем кабинете, Наташа – в общей спальне. Павлик, как обычно, в своей комнате. Утром дом буквально содрогнулся от криков Арины, которые доносились из сада. Все одновременно повскакивали с мест и прильнули к окнам. Арина беспомощно металась по двору. Через минуту вся семья оказалась в саду.

– Угомонись ты, наконец! – рявкнул Алексей.

– Долли… Долли! – Домработница указывала пальцем на кусты смородины, возле которых лежала овчарка с открытой окровавленной пастью. В шее торчала металлическая стрела, прошедшая насквозь. С другой стороны шеи выглядывал острый четырехгранный наконечник. Павлик заплакал и уткнулся в фартук Арины.

– Стрела от боевого арбалета, – тихо сказал Алексей.

– Господи! Кому собака-то мешала жить? – прошептала Наташа.

– Тому, кто уцепился за твой подол и будет таскаться за тобой всю жизнь. Но он еще не знает, на кого нарвался, ублюдок! Собирайся, едем в милицию.

– Надо похоронить Долли! – воскликнул мальчик.

– Арина лучше меня копает ямы, вот вы и хороните. Моя задача – пресечь беспредел. Одевайся, Наталья. Заявление писать будешь ты. Стрелу возьмем с собой. Это вещдок.

10.

Старший оперуполномоченный капитан Власов внимательно прочитал заявление и взглянул на женщину.

– Вы не указали адрес подозреваемого.

Алексей тут же вспылил:

– Какой может быть адрес у беглого бандита? Лес. Он вернулся мстить своей бывшей жене за ее благополучие.

– Минуточку, Алексей Михалыч. Борис Нежданов не беглый. Он регистрировался у нас, и по справке об освобождении ему выдан паспорт. Его выпустили досрочно с отличной характеристикой за примерное поведение. Я запрошу его дело из архива, мы проверим. На его месте было бы глупо так себя подставлять.

Алексей взял со стола стрелу и потряс ею в воздухе.

– А это, по-вашему, что? Купидон стрелы разбрасывает?

– Арбалет такой мощности стоит сумасшедших денег, на черном рынке его не купишь. Для бандита, как вы выражаетесь, проще использовать кусок арматуры, а не уникальное оружие, которое невозможно спрятать в карман. Уголовник или киллер может использовать пистолет с глушителем, обрез… Ваша жена пишет в заявлении, будто накануне он приходил с цветами. Что изменилось за сутки?

– Вы отказываетесь принять заявление?

– Заявление мы примем и зарегистрируем его. Но уголовное дело по убийству собаки открывать никто не будет. Можете жаловаться в прокуратуру. В нашем отделе тринадцать сотрудников на тридцать пьяных разборок, происходящих ежедневно. Нежданов еще не устроился на работу и не получил прописку. Я не могу высылать повестки в лес.

– Рита мне так и сказала, – тихо прошептала Наташа.

– Причем здесь Рита? – растерянно спросил Алексей.

– Она обещала помочь.

– Так, ладно. Идем отсюда.

Алексей взял жену за руку и вывел из кабинета. На улице он устроил ей скандал.

Оперативник наблюдал за сценой из окна.

– С жиру бесятся, – пробурчал он себе под нос. Вечером Алексей в своем кабинете распечатывал чертежи. Павлик не выходил из комнаты. Наташа с Ариной сидели на кухне перед накрытым столом с остывшим ужином: никто из мужчин так и не спустился.

– Не думала, что Алексей может быть таким жестоким! – возмущалась Арина. – Срывать злость на жене, когда она попала в беду! Тоже мне защитник.

– Нет, Арина, Алексей всегда прав, даже когда он не прав. Виноватым он по определению быть не может. Кто угодно, но только не он. Его уже не переделаешь. Таким и останется до самой смерти. На последнем издыхании скажет: «Довели меня до могилы!»

Арина перекрестилась:

– Типун тебе на язык. Ложись-ка ты спать, совсем скисла.

11.

Утренний ритуал проходил как всегда. Шофер явился в девять, пили кофе, Наташа отнесла сверток с едой в машину. Поцеловала мужа в щеку, и он уехал. Павлик из комнаты не выходил со вчерашнего дня. Наташа отправилась досыпать. Увидев себя в зеркале, она ужаснулась – первый раз в жизни спустилась к завтраку растрепанной и неподкрашенной. Под глазами синие круги, лицо опухшее от слез, потускневшие глаза…

– Не сломать вам меня! – тихо сказала она, глядя на отражение.

Машина миновала шлагбаум при въезде в поселок и свернула на узкую асфальтированную дорогу, тянувшуюся километров на пять до поворота на шоссе, но им удалось проехать меньше двух – в салоне запахло бензином, топливная стрелка резко падала, стремясь к нулевой отметке.

– Что-то не так, Алексей Михалыч.

– Как не так? Не в «Жигулях» едем.

– Сейчас гляну.

Шофер вышел из машины и открыл капот. Алексею тоже на месте не сиделось, вышел и он.

– Ну что там?

– Плохи наши дела, Михалыч. Топливный шланг порвался.

– Издеваешься? Сегодня самый ответственный день, судьбоносный для нашей конторы.

– Я бессилен…

– До шоссе три километра. Здесь машины не ходят, где я возьму попутку?

Шофер пожал плечами.

Алексей достал мобильный телефон и набрал нужный номер.

– Привет, Олег! У нас неприятности. Машина сломалась. До шоссе километра три.

В трубке послышался отчаянный вопль:

– Ты хочешь меня в морг отправить? Шесть представителей выехали к нам для оценки чертежей. Мы же горим! Что я им скажу?

– Наплетешь что-нибудь, у тебя фантазия богатая.

Алексей взял портфель, хлопнул дверцей и быстрым шагом направился в сторону шоссе. Он успел отойти шагов на сто, не больше, как услышал рев мотора. Оглянулся. Со стороны поселка мчался самосвал. Алексей вышел на середину дороги и замахал руками. Самосвал объехал стоящую на пути «Ауди» и несся вперед. Объехать человека, стоящего на узкой дороге, шофер не мог, не видеть его тоже не мог. Надо бы тормозить, но самосвал не собирался этого делать. Алексей понял это слишком поздно. Мышцы парализовало, и он врос в землю. Удар. Тело архитектора подбросило вверх, как тряпичную куклу, и выкинуло за обочину в кустарник. Машина понеслась дальше, номера были заляпаны грязью.