Текст книги "Игры разума"

Михаил Матюшев
Игры разума

© Матюшев Михаил, 2015

Обо мне

Меня зовут Михаил. Я появился на свет 10 октября 1997 года в одном из родильных домов города Саратова.

После родов моя мама жаловалась на боли в правом боку. Не спросив её согласия, ей сделали операцию. Как оказалось позже, это было совершенно не нужно.

Первые семь дней жизни я не мог дышать сам и лежал в отделении интенсивной терапии на искусственной вентиляции легких. Мама приходила ко мне в реанимацию каждые три часа. После операции она была очень слабой, часто теряла сознание, и санитары увозили её в палату.

Через месяц маму выписали, а меня перевели в 4-ю Детскую больницу и продолжали лечить. Там я провел три недели. Потом меня выписали домой к родителям. Мне был поставлен диагноз: детский церебральный паралич, спастический тетрапарез, дисплазия тазобедренных суставов. В результате я вынужден лечиться всю жизнь: массаж, иглоукалывание, таблетки, уколы, операции. Пришлось испытать все методы лечения в разных городах России и Украины, мы от отчаяния обращались даже к знахаркам. Не знаю, что было бы, если бы мы не хватались за каждый новый шанс, но я в свои 17 лет до сих пор не могу ходить, и руки меня слушаются тоже плоховато.

Мой папа и его семья

Моего папу зовут Денисом. Мама с папой разошлись, когда мне было шесть лет. Сейчас он приезжает ко мне раз в неделю. Папа нам помогает: оплачивает няню, водителя, а когда это необходимо, то и лечение. Ещё он покупает мне то, на что у мамы денег не хватает. Папа второй раз женился, у него появилась дочь. Но с сестрой он меня по какой-то причине не знакомит. Сомневаюсь, что она вообще знает о моём существовании. Раньше я приезжал к ним, был знаком с его новой женой Татьяной. С ней у нас отношения не сложились. Я, видимо, не очень старался: наверное, потому, что Таня мне не нравилась. Да и Таня не сильно старалась наладить со мной отношения. Должно быть, я был лишним в их с папой жизни. Одно время я даже привирал, что мы ночуем с папой в гостинице и он сам готовит мне завтрак. Я говорил это потому, что мне очень хотелось проводить много времени с папой, но без Тани. Вот я и выдавал желаемое за действительное. Когда умерла моя бабушка Нина, папа совсем перестал меня к себе брать. Я очень переживал из-за этого. Мне не хватало общения с ним, я очень скучал по нему. Сейчас я жалею о том, что наши отношения с Татьяной не сложились. Мне бы очень хотелось всё это исправить и познакомиться со своей сестрой.

Владимир, его машины и корабль

Мы с мамой часто гуляли по Набережной. Однажды мы встретили там маминых знакомых. Среди них был высокий, симпатичный мужчина по имени Владимир. Пока мама общалась с остальными, Владимир в основном болтал со мной. Расспрашивал, что мне интересно, чем мне нравится заниматься, кроме прогулок с мамой. Я рассказал ему, что учусь в школе № 4 для детей с ограничением опорно-двигательного аппарата, занимаюсь лечебной физкультурой, езжу на массаж. Рассказал о дружбе с одноклассниками. Спросил у Владимира, чем занимается он, чем увлекается. Про свою работу он предпочел не говорить. А про увлечения рассказал. Оказалось, что он любит скорость, автомобили. Причем автомобили исключительно немецкие. У него есть BMW X5, BMW 525 и раритетный «Мерседес». Владимир пообещал покатать меня на своих машинах. Сказал, что у него достаточно денег, что он спросит у моей мамы, сколько нужно для лечения, и обязательно меня вылечит. Еще Владимир рассказал мне, что у него есть дочь, практически моя ровесница, но живет она не в Саратове, а в Аткарске со своей мамой. Он приезжает к ним и забирает её к себе в Саратов. Обещал познакомить нас, когда привезёт её в следующий раз в Саратов. За этими разговорами наступил вечер, мы с мамой сели в нашу машину и поехали домой.

Во время того разговора со мной Владимир был растроган и немного растерян. Такое тёплое, человеческое отношение к себе со стороны посторонних людей я встречал нечасто. Наше знакомство обещало вырасти в хорошую дружбу.

Несколько раз Владимир приезжал к концу уроков в мою школу. Мама ехала домой на своей машине, а я ехал с ним на какой-нибудь из его машин. Владимир, как и обещал, приезжал по очереди на своих трёх машинах. Мы всегда ездили на высокой скорости, в пробках не стояли, объезжали их по встречной полосе. Почему-то гаишники его никогда не останавливали. Я до сих пор удивляюсь тому, что он осмеливался ехать так быстро, когда в машине ребенок. Хотя автомобилем он управлял виртуозно. Иногда после школы мы заезжали с ним в кафе или в «Макдональдс», ели мой любимый «Биг Тейсти». Раза два, когда приезжал Владимир, за рулём был не он, а его водитель Сергей.

Я очень быстро привязался к нему. Стал ловить себя на мысли, что люблю его как отца. К тому времени папа стал приезжать ко мне гораздо реже, чем раньше, не разговаривал со мной о том, о чем хотел говорить я, не интересовался тем, что происходит у меня в душе. Видимо, мне не хватало отеческой поддержки, я подсознательно пытался найти отца в Вове и весь нерастраченный запас моей любви к отцу перенёс на него. Если бы только папа не стал отдаляться от меня, если бы только ему нужна была моя любовь, этого не произошло бы.

Однажды Владимир пригласил меня в гости. Он сказал, что приедет его дочь, и он познакомит нас. Но этого так и не произошло. Он оправдался тем, что сильно занят.

Через несколько дней Владимир позвонил мне, пообещал заехать завтра и забрать нас с мамой на вечернюю прогулку. Я очень ждал, но он так и не приехал.

Примерно через месяц он пригласил меня покататься на своем корабле. Я поехал туда с мамой. До этого я никогда не катался на корабле. Корабль был очень высокий. Когда Владимир понёс меня на руках по трапу, стоявшему почти вертикально, мама сильно испугалась. Но Вова успокоил её. Сказал, что у него хватит сил, чтобы и поднять меня, и спустить обратно, и что он ни за что меня не уронит. Мы плавали по Волге часа три. Мне очень понравилось. В этот день Владимир был без машины, и после прогулки на корабле мы с мамой подвезли его до дома на своей машине.

После этого Владимир стал «перекрываться»: обещал приехать, но так и не приезжал. Я не мог дозвониться до него: сначала он перестал отвечать на звонки, затем выключил телефон.

У меня был номер его водителя, Сергея. Раз в пять-десять дней я звонил ему и спрашивал о Владимире. Сергей ничего вразумительного сказать не мог, хотя утверждал, что передал Владимиру о моём желании увидеться с ним.

Через месяц, вечером, Владимир приехал к нам домой. Я спросил его:

«Ты меня любишь?». Он ответил мне: «Ты очень хороший мальчик». Он был пьян. «Я отвезу тебя в такое место, что ты скажешь… Вова, офигеть!». В том разговоре я при маме назвал его «папой». Мама вопросительно посмотрела на меня: я понял, что она очень недовольна. Я перевёл разговор на другую тему.

Его привез водитель. Вова предложил мне прямо сейчас поехать с ним в Аткарск. Я отказался, потому что даже не сомневался, что мама ни за что на это не согласится. Хотя мне очень хотелось поехать с ним. Я боялся отпускать его, боялся, что он больше не приедет.

Перед тем как уехать, Вова обещал, что приедет завтра. Он приехал утром и отвез меня в школу. После учебы заехал за мной и сказал маме, что сам довезет меня до дома. По дороге мы с ним заехали в кафе пообедать, хотя маму не предупредили. Мой телефон был выключен, а Вовин разрядился, так что позвонить маме не было возможности. Когда мы вернулись, мама стояла во дворе и плакала. Она переживала. Думала, что со мной что-то случилось. Она ругала Вову, говоря, что это очень безответственно – без предупреждения куда-то уехать. Он пытался оправдаться, говорил, что она знала, что я с ним, а значит, со мной не может случиться ничего плохого.

После этого Владимир снова куда-то пропал. Целый месяц я опять искал его, но найти не мог. В последний раз он позвонил мне только на мой день рождения. Поздравил и сказал, что купил мне подарок – большую радиоуправляемую машину. Добавил, что сегодня приехать не может, но приедет, как только освободится. Подарок я так и не получил. Вову я тоже в своей жизни больше не слышал и не видел.

Я постоянно ждал его, даже плакал. Мама очень переживала за меня. Я тосковал по Вове несколько лет. Он сделал все, чтобы я в нем души не чаял, чтобы привязался к нему. А сам поиграл со мной как с игрушкой, которая тешила и исцеляла его грешную душу, и бросил меня, когда понял, что не может дать мне ничего, кроме красивых разговоров и красивых жестов. Он не задумывался о том, какую душевную боль в результате мне причинил.

Почему так изменился Аман?

Аман появился в моей жизни, когда стал моим водителем. Работал он у нас несколько лет.

В первые три года его работы я был всем доволен, мне было с ним очень интересно. Но такой болезненной привязанности, как к Владимиру, у меня к нему не появилось, хотя Аман стал мне другом. Он не рассказывал мне красивых сказок и не давал пустых обещаний. Сначала Аман был очень ответственным и обязательным, – в общем, реальным, а не эфемерным.

Он познакомил меня со своей женой Татьяной, сыном Тимуром, друзьями и братьями. Аман приезжал ко мне каждую субботу и воскресенье. Мы гуляли по шесть часов, а иногда и задерживались на час-два. Гулять мы ездили с его женой и сыном, очень часто за компанию он брал с собой друзей Алика, Алима, Сергея, Артура, брата Андрея и дядю Романа. Все они очень приятные, доброжелательные и веселые люди. В их обществе мне было очень комфортно.

Летом мы ездили в лес, жарили шашлыки или сосиски. Иногда выбирались на речку, купались. В холодное время года мы ездили с Аманом в гости к нему или к его друзьям и родственникам, в парки. Кроме того, он возил меня на разные праздники, в том числе на те, которые организовывались для инвалидов. Это время я вспоминаю с теплотой. Когда я перешел в шестой класс, мама уехала работать в Самару. Она бывала в Саратове только на выходных: приезжала в пятницу и уезжала либо в воскресенье вечером, либо в понедельник с утра. Поэтому Аман начал возить меня еще и в школу, поднимал там меня по лестницам, так как няне это было тяжело. В школе я проучился еще год, а потом мама меня перевела в Лицей № 3 на дистанционное обучение по скайпу. И мы с Аманом опять начали видеться только в выходные.

В последний год учебы в школе № 4, мне понадобился репетитор по математике, потому что наша новая учительница на уроках почти не обращала на меня внимания, и я начал отставать. Бабушка попросила свою знакомую Татьяну Сергеевну позаниматься со мной.

Татьяна Сергеевна оказалась очень приятной, приветливой, спокойной и рассудительной женщиной. Мне с ней было очень легко. Я хорошо усваивал уроки, которые она со мной проводила. Мы с ней очень сблизились и подружились. Незаметно для себя я начал обращаться к ней за советами в сложных для меня ситуациях. Она и сейчас всегда с интересом меня слушает и дает полезные советы. Занятия с ней закончились, как только я перешел в Лицей № 3, потому что там оказался очень сильный преподаватель по математике. Но Татьяна Сергеевна так и осталась для меня наставником и психологом. Я очень рад, что в моей жизни есть такой человек, как она. Я могу рассказать ей абсолютно всё. Ведь не всегда можешь сказать маме то, что можно доверить постороннему человеку. Она, как и моя мама, давала мне дельные советы по поводу людей, о которых я пишу в этой книге, помогала и в других сложных ситуациях. Почему-то к ней я прислушивался больше, чем к маме.

Постепенно Аман начал менять своё отношение ко мне и к работе. Всё чаще наши прогулки были ориентированы не на меня, а на решение его личных вопросов. В основном мы ездили по его делам. То по городу, то по магазинам, то смотрели какие-то дачи. Я понимал, что Аман делает свои дела вместо того чтобы заниматься мной. Он пользовался возможностью тратить на поездки по своим делам время и бензин, оплаченные моим отцом. Меня во время этих поездок даже не вынимали из машины. Из-за того, что приходилось по нескольку часов сидеть в одной позе, у меня затекала и начинала болеть спина. Когда я возвращался домой, на вопрос мамы:

«Как погуляли? Где были?» – я отвечал: «Отлично!» – и придумывал места, в которых мы якобы были. Боялся, что мама его отругает, Аман обидится и больше не приедет. Я все еще надеялся, что все изменится и станет так, как было раньше. Но становилось только хуже.

Татьяне Сергеевне я рассказывал обо всём, что у нас происходило с Аманом. Она возмущалась этой ситуацией и настаивала на том, чтобы я сказал Аману, что мне это все не нравится. Но я не сказал.

Однажды в новогодние праздники Аман забрал меня из дома в двенадцать часов дня. Мы поехали на Театральную площадь смотреть на новогоднюю ёлку, на то, как город украшен к празднику, и пробыли там три часа. Затем Амана попросили отвезти его знакомых в Екатериновку. Он спросил меня, согласен ли я съездить туда. Я сказал: «Поехали». Но я же не знал, что это так далеко (250 километров от Саратова). Аман позвонил моей маме и спросил, можно ли нам ненадолго задержаться. Представил дело так, будто это я захотел поехать с ним к его друзьям. Мама спросила, куда мы поедем и насколько задержимся. Аман сказал, что мы будем в городе, и что к семи мы вернемся.

Ехали мы очень долго. Спина уже была как каменная, а мы ещё не доехали даже до Екатериновки. В машине с нами было трое пьяных людей, которых я видел первый раз: Игорь, Дима и Наташа со своей маленькой дочкой. Игоря с Наташей, как выяснилось, и надо было отвезти в Екатериновку. Всю дорогу Наташа вела себя очень неадекватно, несла чушь. Вся машина пропахла перегаром. Мы их довезли и поехали обратно. Было уже поздно. Мама несколько раз звонила и спрашивала Амана, где мы. Аман каждый раз говорил, что мы скоро будем. Соврал, что мы отъехали немножко за город.

На обратном пути Дима, который возвращался с нами в Саратов, пытался меня развлекать, интересовался, не надо ли мне что-нибудь. Я до сих пор испытываю чувство большой благодарности к Диме, который единственным из той компании оказался внимателен ко мне.

Я часто вспоминал Диму, хотел видеть его своим водителем, но он оказался сильно пьющим, и вопрос о работе отпал сам собой.

Из той поездки мы вернулись домой почти в одиннадцать вечера. Мама была вся на нервах. Забрала меня, а Аману сказала: «Сейчас поздно. Езжай. Завтра поговорим».

В моей голове была каша: дикая усталость, Дима, Аман…

На вопросы мамы: «Где были? Почему так поздно? Почему такой расстроенный?» – я попросил её оставить меня в покое, сказал, что так получилось.

Поостыв, я рассказал маме всё, как было.

У Амана состоялся серьёзный разговор с мамой о том, что произошло. Ему было запрещено вывозить меня куда бы то ни было по трассе, возить меня с пьяными людьми. Мама потребовала, чтобы свои личные вопросы Аман решал не в то время, когда занимается мной. Мама сказала, что всегда должна быть в курсе моего точного местонахождения, и теперь Аман должен ставить её в известность о своих планах и передвижениях. Она и её муж Филипп были очень недовольны. Но я уговорил их дать Аману еще один шанс.

После разговора с мамой Аман высказал мне своё недовольство тем, что я рассказал всё маме. Сказал, что никогда больше не возьмёт меня в гости и вообще больше никуда не возьмёт. В этот день по заданию мамы он всё-таки отвез меня на Андреевские пруды. Но со мной не общался. Я сидел в коляске, а он в машине, и ко мне не выходил. Гуляли мы пять часов. Я очень замерз, домой приехал весь синий. Но это моя вина. Мама говорила, что холодно, и не надо гулять больше часа, но я настоял на своём. Даже скандал устроил. А в результате только заболел.

После этой истории наши прогулки проходили однообразно. Аман забирал меня из дома. Либо мы ехали на Кумысную поляну, либо он поднимался на один дом выше нашего. Я сидел в коляске, а Аман в машине. Через два часа он приносил меня домой. Мне это давно уже не доставляло удовольствия. Маме и Филиппу я об этом не говорил, но однажды они сами увидели, как выглядит моя «прогулка». Они и удивились, и возмутились тем, что я в одиночестве сижу на улице, и сказали об этом Аману. Он ответил, что только на минутку присел, чтобы поговорить по телефону.

В Амане что-то сильно изменилось. Думаю, он уже не изменил бы своё отношение к работе. Позже он перестал приезжать. Сейчас мы иногда созваниваемся по телефону, порой он заезжает ко мне в гости увидеться и поговорить.

Илья, Света и их друзья.

После Амана у меня больше полугода не было водителя.

И вот в ноябре мама сказала, что у нее есть кандидатура. Я засомневался в том, что он мне подойдёт. Позвонил своему психологу Татьяне. Она мне посоветовала не переживать раньше времени и подождать, как будет развиваться ситуация.

Через две недели приехал водитель. Его звали Ильей. Это был невысокий, симпатичный брюнет, очень вежливый. У меня сложилось первое впечатление о нем как о добром и очень внимательном человеке.

Филипп показал Илье, как удобнее меня взять, как правильно спустить со второго этажа к машине. Это была ВАЗ-2114 цвета «Нефертити» с серыми сиденьями. В ней сидела очень красивая, эффектная, сексуальная девушка Света. Впоследствии она показалась мне ещё и замечательным человеком с доброй и отзывчивой душой. Она мне очень понравилась.

Мама предложила нам съездить в парк у Дворца пионеров, туда мы и отправились втроём – я, Илья и Света.

Света расспрашивала меня о том, что я люблю, чем интересуюсь. Мне было очень приятно её внимание. Я рассказал ей, что интересуюсь футболом, прохожу дистанционное обучение в Лицее по скайпу.

Ещё я коротко рассказал им о прошлых печальных попытках обрести друзей. Илья обещал всегда быть рядом, стать другом и никогда не бросать меня.

Мы гуляли в парке, и я был очень доволен их обществом. Потом позвонила мать Ильи и предложила нам всем отправиться в торговый комплекс «Триумф» посидеть в кафе, но Илья сказал, что у него нет «бабла». Мне это было неважно, мне было приятно в их обществе. Я был в центре внимания.

После парка мы поехали к подруге Светланы – Ирине, потом ещё погуляли на улице, а после этого они отвезли меня домой. Илья сказал, что приедет в субботу.

Я был всем доволен. Эмоции переполняли меня. С первой встречи с Ильёй и Светой я был ими очарован и уже представил себе, что это будет навсегда, что я, наконец-то, обрел друзей, которых мне так не хватало. В очередной раз я умудрился эмоционально привязаться к людям с первой встречи, не узнав их полностью. И уже мысленно наделил их теми качествами, какие мне хотелось бы в них увидеть. В общем, как в песне: «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила».

Я с нетерпением ждал следующей субботы, был под впечатлением от первой встречи с Ильей и Светой и говорил только об этом.

Они приехали и повезли меня гулять. Гуляли три часа. Ездили на Театральную площадь – она была украшена к Новогодним праздникам, на ней поставили снежные фигуры и горки. Мы гуляли, разговаривали, я рассказал им о том, что мы с мамой и Филиппом каждое воскресенье ездим в бассейн, и как мне там нравится. Илья ответил, что если у него получится, то они с его другом Олегом тоже будут возить меня в бассейн. Я заинтересовался тем, кто такой Олег. Илья сказал, что это его товарищ, с которым они давно дружат, и он обязательно нас познакомит. Я обрадовался возможности познакомиться с новым человеком. Ведь мне бывает очень скучно одному, учитывая, что друзей у меня на данный момент нет. И в последнее время весь круг общения был ограничен только моей семьёй. Я их, конечно, люблю, но мне очень хочется завести своих друзей, жить своей жизнью и отдельными интересами.

На этом наша встреча закончилась, и мы договорились увидеться во вторник, после моих уроков.

Илья приехал и сказал, что мы гулять будем только один час, хотя мы договаривались на несколько часов прогулки. К тому же он опоздал на полтора часа, и все это время я переживал и нервничал. Ведь это его работа, и он должен приезжать ровно в то время, на которое мы договаривались. И гулять, как они договорились с мамой, мы должны были от трех до пяти часов. Он объяснил, что у него появились срочные дела, и дольше погулять не получится. Я очень расстроился, настроение было испорчено совсем.

Мы пошли на улицу, но никуда не поехали и гуляли во дворе. Он приехал со своим другом Андреем. Он был ростом выше Ильи, в черной шапке и куртке. Мы познакомились с ним. Андрей оказался ровесником Ильи – им обоим было по двадцати одному году. Он рассказал, что дружит с Ильей три с половиной года. Андрей говорил с трудом, потому что из-за сильного испуга в детстве страдал сильным заиканием. Напугал его отец, когда однажды вернулся пьяным домой и избил мать Андрея на глазах у маленького сына. Андрей мне не понравился: он вел себя грубо и произвел впечатление невоспитанного человека.

Я поинтересовался, где Светлана. Илья сказал, что она на работе и скоро должна подъехать. Вскоре действительно подъехала Светлана. Видно было, что она устала. Мы еще немного постояли. Светлана рассказывала мне про празднование прошлого Нового Года. Подъехала мама Ильи Оксана (она живет в одном доме со мной) и спросила, зайдут ли они к ней. Илья сказал, что зайдут. Я попросился с ними. Очень не хотелось расставаться, но Илья меня с собой не взял и отнес домой. Он пообещал, что в следующую субботу мы поедем к нему в гости и он вернет меня домой только тогда, когда я сам захочу. В субботу мы договорились увидеться в час дня.

Когда наступила суббота, я позвонил своему психологу Татьяне Сергеевне. Мне приснилось, что мы целовались с девушкой Ильи Светланой. Татьяна Сергеевна сказала, что это подростковые мысли, гормоны.

Я прождал Илью до половины пятого. Он опять опоздал на работу! С часу до четырех Илья даже не брал трубку, Света тоже не отвечала на мои звонки. Мама злилась, но, зная, что я расстроюсь, обещала не ругать Илью, когда тот явится. В четыре позвонила Света и сказала, что Илья занят и будет у меня в половине пятого.

Илья приехал за мной. Пока он меня нес, я почувствовал запах сильнейшего перегара и сказал ему об этом. Он признался, что всю ночь пил с друзьями и потом отсыпался весь день, потому и не приехал в назначенное время. И вот я еду в машине, за рулем которой водитель с глубочайшего похмелья. Такая безответственность меня насторожила и огорчила. Миф об идеальном Илье начинал потихоньку развеиваться. Я поинтересовался, переживает ли за меня Света сейчас, и хотелось ли Илье увидеться со мной. Илья сказал, что хотелось, и Света сейчас переживает. Но звучало это от него совсем не искренне. Мы приехали к нему домой. Нас встретила его бабушка Анна и Света. Его бабушка интересовалась, как мне живется с таким заболеванием, как ДЦП. Я сказал, что вполне нормально, мы к этому давно привыкли. Но про себя подумал, что было бы здорово, если бы она не причитала по этому поводу. Бабушка ушла в свою комнату, и мы наконец-то продолжили общаться втроем. Перед тем, как ехать домой, мы немного постояли на улице во дворе дома Ильи. Было холодно. К нам подъехал еще один друг Ильи – Олег. Мы с ним познакомились. Он оказался очень общительным и доброжелательным человеком. Общались мы недолго – минут пятнадцать. Домой я вернулся в девять вечера.

Маме я сказал, что мы договорились с Ильей встретиться завтра. Мама напомнила, что по воскресеньям мы ходим в бассейн, и поэтому пообщаться с Ильей не получится. Я настаивал. Поругался и с мамой, и с Филиппом, но настоял на своем. Ведь Илья пообещал, что заберет меня в двенадцать и вернемся мы только в девять вечера. Мне было очень интересно с Ильей и Светой и хотелось проводить с ними как можно больше времени. Мама обиделась, но я знал, что она меня простит, ведь она меня любит и понимает, как мне важно общение с новыми людьми. Ведь у меня давно уже не было друзей и своей компании.

И вот наступило воскресенье. Илья опять опоздал. Мама собрала меня к двенадцати часам, я полчаса лежал и ждал его полностью одетым (сам настоял, чтобы мама собрала меня именно к двенадцати). В час дня маме позвонила Света и сказала, что они приехали, но сначала зашли к матери Ильи, хотят попить у нее чайку, а потом поднимутся за мной. Мама сказала, что так не пойдет, и что Миша уже полчаса как одет и ждет их. Илья сразу же поднялся за мной.

Мы вышли на улицу. Илья был сильно раздражен. Он посадил меня в машину и повез в парк. Во время прогулки со мной никто не разговаривал. Гуляли мы два часа. Потом Света пошепталась о чем-то с Ильей, повернулась ко мне и спросила: «Миша, ты не обидишься, если мы отвезем тебя домой? Надо съездить забрать мою маму из больницы. Её сейчас выписали». Я прекрасно понимал, что это очередная ложь. По воскресеньям никто никого не выписывает из больниц. Илья привез меня к дому и позвонил маме. Он сказал, что сейчас принесет меня домой. Терпение мамы на этом закончилось. Она ему напомнила: «Ты обещал Мише провести с ним девять часов времени. Мало того, что ты, как обычно, намного опоздал и он целый час ждал тебя в одежде, отказался от своего любимого бассейна, так ты его привез обратно только через два часа. Это очень плохое отношение к работе и моему сыну. Нас сейчас дома нет. Стойте и ждите. Раньше, чем через полчаса, я не успею приехать. И вообще, если ты и дальше собираешься наплевательски относиться к договоренностям и расстраивать моего сына, то меня такой водитель не устраивает. Тебе деньги платят за то, чтобы у Миши были радость и развлечения, а не за то, чтобы он приезжал домой расстроенным и разочарованным».

Илья сказал, что такого больше не повторится. Пообещал, что он будет пунктуальным, а договоренности о времени прогулок будут соблюдаться. Мы с ним договорились встретиться в субботу.

В субботу в оговоренное время он не приехал. Я начал звонить ему. Три часа он не брал трубку. Потом все-таки ответил на мой звонок и сказал, что он спит, но скоро встанет и приедет ко мне. Когда будет выезжать – позвонит.

Больше я его не слышал и не видел.

Я был расстроен, взбешен, не знал, что мне делать. Просил свою маму позвонить его матери и узнать, в чём дело. Мама созвонилась с Оксаной, та с Ильей. Илья сказал своей матери, что он с нами ни о чем не договаривался на сегодня. Видимо, опять всю ночь пил и гулял, хотя и знал, что завтра ему за руль и кататься со мной.

Мне было больно. А ведь мама и Филипп с самого начала говорили мне, чтобы я не привязывался к Илье и не идеализировал его, что я его совсем не знаю. Они были правы. Внешняя картинка не всегда совпадает с внутренней сущностью человека. Но я все еще надеялся, что он приедет и станет таким, каким я его нарисовал себе в своих мыслях: заботливым, надежным другом и интересным собеседником. Какое-то время я винил себя. Думал, что зря попросил маму позвонить его матери, думал, что он обиделся из-за этого. Звонил ему и Свете еще месяца два, но они не отвечали на мои звонки. Все, что они обещали мне, оказалось пустыми разговорами. Им даже не хватило смелости сказать мне, что они больше не приедут. Они предпочли трусливо игнорировать мои звонки.