Текст книги "На острие удара"

Стелс-покрытие тоже выглядело серьезной штукой. Разумеется, по сравнению с самолетами эффект куда ниже, однако все равно шансы на выживание повышает. Да и инфракрасное излучение снижается. Если верить инструктору, при минимальных навыках маскировки оставить противника с носом можно запросто. Вот только в реальном бою это пока никто не проверял. Стало быть, придется самим. Опять все самим.

Закончив осмотр, прокатившись, постреляв и оставшись в полном восторге, они уже в опустившейся на полигон темноте направились к ожидающей их машине. А потом Сурок вдруг остановился и с какой-то надрывной злостью сказал:

– Ну все, ребята. Вот и вступили мы…

– Куда?

– Ну не в партию же…

– Ты выражайся яснее, – усмехнулась Леночка.

– Чего уж тут яснее. Ребята, если такой танк вместо полноценного освоения сразу посылают в бой, значит, дело швах.

Все трое переглянулись и замолчали. Доля правды в словах Пашки имелась, вопрос – какая. Увы, по всему выходило, что самый молодой из их группы попал в самую дырочку, и игры закончились. Начинаются суровые будни, черт побери!

– Чего приуныли? – инструктор подошел неслышно, будто из воздуха материализовался.

– Да так… – неопределенно отозвался Поляков и, как оказалось, зря.

– Против «так» у нас есть трудотерапия. Чтоб не горевали, ну-ка, молодежь, отдраить танк, чтоб блестел, как у кота… гм… – тут инструктор чуть смущенно посмотрел на Леночку и хмыкнул, – шерсть. В темпе, молодежь, в темпе!

Спорить было, по меньшей мере, неразумно. Хотя бы потому, что инструктор был старше по званию. Однако же Сурок, как обычно, попытался взбрыкнуть.

– Во-первых, сейчас ночь. Мы ничего толком не увидим.

– Загоним танк в ангар и включим освещение, – не моргнув глазом, парировал инструктор. – Еще аргументы?

– А во-вторых, это против законов физики.

– То есть? – брови инструктора удивленно взлетели вверх, почти вылезая на лоб. – Соблаговолите выражаться яснее, молодой человек.

– Ну как же… – сделал удивленное лицо Сурок. – Есть такое явление. Круговорот воды в природе – это когда идет дождь, машина заляпывается грязью, ты ее моешь, вода испаряется, пар поднимается, формируясь в тучи, а потом снова идет дождь. Именно поэтому если ты помыл машину – значит, скоро будет грязно. Верная примета.

– Угу. Это было старо еще в эпоху моего детства, – ухмыльнулся инструктор. – А танки грязи, к вашему сведению, не боятся. Так что, экипаж машины боевой, бросайте дурака валять – и вперед!

– Никто тебя валять и не собирается, – пробурчал себе под нос Сурок, свято уверенный, что услышать его нереально. Однако же инструктор услышал. И обиделся.

– Мальчик, а ты берега часом не потерял? А ну, смирно!

Однако дальше все пошло чуть иначе, чем должно было бы. Поскольку вмешался Поляков. Ловко оттерев мальчишку плечом, он негромко сказал:

– Все, закрыли тему. Сейчас помоем, не переживайте.

– А я и не переживаю. Это вы сейчас переживать будете. Вы что, решили, раз погоны нацепили, вам море по колено? Офицеры липовые!

Чем больше он кипятился, тем яснее становилось, что добром это не кончится. В словах этого излишне вспыльчивого капитана была доля истины, что правда, то правда, но и ему стоило бы за речью следить. Увы, он в подразделение Кузнецова попал всего-то неделю назад вместо повредившего ногу предшественника и просто не знал всех нюансов. И уж точно понятия не имел о внутренней иерархии подразделения.

– Послушайте, может, стоит успокоиться? – влезла Леночка. Из лучших побуждений, разумеется, наверняка пыталась деликатно разрулить ситуацию. Но, как оказалось, сделала только хуже, поскольку инструктор, вместо того чтобы осмыслить расклады, обрушился уже на нее. И это было глупо. Поскольку орать на свою женщину Поляков не намерен был позволить никому.

– Заткнись, придурок, а то ведь за слова отвечать придется, – негромко сказал он. Тем не менее услышали это все, и реакция инструктора оказалась, по меньшей мере, не самой грамотной. Поскольку позволять бить себе морду Сергей тем более не собирался.

Все произошло очень быстро. Человек неподготовленный даже моргнуть бы не успел. Движение инструктора казалось медленным, словно время замедлило бег. Поляков без усилия, как на тренировке, ушел с линии удара и ответил, больше всего стараясь не убить. Это было не так уж просто, злости у него хватило бы на троих, однако же удар получился аккуратный, строго дозированный. Инструктор задохнулся, хватая ртом воздух и не понимая еще, сколь близок был от вдребезги разбитой гортани. Зато уж в удовольствии положить его рожей в осеннюю грязь Поляков себе отказать не смог, после чего махнул рукой товарищам:

– Все, пошли отсюда. Доложимся генералу, лично мне неохота иметь лишних проблем из-за одного дятла…

Кабинет генерала Кузнецова.

Два часа спустя

– Я все могу понять, – генерал мрачно посмотрел на своего заместителя, и Полтавец разом почувствовал себя очень неуютно. – Могу, но не хочу. Поэтому факты и только факты. Объясни мне, пожалуйста, как такое могло случиться? Ты знаешь, чем мы занимаемся, знаешь, какие предъявляют требования ко всем участникам эксперимента. Знаешь, что пацанам завтра воевать. И кто прислал к нам этого придурка? И кто, объясни мне, его допустил? Я знаю, что ты был на китайский границе, вопрос прошел мимо тебя, но у каждой ошибки есть фамилия, имя и отчество. И я хочу их знать, потому что в следующий раз это может кончиться уже травмами у наших парней и потерей боеспособности подразделения перед операцией. Знаешь, что тогда будет? На барабан натянут наши с тобой шкуры. А мне этого как-то совсем не хочется.

– Погоди. Я твое возмущение понимаю, но надо еще посмотреть, кто здесь виноват. И мальчишки твои…

– Они такие же мои, как и твои. Наши, отнесись к этому именно так. И да, они виноваты. И сами это осознают, иначе не пришли бы ко мне. Я им вставил по самые гланды, но – им завтра идти в бой.

– В креслах, – фыркнул Полтавец.

– Может, сам возглавишь танковую атаку, а потом будешь похоронки писать? Первое – да, не побоишься, а вот второе… Мальчишки – потенциально сильнейшее наше оружие, и нельзя это не учитывать. Поэтому я и спрашиваю, кто прислал этого придурка? Мне все равно, решил он в дедовщину поиграть или ему просто жена не дала сегодня, но ломать все из-за безмозглого идиота я не собираюсь. На, полюбуйся!

– Что это? – Полтавец взял со стола бумажный лист так осторожно, словно это была готовая в любой момент разорваться граната.

– Это? – генерал скривился так, будто сожрал кислючий лимон. – Это, друг мой, акт медосвидетельствования. Если коротко, сядь наш герой сегодня за руль, прав лишился бы моментально. Мне что, нормальных людей самому искать прикажешь? А то ведь снова на алкаша нарветесь и даже не узнаете, пока он кого-то не убьет. Или сам не получит.

Крыть было нечем. Нет, в армии пили всегда. Но вот ставить под угрозу операцию из-за водки – это уже серьезно, за такое не погладят по головке ни виновного, ни его командиров. Кузнецов вздохнул:

– Я намерен законопатить этого придурка в самый глухой гарнизон. Там он хотя бы не сможет растрепать по пьяни о том, чем мы здесь занимаемся. А и растреплет – кто ж ему поверит. Будет на Чукотке заниматься подсчетом тюленей. Самое место ему там. Ну а мы с тобой должны заняться делом.

Полтавец кивнул. Что же, генерал выбрал наименьшее из зол. Хотя ситуация и впрямь неприятная. А Кузнецов тем временем извлек из сейфа карту – бумаге он по старой привычке доверял все же больше, чем экрану компьютера или планшета – и ткнул в нее пальцем:

– Что скажешь?

Полтавец склонился над творением генеральского таланта, несколько минут думал, задал пару вопросов и махнул рукой:

– Я бы сделал чуть иначе, но твой вариант не хуже.

– Очень хорошо. Тогда вылетаешь немедленно. Времени у тебя будет совсем немного, но думаю, справишься.

– Нервничаешь? – спросил Полтавец.

– Есть немного. Все же в первый раз такое учиняем.

– Не переживай, разберемся. И не таких за жабры брали.

– Не говори гоп… Ладно, отставить пессимизм. Дуй на аэродром, самолет уже под парами. И да. Потом готовься лететь на восток.

– Опять Китай? – досадливо поморщился Полтавец.

– Не опять, а снова. Но в этот раз все проще. От них на нашу сторону перебежал какой-то хмырь, вроде бы из участвовавших в последней заварухе. Контрразведка сейчас его потрошит, а когда они закончат, стоит с ним пообщаться. Взгляд с другой стороны может оказаться ценным.

– Понял. Ладно, я пошел.

– Ни пуха, – усмехнулся Кузнецов и, когда дверь закрылась и он остался в одиночестве, без улыбки пробормотал: – Удача нам всем понадобится.

Калининград.

Через восемь часов

Поляки – народ своеобразный и свято уверенный в собственной исключительности. Впрочем, в этом он не одинок[3]3
  Это свойственно любому народу, причем чем он мельче – тем более гротескные формы может принять мания величия. В собственной исключительности убеждены и русские, и британцы, и французы с немцами и прочими финнами. Более того, всевозможные «братушки», вроде сербов, тоже уверены, что они самые-самые. Из-за чего у традиционно вступающейся за потерявших берега единоверцев России то и дело возникают неприятности.


[Закрыть]. И, стоит признать, людей, не распрощавшихся окончательно со здравым смыслом, в Польше тоже хватает, в том числе среди занимающих высокие посты. Именно это обстоятельство и удерживало сейчас поляков от коллективного самоубийства – иначе назвать войну с Россией было сложно.

Собственно, Польша, как и весь мир, замер в тревожном ожидании. С одной стороны, русские сейчас избивали вторгшуюся на территорию Калининградской области группировку. Истребляли методично и безжалостно, не стремясь брать пленных. «Человек десять для суда возьмите – и хватит с них». Автора этих слов никто не мог вспомнить, но приказ исполняли с энтузиазмом. Да и то, что пленных объявят террористами и, согласно принятому буквально накануне закону, повесят, тоже не скрывалось. И Польше с этим надо было что-то срочно делать.

С другой стороны, хваленое НАТО не спешило на помощь полякам. Все же с юридической точки зрения вторжение Польши на территорию соседа – это исключительно ее вопрос и ее же проблема. Все же формально НАТО – оборонительный союз. Вот если бы русские хоть чуть-чуть, хотя бы краешком танковой гусеницы зацепили территорию кого-то еще… Но русским этого просто не требовалось. Они не пытались пробивать «коридор» через Прибалтику или делать еще какие-либо телодвижения. Им хватало сил, чтобы справляться с поляками силами войск, расквартированных под Калининградом.

Но установившееся равновесие не устраивало никого. Ни «партнеров» вконец оборзевших поляков, ни саму Польшу. В конце концов, потеря немалой части армии и суд над уцелевшими как над террористами (а русские не скрывали, что планируют сделать) мог закончиться как минимум политическим кризисом в стране. Но и Россию все это устраивало лишь постольку-поскольку. Преподать урок полякам – это программа минимум. А вот преподать на их примере урок всему миру, да так, чтобы всем Иосиф Виссарионович с Лаврентием Павловичем милыми и добрыми показались… А еще сделать это так быстро, чтобы никто опомниться не успел!

Увы, последнее выглядело малореальным. С Россией поляки граничили только в районе того же многострадального Калининграда, а размещенных там сил было достаточно для обороны, но не для наступления. А пропускать ради такого дела войска через свою территорию не хотел никто, даже формально союзная Белоруссия. Необходим был какой-то нестандартный ход – и подразделение, отлично показавшее себя в локальных (и не очень), конфликтах пришлось весьма кстати.

Самым проблемным моментом выглядела доставка техники в зону конфликта. Все же количество натовских кораблей на Балтике зашкаливало, и не приходилось сомневаться – они постараются не допустить переброску войск. Вплоть до провокаций или даже, как вариант, неприкрытой атаки. Потом юристы отбрешутся. Или даже оправдываться не будут – им не привыкать, а дело будет сделано. Однако три «Руслана» с солидным истребительным прикрытием прошли над морем спокойно. Особой нервозности летчики потенциального врага не проявляли. Много войск тремя бортами в любом случае не перебросишь, а погибать… Их ведь предупредили: одна ракета – и с неба ссадят все, что летает, независимо от национальной принадлежности. А потом ударят по аэродромам. Учитывая, что ЗРК «вели» действительно все находящиеся в небе самолеты, угроза пустой не выглядела, да и время полета транспортных машин в нейтральной зоне буквально несколько минут.

Дороги под Калининградом были неплохи. Куда лучше, чем на большей части России. Во всяком случае, танковозы шли по ним ровно-ровно, практически без тряски. Группа Полтавца разместилась в двух здоровенных мазовских автобусах и ехала позади с комфортом. БТРы сопровождения с десантом на броне внушали уверенность в собственных силах, но их вмешательство не потребовалось. Если здесь и имелись выскользнувшие каким-то невероятным образом из окружения поляки, то свое существование они предпочитали не афишировать. Так что до места выгрузки добраться смогли без особых проволочек. Разве что на одном из блокпостов долго провозились с проверкой документов.

Выгрузка тоже не доставила проблем. Танки, коротко взрыкнув дизелями, сошли с платформ как бесплотные духи. Полтавец только головой покрутил – мастерство «золотых мальчиков» росло на глазах. На незнакомых машинах, с дистанционным управлением, отработали так, что у куда более опытных танкистов от зависти должны были челюсти отвиснуть. Но отвисли они у сопровождающих и водителей танковозов и совсем по другой причине.

– Они что у вас, всю поездку в танках сидели? – удивленно спросил у Полтавца командовавший группой сопровождения майор. Вообще-то, и отвечать, и задавать вопросы было, учитывая статус подразделения и секретность операции, против правил, но когда над головой в любой момент могут засвистеть пули, взаимоотношения между людьми в форме резко меняются. А потому, выдержав короткую паузу, полковник усмехнулся:

– Ну да. Чтобы в любой момент быть готовыми идти в бой.

– Железная выдержка у ребят, – уважительно кивнул майор и двинулся к своим людям. Полтавец же принялся наблюдать за действиями своих подопечных. Собственно, только наблюдать он сейчас и мог. Парни сидели в тысячах километров отсюда, напялив шлемы виртуальной реальности, и отдать им приказ, конечно, можно было, но занятие это выглядело проблематичным и малоперспективным. А как только танки начнут действовать – и вовсе малореальным. Оставалось лишь заниматься своими прямыми обязанностями и думать о том, что, возможно, очень скоро все танки станут такими же. И это хорошо, потому что не будут гибнуть танкисты. Вот только немного обидно…

Возможно, еще обиднее ему стало бы, если б он слышал разговор, который в это же самое время происходил в малом операторском зале базы, где и собрались основные участники действа. Просто потому, что в этом разговоре не было и намека на серьезность момента. Трое лейтенантов отнюдь не собирались трепать себе нервы. Одно дело быть максимально собранными и готовыми показать противнику мастер-класс, и совсем другое – нервничать по поводу ответственности и возможной неудачи. Нервные клетки не восстанавливаются, а пережигать себя раньше времени – верный путь к провалу. И потому все трое привычно, «на автомате», проверяли состояние техники и оценивали ситуацию вокруг, одновременно трепясь по поводу, к предстоящему бою не имеющему отношения в принципе. Если конкретно, о женщинах.

Неугомонный Сурок – куда ж без него-то – в очередной раз озаботился своей личной жизнью. Но вместо того, чтобы решать свои проблемы самостоятельно, решил попросить совета у старших и (хочется верить) более успешных в плане серьезных отношений товарищей. И время лучше выбрать не мог, конечно. Выслушав его охи-вздохи, Поляков лишь усмехнулся.

– Паш, открою тебе страшную тайну. За редким исключением, – тут он кивнул в сторону Леночки, – женщины делятся на три категории. Первая – красивые, вторая – верные. Ну а третья – верные и красивые, но резиновые. Поэтому брось заниматься ерундой и принимай мир таким, какой он есть. Дешевле обойдется. Или шагай в сексшоп, там хотя бы за что заплатишь, то и получишь.

– Ага, спасибо. Я в один такой зашел… случайно. Охренел.

– Резинового Горбачева видел?

– В смысле?

– Ну, говорят, туда пенсионеры заходят, недовольные пенсией, итогами холодной войны и сексуальной жизнью. Они требуют резинового Горбачева.

– Да ну тебя. Меня там больше средства для обездвиживания поразили. Я-то думал, для этого наручники применяются, а там… В общем, нездоровая у людей фантазия.

– Это точно. Лично я воспринимаю лишь одно такое средство. Ящик шампанского – и все, любой… или любая превращается в недвижимость. Ну а ты у нас, похоже, извращенец.

– Да ну тебя, – обиженно надулся Сурок.

– Хорош обижаться, – вмешалась Леночка. – А ты, Сереж, перестань дразнить мальчишку.

– Я ж не виноват, что он на все ведется. Впаришь ему какую-нибудь ерунду, и…

– А ему эта ерунда обоснованной покажется.

– Именно, – ожил, почувствовав дружескую поддержку и возможность уйти от неприятной темы, Сурок. – Обосновать можно что угодно. Любой бред.

– Например?

– Да пожалуйста. Куренье – это яд. Яд – это смерть. Смерть – это сон. Сон – это здоровье. Курите на здоровье.

– Действительно, любой бред можно обосновать, – раздалось от двери. Все трое подскочили как ужаленные, а генерал Кузнецов, довольный произведенным эффектом, усмехнулся. – Ну что, мандража, я вижу, не наблюдается?

– Не дождетесь, – фыркнул Сурок.

– Мне нравится ваш настрой, – генерал кивнул, сел в свободное кресло. – Ребята, я сейчас не могу приказать – я прошу. Эту задачу надо выполнить любой ценой. Я вам уже это говорил, да и сами вы не дураки… В общем, на кону не все, но очень многое. Поэтому надо победить. И еще. Пока вы побеждаете, любой ваш косяк будет прикрыт. Даже на серьезные прегрешения будут смотреть сквозь пальцы. Но если проиграете, вам многое припомнят. У проекта хватает противников, и они свой шанс не упустят. Посадить вас не посадят, конечно, но карьеру вы свою угробите запросто.

– И где та карьера, – пробурчал Сурок и тут же поднял руки в примирительном жесте. – Все-все, шучу я.

– Я так и понял, – снова усмехнулся генерал. Эта троица была не только перспективной, но и забавляла его. – В общем, я сказал – вы услышали. Не буду мешать.

В тот момент, когда за Кузнецовым закрылась дверь, там, на другом конце страны, танки как раз прибыли к месту предстоящей операции. А затем настал, как любят говорить в военных драмах, момент «Х», и танки синхронно рванули с места, очень быстро скрывшись из поля зрения Полтавца и иже с ним. Большая игра продолжалась.

По другую сторону границы.

Через два часа

Про поляков можно сказать разное, но факт в том, что на армии они никогда не экономили. Другое дело, что не всегда действовали рационально, да и с правителями, равно как и с полководцами, им частенько фатально не везло. И результат был соответствующий – череда взлетов и падений, которая, тем не менее, была одним из факторов, сохранивших поляков как нацию.

Когда-то польская армия была лучшей в Европе. Ну и в мире, наверное, тоже. Во всяком случае, даже сильные и опасные в бою соседи вроде немцев и турок связываться с ней побаивались. Но то – времена рыцарские, специфические, а жизнь на месте не стоит. И вот наступил момент, когда на смену феодальным дружинам пришли марширующие колонны мушкетеров.

Поляки в области вооружений, стоит признать, не отставали. А вот в плане организации – увы и ах. Каждый мелкий, но гордый шляхтич был готов послать далеко и надолго кого угодно, хоть собственного короля. В такой ситуации вопрос о беспрекословном подчинении и, тем более, передаче под прямое командование королю личных войск не стоял вообще. Менее чем за сотню лет Польша скатилась от положения одной из ведущих держав до состояния территории, которую грабят и делят все кому не лень. И перестала существовать как государство.

Более ста лет бунтов, кровавых и безуспешных. Затем семнадцатый год в России – и поляки на волне патриотизма (а заодно и с помощью французов) в кратчайшие сроки ухитрились создать мощные, современные вооруженные силы, остановившие напор Красной армии. Не в последнюю очередь из-за не самого лучшего командования последней, но факт остается фактом.

А спустя менее чем двадцать лет после триумфа быстрый и жесткий разгром от немцев. И не помогли ни храбрость солдат, ни вполне приличное техническое оснащение – паршивое командование убило все на корню. Лишь помощь СССР позволила возродиться и Польше, и ее армии.

С того времени развитие польской армии шло вполне предсказуемо. Вначале в рамках Варшавского договора, потом в числе стран НАТО. И, как следствие, к моменту очередной стычки родственников-соперников, в смысле, Польши и России, она была едва ли не сильнейшей в Европе. Снова, как и столетия назад. Только вот противник, точно так же как и в далеком прошлом, на шаг ее опережал.

Сейчас группировка польских войск расположилась буквально в паре сотен метров от границы, демонстрируя непреклонную решимость и волю к победе. Вот только приказа атаковать у них пока не было, что весьма нервировало офицеров, вынужденных все силы бросить на поддержание морального состояния личного состава хотя бы на минимально допустимом уровне. И ничего удивительного в этом не было. Очень трудно оставаться готовым выполнить любой приказ воякой, когда знаешь, что там, совсем недалеко отсюда, убивают твоих товарищей.

А их убивали – грохот взрывов и вой заходящих в атаку русских штурмовиков был очень даже неплохо слышен. А приказа идти на помощь все не поступало, и эта неопределенность, как часто бывает, действовала на солдат разлагающе.

В ситуации, когда личный состав находится во «взвинченном» состоянии, а отцы-командиры мало того, что сами нервничают, так еще и загружены по уши, ничего удивительного, что на три прогрохотавших, не скрываясь, по дороге танка без опознавательных знаков в сопровождении нескольких крытых грузовиков, никто не обратил внимания. Ну, едут и едут по своим делам… В нормальной ситуации такое было бы недопустимо и, откровенно говоря, нереально. Только вот Польша всегда славилась умением скатиться к состоянию эпического бардака. Когда же имеется куча равнооблеченных властью и притом равнобезответственных начальников, можно провернуть и не такое. Что три танка – полк при некоторой удаче проскочит.

Вообще, на руку сыграло и то, что основная часть польских бронетанковых сил состояла из танков советского образца. Знаменитые Т-72, неоднократно модернизировавшиеся в самой Польше и имеющие множество вариантов дизайна, подчас весьма футуристически выглядящего. Т-90, являвшиеся, по сути, дальнейшим развитием той же самой платформы, хоть и отличались внешне, но не настолько, чтобы бить в колокола и поднимать всех по тревоге. Танки принимали за свои, что, с учетом многообразия польского «зоопарка», совсем неудивительно. Это осуществляющей спецоперацию группе, собственно, и требовалось.

Если бы среди поляков нашлись знающие люди, которые сумели бы не только отличить русские танки от своих, но и проанализировать их маршрут, они бы ужаснулись. Вот только с экспертами здесь и сейчас было тяжко, а средства наблюдения и связи работали, мягко говоря, не лучшим образом. Накрывшая всю Польшу (а также частично ее соседей) русская система РЭБ давила их, как слон тараканов, лишь шум стоял. А маршрут группы по наикратчайшему курсу упирался в город Ольштын. Побратим Калининграда, к слову. И город этот, ничем вроде бы не примечательный, на самом деле оказался вполне достойной целью.

Если уж говорить откровенно, то целью группы был даже не сам город – зачем он русским? А вот военная база рядом с ним представляла немалый интерес. И немалую ценность. А все почему? Так ведь ответ простой – база принадлежала американцам.

Еще не так давно стремящаяся всеми силами подняться выше по неофициальной шкале табели о рангах НАТО, сиречь подлизнуть у американцев активнее других, Польша озаботилась размещением у себя американских военных баз. Самим Штатам эти базы не сильно-то и требовались, хватало уже имеющихся. Плюс кризис, перманентно развивающийся и не думающий прекращаться, создавал огромные дыры в их бюджете. Но в свете нарастающей конфронтации с Россией они пошли на создание военных баз, да не одной, просто обозначающей военное присутствие в регионе, а сразу нескольких. В том числе и базы в пятнадцати милях от города Ольштын. И была эта база на проверку самой главной.

Наличие Ольштынской базы не было секретным, а вот ее содержимое – еще как. До границы совсем недалеко, плевком достать можно, а потому разместили здесь ракеты, махом преодолевающие расстояние до Калининграда, а если потребуется, достающие намного дальше. Считалось, что они проскочат мимо русских ПВО прежде, чем те отреагируют.

Но ракеты – это секрет Полишинеля. Всем ясно, что русская космическая и агентурная разведка чужие базы возле границ отслеживает. А вот чего, как считалось, никто не знал – так это наличие на базе ядерных боеголовок. Такой козырь на все случаи жизни американцы упустить не могли. Это было уже серьезнее. Только вот и русские – не лохи, информацию о том, что за сюрприз им приготовлен, разведчики получили едва ли не раньше, чем ядерные гостинцы оказались на базе. И тогда же начали готовить операцию по нейтрализации угрозы – оставлять здешним долбодятлам такие игрушки любому здравомыслящему человеку казалось совсем неосмотрительным.

Собственно, за ракетами группа сейчас и выдвигалась. Точнее, к ракетам – в свете происходящего русских устраивал любой расклад. Будут ли боеголовки захвачены, вывезены и продемонстрированы миру в качестве убойного козыря на очередных переговорах. Будут ли подорваны (и не рассказывайте, что сделать это могут только владельцы – есть варианты, особенно с учетом навыков и традиций русской разведки) и превратят окружающую местность в радиоактивную пустыню. Будут ли просто разрушены, а радиоактивные материалы разнесены вокруг на десятки километров, сделав тот же Ольштын непригодным для жизни. Главное, урок всей Европе преподадут при любых раскладах. Простых людей, конечно, жалко, но кто ж виноват, что Польша решила влезть в игры взрослых дядек? В том числе и эти самые простые люди, потому что каждый народ достоин своего правительства.

Конечно, имелся вариант с накрытием американской базы своими ракетами, тот же «Искандер» вполне на это способен, только ведь потом не отмоешься. И концов не найдешь, а обвинять Россию – старинная европейская традиция. Вопли о том, что русские применили ядерное оружие, поднимутся до небес. А так – все законно и вдобавок тщательно задокументировано. Боеголовок не должно тут быть? Не должно. Откуда они? Американцы, как всегда, отмажутся. Остальное проблемы как всегда лопухнувшихся поляков. И, кстати, все пойдет в эфир в реальном времени. Русские тоже многому научились. В том числе и тому, что высокопарно называют информационной войной.

Провожаемые искренними проклятиями местных пейзан, которые в танках не разбирались, зато хорошо понимали, что танковые гусеницы запросто превращают только-только отстроенные автобаны в труху, русские продвигались вперед. Обращать внимание на стоны населения вражеской страны у них не было времени. Проклятия (в силу темного времени суток немногочисленные, зато искренние) все равно никто не слышит, а поставленную задачу никто не отменял. И жесткие ограничения по времени тоже.

Интересно, что сейчас чувствуют вражеские солдаты, а особенно офицеры, – думал Полтавец, трясясь в кузове грузовика вместе со своими бойцами. – Им ведь приходится воевать так же, как предкам во Вторую мировую. Без систем наблюдения, практически без связи… Ведь те, кто имел добротную подготовку времен СССР, кто умер, а кто давным-давно в отставке. Нынешних же орлов воевать в таких условиях попросту не учили.

К американской базе они вышли точно в назначенное время – к четырем утра, когда особенно хочется спать, а часовые, единственная замена хитрой электронике, клюют носами. Танки вышли на позиции, заранее выбранные и разведанные, пехота начала готовиться к штурму. Возникла пауза, во время которой у игроков, сидящих в уютном кабинете, появилась возможность осмотреться. Ну и поразмыслить над тем, с кем предстоит драться. Выходило неприятно – однако же далеко не смертельно. Во всяком случае, для них троих.

Предки, ухитрившиеся пролюбить Империю, конечно, поступили как дятлы, но порой им нельзя было отказать в некоей толике житейской мудрости. К примеру, когда они направо и налево продавали, а то и вовсе раздавали лицензии на производство военной техники. Тем же полякам или там чехам…

Вот только раздавать-то раздавали, но кое-какие секреты придерживали. И, как следствие, Т-72, имеющиеся сейчас у противника, кое-чего были лишены. Их, конечно, модернизировали, впихнув много интересных новинок западного производства, которые и не снились разработчикам советских танков. Что, учитывая более чем полувековой разрыв во времени и разные школы танкостроения, совсем неудивительно.

Но один из ключевых для любого танка нюансов остался прежним – слабая защита. Там, где танки советского, а позднее российского производства несли многослойную композитную броню, их клонам, в одночасье ставшим противниками, оставалось довольствоваться обычными стальными пластинами. Тоже не фунт изюму, но все же и далеко не шедевр.

Сейчас это было на руку игрокам. Их снарядами польская броня пробивалась в любой проекции. А вот усиленная броня Т-90 для польских снарядов была малоуязвима. Тем более у танков спецсерии, заметно превосходящих по защищенности свои прототипы. И это в предстоящей схватке грозило стать по-настоящему сильным козырем. Главное, суметь его использовать, но уж на этом Поляков со товарищи давно собаку съели и намеревались сейчас подтвердить свою высокую квалификацию. И репутацию, естественно, поддержать, как же без этого.

Снаряд аккуратно и удивительно мягко скользнул из автомата заряжания в казенник орудия. С едва слышным чавканьем, будто насытившийся зверь, встал на место затвор. Установленные в танке микрофоны передали звук в точности – ненужная вроде бы мелочь, однако для полного погружения штука небесполезная. И, как показали эксперименты, повышающая тем самым боевую эффективность. На какие-то совсем ничтожные проценты – но кто сказал, что они будут лишними в бою?

В тысячах километров от места грядущего боя Поляков вытер тыльной стороной ладони разом вспотевший лоб и усмехнулся одними губами:

– Ну что, мальчики-девочки, поиграем?

– Девочку ты в зеркале увидишь, когда я отойду, – фыркнула в ответ Леночка. – Работаем да пошли уже, что-то я сегодня не в форме.

– Ох уж мне эти женские циклы, – как всегда не преминул влезть Сурок. Закономерно схлопотал подзатыльник и, как всегда не обидевшись, махнул рукой. – А я что? Я ничего. Я ж не знал, что правда-матка глаза колет…