Текст книги "Сыщик поневоле"

Ага, а вот и клиент… Ждать его пришлось не так уж и долго, всего-то минут двадцать. Откровенно говоря, больше всего Виталий не любил как раз ждать – муторно это и скучно. Тем не менее на сей раз ему хоть немного, да повезло. Вернее, процесс пошел в точности по тому плану, который сам же Виталий и придумал. И вот мигнул и погас свет на третьем, «еврейском» этаже ничем не выдающейся, но добротной кирпичной пятиэтажки, а потом появился и хозяин квартиры.

Откровенно говоря, Виталий его вначале не узнал. Одежда все же имеет свойство менять людей, и яркая куртка отвлекает внимание. Особенно учитывая, что в прошлый раз он этого умника видел мельком, и если бы он не заговорил, сглаживая намечающийся конфликт, но тем самым привлекая к себе внимание, то и лицо его в памяти бы не отложилось. Ничем не примечательное лицо, откровенно говоря. Однако же, раз узнал, следовательно, все идет как надо.

Откровенно говоря, уже сейчас можно было бы дать ему слегка по башке, чтобы потом не спеша и вдумчиво расспросить, что да как, но очень уж хотелось до конца удостовериться в собственных выводах. Поэтому Виталий дождался, когда парень уселся в свою «шеви-ниву», новенькую и чисто вымытую, аккуратно ее прогрел, а потом уже сам завел мотор и покатил следом.

Симбиоз отечественных технологий и американского шильдика ехал неторопливо. Впрочем, не с его дохлым мотором устраивать гонки. Виталий ехал следом. Чтобы организовать наблюдение, разумеется, лучше иметь несколько машин, сменяющих друг друга, однако за неимением барыни можно отлюбить и дворника. Проще говоря, обойтись тем, что есть. Не за Джеймсом Бондом следить приходится, а за лопушистым мальчиком, решившим влезть в чужую и не слишком понятную Виталию игру. Пока непонятную.

Разумеется, Виталий мог и ошибаться, но как-то сомнительно, чтобы парнишка двадцати пяти лет от роду, не привлекавшийся и не служивший (спасибо капитану Самохину, даже в воскресенье ухитрившемуся навести кое-какие справки), может быть в авторитете. Шестеркой – запросто, на пару циферок выше – ну, еще можно допустить, однако вершителем судеб… Не Наполеон, чай, и не Гайдар, который Аркадий. Не те крылья, чтобы в облаках парить.

Исходя из этих соображений, вел клиента Виталий аккуратно, но без лишней опаски.

Выдерживал дистанцию да пару раз срезал дорогу через дворы. И парнишка его не подвел. Никакой тебе нервозности, рулил да рулил. Похоже, даже не опасался, что может стать объектом пристального внимания. Вот так, будь всегда уверен в себе – и рано или поздно это чувство тебя погубит.

Его маневры закончились во дворе, всего-то в паре кварталов от того места, с которого началась поездка. Правда, надо отдать ему должное, пару кругов по городу мальчик сделал, видимо, заметая следы в своем, почерпнутом из приключенческих романов и фильмов понимании того, как это должно выглядеть. Получалось… смешно. Впрочем, тем лучше.

А вот и двор. Хе-хе, тот самый, что Виталий и предполагал. Все, остается оставить машину чуть в стороне, на заранее, утром еще присмотренном месте, а дальше ножками-ножками. Как раз для того, чтобы, срезав немного путь, успеть увидеть, как останавливается «нива», и тут же от подъезда к ней шурует чуть сутулая фигура. Ждал парнишка, нервничал, видать… Освещение, кстати, хорошее, и биноклем вполне можно воспользоваться. Ага, тот самый!

Просто так не узнал бы, в прошлую (и единственную) встречу, во дворе, физиономию не рассмотрел. Вот только зря, что ли, у Кожедуба на столе имелся подключенный к Интернету компьютер? Соцсети – зло, ребята. Если уметь с ними работать, информации о человеке можно узнать довольно много. Куда больше, чем думает большинство пользователей. Виталий умел, да и полностью деморализованный «язык» кололся не задумываясь. И уж на фото-то посмотреть возможность была. Так что невыразительная физиономия очередного мальчика, которому, откровенно говоря, ничего не грозило, была рассмотрена Виталием со всем тщанием и старанием.

Эх, жаль, не слышно, о чем они говорят. Надо было подсуетиться, сунуть в эту несчастную «ниву» микрофон, да вот не догадался. Не профессиональный сыщик, чего уж там. Да и противозаконно это, хотя, конечно, приди такая мысль в голову Виталию чуть раньше, правила его вряд ли остановили бы. Уж что-что, а достать подобную мелочовку в наш циничный век несложно, а оправдаться, случись что, и того проще. Главное, знать, как и перед кем.

Пока он размышлял о нюансах этики, разговор двух невысоких договаривающихся сторон подошел к концу. И вот испуганная тень, ссутулившись, шурует к своему подъезду, а «нива», пофыркивая мотором, начинает ловко маневрировать. Все же короткая и компактная машина здесь, во дворе, заставленном своими собратьями по самое не балуйся, имеет определенные преимущества. Но ноги все равно быстрее, и около своего автомобиля Виталий оказался раньше. Оставалось еще успеть первым вернуться к месту старта, но это было уже делом техники.

Подходя к подъезду, обладатель красной куртки и нездоровых увлечений оглянулся настороженно. Еще бы, фонарь уже три минуты как не горел – рогатка в детстве была вечным спутником Виталия, и вот пригодилась. Только осколки брызнули. Так что оглянулся, убедился, что никого вокруг нет, и в облегченно-расслабленном состоянии вошел. Как оказалось, лишь для того, чтобы получить по затылку и погрузиться в нирвану. Играть в благородство, как в прошлый раз, Виталий не собирался. Вдруг у этого типуса тоже пистолет в кармане? Или как там в книжке про Чиполлино? Пулемет?

В общем, рисковать не хотелось, а потому Виталий спокойно вошел в подъезд, воспользовавшись универсальным ключом. Теоретически дверь должна открываться только перед хозяевами квартир. По факту же универсальный электронный ключ не проблема заказать в любом нормальном металлоремонте. Остается лишь воспользоваться тяжелым предметом. В идеале – битой, но российское законодательство почему-то не любит, когда такие игрушки возят в автомобилях. При этом топорище, самое банальное, хозяйственно-бытовое, не лакированное, а грубо оструганное, ничье внимание не привлекает, а на практике оно ничуть не менее ухватисто, чем инструмент американских спортсменов. Главное, не перестараться, но тут уж Виталий сработал четко. Звонкий деревянный звук, напоминающий чем-то результат выступления ложкаря… Интересно, это от головы или все же от деревяшки? Впрочем, гадать Виталий не стал, а вместо этого подхватил бесчувственное тело и бодро поволок его к лифту, изображая на всякий случай подгулявшую компанию. Такая в России никогда и нигде подозрений не вызовет, алиби от соседей практически идеальное. А то ведь поднимут шум, придется срочно уходить, что противоречило планам Виталия. Что поделаешь, «языка» мало взять, его требуется еще допросить, что, кстати, тоже не самое простое дело. Впрочем… не в этом случае.

– Спокойствие, только спокойствие! Все проблемы в жизни пропадают вместе с пульсом!

Именно эти слова услышал очередной «язык», придя в себя. Виталий не стал мудрствовать лукаво, применив ту же тактику, что и в прошлый раз, и аккуратно привязав парня к стулу и приглушив скотчем рот. Сам же устроился в кресле, благо квартира щенка была не в пример больше и лучше обставлена, чем у его предшественника. И, соответственно, имела куда больше точек, в которых можно было с комфортом уместить задницу любого размера. Так что сел, плеснул мальчику в лицо водой из-под крана и стал с интересом наблюдать преображение спящей красавицы в матерящегося хама.

Занятие это наскучило уже минут через пять. Все же словарный запас у нынешнего молодняка, воспитанного на интернете, уважения не внушал. Самому Виталию, успевшему в молодости пошляться по стране и в полях работавшему не раз, попадались такие кадры советской закваски, что умели и строить многоэтажные словесные конструкции, и скомпоновать длинное предложение из одного-единственного неприличного слова. Вполне понятное, следует отметить, предложение. На этом фоне мальчонка терялся совершенно, и потому Виталий его заткнул, не дожидаясь, когда в легких парня закончится воздух. Просто взял да и дал ему звонкого щелбана, после чего несколько секунд наслаждался тишиной и видом капитально выпученных глаз собеседника. Ей-же-ей, глубоководная рыба, которую вытащили на солнышко подсушиться.

– Ну что, дорогой мой человечек, поговорим?

– Да ты кто такой?

– Я? Неважно. Главное, ты говоришь, а значит, диалог налаживается… – Виталий усмехнулся. – Ну что, продолжим?

– Ты что, вообще офонарел?

– Фу, как грубо. Давай так, чудушко, я тебе сейчас кое-что расскажу, а ты поправишь, ежели я неправ. Ладно? Да ты рожи-то не строй, я на это не ведусь. Итак, Гульчук Дмитрий. Двадцать два года. Не женат. Впрочем, учитывая некоторые аспекты, и неудивительно. Год назад закончил институт с красным дипломом, специальность – лесоинженер, если точнее, механизмы лесного комплекса. Я нигде не напутал?

Пленный молчал, и Виталий, немного подумав, решил, что это – знак согласия. Потерев внезапно зачесавшуюся переносицу, он продолжил:

– По специальности работал полгода, затем решил, что по лесу с бензопилой прыгать да комаров кормить – не самый лучший вариант, и уволился. В настоящее время подвизаешься на ниве информационных технологий. Впрочем, это маловажный нюанс. Куда интереснее другое. Ориентация «би». Это в смысле и вашим, и нашим… Как говорится, и девочек снимаешь, и не только. Понятно, откуда такая неплохая квартирка, особенно учитывая, что родители живут хоть и поблизости, но все же в другом городе и вряд ли могут всерьез тебе помочь. Мораль читать не буду, мне плевать, но ты в курсе, что в местах не столь отдаленных твое красно-яблочко будет пользоваться исключительной популярностью?

– Все равно не посмеете.

– Это почему? Ну-ка, хрюкни?

– Не за что.

– Ну, тот факт, что ты за мной следил, можно считать установленным. Стало быть, лично для меня уже есть за что. А дальше… Был бы человек, а статья найдется. Тут главное – принципиальное решение и политическая воля. Еще аргументы?

– За меня вступятся.

– Твои наниматели? Не, они предпочтут уйти в тень и не подписываться за будущего лагерного петушка. Еще идеи?

– При чем здесь они? Я сам по себе человек известный. У меня свой блог, на нем полтора миллиона подписчиков. Если я исчезну, знаешь, что будет?

– Значит, блогер, – усмехнулся Виталий. – И даже известный…

– Да. И если ты меня хоть пальцем тронешь, я о тебе по всей Сети расскажу. Как наши спецслужбы с людьми поступают.

– А с чего ты взял, что я имею отношение к спецслужбам? – прищурился Виталий.

– А имеешь, не имеешь, мне какая разница? Главное, ментам, ФСБ и кому-там-еще не понравится, что на них падает тень, и они тебя живо вычислят. И тогда хана тебе, мужик! – с некоторым злорадством заключил Гульчук.

– Да… – Виталий потер подбородок, размышляя, стоит ему бриться перед завтрашней лекцией, или щетина переросла в уровень, когда уже не может называться стильной, перейдя в состояние неряшливой. – Красиво придумал. Но есть в твоих умозаключениях два пробела. Во-первых, известный блогер – это как известный суслик. То есть знать-то его знают, но только другие такие же суслики. Их мнение, к слову, никого всерьез не заботит. А во-вторых, друг мой ситный, кто тебе сказал, что ты напишешь в своем блоге еще хоть что-нибудь? Ведь может так получиться, что найдут тебя в этой квартире через пару месяцев и исключительно потому, что соседям надоест запах разложения в вентиляции. Ну, как тебе перспектива?

Судя по роже парня, данный расклад ему в голову прежде не приходил, а теперь весьма не нравился. Уж больно выражение лица у него стало характерное. Такое озабоченно-задумчивое, с маленькой, но многообещающей ниточкой страха в глубине глаз. Наконец клиент дозрел и уже без прежнего безудержного апломба поинтересовался:

– А может, договоримся?

– Вот это уже деловой разговор. Договоримся, точно. Или не договоримся, и тогда я тебе слегка поджарю фаберже. Ты только не торопись, а то у меня странная ассоциация в мозгу вертится. Будто я тебя уже где-то видел… Где я тебя видел? А, вспомнил. На банке с тушенкой. Это к тому, что ежели ты еще раз без разрешения хрюкнешь, я тебя по этим самым банкам и расфасую. Понял, мурло?

Мурло, видимо, поняло. Все же мальчики, которым образование заменил Интернет, когда их бьют, становятся достаточно сообразительными. Особенно… такие. Не зря же в прошлом лиц противоестественной ориентации в серьезные структуры не брали, считая ненадежными. Так, в общем-то, и получилось. Сломался мальчик даже быстрее, чем его предшественник. Вот только знал не слишком много. Вышли на него через Интернет, причем адрес он отследить не смог. Хотя Гульчук и именовал себя гордо хакером, но на самом деле его успехи на ниве данного творчества выглядели более чем скромно. Да и нанимали одноразово. Посидеть во дворе и сделать один-единственный звонок. Что же, путь, ведущий в тупик. Вроде бы. И вряд ли тот, кто нанимал этого парня, ожидал, что его уже вычислили.

Утро началось с весьма шумной побудки. Все же две женщины на кухне, при том что обеих никто не уполномочивал там хозяйничать, – это что-то с чем-то. И выясняли они, кто готовит омлет правильно, а кто – нет, громко и радостно. Вроде бы в этом блюде напутать сложно, однако истинная женщина сумеет из ничего сделать салатик, трагедию и скандал. Как раз последним эти двое и занимались, да так самозабвенно, что собака умчалась со своего коврика в прихожей, пришла к хозяину и, улегшись возле кровати, настороженно поглядывала то в сторону источника шума, то на Виталия. Дескать, ты же мужчина, так сделай что-нибудь, прекрати это безобразие, к примеру. Вот только у хозяина совершенно не было настроения лезть в чужие разборки.

Ноги в руки – и вперед! Получасовая пробежка, благо погода располагает. Морозец, небольшой, но бодрящий, под ногами сухо. Псина бодро носится вокруг, для нее это так, мелочь. Но главное, никто над ухом не шумит, а легкая нагрузка на мышцы поднимает настроение. Вернуться домой, забраться под душ… А потом, уминая омлет под взглядом трех пар глаз (собака тоже пришла в надежде заполучить кусочек с хозяйского стола), размышлять. И чего дамы, спрашивается, спорили? Шедевр все равно не получился, Виталий мог бы состряпать не хуже и безо всяких криков.

Однако завтрак, как и все хорошее в этой жизни, закончился. Теперь предстояло рулить в университет, но прежде стоило сделать еще одно дело. Малоприятное, конечно, однако необходимое. Поэтому телефон в зубы – и погнали! Хотя нет, вначале уточнить: вдруг Татьяна хочет все сама провернуть…

– Ну что, девушка, вам помочь, или вы феминистка?

– Гм… А если феминистка, тогда что?

– Тогда… Ну, шкаф передвинешь?

Татьяна посмотрела на вышеупомянутый предмет обстановки, прикинула масштабы процесса и развела руками:

– Нет уж, увольте.

– А истинная феминистка, я слышал, может всё…

– Женщина может всё. Но не под каждым.

– Это намек?

– Нет, открытым текстом.

– Пошлянка и пошлюнья, – рассмеялся Виталий и принялся набирать номер. Пользовался он им нечасто, однако же помнил наизусть. Так, на всякий случай.

– Иван Натаныч? Привет, родной! Не слишком занят? Говорить можешь?

– Привет-привет, – не особенно довольно пробурчали с другого конца линии.

Впрочем, нерадостный тон Виталий предпочел списать на неожиданность своего звонка. А так Натаныч рад, конечно. Куда он, спрашивается, денется?

– У меня к тебе дело.

– Опять на полмиллиона?

– Может, да, а может, и нет. В любом случае ты внакладе не останешься.

– И что за дело?

– Ты на работе когда будешь?

– Я уже здесь. Или еще здесь. Только-только комиссию из Москвы проводили. Всю ночь с ними пи… вопросы решали. Чувствую себя паровозом. Весь день на угле буду. Активированном.

– Ну и замечательно… – Виталий проигнорировал толстый намек на то, что собеседник устал, мучается от наступающего похмелья и хочет баиньки. – Не уезжай пока. Рассольчику там выпей, аспиринку прими. Я к тебе через полчасика подъеду, и не один, а с дамой. Ты эту даму внимательно выслушай, пожалуйста, и сведи с нужными людьми. Если все сложится, не пожалеешь.

– Только недолго, – хмыкнул собеседник и отключился.

– Ну все, Тань, собирайся. Поедем к одному пройдохе. Он, конечно, не великий комбинатор, но дело свое знает туго. Все ходы-выходы ему известны, и проблемы, думаю, не будет… – Виталий черкнул на бумажке цифру, показал девушке, потом скомкал листок. – Больше не давай ни в коем случае. И сразу скажи, что это – на всех. Если что… В общем, не договоритесь, так вечером мы побеседуем с ним чуть-чуть иначе.

– Лихо ты…

– Понимаешь, я мирный человек. А мир на земле достижим только посредством многократного превосходства в огневой мощи. Главное, скрыть ее до поры, но когда придет время, не стесняться демонстрировать. Все, давай, собирайся быстренько, у тебя десять минут. Натаныч все же педант, и если ты не успеешь, может запросто свалить. И здесь он будет в своем праве. Бегом!

Иван Нитаныч не подвел. Да и попробовал бы он подвести! Не так давно, примерно год назад, его сын попался на взятке. Учился мальчик в аспирантуре и, как положено аспиранту, вел занятия. Ну как вел – числился, на кафедре экономики подобное было в порядке вещей. Однако же, как истинный будущий финансист, решил со своего положения кое-что поиметь – и попался. А дальше было интересно.

В свете непрекращающейся «борьбы» с коррупцией, которая, собственно, в основном отсекала неудачников, не умеющих крутить дела тонко и вовремя делиться с вышестоящими, парнишку ожидала образцово-показательная порка. Не тюрьма, разумеется, но отцу нагадил бы качественно – у каждого хоть что-нибудь значащего чиновника куча завистников, метящих на его место, и Натаныч исключением не был. А уж раздувать из мухи слона и устраивать скандалы эти умники наловчились неплохо. Так что как минимум оказался бы папаша под незримым, но плотным колпаком и рано или поздно прокололся бы.

Да и себе парнишка жизнь подпортил знатно. После таких шуток о государственной карьере можно забыть, да и вообще многие двери перед ним оказались бы закрыты. Но – при одном условии. Если дело получит огласку. А вот с этим-то вопрос остался открытым.

К счастью для них, Виталий узнал о случившемся первым. И, будучи заинтересованным в том, чтобы иметь выход на мэрию, он был в курсе, кто есть кто в университете. По факту, детишки многих серьезных родителей местечкового масштаба отнюдь не в сорбоннах обретаются и даже не в столицах. Частенько родители стараются их поближе к себе держать – во избежание проблем. И картотеку на них Виталий имел довольно полную. Так что, узнав о произошедшем, он успел первым и замял дело. Правда, крутиться пришлось, словно ужу на сковородке, но дело кончилось лишь тем, что непутевый отпрыск влиятельного папы покинул ряды аспирантов, что никоим образом на его будущем сказаться не могло. Надо будет – восстановится, когда забудутся причины.

Виталий же получил тогда выход на советника мэра по экономическим вопросам. Для того же, чтобы Натаныч не подумал, что оказанная услуга – уже не услуга, сохранил кое-что. Видео там, бумаги… Не шантаж ни в коем случае, но взаимопониманию очень способствует.

Татьяну он передал, что называется, с рук на руки, после чего имел сомнительное удовольствие наблюдать, как свежеиспеченная парочка отправляется погулять в парк. Для чего? Ну, тут все просто. Кругом слишком много чужих ушей, а в парке их тяжелее подслушать. Виталий, конечно, точно знал, что это сказки, но кто он такой, чтобы разрушать веру людей в собственные умственные способности? Пусть их. Тем более что Натаныч и впрямь не такая уж и крупная величина, чтобы ради него задействовали серьезную аппаратуру. Так что проводил он взглядом Татьяну и сияющего лысиной толстячка рядом с ней, да и поехал себе на работу. У него намечался тяжелый день.

Университет встретил его проблемами. Впрочем, это было нормально. Чтобы в учебном заведении, да без проблем? Хорошо еще, наученный горьким опытом, Виталий приехал буквально за пять минут до начала лекции. В этом случае часть страждущих, желающих увидеть его немедленно, автоматически отсеивалась. Нет времени – и все, занятия должны начинаться по расписанию. Как показывала практика, часть жаждущих пообщаться, особенно со стороны, не выдерживала и уходила. Да и многие вопросы рассасывались. Но, увы, не все.

Правда, большая часть оставшихся проблем была мелочью – подписать бумаги, которых, как всегда, пришла куча. Поразительно, зачем их столько? Виталий, ставя размашистую подпись на очередном листе, подтверждающем, что он ознакомился с очередной невероятно ценной указивкой (на самом деле он их не читал, ибо не идиот на ерунду время тратить), в который раз пришел к печальному выводу: образование постепенно вырождается, вместо подготовки специалистов плодят отписки и отмазки, а показателем работы становится не продукция, сиречь качественно подготовленные специалисты, а количество никому не нужных бумаг.

Зато у всех задницы прикрыты, думал он с раздражением. Когда он учился, все было чуть иначе. В основном потому, что их действительно учили, причем специалисты не чета нынешним. И как-то ведь успевали все – и учиться, и с девушками гулять, и спортом заниматься, и, кто хотел, подрабатывать. А сейчас все боятся, что у детей мозги будут перегружены. Уй-уй! И не понимают, идиоты, что если мозги не нагружать, они атрофируются.

К тому же в очередной раз позвонила Зоя из деканата. Хорошо еще, девчонки, дружно подхихикивая, деликатно сообщили, что предмет ее интереса как раз вышел. Куда? А живот у него схватило, так что не стоит человека беспокоить. Виталий скрипел зубами, но молчал. А куда деваться? Происходящее было меньшим из зол. Эта дура почему-то вбила себе в голову, что Виталий ее клеит. Ага, клеит он. Да чтоб Зою клеить, ее надо вначале обезжирить! Так что лучше он помолчит и вытерпит смешки в свой адрес (потом вспомнит при случае), чем будет отбрыкиваться от воспылавшей страстью делопроизводительницы самостоятельно. Дешевле обойдется.

А следующая пара – зачет. Ох уж этот зачет… Скоро уезжать, когда у ребят начнется сессия, его, Виталия, в этом городе не будет, и потому экзамены и зачеты приказом выносились на более ранний срок. И вот здесь-то начиналось веселье.

Экзамен – ерунда. Студенты написали, он проверил, расставил тройки… А что, хочешь выразить неудовольствие – ставь трояк, ибо тот, кто получит два, будет потом таскаться, ныть, брать направления на пересдачу. А тройка – оценка вроде бы положительная, ее не пересдают. При этом стипендии нет, красного диплома тоже нет, да и многие работодатели смотрят, что у человека проблемы с профильной дисциплиной, и как минимум снижают начальную планку зарплаты. В общем, подлянка мелкая, душе приятная, сделал гадость – на сердце радость, и еще куча эпитетов. И попробуй оспорь – экзамены сейчас письменные, все задокументировано.

С зачетами сложнее: единой формы приема нет, вот и крутится каждый в меру своей фантазии. Кто-то смотрел на посещаемость, кто-то составлял тесты… Впрочем, у Виталия наработок хватало. На то, как люди ходят на занятия, ему было плевать. В конце концов, оцениваются-то знания. Тесты… Ну, они здорово облегчают жизнь преподавателя, но по факту объективной картины не дают. Так что опрос, живое общение. И чтоб все вопросы были не на тупое вызубривание, а на понимание. Может статься (Виталий это допускал), он не вполне прав, но в целом система работала неплохо, и нареканий пока не поступало.

Тем не менее и нервы зачет выматывает, и сил забирает немало. К концу процесса Виталий покинул аудиторию, чувствуя себя выжатым, словно лимон. Устал не столько физически, сколько морально. Правда, и зачетов поставил немало – почти три четверти группы просочилось. Остальные… Ну, остальным придется ждать его возвращения, как-то так. Однако обвинить Виталия в предвзятости еще ни у кого не получалось. Сволочью, бывало, за глаза называли, но в том, что он кого-то специально топит, уличить не могли. Хотя было. Себе уж чего врать-то? Было…

Увы, перед дверями его кабинета сейчас находились аж трое. Точнее, четверо, но двое явно были вместе – девица-блондинка в облегающей черной водолазке и таких же джинсах. Судя по всему, точеная фигура и смутно знакомое миловидное личико были ее единственными реальными достоинствами. Признаков интеллекта не наблюдалось, хотя не стоит судить о человеке по одной лишь физиономии. Рядом женщина, мордально настолько похожая, что явно мать. На старшую сестру возрастом не вышла, далеко за сорок, но для матери или, на крайний случай, тетки весьма подходит. Пожалуй, мимоходом отметил Виталий, именно так девушка и будет выглядеть лет через двадцать, когда хорошенько отъестся и отрастит целлюлит.

Вторая… О, старая знакомая! Опять мадемуазель (Или мадам? Спросить как-то не удосужился…) Саблина. Вчера же только виделись. И чего, интересно, она здесь забыла? Ну, и последний. Среднего роста мужчина лет… Неопределенный какой-то возраст, можно дать тридцать, а можно и сорок. В очках, как моментально определил Виталий, не по нужде, а для солидности, потому как без диоптрий. Появилась в последнее время такая дурацкая мода. В дорогом на вид костюме. Хотя… Виталий присмотрелся, усмехнулся мысленно. Можно не сомневаться, что где-нибудь на нем запросто удастся найти три самых известных в мире слова: «Made in China». И он был уверен, что конкретно этого человека видит впервые в жизни.

– Здравствуйте… Виталий Семенович… Я могу с вами поговорить?..

Сказано это было одновременно, причем так быстро, что слова, казалось, слились. И, что интересно, Виталий не смог вычленить, какие именно сказал мужчина – то ли устал до полной потери чувствительности, то ли голос у него был в стиле унисекс. По-простому говоря, невыразительный и бесполый.

Поморщившись, Виталий спросил:

– Мне надо с вами разговаривать сегодня и сейчас, или вопросы могут подождать, скажем, до пятницы?

Гомон, последовавший за этим, наглядно показал, что ждать никто не хочет. Все как всегда. Он вздохнул:

– Ну и пес с вами. Через десять минут заходите, и желательно по одному. В порядке очереди.

Не слушая новых порций возмущения, зашел в кабинет, с негромким деревянным гулом захлопнув дверь перед носом страждущих.

За эти десять минут он успел разогреть чайник и влить в себя чашку кофе, чтобы хоть немного смягчить перенапряженное за время занятий горло. Что поделать, ларингит – профессиональная болезнь преподавателей. А еще успел наслушаться из-за двери воплей – там, похоже, выясняли, кто за кем стоял. Закончилось все нездоровым бульканьем, похоже, кто-то словил леща. Как дети малые, право слово.

Однако же срок выдержали четко – видимо, наслышаны были о том, что господин Третьяков и послать может запросто. Саблина, наверное, и просветила. Но, как ни странно, не она вошла первой. Хотя стоило бы ее, как коллегу, не мариновать в коридоре. Впрочем, умная мысля приходит опосля. А пока что Виталий имел сомнительную радость лицезреть девицу и ее мамашу.

– Заходите, присаживайтесь, – махнул он рукой в сторону стульев.

Плюс внезапно, из-за ушедшего на больничный Яши-аспиранта (воспаление хитрости, как шутили на кафедре), ставшего вдруг на какое-то время индивидуальным кабинета. Куча столов, куча стульев, и ты весь из себя одинокий-одинокий.

– С чем пожаловали? Только короче.

Мамаша шумно выдохнула. В отличие от дочери, она не сняла шубу (идиотка, в такую погоду в ней не то что в помещении – на улице спаришься), и сейчас ее лицо напоминало переваренную свеклу. Плюхнувшись на стул, она злобно посмотрела на хозяина кабинета, но смолчала. Зато ее дочь повела себя, несмотря на внешность круглой дуры, несколько умнее.

– Здравствуйте, Виталий Семенович.

– И вам не хворать. Что у вас?

– Экзамен…

Ситуация прояснилась за какую-то пару минут. Девица оказалась с одной из смежных специальностей, из группы, которая у Виталия училась полгода назад. Все выучились, сдали экзамен, а она – нет. Классический жирный неуд. Потому как не ходила и материал не усвоила, да вдобавок внезапно оказалось, что смартфонами и, соответственно, Интернетом на экзамене пользоваться нельзя. И теперь она хотела пересдать. Ага, и какое отношение Виталий имеет к ее хотелкам? Даже учитывая, что она типа болела? Правда, больничного листа почему-то не наблюдается.

Так Виталий и сказал, максимально честно и откровенно. В ответ раздались шмыганье носом и возмущенный голос матери по поводу бессердечных преподавателей, которые довели ребенка. Все как всегда. Слезы, размазанная косметика. Губу теребит… Виталий присмотрелся:

– Простите, это у вас что на губе?

– Пирсинг…

– На мормышку клевали, что ли?

Ну а пока эти двое подыскивали достойный ответ, он махнул им рукой в сторону двери и сказал, что жаловаться на него они могут кому и когда угодно. К слову, дамы поступили неожиданно умно, не став раздувать скандал и отправившись прочь, судя по звуку шагов, в сторону кабинета заведующего. Не они первые, не они последние. А в дверь уже ввинтилась Саблина.

– Входите… э-э-э… Виктория Тихоновна. Чай-кофе будете?

– С удовольствием, только…

– Туалет в десяти метрах, успеете добежать.

Спортсменка хихикнула, потом вздохнула:

– Просто я к вам по делу… опять.

– Ну и выпейте вон кофе. Или чай. Могу, впрочем, коньяка плеснуть. Хотите? Нет? За рулем? Ну, было бы предложено. И дело ваше насквозь понятное. Начальство вас опять припахало за кого-то просить. Из-за того, что вы в тот раз совершили-таки эпический подвиг и меня уломали. Я прав?

– Ну… да.

– Это довольно логичный ход мыслей любых начальников. Впрочем, неважно. На этот раз вам ничего не обломится, извините уж.

– Да я понимаю.

– Это хорошо, что понимаете. Кофе налили? Вон там сухарики, печенье… И даже фамилию вашего протеже озвучивать не надо, мне она неинтересна. Кстати, маму встретили?

– Маму? А, да…

Легкая заминка в голосе. И откровенная ложь. Интересно, почему? Что это значит и значит ли вообще? Ладно, потом видно будет.

– Рад за вас. Кстати, а как там мужик, что в коридоре остался? Судя по его лицу, он намерен был рвануть первым.

– Он и рванул, сразу же. А я его осадила.

– Вот как?

– Ну да, я ведь не только гимнастка, у меня еще и второй дан по кёкусинкай.

«А ведь я не говорил ей, что знаю, каким спортом она занималась, – подумал Виталий. – Или же просто считает, что об этом весь университет знать обязан?»

Вслух же поинтересовался:

– Надеюсь, возле дверей не будет лежать хладный труп? Мне по большому счету наплевать, но ведь будут таскать на допросы, а у меня времени не вагон.