Текст книги "Жмурки с маньяком"

– Нужно найти его, – зло проговорил Аничков. – Это сделают мои люди или твои?

– Не те и не другие. Мы поедем к нему домой.

– Я не могу поверить! – возмущался мэр, садясь в машину. – Глава города и начальник УВД, как два шпика, ездят по городу в поисках этого полукитайца!

Березин, заглянув в записную книжку, назвал водителю адрес:

– Вишневая улица, дом 13.

За дверью квартиры Алберта Ли стояла напряженная тишина.

– Мне погано, – сказал мэр и пнул в дверь ботинком.

– Прекрати, Боря! – осадил его полковник. – Мне тоже нехорошо, однако я… Пусть это сделают твои люди.

Глава 8

По шоссе сплошным потоком тянулась вереница машин. Утреннее солнце было на редкость жарким. Журналист «Вечерних новостей» с повышенным вниманием следовал за Албертом Ли.

На кольцевой развязке «восьмерка» доктора свернула на дорогу с постоянным автобусным движением и покатила на восток от Климова.

Здесь движение было менее напряженным, но Павлу по-прежнему было легко, следуя на почтительном расстоянии от машины Ли, оставаться незамеченным. Правда, ярко-красный цвет «Вольво» – не самый лучший цвет для слежки. Мельник пожалел, что сейчас он не за рулем своей темно-синей «Нивы».

«Восьмерка» свернула под автодорожный мост транспортной развязки и, набрав скорость, влилась в широкую автомагистраль.

На полупустой скоростной магистрали Павлу стало труднее следить за Ли. Он отпустил его на внушительное расстояние, и теперь между ними следовали только белые «Жигули» пятой модели и микроавтобус «Ситроен».

Павел посмотрел на спидометр: больше ста тридцати километров в час.

«Торопится мистер Ли», – подумал он.

Поначалу Мельнику показалось, что Алберт Ли намерен ехать в Москву, но на расстоянии примерно 15 километров от моста «восьмерка» мигнула правым указателем поворота и съехала с московской автомагистрали на узкую дорогу, которая шла параллельно шоссе.

Павел снизил скорость, проехал поворот, дождался, когда ведомая им машина окажется впереди, и дал задний ход.

Дорога, на которую свернул Ли, проходила через довольно густой лес и через восемьсот метров поворачивала под прямым углом направо. Слева, через равные промежутки примерно в семьдесят метров, стояли столбики с предупреждающими знаками: ВНИМАНИЕ! ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ!

Вскоре чьи-то частные владения дали о себе знать высокой изгородью из металлической сетки.

Мельник выбрал удобное место и свернул с дороги, укрыв «Вольво» в густых кустах. Дальше двигаться на машине было рискованно.

Путь пешком занял у него десять минут. Еще издали он заметил широкие ворота и надпись над ними «Звероводческая ферма»; на обеих створках ворот изображены морды нутрий.

Журналист немного углубился в лес и занял удобную позицию для наблюдения, откуда хорошо просматривался просторный двор фермы, четыре ангара-»сандвича», видимо, цехи, и еще несколько небольших строений неизвестного ему пока назначения. В глубине двора стояли три легких, канадского типа, дома.

Возле одного из домиков, который был ближе к воротам, Павел увидел машину Алберта Ли, «Понтиак» цвета морской волны, изящный грузовичок «Газель» и рефрижератор.

Возле самих же ворот находилась энергетическая подстанция и одноэтажное кирпичное здание. Рядом с ним, откинувшись на высокую спинку стула, дремал охранник.

Солнце припекло стража, и он, обнажив мускулистый торс и прикрыв глаза, предавался весенней неге. Из белой кобуры под мышкой торчала рукоятка пистолета. Четыре добермана чувствовали себя вольготно, без привязи бегая по двору.

Мельник наслюнявил палец и поднял его кверху: «захолодело» с левой стороны, значит, ветер тянул с востока, и собаки учуют его, если он начнет знакомство с фермой именно с той стороны. Впрочем, западная часть была более привлекательна для журналиста. Почти вплотную к металлической изгороди примыкали своей тыльной стороной все четыре ангара.

Он сделал несколько шагов, углубляясь в лес, чтобы, пройдя на запад метров сто, выйти к ангарам, но был остановлен громким окриком:

– Добрый день! Я могу вам чем-нибудь помочь?

У Павла внезапно похолодело внизу живота. Он повернул голову и увидел направляющегося к нему человека лет 27 в зеленой, военного покроя рубашке, с которой гармонировала наплечная кобура. На нем были просторные брюки и пляжные шлепанцы на босу ногу. Его слегка удлиненное лицо выражало благодушие.

– Вы что-то ищете? – спросил он, подходя ближе.

У Мельника запершило во рту. Он прокашлялся и коротко ответил:

– Да.

– И что это? – Светловолосый охранник продолжал улыбаться. – Ягоды, цветы? Если вы ищете весенние грибы, то я бы посоветовал вам воспользоваться магазином, где круглый год торгуют шампиньонами. А сморчки пагубно влияют на здоровье.

Он подошел вплотную.

– А может, вы потеряли бумажник? Давайте, поищем вместе. И начнем с того места, где вы оставили свою машину. Красная «Вольво», если я не ошибаюсь. Вы, очевидно, плохо ориентируетесь в лесу.

То, что охранник говорил без умолку, демонстрируя явное превосходство, сыграло репортеру на руку. Он успел опомниться и немного собраться с мыслями.

– Вы правы, – ответил Мельник. – Я не очень хорошо ориентируюсь в лесу.

– В чужом лесу, – добавил добродушный охранник. – Здесь, – он простер руки кругом, – частная собственность. Вы видели таблички вдоль дороги?

– Да, видел. Они и привели меня сюда.

– Вот как?! – фальшиво удивился собеседник. – Вы ищете развлечения в нарушениях закона?

– Я бы хотел поговорить с хозяином зверофермы, – смело и неожиданно для себя самого сообщил Мельник.

На этот раз охранник удивился от чистого сердца.

– Так вы прибыли с деловым визитом? Но почему, в таком случае, вы оставили машину в кустах?

– Хотелось немного пройти пешком.

Ответ журналиста был для дурака. Следующая фраза прозвучала совсем уж для идиота:

– Я хотел сразу пройти на ферму, но… понимаете, желудочная инфекция. И я тут вот, в кустах…

– О!.. – Сторож сделал лицо, подобающее бреду журналиста: он принял игру. – Как не понять. Надеюсь, вам полегчало?

– Да, спасибо.

– Не за что. Частная собственность потерпит. Это особый случай. Пойдем отсюда, – предложил он. И, нарочито внимательно глядя себе под ноги, пошел к ферме.

– Костя! – крикнул он охраннику у ворот. – У нас гости. Загони собак.

Сторож резво поднялся на ноги и заорал на доберманов:

– На место, суки!

Провожатый доверительно сообщил гостю:

– Костик не прав. Все четыре – кобели. Но ему хочется видеть в них сук. Это его право, верно?

Мельник не нашелся, что ответить, и кивнул головой.

– Я тоже так считаю. Подождем, пока собаки уберутся на место. Не дай бог, если хоть одна набросится – разорвет. Кстати, давайте познакомимся. Я – Карл Хейфец.

– Гаврилов, – представился журналист. – Олег Гаврилов.

– Очень известная фамилия, – быстро проговорил Хейфец. – Я большой любитель футбола. Бывший игрок московского «Спартака» носит ту же фамилию. Отличный был полузащитник, прекрасный диспетчер атак. Только он Юрий. Вы не знали?

– Нет.

– Моя любимая команда – дортмундская «Боруссия». А вы за какой клуб болеете?

– Я не интересуюсь футболом. Я поклонник тенниса.

– Так вы, должно быть, политик, – иронично заключил Хейфец.

Мельник выдавил на лицо улыбку.

– Нет, я далек от политики.

– Вы хотите говорить непременно с хозяином?

– Да, хотелось бы.

– Вынужден вас огорчить: его сейчас нет на ферме. Но на месте его заместитель. Вас этот вариант устраивает?

– Вполне.

– Ну и отлично, – одобрил собеседник. – Смотрите, как быстро управился Костя. Но не он главный специалист по собакам на нашей ферме. У нас есть некто Мирза Батыев. Если это не последний ваш визит, вы обязательно с ним познакомитесь. Гнусная личность. Прошу.

Карл сделал приглашающий жест рукой и первым двинулся к «канадским» домикам.

Они прошли ангары, и провожатый взошел на порог дома, возле которого стояли машины.

– Наша контора, – пояснил он, пропуская журналиста впереди себя.

Контора звероводческой фермы оказалась довольно современно оснащена оргтехникой. Мельник увидел компьютер, принтер, ксерокс. На полках щербатыми рядами стояли гроссбухи и папки с бумагами.

За письменным столом из серого пластика сидел черноглазый, плотного телосложения мужчина. Он неотрывно смотрел на гостя, поигрывая в левой руке зажигалкой. После пятисекундного молчания он сухо поздоровался.

– Добрый день, – ответил журналист.

– Его зовут Олег Гаврилов, но он не любит футбол, – подал голос Хейфец.

Хозяин кивнул головой на дверь.

– Ты свободен, Карл.

Хейфец послушно вышел.

– Значит, вы Олег Гаврилов… Мы с вами нигде раньше не встречались? Ваше лицо кажется мне знакомым.

– Вряд ли. – Мельник переминался с ноги на ногу.

Легкая усмешка скривила полные губы хозяина кабинета.

– Садитесь. Называйте меня… Иваном Ивановичем, – предложил он. – И сразу хочу спросить о цели вашего визита. Обычно все встречи я согласовываю по телефону. – Он дотронулся рукой до телефонного аппарата.

– К сожалению, я не знаю номера вашего телефона.

Все так же не сводя глаз с гостя, хозяин открыл ящик стола и протянул журналисту визитную карточку.

Мельник принял визитку и прочитал: «Вениамин Александрович Губенко. Ферма по разведению нутрий». Указан был адрес и телефон.

Журналист вопросительно поглядел на хозяина, представившегося Иваном Ивановичем. Тот понял его взгляд.

– Деловым миром на ферме занимается ее владелец, господин Губенко. Он подписывает счета, договоры и прочие бумаги. А я – хозяйственник, отвечаю за внутренний порядок. Мне визитная карточка ни к чему. У меня ее нет.

Павел положил визитку в нагрудный карман куртки.

– Тогда мне нужны именно вы, – решительно произнес он.

Хозяин поднял брови и скрестил на груди руки.

– Слушаю вас.

– Дело в том, Иван Иванович, что я хочу заняться разведением нутрий и мне нужна консультация.

– Мы – не консультационная фирма, – прозвучал резкий ответ. – Я понимаю так, что в бизнесе вы – новичок.

– Да, вы правы.

– Ладно, – продолжил хозяин, изобразив на лице презрительную гримасу, – допустим, у вас есть деньги, чтобы начать собственное дело. Но хоть какое-то представление о коммерции, о рынке у вас же должно быть? Мы не конкурируем с гигантами пушной промышленности, но ведем довольно жесткую борьбу на арене малых предприятий, занимающихся разведением пушных пород. И вот вы приходите к нам, говорите, что желаете приобщиться к бизнесу в нашей сфере. Одно только это может нас настроить против вас. Но мало того, вы просите консультации. А теперь я хочу спросить вас: вы в своем уме?

Журналист внутренне порадовался. Хозяин сам подвел черту под разговором. Пусть Павел ничего не узнает, но зато уберет отсюда ноги. Положение продолжало оставаться серьезным. Это только слова – о коммерции, рынке, этот Иван Иванович прекрасно понимает, что его неожиданный гость – и не начинающий, и не законченный бизнесмен. Скорее всего законченный болван. Шел спектакль, Иван Иванович играл главную роль, Павел Семенович – роль туманного плана. Играли без сценария, импровизировали, используя слова друг друга как теннисный мяч.

Ясно, что Мельника обнаружили в лесу не случайно, тут не приходилось говорить о бдительности охранников. Вполне вероятно, что Алберт Ли заметил за собой «хвост» – очень приметный, ярко-красный. Но он не мог видеть, что Павел укрыл машину в кустах. Выходит, его заметили на подступах к границе частного владения и предупредили хозяев звонком. Значит, существовал еще один охранный пост.

«Слова о бдительности забираю назад. Так, где он может располагаться?»

За время пути Мельник не заметил ничего подозрительного. Впрочем, его внимание было сконцентрировано на машине Ли, вокруг он ничего не видел. Вот если… Точно! При съезде с шоссе на побочную дорогу находится придорожная закусочная – легкое строение с открытой верандой, просторной площадкой для большегрузных машин; обычно у таких заведений останавливаются дальнобойщики на «КамАЗах». Павел проделал недвусмысленный маневр, дав задний ход и устремляясь вдогонку за машиной доктора. Из закусочной на ферму тут же поступил сигнал: «У нас гости».

Звероферма походила скорее на секретный военный объект, чем на частное предприятие. И связи Алберта Ли на ферме – дружеские или деловые – так или иначе представляли интерес.

Дело становилось все серьезней, а положение журналиста просто угрожающим. Он вспомнил недвусмысленные намеки Хейфеца: «Если это не последний ваш визит, вы обязательно с ним познакомитесь. Гнусная личность». Это он говорил о каком-то Мирзе Батыеве. Мирза Батыев… От этого имени веяло романтикой Горно-Бадахшанской автономии.

«Похоже, я действительно сунул нос далеко, как бы не прищемить его, – подумал журналист. – Но разве я не за этим здесь?.. Конечно, нет! Свой нос я никому не дам. Хотя меня об этом не спросят. Закопают где-нибудь, и только господь найдет меня, призывая на страшный суд… Пауза затянулась, и Иван Иванович – если он, конечно, Иван Иванович – ждет продолжения спектакля. Но где же зрители? Я не слышу аплодисментов мистера Ли. Ау-у, где вы, доктор?.. Понятно, с дураками он не разговаривает».

Мельник кашлянул в кулак и наивно спросил:

– Значит, я не могу рассчитывать на ваше дружеское расположение?

– У меня нет друзей, – резко ответил хозяин. – И надеюсь, не будет. А рассчитывать вы можете только на свою красную машину.

Журналист улыбнулся. Он был прав, пост на дальних рубежах действительно существовал. Мельник не заметил у Карла рации или сотового телефона. Хозяин кабинета, конечно, вправе предположить, что нежданный гость прибыл сюда не на своих двоих, но вот угадать цвет машины…

«Путь по обычной дороге мне сюда заказан. Если, конечно, Карл не продырявит мне голову. Я симпатизирую этому парню».

Журналист понимающе кивнул головой и поднялся со стула.

– Я могу позвонить вам?

– Со мной вы уже разговаривали, – отрезал хозяин. – Вы можете позвонить Вениамину Губенко. Всего хорошего.

На выходе Мельника встречал Карл Хейфец. Он доставал из кармана брюк кедровые орешки, разгрызал их и сплевывал скорлупу в бумажный пакетик.

– Как тебе мой патрон? – спросил он, обращаясь к журналисту на «ты». – Крутой нрав у мужика. Ну что, пойдем? – Хейфец вытер ладонью губы и подмигнул Павлу. – У тебя все данные футболиста. Зря не играешь. Мы тут вечерами гоняем мяч. Когда шефа нет, конечно. Мирзе на спине рисуем углем «десятку» – и вперед. Он играет не хуже Гуллита. Знаешь Руута Гуллита?

– Не знаю, – ответил Мельник, идя в ногу с Хейфецом.

– Голландец, – объяснил собеседник. – Только он из Суринама. Представляешь? А Мирза таджик, спустился с Памира за солью, и его забрали в армию. А я – защитник, бью по ногам Мирзе. Все ноги ему избил. Он стал щитки надевать, но бесполезно. Я через щитки пробиваю. Ты точно не хочешь поиграть?

Мельник снова покачал головой, слушая глумливую болтовню собеседника.

– А то приезжай по вечеру, покатаем мячик. В ворота тебя поставим. Мячик умеешь ловить? Нет?..

У Хейфеца была легкая, пружинистая походка – скорее боксера, чем футболиста. Об этом свидетельствовали узкие бедра, плоские ягодицы и хорошо развитые плечи; у футболистов все наоборот: рельефные до безобразия икры и бедра, мощные мышцы ягодиц. При среднем росте вес Хейфеца приближался к восьмидесяти килограммам.

Болтая без умолку, он продолжал улыбаться.

– Как живот, успокоился? Во-он твоя машина, видишь? Не забывай нас, Олег, приезжай.

Мельник вывел машину из укрытия и выехал на грунтовую дорогу. В панорамном зеркале подрагивала складная фигура Хейфеца. Он глядел вслед и грыз орехи.

Павел, бросая взгляды в зеркало заднего вида, боковым зрением увидел кончик технического паспорта на машину Ирины. Он на треть виднелся из-за поднятого солнцезащитного козырька.

– Неаккуратно, – бросил он сквозь зубы, еще раз обругав себя за то, что невольно втянул в эту историю свою бывшую жену. Мало того что он вел наблюдение за кабинетом Ли из типографии Ирины, да еще взял у нее машину. Пока он находился в компании Хейфеца и Ивана Ивановича, машину обыскали. Если этот Иван не узнал его сразу, то очень скоро сделает это, выйдя на Ирину. Даже по номерам машины не так трудно установить владельца, а техпаспорт сводит задачу на нет.

У выезда на шоссе Мельник притормозил. Пропуская грузовик, он поглядывал в сторону закусочной. Называлась она весьма оригинально: «СТОП!» Черноволосый лет сорока мужчина в белом фартуке обслуживал троицу молодых людей в «коже» с бесчисленными заклепками, прислонивших свои мотоциклы к перилам террасы. Прежде чем выехать на дорогу, Павел успел заметить, как хозяин – или официант – внимательно посмотрел в его сторону.

«А ты как хотел? – спросил себя журналист. – Решил, что слежка – это прогулка? Нет, это не ты пас Алберта Ли, это тебя пасли, как глупого барана».

Он резко вдавил педаль газа, и «Вольво» взяла курс в обратном направлении.

Глава 9

Алберт Ли стоял перед окном и, придавив пальцем пластину закрытого жалюзи, смотрел вслед журналисту и Хейфецу. На диване напротив окна сидел элегантный Вениамин Губенко. По виду Губенко тянул как минимум на банкира. Над его черными бровями поработал хороший мастер, прическа – волос к волосу. Вениамин был строен и изящен, с длинными нервными пальцами скрипача. На безымянном пальце левой руки – кольцо с бриллиантом в два карата.

– Идут, как два приятеля, – тихо сказал Ли. – Хейфец что-то говорит ему… Как ты думаешь, Вениамин, о чем они разговаривают?

– У Хейфеца одна тема, – скривился Губенко. – Скорее всего он разоряется по поводу футбола. Кретин!

– А мне нравится Карл, – произнес Ли, поворачиваясь лицом к Губенко. – Самый толковый из команды Белухи. – Прошу тебя, Алберт, не произноси при мне имени этого идиота. Хотя бы сегодня, хорошо?

Идиотом Губенко называл сейчас Андрея Белуху, «чисто хозяйственника» и главу безопасности его ведомства, который представился Мельнику как Иван Иванович.

Губенко, похоже, завелся.

– Я терпеть его больше не могу! Кто глава фирмы – я или он?

– Ты, – подтвердил Ли, присаживаясь на другом конце дивана. – Продолжай, мне нравится, как ты говоришь.

– Тебе все нравится! – вскипел Вениамин. – Ты стал, как девочка: мне нравится Карл, мне нравится, как ты говоришь!.. – Он вновь переключился на Белуху. – Кто кому платит бешеные деньги за безопасность? Хейфец с этим визитером ушли десять минут назад, так, да? Телефон стоит на столе Белухи, он мог бы и позвонить.

– Сейчас он, наверное, размышляет, – попробовал догадаться Ли.

– Ах, он размышляет!.. – Губенко артистично вскинул руки. – Я совсем забыл, что он может размышлять. А ты не думал о том, что Белуха способен размышлять только тогда, когда сидит на стуле?

– Нет, я не думал об этом. – Желтоватое лицо Алберта сохраняло беспристрастность.

– Я тоже. Заметил чисто случайно. Когда он сидит, у него умная морда, но стоит ему встать – идиот идиотом. У его задницы какой-то родственный контакт со стулом. Сейчас он сидит и ждет, когда я сам позвоню или явлюсь перед его очи. – Это нетрудно сделать, – заметил Ли, – и времени много не займет. 10 – 15 секунд.

Вениамин не услышал ироничной реплики экстрасенса.

– Господи, я плачу ему за свою же доброту! Можно сказать, подобрал на улице, когда он отсидел пять лет в тюрьме и оказался один на пыльной дороге. Что он имел тогда? Тюремные ворота за спиной, где его, бывшего мента, имели, наверное, все заключенные, и пригородный автобус перед глазами. А сейчас он сидит и ждет, когда я сам позвоню ему. Я просто с омерзением представляю, как эта горилла небрежно, двумя пальцами снимает трубку и довольно склабится. Идиот!

* * *

В декабре 1982 года во время внеплановой операции был арестован Лео Ревадзе, второй человек криминальной семьи Тимура Двали. Если бы Ревадзе был американцем, да еще арестован у себя на родине, ему, как полагается, объявили бы, что у него есть право на один телефонный звонок. Но Ревадзе был грузином, находился в российском отделении милиции, и ему нужно было сделать не один телефонный звонок, а целых два. Глядя в колючие глазки вора в законе, старший лейтенант милиции Андрей Белуха, неизвестно чем руководствуясь, разрешил арестованному набрать несколько цифр на диске телефона и равнодушно наблюдал, как Лео, прервав один неположенный разговор, уже говорил по-грузински с другим абонентом.

Ревадзе отпустили в десять часов утра. А еще через сутки лейтенант Белуха обнаружил в «бардачке» своей машины не очень пухлый, надо сказать, конверт. Не нужно было обладать особенной догадливостью, чтобы определить обратный адрес неподписанного конверта. От денег он не отказался.

Слово «имел» играло в жизни Андрея Белухи не последнюю роль и было всегда значимым, не менее, чем встреча с Ревадзе в тихом и неприметном ресторанчике. Сидя за одним столом если не с отцом, то явно с дядей семьи Тимура Двали, Белуха ждал, что от него потребуют какой-нибудь очередной услуги. Но Ревадзе не торопился, спрашивал о здоровье жены, семилетнего сына. И только спустя два месяца, когда на календаре уже был год 1983-й, один из людей Лео встретился с милиционером и попросил что-то совсем незначительное: то ли телефон чей-то, то ли адрес. Белуха понимал, что его проверяют, и сумма в «бардачке» вновь оказалась невнушительной. «Деньги по заслугам», – подумал тогда Андрей и стал ждать более серьезного задания.

А Ревадзе продолжал обрабатывать его временем и зарождающейся алчностью самого Белухи. Где-где, а в грузинских криминальных семьях умели обращаться с людьми. И кто знает, так ли необходим был телефонный звонок Ревадзе для своего освобождения. Даже находясь под стражей, он продолжал работать, искал что-то полезное для себя и своей семьи даже там, где искать было практически нечего.

В 1985 году в «Матросской тишине» был убит один из людей Ревадзе Резо Пипия, фигура незначительная. Его задушили в прогулочном дворике. Он «сломался» на допросе и сдал нескольких людей Ревадзе. Среди них был и Андрей Белуха. Пипия знал, что его ждет, но не представлял, как это будет страшно. Задушили его при помощи нехитрого приспособления из куска короткой, но толстой стальной проволоки и металлической полоски с двумя отверстиями по краям. Два человека крепко держали голову Резо, а третий, накинув ему на шею упругое полукольцо проволоки и вставив концы в отверстия полоски, прочно замотал удавку так, что зацепиться пальцами и раскрутить ее даже при помощи посторонних было невозможно.

Убийцы быстро отошли от жертвы и встали в стороне. Резо упал вначале на колени, затем вскочил на ноги и принялся бегать по периметру дворика. Он вырывал ногтями куски мяса на шее и бегал. Пальцы превратились в кровавые лохмотья, изодранные о слишком короткие концы удавки. Он так и умер – на бегу, упал он уже бездыханный.

А днем раньше на сфабрикованной «липе» попался Андрей Белуха. Операция хоть и носила спешный характер, но отличалась четкой организованностью и профессионализмом. Белухе предъявили обвинения по статье 170-й и осудили на пять лет.

Вениамин Губенко, презрительно размышлявший о задней части тела Белухи, конечно же, ошибался: никто из заключенных ее не имел. Андрей отбывал наказание в спецколонии, и вопли «дайте нам эту девочку!» в его адрес не прозвучали. А в том же 1985 году Ревадзе обвинили в вымогательстве, и он получил десять лет лишения свободы, из которых успел отсидеть только один: в 1987 году он скончался в лагере крытого режима «Белый лебедь», Соликамск. Андрей Белуха, выйдя из ворот колонии, действительно увидел только пыльную дорогу и пожелтевший номер на рейсовом автобусе.

* * *

В 11.47 дверь дома, где находились Вениамин Губенко и Алберт Ли, бесшумно открылась и на пороге предстал Белуха – тучный и гладкий, без пиджака, в полосатой рубашке с неприлично расстегнутым воротом. Вениамин к этому времени пересел за стол, и глава безопасности опустил тот самый раскормленный зад в кресло.

Вениамин демонстративно посмотрел на золотые часы и внезапно успокоился.

– Ты украл у меня двадцать семь минут, – спокойно сообщил он. – Неужели нельзя было прийти пораньше?

Белуха растянул телесного цвета губы в широкую улыбку и мягко произнес:

– Когда у меня есть такая возможность, я никогда ей не пренебрегаю.

– Ну хорошо, оставим это. Ты, конечно, пока не знаешь этого субъекта.

– Знаю.

– Знаешь?! – Вениамин приподнялся с кресла, подался вперед.

– Вот так – «знаю», и все?! Отлично! Я доволен твоей работой, я узнал все, что хотел. Не смею больше задерживать тебя. – На Губенко вновь нахлынуло неистовство. Он вскочил с кресла и с размаху бросил тысячедолларовый «Паркер» на пол. – Он сказал «знаю», о господи! Он ждал, что я дернусь в оргазме!

Белуха спокойно ждал, когда босс закончит психовать. Он тоже посмотрел на часы и засек время. Излияния Вениамина длились четыре с половиной минуты. Напоследок Губенко поддел ногой авторучку, и она отлетела к двери.

– Мне можно продолжать? – спросил Белуха.

– Да!!!

Шеф безопасности затрясся от беззвучного смеха. Губенко мелко трясло.

– Перестань ржать, Андрей! И прекрати испытывать мое терпение! Ей-богу, я проклинаю тот день, когда послушал твою сумасшедшую сестру и приперся встречать тебя из тюрьмы.

– Не зарывайся, Веня! – Настроение Белухи резко переменилось. Он сурово сдвинул брови. – Эта сумасшедшая – твоя жена и, как ты правильно сказал, моя сестра.

– Я бы ни за что на свете не женился на ней, если бы знал, что у нее такой… брат.

– Тогда почему бы тебе не подать заявление о разводе? Сегодня же?

Вениамин тяжело засопел носом.

– Вы оба погорячились, – сказал Ли сквозь зубы. Ему надоело слушать эту бестолковую перебранку. – А теперь – ближе к делу. Итак, ты сказал, что знаешь, кто это был. Судя по твоему виду, ничего серьезного, да?

Глава безопасности зверофермы выдержал паузу и негромко выговорил:

– Если честно, то я не знаю имени этого парня. Но в машине нашли технический паспорт на имя Ирины Голубевой. Я без особого труда найду ее, узнаю, где она работает.

– Что тебе это даст? – спросил Алберт. Он на секунду прикрыл глаза, представив свою симпатичную соседку по офису.

– Через нее я узнаю, кто этот парень, – ответил Белуха. – Но он не профессионал, он не милиционер и не комитетчик. У него напрочь отсутствуют навыки слежки, – пояснил он. – В первом случае, когда ты обратил внимание на его машину, он проделал на дороге странный маневр, который осторожному человеку сразу бросается в глаза. Ты – человек весьма осторожный и наблюдательный, поэтому засек необычный финт.

– Пожалуй, я облегчу задачу Андрея, – сказал Ли. – Ирина Голубева – владелица типографии «Альфа-Графикс», где я снимаю кабинет. А теперь мы слушаем тебя, Андрей.