Электронная библиотека » Михаил Нестеров » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Спецкоманда №97"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 16:18


Автор книги: Михаил Нестеров


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Капитан первого ранга Ранеев, – назвал полковник имя сотрудника оперативного управления.

– Хорошо. Нам осталось выяснить, кто в «Дельте» комплектовал экипажи, кто стоял за распределением очередности практических занятий под водой, и через него выйти на заказчика.

– Неплохо было бы. Да и материалы по возбужденному делу не мешало бы посмотреть. Насколько я знаю, теракт в Генпрокуратуре «завис». Кому мешал Максаков?

– А может, начальник Главка МВД по Южному федеральному округу генерал Шестопалов? – подсмотрел в сводке Ленц. – Или просто два военных вертолета – лакомый кусок для террористов. Я посмотрю, что смогу сделать. Пока ни милицию, ни Генпрокуратуру, ни тем более ФСБ напрягать не будем. Поглядим, что у нас будет вырисовываться, какая фигура выплывет. По большому счету не важно, какие цели она преследует, более существенно, какие средства использует. А это спецназ ГРУ. – Брови генерала сошлись к переносице. – Короче, какой-то мудрозадый поимел всех нас. В учебном центре, считай, в колыбели. Согласен?

– Да, – кивнул Артемов на меткое сравнение начальника ГРУ.

– И все же: если речь идет о чем-то непонятном, как в нашем случае, – значит, она идет о деньгах. Умные люди, эти мудрецы. На чем мы остановились?

– На кураторе.

– Мне кажется, что его постигла участь экипажа.

– Не думаю.

– Вот как? Почему?

– Потому что это перебор, Игорь Александрович. Ликвидация куратора породила бы цепь событий, а так гибель курсантов – лишь одно-единственное звено. В противном случае несчастный случай переставал быть таковым. Что не входило в планы разработчика операции. Так что куратор жив. Я так думаю.

– И все же. Что-нибудь слышал о несчастных случаях среди офицеров и инструкторов «Дельты»? Ну, спустя какое-то время после ЧП: год, два…

– Я слышал о несчастном случае с лаборантом НИИ-17, – как ни в чем не бывало сказал Артемов. – Некто Евгений Дудников. 27 сентября 1997 года он попал в автокатастрофу. Погибли трое: он, жена и его теща. Спустя ровно месяц после диверсии.

– Да, в твоей сказке партизаны становятся все жирнее… Давай-ка заслушаем твоих людей. Сначала одного, потом другого.


Человеку, вошедшему в кабинет начальника военной разведки, на вид было двадцать семь – двадцать девять лет. Он был одет в светлый пиджак, темные отутюженные брюки («стрелки – пальцы обрежешь», – заметил Артемов) и коричневые туфли. Он вытянулся в струнку при виде «четырехзвездочного» генерала с орденской планкой в четыре ряда на кителе и человека лет сорока в гражданской одежде, пересевших на диван. Он давно уволился в запас, его карьера военного прервалась, когда в сентябре 1997 года закрыли «Дельту», а курс распустили.

Он кашлянул, поднеся кулак ко рту. Чем напомнил Артемову сцену из «Семнадцати мгновений весны»: опознание Штирлица «больным пареньком», стоявшим в охранении недалеко от разрушенного дома радистки Кэт и ее мужа Эрвина. «Вот сейчас этот парень попал „в одно из мгновений“, – незаметно улыбнулся полковник. – Видит перед собой не российского генерала, а начальника гестапо». Он скосил глаза на Ленца: тот сидел, на взгляд Михаила Васильевича, с малость глуповатым лицом, действительно, как на очной ставке или опознании, не зная, что услышит. Просто ждет. Неодолимо тянуло встать, подойти к «чахоточному» и сказать, указав на Ленца-Мюллера: мол, он свой человек – Герой России, правда, но не сделал ничего дурного, просто мы так – от делать нечего – развлекаемся.

– Представьтесь и присаживайтесь, – попросил генерал суховатым голосом.

– Старший сержант запаса Николай Реутов! – по-военному четко отрапортовал гость.

– Присаживайся, Николай, – повторил Ленц, переходя на «ты». – И разреши пару-тройку вопросов. В 1997 году ты был зачислен на курс спецподготовки.

– Так точно, товарищ генерал армии!

– Да не ори ты, господи боже мой! Ты ж не в казарме! Называй меня по имени-отчеству: Игорем Александровичем. Что можешь сказать о погибшем экипаже? Помнишь тот случай?

– Так точно, Игорь Александрович!

«Господи…» – простонал генерал, чувствуя зуд в ушах. Кроме хозяина, в этом кабинете никто так не орал.

– Я подскажу направление: чем он отличался от остальных? От экипажа, в котором был ты? Сразу не отвечай, немного подумай.

Было видно, что сержант не может сосредоточиться, находясь в столь высокой компании. Он вошел в кабинет, на двери которого не было (как и во всем «Аквариуме») вывесок или табличек, гадал, наверное, кто перед ним. Разгадка была немного размытой: кто-то из высших чинов самой секретной и закрытой из разведок мира. Этот простой смертный боялся подумать, что находится в компании самого высшего чина ГРУ. А Ленц и не думал хоть на секунду оставлять сержанта один на один со своими мыслями: ну, там, подойти к стене, поглазеть на карту, подозвать подчиненного, потыкать куда-нибудь пальцем… Генерал сидел все в той же позе группенфюрера и неотрывно смотрел на сержанта, на его взволнованное лицо и вспотевшие ладони, которые тот нервно потирал.

– Слушаем тебя, Николай, – наконец разрешил Ленц. Именно разрешил, наверняка зная, что сержант без приказа и рта не раскроет.

– Да, я вспомнил, конечно, – сказал Реутов чуть хрипловатым голосом. – Тот экипаж был первым. В смысле – лучшим, – уточнил он.

Генерал и полковник обменялись многозначительными взглядами.

– Бойцы этой группы раньше проходили службу в одном подразделении? – спросил Артемов.

– Насколько я помню – нет.

– Состав экипажа менялся во время курсов?

– Нет, – с небольшой запинкой ответил Николай.

– Чем они отличались от других курсантов? Может, физической подготовкой? – пришел на помощь Михаил Васильевич. – Лучше владели оружием, преуспевали в других дисциплинах?

– Да, наверное, так можно сказать.

– Они общались с другими курсантами?

– Как это?..

Артемов перефразировал вопрос:

– Не были ли они замкнутыми, как бы заключенными в своей среде, в кругу экипажа?

– Я уже не помню, – Николай Реутов выжал на скованное лицо смущенную улыбку. – Шесть лет прошло…

– Чувство зависти, ревности они не вызывали? – принял эстафету генерал. – Как относились к ним инструкторы – не было ли послабления к этому экипажу? Если да, то кто из офицеров военно-морской базы в этом вопросе был заметнее, что ли? Но прежде ответь на следующий вопрос: кто комплектовал экипажи?

– Я не знаю. Когда нас впервые выстроили на плацу, у старшего инструктора уже были списки. Точнее, нас по ним выстроили. «Коробочками», – уточнил сержант, показывая руками, – по шесть человек в каждой. Насчет ревности… не знаю. Лично я ничего такого не испытывал. В любой воинской части есть первая рота, первый взвод…

– А есть четвертая рота… – продолжил начальник разведки. – Я понял тебя. А кто из офицерского состава центра благоволил им?

– Не знаю – может, мне показалось… – замялся Реутов. – Были два офицера, которые общались с экипажем и после занятий.

– Назови их…

Показания второго гостя почти ничем не отличались от первого. Правда, второй бывший курсант «Дельты» не был так напряжен. Его припухшее лицо и воспаленные глаза говорили о его пристрастии к спиртному. Артемов даже удивился, что тот не попросил за услугу на пол-литра. Взгляд несостоявшегося профессионала расшифровывался легко: «Поговорите со мной не под запись, а под закусь, я вам такое порасскажу!..»

– Даже не знаю, хочу ли, чтобы мы ошиблись или оказались правы, – сказал генерал подчиненному после непродолжительного молчания. – Давай-ка я послушаю, что ты там планируешь.

– Я? – фальшиво удивился Артемов.

– Нет, я.

– Я ничего не планирую.

– Так планируй! Неужели ты думаешь, что к этому делу я подключу другого оперативника? Одного тебя, прозорливого, много. Даю тебе два дня и доступ к архивам. Понадобится помощь – обращайся немедленно.

– А кое-какие соображения можно высказать?

Ленц посмотрел на настольные часы:

– Только коротенько. – Через двадцать минут он запланировал совещание. В связи с этим Игорь Александрович усмехнулся. Лет пять назад на одной из «консисторий», проходившей в конференц-зале «Аквариума», присутствовал и Артемов – аккурат когда добавил к своей майорской звезде еще одну. Можно сказать, Ленц видел его впервые. В ту пору к Артемову прилепилось обидное до некоторой степени прозвище – Адъютант. Может, потому, что Артемов был исполнителен, если не сказать – вышколен. Наверно, и за его привычку сидеть с прямой, как у телеграфиста, спиной, поправлять аккуратно подстриженный висок – но без тени рисовки. Даже его вопросы и ответы всегда были созвучны, что ли, его облику и жестам: короткие, лаконичные. Выслушивал он собеседника, всегда глядя тому в глаза, с чуть склоненной к плечу головой и почти не мигая, в чем крылось иногда сухое, но больше – ироничное внимание. У него была не притягивающая, однако и не бездушная улыбка, да и серовато-голубые глаза особо не располагали дружелюбием.

Кое-что, конечно, осталось от того Артемова, но в основном, «матерея» с годами, он подрастерял свои индивидуальные качества.

Так вот, перед каждым членом оперативки стояли пепельница, бутылка с минеральной водой, блокнот для рабочих записей, пара остро оточенных карандашей. Генерал заметил, что «новичок» что-то скоро строчит в блокноте, бросая короткие взгляды на участников летучки. Когда совещание закончилось и все разошлись, Ленц открыл блокнот новоявленного подполковника… Оказалось, что Артемов упражнялся в составлении кратких характеристик, даже достиг значительных успехов на этом поприще. Так, по его вольному определению, смуглолицый оперативный офицер в чине полковника, башкир по национальности, – «тот же татарин, только дикий». Ухоженный генерал-майор из политуправления – «декан кафедры половых сношений института Связей; профессиональный мужчина». Начальник архивного отдела: «старый конь на испорченной борозде». Тучный, с пивным животом первый зам начальника ГРУ: «все подружки по кружке, а я, дура, с бидоном». «Вася из Москвы и Коля из овощного киоска» – эта запись касалась тихого и незаметного начальника отдела управления военных технологий и его заместителя. О себе генерал Ленц прочел следующее: «Заклюёт!» Дальше шла многозначительная приписка: «Отец за сына».

Он все еще держал книжицу в руках, когда дверь открылась и на пороге появился Миша Артемов. «Забыл что-нибудь, сынок?» – любезно осведомился начальник разведки, похлопывая рабочим блокнотом по ладони.

А этот стервец даже не смутился.

Вообще Ленцу нравились такие, как Артемов. «Общение на грани», – вывел он свою формулировку. Хотя излюбленным, что ли, выражением генерала армии было – «пороговое». Вроде – «вопрос, граничащий с пороговым».

– Только коротко, – повторил Ленц.

– Дело явно стоит мессы, товарищ генерал, и мне кажется не лишним послать в «Дельту» одного человека. Под видом инструктора.

– То есть внедрить, – уточнил генерал, подумав: «Не поздновато ли?»

– Не совсем. В данном случае классический вариант не подходит. Попробуем сыграть тоньше. Но от внедрения не откажемся.

– Как это понимать? – спросил начальник разведки. Ведь только что он услышал, что «классика тут не катит».

Полковник, чувствуя перевес на своей стороне, взял внимание не только продолжительной паузой, но и опущенными глазами.

– Мы ставим перед собой задачу – выйти на заказчика. Про исполнителя разговор отдельный. Я предлагаю следующее. Во-первых, мне нужно смотаться в центр – выяснить кое-какие детали. Дальше…

Разведчик говорил долго, в течение четверти часа. Когда он закончил, удивленный генерал спросил:

– Думаешь, твоя программа сработает? Мне кажется, ты живешь переизбытком планов, Михаил Васильевич.

Полковник ответил с придыханием Егора Гайдара:

– Отнюдь…

– Я дал тебе два дня, а ты за двадцать минут родил план многоходовой операции…

– Двадцать минут? Да я ночь не спал!

– Ладно. Как насчет названия – «Жасмин-2»?

Полковник пожал плечами: «Какая разница? Дело не в названии».

Собираясь в конференц-зал, Ленц поправил галстук перед зеркалом и «по-раскольнически» остановил полковника:

– Погоди, вместе выйдем.

«Одним притвором», – перевел-дополнил Артемов.

– Ты начал проверять личности «экипажа-97»? – на ходу спросил генерал, пропуская впереди себя полковника. – Не тяни с этим делом…

Ответ на запрос обескуражил даже начальника военной разведки, повидавшего на своем веку немало. Но главный сюрприз ожидал их впереди. Они не могли просчитать такого развития событий – наверное, мешала логика. Хотя вывод напрашивался сам собой. Он вытекал из прошлого.

ГЛАВА 2
МЕЖБОЛОТНОЕ ДЕФИЛЕ
(начало)

Прикаспийская низина, 47˚ восточной долготы,

45˚ северной широты,

26 июня 2003 года, четверг


…Так камыш не шумел ни в одном самом пьяном хоре. Он сплошной, шелестящей на ветру стеной стоял на пути группы морского спецназа, пускал зеленые и желтые лезвия навстречу; куда ни протяни руку, везде наткнешься на предательски острый «местный бамбук», как в сердцах обозвал эту сплошную ядовито-зеленую поросль командир группы Сергей Климов. Не спасали перчатки с обрезанными пальцами: они превратились в лохмотья, как и камуфлированная под местность одежда спецназовцев. Вот теперь она точно стала камуфлированной – злился головной группы и грязный как черт Алексей Бережной по кличке Земля. Он срубал камыш боевым мачете, прорубая товарищам дорогу; спецназовцы шли цепочкой, один за другим – о том, чтобы в этом болотном аду, кишащем гнусом и слепнями, разбиться хотя бы на две подгруппы, и думать было нечего.

Солнце палило нещадно. Влажность стояла страшная. Одежда не сохла третьи сутки, которые группа Клима находилась в рейде. Лица бойцов покрыты саднящими волдырями – работа подсоленной местной водички и кровососов всех мастей – натуральный каспийский грим, ложится естественно и надолго, не чета никакому натовскому или «штатовскому».

Бережной выдохся и повалился на траву. Перевернувшись на спину, начальственно бросил, словно был командиром:

– Перекур.

Рядом растянулись, как недобитые петлюровцы, сержант Василий Серегин по кличке Серьга и радист группы Леонид Гардин – Эфир. За ними остановились последние трое бойцов лодки, включая командира.

– Ну, чего вы разлеглись как свиньи! – донесся до Бережного голос командира экипажа.

– Не припав к земле, не услышишь топота бизонов, – хрипло отозвался Бережной и глотнул теплой тошнотворной воды из фляги. Срубив тоненький росток ненавистного тростника, Алексей сунул его в рот и толкнул локтем Серегина: – Серьга, слышал про Лету?

– Про кого?

– Темнота! Греческая река мертвых.

– Ну?

– Вот и ну. – Бережной снял с головы бандану и отер раскрасневшееся припухшее лицо. На нем ярким контрастом выделялись его живые и черные, как у цыгана, глаза. – Хлебнешь той водички и забудешь напрочь, кто ты есть на самом деле. Наш команданте уже нахлебался. Забыл, что командует «по доверенности». – Земля коротко хохотнул и покрутил у виска пальцем: – Он ни хера не врубился, куда мы идем! Ему туроператор нужен.

– Земля, – повысил голос старший сержант, – если захочешь помолчать – не стесняйся.

Бережной подмигнул снайперу:

– Он думает, что его командирский голос меня раздражает. Наивный.

Клим тем временем, разложив на коленях карту, закатанную в полиэтилен, и сверяясь с компасом, определял местоположение отряда. От места предыдущего привала они продвинулись не намного, километра на полтора строго на юг. Еще с полкилометра – и откроется очередная протока – узкая, как канализационный сток, и такая же смердящая, одна из двух десятков, что они прошли, одна из тысячи, что змеились в этом проклятом заброшенном краю – северной части Каспия. Одни из них выходили к морю, другие переплетались между собой, порой образуя небольшие озера. Как в карело-финских шхерах, где Клим бывал не однажды. И всякий раз, углубляясь в их хитросплетения, его посещала мысль: еще один поворот, излучина, ерик, похожие друг на друга как две капли, и он навсегда останется блуждать в шхерах страны тысячи озер. Страх перед водными лабиринтами давно прошел, но тогда его, пятнадцатилетнего паренька, страхи брали за горло не на шутку.

В самом начале рейда он рассказал об этом товарищам и услышал слегка надтреснутый голос Эфира:

– Да и здесь не сахар. А сахарный тростник…

Чертовы шхеры вымотали донельзя, бесовская растительность угнетала, природа издевалась над спецами, показывая свою бесконечность и не радуя разнообразием ландшафта. С ума можно сойти. Вернешься из рейда, а среди экипажей военно-морской базы начнутся подколки: «Серый, ну как водичка на Черноморском побережье?» Вернешься засушенным кленовым листом, а если говорить про всю группу – то гербарием, мать его!

«Не врубился…» – повторил старший сержант издевательскую, но понятную ему, командиру, подковырку. Но в том-то и дело, что «врубился» – с топографией у Сергея Климова было все в порядке еще на срочной, а здесь, в центре спецподготовки «Дельта», этому искусству учат чуть ли не с первых часов, без этой науки ты не разведчик, а щенок слепой.

И уже не удивляло, что порой на карте – дороги, а на деле – направления.

Клим почти вывел свою группу в заданный район, причем с той стороны, откуда ее не ждали. Бойцы шли уже три дня, высадившись на надувной десантной лодке в квадрате 257 и притопив ее в неприметной протоке, потерявшейся в могучих порослях тальника. Они действительно не шли, а перли то непролазными трясинами, то непроходимыми чащобами. Каждый боец понимал цену задачи (или изо всех сил старался понимать) – по сути, экзамена «на фоне учений, моделирующих боевую операцию», – и вот… «Не врубился…»

– Подъем! – скомандовал Клим. – Эй там, на палубе! Слуховые аппараты вышли из строя?

– С аппаратами все отлично, – отозвался Земля. – А вот с личным… – Он смотрел на командира, который взял за привычку носить два ножа. Один «катран» крепился на поясе, другой – под коленом. – Ты бы сменил головного, Клим. У меня все руки отсохли. Я целый час косил эти заросли.

– Попробуй своим острым языком.

– Да, попробуй, – вставил Михайлов по кличке Мелкий. – У меня задница не брита.

Алексей удивленно вскинул брови:

– Вчера вечером я этого не заметил. Может, в темноте не разглядел?

– Ну хватит! – осадил бойцов старший сержант. – Достали! Мелкий – вперед!

Теперь камыш рубил Михаил Михайлов – подрывник по специальности. Забросив за спину «вал» с оптикой, обмотанный тряпьем, он методично прорубал дорогу, шаг за шагом приближаясь к цели. Которая, казалось, затерялась где-то на краю галактики. А здесь – дикий, заброшенный край. Кулики и серые цапли не боятся, словно видят человека впервые. Камышовый лунь раскинул свои почти метровые крылья и, как самолет с импульсными радиолокаторами нижнего обзора, гордо кружит на высоте, поблескивая серебристо-белыми «подмышками». А вокруг него мечутся, как истребители, черно-белые крачки. Мошкара, стрекозы, лягушки; отчего-то пугающие своим длинным носом землеройки, без устали пожирающие насекомых… Действительно, как на другой планете.

«Межозерное и межболотное дефиле» продолжалось.

…Очередной размашистый удар боевым мачете, и… Бережной не успел в очередной раз еле слышно присвистнуть в такт уходящему по широкой дуге холодному оружию Мелкого: «Косил Ясь конюшину»… Местность вокруг резко изменилась. Вместо проклятого камыша и ненавистной осоки спецназовцам открылась довольно широкая и чистая протока, подрагивающая мелкой рябью и моросящим дождем играющего малька. Ее берега украшали бледно-розовые цветы трилистника и лилово-пурпурные чистеца. Воздух был насыщен их ароматом. И камышовый гул сразу же исчез, уступив место почти идеальной тишине.

«Ложись!» – подал знак Мелкий, маскируясь и давая место командиру группы.

Климов подполз к бойцу и поднял руку: «Тихо!»

– Тихо! – шепотом продублировал Земля Серегину. – Кощей Бессмертный будет слушать кукушку. Ку…

– Тихо, я сказал! – шикнул командир на болтливого товарища.

Клим поднес к глазам бинокль и внимательно осмотрел местность. Окуляры поблескивали фиолетовыми разводами чернильной пленки и выхватывали мельчайшие детали береговой линии, то, что скрывалось за прибрежными кустами и деревьями. От напряжения глаза командира заслезились, и панорама предстала как бы трехмерной, излишне резкой. Именно в этот момент «стереоскопического зрения» наблюдателя мощная оптика показала базу – цель разведывательно-диверсионной группы. База находилась на расстоянии трехсот метров севернее места точки наблюдения и представляла собой комплекс из нескольких брошенных бараков, скрытых от невооруженного глаза за порослью тальника. Чтобы выполнить задание, группе Климова необходимо вернуться в чащобу и уже с иным настроением пройти параллельно протоке. А там, выбрав удобное место, снять на пленку все объекты «вражеской» базы.

Клим улыбнулся – впервые за эти трое суток. В очередной раз услышал, что «самое поганое – это не ждать и догонять, а… надеяться– это надежда не дает человеку покоя». Об этом сказал Василий Серегин.

Первый кадр на фотоаппарат был сделан в 19.20 по местному времени. Камера была в руках снайпера группы Серегина. Глаз у него наметанный, рука твердая. Другие бойцы по очереди наблюдали за объектами базы. Не без самодовольства отмечали знакомые «вражеские» лица однокурсников (у них прямо противоположная задача), инструкторов и офицеров военно-морской базы. Вот промелькнул сержант Самохвалов, чинно прошел мичман Офитов в компании лейтенанта Болтянского… Все в камуфляже, с оружием и выглядят устрашающе.

Внимание Клима привлек небольшой одинокий островок, словно вылезший из воды в середине протоки. Сержант подозвал Бережного.

– Земля, искупаться хочешь?

Алексей, удивляя товарищей абсолютным молчанием, снял ботинки, «разгрузку», развязал тесьму на брюках. Ослабил автоматный ремень (чтобы не давил под мышками) и надел его через голову так, что он продолжал линию плеч, находясь за спиной. Нарвал молодой поросли камыша, чтобы закамуфлировать им голову. Принял от командира водонепроницаемую камеру. Клим остановил его:

– Не гони, Земля!

Он заметил знак Мелкого, обследовавшего прибрежную полосу, там подрывник обнаружил хитроумные ловушки и сторожки. К тому же еще не был готов второй боец, идущий в паре с Землей: специалист «широкого профиля» и просто хороший боксер Юрий Аденин по кличке Туши Свет. Аденин даже внешне походил на шотландского боксера Скотта Харисона, а тот в свою очередь смахивал на Фредди Крюгера. Ужас, короче, как-то подметил Бережной.

Туши Свет в отличие от товарища автомат надел через плечо.

Дно было илистым, течение в протоке – слабым, почти стоячая вода, в которой даже небольшое замутнение продержится долго. Земля выбрал небольшой участок с песчаным дном, свободным от зарослей осоки, и осторожно ступил в воду. Бесшумно погрузился по плечи. Следом за ним шел Туши Свет.

Они плыли медленно, издали были похожи на две болотные кочки или всплывшие на поверхность пучки водорослей. Они маскировались еще и островком, к которому подплывали. Он имел округлую форму, пологие берега и буйную растительность.

Земля был готов к тому, что он увидел, взбираясь, как нильский крокодил, на берег: скрытую в траве проволоку. Разведчик жестом остановил товарища и, скользя по синеватой глине, дополз до того места, где была замаскирована сигнальная мина. Над ней торчал взрыватель. «Модернизированный упрощенный», – автоматически определил его тип Бережной. От карабина, прикрепленного к чеке с Т-образным ушком, и шла натяжная проволока. И еще одна – тонкая и почти невидимая – она была приделана к шпильке, вдетой в отверстие штока запала, и шла в противоположном направлении.

И еще один знак товарищу: «Оставайся на месте, буду разминировать».

Земля действовал хладнокровно и быстрее, чем обычно. Отерев грязь с рук, он отвязал обе проволоки, вынул взрыватель из заряда и отвинтил запал. Положил его за пазуху, оттянув ворот майки: «На память».

«Готово, – просемафорил он Аденину. – Пошли».

Так же осторожно пара разведчиков продвинулась на несколько метров и оказалась в середине островка. Земля нашел удобное место для съемки, примяв стебли чистеца, опушившиеся мелкими волосками, и приготовил камеру. На последние кадры попала открытая бревенчатая «тюрьма», опутанная колючей проволокой, и «заключенные» в ней: курсанты спеццентра Иноземцев, Тарасов, Антонов и Дитмар. Главное сделано: они зафиксировали «военнопленных» на базе.

Также в кадр попала старая и наверняка давно списанная техника: пара БТРов (на одном из них – едва читаемые буквы и цифры: «СК-240»), крытые «ЗИЛ-130», ствол пушки, маскирующейся в кустах. Не без удивления Земля отметил, что это допотопная противотанковая 100-миллиметровая «МТ-12» «рапира», на жаргоне пушкарей – «Последняя встреча с „Леопардом“.

Тренировочный лагерь действительно выглядел как военная база.

Возвращались в обратном порядке: впереди Туши Свет, за ним – Земля.

Выбравшись на берег, Алексей широко улыбнулся товарищам:

– Как по маслу! Валим отсюда. – Он подмигнул радисту: – Эфир, загружай программу прыжков.

Почти никто из центра специальной подготовки политзанятий не любил. В общем, одно и то же. Сколько личного состава осталось в Чечне, сколько вывели. Сколько фугасов обезвредили саперы федеральных войск, кому из чеченских полевых командиров оторвало голову. Кому из начальников присвоили очередное звание, кого перевели на другое место службы, кого поставили на его место. Как прошли испытания нового истребителя, корабля. Что сказал министр обороны, что ответили его подчиненные. Потом следовала «зарубежная хроника».

Нудная и заурядная, но все же это работа. Для курсантов в первую очередь.

В позапрошлую среду, 18 июня, в середине доклада капитан-лейтенант Олег Колчин объявил, что полевой командир Хамид Саидалиев, дагестанец по национальности, получивший тяжелое ранение в голову, с небольшой группой боевиков прорвался на территорию Дагестана и захватил в заложники бригаду медиков – предположительно для оказания ему помощи или даже проведения хирургической операции. Дальше – как всегда. Вышел указ министра обороны, в котором говорится…

А по подразделению уже поползли слухи о готовящейся учебной акции. Курсанты, прошедшие трехнедельные курсы на выживание, готовились и к ней, и к дальнейшему этапу обучения. Уже окрепли, почувствовали силу, потому рвались в бой. Совершать прыжки с парашютом, погружаться под воду, заниматься греблей, а не таскать тяжеленные лодки и кранцы на своих плечах.

В четверг или пятницу кто-то из курсантов спросил Колчина:

– Товарищ капитан, а как там Саидалиев? Не поймали его?

– Вы молодец, – похвалил курсанта капитан. – Внимательно слушаете. Нет, но его отряд где-то в нашем районе. Большом и болотистом районе. В горах поиски вести легче, – посетовал он. – Пока ничего не известно и о медиках.

– Ну, ясно. Сделали ему операцию, а самих врачей в воду.

Другой остроумный неосторожно хихикнул:

– Еще одного «Титаника» сделают.

В субботу капитан Колчин сам обратил внимание на говорливого не по уставу курсанта. Доложил коротко:

– Группу Саидалиева не нашли. Медиков тоже. Боюсь, вы оказались правы, курсант Озеров. Так, на чем мы остановились?…

После отбоя к Озерову подошли двое товарищей.

– Ты вечером не спрашивал про Саидалиева?

– Ребята, вы чего? – опешил курсант.

– Выслуживаешься? Бросай это дело. А то обосрешься в чужих руках.


…Клим, чья группа (лодка) считалась лучшей в «Дельте», вернул трубку радиостанции Эфиру и в сердцах выругался: «За каким хреном я выходил на связь с центром?!» Лучше бы, думал старший сержант, на связь не выходить, ведь то, что он услышал, приятным никак не назовешь. Только недавно ему казалось, что все позади. Как на собаку он бросил злой взгляд на бойца своей группы Василия Серегина, словно это он, а не Алексей Бережной накаркал: «Как по маслу!» И никто тогда не добавил: «Не к добру». И кто бы посмел! Ведь трехдневный рейд – а на данный момент пошли пятые сутки – не выглядел легкой прогулкой.

А ведь все на руках: и добытая с трудом информация о базе условного противника, и… чертова радиостанция за спиной Эфира, способная достать и на Луне.

Сергей Климов в мыслях вернулся к действиям своего экипажа. Действовали на загляденье грамотно, профессионально, привычно хладнокровно. Не говоря об изнурительном пути, обнаружили базу, обошли все выставленные кордоны так, что ни один часовой из опытных спецов, обосновавшихся на базе, не чухнулся; сняли на камеру расположение объектов, посчитали по головам и личный состав «неприятеля», и «томящихся в заключении пленников».

И только сейчас Клима прострелило коротким словом: подстава. Его учебную группу, которая изначально считалась боевой единицей, проверяли на вшивость. Отсюда и «бесхитростность» задачи, и очередное незапланированное задание, и буквально «гнилые заезды» с якобы похищенной бригадой российских медиков, которые умудрились сбежать именно в тот момент, когда группа Климова находилась в учебном рейде. Все одно к одному.

Клим до слова вспомнил последние пять или шесть обязательных в спеццентре политзанятий. Ему казалось, что его жарили на огне дезинформации, чтобы перевернуть, закрыть крышкой и довести до готовности. А потом с аппетитом сожрать.

Сергей выругался, глядя на презерватив, натянутый на «глушак» автомата, и только сейчас вдруг поверил в то, что все – правда и его экипажу предстоит другое, точнее, очередное задание, за милю тянувшее неприятным душком. Только вот передохнуть после многодневных маневров не дали, а позволили гадать на «авось».

Вот и гадай.

А думать о том, что на борт лодки нужно взять только одного из шести сбежавших медиков, бесполезно. Мало материала для размышлений, чтобы разобраться в этом дерьме.

Ну ничего, скрипнул зубами Клим и швырнул в воду окурок. Он принял решение. Он только взглянет в глаза лжеврачей – хоть одного-то узнает. Поскольку это подстава, Клим должен был видеть его в центре спецподготовки. Вот тогда он и покажет хитроумным штабным разработчикам, что способен выполнить любое, самое изощренное задание: бросит в этом болоте всех медиков и возьмет на борт лишь одного, как гласила сброшенная в эфир «вводная».

А что, если…

Как он посмотрит в глаза настоящим медикам, сбежавшим из плена?..

Да как обычно, нашел он ответ. Нужно лишь дожить до встречи с ними.

А пока Клим глянул в ту сторону, где была затоплена в скрытой протоке (ни один егерь не найдет), уходящей в густую, неприступную стену камыша, лодка: до нее было не так далеко.

И снова взгляд Клима буравит карту, отметины, которые он в сердцах сделал ногтем поверх защитного слоя.

– Они идут отсюда сюда, – показал он бойцам, окружившим его, – с юга на север. – Бросил взгляд на Бережного: – Земля, только не говори, что я снова не врубился. Судя по информации, идти им осталось километра четыре с половиной. Выйдут к этой излучине, упрутся в нее, а дальше только вплавь или вброд по тине. Убегая, петлять они вряд ли станут. Медики, – многозначительно заключил он. – В общем, так: пойдем им навстречу. Разбиваемся на пары – и вперед. Думать некогда.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации