Текст книги "Выстрел из прошлого"

Тараненко выдержал паузу.

– Мой парень демонстрировал не выстрел, не комплекс боевых упражнений. Это была демонстрация силы, превосходства, неуязвимости. Этим парням, собравшимся в спортзале разведбатальона, нет равных.

Слово взял генерал-полковник Звягинцев.

– Знаете, каждый день, который я провожу в кругу друзей, на два дня продлевает мое пребывание на этой грешной земле. Но сегодняшний день и наше застолье – неприятное исключение, – с сожалением констатировал он. – Я так и знал, что генерал Тараненко все опошлит. – Звягинцев помог своей подруге снять гимнастерку. – Пойдем, продраишь мне шпиндель.

3

Термез, Туркменистан

Этот кабинет в войсковой части номер... Туркестанского военного округа, в котором временно разместился генерал-майор Сергей Тараненко, и в шутку и всерьез называли «гостевым». За несколько лет афганской кампании кто только не занимал его, даже командующий Оперативной группой Минобороны.

Генерал прибыл в Термез как один из лучших специалистов военной разведки по комплектованию групп специального назначения, дислоцировавшихся по восточным границам Афганистана: наиболее эффективная сила в борьбе с вооруженными отрядами моджахедов. Собственно, он обкатывал тактику антипартизанской войны. Подобная деятельность армейской разведки не афишировалась. Интерес генерала распространялся на специальные радиоэлектронные подразделения – тропосферной разведки, но прямого выхода на них у него не было. И он предпринял ряд шагов для решения этой проблемы.

Тараненко не стал обременять себя в этой поездке личным адъютантом, ему за глаза хватало расторопного дежурного по части, он и побеспокоил высокопоставленного гостя от разведки в эту минуту.

– Капитан Чиркова, товарищ генерал.

Сергей Николаевич не отрывался от бумаги, на которой что-то торопливо черкал, не меньше минуты. Наконец отложил авторучку в сторону, бумагу вложил в папку. Встал, подошел к «гостевому» сейфу с одним комплектом ключей, который кочевал от одного гостя к другому, открыл тяжелую дверцу, положил папку на полку, закрыл несгораемый ящик. Положив ключ в карман, вынул носовой платок. Стоя спиной к дежурному, вытер руки, словно запачкался о тот лист бумаги, и отпустил офицера:

– Зови.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

Он так и представлял себе эту молодую женщину, «решение проблемы тропосферной разведки», как он назвал ее. Для ройял-флеша – туз, король, дама, валет, десятка одной масти, расклада в покере с шансом примерно один к миллиону – ему недоставало только дамы, и вот пожалуйста – довольно высокая брюнетка, военная форма которой была к лицу.

Он вдруг подумал о том, что одна из тем вечеринки не стала лишней и словно объединила тот вечер и сегодняшний день. Во всяком случае, генерал чувствовал связь. Связь тем более прочную, поскольку она распространялась на его спецгруппу, сопровождавшую его даже в краткосрочных командировках.

– Присаживайтесь. – Тараненко знал цену своему сильному и мягкому, словно обволакивающему голосу. Ему всего тридцать четыре, в волосах ни одной сединки, а он уже генерал.

Он похерил обращение «коллега», которое припас для общения с Чирковой.

– Ольга?.. – он наигранно выгнул бровь, дожидаясь ответа на немой вопрос: «Как ваше отчество?» Он знал отчества ее ближайших родственников и друзей, их имена пополнили досье капитана Чирковой, на обложке которого было выведено строгой генеральской рукой ее имя-отчество и фамилия. А вообще дело было заведено, как на заложницу. Имя. Пол. Возраст. Национальность. Цвет волос. Цвет глаз. Рост. Вес. Медицинские данные. Образование. Место работы. Интересы и увлечения. Близкие родственники. Близкие друзья. Другие данные.

Она не стала усугублять забывчивость высокопоставленного разведчика, но слегка пошатнула свою, не ответив четко на его вопрос.

– Просто Ольга.

Сергей Николаевич удивленно вскинул бровь: «Ничего себе!» – потом задорно рассмеялся.

– Чаю?

Вот сейчас он был готов услышать и принять «никулинское»: «Хорошо бы... пива». Он бы достал для нее «Жигулевского», пусть даже во всем Термезе и его окрестностях была одна бутылка.

– Было бы неплохо.

– Отлично. – Он подошел к маленькому столику, сервированному по-восточному: фрукты, лепешки, комковой сахар, чай в чайнике с длинным носиком. Он налил и подал пиалу гостье. – Вы москвичка?

– Так точно, товарищ генерал.

– Сортируете свои ответы?

– Простите?

– Я спросил: «Чаю?» – почему вы не ответили: «Так точно»?

– Боялась вас напугать.

«Я не ошибся, выбрав ее», – покивал Сергей Николаевич, по-новому взглянув на подчиненную. Но пора приступать к делу, подстегнул он себя и выбрал стиль блица.

– Вы проходите службу в батальоне связи?

– Так точно, товарищ генерал, в отдельном батальоне связи, – настойчиво дополнила она, – войсковая часть 37116.

– Где дислоцирован батальон?

– Под Кабулом – Теплый Стан.

– Круг ваших обязанностей?

– Я занимаюсь тропосферной разведкой.

– То есть, говоря проще, перехватываете переговоры «духов».

– Так и есть.

– Давно под Теплым Станом?

– С 1982 года.

– Два года уже, – покивал он. – Командир батальона майор Кнышев?

– Да.

– Вы нашли ответ на вопрос, почему вас вызвал лично начальник разведки рода войск?

– Никак нет. Полагаю, это связано с моей службой.

– Правильно полагаете. Что вам сказал комбат Кнышев, узнав о моем распоряжении? Но прежде ответьте на вопрос, что вы знаете обо мне.

– Майор Кнышев назвал вас лучшим специалистом, о котором он слышал, по силовой разведке. Узнав, что вы распорядились командировать меня в Термез в ваше личное распоряжение, комбат сказал: «Расскажешь потом, как все было».

– Вижу, вы не робеете.

– Мужчина, может быть, и заробел бы, товарищ генерал.

– Я ни на миг не забываю, что вы – женщина. – Тараненко прошелся по кабинету, на одной из стен которого были вывешены портреты членов политбюро, машинально похлопал себя по карману в поисках сигарет. Привычка. Он больше года не курит, а досадные порой мелочи вроде этой не забываются. И замечаются окружающими: Чиркова протянула ему пачку «Явы».

Генерал вынул сигарету, вдохнул ее аромат, маскируя за ним мысленную и желанную затяжку, прошел за стол и поместил сигарету в стакан с карандашами, глянул на Чиркову: «Вот так».

– Я сказал, что командировал вас в свое личное распоряжение, – это правда. Тем не менее вы вернетесь в расположение части, вернетесь к своим обязанностям. На связи с вами будет мой поверенный, назовем его связником, он проходит службу в Министерстве обороны Афганистана. Знаете, где это?

– Так точно. Это в районе Дар-уль-Аман, неподалеку от штаба 40-й армии.

– Отлично. Вы информированный человек. Я вас введу в курс дела. О проделанной работе будете докладывать связнику.

– Какого рода работа потребуется от меня, разрешите узнать?

– Ничего, что выходило бы за рамки ваших служебных обязанностей. – Тараненко откинулся на спинку стула, достал карандаш и покатал его по столу. – Разве что более внимательно отслеживать переговоры «духов» и оперативно – я повторяю: оперативно – докладывать связнику.

– Ясно.

– О нашей встрече будете молчать. Комбату Кнышеву вы скажете следующее. Генерал Тараненко предложил вам место в штабе Сухопутных войск, вы отказались. Готовьтесь услышать: «Ну и дура». Я так не думаю, иначе на вашем месте сидел бы кто-нибудь другой... более сговорчивый, – нашел он замену слову «неумный». – Но я вам обещаю продвижение по службе. Итак, суть задания. Меня в первую очередь интересует информация о встречах моджахедов на территории Туркменистана...

4

Афганистан

Ольга Чиркова вернулась в расположение батальона, проделав недолгий путь на грузовом самолете над горами и пустынями Афгана. Эта местность смотрелась с высоты иначе, не была такой унылой, угнетающей. Высота придавала ей стремительность, вдыхала в ее иссушенное тело жизнь, что навевало мысли о Возрождении с большой буквы. Не без доли равнодушия Ольга подумала: «Этого события придется ждать очень долго». Усмехнулась: «Скорее я окажусь под крылом генерала».

Она почему-то не поверила ему. Он забудет о ней с очередным повышением, а скорее – оказавшись, как она, на борту самолета, взявшего курс на Москву, а не на Кабул.

Он не шагал через голову, отдавая приказ: Оперативная группа Минобороны – это временный орган управления, сформированный после принятия решения о вводе войск в Афганистан. Вертикаль управления в армейской разведке нехитрая. В полку есть начальник разведки, а в дивизии уже целый разведывательный отдел, который планирует и осуществляет подготовку полковых и батальонных разведчиков. В штабе округа находится разведывательное управление, оно координирует работу всех разведывательных подразделений и офицеров разведки, которые их возглавляют. Окружные разведуправления подчиняются командующему округом, но замыкаются на ГРУ, а это абсолютно автономная организация в рамках Генштаба.

Ольга, размышляя над этим и чуть отворачивая от темы, невесело усмехнулась: не нужно быть предсказателем, чтобы угадать реакцию комбата. Она не ошиблась. Кнышев, маленького роста мужик, торчавший в Афгане четвертый год, выслушал ее, покрутил прокуренным пальцем у виска и по-отечески сказал:

– Твоему сыну четыре. А ты торчишь тут два года. Раз в три месяца вылетаешь кормить его грудью. Лучше помолчи, дай мне сказать! И секс у тебя раз в три месяца. С мужем. У тебя не все дома, Оля.

– С мужем – это вы верно заметили.

Кнышев махнул рукой. И развил тему, отчаянно завидуя не своей подчиненной, а частичке ее биографии, благодати, которая опустилась в виде генеральской длани на ее грешную голову: она лично беседовала с начальником разведки Сергеем Тараненко, чуть ли не отказалась дать ему. С ума сойти.

– Генерал в провинции – хозяин, а в Москве он – говно. Не думаешь ли ты, что ты тута – хозяйка, а в столице будешь царицей помойки? Не думаешь? А может быть, ты забыла, где находишься? А я напомню: в Кабуле. На оккупированной территории.

Комбат боязливо оглянулся и отдернул руку, готовую сотворить крестное знамение, точно испугался языческих богов. Чем напомнил Ольге генерала, ищущего в кармане кителя сигареты. Надо же, он положил сигарету в стакан с карандашами. Она улыбнулась, увидев в этом поступке что-то ребяческое. Теперь она виделась себе оракулом, способным дать ответы на все вопросы. Ночью она не сомкнет глаз, будет вспоминать встречу в Термезе. Она настолько запомнила лицо генерала, что смогла бы нарисовать его портрет карандашом из стаканчика или вышить каждую черту на платке, на манжете рубашки. И если бы он, человек занятой, сейчас подслушал ее мысли, расшифровал ее кардиограмму, то ответил бы: «На глупости у меня времени нет».

Странно: она была готова выполнить любую его просьбу, не то что приказ. Снова улыбнулась, на этот раз – несоответствию.

5

Термез

Тараненко отпустил связника-туркмена и надолго задумался. Ему казалось, не этот туркменский город граничит с Афганистаном, а войсковая часть, которая принимала его уже в четвертый раз. Сразу за высоким забором с колючей проволокой по гребню – горы, горы и горы. За этим призрачным «железным занавесом», опущенным волевым решением, не найти железных дорог, с трудом, но можно отыскать шоссе, горные тропы и воздушные трассы, задрав голову и до слез в глазах всматриваясь в небо, кто пролетел: свой, чужой, военный, гражданский? Афган горбится Гиндукушем, кривится Сулеймановыми горами, рассыпается пустынями и степями. Страна мертва, не считая людей, да и те, по большому счету, не жильцы: нет воды, нет растительности...

Тараненко с нетерпением поджидал одного человека. Речь не шла о его помощнике, о взаимоотношениях с которым он однажды сказал: «Я за словом в карман не лезу, на то у меня есть адъютант». Несколькими днями раньше в Туркменистан вылетели пятнадцать человек, объединенных в группу и подчиняющихся лично генералу. Это армейское разведывательное подразделение специализировалось на разведке во фронтовой зоне боевых действий, в тылу противника, совершая диверсии. Группа была укомплектована офицерами, которые «соответствовали физическим и моральным требованиям», существующим в подобных подразделениях. Генерал лично комплектовал группу, будучи в звании полковника. Офицеры являлись выпускниками разведывательных факультетов общевойсковых училищ. Они были направлены на первичные командные должности командиров взводов в разведывательные роты, но генерал перехватил отобранных им бойцов, и они были зачислены в офицерскую роту бригады спецназа.

В то время как Тараненко оригинально представлял себе соседний Афганистан, командир спецгруппы входил в штаб войсковой части.

Дежурный офицер уже был в курсе, что этого невысокого роста, жилистого, выносливого, как мул, капитана следует пропускать к генералу незамедлительно и без доклада – если генерал один. Он не робел перед этим крепышом – видел, казалось ему, и не таких. Решил поделиться свежим анекдотом. Инсаров терпеливо слушал его, стоя в коридоре.

– К командиру полка заходит рядовой, бросает руку к пилотке, спрашивает: «Товарищ полковник, разрешите войти?» – «Да, заходи, сынок». – «Разрешите обратиться по личному вопросу?» – «По личному? Ну, тогда обращайся по-свойски, не по-уставному». – «Ну, ты сам напросился, старый педик! Как же ты меня достал!.. Разрешите идти?»

Дежурный рассмеялся. Капитан Инсаров поддержал его, обнажая в улыбке ровные зубы.

– Забавно. При случае расскажу генералу. Он у себя?

– Ага. Ждет тебя. Я успел заметить, он не любит людей, которые пьют первую рюмку в то время, когда остальные гости похмеляются.

Инсаров вошел в кабинет, плотно притворил за собой дверь и остановился у порога. Генерал оставался на своем месте, какие бы новости он ни ожидал, но поздоровался с капитаном первым.

– Здравствуй. Присаживайся. Как все прошло? – спросил он, когда Виктор опустился на стул, стоящий напротив рабочего стола.

– Без ЧП, – коротко ответил Инсаров, взяв на себя ответственность за сокрытие о сбое по дороге в Термез. На то они и диверсанты, чтобы устранять любые проблемы на пути. Главное, задание выполнено. Если же генерал узнает о ЧП, то сумеет оценить стратегическую тактичность подчиненного.

– Груз? – продолжал спрашивать Тараненко. Его люди уложились минута в минуту, а вот сам генерал прибыл в Термез на четыре дня позже намеченного срока.

– Груз отвезли на аэродром, – ответил на вопрос Инсаров.

Генерал мелко покивал, глядя поверх головы капитана, будто увидел кого-то, входящего в кабинет.

– Поезжай на аэродром. Через час прибывает борт с грузом, который вы приготовили для работы. Я распорядился насчет машины – стоит напротив КПП.

Через час с небольшим Инсаров руководил разгрузкой грузового транспорта. В обычных солдатских баулах и вещмешках находилось специальное снаряжение и оружие. Тюки не были помечены и не отличались друг от друга, тем не менее капитан не ошибался, с первого взгляда определяя: в этом мешке взрывчатка, в этом саперные провода, подрывные машинки, аккумуляторы; другой баул хранил в себе автоматы с приборами беспламенной и бесшумной стрельбы, еще один – боеприпасы.

6

Помощник командира по хозчасти Бердыев дожидался в этот утренний час встречи с покупателем. Еще не подъехали к утреннему разводу командир части и начштаба, да и не весь автобат выстроился на плацу: тянутся повзводно, как сонные мухи. Повзводно. Это слово отчего-то насмешило Ахмата Бердыева. Он сидел в своей машине напротив восточного КПП, где дремали двое караульных – пушкой не разбудишь. Ворота на этом пропускном пункте основательно проржавели, звенья цепи, опутавшие створки, аж срослись, хоть автогеном срезай, замок не купят даже за копейку. От наблюдательного майора не ускользнула ни одна мелочь, наверное, и оттого, что на этом КПП он бывал редко, и вот сейчас взглядом оптовика ощупывал каждую мелочь. Вдоль забора выросла высоченная конопля – хоть одна хорошая новость сегодня. Хорошо, что комбат не видел взошедшего урожая, иначе собрал бы на валовой сбор весь личный состав.

Ну где же покупатель? Бердыев полуобернулся в кресле, окинул взглядом горизонт, в его представлении начинающийся от парившей в этот час Амударьи. Товар на месте, готов выехать через этот контрольно– пропускной пункт своим ходом. Бердыев нахмурился: он не согласовал вопрос о водителях. Что, если покупатель не приведет с собой людей, умеющих управлять трехосными грузовыми «Уралами», монстрами грузоподъемностью до десяти тонн? Пара грузовиков, оснащенных бортовой платформой с тентом, входила в пятерку машин, отслуживших свой срок в Афгане и подлежащих списанию, то бишь актировке: пара подписей – и бесследно исчезнут не только грузовики, но и стартовые площадки для ракет-носителей; но где их взять?

А вот и покупатель. Бердыеву было плевать на его молодость, его насторожила информированность Виктора Инсарова. И первый вопрос, который он задал ему вчера, сводился к следующему: по чьей рекомендации тот пришел, откуда узнал о торговле движимым имуществом?

– Сорока на хвосте принесла, – ответил Инсаров. Он продемонстрировал пачку новеньких четвертаков с сиреневым, будто задубевшим, профилем Ленина и дополнил: – А деньги мне принесла ворона в клюве.

Бердыев сказал:

– Дай одну. На проверку.

Инсаров ответил:

– Можешь забрать все. Но если ты меня кинешь, начнешь отнекиваться, я из тебя ремней нарежу.

Отказываться от сделки было поздно: деньги к рукам приклеились, не оторвать.

То было вчера. А сегодня Бердыев снова имел честь приветствовать парня.

– Здравствуй, дорогой! Деньги проверил, меченых купюр не...

– Хорош трепаться, – оборвал его диверсант. – Грузовики готовы?

– Конечно, о чем речь! Как и договаривались, баки под завязку, двигатели работают как часы. Номеров нет ни на шасси, ни на двигателях. «Уралы»-призраки. А где же твои водители?

– Учатся водить, – ответил Виктор. – Сегодня в одиннадцать вечера ровно грузовики должны стоять в районе «железки». – Он поднял прут и начертил на песке схему. – Это станция, здесь пакгауз из фундаментных блоков, напротив площадка, удобная для стоянки пары грузовиков. Место шумное, но не людное, что нам и нужно.

Лицо у Бердыева стало цвета загорелого негра. Ему стало плохо, и он был готов к тому, чтобы изо всех сил понимать, понимать и еще раз понимать людей с их проблемами. Утром ему было хорошо, и он не замечал никого, даже свою жену, расплывшуюся под одеялом, как медуза.

– Послушай, дорогой, мы договаривались играть на равных, ну?

– Да, но с небольшим креном в мою сторону. У тебя есть пятнадцать часов, чтобы найти водителей и документы, это на случай, если грузовики остановит военная инспекция.

– Может, я и ты...

– Даже не предлагай. Мне не резон светиться до поры до времени. Если тебе интересно, то мне всю ночь придется гнать один из грузовиков. Вижу, тебе нет до этого дела.

– Мне? – Бердыев выкатил глаза так, что они чуть не упали на схему, начерченную на земле. – Какое мне до этого дело?

– Ну и правильно. План такой: твои люди подгоняют грузовики на стоянку, выходят, не глуша двигатели. Ключи, естественно, остаются в замках зажигания. Стекла поднимают до упора, свет не тушат. Если кто-то по ошибке или с умыслом заглушит двигатель, а ключи положит на крышу машины, ты снова увидишь меня. Если кто-то из водителей нечаянно или с умыслом сшибет по пути зеркало заднего вида – ты снова увидишь меня. Если стекла в машине окажутся опущенными...

– Я понял, понял: я снова увижу тебя.

– Схватываешь все на лету. У тебя плохой вид, тебе нужно погадить. – С этими словами Инсаров грубо потрепал майора по щеке, повернулся и пошел прочь.

Бердыев смотрел ему вслед и не смел окликнуть; отказаться от сделки время было упущено. О вчерашнем дне, когда Ахмат поначалу принял этого худощавого парня за театрального кассира, можно было забыть. Сегодня он предстал совсем другим, наполовину искусственным, с матовым блеском водянистых глаз, в которых навечно запечатлелась угроза. Страх внушают не только громилы с лошадиными челюстями, но и такие невзрачные типы, которые оказываются на поверку оборотнями.

Через час, приняв на грудь, Бердыев развил эту тему в присутствии бухгалтера вэче, который был в доле. После сказал:

– Меня волнует только военная инспекция. Маршрут, которым поедут грузовики, самый опасный в Термезе. На пути две войсковые части, железная дорога, и все это стратегического значения. А вот дальше, считай, зеленый свет, ночью можно проскочить и в Афган. Этот сукин сын все тонко просчитал. Надо искать водил на стороне. Если попадутся наши шофера, откуп будет равняться стоимости машин.

Бердыев попал в скверную историю, отсюда его беспечные заезды насчет водителей – это вовсе не проблема. И заявить, куда следует, нельзя: повяжут и раскрутят на полную катушку, минимум десятка корячится. Что на уме у этого парня, лучше не думать, чтобы спать спокойно.

Даже Бердыев, далекий от спецназовских «мелочей», расшифровал предостережения капитана Инсарова: он боялся ловушек. Если он потянется за ключами на крыше машины, его может снять снайпер. Если стекла в машине будут опущены, его легче будет взять. А без заднего обзора, если водитель свернет зеркало, его будет легче достать. Равно как и без света ему ночью далеко не уйти. В представлении майора он стал участником масштабной операции, цель которой была неясна.