Текст книги "Кольцо Соломона"

– Какой Вегенер? – не понял Тавров. – Ты о чем?

– Перстень, Валерий Иванович! Я нашел упоминание о перстне, который оберштурмфюрер Бехер отобрал у еврея. Вот здесь перевод документа, который я обнаружил в архивах СД Имперского комиссариата «Остланд». Прочитаете и все поймете. Пока!

Леша торопливо сунул в руку Таврову свернутый вчетверо листок бумаги и выбежал из комнаты. В сенях снова раздались грохот ведра и Лешина ругань. Затем со двора донесся шум отъезжающей машины.

– Все, уехали! – прокомментировал Скавронов, глядя в окно. Он повернулся к Таврову и с любопытством спросил: – Что это вам Леша сунул? Давайте посмотрим!

Тавров развернул листок. Там обнаружился текст, отпечатанный на лазерном принтере.

«Валерий Иванович! В тему вашей просьбы мне удалось обнаружить любопытный документ, который вас наверняка заинтересует. Это рапорт начальника отделения СД города Порхова Генеральному комиссару полиции безопасности и СД Генерального округа «Эстония» СС-штандартенфюреру Занбергеру».

«Секретно!

20 ноября 1941 года, город Порхов,

отделение СД

Генеральному комиссару

полиции безопасности

и СД Генерального округа «Эстония»,

город Ревал, Имперский комиссариат «Остланд»

ДОНЕСЕНИЕ

О РЕЗУЛЬТАТАХ РАССЛЕДОВАНИЯ В ОТНОШЕНИИ СС-ОБЕРШТУРМФЮРЕРА ВАЛЬТЕРА БЕХЕРА

На основании рапорта командира взвода СС опергруппы 2а унтерштурмфюрера СС Шульца следственной группой отделения СД города Порхова было проведено расследование, в ходе которого был установлен факт присвоения подлежащей аризации еврейской собственности СС заместителем командира зондеркоманды 2а СС-оберштурмфюрером Бехером. Во время проведения особого обращения с находившимися на нелегальном положении в Порхове еврейскими беженцами из Литвы Бехер заметил, что один из евреев пытался спрятать у себя во рту некий предмет. По приказу Бехера предмет был силой извлечен изо рта еврея. Предмет представлял собой перстень серого металла, который Бехер в присутствии свидетелей надел себе на руку и не указал в перечне изъятых ценностей. Будучи приглашен на беседу к следователю СД унтерштурмфюреру СС Тродлеру, Бехер не стал отрицать приведенный выше факт и выдал перстень Тродлеру. Перстень представлял собой изделие из серого металла с выгравированной на печатке пентаграммой и символами, напоминающими буквы еврейского алфавита. Свои действия он мотивировал тем, что имел указание оприходовать и сдавать лишь материальные ценности, а не все изъятые предметы. С его точки зрения, никакой материальной ценности изъятый перстень не представлял, и Бехер оставил его себе в качестве забавного сувенира. Привлеченный к расследованию эксперт, ювелир Карл Боссе, дал заключение о том, что перстень изготовлен из чистого железа. На основании заключения экспертизы следствие пришло к выводу, что железный перстень действительно не подпадает под перечень подлежащих аризации еврейских ценностей, и обвинение с Бехера было снято. В дополнение сообщаю, что находившийся в период следствия в Порхове офицер Главного штаба СС гауптштурмфюрер СС Вегенер заявил, что перстень представляет интерес для представляемого им ведомства как любопытный артефакт еврейского культа. На основании заявления Вегенера и подтверждении его полномочий Главным штабом СС перстень по окончании следственных мероприятий был передан Вегенеру, о чем в деле имеется соответствующая расписка.

Начальник отделения СД города Порхова

СС-оберштурмфюрер Карл Тимман».

– Ого! – озадаченно воскликнул Скавронов. – Получается, что к тому времени, как Бехер попал в плен к партизанам, перстня у него уже не было! Так что же мы на него тратим время?! Что скажете?

– Скажу, что староста деревни и партизанский разведчик колдун Федоров совсем не зря спас от смерти эсэсовца Бехера, – невозмутимо заметил Тавров. – Просто он знал то, что нам пока неизвестно.

– Как мне осточертели все эти мистические загадки! – раздраженно сообщил Скавронов. – Куда лучше иметь дело с отморозками, замочившими два десятка инкассаторов ради ста тысяч баксов, чем с маньяком, убивающим тех, кого он считает колдунами, ради железного перстня, за который в ломбарде не дадут больше рубля! Ладно! Скажите мне, Валерий Иванович, как знаток всей этой мистической чертовщины: что мы должны сейчас делать?

– Что делать? – переспросил Тавров. – То, что обычно: разгадывать загадки. Вот очередная загадка: если на Чертовой поляне давно никого не было, то кто разбросал бревна, из которых поисковики сделали опору для блока?

– Очевидно, это сделали те, кто замуровал колодец, – предположил Скавронов.

– Зачем? Если бревна мешали, то их либо раскидали бы в беспорядке, либо они вообще исчезли бы, – продолжал рассуждать Тавров. – А бревна аккуратно уложены между валуном и пнем. Да, именно аккуратно уложены: пирамида из восьми коротких бревен. Четыре в нижнем ряду, три в среднем, одно в верхнем. А длинное бревно лежит рядом… Почему? Кому это понадобилось?

Тавров потер лоб, озадаченно нахмурился и вдруг воскликнул:

– Немедленно идем в дом Федуна! Я должен кое в чем убедиться. Немедленно!

* * *

Скавронов хотел взять у Зверева ключ, но тот вдруг заартачился:

– Нет! Вдруг наследники объявятся? Все знают, что ключ у меня хранится! Зачем?

– Надо кое-что проверить, – коротко сообщил Тавров.

– А обедать? – буквально возопил Зверев. – Уха стынет!

Вместо ответа Тавров молча повернулся и пошел к выходу. Скавронов рванул за ним, и Звереву ничего не оставалось, как поплестись следом. Через пятнадцать минут они уже входили в зловещее и неприветливое жилище колдуна.

Тавров включил свет и принялся осматривать полки, на которых стояли причудливые фигурки, вырезанные из корневищ.

– Их Федун делал? – спросил Тавров у Зверева.

– Да, сам резал, – подтвердил Зверев.

– А как?

– Находил причудливые корневища, отрезал лишнее, получались фигурки, – объяснил Зверев. – Лиса, заяц, волк, козел… Сами видите!

– И эта когтистая лапа? – кивнул Тавров на корень, еще в прошлый раз привлекший его внимание.

– И лапа, – подтвердил Зверев.

– Только на медвежью лапу совсем не похоже, – заметил Скавронов. – Скорее что-то вроде руки Кощея Бессмертного.

– Вижу! – отозвался Тавров и повернулся к Звереву.

– Мне срочно нужно на Чертову поляну, – заявил он Звереву голосом, не терпящим возражений.

– А как же уха?! Остынет! – напомнил Зверев.

– Ничего, разогреем, – отрезал Тавров. – Вернемся и разогреем. Один раз можно и разогретую поесть. Заодно и поужинаем!

* * *

Через час они оказались на поляне. Тавров подошел к пню и указал на лежащие бревна.

– Если длинное бревно положить на пирамиду, то его можно использовать как рычаг, чтобы приподнять пень.

– Да этому дубу не меньше тысячи лет было, пока его молнией не разбило! У него корни в земле так глубоко сидят, что бульдозером не сразу сковырнешь! – возразил Зверев.

– Попытка не пытка! – заметил Тавров. По его указанию Скавронов воткнул конец бревна под основание пня. Зверев навалился на другой конец, пень вздрогнул и приподнялся, обнажая из-под слоя мха толстые извилистые корни, похожие на щупальца осьминога.

– Ого! Я не думал, что это будет так легко! – удивился Зверев.

Тавров подошел к пню.

– Смотри, Виталик! – возбужденно сказал Скавронову, указывая на один из корней. – На что похоже?

Несколько корней свивались, образуя сплошной продолговатый нарост, из которого выходили корни потоньше. Тонкие корни были срезаны под основание, осталось лишь пять, обрезанных и заостренных.

– На медвежью лапу! – удивленно констатировал Скавронов. – Черт возьми, действительно!

Тавров вынул из ножен охотничий нож и указал острием на место под корнем.

– Смотри! Тут выход пласта глины, а на нем странный отпечаток, будто камешек лежал. Видишь?

– Вижу! – подтвердил Скавронов.

Тавров нагнулся и осторожно вырезал из глиняного пласта кусочек с отпечатком. Он осторожно положил глиняный комок на ладонь и показал Скавронову.

– Смотри, Виталик! У тебя глаза помоложе. Что видишь?

– Не верю! – изумленно вскричал Скавронов, склоняясь над ладонью Таврова. – Тут отпечатан пентакль с символами, как на той печатке, что мы ищем. Как такое может быть?!

– Похоже, что кто-то приподнял пень бревном, обрезал корень так, чтобы он приобрел вид медвежьей лапы, надел на один из образовавшихся когтей кольцо печаткой вниз и опустил пень на место, – объяснил Тавров. – Вот рисунок печатки и остался на глиняном пласту под корнем!

– Долго мне еще держать? – прервал его объяснения недовольный Зверев.

– Опускай, Егорыч! – разрешил Тавров. – Мы уже нашли то, что нужно.

– Это мог сделать только Белиссенов! – решительно заявил Скавронов. – Но если он здесь был, то почему просто не передал кольцо Федуну, а прибег к такому загадочному и сложному способу?

– Значит, не имел другой возможности, – коротко ответил Тавров. – Ясно одно: Федун все-таки получил кольцо, действуя по указаниям, полученным от отца Иоанна, которого ты упорно именуешь Белиссеновым.

– Как я его еще должен именовать, если он по паспорту Белиссенов? – проворчал Скавронов. – А что, если кольцо забрал кто-нибудь другой?

– Вряд ли! Уж больно не похож был Федун на человека, у которого так просто можно что-то отобрать, – возразил Тавров.

– Это верно! – согласился Скавронов, но тут же с ехидцей заметил: – Но он не был похож и на человека, который так просто даст засунуть себе кол в известное место!

– Пока будем исходить из того, что Федун все-таки взял кольцо отсюда, поскольку пока мы не имеем доказательств противного, – предложил Тавров.

– Вот и юрист в вас проснулся, Валерий Иванович! – рассмеялся Скавронов. – Согласен, давайте исходить из этого. И что же нам теперь делать?

– Искать того, кому Федун передал кольцо, – ответил Тавров. – В могилу он его с собой не унес, очевидно, не продал и не пропил да и потерять не мог. Кому-то он его отдал! Вот и будем искать этого «кого-то».

– У вас есть предложения, как и где его искать? – поинтересовался Скавронов.

– Есть! – подтвердил Тавров. – Но вообще-то у меня ощущение, что он сам нас найдет. И очень скоро!

* * *

За поздним обедом, плавно перетекшим в ранний ужин, Скавронов предложил немедленно наметить план дальнейших действий:

– Я здесь все-таки в командировке, Валерий Иванович, а на роль убийцы Федуна еще одного кандидата, кроме этого вашего Мессинга, еще никого не подобрал! – с досадой напомнил он сыщику.

– Дело идет, Виталик, хоть и не так быстро, как нам хотелось бы, – невозмутимо заметил Тавров. – Если у тебя в Москве есть неотложные дела, так поезжай! Мы здесь как-нибудь справимся.

– Валерий Иванович! – повысил голос Скавронов. – Загадки истории, конечно, безумно интересны для вашего пытливого ума, но я не понимаю, какое отношение они имеют к нынешнему моменту. Ну, узнали мы, что бывший офицер СД Бехер изъял кольцо у казненного еврея, а потом был вынужден отдать его некоему офицеру из Главного штаба СС. Знаем, что Бехер закончил свои дни в деревне Донце и вплоть до своей смерти был с сыном старосты Федорова, Федуном, на дружеской ноге. И что? Мы уже знаем, что Белиссенов побывал на Чертовой поляне и спрятал кольцо Соломона в корнях дуба, а затем сообщил об этом Федуну, и тот завладел кольцом. Но куда он его дел, мы не знаем, и ваши исторические изыскания ни капли не приблизили нас к нынешнему владельцу артефакта. Так зачем мы зря теряем время здесь, в этой глуши?

– Не знаю, как ты, Виталик, а я лично здесь время не теряю, – ответил Тавров. – Вот скажи мне: куда делся отец Иоанн с территории завода, расположенного почти в центре Москвы? Как именно он сумел так внезапно и бесследно исчезнуть? Ты не задумываешься над этим, а ведь отец Иоанн исчез вмеcте с кольцом Соломона, которое ты разыскиваешь.

– Я разыскиваю маньяка, который зверским образом убивает тех, кого считает колдунами и ведьмами, – сухо заметил Скавронов. – А само кольцо – лишь путеводная нить, связывающая расследование с интересующим нас маньяком, поскольку есть данные о том, что наследие Соломона и его очень интересует.

– Очень хорошо, Виталик! Ищи маньяка, а я буду искать кольцо, – предложил Тавров. – Думаю, в итоге мы сойдемся в одной точке.

Скавронов недовольно хмыкнул и хотел что-то возразить, но в этот момент у Таврова зазвонил мобильник. Детектив извинился, поспешно достал аппарат из кармана. Звонила Ефросинья. Ефросинья обычно не звонила и не дозволяла звонить ей в монастырь. Значит, произошло нечто очень важное!

– Слушаю!

– Валера! – прошелестел из трубки знакомый голос. – Приехал один человек, тебе надо срочно с ним встретиться. Завтра в шесть часов вечера он будет у тебя дома. Поторопись!

– Да, но… – замешкался с ответом Тавров. Он хотел сказать, что сейчас находится далеко от Москвы и вряд ли успеет приехать к сроку. Однако Ефросинья уже дала отбой, и на вызов ее телефон не отвечал.

Глава 7

Тавров положил мобильник в карман и в раздумье почесал затылок.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил Скавронов.

– Похоже, я составлю тебе компанию: завтра в шесть вечера я должен быть дома, – сообщил Тавров. Скавронов взглянул на часы и решительно поднялся.

– Если немедленно рванем в Порхов, то успеем на скорый до Москвы! – объявил он. – Егорыч! Готовь машину! На сборы десять минут.

* * *

Егорыч превзошел себя: менее чем за час он доставил московских гостей к вокзалу. Поезд Псков—Москва уже стоял у платформы.

– Билеты купить не успеем, – задыхаясь от быстрого бега, проговорил Тавров.

– Главное на поезд успеть, – отозвался Скавронов, глядя на часы и переходя с бега на быстрый шаг. – Без нас не уйдет! Отправление в девятнадцать двадцать пять, еще четыре минуты.

Скавронов первым заскочил в тамбур, принял сумку у Таврова и помог ему забраться самому.

– Мужчины! Билеты предъявляем! – строгим голосом напомнила проводница. Вместо билета Скавронов сунул ей под нос удостоверение и не терпящим возражений тоном приказал:

– Начальника поезда ко мне. Немедленно!

* * *

Поезд тронулся. Через пять минут после отправления появился начальник поезда. Скавронов выгнал из купе проводницу:

– Проверьте-ка пока билеты у вновь севших пассажиров! И считайте, что вы нас не видели. А мне надо с начальником потолковать!

Начальник поезда испуганно уставился на торчащий из-под пиджака Скавронова пистолет. Предъявленное удостоверение его немного успокоило, но он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Скавронов застегнул пиджак, уселся напротив железнодорожника и проникновенно осведомился:

– Как вас по имени-отчеству?

– Николай Иванович, – пробормотал растерянный начальник, лихорадочно вытирая обильный пот со лба.

– Так вот, Николай Иванович, – ласково обратился к нему Скавронов, раскрывая свое удостоверение. – Мы выслеживаем опасного преступника, поэтому сейчас вы нам, тихо и без ажиотажа, предоставите два места в этом вагоне. До Москвы. И желательно без соседей в купе. Сможете?

– Обязательно! Тут, в этом вагоне, есть купе для проводников: одно нижнее место, одно верхнее. Обычно их в продажу не пускают, но иногда, в сезон… Вас устроит? – оживился Николай Иванович.

Купе находилось в конце вагона и действительно было двухместным в отличие от обычных четырехместных.

– Неплохо! – одобрил Скавронов, оглядывая купе. – А где проводник разместится?

– Так еще же служебное купе есть с двумя полками, – объяснил Николай Иванович. – Я ведь говорю: в сезон, особенно на южных направлениях, сюда тоже места продают. Если вас устраивает, так располагайтесь! Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо! – отказался Скавронов. – Больше вас не задерживаю, возвращайтесь к своим обязанностям. И прошу вас: не уделяйте нам особого внимания, дабы не насторожить преступника. А то ведь он может по дороге соскочить – ищи-свищи тогда!

– Все понял! – заверил Николай Иванович, аккуратно прикрывая дверь в купе.

– Эк ты его напугал, можно было бы и помягче, – заметил Тавров, пристраивая сумку под сиденье.

– Слишком долго пришлось бы объяснять, – пожал плечами Скавронов. – Сейчас не слишком уважают человека при исполнении, а вот мешать задержанию преступника никто не захочет – вот и пришлось импровизировать. Зато вопрос решился просто. Даже в обычном купейном вагоне мы получили купе на двоих! Я, кстати, и не знал, что, помимо служебного помещения проводников, в вагонах предусмотрены еще и купе проводников.

– Я такое встречал, но это не везде, – ответил Тавров. – Вроде разные проекты.

– Кстати, Валерий Иванович, а что это вы так быстро в Москву сорвались? Что-то случилось? – поинтересовался Скавронов.

– В Москву приехал человек, с которым надо встретиться, – не вдаваясь в подробности, сообщил Тавров.

– Это имеет отношение к нашему делу? – не отставал Скавронов.

– Вполне возможно. Сам пока не знаю! – честно признался Тавров.

Скавронов явно остался недоволен ответом. Он разорвал пакет с бельем и принялся застилать матрас.

– Я, разумеется, верхнюю полку займу, – проворчал он. Но через минуту не выдержал и спросил: – Вот мне интересно, Валерий Иванович: в прошлом году немцы кипеж подняли по поводу исчезновения гражданина Германии Виктора Брена. Даже Ватикан подключили! Вы вроде этим занялись, о результатах ничего не сообщали, но немцы перестали нас беспокоить, и Ватикан отстал. Так вы все-таки нашли этого Брена?

– Э-э… м-м… – промычал не ожидавший вопроса Тавров. После короткого колебания он решил удовлетворить любопытство Скавронова, но в пределах разумного. – Конечно, нашел! Брен решал какие-то свои проблемы и потому нелегально покинул Россию. Обнаружился в Черногории… ну, что потом было, уже не в моей компетенции. Я должен был выяснить: покинул ли Брен Россию нелегально, живым и здоровым и исключительно по своей воле? Выяснил. Вот, собственно, и все.

– Ну и хорошо, – сухо ответил Скавронов, почуявший недомолвку. – Ужинать в вагон-ресторан пойдете?

* * *

Тавров поужинал в ресторане. Скавронов от ужина отказался. Когда Тавров вернулся в купе, тот уже спал – или делал вид, что спит.

Детектив тоже улегся, но сон не шел. Сыщик на короткое время погружался в дремоту, пронизанную странными образами, такие погружения его быстро утомили. Когда наконец проводница постучала в купе с сообщением, что златоглавая показалась на горизонте, Тавров вздохнул с облегчением и в половине седьмого утра с радостным – невзирая на раннее утро и недосып – настроением вышел на платформу Ленинградского вокзала.

* * *

Встреча с таинственным незнакомцем была назначена на шесть вечера, и Тавров по дороге домой зашел в супермаркет «Виктория». Там он купил полкило любимой «дымовской» буженины и пару упаковок «сытоедовского» мяса с картошкой и черносливом. Вспомнив о госте, добавил еще две, а также прихватил из холодильника литр нефильтрованного пива «Хмелев». Для себя дома он всегда держал в запасе упаковку «Ярпива янтарного» и бутылку четырехлетнего «Старого Кенигсберга». Подойдя к дому, сыщик вдруг подумал: а что, если его гость окажется выходцем из Пограничной Зоны? Или, что еще хуже, раньше его решат наведаться создания из Иного Мира?

Открыв дверь в квартиру, Тавров поставил сумку с продуктами на пол и тщательно обследовал квартиру. Никаких следов незваных гостей не обнаружил. Детектив даже заглянул под кровать, припомнив, что однажды там прятался очень недружелюбный тролль с чертовски острой секирой. Но подкроватное пространство зияло пустотой, даже пыль была не тронута.

Тавров прошел на кухню, рассовал продукты по отделениям холодильника, машинально открыл бутылку «Хмелева» и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Спохватившись, вспомнил, что купил пиво для визитера, но затем махнул рукой – незваному гостю и баночное подойдет – и опустошил емкость до половины. Разогрев в микроволновке коробку с мясом, детектив приступил к трапезе. Перед этим он с опаской покосился в сторону пива. Его по-прежнему оставалось не больше половины. Известные признаки Пограничной Зоны отсутствовали. Впрочем, еще можно было уронить стакан с пивом и посмотреть: разобьется ли он, выльется ли пиво, но Тавров решил, что это будет уже проявлением паранойи. Да и пол отмывать и осколки собирать очень не хотелось.

Позавтракав, Тавров вспомнил, что практически не спал сегодня ночью, и решил немедленно устранить этот недочет, завалившись на диван прямо в одежде.

* * *

Проспал Тавров до полудня. После пробуждения принял душ, побрился, перекусил, выпил кофе и почувствовал наконец себя человеком.

* * *

Около шести вечера запищал звонок домофона.

– Я к господину Таврову, мне назначено, – сообщил мужской голос.

– Я жду, заходите. Десятый этаж.

Спустя пять минут высокий мужчина лет пятидесяти вошел в квартиру.

– Профессор Горан Петкович, – представился он.

Тавров пригласил гостя к столу. Профессор от ужина вежливо отказался, но пива выпить согласился.

– Извините, но у меня очень мало времени, рано утром я улетаю, – сообщил он. – Я попросил встречи с вами, поскольку узнал, что вы интересовались неким Вегенером. Я узнал об этом от Алексея Беседова. Все верно?

– Да, верно, – подтвердил Тавров. – Меня действительно интересует офицер Главного штаба СС гауптштурмфюрер Вегенер в связи с его пребыванием в 1943 году в городе Порхове. Вы можете что-нибудь сообщить о нем?

– Да, – ответил Петкович. – Дело в том, что я изучаю историю югославского Сопротивления и в своих исследованиях наткнулся на некоего гауптштурмфюрера СС Вегенера, убитого осенью 1944 года в городе Котор. Котор – это Черногория.

– Да, знаю, бывал там, – отозвался Тавров. – Как погиб Вегенер?

– Он прибыл в Котор в конце сентября 1944 года и спустя три дня был убит утром, когда выходил из дома палаты Пима, в котором остановился. Его расстреляли из автоматов двое неизвестных, которых немцы так и не смогли найти, – сообщил Петкович. – При этом покушавшиеся успели забрать портфель Вегенера, его документы и личные вещи, в числе которых было кольцо серого металла с изображением пятиконечной звезды.

* * *

– Кто были эти люди? – спросил Тавров, едва сдерживая волнение.

– О них я ничего не могу сказать, – ответил после некоторого колебания Петкович. Это мгновенное замешательство не укрылось от Таврова. Но он не подал виду, а продолжил расспросы.

– А что вы можете сказать о Вегенере? Чем он занимался и почему оказался в Которе?

– Он был сотрудником одного очень странного ведомства в аппарате СС, которое по личному указанию рейхсфюрера СС занималось поисками литературы о колдунах и ведьмах, – ответил Петкович.

– Речь идет об Аненербе? – проявил осведомленность Тавров, но Петкович отрицательно покачал головой.

– Нет, речь идет о «Зондеркоманде Х». Вы слышали об этой организации?

– Нет, – признался Тавров. – Что это?

– В 1935 году глава отдела СД, занимавшегося «враждебными мировоззрениями», получил личное указание рейхсфюрера СС Гиммлера искать письменные источники, свидетельствующие о еретических, мистических и сектантских движениях Средневековья как о «последней попытке германской сущности сопротивляться инородному засилью католической церкви». Руководитель этого отдела Франц Альфред Зикс был доктором права, университетским преподавателем, а позже – профессором Кенигсбергского университета. Образованные люди в СД – службе безопасности нацистской партии – составляли основную часть сотрудников. Их набирали еще до прихода нацистов к власти в основном из студенческой среды в качестве информаторов и аналитиков. Представители СД позже составили костяк внешней и внутренней политических разведок нацистского государства. Именно для решения поставленной задачи Зикс создал «Зондеркоманду Х».

– То есть она стала подразделением Главного имперского управления безопасности, известного под аббревиатурой РСХА? – уточнил Тавров, в который раз вспомнив фильм про Штирлица.

– Нет, – покачал головой Петкович. – Зикс впоследствии действительно возглавил VII управление РСХА, которое изучало политику, экономику и культуру иностранных государств, а также враждебные нацистам мировоззрения. Кроме того, Зикс руководил культурно-политическим отделом Министерства иностранных дел Третьего рейха. Для борьбы с моральной оппозицией церкви ведомство Зикса собирало материалы о процессах и расследованиях против колдунов и ведьм, дабы использовать их в свете указания Гиммлера. Но проб-лема в том, что библиотеки и книгохранилища очень неохотно позволяли людям из СС и СД рыться в архивах и получать нужные материалы. Поэтому сотрудники «Зондеркоманды Х» выступали под личиной обычных исследователей. Собственно, для этого зондеркоманда и создавалась: обеспечение полной секретности исследований и их связи с рейхсфюрером СС. Непосредственно зондеркомандой руководили историки, люди с докторскими степенями, являвшиеся офицерами СС и СД: доктор Шпенглер и доктор Левин. Остальные сотрудники привлекались для конкретных работ: писатели, историки, юристы, архивариусы. В основном прекрасно образованные люди, старавшиеся получать интересовавшие их документы путем «личных контактов». Среди них был даже узник концлагеря Заксенхаузен историк Герберт Бланк, работавший с присылаемыми ему документами в особом лагерном бараке. Несмотря на то, что «Зондеркоманда Х» числилась и в СД, и в РСХА в качестве официального отдела со своей аббревиатурой, а сотрудники имели соответствующие служебные посты и звания в СС, ее деятельность была строго засекречена. Даже свои отчеты сотрудники подписывали инициалами и сокращениями. Мне пришлось немало потрудиться, прежде чем я выяснил, что референт по вопросам христианского культа при отделе «Жизненно важных сведений» гауптштурмфюрер СС доктор Франц Вегенер и есть тот самый Vgr, написавший крайне любопытный отчет о деятельности в Сербии, Боснии и Черногории некой подпольной православной организации, обладающей уникальными оккультистскими манускриптами. Большую часть этого отчета мне удалось обнаружить в замке Хаугвиц, в котором одно время находилась штаб-квартира «Зондеркоманды Х». В частности, Вегенер писал, что в распоряжении загадочной организации находится легендарная Книга Агриппы, спрятанная в подземелье одного из монастырей Черногории. Вегенер утверждал, что может точно установить месторасположение искомого монастыря, и обратился к начальству с рапортом о командировке в Черногорию для поисков Книги. Для обеспечения поисков он просил выделить ему надежное воинское подразделение. И действительно, среди сохранившихся штабных документов дивизии ваффен СС «Карстегер» я нашел приказ Главного штаба СС о выделении командиром дислоцированного в Которе полка указанной дивизии роты солдат в распоряжение гауптштурмфюрера СС Вегенера.

– Но Вегенера убили партизаны, и эсэсовцы не смогли найти монастырь, – задумчиво подытожил Тавров. – Еще бы! В Черногории множество монастырей и их руин, в том числе в труднодоступных горных районах.

– А вот здесь вы не правы! – живо возразил Петкович. – Видимо, Вегенер успел передать всю информацию командиру которского полка дивизии «Карстегер», поскольку эсэсовцы буквально на следующий день после убийства Вегенера атаковали монастырь в горах недалеко от Будвы, захватили его и перед уходом полностью взорвали.

– Вы полагаете, что фон Брена был полностью в курсе дела? – спросил Тавров.

– Простите, кто? – насторожился Петкович.

– Штандартенфюрер СС Герман фон Брена, – невозмутимо уточнил Тавров, наслаждаясь растерянностью всезнающего Петковича. – Ведь именно он с сентября по ноябрь 1944 года командовал в Которе 60-м горно-пехотным полком, формально входившим в состав дивизии ваффен СС «Карстегер». Кстати, фон Брена с 1939 года работал в СД под руководством уже упоминавшегося вами оберфюрера СС Зикса и с того же времени являлся сотрудником основанного по инициативе Гиммлера Института по изучению наследия предков «Аненербе». Не так ли?

– Вы отлично осведомлены, – заметил Петкович.

– Я сам удивлен, что пути хорошо знакомого мне по делу о мистическом византийском манускрипте штандартенфюрера СС доктора Германа фон Брена и загадочного гауптштурмфюрера СС Вегенера пересеклись, – признался Тавров. – Но вернемся к делу. Если фон Брена нашел общий язык с Вегенером и тот рассказал ему подробности своей миссии в Которе, то фон Брена, несомненно, сразу же понял, о каком ценнейшем артефакте идет речь. И потому, не колеблясь, бросил своих солдат на опасный штурм горного монастыря. Рискну предположить, что он так и не получил того, к чему так страстно стремился Вегенер. Ведь так?

– Совершенно верно! – подтвердил Петкович. – В 1982 году я возглавил экспедицию, производившую археологические изыскания в упомянутом монастыре. Среди руин взорванного подземелья я обнаружил странное сооружение, похожее на замурованный колодец.

– Колодец был замурован тесаным камнем, с тщательно пригнанными друг к другу блоками, а на одном из блоков стояло клеймо с пентаграммой. Верно?

– Вы меня поражаете своей осведомленностью! – развел руками Петкович.

– Просто совсем недавно я видел нечто подобное, – ответил Тавров и тут же нетерпеливо спросил: – Так что же, по-вашему, могут означать эти замурованные колодцы?

– Ну, это как раз очевидно, – заметил Петкович. – Это порталы.

– То есть? Пространственно-временные или нечто иное? – насторожился Тавров.

– Нечто иное, – многозначительно подчеркнул Петкович.

– Из Мира людей в Мир демонов? – в лоб спросил Тавров.

– Да, вы все правильно поняли, – кивнул Петкович. – Хочу лишь уточнить, что порталы открыты не все время. Одни открываются в соответствии с расписанием, составленным теми, кто их создал. Другие могут быть доступны только посвященным, имеющим в распоряжении то, что можно условно обозначить популярным термином «код доступа». Наконец, третьи открыты постоянно, но лишь для тех, кто находится в Пограничной Зоне. Последний вариант интересен тем, что находящийся в Пограничной Зоне субъект может использовать подобные пункты для телепортаций, то есть мгновенных перемещений из одной точки пространства в другую.

– Это я понял, – нетерпеливо перебил его Тавров. – А вы можете объяснить подробнее, как и с какой целью эти порталы оказались заложены камнем и опечатаны перстнем Соломона?

– Разумеется! – с готовностью согласился Петкович. Его первоначальная настороженность исчезла без следа. – Все дело в Книге Агриппы!

– В Книге Агриппы? – удивленно переспросил Тавров.

– Совершенно верно! Дело в том, что хранителем Книги и, собственно говоря, носителем ее магических свойств является заключенный в ней демон Папирот. Он все время пытается вырваться на волю. Вообще говоря, Книга живет своей собственной, опасной для окружающих и весьма непредсказуемой жизнью. Чтобы избежать вероятных осложнений, Книгу хранят в особых условиях.