Текст книги "Коммуникабельный гуманоид"

Михаил Пухов
Коммуникабельный гуманоид

Клева не было в принципе. Солнце отражалось в озере уже часа полтора, а я сидел без улова. Впрочем, в рыбалке важен процесс. Чтобы что-то поймать, надо забираться куда-нибудь в глухомань, где неподвижно стоят под корягами метровые щуки, а на дне шевелят усами сомы. Но до таких мест можно доехать лишь в отпуск.

Внезапно какая-то тень заслонила восходящее солнце. Прищурившись, я посмотрел в ту сторону и увидал дисковидный летательный аппарат, с какими встречались, по-моему, многие. Диск быстро приближался. По его гладкой поверхности струилась тонкая пленка тумана.

Что ж, это справедливо. Если обитатели какого-то провинциального городишки, чуть ли не ежедневно встречая пришельцев, каждый раз приходят к полному пониманию, то чем мы хуже? Я лично всегда верил в летающие тарелки и прочие НЛО.

Диск висел уже прямо над моей головой. Струистый туман растекался по его обтекаемому днищу, как пар вдоль бортов готовой к старту ракеты. Потом это струение прекратилось, и диск мягко рухнул в кусты в каких-нибудь тридцати метрах от меня.

Разумеется, я уже стоял на ногах, забыв про удочку. Из-за диска появился гуманоид, действительно очень похожий на человека, и направился ко мне.

– Здравствуйте, – произнес он на вполне правильном русском языке и оглянулся на свой летательный аппарат. В борту диска имелась большая вмятина, которую я только теперь заметил. – Вы случайно не помните, где я покалечил свое магадо? И почему я один?

Естественно, от неожиданности я слегка опешил. Но лицом в грязь падать не стал. Я ответил как можно спокойнее:

– Не знаю.

– Следовательно, раньше мы не встречались, – заключил гуманоид. – Так я и предполагал. Значит, вы не сможете мне сообщить, давно ли я нахожусь на этой планете.

Отвечать на это было нечего. Да и вопрос-то отсутствовал. Я молчал, собираясь с мыслями.

Гуманоид стоял рядом со мной и смотрел на неподвижный поплавок.

– Совсем не клюет?

– Откуда вы знаете? – удивился я.

– Сейчас вы скажете мне об этом, – спокойно объяснил гуманоид.

Логики в этом высказывании я не нашел. Однако по существу он был, разумеется, прав.

– Да, – сказал я. – Совсем не клюет. Обычное дело.

И взялся за удочку, вытащить ее из воды. Чтобы не отвлекала.

– Погодите, – сказал гуманоид. – Сейчас вы поймаете рыбу.

Я подсек. Удилище согнулось. Такого не было у меня все лето.

– Рыба!..

– Вот теперь можно сматывать, – сказал гуманоид. – Больше никого вы сегодня не подцепите.

Я повиновался. Я верил гуманоиду. Он не помнил, сколько времени провел на Земле, но будущее предсказывал профессионально.

– Вероятно, вы живете у нас довольно долго, – предположил я.

– Почему вы так думаете?

– Вы хорошо говорите по-русски, а наш язык сложен для изучения. Логично?

Гуманоид усмехнулся. Мимика у него тоже была совсем человеческая.

– Нет. Если я неплохо говорю по-вашему, то не потому, что когда-то учил язык. В этом случае я бы его, конечно, забыл.

– Не понимаю.

– Для вас это звучит необычно, – согласился гуманоид. – Но любое существо живет не только в пространстве, но и во времени. Для того чтобы определять свое место в мире, мы располагаем специальными органами чувств. Органы пространственной ориентации – это глаза, уши и так далее. Чувств ориентации во времени два – это память и интуиция, то есть способность предвидеть будущее. Если бы их у нас не было, мы были бы подобны мертвой материи, для которой понятие времени практически лишено смысла.

– Допустим, – сказал я. – Это интересная точка зрения, но…

– Вы это поймете, – предсказал гуманоид. – Вероятно, вы замечали, что ваши временные чувства несимметричны. У вас, людей, хорошая память, но почти отсутствует способность к предвидению. Вы еще не знаете, что это универсальный закон природы: из двух временных чувств одно обязательно доминирует. Этот закон справедлив и для моих соплеменников. Но у нас это не так, как у людей. Наоборот. Наша память слаба, и мы не помним своего прошлого. Оно столь же туманно, как для вас будущее. Зато у нас развито чувство предвидения, поэтому будущее мы знаем.

– Но это же страшно неудобно! Как вы ухитряетесь жить без памяти?

– Зато мы помним будущее. Уверяю вас, это ничуть не менее удобно. Например, произнося длинную фразу, вы не всегда знаете, какими словами кончите, но помните ее начало и вопрос, на который отвечаете. Я же помню конец фразы и следующую реплику собеседника. Например, сейчас вы собираетесь вернуться к языковым проблемам.

– Угадали, – согласился я. – Какое отношение эти сведения имеют к знанию языка?

– Я пробуду у вас много дней, – объяснил гуманоид. – Несомненно, за это время я успею изучить язык, а сейчас ясно вижу весь процесс обучения и поэтому знаю язык заранее. Разумеется, потом я его забуду.

Я представил себе, как он изучает язык. В свете его высказываний это выглядело так. Он разговаривает со мной, с другими, а говорит все хуже и хуже. Чем больше говорит, тем меньше знает язык. Потом садится за словари и учебники и забывает все окончательно. И покидает Землю.

– Откуда вы прилетели? – полюбопытствовал я.

– Не помню.

– Даже так? Не помните, где и когда родились?

– Естественно, – сказал гуманоид. – Наше прошлое подобно вашему будущему. Разве вы знаете, когда умрете?

– А вы это знаете?

– О вас? – Гуманоид пожал плечами. – Естественно, нет. Вы ведь тоже не знаете дату моего рождения.

Возразить на это было нечего. Как спорить с законом природы? Все симметрично во времени. Ни он, ни я не знаем дня его рождения. И мы оба ничего не можем сказать о моей смерти.

– Вы помните свое индивидуальное прошлое, – продолжал он. – Я знаю свое индивидуальное будущее. Но не надейтесь услышать от меня что-нибудь существенное для вас. Будущее, которое я знаю, вам неинтересно. А мне мало пользы от вашего прошлого, даже если вы о нем подробно расскажете.

Он был прав. Допустим, я потребую от него комбинацию цифр, которая выиграет в “Спортлото”. Но он не знает выигрышной комбинации. Ему в его будущем и в голову не придет заглянуть в таблицу. А если я попрошу его сделать это, он тут же забудет о моей просьбе.

В конце концов, я ведь тоже не помню, какие числа выиграли в прошлом тираже.

– Минувшее окутано мраком, – сказал гуманоид. – Если бы вы знали, как это печально. Кто расскажет мне о моем прошлом? Почему я один? И откуда я прибыл?

– Откуда-то оттуда. – Я показал вверх.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил он. – В обмен я сообщу вам кое-что из вашего будущего. Когда я улечу – а это вот-вот случится – вы будете стоять задрав голову и смотреть мне вслед. Я очень ясно вижу эту картину.

Мы помолчали.

– Кстати, что вы здесь делали? – внезапно спросил он.

– Ловил рыбу, – сказал я. – Потом прилетели вы. Оттуда, со стороны солнца.

В разговоре наметился перелом. Раньше вопросы задавал я, теперь это делал он. Естественно: моя память обогащалась, его предвидение укорачивалось. Я знал о нем все больше, он обо мне – все меньше. Теперь я лучше его понимал, что никакой пользы от нашего контакта не будет.

Я сказал:

– Значит, сейчас вы улетите на своем магадо.

– Откуда вы знаете, что оно так называется?

– Вы сами назвали его так.

– Да, возможно. – Гуманоид, грустно улыбнувшись, посмотрел на меня со слабой надеждой. – Значит, мы не сообщили друг другу ничего интересного?

– Нет, – сказал я.

– К сожалению, так будет всегда, – сказал он. – Прощайте.

– Счастливого пути.

Он повернулся ко мне спиной и пошел, раздвигая кусты. Устремленный в свое грядущее, он уже не помнил меня. По диску заструился волокнистый туман, и аппарат беззвучно взмыл в чистое утреннее небо. Я стоял на берегу озера и, задрав голову, глядел ему вслед.

Я и сейчас ясно вижу эту картину.

© Пухов М. Г., 1982

Корректор: Янбулат М. О.