Текст книги "Осенний марафон лабрадора Трисона"

Подлый, ну какой же я подлый пёс. Думаю только о собственной шкуре. Ну хотят родственники на свадьбу, пусть едут. В конце концов, они же не на всю жизнь меня оставят. А вдруг там с ними что-нибудь случится и они не вернутся? Что будет с нами? Тьфу ты, глупый Тузик, нашёл о чём думать.

– Давай так, – Саныч выставил вперёд ладонь, – дело раскроете, портфель генералу вернёте – и можешь ехать хоть на все четыре стороны, но только на десять дней, не больше.

Как я и предполагал ранее, в этом вопросе он пошёл Елисееву навстречу.

– Понял, – едва сдерживая улыбку, кивнул Макс.

Посмотрел я на его радостную физиономию и осознал, что он и дело раскроет – с помощью меня, конечно, – и пристанище для нас найдёт. Говорю же, если Елисеев дал слово, он из кожи вон вылезет, но сдержит его. И уж тем более если это касается Шуры.

– Товарищ начальник, спасибо за угощение. – Елисеев кивнул в мою сторону и спросил: – Мы можем идти?

– Да, – ответил тот. – Макс, три дня. – Он поднял вверх соответствующее количество пальцев.

– Так точно! – Елисеев закивал, он встал из-за стола и посмотрел на меня. – Трисон, забирай своё ухо и пойдём. Доешь в кабинете.

Это ж надо такое сказануть – забирай своё ухо! Ну люди, ну юмористы. Но прежде, чем выполнить его команду, я подошёл к Сан Санычу и ткнулся носом в его колено. Разве мог я уйти, не поблагодарив доброго человека за угощение?

– Понравился подарок? – потрепав меня по холке, улыбнулся он.

– Ав, – бухнул я, что на моём языке означало «не то слово».

Глава 5

Вскоре я снова лежал на своём рабочем месте под батареей и жевал угощение. Но при этом не забывал слушать разговор напарников. Должен же я вникнуть в суть дела, которое мне предстояло расследовать. Из беседы Саныча с Елисеевым я понял лишь, что нужно вернуть какой-то портфель, который, судя по всему, стырил тот неуловимый хулиган, чью личность они не могут определить по видеокамерам.

– Что Саныч говорит? – поинтересовался Дёмин.

– Да что, – хмыкнул Елисеев, – дал нам три дня на дело.

– А чё так жёстко-то? – Тот нахмурился.

– Главк его трясёт, – ответил Макс. – Требуют срочно найти портфель, а мы никак не можем определить личность воришки. Вот урод, – выругался напарник и в сердцах хлопнул кулаком по столу – да так, что не только я вздрогнул, но и бутылка с водой подпрыгнула. – И надо ж было ему залезть в генеральскую машину.

Вон оно в чём дело! Теперь понятно, почему Саныч дал так мало времени.

– Да уж, – протянул Иван. – Чувак работает стерильно, ни тебе пальчиков, ни следов – ничего. А как ювелирно двери вскрывает. – Оттопырив губу, он покачал головой. – Ни одной царапины не оставляет. Как будто ключом открывает.

– Потому генерал и не сразу понял, что его машину обчистили, а кинулся к нам только вечером, когда приехал домой и не нашёл там портфель. И, как назло, в нём лежали какие-то важные документы. Будь они неладны! Всё дело в них. Если бы не они, вряд ли бы Саныча трясли из-за какого-то портфеля.

– Какого-то? – хмыкнул Дёмин. – Да наверняка он стоит годовую зарплату твою и мою вместе взятые.

– Ванёк, для нас с тобой это деньги, а для них гроши. – Елисеев отмахнулся. – Давай лучше подумаем, как дело раскрыть. Тащить сейчас Трисона на место преступления нет смысла. – Он бросил на меня взгляд. – Мы тогда не обнаружили никаких улик, а теперь и подавно. Если в эти дни он где-то снова не всплывёт и мы не раскроем дело по горячим следам, то не уложимся в установленный срок.

– Будем надеяться, что наш потрошитель крутых тачек совершит очередной набег в ближайшее время. Не перестаю удивляться людям, которые оставляют ценные вещи в машинах. Как можно было бросить портфель с важными документами? Или, может, генерал думал, что если он такой важный гусь, то ни у кого не возникнет соблазна забраться в его «мерин»? Хотя б какие опознавательные знаки на него повесил, может, они отпугнули бы вора, – ухмыльнулся Дёмин.

– Нам остаётся только догадываться, о чём он думал. Но судя по тому, что его машина стояла на парковке торгового центра, то вполне возможно, что все его мысли занимал шопинг, а может, просто кто-то отвлёк и он забыл о портфеле.

Услышав этот разговор, я всё понял. Уверен, что и вы тоже. Мне вот интересно, если, как говорит Елисеев, парень молодой, то когда и где он научился так ювелирно открывать двери автомобилей? И какой инструмент он использует для этих целей? Наверняка носит с собой целый чемодан. Помню, однажды мы с Шурой отправились на прогулку, а вернувшись домой, поняли, что она забыла ключи от квартиры. И нам ничего не оставалось, как вызвать мастера, который открыл нам дверь. Так вот, тот товарищ приехал с чемоданом, до отказа набитым различными инструментами.

Если воришка не оставляет никаких следов, тогда понятно, почему мои напарники до сих пор его не поймали. Но следов, может, он и не оставляет, а вот запахи – наверняка. Так что без моей помощи им не обойтись. Вот почему Саныч сказал Елисееву: «Я уверен, теперь ваше дело сдвинется с мёртвой точки». И как всё это время они работали без меня? Тоже мне Пинкертоны!

За этими мыслями я не заметил, как от ушка остались рожки да ножки. Да уж, действительно говорят: «Всё хорошее рано или поздно заканчивается». Вот если бы производитель придумал долгоиграющее ухо, я бы ему даже эту дурацкую упаковку простил.

В этот момент в дверь раздался стук, а когда напарники хором выкрикнули: «Войдите», она отворилась, и на пороге появилась расфуфыренная дамочка. Вся такая при параде, будто в театр собралась. Моя Шура тоже так наряжается, но только в том случае, если они с Елисеевым устраивают себе культпоход, как она выражается. А в обычной жизни Александра одевается обычно.

Волосы мадам были чёрными и блестящими, словно шерсть Тони. Сразу видно, что она ухаживает за ними так же тщательно, как Вики за шубкой своего воспитанника. Взгляд дамочки прошёлся по кабинету, а когда остановился на мне, её изящные смоляные брови нахмурились, а губы вытянулись в тонкую красную полоску. Сразу видно – злыдень ещё тот, к тому же не любит собак. Хм, а что ты хотел? Ты же не сахарная косточка, чтобы всем нравиться.

– Добрый день, – поздоровалась она. – Меня дежурный отправил к майору Елисееву.

– Здравствуйте, – Макс кивнул и показал на стул для посетителей возле своего стола. – Проходите, присаживайтесь.

– Это вы майор Елисеев? – спросила посетительница.

Она ещё и тормоз. Ну ты сама подумай, если бы это был не он, тогда зачем ему приглашать тебя садиться рядом с ним?

– Да, это я, – подтвердил он, а я уловил в его голосе раздражение.

Цокая каблуками размером с Эйфелеву башню, она прошла к его столу, уселась на стул и положила на колени свою крошечную золотистую сумочку. Интересно, что она в ней носит? Носовой платок? Кабинет тотчас наполнился запахом её духов, отчего у меня засвербело в носу, и я раз двадцать чихнул. Ну не могут женщины жить без этой парфюмерии.

– Будь здоров, Трисон, – посмотрев на меня, усмехнулся Елисеев.

– Ав, – тихонько, чтобы не напугать дамочку, ответил я.

– Какой умный у вас пёс, – хмыкнула она. – Но я не люблю собак. Они все слюнявые, к тому же от них дурно пахнет и полно шерсти.

Что и требовалось доказать! Теперь вы убедились, насколько хорошо я разбираюсь в людях. Я только посмотрел на неё и сразу понял: она на нюх не переносит нашего брата. Услышав первую часть её тирады, я чуть было не зауважал её, но вторая добила меня окончательно, и я полностью разочаровался в ней. Больно мне нужна твоя любовь.

– Слушаю вас, – обратился к ней Елисеев. – У вас что-то случилось?

– Случилось. – Она кивнула. – Вчера какой-то негодяй залез в мою машину и украл из бардачка коробочку с драгоценностями.

Опа-на! На ловца и зверь бежит. Макс бросил взгляд на Дёмина, тот незаметно для неё поднял вверх большой палец и одобряюще закивал. Даже я понял, что он подумал то же самое. Елисеев снова посмотрел на посетительницу и, нахмурившись, переспросил:

– Драгоценностями?

– Представьте себе, да, – фыркнув, точно молодая лошадка, дамочка пригладила и без того гладкие локоны.

– А зачем же вы их оставили в бардачке? – спросил Макс.

– Они всегда там лежат. Просто у меня такая деятельность, которая предусматривает частые выходы в свет. Иногда нет времени заехать домой переодеться. Поэтому я вожу в машине не только украшения, но и кое-что из одежды.

– И чем же вы занимаетесь? – поинтересовался Елисеев.

– Я светская львица. – Дамочка дёрнула плечиком.

Это что ещё за львица такая? Впервые слышу о ней. После этих слов напарники переглянулись, и я увидел едва заметные улыбки на их лицах.

– Вы, наверное, в августе родились? – спросил Макс.

– Нет, – ответила она, – в январе. А это здесь при чём?

– Ни при чём. Ладно, не берите в голову. – Он отмахнулся и продолжил расспрашивать: – Какие драгоценности были в коробке?

– Колье, серьги и кольцо, – ответила дамочка и добавила: – Все от Шопард.

Судя по тому, как она выделила интонацией последнее слово, я сделал вывод: Шопард – это что-то очень крутое.

– А почему вы сразу не обратились в полицию? – спросил Елисеев.

– Потому что я только сегодня утром обнаружила пропажу – и то случайно. Я ехала по делам, и по дороге меня остановил полицейский. Я полезла в бардачок за документами и увидела, что коробочка исчезла. Если бы не этот случай, неизвестно, когда бы я об этом узнала, – объяснила та.

Нет, ну разве можно назвать эту дамочку умной? Как можно оставлять в машине драгоценности?

– Расскажите подробно, как всё произошло и в котором часу это было? – попросил Елисеев.

– Да рассказывать-то особо нечего. Вчера около семи часов вечера я решила немного пошопиться и заехала в торговый центр «Лотос». Как обычно, поставила машину на подземном паркинге, а когда вернулась, она оказалась открытой. На заднем сиденье у меня лежала сумочка Луи Виттон первой линии, туфли от Гуччи и пакет с брендовой одеждой, но ничего не пропало. Я решила, будто сама забыла закрыть дверь и даже не подумала заглянуть в бардачок. Вы найдёте мои драгоценности? Понимаете, они мне очень дороги, мне подарил их бойфренд.

Бой-что? Какие странные выражения употребляет дамочка. Понятия не имею, кто это такой, но, вероятно, это её молодой человек. Если это так, тогда скажи нормальным языком. Так нет же, надо обязательно выпендриться. Судя по тому, с каким пафосом она перечисляла вещи с заднего сиденья, я понял, что они такие же крутые, как и украшения. Тогда почему воришка их не стырил?

– Конечно, поможем, – уверенно заявил Макс, он положил перед ней лист бумаги и авторучку. – Пишите заявление.

– Заявление? – Она захлопала глазами. – А что надо писать?

– Всё, что вы мне рассказали.

– Так вы уже всё знаете, тогда зачем ещё писать? – недоумевала дамочка.

Из чего я сделал вывод, что она впервые пришла в полицию.

– Так положено, – не вдаваясь в подробности, ответил Елисеев. И правда, зачем объяснять, если она всё равно ни фига не поймёт. Честно сказать, я тоже не понимаю, к чему строчить все эти заявления, протоколы и прочие бумажки, но, как говорит Макс: «Слова к делу не пришьёшь».

Пока дамочка писала, я чуть не уснул, а говорила, что рассказывать нечего. Может, она решила Льва Николаевича переплюнуть? Не прошло и полгода, как она закончила и подвинула листок Елисееву.

Тот прочитал написанное, вернул ей бумагу и сказал:

– Внизу поставьте дату и подпись.

Она выполнила его указание, он забрал листок, сунул его в верхний ящик стола и спросил:

– Вы приехали на той же машине?

– Да. – Дамочка кивнула. – А что?

– Нам нужно её осмотреть, – ответил он. – Где она стоит?

– На парковке. – Та снова дёрнула плечом, а я подумал, может, у неё нервный тик случился после пропажи драгоценностей.

Елисеев снял трубку с телефона на рабочем столе и набрал чей-то номер.

– Здоров, Петрович, – поприветствовал он. – Нужно пальчики снять, поможешь?

Я сразу догадался, что Макс звонит эксперту-криминалисту. Все сотрудники отдела называют его строго по отчеству.

– Отлично, – продолжая разговор, закивал напарник, – тогда подходи на стоянку, мы будем там.

Он положил трубку и встал из-за стола. Дамочка последовала его примеру, а за ней и мы с Дёминым.

– Собака тоже с нами пойдёт? – Она посмотрела на меня так, будто я занял у неё деньги и не отдаю.

– Конечно, – ответил Макс. – Прежде всего он должен обследовать вашу машину. К сожалению, у нас с капитаном Дёминым, – он кивнул на Ивана, – не такой нюх, как у него.

– Но только снаружи! – Дамочка потрясла в воздухе наманикюренным пальчиком. – В салон я его не пущу, иначе там всё будет в шерсти, а у меня на неё аллергия.

Ты смотри, какая капризная мадам. Ну тогда сама ищи воришку.

– Уважаемая, вы хотите вернуть свои драгоценности? – глядя на неё исподлобья, спросил Елисеев. Уж кто-кто, а я прекрасно знал это выражение лица. Он всегда так смотрит, когда его кто-то или что-то раздражает.

– Конечно, – хмыкнула та.

– Ну тогда придётся потерпеть, – едва заметно ухмыльнулся Макс. – Потом сделаете химчистку салона.

Она ничего не ответила, лишь обречённо вздохнула и, накинув сумочку на плечо, пошла за ним. Цок-цок-цок. Ну вылитый Тони.

Как и говорила дамочка, её машина стояла на парковке недалеко от входа в отдел. Это был начищенный до блеска автомобиль нежно-голубого цвета, на капоте которого красовался значок в виде кружочка с тремя палочками внутри. Теперь я понял, почему Дёмин назвал воришку потрошителем крутых тачек. Видимо, он специализируется на дорогих машинах. Наверняка он думает, что найти ценности можно только в таких авто. Хотя мне кажется, это не так. Думаю, владельцы бюджетных машин тоже грешат подобной беспечностью, наивно полагая, будто их транспорт не привлечёт внимание воришек.

Пока напарники ходили вокруг автомобиля, рассматривая его, как коня перед покупкой, дамочка отошла в сторону и с кем-то разговаривала по телефону, а я занимался своей работой.

Среди запахов, витавших снаружи машины, не было ничего необычного. От этой начищенной красавицы пахло так же, как и от всех её собратьев, – бензином, маслом, резиной. Только на ручке водительской двери я уловил аромат духов дамочки. Это ж надо! Она что, с ног до головы обливается парфюмерией?

За обследованием машины я не заметил, как появился Петрович. Он был в камуфляжном костюме зелёного цвета, чёрной бейсболке с какой-то эмблемой на лбу и с неизменным серебристым чемоданчиком в руке. Я сразу вспомнил того мастера по открыванию дверей, которого вызывала Шура. Только у Петровича он был на порядок больше. Целый чемоданище!

– Привет, парни! – Петрович поочерёдно поздоровался с напарниками, а потом посмотрел на меня и с улыбкой сказал: – Ну здоров, спецагент. Как там в Америке?

– Ав, – ответил я, имея в виду «неплохо».

Он перевёл взгляд на Елисеева и спросил:

– Так что, опять ваш неуловимый потрошитель объявился?

– Похоже, что так.

– И снова этот засранец нам ничего не оставил? – оглядывая машину, ухмыльнулся Петрович.

– Не знаю. – Макс пожал плечами. – Мы пока ни к чему не прикасались, ждали тебя. Сними отпечатки снаружи, а потом займёмся салоном.

– Окей! – Тот кивнул и принялся за работу.

Он положил чемодан прямо на асфальт и раскрыл его. За время работы в отделе я уже не раз видел его содержимое, но до сих пор не перестаю удивляться. Чего в нём только не было: миллион каких-то пробирок, баночек, скляночек, пинцетов, контейнеров, щёточек, ножниц и даже фонариков. Это ж каким надо быть умным, чтобы запомнить, для каких целей служит та или иная штуковина. Наверняка Петрович специальный институт закончил. Прямо как я. Конечно, я не совсем доволен образованием. Оно и понятное дело, в моей школе меня не научили ни читать, ни писать, ни говорить. Но, тем не менее, я рад, что оно у меня есть.

Пока Петрович колдовал над автомобилем, дамочка крутилась рядом. Увидев, как он зачерпнул из баночки белый порошок и стал наносить его на ручку двери, она в ужасе спросила:

– Вы зачем пачкаете мою машину какой-то гадостью?

– Мадам, это всего лишь тальк, – не глядя на неё и продолжая делать свою работу, пробормотал Петрович. – Он легко стирается влажной салфеткой.

А когда он наклеил поверх порошка липкую ленту, та чуть в обморок не упала.

– Зачем вы её приклеили? – вытаращив глаза, заверещала она. – Её же потом и зубами не отдерёшь.

Петрович только открыл рот, собираясь что-то ответить, но тут вмешался Елисеев.

– Уважаемая, отойдите в сторону и не мешайте человеку работать, – тоном, не терпящим возражений, приказал он. – Ничего страшного с вашей машиной не произойдёт.

Недовольно фыркнув и поджав губы, дамочка неохотно подчинилась. Правда, отошла всего лишь на пару шагов и продолжила пристально наблюдать за Петровичем. Ну до чего же странная. Хочет, чтобы драгоценности нашли, но в то же время не желает подпускать нас к машине.

Пока Петрович снимал пальчики, я решил ещё раз на всякий случай обнюхать колёса. Мало ли, вдруг я что-то пропустил. Увлёкся процессом и, проходя мимо дамочки, случайно зацепил её хвостом. Надо было только слышать, как она заверещала. Точно полицейская сирена.

– Пёс, ты зачем ко мне прикоснулся? – Она окинула себя взглядом и завизжала пуще прежнего: – Твоя шерсть осталась на моих брюках.

Я тоже осмотрел её, но ничего не увидел. Ну точно чокнутая, к тому же ещё и лгунья. Да, чувствую, пока мы обследуем её машину, она нам весь мозг вынесет, как выражается Елисеев.

– Трисон, подойди ко мне, – позвал он, а когда я выполнил его просьбу, он наклонился и шепнул мне на ухо: – Пожалуйста, держись от неё подальше. Ты же видишь, дамочка невменяемая.

Невменяемая – не то слово. Но она не одна такая. Жизнь уже сталкивала меня с ей подобными. Помните спасательницу из Израиля, девушку по имени Цила? Та тоже возмущалась, когда я случайно обрызгал её водой. Хотя, я считаю, она тоже виновата. Цила же прекрасно видела, как я выбрался из моря, так зачем было проходить рядом со мной? По-моему, даже ребёнок знает, что собаки, выходя из воды, первым делом отряхиваются. Это инстинкт.[5]5
  Из книги «Морские приключения Трисона».


[Закрыть]

Наконец Петрович завершил работу снаружи и занялся салоном. Пока он снимал пальчики со всех поверхностей, дамочка ещё как-то терпела, но, когда он закончил и Елисеев дал команду мне обследовать салон, она снова заголосила:

– О господи, он же затопчет своими лапищами мне все сиденья.

Я вот не пойму, ей что важней: найти драгоценности или сохранить чистоту автомобиля? Не обращая на неё внимания, я занялся делом. В конце концов, я здесь не для того, чтобы слушать её истерику.

В салоне витал целый букет запахов, как привычных, так и незнакомых. Но какой из них принадлежит воришке – неизвестно. Та штуковина на бардачке, с помощью которой его открывают, пахла духами дамочки. Кстати, а вы знали, что раньше бардачок называли перчаточным ящиком? Я тоже не знал, пока однажды не посмотрел передачу про первые автомобили. В ней ведущий рассказывал, что в то время люди катались в полном обмундировании: кожаном шлеме и очень больших перчатках – крагах. В них же водители ремонтировали машину. Зачастую после этого перчатки пачкались и, как выражается дамочка, дурно пахли. И вот, чтобы не заносить вонючие краги в дом, водители оставляли их в перчаточном ящике. Но с приходом новых технологий туда переехали другие необходимые и не очень вещи. Друзья, глубоко пардонюсь за отклонение от сюжета. Это я для развития кругозора рассказал. Надеюсь, вы не обиделись на меня? Тогда позвольте лизнуть вашу руку.

Помимо аромата духов на крышке бардачка я уловил ещё парочку запахов. Один из них я слышал впервые, а другой был запахом резины. В том, что он принадлежит нашему потрошителю, я не сомневался. Да и как иначе, если воришки в большинстве случаев промышляют в медицинских перчатках? Но толку с того, что я определил сей запах. Как по нему найти хулигана?

Я решил на всякий случай пройтись по всему салону, заглянуть под сиденья и во все доступные места. Мало ли, вдруг преступник что-то забыл или случайно обронил. Я так рассуждал: если он не стырил дорогущие вещи с заднего сиденья, вероятно, его кто-то спугнул. В таких ситуациях человек обычно суетится, тогда всякое может случиться. Увидев, что я перебрался на пол между передними и задними сиденьями, дамочка заглянула через открытую дверь и с возмущением спросила:

– Пёс, ты глухой, что ли? – И, не дожидаясь моего ответа, продолжила: – Ты разве не слышал, что я сказала? Драгоценности украли из бардачка. Понимаешь? Из бар-дач-ка, – она нарочно произнесла это слово ещё раз и по слогам, будто я такой тупой и ни фига не понимаю. – Тогда какого черта ты попёрся назад?

Я в недоумении посмотрел на своих напарников, которые наблюдали за мной, стоя у другой двери, и заметил, как Елисеев усмехнулся, а Иван прикрыл нижнюю часть лица рукой, пряча за ней улыбку. Вместо того чтобы убрать истеричку от машины, они веселятся. А мне вот не до смеха. Она же не даёт мне сосредоточиться на работе.

– Уважаемая, да успокойтесь вы, – сказал Макс. – Мы же здесь не развлекаемся, а ищем ваши драгоценности.

– Зачем их тут искать, если их здесь нет, – подбоченившись, фыркнула она.

– Но в машине могут быть следы преступника, – возразил Елисеев. – И Трисон пытается их найти. Он уже десятки подобных дел раскрыл с помощью своего нюха.

– Правда? – Та в неверии округлила глаза.

– А какой смысл мне обманывать вас?

– Ну ладно, – дамочка махнула рукой, – тогда пусть ищет. Только ты это, – она посмотрела на меня, – слюни не распускай.

Ну вот с чего она взяла? Я же не алабай, в конце концов. А слюни у меня могут побежать, только когда я сильно голодный и вижу еду. Но даже в таких случаях они не текут ручьём, как у вышеназванного сородича.

Я лёг на пол, благо коврики были идеально чистыми, будто на заднем сиденье никто никогда не ездит, и заглянул сначала под водительское кресло. Но там ни одной соринкой не пахло. Не то что у моего напарника в машине. У него там валялось столько всего: от авторучек, салфеток, картошки фри и до бутылок с минералкой.

Потом я посмотрел под пассажирское кресло и заметил под бортиком коврика какой-то металлический предмет. Я попытался достать его лапой, но мне не удалось: он лежал слишком далеко от меня. Тогда я снова перебрался вперёд, спрыгнул на пол и попытался отсюда достать штуковину. И снова не получилось. Коврик уходил глубоко под кресло, и прежде всего нужно было поднять его, а уже потом вытаскивать вещицу. Конечно, я мог бы и сам это сделать, но побоялся. Вдруг дамочка съест меня живьём, если я поцарапаю коврик когтями? Они хоть у меня и короткие, но всё же. В общем, мне пришлось подключать напарников. Нет, всё-таки зря я говорил, что они не могут работать без меня. Как видите, мне тоже нужна их помощь. Вот так мы друг друга дополняем.

– Ав, ав, ав! – то и дело заглядывая под сиденье, громко залаял я.

– Что-то нашёл? – Елисеев присел на корточки у передней пассажирской двери и посмотрел туда же.

Дамочка подбежала к нему и, выглядывая из-за него, пыталась посмотреть в салон.

– Что там, Макс? – спросил Иван.

– Да, что там? – вторила ему она.

Елисеев приподнял коврик, вытащил предмет, и я тотчас уловил запах резины. В том, что это штуковина неуловимого Джо, у меня не было сомнений.

– Штопор, – ответил Елисеев. Он положил находку передо мной, давая возможность обнюхать, и поднялся.

Насколько мне известно, этой штукой бутылки открывают. Интересно, воришка носит её с собой для этих целей или каких-то других?

– Штопор? – удивлённо переспросила дамочка. – Но я никогда не возила его в машине.

– Может, его забыл кто-то из ваших друзей? – предположил Иван.

– Мы с друзьями предпочитаем пить напитки в более комфортной обстановке, – бросив на него взгляд, фыркнула она.

Мне кажется, дамочка в прошлой жизни была лошадью. А иначе почему она всю дорогу фыркает?

– Если он не ваш и не ваших друзей, то… – не договорил Макс.

– То чей? – тут же от неё прилетел вопрос.

– Возможно, грабителя, – предположил он.

– А зачем он носит его с собой? – Та в недоумении уставилась на него.

– Думаю, именно им он открывал вашу машину, – ответил Елисеев.

Так вот, оказывается, для каких целей он нужен воришке. Да он ещё тот изобретатель. А я наивно полагал, что парень носит с собой целый чемодан с инструментами. Видать, неуловимый Джо – профессионал своего дела, раз умеет с помощью этой штуковины открывать двери автомобилей.

– Он что, ковырялся штопором в замках? – Дамочка округлила глаза. – Он же, наверно, поцарапал дверь! – в ужасе воскликнула она и принялась рассматривать поверхность вокруг замочной скважины.

– Можете не проверять, – успокоил её Дёмин, – парень работает очень аккуратно.

Помимо запаха резины, я уловил ещё один, который ненавязчиво присутствовал в салоне автомобиля. Запах человеческого тела. Наверняка вы сейчас подумали, как такое возможно, если воришка работал в перчатках? Но, поверьте мне, такое бывает. У каждого человека свой специфический запах, который остаётся на всех ваших вещах. Только, в отличие от нас, вы его не чувствуете, а мы по нему, даже с закрытыми глазами, можем найти того, кому он принадлежит.

Вот такие пироги. Запах Джо я определил и записал в своей памяти, теперь оставалось только найти его.

– Ну что, Трисон, есть что-нибудь? – спросил Елисеев.

– Ав, – на радостях вывалив язык, сообщил я.

– Отлично, – расцвёл он и обратился к дамочке: – Ну всё, вы свободны. Кстати, – вдруг спохватился он, – у вас есть фотографии драгоценностей?

– Конечно! Ясфотографировала их, чтобы показать подружке. Ну и отправила ей, на свою голову, – ухмыльнулась она. – С тех пор мы больше не общаемся.

– Вы должны радоваться, что из вашей жизни ушёл ненужный человек, – улыбнулся Дёмин.

– Я тоже так думаю, настоящие подруги не завидуют друг другу.

У людей много всяких пороков, но, на мой взгляд, самый страшный из всех – это зависть. Хотя и Анна Михайловна так считает. Она говорит, будто зависть способна разрушить не только добрые отношения, но и всего человека изнутри. Хорошо, что бог нас не наградил этим отвратительным чувством.

– Сбросьте мне фотографии вот на этот телефон. – Елисеев продиктовал ей номер своего мобильного, а после того, как она выполнила его просьбу, сказал: – Будьте на связи, вы можете понадобиться в любой момент.

Они попрощались и, прежде чем сесть в машину, дамочка одарила меня пренебрежительным взглядом. Это ж надо быть такой неблагодарной. Хоть бы спасибо сказала за то, что я нашёл улику, а это значит, не за горами тот час, когда найдём и воришку. Вы же знаете меня, я воспитанный и культурный пёс, но, несмотря на это, я не стал с ней прощаться. У меня не было ни малейшего желания махать хвостом.