Текст книги "Последний мужчина"

«А эти… зачем же эти…» – мелькало в голове. И тут его осенило. Страшная мешанина сильных и безвестных этого мира говорила лишь об одном. О чем-то общем для них. О том, что связывало этих людей крепче родной крови, крепче страха перед самой смертью. Да, да – перед нею. Ибо попасть в эту книгу значило умереть для себя ещё при жизни. Сейчас он был уверен в этом. – Значит, не только успех… нет, стоп, не успех приводит сюда, а они за успехом. Приходят. Или приводят… В этот замок».

От внезапной догадки ему стало страшно. Сергей решительно открыл последнюю страницу и… похолодел. Последняя запись ничем не отличалась от остальных, но то… то, что было под ней, заставило его руки задрожать. В пяти чудовищных словах он узнал… собственный почерк. Под ними стояла его подпись.

– Как видите, Джеймс не сумасшедший.

Сергей вздрогнул. Справа рядом с ним стоял уже знакомый ему маленький человечек.

– Да вы и с сыном моим встречались, – как и вечером, глядя мимо, добавил тот. – Вспомните, Дин Джеймс Хариссон-младший. Ну, – видя его растерянность, произнёс он, – в подвале, под музеем. Они тогда здорово выручили вас. Большое желание имели, не так ли? Все исполнено в точности, – управляющий продолжал стоять, равнодушно глядя на крайний портрет. – Кстати, почему-то вам особая преференция, можете занять его место, – он кивнул на картину.

«Ну где же, где я мог видеть этого мужчину», – ещё раз глянув на портрет, подумал Сергей.

– Впрочем, я догадываюсь, – продолжил человечек, – если, конечно, согласитесь. Но отказов я не припоминаю.

Сергей выдохнул:

– Ах ты сука! – Одним прыжком оказавшись рядом, он схватил говорившего за горло. – Это же ты, ты вписал меня сюда! Говори, что происходит, почему, зачем я здесь? Говори, убью! – Он с силой сжал пальцы.

– Я… я согласен, скажу, – вдруг выдавил человечек. – Только отпустите!

Ошарашенный неожиданным ответом Сергей тут же ослабил руки:

– Ну!

– Одно условие, обещайте выполнить, – затараторил тот.

– Какое?

– Вы всё-таки убьёте меня после этого. Я не хочу, не могу больше оставаться здесь, – вдруг завизжал Джеймс.

– Для чего? И почему «всё-таки»? И я? – Эти и какие-то совершенно нелепые вопросы, расталкивая, перебивая друг друга, в одно мгновение ворвались в его сознание, которое и так едва держалось на грани срыва. – Ладно! – с изумлением слыша свой голос, скорее автоматически закричал Сергей, понимая, что теряет драгоценные секунды. – Говори же!

– Здесь… здесь клан исполнителей. Их цитадель. Они предлагают каждому подписать бумагу… договор с ним.

– С кем? – снова закричал Сергей и осекся. Смысла в вопросе не было.

– Они, подписавшие, получают всё, всё!

– При чём здесь я? – спокойнее, словно понимая что-то, спросил он.

– Вы уже обращались. Они помогли вам и потом…

– Врёшь! Я сам! Я сделал всё сам!

– Это кажется!

– А что потом?

– Вы помешали им. Вы нарушили главное и непоколебимое условие течения их времени, их существования. А значит… значит, у вас есть власть от самого… Больше я ничего не знаю… а сейчас убейте, убейте же меня. Вы обещали!

И вдруг Сергей почувствовал ледяной холод в кулаке. Он разжал его. На ладони лежал серый камень.

– Ну же! Смелее! – Чужой голос заставил Сергея обернуться. Он обомлел. В глубине галереи стоял Регонд, муж его спутницы по круизу. – Так вот откуда здесь Хельма! – Догадка сразу поставила всё на свои места. Стальной костюм едва заметно отливал пламенем свечей, расположенных на стенах по обе стороны. – Правильная догадка, – человек ухмыльнулся. – Однако ужин ждет. И потом мы обещали научить вас игре в бридж. Она состоится. При любых обстоятельствах. – Он подошел и, видя, что Сергей находится в шоке, мягко взял его под руку. – Джеймс, будь великодушен, – обращаясь к как-то обмякшему сразу человечку, сказал он, – можно ведь и после ужина, ведь можно, Джеймс? – В его голосе слышались угрожающие нотки. Тот обречённо закивал головой. – Тогда… кыш-ш-ш, – протяжно, взмахнув рукой, почти шепотом выдавил Регонд, и вдруг Джеймс, медленно поднявшись в воздухе, приблизился к портрету напротив и растворился в нём. Сергей обомлел – с картины на него смотрел муж Хельмы, что держал его сейчас под руку.

«Как я не понял раньше? Но как это связано с происходящим?» – лихорадочно соображал он.

– Вот видите, все устроилось. Пойдёмте же, – и, легко потянув за собой Сергея, тот сделал шаг в сторону лестницы. – И камешек, камешек не уроните, – ласково добавил он. Не понимая, почему ноги послушно передвигаются, не согласуясь с собственными мыслями и желанием, Сергей молча проследовал вперёд.

Миновав лестницу, ведущую наверх, они прошли дальше, в почти не освещённую часть помещения. Своды высоких потолков по-прежнему уходили ввысь, но уже теряясь в темноте. Галерея закончилась. В стене, перед ними, Сергей увидел два больших медных кольца.

– Что, Камилла, все готово? – раздался голос его спутника.

И тут он увидел уже знакомую старуху, что затаилась от посторонних взглядов. «Ах ты, старушка-веселушка. Вот для чего ты здесь!» – подумал Сергей. Та привычно замахала рукой.

– Тогда впускай, – повторил знакомый голос.

Женщина потянула за оба кольца, и каменная стена, обозначив две огромные створки, медленно раскрылась.

В глубине небольшого зала за вытянутым прямоугольным столом сидело пять человек. Одного он узнал сразу. Это был Роберт, его гид. Костюмы-тройки стального цвета делали их относительно похожими друг на друга. Всех, кроме одного. Того, что сидел во главе стола. Относительно, потому что одна деталь отличалась у каждого. Разными были галстуки. Сергей вопросительно глянул на провожатого.

– Не смущайтесь, стальной цвет сегодня обязателен. Очень даже обязателен. Такая уж повестка дня, – невесело усмехнувшись, произнёс он.

– Проходите! – Голос человека, сидящего в торце стола и единственного одетого не как остальные, звучал твёрдо. – Ваше место сегодня рядом с ним, – он указал на мужа Хельмы. Остальные повернулись и с любопытством смотрели на гостей. Неподвижным остался лишь один, что сидел справа от «старшего», как мысленно окрестил того Сергей.

Пока они шли к столу, Сергей вдруг увидел ещё одного человека, метрах в десяти. «А вот и шестой», – мелькнуло в голове. Одет он был в зелёную манишку и несвежего вида белую сорочку, ворот которой был расстёгнут. Одежда, включая серые панталоны, превращала бы её обладателя в гостя из девятнадцатого века или актёра, одетого соответственно обстановке, если бы не пластырь на его рту и ремни, притягивающие ноги и руки к большому старинному стулу.

И вдруг Сергей узнал его. Это был тот самый, что отчаянно упирался, не желая приближаться к костру, там, в лесу. «Так вот кто еле стоял на ногах, когда они выходили из самолета. Они его чем-то накачали!» Догадка обескураживала. Он даже остановился. Но не поэтому. Поразило Сергея другое.

В изумлении глядя на человека, он увидел, что никакой стены, у которой зрительно должен был находиться привязанный, не было. Позади зияла пустота. В какое-то мгновение показалось, что он увидел отблеск воды, но всмотревшись, так и не нашёл подтверждения этому.

«Держись! – Кровь застучала в голове. – Ты обо всем читал и должен ожидать чего-то подобного».

– Ну-ну, смелее, – Регонд слегка подтолкнул его. – Вы все поймёте… чуть позже.

Даже сев за стол, он то и дело бросал взгляд в сторону несчастного. Минутой позже Сергей заметил, что кроме свечей, тарелок с закуской и больших металлических кубков у каждой из них, на столе ничего не было. Свет, заполняя зал, исходил из ниши, протянувшейся вдоль стены напротив. По его колыханию можно было предположить, что там горели факелы. Но они почему-то, как ему показалось, перемещались. Сергею даже послышались приглушённые голоса под сводом.

– Ну что? Освоились? – Старший поднял большой кубок. Одежда на нём напоминала накидку с прорезями для рук и была также стального цвета. Глубокие морщины на лице и седой ёжик с большими залысинами выдавали в нем преклонный возраст. Однако бодрости голоса, да и движений, как успел заметить Сергей, можно было бы позавидовать. – Клану предстоит сегодня решить несколько вопросов, да и некоторые изменения коснутся его состава, – продолжил старший. – Выпьем за пополнение, забудем об ушедших и о тех, кто уйдёт. Сегодня. Туда и дорога их поганая лежала с самого посвящения. – Он поднёс кубок к губам, и мощный кадык заходил вверх-вниз. Отблески тёмных камней в перстнях на его пальцах заиграли в пламени свечей. Все молча сделали то же самое.

Сергей ни к чему не притронулся. Бросив взгляд на левую руку главного, упёртую в стол, он заметил на указательном пальце ящерицу, с короной и чёрным алмазом на голове. Сергей мог поклясться, ящерка шевельнулась и ощетинилась, зло глянув в его сторону.

Где-то я уже читал о ней.

– Хе-хе-хе, – мысль была прервана скрипучим смехом из глубины зала. Он обернулся. Старуха, что впустила их сюда, копошилась у небольшого прислонённого к стене столика.

Сергей набрал в лёгкие воздуха.

– Кто это? – стараясь говорить спокойно, произнёс он, указывая на привязанного человека. – И что вы собираетесь с ним сделать?

– Крупп. Стальной магнат. Крупнейший поставщик оружия эпохи. Получил всё, – неожиданно ответил Роберт, жуя кусок ветчины с тарелки перед ним.

– Состояние, власть, – вставил сидящий напротив с красным платком в нагрудном кармане пиджака, кисти рук которого были сжаты в замок.

«Тот, что доставал меня на палубе!» – вдруг с изумлением узнал его Сергей.

Красный платок утвердительно кивнул.

– Отличная ночь, не правда ли, – как и тогда, но уже с усмешкой произнёс он, в упор глядя на гостя. – Поплаваем ещё вместе? А? – странный тип снова усмехнулся.

– Известность, уважение, – добавил человек слева от главного и что-то всё время записывающий. Странного вида очки с синим и красным стеклом то появлялись, то исчезали в его нагрудном кармане.

– Им восхищались, ставили в пример, – все заговорили наперебой.

– А как ему это нравилось! – добавил молчавший до этого муж Хельмы.

– Э-хе-хе, – его слова прервала старуха, прячась по-прежнему в углу.

– Короче, полный список требований, согласно договора, – старший бросил на стол лист бумаги. – А что он? – Председательствующий презрительно повернул голову в сторону человека. – Покончил с собой! А обязательства? Обязательства! А ведь всего-то требовалось… требовалось что?

– Отпрыск покончил с собой, его наследник, ваша честь! А этот сам… сам, – поправил говорившего человек в очках.

– А требовалось одно! – не заметив реплики, почти закричал красный платок. – Одно, ваша честь! Требовалось производить пушки! И всё. Много пушек!

– И ведь исполнял! Все шло как по маслу… – воскликнул Роберт.

Сергей уже с удивлением посмотрел на него. Всё-таки несколько дней, проведенных вместе, не позволяли ему вот так сразу поменять мнение о человеке.

– Верно, по маслу. По пушечному маслу, – явно не к месту ввернул муж Хельмы и почему-то, словно чувствуя за собой вину, испуганно посмотрел на председателя. Тот зло метнул в него взглядом. Сосед Сергея сник и опустил голову.

– Ну-ка, зачитайте приговор, – старший кивнул сидящему слева. Тот снова достал очки с необычными стеклами и развернул лист бумаги.

– Крупп Альфред. По нашей рекомендации изменил имя, данное ему при крещении. Всю жизнь производил пушки. Таково было единственное обязательство по договору. Получил всё. Решил отказаться от исполнения, но неудачно. Тогда же, пытаясь уйти от ответственности, и умер от инфаркта. Смерть оборвала его участие в производстве. Прямой ущерб составил четыре миллиона шестьсот тысяч человеческих жизней. Косвенный – шестнадцать миллионов будущих потенциальных фигурантов договоров с нами…

– А как с санкциями по договору? Я имею в виду членов семьи, – прорычал старший.

– Здесь всё в порядке, ваша честь. Мы проследили за исполнением. Его сын Фридрих, как уже было сказано, кончил самоубийством. Наследника Густава, тоже Круппа, разбил паралич. Его правнуки…

– Довольно! – оборвал председательствующий. – Кто-то ещё хочет высказаться? – Он обвел совет глазами.

– А ведь помнишь, Альфред, – глядя вглубь зала, начал Роберт, – какие приятные заседания проходили в твоём замке. Из стали и камня. Второго такого в Европе до сих пор нет. Окна там не открывались никогда, даже в самую жару. На стенах не висело ни одной картины. Даже наших портретов. Ты говорил – боишься пожара. Мы прощали всё. Но ты завёл там библиотеку. И заставил нас сменить место. – Лицо говорившего исказила гримаса. – А какой был бридж в винных подвалах! Какой был бридж! А дивный особняк в Крыму, помнишь? Только он и остался от тех лет. С гербом на балконе. Особняк жив. Стоит! Что бы ты ни удумал! Сколько мерзавцев прошло через него. Великое не остановить!

– А я предупреждал, что он начал страдать депрессиями! Месяцами! – прервал его человек в странных очках, тыча пальцем в обречённого. Тот явно силился что-то сказать, двигая мышцами лица. Глаза ни секунды не оставались на месте.

– И ты, ублюдок, решил ускользнуть от возмездия. – Старший с ненавистью глянул на белое от ужаса лицо привязанного к стулу. – Мало ли к чему мы приходим в конце жизни. Все к чему-то приходят. – Он перевёл взгляд на сидящих за столом. – Но выполни то, под чем подписался! – Председатель снова взял лист и потряс им перед собой. – А если отказываешься, прими смерть. Лютую. Таков порядок. Никому, – он пристально посмотрел на Сергея, – никому не позволено нарушать договор! – И, снова обведя взглядом остальных, прошипел: – Только однажды, помните того, с розой?

– Но тогда не было ничего подписано, не было требований, ваша честь! Мы брали обязательства в одностороннем порядке!

– Именно. Именно в том и отличие. Потому и впустую, – уже задыхаясь от гнева, прохрипел сидящий во главе стола. – А этот, – человек в глубине зала вдруг судорожно заёрзал, – позволил себе неслыханное. И что же? В момент свершения справедливости, в самый момент возмездия всё рушится! – Он снова вперил взгляд в Сергея. – А значит… ну!

Все напряглись.

– Прецедент! – выпалил человек с красным платком в нагрудном кармане, и капли пота выступили на его лице. Старший недовольно махнул рукой.

– Предательство! – испугавшись сказанного, тихо проговорил тот, что слева.

– Среди нас? Исключено! Невозможно! – раздались голоса.

– Кого предавать-то? Всё давно предано! – перебил председательствующий. – Осталось только себя. Но и закон вам известен! Вспомните того, у Врубеля на картинах. Чем кончил? Или отшибло всё? – Тон снова стал угрожающим. – Других невозможно, только себя, – выдавил он. – Нет, я всё-таки заставлю вас перечитать книгу Летавра, – его зубы заскрипели.

– Сбой какой-то, может… – осторожно произнёс Роберт.

– Уже ближе!

– В шлюзе дыра! – воскликнул красный платок.

– Наконец-то! – Старший со злостью ударил рукой по столу. – Ненамеренное проникновение в событие. Я тогда сразу догадался. Помните, этот Лорно, писака. Предупреждал ведь, нет книжонки в условиях договора, так ведь убедил вас! Позволили напечатать!

– Вы несправедливы, ваша честь, – неожиданно вмешался левый. – Общим было желание вовлечь как можно больше этих тварей в оккультизм, эзотерику, ну и в наше прямое дело. И результат имеется. Одна передача об экстрасенсах скольких сбивает! И как платят нам организаторы с участниками! Ведь это прямо запрещено их Библией! Не косвенно, как иное, а прямо! А современное искусство? Ублюдков, простите, «наших» становится всё больше и больше. Нельзя не замечать очевидной пользы. Так что ваша оценка не совсем справедлива, – уже тихо добавил он.

– Отчасти соглашусь, – голос старшего смягчился. – Но цена! Всё измеряется ценой. Напомню слова, с которых начинается книга. Они гласят…

– За всё надо платить! За всё надо платить! За всё надо платить! – заорали вдруг сидевшие, перебивая друг друга, словно горя желанием показать, что и они не только держали в руках ту самую книгу.

Главный одобрительным взглядом обвёл членов клана.

– А раз так, – снова начал он, – кто-то виновен и кто-то должен заплатить! Полную цену!

– Должен! Должен! – раздались голоса.

Все повернулись к Сергею. Он сидел ни жив ни мертв.

– Нет! Не с него. Мы даже коснуться его не можем пока… Возможно, это тот, кого мы ждём. От самого. – Задумчивый взгляд на секунду скользнул по гостю. Председатель вдруг резко повернулся к мужу Хельмы. Все с удивлением на лицах сделали то же самое.

– Как? Как такое могло случиться, Регонд? Как смогла вырваться она от тебя?

Тот опустил голову.

– Ты что, был ослеплён? Не видел? Я ведь предупреждал! Так? – Взгляд его перешёл на присутствующих. Те быстро закивали. Старший подался вперёд. – Ослепление значит одно! – уже заорал он. – Близость к свету!

Все вздрогнули.

– Забыл? – Он угрожающе прорычал:

«Но что женщина скажет мужчине, горящему страстью, Надо на ветре писать или на быстрой воде».

– Проперций? Ваша честь? – Сидящий слева подобострастно глянул на председателя.

– Гай Валерий Катулл, что родом из Вероны. Римлянин.

– Из наших? – не унимался левый.

Председатель зло посмотрел на него. Тот сник.

– И зять у него Гней Помпей? – спокойный голос Роберта разрядил обстановку. Старший кивнул.

– Так это стишок о непостоянстве женщин. В самую тему, – палец председателя уперся в соседа Сергея. – Да не в коня овёс.

– Осторожнее! У него ещё семь или восемь стихов «К Лесбии», – к чему-то выпалил Сергей, цепляясь за самую невероятную возможность помочь бедолаге.

– Мы и полагаем, наш парень… – с осторожностью прошептал красный платок, потирая руки.

– Вы не поняли, – перебил Сергей.

– Зарождение любви! – человек в стальной мантии вдруг рассвирепел и вновь ударил по столу ладонью. Свеча напротив погасла. – Даже один росток – гибель! Я слышал, она и сейчас где-то поблизости?

– Да, ваша честь. Её сегодня видели на скалах, – снова с готовностью откликнулся красный платок.

– Кто видел?

– Вот он, – и указал на гостя.

– В клетку жабу! Обратно в клетку! – зарычал главный.

– В клетку! В клетку! – одобрительно закивали остальные.

– Хорошо, – тихо проговорил муж Хельмы.

– Нет! Этим займутся уже они! – Председатель вытянул руку в сторону сидящих слева. – А тебе, Регонд, придется исполнить начало книги. Впрочем, издатель с рыжей бородёнкой из тебя лучше, чем исполнитель! Помнишь? Прошлый роман? – он усмехнулся и щёлкнул перстнями на пальцах.

– А как же день рождения? Я ведь исполнил все! – в отчаянии закричал несчастный пленник из каюты двести восемнадцать. Никто даже не посмотрел в его сторону.

Двери распахнулись, и в помещение, шаркая тапками, вошла исчезнувшая старуха. Сергей успел заметить пустой угол за минуту до этого. Та, что «состарилась здесь», как представил её вчера Роберт. В трясущихся руках она держала поднос с огромным бокалом, наполовину заполненным красноватой жидкостью. Подойдя к столу, старуха поставила поднос перед Регондом.

«Да ты ещё и старушка-проклятушка!» – Сергей ошарашенно смотрел на нее.

– Вспомни, хорошо всё вспомни, Регонд. Это твоя, не чужая, а твоя кровь! Та, какой была до подписания! – воскликнул главный. – Получи же своё обратно! Явор!

– Явор! Явор! Явор! – согласно закивали остальные.

Вдруг Сергей с ужасом увидел, как откуда-то сверху на них начали медленно опускаться белые балахоны. На всех, кроме соседа.

Старуха сжала ладонями бокал и поднесла к его губам. Регонд вздрогнул, тело неожиданно загудело, лицо перекосило от ужаса. Низкий гул, ширясь, заполнил помещение. По судорожным движениям головы было видно, что он старается отвернуться от рук старухи. В этот момент балахоны с шелестом накрыли присутствующих. Кровь, разливаясь по подбородку, потекла мужу Хельмы в рот. Он вдруг странно закачался. Глаза вылезли из орбит. Захлебываясь и тщетно стараясь выдавить из себя содержимое бокала, мужчина сделал глоток, затем второй. Лицо его посинело, изо рта повалил сизый пар, одежда вспыхнула и начала тлеть. Расползаясь, сполохи быстро охватывали оголившиеся части тела. Ещё через мгновение почерневшая кожа на груди с треском лопнула, и кровь брызнула на стол. Регонд страшно закричал, изогнулся и, дергаясь от судорог, запрокинул голову. Раздалось шипение, тело ухнуло, рассыпаясь на тлеющие лоскуты, которые падали на пол ещё несколько секунд. Старуха захохотала. Наступила тишина.

– Все люди подписывают с нами договор. Даже те, кто становится одним из нас, – тяжёлый, глухой голос председателя вполз в немоту стен, заставляя Сергея начать соображать. Впрочем, соображать его заставила старуха, которая, что-то напевая, протирала стол. – У каждого своя степень падения, – продолжал старший. – Одни подписывают бессознательно, другие по неверию или своими поступками. Не подозревая того.

– Это… как? – выдавил Сергей.

– К примеру, песней… – уже повеселев, бодро парировал тот. – Помните, «кто кому в постели нужен, это секшн революшн…». Ах, какие слова! Какие слова! Думаю, вы понимаете, что просто так они в голову придти не могут. Требуется наша возмездная, – он ухмыльнулся, – помощь. А на бумажке, что на вечном хранении, вместо подписи – песня. Такие «революционеры» – наши ребята по бестолковости. Никакой особой ценности, так, солдатня. Кстати, что с ним?

– Готов, почти готов, ваша честь! – раздались голоса.

– А вот те, что осознанно делают это, так сказать, приходят к нам по родству душ, те другое дело. Хотя какие у нас души! – председатель захохотал. – Становясь с нами, и они гонят её прочь. Иногда душа просто так не уходит. Всё тянет к нему руки. Даже плачет. Тогда приходится помогать, – тяжелый вздох не вязался с презрительной гримасой и чуть поднятыми бровями на его лице. – Правда, при таком варианте что-то теряется, человек не совсем сливается с нами. Становится как бы слегка ущербным, неполноценным, что ли, – и кивнув на место, где только что сидел муж Хельмы, добавил: – Как этот. Но в нашем полку всем находится место. А есть и особо ценные экземпляры, превосходящие вас ещё там, на земле. Говорят, у них и души-то нет. Не видел, чтоб здесь они гнали кого-то. Некого. И договор подписываем не мы с ними, а они с нами, диктуя свои условия. Но ни слова о душе и там нет. Видимо, и впрямь это исчадия бездны мира, принявшие облик людской! Непостижимая, но великая участь! Непостижимая в высоте целей, великая в степени содрогания человечества от одного только движения мыслей их. Скоро уж век как радуют нас. – Он замолк. Несколько секунд прошли в полной тишине. – Вот кто исходит от самого, наполняясь его мерцанием, заражая людей жаждой величия и признания! Пополняя окружение моё! – слова гулко отозвались под сводами. – Они и есть проводники недоступной истины смысла вашего существования! Камни, спасительно брошенные вам для священной башни знания и свободы! Не древа уже, а башни! И мы становимся подвластны ему. И уже мы солдаты и служители гордой воли его! Великая в своём ужасе честь для нас! – При этих словах старший поднялся, вытер со лба пот и некоторое время стоял, молча устремив отрешённый взгляд вверх. Никто не смел даже шелохнуться. Наконец он медленно опустился в кресло.

Прошло несколько минут. Подавленность присутствующих постепенно сошла на нет. Балахоны тихо исчезли в глубине свода. Оглядев остальных, Сергей понял, что уже адекватно, если такое определение было уместно, оценивает обстановку, и тут же поймал на себе пристальный взгляд. Председатель не моргая смотрел на него, барабаня по столу пальцами левой руки.

«Геккон! Тот самый геккон! Только чёрный», – вспомнил Сергей, видя почему-то снова ощетинившуюся ящерицу.

– Не могу понять, понять тебя изнутри, – глухо пробормотал тот. – Но ладно, потом… терпит. Так что? Теперь главное, – переведя глаза на привязанного к стулу мужчину, прохрипел главный, остальные замерли. – Кто-нибудь сомневается, что мы должны исполнить обязательства, даже если клиент нарушил договор? – угрожающий тон не давал никому расслабиться.

– Так написано в книге Летавра, – тихо заметил советник слева. Все закивали.

– Даже если ему удалось исчезнуть больше чем на сто лет? – Все снова закивали. – Тогда начинайте бридж! Наш бридж! – Мантия грузно отвалилась на спинку стула. Сергей вздрогнул. Роберт достал карты. Не торопясь и что-то мурлыча себе под нос, начал раскидывать их всем, кроме Сергея.

– Что там по договору? Что мы ему обещали?

Человек снова развернул лист бумаги:

– Золото, ваша честь. Очень много золота.

– И получит его всё! – старший захохотал. Все заулыбались, почувствовав разрядку. – Что я придумал! – ухмыльнулся председатель, беря карты. Остальные последовали его примеру. – Помните Лумумбу?

– Как же, как же, – раздались голоса.

– Борец за свободу Африки, – бросил Роберт, глядя на своего знакомого. Сергей с недоумением посмотрел на него. Вдруг предчувствие, что он должен что-то сделать, предпринять именно в эту минуту, заставило его резко встать.

– А ему? Его услышать! Вы не хотите? – отчаянно громко сказал он, показывая на стул у чернеющей бездны. – Или здесь права только у вас? – Сергей уже почти кричал.

– Услышать? Обязательно услышим, – ухмыльнулся главный. – Да вы присядьте, присядьте. Хотя для вас не это сегодня главное.

Молодой человек обессиленно опустился на стул.

– А как его убили? Борца за свободу. Кто помнит? – спокойно продолжил тот.

– Растворили в ванне с серной кислотой. Он просто исчез. Ничего не осталось, – разведя руками, вставил мужчина с красным платком.

– Чтобы паломничества не было, – поправил сидящий слева.

– Верно. Но вы забыли… а впрочем, откуда вам это знать! – Старший снова захохотал. – Золото! Ни с чем на земле оно не вступает в реакцию! Не окисляется и не темнеет. Его ни в чём нельзя растворить.

– За то и ценят! – заулыбавшись, вставил Роберт, вновь почему-то глянув на Сергея.

– Ни в чём! Кроме одной жидкости, – словно не заметив реплики, продолжал человек с седым ёжиком на голове. – Концентрированная серная кислота.

– Нильс Бор растворил в ней свою нобелевскую золотую медаль и, спокойно пройдя немецкую таможню, увез в Америку! А там восстановил обратно, из кислоты, – неожиданно удивляясь самому себе, выпалил Сергей. Все повернулись к нему.

– Вот! Вот что значит образование! – захохотал человек в стальной накидке. – Не то что вы – недоучки босоногие! Кем бы и где вы были, если бы не это! – Он ткнул пальцем в развёрнутый лист договора. – Жажда, вот что делает из них, – он кивнул в сторону Сергея, – звёзд экрана, власти, сцены! Славы! Желательно с золотым отливом! Они до сих пор грызут запретный плод, рвут его из рук Евы. А ведь все, что должны сделать на земле, написано в одной книге. Но никто не читает её.

– Обижаете, ваша честь, – неуверенно возразил сидящий слева. – Я тоже кое-что могу привести из истории металла. За который гибнут люди…

– Да ладно, – тот махнул рукой. – Наслушался опер.

– Ваша честь, выпало опять вам, – радостно подал голос Роберт.

– Ну что ж, – тот сделал паузу. Все затихли.

– Так вот, – прорычал председатель, – Он получит сполна обещанное нами. Я растворил в кислоте всё золото мира! – Старший вскинул обе руки в направлении жертвы. Сергей повернул голову. Зал вспыхнул, тёмная бездна за спиной несчастного посветлела, и перед ними открылась панорама гигантского озера со свинцовой гладью. Покрытые снегом вершины окрестных гор, слабо мерцая, отражались в ней, слегка покачиваясь. – Этот получит его сполна! Он растворится в нем! Нет! Он станет с ним единым целым!

Страшный хохот снова наполнил эхом своды зала.

– Забирай! – уже заорал человек в стальной накидке, и вдруг холодный ветер наполнил пространство над ними. Одежда на приговорённом от его порывов зашевелилась. Он в отчаянии задергал губами, стараясь что-то сказать. Глаза наполнились ужасом.

– Вы же обещали! – закричал Сергей.

Ветер, словно засасывая в себя обреченного, перешёл в ураган, который, усиливаясь и, казалось, со злостью начал обрывать с несчастного куски одежды. Неожиданно ремни лопнули, пластырь сорвало со рта.

– А-а-а-а-а-а-а! – закричал человек. Стул резко качнулся, опрокинулся и понёсся, подхваченный мощным вихрем, прочь от них. Сделав невероятный зигзаг над озером, он со всей силы ударился об его поверхность. Уже из глубины, сквозь шипение пузырей, они услышали затухающие крики.

Когда круги на стальной глади исчезли, панорама медленно потускнела, и каменная стена, как и три другие, медленно проступая, заняла свое место.

– Вот и его мы услышали. Я всегда держу слово.

Сергей не понимал смысла сказанного. Его колотило.

Определить, сколько прошло времени, было невозможно. Потрясение оказалось столь велико, что на подобный вопрос у него был бы один ответ – вечность.

– А я знаю, что мучает вас, – кто-то тронул его за плечо. Сергей вздрогнул. Рядом, на том самом стуле, где ещё недавно находился муж Хельмы, сидел вполоборота к нему человек с красным платком в нагрудном кармане пиджака, тот, что, задавая ему нелепые вопросы на теплоходе, сразу исчезал, словно растворяясь в небытии. Сергей, всё ещё находясь в прострации, отвёл отсутствующий взгляд. – Вы ждёте не дождётесь урока игры в бридж. Иначе как вы попадете на стену в галерее? – И, довольный своей догадливостью, как ему казалось, расплылся в неприятной улыбке. – Роберт, раздайте карты ещё раз, – обратился он к соседу напротив. Сергей заметил, что посуды уже не было. Лишь бокалы по-прежнему стояли против каждого из них.

– Конечно.

Карты кинули на четверых. И только тут Сергей обратил внимание на человека, который с самого начала сидел справа от председателя, в одном ряду с ним и всё это время не проронил ни слова. Он и сейчас не участвовал в игре. Голова его была опущена так низко, что свисающие волосы не давали никакой возможности рассмотреть лицо. Неподвижная поза подчеркнуто исключала его из участия в действе. Он был как бы вне события. Даже после всего, что случилось, человек оставался неподвижным.

– А ему? – выдавил Сергей, кивнув в сторону странного типа.

– Ему? Что вы! Нельзя. Он здесь для другого, – прошипел красный платок, почему-то с ненавистью глядя на незнакомца.

– А кто он?

– Можно, ваша честь? – Тот, что в очках, повернул голову к старшему. – Наши гости обычно уже не могут ничего рассказать. Никому, – добавил он, указав на Сергея. Председатель, чуть помедлив, кивнул. Красное и синее стёкла повернулись к нему.

– Это последний мужчина.

– Кто? – Сергей опешил.

– Последний мужчина. Вы не ослышались.

– А для чего…

– Узнаете после игры, – перебил его говоривший.

– Я не собираюсь с вами играть!

– Ну, тут уж мнения мерзкого человеческого никто и не спрашивает! – раздался рык. – Погасить жертвенный костёр и остаться там? – Старший ткнул перстнем в сторону двери. – Не слишком ли много для такой твари, как человек? – Глаза его налились кровью. – Или туда, – он бросил взгляд на стену, – или на его место, – стул соседа, на который присел мужчина с красным платком, вдруг задрожал. Тот, резко вскочив и сделав шаг назад, замер.