Текст книги "Русские обители Афона и Элладская Церковь в XX веке"

11. СВЯТО-АНДРЕЕВСКИЙ СКИТ

Также были опубликованы несколько писем иеросхимонаха к Первоиерарху Русской Православной Церкви за границей митрополиту Антонию (Храповицкому) и ответных писем Владыки, с которым о. Феодосий переписывался по поводу разделений на Афоне, вызванных введением нового стиля в Константинопольском Патриархате. В одном из ответных писем в феврале-марте 1930 г. митр. Антоний писал иеросхимонаху Феодосию: «Патр. Фотий желает, чтоб его считали консерватором. Мне писали о нем, что он лучший из современных иерархов в Царьграде… Ваш Патриарх как будто подается вправо под влиянием событий, и Вам можно значительно успокоиться. Если Русь освободится от большевиков, то и разговор о новом стиле окончится»⁵⁰. На Каруле о. Феодосий прожил до самой кончины, последовавшей 2 октября 1937 г.

До своего переезда в начале 1930-х гг. в Югославию духовником Свято-Пантелеимоновского монастыря служил схиархимандрит Кирик, известный своей длительной борьбой с имяславием. Как опытного старца, по совету митрополита Антония (Храповицкого), Сербский Патриарх Варнава вызвал его в качестве духовника для всего православного духовенства Югославии⁵¹. Насельником Свято-Пантелеимоновского монастыря был и друг преподобного Силуана иеросхимонах Кассиан (Корепанов), прибывший на Афон из Оптиной пустыни. В 1934 г. он временно покинул Святую Гору и с начала 1936 г. был духовником монашеского братства прп. Иова Почаевского в Ладомировой, обслуживая также православные словацкие и русинские приходы вблизи обители. 29 апреля 1936 г. митрополит Антоний (Храповицкий) так писал о нем сербскому епископу Мукачевско-Пряшевскому Дамаскину: «Мне было отрадно читать в Вашем письме от 21 апреля о том благоволении, которое стяжал у Вас иеросхимонах Кассиан, и я очень сожалею, что не могу сразу исполнить пожелание Вашего Преосвященства о предоставлении ему канонического отпуска: дело в том, что он не состоит в моем непосредственном ведении, а входит в состав клира Преосвященного Архиепископа Виталия [основателя братства прп. Иова Почаевского], которому я одновременно с сим пересылаю Ваше письмо»⁵². В 1940 г. иеросхимонах Кассиан вернулся на Афон, где и умер. 4 февраля 1940 г. скончался любимый братией настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря (исполнявший эту должность с 1905 г.) 87-летний старец архимандрит Мисаил (в миру Михаил Сопегин), его преемником стал архимандрит Иустин⁵³.

Дореволюционный настоятель Свято-Андреевского скита игумен Иероним скончался в 1922 г. и на его место настоятеля заступил архимандрит Митрофан, который скончался в 1949 г. Посещавший в 1930-е гг. скит русский эмигрантский писатель Владимир Маевский так охарактеризовал отца Митрофана: «Этот спокойный и вдумчивый инок, с лицом аскета, сразу произвел на меня неизгладимое впечатление как всем своим внешним видом, так и глубоким внутренним содержанием, обнаруженным почти с первых же фраз нашей первой беседы. Игумен Митрофан – типичный монах аскетического склада, могущий служить отличной моделью для хорошего художника, он высок ростом, а вместе с тем худощав и сух, что, несомненно, является следствием его воздержанной и постнической жизни. У него такое же аскетическое, вполне гармонирующее со всею его фигурой сухощавое лицо, которое озаряют два умных, проницательных, но немного болезненных глаза. Отец Митрофан прекрасно духовно начитан и обладает редкою способностью понимать самые отвлеченные богословские сочинения. В то же время он является иноком высокой и строгой жизни. Строгий к себе и снисходительно терпеливый ко всем окружающим, этот игумен при первом впечатлении, пожалуй, может показаться даже несколько суховатым. Но при дальнейшем знакомстве – он положительно очаровывает своею сердечностью, простотою и отеческой заботливостью».

В те годы скит еще представлял собой уголок России. В архондарике (монастырской гостинице) по стенам висели портреты русских царей, иерархов и выдающихся людей. Быт сохранялся по-прежнему русский, и В. Маевскому показалось, что он находится в монастырской гостинице где-нибудь в Троице-Сергиевой или Почаевской Лавре. Такую же высокую оценку гостеприимству архимандрита Митрофана дал бенедиктинский монах – бельгиец о. Феодор, прибывший на Афон с целью ознакомления с опытом русского монашества. Он провел в 1927 г. три месяца на Афоне: большую часть времени в Свято-Андреевском скиту⁵⁴.

Одной из причин быстрого сокращения числа монахов были значительные материальные затруднения, иногда настоящий голод. В начале 1920-х гг. афонские обители лишились всех своих подворий в России (банковские счета были конфискованы еще раньше), а в 1924 г. Свято-Пантелеимоновский монастырь утратил метохи (земельные владения) в Греции, отобранные правительством для размещения беженцев-греков из турецкой Малой Азии, в частности Каламарейский метох с храмом пророка Илии и монастырской мельницей, где ранее нес послушание преподобный Силуан Афонский. В 1922 г. греческие власти национализировали и снабжавший монахов продовольствием метох Нузлы Свято-Андреевского скита в Кавале, заселив его беженцами из Турции.

О бедственном продовольственном положении свидетельствует «Воззвание о помощи русским келлиям и пустынникам Афона», которое 2 октября 1932 г. написало «Братство русских обителей (келлий) во имя Царицы Небесной» (это братство особенно активно боролось за сохранение прав монахов-негреков на Афоне и поэтому к концу 1930-х гг. под давлением властей было вынуждено временно прекратить свое существование). В 1932 г. был создан Комитет помощи русским афонским инокам, в создании и деятельности которого активное участие принимал управлявший русскими приходами в Болгарии епископ Богучарский Серафим (Соболев). В своих проповедях Владыка неустанно призывал прихожан делать пожертвования на святое дело спасения голодавших монахов. Лишь поддержка русских эмигрантов (большей частью также нуждавшихся) спасла Свято-Пантелеимоновский монастырь и другие обители от запустения⁵⁵.

Наряду с продовольственными трудностями продолжалось давление на русские обители со стороны греков. В августе 1931 г. настоятель келии св. Иоанна Златоуста на Афоне иеросхимонах Варсонофий с братией обратился к Первоиерарху Русской Православной Церкви за границей митрополиту Антонию с просьбой возбудить перед обществом вопрос о защите на Афоне русского, сербского, болгарского и румынского монашества от греческого насилия. В это же время и Свято-Пантелеимоновский монастырь получил строгое послание Вселенского Патриарха с угрозой строго покарать братию за то, что она не вводит у себя «Новый канонизм» (устав), якобы притесняет иноков-греков в обители и упорствует в нежелании принять греческое подданство. Владыка Антоний обратился к Сербскому Патриарху Варнаве с просьбой выступить в защиту русских иноков, что вскоре и было сделано.

Одновременно митрополит Антоний написал представителю Нансеновской организации помощи беженцам в Греции Котельникову, а тот в свою очередь в Греческий МИД, но там отрицали притеснения русских иноков. В связи с сохранением тяжелой ситуации 7 октября 1931 г. Архиерейский Синод РПЦЗ постановил просить митрополита Антония продолжать помощь инокам. В следующем году, как уже отмечалось, был создан Комитет помощи русским афонским инокам⁵⁶.

По своим политическим взглядам значительная часть русских афонитов была монархистами. Так, в частности, 1 сентября 1926 г. последовало обращение от насельников 15 малых русских обителей Афона к предстоящему в этом году Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви за границей: «Православной Церковью со времен Апостольских установлено, чтобы на всех общественных Богослужениях возносить моления за Царя. Так веками велось на Руси и Афоне, в русских обителях, больших, средних и малых, до печального дня 2 марта 1917 года, когда Император Николай Александрович снял с себя Царскую власть и стал русским гражданином, с того времени русская Церковь молчит при молитвах о своем Царе. На Афоне у нас сделалось большое замешательство и разногласие в поминовении при Богослужении Царствующего Дома. Глас Матери Св. Церкви, повелевающий молиться едиными усты и единым сердцем, стал гласом вопиющего в пустыне о сравнении холмов и дебрей, потому что каждый пошел своею стезею и молчание зловеще для нас, афонцев, и для Матушки России. Всенародная молитва за Помазанника Божия есть источник государственного благополучия. И вот, с тех пор, как Русская Св. Церковь замолчала, не стала молиться за своего Царя, то уже почти девять лет Россия, обуреваемая небывалыми ужасными бедствиями и церковное моление там немыслимо, так как не только молитва, но и всякое слово о Царе карается смертью. Посему мы, святогорцы, смиреннейше просим Священный Собор Иерархов, возглавляемый Его Высокопреосвященством, Митрополитом Киевским и Галицким Антонием – благословить и разрешить нам поминать на общих церковных молитвах на ектиниях по основным русским законам прямого и законного наследника Русского престола Великого Князя Кирилла Владимировича, принимая Его Царский манифест от 31 августа 1924 года, и весь Царствующий Дом.

Предоставляя Высокопреосвященному вниманию Вашему, Боголюбивые Архипастыри, на все наши вышеизложенные соображения, горячо и убедительно умоляем Вас, на предстоящем в 1926 году Соборе, благословить всенародно совершать при Богослужениях о законном нашем Государе и тем удовлетворить справедливое желание Православных верноподданных иноков-святогорцев и всех русских людей, снять с измученных душ глубочайшую скорбь и прекратить тем злорадное торжество над нами многочисленных врагов Православной Церкви и законного Русского Царя. Засим просим Ваших Архипастырских Св. Молитв и благословение Вашего Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейших Владык и Архипастырей Смиренно послушники». Под обращением стояли подписи 15 настоятелей русских обителей с приложением печатей: обители Вознесения Господня, Богословской обители, Свято-Троицкой обители, обители Иселлии, обители св. Иоанна Златоуста (Иверской), обители Благовещения Пресвятой Богородицы, обители св. Саввы, обители св. Николая, обители Покрова Пресвятой Богородицы, обители св. великомученика Георгия, обители Преображения Господня, обители св. Георгия, обители прп. Евфимия, обители Рождества Пресвятой Богородицы и обители прп. Онуфрия⁵⁷. Однако Русская Православная Церковь за границей лишь в начале 1930-х гг. признала великого князя Кирилла Владимировича наследником Российского престола.

12. СВЯТО-АНДРЕЕВСКИЙ СКИТ

8 октября 1930 г. настоятель келлии св. Иоанна Златоуста иеромонах Симеон с братией написали известному казачьему генерал-лейтенанту П.Н. Краснову: «Ныне наступает серьезный момент спасения России, и сатанинская власть на краю падения и погибели. Поэтому всякий русский человек, а тем более генерал, называющий себя монархистом, должен оставить всякие предвзятости и партийности и разумно стремиться к законному всеобщему объединению вокруг законного престолонаследника Кирилла Владимировича, которого Сам Бог выдвигает и подает ему счастье быть Царем на Всероссийском Престоле»⁵⁸.

13. ИНТЕРЬЕР СОБОРА СВ. АП. АНДРЕЯ ПЕРВОЗВАННОГО В СВЯТО-АНДРЕЕВСКОМ СКИТУ

Несмотря на пребывание в юрисдикции Константинопольского Патриарха, русские обители Святой Горы сохраняли тесную связь с Русской Православной Церковью за границей. Когда в начале 1940 г., при диктатуре И. Метаксаса, греческое правительство категорически потребовало от русских монахов на Афоне признания «Нового канонизма» (устава), избранный 31 января этого года настоятелем Свято-Пантелеимоновского монастыря архимандрит Иустин обратился 20 февраля за советом к Первоиерарху Русской Православной Церкви за границей митрополиту Анастасию (Грибановскому). Только рекомендация Владыки, выраженная в письме от 20 апреля, привела к тому, что монастырь в мае 1940 г. согласился исполнять предписания «Нового канонизма», в качестве существующего государственного законоположения, но представители обители под уставом все же не подписались. 21 мая архимандрит Иустин с братией в письме выразили благодарность митрополиту Анастасию за его отзыв⁵⁹.

В 1920–30-е гг. быстро сокращалось количество не только русских, но и других негреческих монахов на Святой Горе. В 1914 г. в болгарском монастыре Зограф было 182 насельника, а в 1938 г. – 37, в сербском монастыре Хиландар – соответственно 115 и 45, в крупнейшем румынском скиту св. Иоанна Предтечи – 91 и 38. Всего в 1938 г. на Афоне проживало около 4 тыс. монахов⁶⁰.

Начавшиеся в 1920-е гг. переговоры о судьбе Хиландара между югославским и греческим правительствами продолжались безрезультатно до осени 1940 г. После нападения Италии на Грецию та пошла на определенные уступки в переговорах (в связи с заинтересованностью в поддержке Югославии), которые в основном касались увеличения числа насельников монастыря. В конце марта 1941 г. стороны подписали соответствующий договор, но он никогда не был ратифицирован, так как вскоре Югославия и Греция были разгромлены и оккупированы⁶¹.

Следует также упомянуть, что румынские афониты категорически отвергли проведенную в 1924 г. в Румынской Православной Церкви календарную реформу. В 1926 г. иеромонах Арсений (Котеа) отправил с Афона на родину письмо, в котором «всем благочестиво верующим румынам заповедывалось следовать обычаю Восточной Церкви и избегать григорианского календаря». Вскоре отец Арсений посетил Румынию, а затем издал три книги с осуждением календарной реформы. Русские монахи-святогорцы с помощью писем, воззваний и личных посещений также призывали верующих в Румынии к борьбе с новым стилем, советуя им не переходить на него «даже если их будут убивать или сжигать заживо»⁶².

В 1930 г. на Афоне произошел острый конфликт, о котором был уведомлен Первоиерарх РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий): «…в Молдаванский скит приехал из Румынии, командированный патр. Мироном, скитский иеромон. Симеон, лет пятидесяти от роду, для пропаганды на Афоне нового стиля. Он привез с собой много денег и обещал высылать подарки и натурой из Румынии. Он привез также из Румынии и адвоката, заручившись согласием из Афона вести дело о возврате метоха на острове Тассо. Скитяне приняли его с честью, обещали собрать собор и говорить на соборе о принятии нового стиля, но устроили ему ловушку. Зазвали в залу, остригли ему бороду и косу, взяли деньги, привезенные для пропаганды, сняли рясу, одели ему пиджак и шляпу и выгнали за порчу. Он обратился в Карею к полиции, но те ответили, что это не входит в круг их обязанностей. На том пропаганда нового стиля на Афоне и закончилась. Это уже вторая проделка румын. Первый раз было получено послание патриарха с предложением перейти на новый стиль. Скитяне, получив это послание, отслужили торжественное всенощное бдение, на другой день – литургию с молебном, после которого провозгласили анафему патриарху, составили об этом грамоту, которую и препроводили ему»⁶³.

На начало Второй мировой войны афонские монахи всех национальностей ответили тем, что 22 марта 1940 г., впервые за несколько столетий, провели ночное моление о восстановлении мира, а после него крестный ход. К нападению фашистской Италии на Грецию многие насельники Святой Горы отнеслись с возмущением. Так, известный афонский старец иеромонах Герасим (Менагиас) в письме старцу Феодосию из Свято-Павловского монастыря от 26 ноября 1940 г. называл итальянцев трусами и тряпками, а в другом письме выражал свою боль из-за жертв несчастной Кефалонии.

14. ПОЗОЛОТНАЯ МАСТЕРСКАЯ СВЯТО-АНДРЕЕВСКОГО СКИТА. 1913 г.

Один из русских монахов Святой Горы Афон в своем письме горячо приветствовал успехи греческой армии в боях с итальянцами в январе 1941 г.: «За чудом Финляндии⁶⁴ последовало еще большее чудо Греции. У нас в монастыре война мало ощущается, только новости, которые мы получаем, заставляют нас еще больше удивляться. Единство греческого народа – прежде всего религиозное единство, единство с Христом. Без желания чего-либо для себя, без стремления к захвату чужих земель народ Греции знает, что с начала военных действий Бог защищал и в дальнейшем будет защищать его. Я хотел бы сказать и большее: Православие получило большой урок. Я читал письма с фронта, которые все пронизаны одной мыслью: защита, даваемая нам свыше, – защита Матери Божией, празднование которой произошло после торпедной атаки у острова Тинос. Чудо Греции – это чудо божественного присутствия, и это божественное присутствие, которое узнал народ, теперь стало реальным событием его жизни»⁶⁵.

15. ЖИВОПИСНАЯ МАСТЕРСКАЯ СВЯТО-АНДРЕЕВСКОГО СКИТА. 1913 г.

Вскоре после нападения на Грецию германские войска оккупировали Афон, при этом вместо греческого был назначен немецкий комендант Святой Горы. Интересно отметить, что уже 25 апреля 1941 г. проживавший в захваченной немцами Варшаве православный грузинский профессор-архимандрит Григорий (Перадзе) написал в Рейхсминистерство церковных дел докладную записку об организации церковной жизни на Афоне. Отец Григорий предложил послать на Святую Гору дружественного германским властям православного монаха в сане архимандрита, который бы играл роль посредника между немецкой администрацией и Кинотом, причем предложил в этом качестве свою кандидатуру. Архимандрит Григорий также предостерег от попыток итальянцев ослабить Греческую Православную Церковь в пользу Ватикана и написал о необходимости спасения гибнущих старинных рукописей в бывшем грузинском монастыре Ивирон.

Хотя ходатайство отца Григория поддержал Кавказский комитет в Берлине, указавший, что тот знает греческий язык, находится в юрисдикции Константинопольского Патриарха и дружественен Германии, Рейхсминистерство иностранных дел 3 мая написало негативный отзыв о докладной записке архимандрита, и она была отвергнута (позднее архимандрит Григорий погиб от рук нацистов и был прославлен в лике святых Польской Православной Церковью)⁶⁶.

В первые месяцы оккупации Греции, в 1941 г. Священный Кинот направил германскому руководству и лично Гитлеру письмо с просьбой сохранить монастыри от разрушения. В этом, переведенном на немецкий язык отцом Герасимом (Менагиасом), письме члены Кинота просили рейхсканцлера не причинять вреда Святой Горе, подчеркивая уникальность монашеской жизни на древнем Афоне и «мирную жизнь в молитвах и постах» обитающих там отшельников. При этом отношение отца Герасима к немцам было негативным и, по свидетельству других афонитов, характеризовалось словами: «Низпосла стрелы, и разгна [их], и молнии оумножи, и смяте [их]»⁶⁷.

Вскоре после отправки письма Гитлеру на Афон прибыла группа немецких офицеров. Поскольку русский иеромонах Софроний (Сахаров) хорошо знал немецкий язык, его попросили сопровождать этих офицеров и убедить их в необходимости сохранить Святую Гору. Один из афонитов позднее писал: «Своей образованностью, воспитанием и скромностью отец Софроний так поразил немцев, что рапорт, который они подали в ставку Гитлера после посещения Афона, был самым благожелательным. Ответ ставки также был положительным. В результате ни один из монастырей Афона во время оккупации не пострадал и не лишился своего самоуправления. Более того, немецкий гарнизон перекрыл доступ на Афон всем мирянам»⁶⁸. Позднее этот случай был использован для ложного обвинения отца Софрония в сотрудничестве с оккупантами.

Возможно, в ходе упомянутой поездки, в августе-сентябре 1941 г. была проведена немецкая научная экспедиция на Святую Гору, результаты которой оказались опубликованы в виде книги «Монашеская страна Афон», изданной в сентябре 1943 г. штабом управления при рейхсминистре Альфреде Розенберге⁶⁹.

Германское руководство гарантировало афонским монастырям сохранение прежней автономии и правил управления жизнью обителей, но оставило немецкого губернатора Святой Горы. Эту должность весь период оккупации занимал ученый-византолог Дёльге, преподававший после окончания войны в Мюнхенском университете. Кроме того, на Афонском полуострове были размещены караульные посты германской армии, один из них, в частности, находился на берегу, рядом с румынским скитом св. Иоанна Предтечи. Военнослужащие этих постов подчинялись старшей полевой комендатуре № 395.

В июне 1942 г. по случаю посещения Афона представителем германского новостного агентства ДНБ Священный Кинот на своем заседании от имени 3200 афонских монахов вынес резолюцию, переданную в ДНБ для публикации: «Синод св. Общин на св. горе Афон наисердечно благодарит немецкие оккупационные власти в Греции за защиту и признание прежних прав св. Общин, которым немецкие власти всячески помогали. С большим удивлением следили мы за мужественной борьбой немецкой армии и ее союзников за освобождение России от безбожного большевизма. Всюду, куда входят немецкие войска, восстанавливается религиозная жизнь, и церковные колокола начинают опять звонить. Германия и ее союзники взяли на себя защиту христианства. По словам Спасителя, безбожный антихрист никогда не победит и священная Община на святой горе Афонской с уверенностью ожидает победы защитника христианства – немецкого Рейха и союзников. Она молится, да благословит Господь победоносное оружие Вождя Рейха, и шлет верующим в Восточные области наисердечные поздравления и наиискреннейшие пожелания добра»⁷⁰.

Однако затем позиция Кинота изменилась. Осенью 1943 г. германский МИД безуспешно попытался организовать осуждение афонскими монастырями избрания Московским Патриархом Владыки Сергия (Страгородского). С этой целью на Святую Гору прислали резолюцию Венской конференции архиереев РПЦЗ от 21–27 октября 1943 г., но желаемого результата нацисты так и не добились. Референт МИД Колреп в своей записке от 31 марта 1944 г. отмечал, что позиция монашеской республики на горе Афон в этом вопросе остается неопределенной; хотя монахи давно имеют Венскую резолюцию, но до сих пор не отозвались на нее⁷¹. 20 июня 1944 г. находившийся на оккупированной территории СССР Первоиерарх Белорусской Православной Церкви митрополит Минский Пантелеимон (Рожновский) отправил Киноту Святой Горы письмо, в котором призывал «выступить единым фронтом народов Европы против безбожного большевизма», однако ответа не получил⁷².

16. ЦЕРКОВЬ СВ. ВМЦ. ВАРВАРЫ СВЯТО-АНДРЕЕВСКОГО СКИТА. 1913 г.

Почти весь период оккупации афониты страдали из-за острого недостатка питания. Многие старцы Святой Горы – никогда не запасавшие муки и всегда жившие в добровольных лишениях отшельники – теперь лишились даже своего обычного скудного хлеба. Об этом свидетельствует сохранившаяся переписка иеромонаха Герасима (Менагиаса) с администратором отдела продовольствия в Карее старцем Феодосием⁷³.

Положение несколько изменилось к лучшему в 1943 г., в результате усилий Болгарской, Румынской и Зарубежной Русской Церквей, оказавших давление на немецкую военную администрацию. Германский консул в Салониках в своем сообщении в МИД от 8 декабря 1943 г. отмечал, что «военное управление в этом году особенно старалось об удовлетворительном обеспечении горы Афон». Производимые монашеской республикой древесина, лесные орехи и оливковое масло обменивались на пшеницу и другие продукты остальной Македонии. В результате монастыри получили 150 тыс. оков пшеницы и 60 тыс. оков бобов и овощей, что достаточно для пропитания составляющего 4,5 тыс. человек населения Афона; правда, существует разница в питании насельников богатых и бедных монастырей. Русский Свято-Пантелеимоновский монастырь не только выменивал продукты на древесину, но и получил в сентябре 1943 г. в помощь от румынского правительства 20 тонн рисовой муки. Болгарские же монастыри получали продовольственную помощь от правительства своей страны.

17. БРАТСКАЯ ТРАПЕЗНАЯ С ЦЕРКОВЬЮ ПРЕСВЯТОЙ ТРОИЦЫ СВЯТО-АНДРЕЕВСКОГО СКИТА. 1913 г.

Консул отмечал, что монастыри в целом обеспечены на зиму продуктами, и военная администрация через афонского губернатора быстро откликается на нужды общины и помогает в случае необходимости. По словам консула, германское посольство в Греции также постоянно наблюдало за делами Афона и обеспечивало соответствующую поддержку при проведении корабельных конвоев на Святую Гору⁷⁴.

Сообщение консула существенно дополняет докладная записка немецкой краевой комендатуры Лангандас от 10 декабря 1943 г. о положении в губернии Афон. В ней говорилось, что крупные монастыри в целом имеют достаточно продовольствия на зиму, при этом хуже обеспечены греческие обители Ставроникита, Пантократор, Эсфигмен и самый большой русский Свято-Пантелеимоновский монастырь, имевший 255 насельников. В существенной помощи нуждались лишь келлиотские поселения: Каруля, Катунакия, Малое Святой Анны и Святого Василия в юго-западной части Афона. Там проживают 160 монахов, для пропитания которых требуется 8–10 тонн пшеницы. Продовольствие им будет отправлено в качестве рождественского подарка, вероятно, на интендантском судне группы армий «Е» в порт Святой Анны, где продукты передадут известному своей надежностью доверенному лицу – иеромонаху Герасиму (Менагиасу).

Продовольственная помощь афонским монастырям продолжалась и в дальнейшем. Так, согласно сообщению германского МИД от 8 февраля 1944 г., Болгарский Красный Крест при поддержке немецкого посольства в Софии отправил нуждающимся монахам на Афон 7,5 тонны пшеницы, одну тонну бобов, 600 кг муки, 230 кг сахара, 230 кг риса, 200 кг сыра, 30 кг соды, 20 одеял, 10 комплектов носков и рубах, 10 пар обуви. Этот груз был отправлен на корабле в сопровождении священнослужителей, а немецкое посольство позаботилось, чтобы транспорт не встретил препятствий со стороны греческих ведомств⁷⁵.

Накопленные на Афоне за много веков церковные ценности в годы войны в основном сохранились. В числе немногих исключений был случай передачи болгарскими монахами старинных книг из Зографа болгарским солдатам для дальнейшего вывоза в Болгарию. По этому поводу в 1980-е гг. проходили переговоры между правительствами Греции и Болгарии о возвращении вывезенных книг на Святую Гору. Осенью 1944 г. немецкие оккупанты планировали вывезти церковные ценности с Афона в Германию, но не успели в связи с быстрым отступлением из Греции⁷⁶.

Следует отметить, что весной 1941 г. Болгария претендовала на то, чтобы вся территория Афона отошла к этой стране. Однако уже в июне этого года Синод Болгарской Православной Церкви обдумывал гарантирование экономических интересов монастыря св. Георгия Зограф «в том случае, если Афон останется вне границ Болгарии»⁷⁷. После того, как это произошло, Болгарский Синод постоянно интересовался ситуацией на Святой Горе. Так 16 декабря 1941 г. он решил просить свое Министерство иностранных и религиозных дел по дипломатическим каналам воспрепятствовать планируемой отмене автономии Афона и добиться допуска послушников-болгар в Зограф⁷⁸.

В дальнейшем пополнение братии монастыря стало возможным, но желающим для этого требовалось представить шесть документов: свидетельства об образовании, крещении, несудимости, удостоверения от приходского священника и руководства общины о честности и благонадежности, а также разрешение представительства немецких военных властей в Софии. Это, в частности, видно из переписки с различными инстанциями желающего стать послушником Зографа Михаила Цекова. В своем ходатайстве в Министерство иностранных и религиозных дел от 10 мая 1944 г. Цеков отмечал, что в монастыре св. Георгия и 11 болгарских келлиях «имеется большая нужда в новых монахах, так как греческое правительство запрещало рукополагать новых монахов-болгар и не пускало кандидатов из Болгарии»⁷⁹.

В 1943 г. в Зографе проживало 57 монахов и послушников (36 из Македонии и Северной Греции, 14 из Болгарии и 3 из Бессарабии). Вплоть до осени 1944 г. Болгарская Церковь постоянно оказывала Зографу материальную помощь, и его представители неоднократно ездили в Болгарию для получения и доставки продовольствия.

Единственный сербский монастырь на Святой Горе – основанный в 1199 г. Хиландар вызывал повышенное, в основном резко негативное, внимание германских органов власти. В 1942 г. они предполагали существование связи Московской Патриархии через Румынию, Венгрию и Хорватию с Белградом, а через него и с Хиландаром. По утверждению СД в этом монастыре имелся засекреченный резидентский пункт английской разведки, предоставлявший информацию в Лондон и Москву. Подразделениям СД было запрещено открыто действовать на Афоне, но в германской службе безопасности считали, что курьерами разведки являлись монахи, а их донесения шли через митрополита Иосифа, возглавлявшего Синод Сербской Православной Церкви в Белграде⁸⁰.

18. МЕТОХ СВЯТО-АНДРЕЕВСКОГО СКИТА ВБЛИЗИ Г. КАВАЛА. 1913 г.

Следует отметить, что митрополит Скопленский Иосиф активно помогал Хиландару еще в 1930-е гг., предоставил ему в качестве метоха монастырь Святого Архангела (в Македонии), когда Хиландар лишился метохов из-за их конфискации греческим государством. Старался Владыка Иосиф помочь Хиландару и в годы Второй мировой войны.

Осенью 1942 г. возникла угроза захвата болгарскими органами власти подворья Хиландара (с построенным в 1890 г. храмом св. Саввы и всем имуществом) в Салониках. В начале октября сербский министр образования обратился за помощью к немецким властям, ссылаясь на сообщение штаба управления при командующем войсками в Сербии о гарантировании фюрером церковной самостоятельности и неприкосновенности автономии Афона. 10 октября уполномоченный германского МИД в Сербии Бенцлер послал запрос начальству, которое в течение месяца согласовало свою позицию с шефом полиции безопасности и СД.

19. ПОДВОРЬЕ СВЯТО-АНДРЕЕВСКОГО СКИТА В ОДЕССЕ. 1913 г.

19 ноября 1942 г. последовал ответ МИД о том, что германским органам власти не следует включаться в данное дело, так как защита интересов Сербского Православия не целесообразна из-за пассивной позиции Православных Церквей в отношении нового европейского порядка. Уступка подворья болгарам, по мнению МИД, не затрагивала основные правила отношений с монашеской республикой на Афоне, а влияние монахов за пределами отведенной им территории наоборот представлялось нецелесообразным. Таким образом, немцы выразили свое полное согласие на передачу подворья Хиландара в Салониках «союзному государству»⁸¹.

В результате храм св. Саввы был закрыт, а здание подворья (в центре Салоник) передано болгарам. Правда, уже в декабре 1944 г., вскоре после изгнания немцев, подворье вернули Хиландару, церковь открыли, и там несколько лет попеременно служили афонские иеромонахи и русские священники, пока югославские власти не прислали из Белграда священника Войислава Гачиновича (в 1946 г. болгарские власти даже возместили ущерб, нанесенный храму)⁸².