Текст книги "Кладбище богов"

Очередной любопытствующий пришел не с пустыми руками. Владу принесли еду. Это было нечто, похожее на огромные соленые грибы, наваленные на деревянный круг. Прикоснуться к такому кушанью Влад не решился. Неизвестно, в какую сторону скрутит кишки от столь экзотического блюда.

Горизонт темнел, когда Влад понял, что его собираются куда-то везти. К клетке подогнали широкую повозку на огромных колесах. Там уже были навалены какие-то тюки, из одного торчала яркая упаковка детских подгузников. Следовало понимать, что черепашье племя вывозит из города трофеи, схватив первое, что приглянулось.

Чуть позже в повозку впрягли двух животных – это были приземистые, невероятно лохматые и толстоногие твари, которых Влад уже видел возле перевернутого грузовика «Магнит». От них несло чем-то терпким, и было видно, как в густой шерсти ползают насекомые.

Клетку вместе с пленником закинули на повозку, привязав к краю все той же толстой проволокой. Влад обратил внимание, что прутья немного раздвинулись. Вылезти было нельзя, зато появилась возможность избавиться от булыжников, уже превративших тело в сплошной ноющий синяк.

Темнело. Из палаточного лагеря выдвинулся целый караван – Влад насчитал восемь повозок. Люди-черепахи управляли ими с помощью веревок и тонких гибких шестов, которыми с силой тыкали мохнатым животным под хвост.

Некоторые ехали верхом на других странных животных, напоминавших помесь лошади и собаки. Влад всматривался в остальные повозки – он надеялся увидеть там кого-нибудь из товарищей, но видел только тюки и большие деревянные ящики.

Повозка шла на удивление ровно. Когда полностью стемнело, Владу удалось разгрести под собой относительно ровную площадку и уснуть.

На рассвете он проснулся от холода. Голова болела чуть поменьше, но все равно он чувствовал себя погано.

Караван двигался по пустынному предгорью. Дороги не было, колеса перекатывались по сухой ровной глине. Слева уходил в бесконечность горизонт, справа четверть неба закрывала горная стена, припудренная утренней дымкой.

Погонщик, услышав, что Влад зашевелился, кинул ему небольшой засаленный мешок. Внутри оказался какой-то жесткий сальный кусок, похожий на обгоревшую резину, и бутылка с водой. Обычная бутылка, круглая и пузатая.

Воду Влад выпил сразу, она пришлась очень кстати. А кусок долго разглядывал и щупал. Наконец, понял: это сушеное мясо. Правда, пахло от него так, словно оно несколько дней провалялось на помойке, а уж потом его высушили.

Влад призадумался. Ему нужны силы, а значит, обязательно надо есть. Отвратительный вид и запах его уже мало пугали. Гораздо хуже, что еда людей-черепах может оказаться для него ядом…

Впрочем, другой еды в ближайшее время не намечалось. А смерть от голода ничуть не приятнее смерти от отравления…

Влад решился – и откусил небольшой кусочек. Поборол приступ тошноты, протолкнул почти не разжеванный ломтик в себя, прислушался к ощущениям. Мясо легло в желудок достаточно спокойно, никакой бурной реакции не последовало. Он все же решил подождать немного, прежде чем возобновить эксперименты с питанием.

Час за часом ничего не происходило. Однажды Владу показалось, что он слышит голос Марго, но, сколько он ни прислушивался, это не повторилось. Иногда на горизонте появлялись силуэты невысоких построек. Караван старательно их объезжал.

Двигались без остановок, погонщики перекусывали прямо на ходу. Что касается сна, то он им словно и не требовался.

У Влада была куча свободного времени, и он мог использовать его только одним способом – думать.

Он размышлял, что шансы остаться в живых у него имеются. Иначе зачем было его куда-то везти. Еще он думал, что в конце пути его обязательно отдадут в хорошие руки, которые будут его лечить, кормить и изучать.

В самом деле, если бы такой черепахообразный монстр появился где-нибудь под Рязанью, его ведь не пустили бы на мясо? Отвезли бы в какой-нибудь институт, посадили в чистую комнату и поддерживали бы его жизнь.

Правда, в данном случае вместо института может оказаться нечто вроде зоопарка. Но и это не так плохо. Из зоопарка можно убежать. Если знать куда…

Потом вдруг Влада разобрал смех. Он смотрел в мощную спину погонщика и думал: «Покатай меня, большая черепаха!»

Влад даже коротко рассмеялся, не в силах сдержаться. Это было глупо и не к месту, но он ничего не мог с собой поделать. На него начали оборачиваться другие погонщики. Человеческий смех был новым звуком в безмолвном предгорье. До этого здесь царили только стук камешков под колесами, скрип повозок и всхрапывания лохматых животных. А еще перезвон блестящих цацек на одеждах.

Так прошел день. Ночью Влад несколько раз просыпался от болезненных ощущений, вертелся, пытаясь найти более удобное положение для сплошь израненного тела.

Самое интересное началось следующим утром.

* * *

За ночь они миновали пустынные места и выехали на широкую дорогу. Проснувшись, Влад неотрывно смотрел на городки и деревушки, проплывающие за бортом повозки. Все было окутано рассветным туманом, все выглядело волшебно и ирреально. Домики, крытые соломой, казались сказочными избушками. Сквозь деревья по левой стороне дороги просвечивала поверхность моря. Здесь оно было ясным, бирюзовым – как положено.

Чем выше вставало светило, тем оживленнее становилась дорога и селения по ее краям. Навстречу каравану двигались повозки, на улицах появлялись жители. Теперь смотрел не только Влад – смотрели и на него.

Обитателями придорожных домов были те самые «слоники», которых Влад уже видел в городе. Утро зрело, тумана становилось меньше, и чары таяли. Теперь было видно, насколько бедна и убога здесь жизнь. Владу казалось, что он попал в какую-то школьную книгу, типа «Путешествие из Петербурга в Москву».

А затем караван остановился в одном из городков.

Здесь были двух-трехэтажные дома, сложенные из темного кирпича, а еще виднелись здания с башенками и большими окнами, напоминающие церкви. Правда, по красоте им до церквей было далеко.

Похоже, погонщикам потребовалось что-то купить: некоторые оставили повозки и всем гуртом зашли в унылое приземистое здание из некрашеной древесины.

Публики на улице было не так уж много, однако возле повозки Влада начали собираться зеваки-«слоники». Погонщик лениво отгонял их своим визгливым птичьим голосом, но они не очень-то боялись.

И вдруг Влад увидел человека.

Это был самый обыкновенный мужчина лет, может, сорока. Широкие штаны, заправленные в сапоги, длинная, до колен, рубаха, жилет с большими карманами. В руках – что-то вроде тяпки. Он стоял и глазел на пленника в клетке так же, как и «слоники».

– Эй! – позвал разволновавшийся Влад. – Слышишь меня, а? Ты меня понимаешь? Шпрехен зи дойч, как там тебя?..

Человек понял, что обращаются именно к нему, и почему-то очень испугался. Несколько мгновений он еще смотрел на Влада, затем развернулся и поспешно скрылся за углом ближайшего дома.

Вдобавок погонщик обратил на Влада внимание и проверещал на своем птичьем языке что-то, наверно, угрожающее.

А потом без всякого перехода и предупреждения началась заварушка…

Влад почти сразу заподозрил, что погонщики что-то не поделили с местными торговцами.

Погонщики вылетели на улицу из длинного сарая, таща на себе какие-то продолговатые мешки. За ними выскочило несколько «слоников», одетых в одинаковые накидки – серые и мешковатые.

И те и другие что-то кричали, было ясно, что они отнюдь не любезностями обмениваются. Владу не удалось много разглядеть – самое интересное осталось вне поля зрения. Он слышал только шум и крик. Потом мимо него пробежало несколько людей, вооруженных уже знакомыми «шайтан-наганами». Это были именно люди, Влад успел их рассмотреть, но внимание к себе привлекать не стал.

Вслед за этим он услышал грохот, переходящий в скрежет. Впереди поднялось облако черного дыма, на воздух взлетели какие-то лохмотья. На взрыв это не очень походило, все происходило как-то замедленно. Со всех сторон донеслись вопли, а праздных «слоников» как ветром сдуло.

Впрочем, Влад в тот момент больше переживал, как бы и ему не попасть под раздачу.

Его погонщик схватил шест и сунул под хвост животному. Повозка дернулась и покатилась по краю улицы, подмяв чей-то забор. Остальные последовали его примеру, правда, не всем это удалось. Влад увидел, что две повозки перевернуты и горят, мохнатые зверюги жалобно ревели и трясли головами, пытаясь вырваться из упряжи.

Похоже, никто не собирался преследовать караван, местным жителям хватило двух сожженных повозок. Из городка они выбрались довольно спокойно, если не считать поспешности.

Влад утратил способность определять время: ему казалось, что прошел целый год до того момента, как ему выдали новую порцию питания – такую же бутылочку и такой же кусок мяса.

Всего этого было мало, особенно воды. После вонючего мяса пить хотелось особенно сильно. Влад постучал по прутьям клетки и крикнул погонщику:

– Эй, гамадрил! Воды дай еще! – Он потряс пустой бутылкой. – Пить хочу. Дай воду, говорю, а то помру, и получишь за меня наряд вне очереди.

Погонщик очень внимательно его рассмотрел своими пустыми плоскими глазами, но потом отвернулся, ничего не сделав. Влад несколько раз повторил попытку, но безуспешно. Погонщик оглядывался, но всякий раз ничего не предпринимал.

Местность вновь стала пустеть, дорога, местами сильно разбитая, шла вверх – в сторону неровной холмистой гряды.

Уже почти наступили сумерки, когда Влад увидел цель путешествия: большой город, раскинувшийся подковой по берегам обширной бухты. Он видел его сверху, и с этой точки город был похож на тлеющее кострище – темные скопления зданий и огоньки, угольной россыпью мерцающие среди них.

Потом они ехали по темным окраинным улицам. Из окон слышались голоса, у стен домов шныряли какие-то фигуры, пахло морем и рыбой.

Практически в полной темноте клетку с Владом стащили с повозки и открыли. Влад выполз на холодный каменный пол, но вскоре нащупал рядом какое-то затхлое тряпье. Блаженно растянувшись на нем, он прислушивался к окружающим звукам. Он никак не мог понять, где находится, откуда-то струился свет, но настолько слабый, что пользы от него не было вообще.

Слышалось, как рядом кто-то дышит, копошится, тихо и неразборчиво бормочет. Судя по этому фону, у Влада сейчас были соседи, и немало.

Он долго лежал и не мог уснуть, впрочем, даже не пытался. Место совсем не походило на научный центр, где его должны были держать и исследовать, как кролика. Впрочем, с этой перспективой он расстался раньше – когда увидел человека на обочине улицы. Получалось, что Влад – вовсе не уникальный образец. Может, это и к лучшему…

* * *

Эдик никогда не был феноменально ловким и быстрым, по крайней мере на уроках физкультуры он в число первых не попадал. Но не зря говорят, что в экстремальных условиях человеческое тело творит чудеса.

Вылетая на полном ходу из перевернутого броневика, он отчетливо осознавал, что происходит. И вполне себя контролировал. Ему удалось по-кошачьи мягко приземлиться на асфальт и ничего не повредить. Бесполезный автомат брякнулся где-то рядом, но на него Эдик даже не посмотрел.

Он быстро и внимательно осмотрелся вокруг, выискивая взглядом любую нору, куда мог бы забиться и исчезнуть из поля зрения зубастых и мордастых чудищ.

Чудищам в данный момент было не до него. Они бросились врассыпную, чтобы не попасть под тяжелый кузов броневика, летящий кувырком через улицу. А пока они спасались, Эдик нашел себе нору.

Такой норой оказался вход в пивной бар «Кружка», который, по счастливой случайности, Эдик знал очень хорошо.

Это был дешевый бар, поэтому студенты бывали там часто. Главное, что помнил Эдик, – в «Кружке» было два входа. Один – парадный. Второй – выход во дворик, в курилку.

Открыта курилка или нет, размышлять было некогда. Эдик пронырнул между вывернутыми железными дверями, пронеся через зал, усыпанный разбитым стеклом, и молниеносно оказался на другой улице.

Не теряя скорости, он помчался через дворы, удаляясь все больше и больше от места нападения.

Через десять минут он сидел на скамейке в сквере Гоголя и пытался отдышаться.

Место для привала было хорошее. Густые кусты скрывали скамейку от посторонних глаз по всем направлениям. А случись что – можно будет скатиться в овраг, перескочить на другую сторону и затеряться среди частных двориков окраины города.

Силы и уверенное дыхание возвращались, а вместе с ними в голове нагнетались мысли: правильно ли он поступил? Надо ли было бежать сломя голову или стоило остаться и помочь товарищам отбиться?

Умом Эдик понимал, что поступил совершенно верно. Не та была ситуация, чтобы спасать товарищей. Да и нечем их спасать – патроны в автомате кончились. А если б и не кончились – что толку? Эдик видел, как Лисин всадил пулю из пистолета чудищу в грудь – оно только почесалось!

Нет, в таких обстоятельствах самое правильное – бежать. А сопротивляться – это потом, когда будет точно известно, как можно одолеть адских тварей с черепашьими головами.

И все же на сердце было тяжело. Эдик искренне волновался за остальных. Он вдруг понял, что за это короткое время они все стали ему по-своему дороги. И никого, кроме них, у него здесь нет и не предвидится!

Он тут же стал выстраивать авантюрные планы – как создаст засекреченное надежное убежище, обыщет город, соберет хороший арсенал, найдет и настроит всякую хитрую технику – и в один чудесный день всех освободит.

Но для одинокого испуганного человека, не отягощенного мало-мальски убедительным жизненным опытом, подобная операция могла оставаться лишь темой для фантазий.

В районе было тихо. Преследовать студента, похоже, никто не стал. Он метнулся в первый же магазинчик, набрал почти наугад каких-то пакетов, соков, пива и укрылся на плоской крыше ближайшей пятиэтажки.

Запах в магазине ему совсем не понравился. Понемногу крепла мысль, что подобные набеги на прилавки и богатые трофеи вскоре прекратятся. Город приходил в упадок буквально на глазах. И это еще местные флора и фауна не обратили на него достаточного внимания. Когда появятся всякие жуки-комары и сорняки – жизнь осложнится в разы.

В воображении Эдика рождались какие-то несусветные пулеметные гнезда, системы видеокамер и мониторов, мины-ловушки, длинные подземные коридоры. Однако в стройный план его задумки не очень складывались. Единственное, что он решил, – это собрать по магазинам как можно больше алкалиновых батареек.

…Первая ночевка вылилась в настоящий кошмар. Эдик не стал уходить далеко и устроился в одной из квартир этой же пятиэтажки.

Ночь принесла с собой столько пугающих таинственных звуков, что он несколько часов трясся и покрывался то холодным, то горячим потом. Ему то и дело казалось, что в соседних комнатах кто-то есть, что в подъезде кто-то крадется, задевая перила, что в окна заглядывают страшные рожи.

Удивительно, но стрелять из автомата по жутким монстрам было не так страшно. И прорываться на броневике – тоже. Может, потому, что там он был не один?

Чтобы хоть немного развеять пугающую темноту, Эдик достал телефон. Как-то само собой получилось, что он начал листать список номеров знакомых. Стало невыносимо грустно и одиноко оттого, что он не может просто так нажать клавишу и услышать их голоса. Несколько дней назад это было так реально, а теперь…

Эдик почувствовал, что готов, как ребенок, расплакаться.

Как всегда, утро принесло сырость и холод. Эдик завернулся в три одеяла и согрелся, но спать уже не хотелось.

Он погрыз орешков, запил их остатками персикового нектара и начал морально готовиться к выходу в город.

Самое ужасное – он не знал, чем там заниматься. За что браться в первую очередь. И где найти убежище, в котором можно было бы чувствовать себя спокойно. Самые смелые его фантазии ломались о реальность, как гнилой тростник.

Наконец счастливая идея посетила изнуренный ум. Он пойдет в охотничий магазин! Эдик помнил, как лихо Петрович сшибал с забора мечущихся человекообразных уродов, и решил, что ему тоже нужно охотничье ружье. Нет, лучше многозарядный дробовик. Из него и целиться особенно не надо – поливай врагов, как грядки из шланга…

Страшно было осознавать, что оружие не решит всех проблем. И что всю жизнь отстреливаться ему не удастся. Война – это всегда временное состояние, которое катастрофически уносит силы и средства. А вот как обрести тут стабильные позиции, Эдик не знал.

Озираясь, двигаясь то перебежками, то на четвереньках, он пересек несколько кварталов. Пару раз его пугал подозрительный шум, и Эдик замирал за каким-нибудь углом, слыша, как колотится сердце.

Через пару часов он наконец увидел на другой стороне улицы большую вывеску «Солдат удачи». Здесь раньше продавалось оружие, ножи, а также удочки, термосы, бинокли, резиновые лодки и прочий скарб для искателей приключений.

Он пулей перелетел через улицу и заскочил под тяжелый кованый навес. Мощные укрепленные двери были выворочены вместе с петлями. Внутри – такой же разгром, как и во всем городе.

Повсюду валялись груды всякого туристического барахла, но никакого оружия Эдик пока не видел. Если не считать разномастных ножей и парочки пневматических пистолетов.

Ружья и газовые пистолеты продавались в отделе, отгороженном решеткой. Сейчас эта решетка была выломана, проем перегораживал накренившийся стеллаж. Эдик подвинул его, и тот с грохотом рухнул. В небольшой комнате с забранными решетками витринами было темно, и Эдик подобрал под ногами длинный металлический фонарь, с какими ходят американские полицейские. Фонарь оказался неожиданно ярким, мгновенно залив комнату светом.

Эдик не удержался от победного «Йес!», когда увидел стоящие в нишах ружья. Правда, через секунду оптимизма поубавилось – все это была несерьезная пневматика. В прошлой, мирной жизни он был бы рад такому количеству мужских игрушек, но сейчас ситуация требовала иных открытий.

И наконец ему повезло. Из-под прилавка он вытащил длинную и тяжелую штуковину, напоминающую своими контурами знаменитую «СВД». Эдик точно не помнил, как называется охотничья разновидность этой чудесной снайперской винтовки – то ли «Тигр», то ли «Вепрь», но сейчас его больше волновало другое: он не знал, как выглядят патроны для нее. К тому же в винтовке не было магазина.

Пришлось ползать с фонарем среди витрин и искать подходящий, по очереди прикладывая к выемке все, что попадалось похожего.

Поиск оказался успешным – очередная изогнутая металлическая коробочка с приятным щелчком зафиксировалась возле спусковой скобы. Настала очередь добывать патроны. На этот раз успех пришел быстрей – почти сразу луч фонаря уперся в картонную коробочку с крупной надписью «7,62», завалившуюся под стол продавца.

Длинных тяжеленьких патронов было двадцать. К сожалению, еще таких же коробочек не обнаружилось, но Эдик подумал, что на первое время ему хватит. Теперь можно гораздо спокойнее добраться и до другого оружейного магазина, а там, если повезет, попадется оптимальный дробовик. Для самообороны он подошел бы, конечно, куда лучше, чем снайперская винтовка.

На всякий случай Эдик прихватил и мощный оптический прицел, который попался на глаза. Хотя и понимал: пристрелять винтовку вряд ли получится – для этого маловато боеприпасов, да и шуметь попусту не следовало.

Почти все было готово для выхода на враждебные улицы. Эдик снарядил магазин патронами, передернул затвор, который с непривычки пошел очень туго. Прицел и фонарь он бросил в рюкзак, снятый с витрины. Туда же на всякий случай закинул нож – самый большой из всех, что попались.

Уже у самого выхода он вдруг понял, чего еще не хватает. Не было ремня на винтовке, а таскать ее все время в руках – не самый лучший вариант.

Ремни ему попадались, и он помнил где. Чтобы не лезть в рюкзак за фонарем, Эдик поступил так, как привык – включил мобильник. Небольшого пятнышка света от дисплея вполне хватало, чтоб дотянуться до нужного стеллажа.

Затягивая пряжки, он вышел из дверей. И в тот же момент его сердце буквально обрушилось.

У входа в магазин его ждали.

Сначала Эдик увидел мечущуюся на веревочном поводке голую человекоподобную бестию, которая хрипела и брызгала слюной. Поводок держало чудище с черепашьей головой, в другой руке оно сжимало свое экзотическое оружие.

Еще пятеро людей-черепах стояли чуть поодаль. За их спинами мягко урчал двигателем странный самоходный механизм на больших колесах.

От нахлынувшего страха Эдик превратился в паралитика. Его винтовка болталась за спиной. Но если бы он и держал ее в руках, то не решился бы стрелять. Он не рассчитывал, что опасность подкрадется к нему так внезапно, не дав ни секунды на подготовку.

Хотя рассчитывать на это нужно было в первую очередь.

Прошло несколько секунд. Эдик не понимал, почему он еще жив. Оцепенение начало отпускать, но он боялся пошевелиться. Ответом на любое его движение мог стать выстрел. Или команда «Фас!» для бешеной твари на веревке, что еще хуже.

Послышались какие-то скрипящие звуки, наводящие на мысль о курином дворе. Эдик вдруг понял: они переговаривались. Один из чужаков вдруг начал осторожно приближаться. Одновременно начал двигаться другой – тот, что держал на веревке голую бестию.

У Эдика заколотилось сердце. Он невольно сделал шаг назад и даже приподнял руки, чтоб видели – он безопасен, он не хочет никому вреда…

В правой руке все еще лежал телефон. И вдруг тот зазвонил.

Чуть позже Эдик понял, что телефон не звонил и не мог звонить, просто он случайно дрожащими пальцами нажал боковую клавишу, настроенную на регулировку громкости звонка.

Но в тот момент первой мыслью было, что ему звонят. Это казалось настолько странным и нереальным, что голова пошла кругом. Эдик чуть не сказал окружившим его уродцам: «Извините, мне звонят».

Это был не просто звонок, а мелодия – забавная ритмичная полька из какого-то мультика. Черепахоподобные монстры в нерешительности остановились, снова начали переговариваться, теперь уже возбужденно.

И вдруг Эдик каким-то неведомым чувством понял: им нравится! Они слушают мелодию из другого мира, и она им по душе!

Он взял и переключил мелодию. А затем очень осторожно нагнулся и положил телефон перед собой. Пусть видят, что ничего страшного он не делает и не может делать.

И тут в борту странного колесного механизма открылся люк.

Изнутри выбрался человек в черном поповском облачении, с большим глубоким капюшоном. Насколько помнил Эдик, именно он вчера бросил что-то под колеса их броневика, заставив тот перевернуться. Он или кто-то очень похожий.

Лицо человека скрывала черная маска с блестящими металлическими вставками. Выглядела она не то чтобы страшно, однако настораживала.

Человек медленно, бочком приблизился к Эдику и какое-то время пристально смотрел на него сквозь глаза-дырочки в маске. Потом указал рукой на телефон и что-то произнес.

– Музыка… – пробормотал Эдик, смутно догадываясь, что с ним пытаются о чем-то договориться.

Незнакомец снова произнес какие-то слова. Выговор у него был тягучий, гундосый, с частыми всхрапываниями. Ни единого знакомого слова Эдик, само собой, не разобрал.

– Это телефон, – с трудом выдавил он. – А это музыка.

С тем же успехом он мог сейчас прочитать любой сонет Шекспира – незнакомец тоже не понимал ни бельмеса.

Он присел на корточки и кончиком пальца потрогал мобильник. Потом еще раз, уже смелее. Наконец набрался храбрости – и взял в руку. И опять что-то сказал.

Эдику вдруг стало весело. Минуту назад он ждал, что его размажут по асфальту и скормят гадким слюнявым тварям, а теперь все в корне поменялось. Теперь с ним договаривались или даже торговались из-за его телефона.

Осмелевший Эдик протянул руку и взял мобильник. И тут ему пришла в голову совсем безумная мысль.

Он сфотографировал черного человека и показал ему снимок на дисплее. Чувствовалось, незнакомец остался впечатлен.

– Я еще и не то могу, – похвастался Эдик, но договорить ему не дали.

Из-под маски раздалась какая-то отрывистая команда, после чего к Эдику подступили двое громил-черепах, нависнув над ним, как скалы. Он не сопротивлялся, когда его освобождали от рюкзака, когда выковыривали из руки телефон и снимали с плеча винтовку.

Он не дернулся даже, когда на него накинули вонючий кожаный мешок, который завязали в районе пояса, крепко прихватив и руки.

Что толку сопротивляться ходячим скалам?

И когда его, обездвиженного, бросили в нутро самоходного механизма, Эдик подумал и честно себе признался, что примерно такого исхода подсознательно и ждал.