Текст книги "Москва—Апокалипсис"

– Да спи ж ты, горе мое… ночь уже! Уже у бабушки глазки слипаются, скоро бабушка с пуфика этого гепнется. Холодно? Сейчас тепла прибавлю… ох. Разве ж это холодно…

В Москве? Да уж, холодно… не приведи Бог. Нет, не в той, что в Алабаме, а в настоящей, в России… В той, что в Алабаме, негры, а в настоящей – русские. Ну хорошо, не негры – афромириканцы.

Сначала? Сто раз ты уже слышал сначала… и кино показывали! Ну хорошо, хорошо, только ты глазки закрой.

Сначала ничего такого и не было. Ну, снег первого октября прошел. Так это бывало. Красивые такие белые хлопья, кружевные, подсиненные. И все стало красивым – белым и пушистым: и дома, и деревья, и улицы, и ограды. Да – как хлопок, только блестит и хорошо пахнет, как свежее яблоко из холодильника.

Он назавтра растаял, а назавтра снова снег повалил, и лег, не растаял. На улицах грязь черная, их поливали и посыпали, чтоб таяло – а кругом снег.

А по ночам морозы ударили. Чистые пруды замерзли, и Яуза замерзла, и Москва-река замерзла. Ветер дунет – лед белый, ровный. Как замерзла? А как лед в морозильнике. Только шириной с футбольное поле. Точно, как хоккей.

Уборочные машины снег убирали – у них такие ленты с железными лапами: раз-раз – и весь снег уже пересыпали в грузовик, и за город увезли. Люди в шубах ходили, в дубленках, в теплых пальто. В домах – батареи горячие. Встанешь утром – солнце красное, деревья белые, небо синее с зеленым краем: красота! Ядреная русская зима. Что такое «ядреная»? Это то, что дальше будет.

Минус тринадцать ночью было, потом еще – минус семнадцать. Выйдешь – нос пощипывает, глаза слезятся. А к концу месяца раз бац – двадцать два мороза. Уж и руки в перчатках мерзнут. Пассажиры на остановках подпрыгивают. Поднимется термометр на пару дней – а потом еще пуще мороз.

А на Седьмое Ноября грянуло под тридцать. Это уже что-то редкостное. Хотя и ничего такого. Бывало. И в восемьсот двенадцатом морозы были сильные да ранние, и в сорок первом. Но – холод сильный. Ветерок дохнет – и лицо дубеет, даже дыхание перехватывает.

Что хорошо – машин меньше ездить стало. Многие завестись не могли. А троллейбусы ходили, и автобусы: на стеклах лед, ничего не видно, а так ничего. В метро вообще тепло, народ расстегивался, отогревался, пока ехал. Потом выходили потные – простужались, конечно.

Обычно такие морозы ну неделю стояли, ну две, ну три… а тут все не отпускали в том году. В квартирах-то холодно у простых людей! Дом хоть бетонный-панельный, а хоть и кирпичный, стены тонкие промерзли, рамы со щелями, ветер в окно навалится – и все тепло выдувает. У кого шестнадцать градусов, у кого и тринадцать стало. Батареи уже не горячие, тепло дойти по трубам не может под землей, остывают трубы в мерзлоте… Нет, это не тепло – это по Цельсию, а не по Фаренгейту. По-настоящему сколько?… О господи… какая дурацкая система!.. нет дурацкая, не спорь!.. сейчас… тридцать два да четырнадцать – сорок шесть, на два – двадцать три… погоди, там чего – отнимать тридцать два надо? А где у нас градусник, две шкалы там еще? Погоди… не видно потому что! В общем, пятьдесят по твоему Фаренгейту. Это для дома-то не холодно?! Да согреться только на кухне, а там газ еле горит – все жгут по городу, греются.

В городе уже объявляют аврал. Аврал? Это когда все разом суетятся. Точно – от суеты теплее. Типа «Давай-давай»: «Москвичи – согреем город теплом наших сердец!» Ну что ты, не плачь, никто сердец не вынимал! Но вообще мысль интересная… хорошо еще властям в голову не пришла. А так – поезда, цистерны, нефть, газ, мазут, пожертвования олигархов, гуманитарные снегоуборщики – все чин чинарем. Чинарем? Путем, значит. Каким путем? Ну, думали, что светлым… и теплым. А только у небесной канцелярии свои пути.

Аккурат первого декабря грянуло сорок. О! Это уже было серьезно. Раз в тридцать лет так жмет. Запахло трудностями. Как запахло? Нехорошо запахло.

Дома сидишь в трех кофтах. На ночь все теплые вещи на одеяло наваливаешь. По улице передвигаешься – от магазина до магазина: шасть в дверь – и отогреваешься. Продавщицы в шапках. На ярмарках валенки продают и калоши откуда-то появились: чтоб не промокали.

По полу мороз. По стенам иней. На стеклах ледяные узоры. По мостовым машины скользят по черному льду и друг в друга с хрустом тычутся: не тянут дорожные антиобледенители таких морозов.

Изматывает такой холод. Не согреться, из горячих кранов водичка еле теплая. Душ принять – воспаление легких. Водку все глушат – изнутри греются.

Бомжей перемерзло – немерено. Ну – бродяги бездомные. Одеколона выпил для сугрева, закемарил – и готов, окоченел. Одеколон? А он дешевый был. Да, и пахнет хорошо. Точно, они пахли нехорошо.

Утром новости смотришь по телевизору – семьдесят замерзло, сто замерзло. Ужас!

А пятого декабря, на день старой Конституции… нет, это был день Советской… чего?… ну русской, короче, конституции, – под утро дало сорок три. Рекорд столетия. Глупыш ты со своим Гинесом!.. Стали в домах кое-где трубы замерзать и батареи лопаться. В Марьиной Роще три квартиры утром не проснулись – ледышки. Ночью за город шофера не ездили: заглохнет машина – и конец. А уж в аэропорты какие цены заламывали!

Министерство Чрезвычайных Ситуаций надрывается. В школах занятия для всех классов отменили. Некоторые больницы перестали принимать, а наоборот – стали больных из промерзших палат эвакуировать: кого домой, кого в другие… кого и в морг. Операционные нагревают электрорадиаторами.

Сорок четыре! Катастрофа! Сенсация! Дума заседает… а? ну – Сенат заседает, Конгресс заседает, мэр экстренные заседания круглые сутки… какой тебе Шварценеггер! Лужков, мэр Москвы! Какая тебе Алабама, минус сорок четыре – это тебе не Алабама, мой мальчик! Это Луна!

Шойгу по сугробам бегает… Шойгу – это не медведь, это был министр! Зачем бегает? А черт его знает!.. Руководит спасением замерзающих, в общем.

Спальные районы вымерзают повально. Туда гонят армейские полевые кухни – кормить людей горячей пищей. Банки и фирмы уплотняют в их офисах – делают общаги, отселяют в них народ из вымерзающих кварталов.

… Ночью луна огромная, и звезды в черном космосе. Снег под ногами не скрипит уже, а жестко так повизгивает. Дышишь сквозь шарф, а он сырой и колючий от ледяной крошки – дыхание в нем замерзает.

Сорок пять! Троллейбус еще движется – стонет, жестяной ледник на колесах, изо ртов пар, ноги дубеют. Хлоп – встали. Что? – провода обледенели, двигатель сдох. Простоял троллейбус ночь в парке на морозе – конец ему. А стали разогревать горящими тряпками в ведре с бензином – вспыхнет белым факелом троллейбус, на морозе все здорово горит.

Котельные летят одна за другой. Топки прогорают, форсунки летят – не тянут они нужной температуры. Откуда так знаю? Так писали про это…

Днем потеплеет чуть – а ночью жмет. Днем теплеет – ночью жмет. Ух жмет! Ну вконец. До сорока шести дожало…

На улицах белых – сугробы и пусто, и машины под сугробами. У кого машины в теплых гаражах ночуют – у богатых – еще ездили. Общественный транспорт редко-редко проковыляет, набитый. Предприятия встают, людей в неоплачиваемый отпуск гонят. Все тепло стараются на жилье давать…

По тротуарам тропки прорыты, и редкий народ – шасть-шасть, укутаны-замотаны до глаз, только ресницы в инее хлопают. Магазинов все меньше открытых – подвоза нет, тепло выстужено.

А дома стены в измороси, газ еле тлеет, электричество тусклое, а телик все: не жгите газ! Одни отравились, другие взорвались, третьи сгорели… А как не жечь, если суп в кастрюле замерзает без всякого холодильника?

Мы в спальне окно законопатили, стены всеми коврами завесили, кровати вместе сдвинули – там и жили. Все так делали.

Купили на рынке буржуйку. Железные печки везде делать стали, в газетах объявления: «Печи временные дровяные», «Печи мазутные», и угольные, и бензиновые, и с трубами, и с вытяжками, и всякие, хоть с доставкой, хоть с установкой, хоть как. Поставил такую вроде бочечки в спальне, трубу жестяную в окно вывели, вместо стекла – фанерку, дыру гипсом замазали. Пилу тоже купили, кусты заготовляли в нашем сквере. Милиция не трогала, все пилили… ой, дрались из-за дров как! И деревья везде пилили, и заборы, в парках пни из снега торчат. Купить? Можно, у метро продавали, но деньжища драли немереные. А ментам они платили и прямо в парках лес и валили, заготовляли. А уж доски на стройках все покрали – это сразу.

И еду уже варили в спальне, на буржуйке.

А на Новый год шарахнуло пятьдесят два. И поняли мы, что раньше были цветочки. Куст пилишь – он звенит. Зазевался – и пила пополам, хрупкий металл делается. Принесешь пучок – а лицо в белых пятнах. А потом они коричневые становятся.

Обмороженных много стало. Носы черные, скулы черные, пальцы черные… Пневмония косить пошла, как чума – хватанул воздуха поглубже, и обморозил легкие. Телевизор все учит: дышите через шерстяные вещи, через меховые, сдвигайте их после выдохов в сторону, чтоб новый вдох через сухой мех шел. А откуда у всех мех?…

А горе стало, когда водопровод замерз. Ой-ё-ёй… Если река или пруд близко – там проруби. А большинство снег растапливали. А промерзло все до дна – лед колотый носили.

Туалеты тоже замерзли. В ведерки ходили. Утром несешь на помойку – там гора бурая. И драки: один парашу вылил – а другой хотел снег для питья набрать! На всех и снега не хватало… Как он повалит – так все с ведерками, трамбуют…

Богатые еще неплохо жили. В этих комплексах элитных котельные свои были. И рестораны у них еще работали, и машины бегали.

Мы потому и живы остались, что папа твой устроился охранником в такой комплекс. Прежнего-то убили, когда народ пытался ворваться в такой дом, в тепло. А? Ну… работа у него такая…

А? Ну, революция не революция, а без бунтов как же. Обязательно. Задавят толпой охранников, перебьют богатых, а сами семьями в теплые хоромы вселяются. Но там тоже стали быстро отключать отопление. Все вымерзли. У бедных на топливо где деньги, где знакомства? Конечно зверство. А что делать. У одних дети замерзают, а другие в бассейнах плавают. В тех бассейнах и топили. А охрана прикинет – и разбегаться стала. На всех пуль не хватит, а тем так и так помирать.

Грабить стали вообще страшно. Одежду снимали, еду отбирали. Буксует через снег джип, догонит – наставят бандюки стволы и раздевают. А это при пятидесяти пяти – смерть очень быстрая. Нижнее оставят бедолаге, он добежит по ближайшего подъезда – а там тоже все ледяное, все закрыто… За шубу, дубленку, валенки – сразу, почитай, убивали. Полиция? Милиция. Тоже убивала. Там самые бандюки и работали.

И вот выждали мы полудня, чтоб чуть теплей стало, и поехали. Надели все на себя, еду забрали, чайник. И как до метро дошли – сами удивлялись. Жить хотелось.

Метро до последнего держалось. Свет тусклый, лампочки не все горят… но теплей, чем наверху. Эскалаторы остановлены для экономии энергии, так все идут. А в вагонах вообще терпимо – народ дышит, элетродвигатели еще греют.

Поднялись наверх – а троллейбусы уже не ходят. Солнце, лед, космос, одним словом. И удалось нам маршрутку одну уговорить. Минивэн. Там кавказцы заправляли. Отдали им мамин золотой браслет и мое колечко с рубином, и нас один черный такой довез. Дай ему Бог здоровья, ведь мог и выкинуть по дороге, а хоть и раздеть. Честно довез… хороший человек.

И стали мы жить в комплексе «Золотые Ключи». Комната маленькая, одиннадцать метров. Зато тепло! Ну, градусов двенадцать. Вода идет, туалет работает, пальто снять можно. Ожили мы там. А ели папин паек, ему от комплекса давали. Немного, но ничего, чайник кипятили. Деньги уже стали без надобности. Все закрыто, покупать нечего. Какие медведи?… в зоопарке всех зверей давно поели…

И вот ведь: вымирает народ, а преступности и хулиганства много. Стекла бьют – а ведь это смерть. Памятник Пушкину разбили. Как? А просто, говорят, камнем ударили – он и рассыпался. Ниже шестидесяти металл совсем хрупкий становится.

Ночи все чернее, мертвее. Где провода хрупнули, где просто район победнее отрубили. Вывески и витрины из экономии давно отключили, магазины закрыты, погасли. Нет света – нет телевизора. Пара газет выходит, экономить призывает. А что уже экономить? Вечерами при свете печек сидят, кто не померз…

А днем – белое безмолвие. Деревья, кусты – вырублены, пожгли. Техника переломалась, бензин густеет при таком морозе…

Хоронили? Кому там хоронить. Земля тверже камня. Дом ломается. Ледышками в домах и лежали… окна темные и сугробы до второго этажа. Редко-редко кто проковыляет, укутанный, как мешок тряпья.

И богатых машин все меньше. В стеганых кожухах, стекла двойные, салоны утепленные, дополнительные печки. А тряхнет на ухабе – и полетела подвеска, как стеклянная, и шины лопаются, хрупкие от мороза.

Виски? Коньяк? Ага. Давно выпили все, что горит.

Людоеды? А вот и были. Денег нет, еды нет, ничего нет. Соседа и съедят. А что делать. Не от хорошей жизни. Еще бы не страшно!

Как. Так. Стоит автобус в сугробе, а в нем – ледяные мумии, вот как.

И если бы твой папа не угнал ночью из гаража джип-«мерседес» одного банкира, и не успели бы мы к утру в Шереметьево – тоже бы замерзли. А там еще была гуманитарная миссия, но она увозила только женщин и детей. Вот ты, мама и я и улетели, а папа твой там остался. Уж так он радовался, что мы уезжаем… Не плачу я, не плачу, тебе показалось. Закрой глазки, спи.

Весна? Весна так и не наступила. Вот, понимаешь, какая штука. Да: наступала весна каждый год, наступала, а потом однажды взяла и не наступила. Не бывает? Все когда-нибудь бывает…

Дальше? Потом? Не было дальше. Не было потом.

Вместо весны было минус семьдесят. Тут уже отопление замерзло в самых лучших домах. Ох, да лучше бы ты уже спал!

В Кремле поставили индивидуальное отопление. Одежду стали носить полярную, как в Антарктиде; лучшую – на гагачьем пуху. На полярных снегоходах ездить стали. При восьмидесяти градусах человек уже никак жить не может. Так… высунуться в скафандре ненадолго. Какой это мороз? А такой, что ледышка с крыши упадет за километр – звук ясный, четкий, звонкий.

… Что там сейчас? А ничего. Вот такой полюс холода. Метеорологический феномен. В «Вечернем Нью-Йорке» недавно был репортаж с орбиты: «Феномен космической истории» назывался. Отчего? Вот ученые и выясняют. А старые люди говорят – судьба, значит, такая выпала.

Прогноз погоды. По Москве ветер с восточных направлений, слабый до умеренного, 5–8 метров в секунду…

Просьба… закрой форточку, дует!

Строчка песни… Ветер с Востока довлеет над ветром с Запада!..

Мальчик, пускающий змея. Ух ты, как вверх попер! Леска бы выдержала…

Велосипедист. Ат-лично, даже в спину давит, как парус.

Пенсионер. Молодой человек! шляпа катится – вон! хватайте! вот, спасибо…

Девушка. Ч-черт… полная голова песку…

Флаг над посольством. Трррр-хлоп! Хлоп!

Офтальмолог дежурного пункта в Никитском переулке. Буквально замучились соринки доставать. По улицам метет, как дунет – и всякую дрянь в глаза ловят. А работяги рядом на стройке – у нас просто новокаин кончился глаза от цемента промывать. Я уже сестру в аптеку послала – ну что делать.

Воспитательница детского сада. Дети, сегодня прогулка отменяется! На дворе сильный ветер! Все играем сегодня в помещении.

Хозяйка на балконе. Простынь улетела-а!

Дворник. Твою мать, ну всю же листву срывает! Это потом пока все подметешь – горб надорвешь. А метел новых не дают, хоть на собственные гроши покупай.

Форточка. Тр-рах! Дзинн-ннь! Брень-брень-брень…

Водитель троллейбуса. Граждане, не держите двери! А что я виноват, что медленно! Сами видите, какой шквал, качнет – и удочки с проводов срывает!..

Гаишник. Это вы мне бросьте – ветром его, понимаете, развернуло. Не можете контролировать дорогу – не садитесь за руль. Это еще проверить надо, кто вам права выдавал. Держите квитанцию. Что значит – улетела?! М-мать!.. Спасибо… Чуть не упал…

Подростки. Вон у той – такая попка! счас опять ветер юбку задерет – гляди…

Начальник яхт-клуба Химкинского водохранилища. Поднимай штормовое предупреждение! И гони всех швартовать по-штормовому, разобьет кого – голову сниму, мне самому головой отвечать, тут серьезные люди!

Врач «скорой». Ну куда же вы, бабуля, в такой ураган полезли!.. Ну что вам в том магазине – с голоду вы помираете?… А теперь вот перелом бедра, и скажите еще спасибо, что головкой вас о тротуар не приложило. У нас такой случай буквально час назад был. Да лежите спокойно!

Два автомобиля. Тр-рах-тибидох-грррох-бздынь!!

Дерево. Скррипп-скрреннь-ккррраккхх-пттррр-фффшшш-ббу-ббуухх!!

Электропровод. Ссссс-зззз-нннь-т-т-ттеннь! Прр… фш-ш-ш-ш… р-р-сссс…

Прохожий. А!.. ах-х-х… х-х-ххх… брык!..

Учебник географии. Ветер со скоростью 24,5-28,4 м/сек называется сильным штормом. При нем деревья ломаются или вырываются с корнем, здания получают большие повреждения.

Радио «Россия». Дорога-ая моя-а столица-а!

Юморист Жванецкий. У вас кран упал!

Телефонный разговор. Слушай, просто с ног сносит. Из метро выходишь – и просто животом ложишься на этот ветер. – А у нас ветер прямо в окна, так сквозь щели столько пыли надавило – просто вся квартира в пыли. И холодно стало! – У нас на балконе фикус из кадки вырвало! – У нас на крыше напротив телевизионную антенну на глазах сломало.

Ребенок. Мама, смотри, как вороны интересно по небу летят – хвостиками вперед!

Префект Юго-Западного округа. И чтоб не-мед-лен-но! снять все рекламные щиты! Я те покажу «проплачено»! Тебе мало, что уже двух человек у меня пришибло, как мух! Сам под щит станешь и будешь стоять, как х…! Форс-мажор, так и скажи козлам!

Владелец открытого кафе. Ловите стулья, чо встали?! Дык догоняй! Не стоишь… чтоб у тебя так не стоял!.. ползком ползи! на карачках! Уррр-рроды… вычту из зарплаты, а ты как думал?!.

Глазеющие в окно секретарши. Ни фига себе, «газель» перевернуло! И несет, ты смотри! Как кубик.

Трансляция в аэропорту. Внимание! По метеорологическим условиям все вылеты временно откладываются до семнадцати часов. К сведению встречающих. По метеорологическим условиям наш аэропорт временно закрыт для приема рейсов до семнадцати часов. К вашим услугам в аэропорту имеются… Повторяю!..

Очевидец-паникер. Ту-сто пятьдесят четвертый из Краснодара пытался сесть, его так крылом об полосу приложило – сразу пополам! Ты что! теперь жди объявы по телику. Конечно загорелся, вон слышишь – сирены воют. Да ты что, их всех просто сносит на хрен.

Министр МЧС… Временно вводится чрезвычайное положение. Я ответственно заявляю, что ситуация в Москве находится под контролем. К сожалению, имеются жертвы… на настоящий момент поступили сведения… восемь человек… реанимация… необходимая помощь… Количество пропавших без вести уточняется. Главная просьба! Без крайней необходимости помещений не покидать. Старайтесь не пользоваться наземным транспортом. Метро работает бесперебойно. На случай возможного повреждения энергоснабжения водонасосных станций рекомендуется сделать в квартирах небольшие запасы воды в ваннах. В случае, кто заметит – искрят оборванные провода – сразу вызывайте аварийную помощь. Соблюдайте правила противопожарной безопасности – при сильном ветре увеличивается…

Отец семейства. Шкаф давай к окну, р-раз-два! Припирай, ну, сейчас это стекло тоже выдавит! Лицо отворачивай от осколков!.. отворачивай!

1-й поэт. Итак, начинается песня о ветре.

2-й поэт. В мир, открытый настежь бешенству ветров.

3-й позт. Ветер, ветер на всем белом свете!

Продавщица. Больше двух свечей в одни руки не отпускаю! Всем надо! У всех электричество оборвано! Всем неизвестно когда включат! Я сама без света сижу! Покупатели, да скажите вы ей!.. Ну ващще же кончаются свечи в городе… нет на базе!

Лидер Народной партии. Обрушение… обрушение девятиэтажного панельного дома в Беляево, повлёкшее… повлекшее многочисленные жертвы, свидетельствует, что власти конкретно плюют на нужды населения. Эти хрущобы давно вышел срок сносить, дождались стихии, чтоб вызвать бедствие! Кто ответит за налоги? куда утверждают бюджет? А я отвечу, где деньги – в реставрации Кремля, а откат отпилен в Швейцарию! А завтра что?! Катастроф еще ждать? Ураган – он в головах! В банках ураган, а не в погоде! Элитные комплексы для олигархов – ничего, не сносит небось!

За стенами. У-у-у-у-у-у!!. Ф-ф-ф-щ-щщщ! ФФ-ССССС!!!

Лоточница в фанерной будке. Спасите-е-е!.. Ле-е-ечу-у-у-у!!!.. у-у… у…

Ворона (ударяясь в стену). Карр… блямс…

Телекомментатор. Вы видите, как опасно накреняется Останкинская телебашня! Не может быть!!! Кажется, она не выдерживает!!! Да… Боже мой!!! Она падает!!! Пада… (Экран гаснет.)

Начальник Ленинградского вокзала. Пре-кра-тите!.. Уберите руки!.. Да не могу я поезда отправлять, не могу, запрет от мэра! Сдувает составы с путей, да поймите вы, сдувает! «Стрелу» утром сдуло, «Аврору» только скинуло, катастрофа на путях, понимаете вы или нет!!! Милиция!.. да помогите же!.. не надо-а-а!!.

Бомж. Эта, мужики, полезли, там у Ярославского электричка кверху колесами лежит, немерено всякого, выпивка есть неразбитая, тока ползти надо крепче…

Обрывок газеты. «… ебывалой силы. Специалисты из Института метеорологии утверждают, что ураган вскоре… Эль Ниньо, вследстве глобального потепле… жения арктических масс принес… реждали о катаклизмах космического хара…»

Главврач Склифа. Я обращаюсь с просьбой к населению сдавать кровь для пострадавших. Положение пока серьезное. Вновь поступающие лежат даже в коридорах. Хирурги сутками не выходят из операционных… самодельные ставни надежно выдерживают… Аварийное освещение удовлетворяет потребности… Рекомендации? Конечно. Следует переждать ветер в подвальных помещениях. Располагаться только на подветренных сторонах жилищ, держаться дальше от окон, закрывать их подручными предметами – фанерой, снятыми с петель дверями, мебелью… Домашние аптечки…

Либерал. В Америке в торнадоопасных штатах при каждом жилище есть бетонный бункер – пересидеть ураган. И ничего, целы люди. А у нас, пока жареный петух не клюнет! Проклятие над страной – наше же собственное разгильдяйство.

1 – й певец. Только ветер свистит в проводах…

2-й певец. Я песней, как ветром, наполню страну!

3-й певец. А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер!

Детский хор. Ты лети, ветерок!..

Брандмейстер. Алло! Алло! Да не могу я направить расчет, не могу! Что значит – отвечу?! Я щас так те отвечу!! Нету у меня машин, нету! Где, ну где, как вы думаете?! Унесло все к ядреней матери, понял-нет? Вам скорость ветра известна? Да все равно сейчас все сгорит, как порох!!! Я сам в подвале сижу, милый мой!..

Обрывок дневника. «… ревья вырывает с корнем. Они несутся в небе, как ужастик про катастрофы. Мама все еще не пришла с работы и не звонила. Крыш вообще не осталось, слетали как фантики. Два часа назад сдуло „книжки“ с Нового Арбата – они легли на мостовую, рассыпаясь на лету, и накрыли дома на другой сторо…»

Ветеран. Вихри враждебные веют над нами!

Осел (в руинах Зоопарка). И-ааа!! И-ааа!!

Наземная станция космического слежения. – Слушай, на снимках – там будто гигантское сверло из стратосферы вкручивают, вращается на глазах, в жизни себе такого представить не мог!

Сдавленная толпа в метро. Женщина с двумя сумками: А что будет, когда свет-то погаснет? – Лысый мужчина: По крайней мере, хорошо, что дышать есть чем… пока… – Студент: Я на Смоленке успел вскочить, МИД снесло, как бритвой, там аж асфальт с тротуаров заворачивает! – Мать – дочке: Какое ж сейчас «домой», там по ровному месту кирпичи скачут… – Работяга: У нас одного в стену влепило так – будто с самолета упал! – Моряк: К ветру чуть повернешься – тут же легкие лопаются, как шарик. – Толстуха: Вход завалило, вход завалило!.. – Очкарик: да не давите! не давите, я сказа-а-а-а!..

Рокот, подобный грому гигантской береговой гальки в штормовом накате. Г-Г-Г-Г-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!!!!!!!!

С и – Э н – Э н. Мы ведем репортаж из одного из московских бомбоубежищ, сохранившихся от эпохи холодной войны. Вокруг вы видите москвичей, спасающихся здесь вместе с нашей бригадой от небывалой катастрофы. Все они остались без крова и всяких средств к существованию. Никто сейчас не может сказать, когда им удастся выйти на поверхность. Воды остается на сутки, пища подошла к концу, но паники нет. Скорость ветра наверху определяется специалистами в двести метров в секунду. Это вдвое выше, чем в основании самого разрушительного торнадо! Две трети скорости звука, семьсот километров в час! Для сравнения – с такой скоростью вылетает пуля из обычного пистолета! Воздух при такой скорости становится твердым, как бетонная стена. Наш оператор с помощью двух добровольцев сумел соорудить специальный контейнер для телекамеры, и мы рискнем хоть на секунду выставить ее наружу, чтоб вы могли своими глазами увидеть картину чудовищных разрушений. Внимание… вот вы видите буквально лунную поверхность!.. смотрите, как переворачивается в урагане вот тот бетонный угол здания!.. Еще недавно на этом месте была историческая Красная Площадь…

Ноут-бук (гаснет в подземной канализации)…… шпили высоток ломались, как спички. Ветер выдувал начинку из домов, стояли каменные коробки и зияли окнами, а потом вздувались и рассыпались в крошку. Из реки выдуло, ты понял, всю воду и снесло ил – как пустая канава. Если мы увидимся – ну, будем надеяться, хотя не знаю…

Котенок (в люке под завалом). Мья-а-а-ау-у…

Руины дробятся, катятся в щебне пустыни. К-К-К-К-К-К-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!!!!!!!!!!!!!..