Текст книги "Пешком по Москве"

© Popova Valeriya Shutterstock.com

В Столешниковом переулке недавно открыли Музей Гиляровского, но не в его квартире, а в служебном здании во дворе (Столешников пер., 9, стр. 5). «Столешников переулок! в нем, как в капле воды солнышко, отражается вся жизнь города», – писал Гиляровский. Дома, помнящие «короля репортеров», сохранились, а вот начинка… Сегодня переулок считается второй по дороговизне торговой улицей мира после Елисейских Полей. Когда в конце XX – начале XXI века в Москву пришли элитные торговые марки, традиционный Кузнецкий посчитали слишком шумным. И именно в Столешниковом разместились фешенебельные магазины.

Гиляровский снимал обычную квартиру в доходном доме как раз виноторговца Леве (Столешников пер., 9). Кто только не перебывал у Гиляровского. Говорят, что часто обедавший у журналиста Шаляпин периодически пел из окна для собравшихся во дворе. Для москвичей моего поколения очерки Гиляровского когда-то были единственными материалами по истории города. У многих именно с них начинались пешие прогулки по Москве. С любовью он писал и о дорогущем «Яре», и об обитателях трущоб. «От газетного листа должно разить таким жаром, чтоб его трудно было в руках удержать!» – поучал Гиляровский молодых журналистов.

Из рассказов писателя Владимира Гиляровского об окрестностях Петровки мне нравится такой. Недалеко от его дома находился трактир, где собирались литераторы, опустившиеся в основном. Они составляли бумаги, письма, но могли и рассказ Гоголя перелицевать. Так вот к такому мастеру приходит издатель, у которого не расходится тираж пособия по домоводству. Надо срочно придумать рекламный ход. «Домоводство?», «Домоводство». «Три рубля!» – говорит специалист. «Согласен». И на следующий день по Москве побежали книгоноши, выкрикивая: «А вот чем жена дома занимается, пока мужа дома нет! А вот чем жена дома занимается, пока мужа дома нет!»

С Петровки я люблю свернуть на Петровские Линии. Название отсылает к Санкт-Петербургу. По сторонам узкого проезда стоят одинаковые дома в ряд, кровли подровнены под линейку, автор комплекса – архитектор Фрейденберг. Линии описаны Пастернаком в романе «Доктор Живаго». «Петровские линии производили впечатление петербургского уголка в Москве. Соответствие зданий по обеим сторонам проезда, лепные парадные в хорошем вкусе, книжная лавка, читальня, картографическое заведение, очень приличный табачный магазин, очень приличный ресторан, перед рестораном – газовые фонари в круглых матовых колпаках на массивных кронштейнах. Зимой это место хмурилось с мрачной неприступностью. Здесь жили серьезные, уважающие себя и хорошо зарабатывающие люди свободных профессий». Эффект улица оказывает потрясающий. Что действует на нас? Симметрия, ощущение дежа вю. Я лично чувствую себя оказавшимся внутри сказочной шкатулки. Чувства возникают разные, но это место никого не оставляет равнодушным.

Сандуновский переулок

Петровские линии упираются в Сандуновские бани (Неглинная ул., 14, стр. 4). Сандуны обязаны своим именем актеру Силе Сандунову.

Известная актриса XVIII века Елизавета Уранова была не просто талантливой драматической актрисой и обладательницей чувственного глубокого меццо-сопрано, но необычайно обворожительной женщиной. Ее любви настойчиво домогался граф Александр Безбородко. Действительный тайный советник, один из крупнейших сановников того времени, в будущем – канцлер Российской империи. Но у актрисы уже был избранник – ее товарищ по сцене императорского театра. Однако Безбородко через дирекцию театра мешал их браку. От преследований графа могло спасти чудо или… Прямо посередине спектакля в Эрмитажном театре актриса пала на колени перед ложей императрицы Екатерины и рассказала ей свою историю. Правительницу растрогала неподдельная страсть этой жизненной драмы. Она благословила жениха и невесту драгоценными украшениями и наказала правление театра. Елизавета Уранова вышла за любимого – актера Силу Сандунова.

Перебравшись в Москву, супружеская пара продала екатерининские подарки и приобрела земли вдоль русла реки Неглинки. Здесь Сандуновы построили знаменитые Сандуновские бани. Следующие хозяева – супруги Алексей Ганецкий и Вера Фирсанова – в конце XIX века превратили Сандуны в первые бани высшего класса в Москве. Бани занимали целый квартал. Помимо номеров и общих отделений здесь были рестораны, гостиница, магазины со стороны Неглинной улицы. Интерьеры в Сандунах настолько хороши, что в советское время там часто снимали кино – ну где же еще в пролетарской Москве можно было найти бассейн с мраморными колоннами по периметру!

Неглинная ул., 14/1а

© InnaPoka Shutterstock.com

Но сами бани расположены в глубине квартала. Богато декорированное здание, выходящее на Неглинку (Неглинная ул., 14/1а), – это доходный дом тех хозяев с магазинами на первом этаже и квартирами. Некоторое время квартиру здесь снимал Антон Чехов – и едким писателям иной раз хочется пожить в роскоши. Начинал строить здание архитектор Фрейденберг, но не поладил с заказчиком. Говорят, у Ганецкого был несносный характер. Достраивал дом архитектор Калугин. Не выдержала характер мужа и Фирсанова. После развода Ганецкий уехал на Англо-бурскую войну, а Фирсанова построила с помощью тех же архитекторов Фрейденберга и Калугина пассаж на Петровке.

На Неглинке стоит величественное здание Центрального банка, построенное в конце XIX века архитектором Михаилом Быковским (Неглинная ул., 12, корп. В). Боковые флигели банку добавил в 1930 году архитектор Иван Жолтовский. У этого мастера даже казенное учреждение эпохи конструктивизма будет напоминать итальянский палаццо. Жолтовскому не дали использовать ордерные детали, но он увенчал здания мощным карнизом и по штукатурке прочертил руст.

Неглинная ул., 12, корп. В

© mgfoto Shutterstock.com

Следующее здание на углу Кузнецкого моста воспел Пушкин:

 
Долго ль мне в тоске голодной
Пост невольный соблюдать
И телятиной холодной
Трюфли Яра поминать?
 

Неглинная ул., 10

© Aleksei Golovanov Shutterstock.com

Ресторан «Яр» когда-то принимал посетителей на Неглинке (Неглинная ул., 10), а затем переехал к Петровской заставе.

Следующий дом стал последним в успешной карьере архитектора Александра Каминского (Неглинная ул., 8/10). Женившись на сестре Павла и Сергея Третьяковых, архитектор вошел в круг богатого московского купечества. Он перестраивал Третьяковскую галерею, возводил для братьев Третьяковых особняки и доходные здания. Работал на Коншиных, Морозовых и Боткиных. Угловой дом Каминский начал строить для Московского купеческого общества, старшим архитектором которого он был. Дом почти закончили к зиме 1888 года, когда неожиданно рухнула одна из стен… Под завалами погибли 11 человек, многие рабочие получили увечья. Следствие установило многочисленные нарушения при проведении работ, и одним из виновных был признан архитектор. Удачная карьера Каминского прервалась.

Неглинная ул., 8/10

© Aleksei Golovanov Shutterstock.com

С Неглинки (на картах вы прочтете Неглинная, но издавна москвичи говорят Неглинка) мы повернем наверх на Кузнецкий Мост. Уклон улицы подсказывает, что когда-то это был крутой берег реки, убранной в XIX веке в трубу. Мост, давший название, сохранился, но спрятан глубоко под проезжей частью под следами наслоений…

 
Кузнецкий мост давно без кузниц —
Парижа пестрый уголок,
Где он вербует русских узниц,
Где он сбирает с них оброк.
 

Так писал Петр Вяземский. И сегодня здесь много магазинов, а где торговля, там соответственно гуляющая публика. Но если в XIX веке тон в купеческой Москве задавали продавец и производитель, то к XX веку их потеснил финансист. И на Кузнецком Мосту рядом с торговыми зданиями начали строить банки.

Дом на гранитном основании был построен для известной банкирской фирмы «И. В. Юнкер и Ко» в 1916 году архитекторами Василием Ерамишанцевым и братьями Леонидом, Виктором и Александром Весниными в стиле неоклассицизма (Кузнецкий Мост ул., 16/5, стр. 1). Солидной фирме сделали солидное здание. С классическими элементами и арками-окнами, объединившими сразу пять этажей. Сегодня над маской некого античного бога табличка «Федеральная служба судебных приставов». Напротив стоит длинное одноэтажное здание пассажа Сан-Галли (Кузнецкий Мост ул., 11, стр. 1). Франц Сан-Галли владел чугунолитейным производством, и на многих каминах в особняках Москвы вы найдете его клеймо.

Кузнецкий Мост ул., 16/5, стр. 1

Кузнецкий Мост ул., 11, стр. 1

© ppl Shutterstock.com

Дальше за пассажем – угловой доходный дом братьев Третьяковых, выстроенный, естественно, Каминским (Кузнецкий Мост ул., 13/9, стр. 1). Дом декорирован в русском стиле. Первые два этажа предназначались для торговых и конторских помещений, на третьем – квартиры. Парадный вход в деловую часть расположен в центре на срезанном углу, а входы в квартиры – с торцов. Правая часть здания по Рождественке сдавалась банку «Лионский кредит». Есть смешная московская легенда, что банковские сейфы стояли в герметичном подвале, который для безопасности каждый вечер затапливали водой из Неглинки.

Кузнецкий Мост ул. 13/9, стр. 1

© Aleoks Shutterstock.com

Рождественка ул., 8/15

© Aleksei Golovanov Shutterstock.com

Самое красивое место на Кузнецком Мосту занимал Московский международный банк. Он стоит на изломе улицы и эффектно замыкает перспективу (Рождественка ул., 8/15). Здание Московского международного банка в самом конце XIX века возвел архитектор Семен Эйбушиц. По официальной версии, прообразом здания стал Банк Святого духа в Риме, так как это первое в мире специализированное банковское здание! Судя по фотографиям, наш банк далеко ушел от образца. Углы срезаны и у нас, и в Риме, но в Риме глухая стена, а Эйбушиц выделил торец огромным полуциркульным окном.

После открытия здания на оживленном перекрестке Кузнецкого Моста и Рождественки на первом этаже банка размещался необычный ресторан «Квисисано». «Здесь вы здоровы» по-итальянски, почти «будьте здоровы». Здесь не было официантов. Все напитки и закуски публика получала сама в автоматизированных буфетах. Жетонами служили монетки. Рюм ка вина стоила два гривенника, коньяка – три, а кружка пива – десять копеек. Были автоматы с пирожками (пять копеек) и бутербродами (десять копеек), чаем и кофе. Два подобных ресторана в то же время были открыты на Невском. Сети быстрого питания существовали больше ста лет назад!

Рождественка ул., 12

Пушечная ул., 9/6, стр. 1

К концу XIX века французов в районе Кузнецкого Моста заменили немцы. В начале XX века в Москве было на 1 миллион 100 тысяч жителей 17,5 тысяч немцев. Это была самая большая национальная группа Москвы после русских. Здесь были их магазины, квартиры, любимая гостиница «Берлин» (Рождественка ул., 12), рестораны… На Пушечной улице был Немецкий клуб, ресторан «Савой», а в следующем здании – ресторан и гостиница «Альпенроза». Немецкий клуб был основан в 1819 году проживавшими в Москве иностранцами. С 1870-го в члены клуба принимали без различия национальности. В то время Немецкий клуб посещали больше 60 тысяч человек в год. В клубе была хорошая библиотека, выписывавшая книги и прессу из разных стран. Также устраивали обеды, концерты, спектакли. Именно здесь впервые выступил в качестве режиссера Константин Станиславский.

С началом Первой мировой войны отношение в обществе к немцам стремительно поменялось. По Москве прокатились погромы немецких предприятий и магазинов. Власти сами подавали пример антинемецких настроений: Петербург был переименован в Петроград. Я, например, с удивлением узнал, что император Николай II, женатый на принцессе Гессен-Дармштадтской, запретил проведение рождественских елок, как, очевидно, вражескую традицию. Многие немцы меняли фамилии. Московский градоначальник Анатолий Рейнбот стал генералом Резвым. А Немецкий клуб был переименован в Московский славянский клуб. Сейчас здесь Центральный дом работников искусств (Пушечная ул., 9/6, стр. 1).

Пушечная ул., 4, стр. 1

Дом страхового общества «Саламандра» построен в начале XX века архитектором Виктором Величкиным (Пушечная ул., 6). Девиз общества – «Горю и не сгораю», основные пайщики – немцы. Помимо конторы «Саламандры» в здании была гостиница и кафе «Савой». В соседнем здании за большими окнами находился двусветный зал ресторана «Альпийская роза» (Пушечная ул., 4, стр. 2). Доходный дом с рестораном был построен инженером Павлом Висневским. Ресторан был немецкий, с настоящим пильзенским пивом и европейской кухней. «Ходили сюда завтракать из своих контор главным образом московские немцы», – писал Гиляровский. Также здесь обедали и устраивали банкеты артисты близлежащих Большого и Малого театров.

Пушечная ул., 6

© fotiyka Shutterstock.com

Соседнее строение по Пушечной улице с изящной лепниной над окнами – гостиница «Альпийская роза» (Пушечная ул., 4, стр. 1). Среди его постояльцев также были в основном немцы. Автор проекта – архитектор Анатолий Остроградский. На здании великолепный лепной фриз.

Из историй о московских немцах мне больше всего нравится рассказанная купцом Павлом Бурышкиным. На Нижегородской ярмарке в 1896 году с московским купечеством произошел следующий курьез. В то время в моде был русский стиль. При дворе устраивали костюмированные балы и живые картины, посвященные Древней Руси. И московское купечество решило сделать государю императору подарок – подготовить отряд рынд. Рындами в старину называли личную стражу царя. Отобрали десяток молодцов из купеческих семей, пошили им белые кафтаны и высокие шапки, заказали обоюдоострые серебряные топорики. Николаю II московская затея пришлась по вкусу, и он решил поощрить молодых людей – поговорить с ними лично. Подходит к первому: «Как твоя фамилия?» «Шульц, Ваше Императорское Величество». Обратился к следующему. «Ценкер». Наудачу еще одного. «Кнопп». А представляется московское купечество! Чтобы снять неловкость, император спрашивает следующего: «Что работает ваша фабрика?» А тот с перепугу такую кашу выдал, словно не по-русски. «Чичец, ва-а-аше импре…» Хотя основная масса купечества в Москве была русская, но так получилось, что в первом ряду рынд оказались немецкие фамилии. Может, они были самыми статными и голубоглазыми?

Заканчивать прогулку по купеческой Москве мы будем в Китай-городе. Там размещались конторы крупнейших московских фирм, правда, московские купцы до последнего говорили «амбар». Так они, чуть рисуясь, называли свои офисы. Щеголевато одетый в костюм от английского портного купец садился в «мотор» и говорил шоферу: «В амбар». Еще черточка: предприниматели дружили семьями, часто встречались по общественным делам, а вот в «амбар» друг к другу не заглядывали. Не принято было. Хранили коммерческую тайну? Думаю, боялись сглазу!

Проехать в Китай-город можно было через ворота, а с 70-х годов XIX века и через Третьяковский проезд. Сегодня от Китайгородской стены сохранились два отрезка, одна непроездная круглая башня и Воскресенские ворота. А во времена, когда по всему периметру стояли стены, лишний въезд сразу делал район доступнее. Братья Третьяковы купили участки, примыкавшие к крепостной стене, и архитектор Каминский построил короткую улицу, соединившую Театральный проезд с Никольской. Центральную арку (Третьяковский пр., 1/1) Каминский стилизовал под ворота былинного города. Благодарная Москва назвала новую улицу Третьяковским проездом.

Третьяковский пр., 1/1

На Никольской слева от Третьяковского проезда – здание аптеки Феррейна, справа – здание гостиницы «Славянская». Аптеку построил в конце XIX века архитектор Адольф Эрихсон (Никольская ул., 19–21, стр. 2). Феррейны, выходцы из Пруссии, не просто построили самую большую аптеку в Москве, а может быть, и в Европе. При аптеке была обширная лаборатория, где не только изготовляли лекарства, но и делали всевозможные анализы: почвы, пищи, воды, продукции химической промышленности, а кроме этого вскрытия, бальзамирования. В лабораториях велись практические занятия по различным фармацевтическим дисциплинам, то есть готовились новые кадры для фармации. Многие из учеников и работников Феррейнов со временем стали магистрами фармации.

Четыре статуи на фасаде изображают богиню Гигию, кормящую из чаши змею. Это греческая богиня здоровья, от ее имени произошло слово «гигиена». Почему одна богиня размножена? Ну, это же аптека – «принимать четыре раза в день».

В замечательной башенке – печной трубе долгое время находились часы с большим циферблатом, установленные Феррейном специально для нужд города. Уже много лет на месте часов – дырка.

В 1873 году архитектор Август Вебер построил для предпринимателя Александра Пороховщикова гостиницу «Славянский базар» (Никольская ул., 17). Тогда это была самая фешенебельная гостиница города. Извозчики брали отсюда до вокзала не меньше полутора рублей! Номера стоили до 30 рублей в сутки, и москвичи говорили, что в «Славянском» останавливаются петербургские миллионеры, сибирские золотопромышленники и карточные шулера. Долгое время в Москве был один «ресторан» – «Славянский базар». Остальные – трактиры. Затем новое название подхватили и прочие заведения Первопрестольной.

Никольская ул., 17

© Elena Koromyslova Shutterstock.com

«Славянский базар» существовал до недавнего времени, потом сгорел и уже не возродился. Про ресторан «Славянский базар» публика в первую очередь помнит, что здесь прошла восемнадцатичасовая беседа Станиславского и Немировича-Данченко, закончившаяся решением создать в Москве новый театр. А Гиляровский описал, как купцы завтракали здесь «до журавлей». Так назывался специальный хрустальный графин, разрисованный золотыми журавлями, и в нем был превосходный коньяк, стоивший 50 рублей. Кто платил за коньяк, тот и получал пустой графин на память. Был даже некоторое время спорт – коллекционировать пустые графины, и один коннозаводчик собрал их семь штук.

При гостинице был большой концертный зал под названием «Русская палата». Начинающий художник Илья Репин написал для этого зала картину «Собрание русских, польских и чешских композиторов». Именно после торжественного открытия этого зала молодой художник стал известен. Сегодня эта четырехметровая картина называется «Славянские композиторы» и находится в Московской консерватории. Нет уже ни гостиницы, ни ресторана, а на месте «Русской палаты» работает Камерный музыкальный театр им. Б. А. Покровского.

Кстати есть предание, что именно участок Никольской улицы перед гостиницей был впервые покрыт в Москве асфальтом. У Пороховщикова от чахотки умерла жена. Чтобы уменьшить количество пыли, вредной для легких, на мостовых Пороховщиков стал брать подряды на мощение улиц твердыми породами – диабазом и диоритом. И впервые начал асфальтировать московские улицы.

Никольская ул., 7–9, стр. 4, 11–13, стр. 1

© Balakate Shutterstock.com

На трех улицах Китай-города – Никольской, Ильинке и Варварке – были сосредоточены почти все фабричные конторы и амбары оптовых предприятий. Это был торговый центр Москвы, московский Сити. Почти все здания здесь строились как торговые. Поэтому первые два этажа обязательно с большими окнами, это витрины. Даже на монастырских зданиях Заиконоспасского и Никольского монастырей огромные стеклянные витрины (Никольская ул., 7–9, стр. 4, 11–13, стр. 1). Монахи занимали корпуса во дворах, а здания, выходившие на торговую Никольскую, сдавали за хорошие деньги. Даже названия переулков вокруг рассказывают о былой торговой специализации: Хрустальный, Рыбный, Ветошный.

Заиконоспасский монастырь. Гравюра с рисунка Г. Опица, 1893 г.

Биржевая площадь – это история московской торговли и производства. Достаточно просто перечислить здания, выходящие на площадь, и вся история деловой жизни предстанет как на ладони. Дом с конторой Даниловской мануфактуры (Старопанский пер., 1/5, стр. 1). Банк Рябушинских (Биржевая пл., 1). Подворье Иосифо-Волоцкого монастыря с конторой братьев Третьяковых (Ильинка ул., 7). Биржа (Ильинка ул., 6/1, стр. 1). Гостиный двор (Ильинка ул., 4). Подворье Троице-Сергиевой лавры (Ильинка ул., 5/2).

Биржевая площадь

Ильинка ул.

© mgfoto Shutterstock.com

В Гостином Дворе долгое время велась только оптовая торговля, затем он стал привычным нам собранием розничных лавок. Любимым развлечением сидельцев Гостиного Двора в старину было «синить товар». Соскучившись к концу дня, выбирали жертву, и… покупатель спрашивает голубого атласу – ему подают алого. «Самый что ни на есть голубой» – рапортуют приказчики. Он, обиженный, уходит в другую лавку. Просит синей ткани, а ему опять подают красную. И так, пока он уже сам не засомневается… Эта забава называлась «синить или зеленить товар», как уж приказчики договорятся.

Ильинка ул., 4

© Dmitry Shishkov Shutterstock.com

Последний объект на нашем маршруте – самый важный магазин прошлого – Верхние торговые ряды (Красная пл., 3). «Верхними» они называются из-за того, что расположены на кромке Боровицкого холма. Ниже по склону расположены Средние торговые ряды (Красная пл., 5). А были еще Нижние у реки, но вот они не сохранились. Здание в русском стиле построил архитектор Александр Померанцев. Протяженность трех торговых улиц – линий, как их здесь называют, по 230 метров. 16-метровые пролеты перекрыты стеклянным сводом. Его делал знаменитый инженер Шухов. Москвичи знают возведенную Шуховым Шаболовскую телебашню – это пример его гиперболоидных конструкций, признанных прорывом в будущее в инженерном искусстве. А перед нами другое изобретение – арочное перекрытие с тросовыми затяжками. Даже в нашем XXI веке видно, какая легкая конструкция, как мало здесь металла. В XIX веке это вообще казалось чудом.

Красная пл., 3

Верхние торговые ряды были открыты в 1893 году. С трех сторон они оштукатурены, а парадный фасад выложен подмосковным известняком. Парадный вход в центре украшен резными белокаменными деталями и мощными колоннами финского гранита. Этот парадный вход при советской власти заколотили, он заново открыт только в XXI веке. Я хорошо помню на месте арки огромные плакаты к 23 Февраля и 1 Мая. Почему скрывали такую красоту? в эпоху дефицита власти хотели иметь показательный магазин, коммунизм, построенный в отдельно взятом здании. Им стал ГУМ. Тут было все и вся – страна ездила в Москву отовариваться. Но идеологический отдел ЦК не мог допустить, чтобы туляк, отстояв очередь и купив две авоськи сосисок, вышел с ними на Красную площадь, прямо к мавзолею. И вход закрыли.

Когда-то в центре Красной площади напротив центрального входа в Верхние торговые ряды стоял памятник купцу… Кузьме Минину. В паре с князем Дмитрием Пожарским у него первая роль. Скульптор Иван Мартос изображает Минина вручающим военачальнику меч и широким жестом показывающим вдаль. Туда, куда предстоит отправиться войску. Минин, действительно, был инициатором сбора в Нижнем Новгороде земского ополчения для освобождения Москвы. Он и пригласил командовать войском князя Пожарского. На памятнике Минин назван гражданином. А в старину про него говорили: «Художеством он был говядарь, продавец мяса и рыбы». Сметка, честность, сильный характер вывели этого купца сначала на выборную должность земского старосты, начальника судных дел, а затем в руководители ополчения, возведшего на престол новую династию Романовых. Михаил Романов пожаловал Минину чин думного дворянина. Это что-то похожее на члена государственного совета или министра в более поздние времена. В 1931 году памятник, стоявший напротив мавзолея, перенесли к храму Василия Блаженного.

Я хорошо помню Китай-город в 1970–1980-е годы. После шести вечера он вымирал, по улицам бродили редкие туристы из гостиницы «Россия» и торопились по домам засидевшиеся за работой сотрудники. Все старинные здания заняли министерства и ведомства, разные отделы ЦК. Сохранялась Аптека № 1, работал ресторан «Славянский базар», ГУМ, но в целом это был город контор, и он замирал вечером. Сегодня деловая жизнь вернулась на улицы и переулки Китай-города. Современные купцы открыли магазины, рестораны, гостиницы. Восстановилась служба в закрытых некогда церквях. Старинный район забурлил, как и должен бурлить деловой центр города.