Книга: Рассказы - Михаил Зощенко

P.S. когда у вас появятся дети, обязательно прочитайте им "Лелю и Миньку". И сами тоже прочтите. P.P.S. "Перед восходом солнца" - это та самая "книга, которую важно прочесть вовремя"

В Америке я не бывал и о ней, прямо скажу, ничего не знаю. А вот из иностранных держав про Польшу знаю. И даже могу её разоблачить.

Так и сказал!

Я, как бы это сказать, я, скажем, не совсем согласна. Ну так оно то ведь и непонятно, мне тупой башке-то, то ли это он, барин-то урожденный, решил тебе под мужика подделываться. А? Не разберешь его! Долго я с ним валандалась, тексту-то много в его россказнях, куча целая. И каждый-то рассказ, да про другое все норовит состряпать. Там и про революцию, и про женскую нацию есть, говорит, женский-то наш класс похуже мужского живет. А то ведь, наверное и не совсем вранье-то! А революция взяла, прямо-таки, и раскрепостила наш, так сказать, женский закрепощенный на кухне класс.

И, конечно, у товарища Зощенко, у голубчика, все-то про чиновников и изобличино по полочкам. И революция изобличина,и власть наша то с вами, тьфу. Медицина-то тоже там. Религия, да. Деревня, конечно, как жеж без неё. Война. Вот что. В общем, как говорится, все ценные области, как говорится, советского общества на слуху оказались то.

Вон оно как.

И юмор то, и сатира (тьфю их, эти иностраныые слова, извините). Все на месте.

Ага.

Бесспорно, у Зощенко талант. Талант тонко подмечать комичное в обычных для советских реалий событиях, а потом интеллигентно эту комичность высмеивать. Каждый рассказ - будто зашёл, скажем, в какое-то госучреждение, да и стал ненароком свидетелем диалога. Всё реалистично и злободневно.

Вот только всё же, при всём понимании мастерства автора, впечатление осталось нейтральное (как и оценка). Возможно, это пресыщение, связанное с большим количеством рассказов в этом сборнике; возможно просто, как говорится, не мой автор - не удалось полюбить его творчество всей душой. Так или иначе, прочесть абсолютно точно стоило.

Другое дело — детские его рассказы, которые актуальность не потеряют никогда. Серия про маленького Миньку (в детстве я долго сопротивлялась тому, что это образ самого Зощенко, ну как же так, не может красивое имя Михаил сокращаться до корявого Миньки, Минька и Пожарка, что ж это творится-то...) написана простым детским языком. Чуть более взрослая "Лёлька и Минька" — тоже совершенно по-детски, хотя уже более сложно. При этом Зощенко не только отлично чувствует потребности того или иного возраста в определённом подборе слов и предложений. Даже сюжеты и переживания точечные, удар в определённую возрастную категорию. Взять, например, крошечный рассказик "У бабушки". Главный герой там просит "капельку суп"а, и дедушка капает ему эту одну капельку. Все смеются, а Минька, хоть и не хотел супа, обижается, отказывается от обеда и со слезами на глазах говорит: "Я к вам больше никогда не приеду". И это конец. Взрослый человек может удивиться, что это вообще за рассказ такой. Мальчик явно не понял шутки, потом обиделся и сразу завершение, ни тебе морали, ни раскаяния, ни хэппи-энда, ничего. Да и ведёт он себя, честно сказать, немножко по-дурацки, ведь никто над ним не издевался и тут же ему налили супа по-нормальному. Но тут важно другое. Нужно взглянуть на ситуацию глазами ребёнка, совсем маленького, который мораль и нравоучения пока плохо воспринимает. Главное для этого возраста, чтобы он почувствовал единение с книжкой, чтобы появился какой-то моральный зацеп. И он появляется. Это ощущение детского бессилия, когда над тобой смеются взрослые, словно в заговоре. Дело не в том, что у тебя нет чувства юмора, ты бы посмеялся над кем-то другим в такой ситуации. Дело в том, что ты полностью во власти этих взрослых и не можешь ответить им шуткой, а они вот так хохочут все и над тобой, так что уши горят и спрятаться некуда, а потом снисходят уже до нормального общения, словно обычно не воспринимают тебя всерьёз, как ровню, как полноценного человека. Я вот остро помню это детское совсем недовольство тем, что взрослые воспринимали меня не как маленького человека, а как маленького умственно отсталого мудака, с которым надо сюсюкать, с которым надо всё упрощать, который вообще находится как бы в другой плоскости с ними. Тогда я, конечно, не могла ещё это выразить словами, только сейчас получается, но всё равно чувство неприятное и яркое, ребёнок сразу на него откликается. И вот уже есть зацеп, и вот есть интерес к литературе.

"Лёля и Минька" — чуть более взрослый цикл, где как раз взрослые могут благодушно улыбаться: всё на месте, мораль есть, посыл к доброте есть, все счастливы. С детьми опять же происходит это моральное сцепление с главным героем, потому что автор-рассказчик предельно честен. Его герои (и он сам, исповедующийся в детском несовершенстве) говорит то, о чём обычно стыдливо умалчивают, о чём говорить не хочется. О том, как ты накосячил, как предал, как плохо себя вёл. Как прятал дневники с двойками, ел запрещённые сладости, издевался над кем-то, даже ударил. Выпрашивал, канючил, насмехался. Дети по Зощенко не ангелы во плоти, а самые настоящие заготовки для людей, в которых не заполнена пока ещё моральная составляющая, не хватает опыта и времени. В рассказах мы как раз и смотрим, как она заполняется. Вместе с главными героями можно узнать, грубо говоря, что такое хорошо и что такое плохо. Вместе с ними можно покраснеть от мучительной неловкости и потом порадоваться, что ффух, главные герои понесли наказание, а мы, сопереживающие можем просто перелистнуть страницу и читать дальше. Никто нас не заставляет целый год носить нелюбимое платье или два года не есть мороженое. Хотя детям кажется, что они просто читают забавные истории.

Неудивительно, что когда я училась в младшей школе (ещё до рокового случая, после которого я в школьную библиотеку ни ногой), то взяла эту книжку с комментариями библиотекаря: "Надо же, у вас ведь весь класс, наверное, её прочитал, да не по разу". Потому что в жилу до сих пор.