Текст книги "Круг. Агентство чрезвычайных ситуаций"

Глава 17

ЛИГА

(Шесть дней до убийства)

Вся их дорога прошла в неловком молчании. Она смотрела на огни вечерних улиц и думала, что больше никогда в жизни, если только вырвется из затянувшего ее замкнутого круга, не поселится в квартире на первом этаже. Не поселится в доме, где окна ее квартиры будут видны из окна матери. Никогда близко не подойдет к мужчине в грязной обуви. Никогда первой… боже, что теперь о ней будет думать Марис? Как она теперь будет смотреть ему в глаза? Как исправить уже совершенное? Она накинулась на него, как нимфоманка, как женщина, готовая переходить из объятий одного мужчины в объятия другого, оказавшегося сильней или тренированней. Дура, дура, дура. «Никогда не отдавай все», вспомнились ей слова Сандры. Кажется, только теперь до нее стало доходить их значение. Петерис сказал, что красивым все само катится в руки. Только не в ее. У Сандры могут быть ссадины на бедрах, и муж подозревает ее невесть в чем, но она хотя бы ездит на «порше», не отказывает себе ни в чем и уж точно не бегает по поликлиникам за справкой для своего малолетнего, вечно сопливого племянника.

– Мне кажется, он ее насилует, – неожиданно для самой себя сказала она и мельком взглянула на Мариса. О, как бы ей сейчас хотелось залезть к нему в голову. Лицо его было невозмутимо и сосредоточено. Конечно, это не его пытался изнасиловать бывший парень. Это не в его квартиру влетел камень. Он предлагает считать, что между ними ничего не было. Но если бы не камень… Оно было, было, было!

– Ты про этого жирного мерзавца?

Жирный мерзавец – это точное определение для Харриса. «Бывший» означало, что когда-то она признавала Харриса вполне приличным парнем, с которым была не прочь связать свою жизнь. И чего тогда стоили ее суждения? А вот «мерзавец» – да, это такой тип, которому удается на время надеть на себя личину приличного человека и одурачить кого угодно, в том числе такого доверчивого человека, как она.

– Я говорю про Сандру.

– Не понял.

– В раздевалке, когда мы переодевались, я заметила у нее на бедре, на внутренней стороне бедра, ссадину. Как если бы ей силой раздвигали ноги…

«Как мне», чуть не добавила она, но вовремя спохватилась.

– Ну, это вряд ли, – с ходу отмел ее суждение он. – В суде такое называют ничем не подтвержденными предположениями или спекуляциями. У нее законный муж. И она не из тех женщин…

«А я из тех?» хотелось спросить ей, но они уже подъезжали к месту назначения.

Офис Петериса занимал большое восьмиэтажное здание на Сканстес в новом деловом районе Риги и чем-то напоминал дом своего хозяина. Едва они подъехали к ведущей к главному входу эстакаде, перед ними тотчас поднялся шлагбаум. У входа в здание молодой человек в форме охранника услужливо распахнул перед ними большую стеклянную дверь. Он провел их через обширный вестибюль к лифту, приложил к электронной панели белый пластиковый чип и вернулся на свой пост. На верхнем этаже дверцы лифта распахнулись, и они увидели нетерпеливо расхаживающего по просторному вестибюлю верхнего этажа Петериса. В руках он держал такой же, как у охранника, чип.

– Постарайтесь уложиться в два часа, – вместо приветствия сказал он. – Это не вызовет подозрений. И не заставит меня умереть от скуки.

– Тогда начнем с того, кому вы больше всего доверяете, – предложил Марис.

Петерис озадаченно нахмурился.

– Мой кабинет здесь, – указал он. – Но в нем я бываю редко. Напротив председатель правления. Это мой сын. Может быть, стоит начать с него.

– Он в числе тех, кто получает бонусы?

– Разумеется. По результатам года и при особо удачных заказах. То же относится к членам правления и директорам профильных направлений. Ну и к финансовому директору.

– Его кабинет тоже здесь?

– Следующая дверь. Кстати, он живет в пентхаусе в одной из тех новостроек и теоретически может увидеть свет в окне своего кабинета. Вы уж учтите это как-нибудь. Вы как будете осматривать, вдвоем?

– Нет. Мне не хотелось бы, чтобы вы умерли сегодня вечером от скуки. У Лиги список вопросов. Постарайтесь на них ответить. Возможно, ей придется скачать кое-какие файлы из вашего компьютера. И постарайтесь самые важные вопросы не обсуждать… вслух.

– Вы хотите сказать…

– Просто я не исключаю такой возможности. Пока сам не буду уверен в обратном. Рассказывайте что-нибудь рутинное, о работе вашей компании, например.

– Но у нас работает служба безопасности. Я плачу им… Впрочем, я должен согласиться. Иначе вас не было бы здесь.

Петерис отвел ее в свой кабинет, усадил за журнальный столик и выставил привычное угощение – чай и несколько вазочек с сухофруктами и орехами. Пока он накрывал на стол, она достала листочек с вопросами и посмотрела в панорамное окно. Город жил обычной вечерней жизнью. По дорогам нескончаемой световой полосой катили автомобили. Люди возвращались с работы к семьям, ехали в магазины, на тренировки или соревнования, в театры, в рестораны, в гости. Одно за другим, как по команде невидимого диспетчера, вспыхивали светом окна квартир. С целыми, не разбитыми и не заклеенными скотчем стеклами. И этот подонок Харрис… Как она могла прожить с таким человеком целый год? По друзьям чаще всего судят о человеке. Что теперь будет думать о ней Марис?

На миг ей показалось, что она парит над городом, по очереди заглядывая в каждое осветившееся окно. В каждую мирную, необременительную жизнь мужчин и женщин.

– У вас все в порядке?

Она вздрогнула и повернулась к Петерису. Он склонился над ее креслом и нежно сжал ее руку.

– Все хорошо. Я просто…

– У вас на глазах слезы. Что-то случилось? Вы поссорились с Марисом? Подождите, я включу музыку, и мы пошепчемся.

– Извините. Я немного… Нам с вами надо поработать.

– Конечно, – Петерис подошел к письменному столу и нажал кнопку на панели. Из невидимых динамиков полилась музыка. Он вернулся к Лиге и склонился к ее уху. – Так нас не подслушают, если опасения Мариса верны. Но мое сердце разрывается, когда я смотрю на ваше лицо. Если я могу чем-то помочь…

– Это личное.

– Личное всегда воспринимается больнее всего.

Он вновь сжал ее руку. Ровно так, как делал ее отец, когда хотел сказать что-нибудь важное. Или спросить о важном. Последний раз это было, когда он признался, что жить ему осталось не больше месяца. И что больше всего он беспокоится о двух вещах: как будет себя вести ее мать, когда останется одна. И о Лиге, об ее выборе спутника жизни. «Ты уверена, что Харрис тот, кто тебе нужен?», – спросил он тогда.

– Знаете, Лига, есть такой старый еврейский анекдот. Жена спрашивает мужа Абрама, почему ему не спится. Он отвечает, что должен денег Изе. Она звонит Изе, говорит, что Абрам денег не отдаст, и поворачивается к мужу: «Ну вот, теперь пусть Изя не спит…» Может, и я кому-нибудь позвоню, чтобы вы не беспокоились?

Она слабо улыбнулась, промокнула глаза услужливо поданной салфеткой и откинула голову на спинку кресла. Все ее тело охватила внезапная усталость. Больше всего ей сейчас хотелось просто сидеть, ни о чем не думая, в этом кресле и смотреть на этого, так напоминающего ей отца человека.

Глава 18

МАРИС

(Шесть дней до убийства)

Если бы не брошенный в окно камень… Он представил, что должно было произойти, и почувствовал, как по спине побежала струйка пота. Лига, конечно, хорошая девушка. Добрая, умная, на нее всегда можно положиться. Да что там, ему просто повезло с такой помощницей. Но он никогда не думал о ней как о возможной… любовнице? Подруге? Потенциальной невесте?

После развода с Илзе у него была только одна случайная связь. Разрыв с женой не выходил у него из головы. У него внезапно появилась масса свободного времени, которое нечем было занять, если бы не старый друг. Антон сидел с ним за бокалом пива или виски в барах, водил на бесчисленные тусовки, где знакомил с множеством людей, которых, похоже, и сам едва знал. Алкоголь и разговоры создавали ощущение новой, свободной жизни. На очередной тусовке по случаю чьего-то дня рождения он вызвался проводить одну из участниц. Он пытался вспомнить ее имя, но безуспешно. Может быть, она его вообще не называла? В памяти осталось не так уж много, кроме того, что им было безумно хорошо и весело. Он был в ударе, и девушка смеялась от каждого его слова. Или от количества выпитого. По дороге они еще зашли в подвернувшийся бар перед самым его закрытием и уговорили бармена дать им бутылку текилы с собой, но в ее квартире до спиртного так и не дошло. Едва они оказались внутри, как стали срывать друг с друга одежду, которой по теплой летней погоде было совсем немного. Утром он проснулся от вибрации на электронном браслете и с ужасом вспомнил, что на девять часов у него назначена важная встреча в генеральной прокуратуре. Пока он одевался, девушка, разметавшись по широкой постели, даже не пошевелилась. Он выудил из бумажника слегка помятую визитную карточку, написал на ее оборотной стороне номер своего мобильника и оставил карточку на столе. Тогда он думал, что она позвонит, когда проснется. Или вечером, когда вернется с работы. Или на следующий день, когда окончательно придет в себя после безумной ночи. Или в субботу… Она жила в Пурвциемсе, в серийном доме, это он помнил четко, но в каком именно? И на какой улице? Две недели спустя он решился спросить о девушке Антона, который так и не смог сообразить, о ком идет речь. Дважды Марис приезжал в Пурвциемс и бродил по окрестностям в надежде, что вспомнит нужный дом или вдруг встретит ту девушку, не очень даже представляя, с какой целью.

В случае с Лигой не надо было искать никого. В учебнике психологии подробно описано, почему одинокие женщины влюбляются в своего начальника. Но момент страсти не обязательно может быть вызван влюбленностью. Лига была в стрессовой ситуации, он помог из нее выбраться, а все остальное – это гипертрофированная благодарность, о которой потом могут возникнуть горькие сожаления. Если уже не возникли. Не случайно Лига избегает смотреть ему в глаза.

Встряхнувшись, он приступил к работе. Больших надежд на обыск он не возлагал. Как показывал опыт, мало кто хранит компрометирующие материалы на рабочем месте. Настоящий след оставляют не отпечатки пальцев, шифрованные тексты или дневники с подробным перечислением совершенных за день преступлений. Слова существуют для того, чтобы скрывать истину. Не врут только цифры. Тем, кто умеет их понимать. Но какое-то представление о личности своего хозяина рабочее место дает всегда.

Кабинет финансового директора выглядел безупречно. Марис опустился в удобное кожаное кресло и осмотрелся. Ни одной бумажки на обширном белоснежном столе, увенчанном большим белым монитором с надкусанным яблоком и такой же белоснежной клавиатурой. Рядом с ним светилась белая цифровая фоторамка, по которой медленно перемещались семейные слайды. Полный розовощекий мужчина, очевидно, сам директор, счастливо улыбался, стоя за рулем парусного катамарана на фоне средиземноморского пейзажа. Он же на катамаране в окружении семейства – упитанной под стать ему супруги и двух похожих на родителей близнецов-подростков. Еще одно фото семейства на лужайке во время барбекю, на этот раз на фоне загородного дома с высокими, в два этажа окнами. Фото на фоне новенького «мерседеса». Свое имущественное положение финансовый директор определенно не скрывал. Или не мог удержаться, чтобы не продемонстрировать его всему миру. Что его супруга и дети, возможно, проделывали еще в гораздо более яркой форме. Сколько уже таких тайных миллионеров попало в зону интереса налоговиков благодаря неудержимой болтливости их ближайших родственников.

Впрочем, это в равной степени могло доказывать, что живет он хоть и по заманчивым, но вполне законно и заслуженно заработанным средствам.

В ящиках стола ничего примечательного не оказалось. Если не считать небольшого тайничка – в нижнем ящике под толстым листом вощеной бумаги прятались несколько плиток черного шоколада. Потянувшись, Марис с неохотой выбрался из чересчур удобного кресла и перешел к полке, плотно заставленной толстыми канцелярскими папками с четко впечатанными обозначениями содержимого за несколько последних лет. Контракты, акты принятых работ, платежные ведомости. Интересы компании были многосторонни. В прежние времена, имея наводку, облаченная в маски группа спецотдела вывезла бы все это в мгновение ока, чтобы потом неспешно просматривать в тиши кабинетов экономической полиции и допрашивать причастных к делу по каждому сомнительному эпизоду. Работы для следователя хватило бы минимум на месяц. Ему Петерис отвел два часа. Из которых семь минут уже были безрезультатно израсходованы.

Работу облегчал реестр документов на внутренней стороне каждой папки. Марис достал цифровой фотоаппарат и начал с верхнего ряда, справа налево. Названия многих фирм были знакомы и не вызывали сомнений. О других он слышал впервые, но и в этом не было ничего удивительного. Объем документов последнего года, несмотря на то, что до его завершения оставалось еще несколько месяцев, уже заметно превышал предыдущий период. Через час ключевая коммерческая информация была скопирована, и он перебрался в кабинет сына Петериса, но задержался в нем ненадолго. Стоящих просмотра бумаг в нем практически не было. Видимо, на такие мелочи, как деловые бумаги, наследник огромного состояния предпочитал свое время не растрачивать. На полке стояло несколько папок с презентациями проектов компании, а на столе красовалась модель красного двухвинтового самолета и модель красного Ferrari 458. Самым примечательным в кабинете был бар с бутылками дорогого виски и коньяка, витрина с наградными спортивными кубками и набор клюшек для гольфа. Петерис и Лига застали его уже в кабинете следующего члена правления, в папках которого содержались только чертежи и техническая документация.

– Ну, вот. Кажется, я показал вам все, что мог. – И боюсь, что изрядно наскучил вашей даме. Может быть, по бокалу шампанского в «Монтероссе»? – Петерис выразительно показал на часы, и Марис понимающе кивнул.

– Похоже, вы не меняете своих привычек.

– С возрастом привычки становятся вроде костылей. Помогают не спотыкаться.

Они спустились на лифте в холл нижнего этажа, вышли на улицу, и добродушное выражение на лице Петериса сменилось озабоченной гримасой.

– Завтра весь верхний этаж будет обсуждать ваш визит. Спрашивать меня напрямую, конечно, никто не решится. Кроме сына. Ладно, для него придумаю какую-нибудь отмазку. И как оно, стоило того?

– Исходные материалы есть. Нам потребуется минимум три дня, чтобы о чем-то говорить. Может быть, больше.

– Понимаю. Но предложение шампанского по-прежнему в силе.

Марис переглянулся с Лигой.

– К сожалению, сегодня мы вынуждены отказаться. У нас на сегодня еще одно неотложное дело.

Глава 19

МАРИС

(Пять дней до убийства)

В свой офис Марис приехал непривычно поздно. После визита к Петерису он отвез Лигу домой и уехал, только когда убедился, что ее больше никто не поджидает и она в полной безопасности. Спать не хотелось, и он еще долго сидел перед компьютером, просматривая переснятые контракты, пока не заснул прямо за столом, и только среди ночи перебрался в кровать.

Лиги не было. Он привычно выбрал ее имя в списке телефонных контактов и поднес палец к кнопке вызова, но вспомнил о прослушке и передумал. По графику она еще минут пятнадцать должна быть с Сандрой. Лучше ее не отвлекать. Он в нетерпении прошелся по кабинету и еще раз посмотрел на часы. Чертовы стрелки… Поговорить с Лигой в кабинете тоже не удастся, придется зайти в какое-нибудь кафе или посидеть в машине. В машине! Он сорвал с вешалки куртку, запер дверь офиса и пошел к своей «королле».

Парковка перед салоном красоты была занята. Он, не глуша мотор, остановился на углу под знаком стоянки для инвалидов в тот самый момент, когда девушки выходили из салона. Сандра мельком взглянула на часы, распрощалась с Лигой и села за руль идеально чистого вишневого «кайена». Легко было представить, как по утрам управляющий домом заботливо проверяет, чтобы на машинах хозяев не оказалось ни пылинки. Интересно, куда она так спешит? Он включил поворотник и вырулил со стоянки. Сандра успела вклиниться в поток автомобилей. Он еще раз взглянул на тротуар в тщетной надежде увидеть Лигу и, поддавшись внезапному импульсу, поехал за Сандрой.

Следить за ней оказалось несложно. Если она куда-то и спешила, на манере ее езды это не отражалось. Ее машина, строго соблюдая правила дорожного движения, как на экзамене по вождению, катила в сторону Плявниеков. На Сахарова возле универсама «Рими» Сандра заехала на парковку и зашла в магазин. Идти следом Марис не рискнул. Минут через двадцать она вышла с увесистым пакетом, загрузила его в багажник и, не выезжая на трассу, запетляла по лабиринту спального района. На всякий случай он увеличил дистанцию и на короткий миг, осторожно преодолевая огромные выбоины в асфальте, потерял ее из виду. Что ей могло понадобиться в таком районе? О содержимом пакета оставалось только догадываться. Продукты для дома? Но почему «Рими»? С ее деньгами такие покупки логичней делать в МС2. Но там выше риск нарваться на кого-то знакомого. Так что с точки зрения конспирации она действовала правильно.

Он чуть добавил скорость, заехал за угол и резко затормозил. «Кайен» стоял у длинного девятиэтажного дома с шестью подъездами. Она вышла из автомобиля, накинула капюшон, огляделась и забрала пакет из багажника. Значит, продукты предназначались не для ее дома. И внутри пакета, скорее всего, фрукты и ее любимое шампанское. Разве что чуть попроще, чем в «Монтероссе». Она подошла к третьему подъезду, уверенно набрала дверной код и скрылась внутри. Понять бы еще, в какую именно квартиру она направляется. Вечером какие-то предположения можно было сделать по засветившемуся окну. Или по потухшему. Это при условии, что окно выходит на фасадную сторону. Но сейчас, днем, не было и такой подсказки.

До встречи в риелторской компании у нее оставалось чуть больше часа. Минут двадцать надо оставить на дорогу. Значит, слишком долго она здесь не задержится. Оно и понятно – чтобы не быть застуканной, временные промежутки для труднообъяснимых встреч должны быть минимальными. Он осмотрелся. Вдоль фасада разместились три небольшие площадки, вымощенные неровными бетонными плитами. На каждой из них стояла металлическая конструкция для выбивания ковров и деревянная скамейка. На центральной площадке примостилась пара немолодых мужчин с большой пластиковой бутылкой пива. На бомжей они не походили. Скорее всего, два пенсионера воспользовались не частым солнечным днем, чтобы посидеть на свежем воздухе. Он втиснул «короллу» в неприметный закуток между мусорными баками и трансформаторной будкой возле местного магазинчика, купил бутылку водки, выудил из багажника старую куртку, которую надевал, если надо было покопаться в забарахлившем моторе, натянул на глаза кепку с утеплителями для ушей, вразвалку подошел к занятой скамейке и кивнул на выложенную на промасленной бумаге воблу.

– Шикарно живете, мужики.

Тощий мужичок в засаленной красной синтетической куртке прикрыл воблу бумагой и прищурил на Мариса подслеповатые глаза.

– Не жалуемся… А тебе-то чего? Я тебя тут раньше не видел.

– Да я так, работаю неподалеку. Компанию искал подходящую.

– На халяву компаньонов хватает.

Он вытянул из внутреннего кармана куртки поллитровую бутылку «Наша марка» и покрутил ею в воздухе.

– Вы чего, мужики. Я не халявщик. Думал похмелиться с утра чуток, да я же не алкаш какой, одному не с руки. А трубы горят с бодуна…

Тощий слегка подвинулся на скамейке и выразительно постучал по бутылке с пивом.

– А чего искать? Мы всегда хорошему человеку рады.

– Ну тогда… – Марис опасливо оглянулся и протянул бутылку. Только… Сейчас вроде нельзя в открытую. Я уже недавно на штраф нарвался. Как тут у вас соседи, никто не стукнет?

– Да кому здесь стучать? Это ж, считай, социальный дом. Выпендрежных у нас не сыщешь.

Второй мужичонка с заметной седой щетиной и чуть поплотней сложением нетерпеливо перехватил бутыль большой ладонью с узловатыми пальцами, но Марис, не отпуская вожделенную добычу, кивнул на «кайен».

– Ладно вкручивать. В социалку на «порше» не прикатывают.

– Да то ж не местная, – щетинистый наконец преодолел сопротивление, одним движением скрутил у бутылки пробку и выудил из просторного кармана складной пластиковый стакан. – В гости приехала. Ну, давай за встречу. Тебя как звать?

– Гунча. Я и говорю – шикарно живете. Давай, ты первый. Нет, ну, блин, в социалку на таких тачках! И сверкает, как яйца у быка. Ни одного пятнышка. Тысяч сто, наверное, стоит. Откуда у людей такое бабло? Крутая, видно.

Щетинистый наполнил стаканчик, одним глотком опустошил его содержимое и занюхал воблой. Его глаза подобрели, а тело словно еще больше раздалось вширь.

– Это девица одна. К соседям из нашего подъезда приезжает. Кажется, на пятом. Может, родственница у нее какая. Или хахаль. Нет, ну точно хахаль. Эх, мне бы такую…

Марис удивленно округлил глаза.

– Хахаль, говоришь? Я думал в социальном только пенсионеры и инвалиды живут.

– Были пенсионеры и инвалиды. Когда въезжали. А сейчас хрен поймешь.

– Каком пятом?

Тощий тоже сглотнул свою порцию и возбужденно замахал руками.

– Во-первых, не на пятом, а на шестом. Сразу подо мной. Я когда в прошлый раз спускался, как раз лифт не работал. Он у нас часто ломается. Или отключает кто. А у меня правая нога плохо гнется, на каждой площадке отдыхаю. Вот и видел, как она заходила. Как же, тебе такую… нафиг ей такой старый хрен сдался. Да и что бы ты смог?

– Сам ты старый хрен, – щетинистый вскочил со скамейки и ткнул тощего пальцем в грудь. – Не суди по себе. Я еще все могу. Ты сам когда своей Зинке вставлял? Ага, уже и не вспомнишь.

– Да я хоть сейчас! А ты…

Тощий тоже вскочил на ноги. В красной куртке и с редким седым хохолком на макушке он походил на боевого петуха, готового в любой момент кинуться в атаку, и Марис с трудом развел их в стороны.

– Спокойней, мужики. Я же вижу, вы еще в самой силе, – примиряюще сказал он. – Чего ершитесь? Сейчас вас ваши жены увидят, мировую выпить не успеете.

– Не увидят, – щетинистый, быстро успокаиваясь, посмотрел на дом, и его рот расплылся в довольной улыбке. – У нас окна на другую сторону выходят. А про мировую ты вовремя вспомнил. Давай, Гунча, теперь твоя очередь.

Пока он склонялся к скамейке, чтобы разлить новую порцию, Марис достал из кармана выключенный мобильник, приложил его к уху, сделал вид, что вслушивается и бодро отозвался: «Иду, иду, мухой буду!»

Он убрал мобильник и с сожалением развел руки в стороны.

– Ну вот, блин. Дождался. Бежать надо. Шеф вызывает.

– Ну так глотни по-быстрому!

Тощий уже протягивал ему стаканчик, и Марис отступил на шаг.

– Не, мужики. В другой раз. Бутыль вам оставляю. Вы уж сами за мое здоровье. Без обид. У меня тут объект неподалеку, еще увидимся. В другой раз меня угостите. Сейчас с работой сами знаете как. Шеф унюхает – мне кранты.

Он поспешно отошел за угол, достал из кармана дешевый кнопочный мобильник с предоплаченной картой и набрал знакомый номер.