Текст книги "Я умру завтра (сборник)"

Дорога, что вела наверх, была крутой и извилистой, и в зарослях по обочинам кипела жизнь. Компания гончих псов, еще за милю услышав скрип нашей тележки, с громким лаем вылетела навстречу. Все скалились от удовольствия, увидев ее, и у всех псов вставала шерсть на загривке, когда они чувствовали мой запах. Но никто не пытался вцепиться в меня.

– Заткнись, – спокойно велел я рыжему вожаку стаи, и мы с ним быстро поняли друг друга. Хвост он не поджал. Но, взглянув на меня, тут же все уяснил. Со мной лучше не связываться.

Мы очутились на поляне, и шестеро мужчин на крыльце наблюдали, как мы подъезжаем. В кресле-каталке неподвижно застыл старик, и от его сигары, которую он держал в зубах, поднимался ленивый дымок. Один из мужчин, нагнувшись, вынул сигару из его рта, стряхнул с нее пепел и вернул старику.

– Мой папа, – сказала Кэролайн. – Остальные – мои братья.

Снова воцарилось молчание.

– Кстати, как твоя фамилия, радость моя?

– Харт.

– Моя – Уоллер. Это на тот случай, если тебе придется представлять меня. Чем болеет старик?

– Грейди прострелил ему позвоночник. Это было десять лет назад.

– А что случилось с Грейди?

– Семейства Грейди больше не существует, – ответила она.

Тележка подъехала к хижине, и мул привычно ткнулся носом в перила крыльца. Я спрыгнул, протянул Кэролайн руку и, хотя она отпрянула, все же помог ей сойти. Она налетела на меня и, не придержи я ее, рванулась бы вперед.

Но только не в этот раз. На сей счет у меня не было сомнений. Опередив ее, я поднялся на крыльцо и остановился перед стариком в кресле-каталке.

– Меня зовут Митч Уоллер, мистер Харт. – Руки я не протягивал.

Он кивнул.

– Как ты тут очутился, парень?

– Он свалился с неба, пап, – из-за спины у меня сказала Кэролайн. – Под белой простыней.

Объяснение показалось старику смешным, и он улыбнулся.

– Значит, прямо так и свалился?

– Совершенно верно. Из «кастрюли с омарами».

– Из «кастрюли с омарами», папа? – переспросила Кэролайн. – Такие бывают?

Он продолжал улыбаться.

– Бывают, девочка. – Улыбка сползла с его лица. – Но не наверху. Не в небе. – Помолчав, он нахмурился: – Ты так и втолковал моей девчонке?

За меня ответила Кэролайн:

– Я сама ее видела. Все так и было, папа. Он спустился с неба.

– Но не в «кастрюле с омарами», – отрезал старый Харт.

Теперь пришла моя очередь улыбаться.

– Мы так его прозвали. «Кастрюля с омарами» – наш транспортник С-47, времен Второй мировой войны, 13-го авиационного крыла. Уловили, папа?

– Уловил, сынок.

Я позволил себе расслабиться.

– Не стоит кому-то торчать у меня за спиной.

– Ты нервничаешь, сынок.

– Нет.

– Я не спрашиваю. Я говорю.

– И все же нет, папа.

– Мы тут не любим чужаков, сынок.

– Круто берете.

– И можем быть круче.

На сей раз я одарил его своей самой широкой улыбкой. Во все тридцать два зуба. Я обвел взглядом крыльцо, посмотрел на старика, а потом на Кэролайн.

– С таким количеством народа не стоит и пытаться, папа, – изрек я.

Эхо взрыва от моих слов не сразу дошло до старика. Улыбка его поблекла и увяла, но то, чего он ждал, не спешило произойти. Все мялись на крыльце, опасаясь сделать первый шаг, пока кто-то не сказал: «Вот ты и давай первый...», но парень, которого подталкивали, толком не понял смысла моего высказывания.

Он неторопливо приблизился ко мне, изо всех сил стараясь изображать неколебимую уверенность.

Вот ее-то и надо было сбить с него.

– Ты дерьмо, – выругался я. – Вонючее, гнусное, злобное дерьмо.

Вся его команда не сводила с него глаз, и он кинулся на меня.

Я с ходу вырубил его. Меня завело, я слетел с катушек, и спокойствие покинуло меня.

– Я поцеловал вашу девчонку! – заорал я. – Целых два раза! И не прекращу целовать, так что валяйте открывайте стрельбу, с вашего позволения.

Рослый парень, который валялся в грязи, перевернулся на живот и застонал.

– Стрелять мы не собираемся, сынок, – сказал старик. – Пока еще. И заявлять претензии не торопимся. Она сговорена с Билли Басси, и он тут вскорости появится. Пару дней – и с тобой будет покончено. – Он снова вытер о плечо струйку слюны, тянувшуюся изо рта. – А если он не справится, мы подмогнем. Но вряд ли придется. Билли Басси разом пристрелит тебя.

– Ну а пока я погуляю, папа.

– Пока делай все, что хочешь, сынок. – Повернув голову, он глянул на Кэролайн: – Займись парнем, Кэрри. Покажи ему гостевую комнату, где он сможет привести себя в порядок.

– Я побуду на воздухе, – возразил я.

– Тебя сожрут комары, – предупредил он меня.

– Вот тогда я и устроюсь в гостевой комнате, – улыбнулся я в ответ.

Во время ужина мне отвели место на дальнем конце стола. Накануне я стянул комбинезон, и мои брюки и черная спортивная рубашка вполне соответствовали обстановке. За столом царило глубокое молчание, прерываемое лишь редкими фразами; я то и дело ловил на себе взгляды исподлобья, в которых сквозили откровенная подозрительность и неприязнь.

Кэролайн принесла поднос с едой, от которой шел экзотический аромат, что было довольно странно для этих мест. Поставив поднос на стол, она положила основательные порции старику и братьям.

Когда пришла моя очередь, все удивленно воззрились на меня. Я получил вырезку. Она явно украсила мою тарелку. Я посмотрел на нее, послал Кэролайн воздушный поцелуй и сказал:

– Спасибо, милая.

Старый Харт чуть не подавился.

– Говорят, что... – начал он.

Я кивнул.

– Что приговоренный к смерти имеет право и так далее...

– Это я и имел в виду.

Я швырнул ему в лицо несколько слов, которые явно не были пожеланием доброй ночи.

Рядом со стариком на отдаленном конце стола сидел Большой Джордж и, кривясь из-за болезненного синяка на скуле, старательно прожевывал свою порцию; он то и дело бросал на меня убийственные взгляды.

– Мистер Харт... – заговорил я.

– Да, сынок.

– Что за болванов вы тут вырастили?

– Все дело в окружающей среде, сынок, – незамедлительно ответил он. – Или, может, в том, что каждый растет, как ему нравится. Я лично всегда испытывал вкус к чтению и познанию. А вот ребятам этого не дано.

Он перехватил мой взгляд, брошенный в сторону кухни.

– Кое-что от меня перепало Кэрри, но и она такая же дикарка, как и остальные.

– Смахивает, что вам нравится хорошая стрельба?

– Не столько стрельба, сколько точное попадание.

– Но почему именно я?

Большому Джорджу надоело слушать.

– Вас, чужаков, всех надо убивать, – сказал он убежденно. – Чтобы вы тут не болтались. Лезете сюда, делаете дыры в горах, пугаете местных своими штуковинами и прибираете к рукам земли людей, так что не жалуйтесь, если вас прикончат.

Он хотел добавить что-то еще, но снова появилась Кэролайн и поставила перед отцом тарелку на подставку, чтобы он мог есть, низко наклоняясь к ней головой... на чем разговор и оборвался.

Его сыновья покончили с ужином и потянулись на крыльцо покурить. У троих из карманов торчали рукоятки кольтов.

Прежде чем взглянуть на меня, старик вытер рот о плечо.

– Перво-наперво я беспокоюсь о девочке, сынок, – предупредил он меня. – Так что не обижай мою дочку. Понял? Говорю на всякий случай. Билли Басси так и так убьет тебя. – Глаза его затянулись водянистой влагой, он повернул голову и гаркнул: – Кэрри!

Появившись, она бросила на меня беглый взгляд и выкатила кресло-каталку со стариком из комнаты. Встав из-за стола, я вышел на крыльцо и спустился с него. Все шестеро потянулись за мной. Выхватив кольт, я резко развернулся и сказал:

– Валяйте – если хоть один успеет вытащить оружие. Вас тут шестеро, Кто-то один разделается со мной, но остальным придется увидеть, какого цвета у них кишки.

Никто не шевельнулся. Я дал им возможность полюбоваться, как ходит взведенный боек, аккуратно поставил на предохранитель и засунул револьвер за пояс так, чтобы рукоятка касалась пупка.

– Компания безмозглых свиней, – обругал я их. – И не пытайтесь подойти ко мне сзади. Хоть одного, да прикончу.

И чтобы придать своим словам вес, я повернулся к ним спиной и пошел прочь. Сделав несколько шагов, я броском развернулся и выстрелом сбил шляпу с головы Большого Джорджа; он схватился за рукоятку револьвера, но, вздрогнув, тут же принял исходное положение. Гримасы на лицах остальных заслуживали лишь плевка, которым я избавился от набившейся в рот пыли.

Я продолжил прогулку, и меня никто больше не беспокоил. Я спустился по дороге к магазинчикам. И хотя они следовали за мной по пятам, но держались в отдалении, стараясь не попадаться на глаза. Для приговоренного к смерти я чувствовал себя достаточно свободно, и меня интересовало лишь, как далеко я смогу уйти по дороге.

Миновав поворот, я улыбнулся. Остановился.

Все были на месте. Хотя вечер субботы еще не настал, когда они собирались все вместе.

Безукоризненно действующая система беспроволочного телеграфа. Не хуже, чем у китайцев, должен был признать я. Никто не знает, как он действует, но факт налицо.

Я двинулся по тротуару, позволив всей этой ораве разглядывать меня с головы до ног. Их тут не меньше шестидесяти, прикинул я. Скорее всего, высыпало все местное население. Все шестьдесят человек переженились между собой. Все шестьдесят – с ощеренными улыбками. Хотя кое-кто и не очень скалился.

В дальнем конце дороги показался фургон, на козлах которого сидели двое мужчин и мальчишка с ружьями в руках. Похоже, что тут далеко не уйдешь.

И быть бы большому шуму, не появись Кэролайн. Она подлетела на своей повозке, примотала к перилам поводья и спрыгнула с козел. Направившись прямо ко мне, она остановилась рядом, высокая, светловолосая, с плотно сжатыми губами – в отличие от праздношатающихся зевак с раззявленными ртами.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Ничего особенного, дорогая. – Я хотел взять ее за руку, но, едва коснувшись, отдернул свою. Здесь жить ей. А не мне.

– Они знают, как ты сюда попал, – сказал она. – Мальчишка Кэхиллов видел тебя. И им плевать на все твои штуки. Ты в трудном положении, парень.

– Если ты приблизишься ко мне, у тебя оно станет еще труднее.

– Мне-то местные ничего не сделают.

Я снова коснулся ее руки.

– Они-то нет, а вот я – да.

Снова что-то мелькнуло в ее глазах, и она затаила дыхание. Какая женщина, подумал я. Одна из редких... Она широко и чуть растерянно улыбнулась, глядя на меня, потом кончиком языка нервно облизала губы.

– Я возненавижу Билли Басси, если он убьет тебя, Митч.

Я усмехнулся и покачал головой:

– У него не получится.

Она улыбнулась в ответ и кивнула:

– Еще как получится.

На противоположной стороне улицы захихикал какой-то старик. Смех у него был визгливый, нервный и явно неуместный. Но не стоило нам торчать у всех на виду. Я взял ее за руку, и мы пошли дальше.

Враждебность на их лицах была просто комичной.

– Милая, – тихо спросил я, – с чего это они так озверели?

В глазах ее мелькнуло какое-то странное выражение.

– Они любят свою землю, Митч. Они живут тут испокон века и не хотят расставаться с ней.

– Да я и не собираюсь похищать их землю. Кто же на нее покушается?

Она лишь молча покачала головой. Мы продолжали прогуливаться.

Почта располагалась в угловой части магазинчика, на окне которого красовалась выцветшая вывеска «Галантерея». За стойкой вдоль стены тянулся ряд ящиков, на каждом из которых было что-то неразборчиво написано фломастером. Только в двух лежали письма: в остальных валялись какие-то скомканные бумаги и мотки пряжи. В одном, в левом нижнем углу, лежал револьвер.

– Как поживаешь, сынок?

Повернувшись, я кивнул старику, который появился из задней двери помещения. Улыбнувшись, я ткнул пальцем в оружие.

– Чья это корреспонденция?

– Считай, что ты скоро узнаешь, сынок. – Он приподнял деревянную загородку на петлях и очутился в помещении.

– Никак она принадлежит тому типу с двумя "Б".

– Не стоит смеяться над Билли Басси, сынок.

– Ничего не могу с собой поделать. Он сильно смахивает на героя «Острова сокровищ».

– Скоро он зайдет за своим оружием. Вот тогда-то ты про него и услышишь.

– Если он будет держать уши широко открытыми, он услышит еще больше.

– Билли довелось воевать, сынок. Он и тут убил кое-кого. – Старик пристально вглядывался в меня. – Ты кого-нибудь убивал, сынок?

– Почему вы спрашиваете?

– Да вот что-то такое пришло в голову.

Я кивнул, но уже не улыбался.

– Убивал. Но мне это никогда не нравилось. Кто-то просто вынуждал. Чаще всего он и погибал. Вынудят – снова сделаю. Но мне не хотелось бы. Меня от этого мутит... и знаете почему?

– Не стоит так заводиться, сынок. Ты прямо орешь.

Я набрал в грудь воздуха и перевел дыхание.

– Потому что мне нравится убивать, папаша. Я стал спецом в этом деле, хотя и ненавижу его. Когда приходится убивать, я превращаюсь в смертельно опасную змею, наносящую удар стремительно и бесшумно, после чего я исчезаю и лишь много времени спустя начинаю испытывать ненависть к самому себе. – Вцепившись в стойку побелевшими пальцами, я перегнулся через нее и пригрозил: – И если кто-то заставит меня опять заниматься такими делами, я разорву его на куски.

– Не заводись, сынок.

Взглянув на него, я выпрямился.

– Верно, папаша, верно.

– Так что тебе надо?

– Есть в этом месте телефон?

– Не имеется. Можешь не искать.

– Как вы выбираетесь отсюда?

Он растерянно побарабанил пальцами по конторке и пожал плечами.

– В общем-то есть дорога, но...

– Папаша, – сказал я.

– Что, сынок?

– Приходит почта. Потом ее отправляют. Каким образом?

– Чиггер Болиди отвозит ее на муле. Вот уже десять лет. На муле...

– Папаша, почтовые отправления не могут поступать раз в неделю. Это правительственная контора.

– ...перебирается через горы. Да и не важно – как, почты все равно мало. Присылают какие-то бумажки от правительства, хотя случается и настоящее письмо. Правительство дороги не волнуют, потому что окромя перевала другого пути нет. Все уже привыкли. Поди, сам знаешь, какое правительство...

– Точно, – подтвердил я. – Знаю. – Выпрямившись, я предпринял еще одну попытку. – А если кто-то решит уехать отсюда?..

– Куда, сынок? Да и кто захочет?

Он начал меня раздражать.

– Любой, у кого есть голова на плечах.

– Если ты знаешь, что делается в том мире, зачем туда возвращаться? Говорят, там нет ничего хорошего, одни неприятности и налоги.

– Плюс центральное отопление, такси, отели... – Остановившись, я посмотрел на него и широко улыбнулся. – Папаша, тебе удалось сделать из меня сущего идиота. Настоящий Гроучо Маркс, вот ты кто такой. Я уж чуть было не начал тебя переубеждать. Я буду откровенен. Вот смотри... на этой улочке есть пара лавчонок. Я видел там отличные новенькие ружья, современные инструменты, посуду в красивых коробках с городскими наклейками... словом, черт побери, товары, которые я могу купить в любом другом месте. Все это как-то попало сюда, папаша. И не на вьючном муле. Скорее всего, на грузовике. В худшем случае, на повозке. Но было сюда доставлено. Как? Разыграем маленькую головоломку. Как сюда попадает товар и как его отсюда вывозят?

– Зачем тебе это надо, сынок?

– Потому что я хочу выбраться отсюда.

– Почему?

Я потер щеку.

– Потому что я обязан доставить сведения об аварии в Управление гражданской авиации. И получить страховку. Я должен кое-кому сообщить, что остался в живых, – до того, как они начнут выплачивать страховки выжившим. Потому что небо потемнеет от...

На сей раз я успел заткнуться, пошевелив мозгами. После чего настойчиво повторил вопрос:

– Так как сюда попадает все добро, папаша?

– Как ты и говорил, сынок.

– То есть?

– На повозке. Все привозит Билли Басси. У него есть своя дорога Но пройти по ней может только Билли Басси.

– И он же собирается пристрелить меня.

Он согласно кивнул:

– Так что не имеет смысла выбираться отсюда.

– Новости тут быстро расходятся, папаша.

Он еще раз кивнул.

– Значит, Билли Басси до меня доберется?

– Считай, что ты уже мертв, сынок. Но Билли не любит торопиться. Не связывайся с ним лучше, вот что я тебе скажу.

– Жду не дождусь встречи с ним.

– Тебе повезло, сынок. Завтра он появится. Он уже в курсе происшествий.

– И что же он сделает?

Старик опечалился.

– Возьмет оружие. Сначала изуродует тебя, а потом прикончит.

– Значит, вот что меня ждет?

– Это и ждет.

Я посмотрел на вывеску над его головой: «Почтовая служба США». Под ней от руки было написано мелкими буквами: «Оливер Купер. Почтмейстер».

– И нет никаких законов... защитить меня?

– Шериф сидит в Поули. Помощник шерифа, случается, заглядывает к нам. Если возникает нужда, но только тогда.

Я невольно снова усмехнулся.

– А разве сейчас нет нужды?

– Ясное дело, – кивнул старик, – но он не успеет. – Морщины на его лице углубились, и он с жалостью посмотрел на меня. – Понимаешь, – добавил он, – помощник шерифа жутко боится Билли. Билли пришил его последнего босса.

– Вон оно что, – нахмурившись, сказал я. – Почему же никто ничего не предпринял? Ведь нельзя же так просто убивать людей.

– Да Билли вовсе не стрелял в него. Оба устроили дружескую потасовку, стали бороться на глазах у Кэролайн Харт, и Билли как-то сломал ему шею.

– Я уже говорил тебе, что действую как змея. Совершенно хладнокровно. Так что меня Билли не убьет.

– Ну так не Билли.

Я изумленно уставился на него:

– За вашими словами что-то кроется.

Старик потыкал большим пальцем в сторону улицы.

– Да любой с превеликой радостью сделает это, сынок.

– Почему? Да что тут у вас, черт возьми, происходит?

Пожав плечами, старик вышел из-за конторки:

– Все из-за таких, как ты. Откуда ты взялся?

Я схватил его за руку и стиснул ее так, что он дернулся.

– Я вывалился с парашютом из С-47 на пяти тысячах футов. Нас бы в эти края ни за что не занесло, если бы не погодный фронт. – Я отпустил его руку и помолчал немного, пока он растирал ее. – Я мог бы приземлиться и по ту сторону хребта, и по эту, но надо же было мне так вляпаться!

– Ты отлично знал, что делаешь, сынок.

– Что?

– Попасть сюда можно только так.

– Я хочу выбраться отсюда.

– Тебе придется просить Билли Басси. Это его дорога.

Я с трудом набрал в грудь воздуха.

– Конечно, папаша, конечно. Будь здоров.

Она ждала меня снаружи, стоя спиной к солнцу и не подозревая, как солнечный свет играет в ее волосах. Лучи солнца четко обрисовывали ее силуэт, и, когда порывы ветерка натягивали платье, становилось видно, какое у нее гибкое и упругое тело – само совершенство! У нее были округлые бедра и сильные молодые мышцы, натренированные нелегкой жизнью в горах.

Когда я взял ее за руку, она оцепенела и бросила взгляд на группу зевак на улице.

– Испугалась?

– Нет. Билли все равно убьет тебя, а потом мне от него достанется. И крепко.

– Тогда им займутся твои крутые братцы, – успокоил я ее.

– Они боятся его. Они не хотят, чтобы ты тут был. Они считают, что меня стоит поколотить. Я ведь тоже целовала тебя.

– И все это знают?

Она кивнула:

– Нас видел мальчишка Кэхиллов.

Я не мог не расхохотаться:

– Но мы же были под куполом, забыла?

– Он просвечивал, – серьезно сказала она.

Остановившись, я уставился на нее, впитывая в себя золото ее волос, обрамлявших лицо, и влажность пухлых губ. В глазах ее застыла глубокая нежность, но я не мог понять, что она скрывала.

– Это верно, милая, – подтвердил я. – Он просвечивал. Иной причины быть не может.

– Так что ты думаешь делать?

Я покачал головой.

– Без понятия. Я должен позаботиться о тебе, но пока не знаю – как. – И прежде, чем она успела ответить, я схватил ее за руку и потащил за собой.

Перебираясь на теневую сторону улицы, мы пересекли глубокие колеи, выдавленные колесами, и за пыльными окнами лавчонок я видел затаившиеся враждебные глаза, следившие за каждым нашим шагом.

Из-за дома выскочил какой-то невообразимо грязный ребенок. Одной рукой он на бегу поддерживал спадающие штаны, а вторая работала, как поршень. Оборачиваясь, он дразнил настигавших его мальчишек и никого не видел. Остальные нас заметили и, высыпав на улицу, остановились как вкопанные. Малец врезался головой прямо в меня, отпрянул и, задохнувшись, шлепнулся на землю.

Я нагнулся и поставил его на ноги.

– Ушибся?

Штанишки сползли до колен, и он даже не пытался подтянуть их. Он просто стоял и таращился на нас большими круглыми глазами.

– Это и есть мальчишка Кэхиллов, – сообщила Кэролайн.

Я позволил ему отпрыгнуть в сторону и прошипел сквозь зубы:

– Отведи меня к своему вождю!

Ни одно живое существо на свете с полуспущенными штанами не смогло бы умчаться с такой скоростью.

– Что ты ему сказал?

Я сжал ее руку.

– Шутка. Из научной фантастики. Не обращай внимания, котенок. Послушай... ты не знаешь, где бы я мог найти Чиггера Болиди?

Прищурившись, она с интересом посмотрела на меня.

– Может, в старом амбаре, где он держит своего мула.

– Пошли.

– Митч... – Нахмурившись, она замолчала. – У него могут быть из-за тебя неприятности. Большие беды, парень, а Чиггер... ему и так их хватает.

– Не будь глупышкой, – оборвал я ее. – Я его и пальцем не трону. Пошли.

Только на близком расстоянии стало видно, что когда-то амбар был выкрашен в красный цвет. Одна створка дверей исчезла, от нее остались лишь мощные, ручной ковки петли, которые болтались на косяке. В воздухе густо пахло навозом и сеном, и было слышно, как животное нетерпеливо переступало копытами по земле.

Мы нашли Чиггера спящим у задней стенки, со шляпой, надвинутой на лицо. Он был маленьким и сухим, как старый бобовый стручок; руки со вздувшимися венами были покрыты коричневым загаром. Носком я отбросил шляпу, толкнул его, и он открыл красные, заплывшие с перепоя глаза.

Он знал, кто я такой. Испуганно подобрался, тяжело встал на ноги и привалился спиной к стене.

– Кэролайн Харт... – с одышкой проскрипел он, – ты... ты думаешь, что делаешь, девочка?

– Спокойнее, Чиггер. Расслабься.

Он судорожно сглотнул.

– Чего тебе надо? Ты хоть знаешь, что тебя ждет?

Я кивнул.

– Ага. Все мне про это только и толкуют. Я – в курсе. А теперь ты мне кое-что расскажешь.

Он так напрягся, что с трудом выталкивал слова сквозь стиснутые зубы.

– Ничего я тебе не скажу! Ты грязный, гнусный... – Он внезапно опомнился. – Что тебе надо, мистер?

– Ты ходишь через горы на ту сторону, – начал я, – и я хотел бы отправиться вместе с тобой.

Он скрипнул зубами и ощерился, обнажив десны. Зубы были коричневыми от табачной жвачки, но он с удовольствием демонстрировал мне весь их оставшийся набор.

– Ты останешься тут и получишь, что тебе причитается.

– Потребуется много времени.

– Ну.

– Доставка почты. Ты должен доставлять ее.

Улыбка стала еще шире.

– Я ничего не должен.

– Правительство...

– Да ты и сам знаешь ему цену, – перебил он меня. – Никто тут не пишет. А если и пишут, никто им не отвечает. Почта не обращает внимания на мои поездки. Вот разве что я умру...

Все это начало действовать мне на нервы.

– Где-то ты должен был проложить тропу, старик.

По-прежнему улыбаясь, Чиггер оттолкнулся от стены, и видно было, что он обрел уверенность.

– В самом деле? Ну так найди ее, сынок. Иди ищи. Хорошо, если я дважды пользуюсь одной тропой. Порой и сам не могу отыскать ее. – Остановившись, он смерил меня острым взглядом с головы до пят. – И не воображай, что ты легко найдешь, даже если я выкрашу ее в белый цвет. – Он мотнул головой в сторону гор. – Они убьют тебя. Это-то они сделают. Перевалить через хребет никому не под силу. Можешь не сомневаться – и у тебя не получится.

– Ты будешь просто счастлив, если я отдам концы. Не так ли, папаша?

– Это точно – просто счастлив.

– Почему?

Улыбка погасла.

– Все вы – убийцы и грабители... – Замолчав, он побрел к выходу из амбара.

– Митч...

Я смотрел на пустой проем двери.

– Мудрый тип, – пробормотал я. – Он угадал, о чем еще я могу его спросить, и не захотел больше слушать меня.

– Митч...

Я повернулся.

– О'кей, радость моя. Может, ты знаешь ответ? Но я – уже почти труп. В любом случае это не важно. Чиггер перебирается через горы на муле, значит, у него есть своя тропа. Но почему он не пользуется дорогой Билли Басси? Поскольку тот ездит на повозке, след от колес скрыть невозможно. Такое даже индейцам не под силу. В чем же дело?

Она с жалостью взглянула на меня.

– Тут ни у кого почти ничего нет. Есть клочок земли, вот они его и возделывают. Есть магазинчик, и лавочник его содержит. Оставить в наследство нечего. Дети могут получить лишь то, чем они владеют. Попробуй отобрать последнее – и ты убьешь человека. Чиггер... у него есть только мул и его тропа. У Билли – повозка и дорога. Забери это – и от человека ничего не останется.

– Проклятие!

– Митч...

– Ох, да помолчи ты. – Повернувшись, я посмотрел на дома, грязное скопище которых грелось на солнце. – Чего ради они сидят в дерьме? Неужели это весь их мир, черт бы его побрал?

Она коснулась моей руки.

– У них мало что есть, но тут все уважают друг друга. Чиггер никогда не пойдет дорогой Билли.

– А если все же пойдет? – Развернувшись, я посмотрел на нее. Она чуть закусила губу.

– Тогда он никогда не вернется с гор.

– А если Билли пойдет по тропе Чиггера?

В ее взгляде промелькнуло какое-то странное выражение. Пожав плечами, она промолчала.

С улицы кто-то позвал ее по имени. Повернувшись, мы увидели, что там, подбоченившись, стоит Большой Джордж.

– Я должна идти. Папа и ребята уже собрались.

– Убивать?

Она с трудом перевела дыхание.

– Может быть.

– Выходит, скоро появится Билли?

Она молча поглядела на солнце, а затем, повернувшись ко мне, кивнула.

– Часа через два.

Я уставился на дома, и она перехватила мой взгляд.

– Папа и ребята хотят, чтобы все было как полагается.

– А ты?

Она нежно коснулась моей руки. Улыбнувшись, я притянул ее к себе. Тело ее было теплым и живым, и она прильнула ко мне с такой силой, словно хотела раствориться во мне. У нее прервалось дыхание, наконец ее губы нашли мои. Через долю мгновения в мире не осталось никого, кроме нас двоих. Но я заставил себя оторваться от нее и, посмотрев Кэролайн в глаза, увидел, что в них кроется.

Она убежала.

– Черт возьми, – сказал я, – убить могут только раз.

Чиггер Болиди, стоявший у дверей, ухмыльнулся.

– Хватит и одного раза, мистер.

* * *

За домами тянулся склон, густо заросший высоким сосняком, и, поднявшись на него, я смог рассмотреть горы. Они обхватывали долину сплошным непроницаемым кольцом, словно держа ее в тесных материнских объятиях.

Черт бы их побрал! Горы могут раздавить тебя на месте!

Высота и расстояние были обманчивы; создавалось впечатление, что ты находишься на арене какого-то гигантского естественного цирка. Я невольно усмехнулся, потому что определенным образом так оно и было. Я стоял на арене амфитеатра, а за мной тянулись клетки с хищными зверями, которые только и ждали, когда их выпустят на арену.

Солнце клонилось к закату, и половина этой чаши погрузилась в тень, но освещенные склоны слепили расплавленным золотом.

Красиво, подумал я. В самом деле красиво. Неплохое местечко, чтобы покончить счеты с жизнью...

Я не столько услышал, сколько почувствовал за спиной чье-то присутствие. Слегка повернувшись, словно продолжая рассматривать горы, я на несколько секунд застыл на месте. Шевеление повторилось, но я переместился так стремительно, что существо в кустах не успело и пискнуть, когда я зажал ему рот.

Я вытащил его на открытое место и не удержался от смеха, увидев большие вытаращенные глаза, которые, казалось, были, как и кожа, покрыты мурашками от страха.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Трамбл, – после долгой паузы с трудом выдавил он.

– Значит, Трамбл Кэхилл, – повторил я, отпуская мальчишку, который видел, как я спускаюсь с неба.

– Ты... ты убьешь меня?

Я ничего не ответил.

Он уставился в небо.

– А ты не... – и тут горло его схватило спазмой ужаса, – ты не заберешь меня... туда, наверх?

Я мог бы попугать его, но предпочел рассмеяться – лишь таким образом я мог привести мальчишку в чувство. Естественно, когда смех идет от души, это сразу чувствуется.

Он опустил руки, которыми закрывал лицо, расслабился, и в его глазах появилось осмысленное выражение. Уголки рта растянулись в улыбке.

– Я видел, откуда ты появился.

– Знаю.

– Как ты это сделал? – В голову ему пришла очередная мысль, и, насторожившись, он отодвинулся от меня. – Слушай, а ты человек?

– В полной мере.

Успокоившись, он настойчиво повторил:

– Скажи, как ты это сделал?

Не без усилий, но наконец я ему все растолковал. Я описал ему бескрайние просторы небосвода и людей, которые существуют в том пространстве. Он припомнил, что несколько раз видел огромных рокочущих птиц, проплывавших над его клочком земли, и еще ему довелось в случайном журнальчике видеть картинку машин, предназначение которых он совершенно не понимал.

Но мальчишки остаются мальчишками, и их воображение способно представить себе все, что угодно. Он смотрел на меня, как на человека, спустившегося с Луны. Когда я закончил объяснение, глазенки его разгорелись, и я понял, что обрел друга. Пусть маленького, но настоящего друга.

Выслушав меня, он долго молчал, а потом в глазах его появилась печаль, напомнившая мне Кэролайн.

– Если все как ты говоришь, так это здорово! Жаль, что ты никогда больше этого не увидишь.

– Я-то увижу.

Мальчишка замолчал. Он смотрел на меня, не отводя глаз, но продолжал молчать.

Дав ему время прийти в себя, я спросил:

– Что случилось с Чиггером?

Юный Кэхилл облизал губы и поковырял носком землю.

– Они его выкурили. Как и остальных.

– Кто они?

– Похожие на тебя.

– Трамбл... все люди похожи друг на друга.

– Но не ты. Ты похож на тех, других.

– Как они выглядели?

Он снова поковырял траву.

– Одежда без дырок. Высокие сапоги. И еще у них были штуки. Много.

Выражение, с которым он произнес это слово, меня удивило.

– Что за штуки?

– Ты сам знаешь. Просто штуки. Направят на тебя такую – и с тобой покончено.

Я ничего не понимал.

– Оружие?

– Да не оружие. Штуки. Раздавался звук – и тебя убивало.

Я прислонился к дереву.

– Ты уверен, что тут ни у кого нет телевизора?

– Чего?

– Ладно. Забудь. – Я сделал еще одну попытку. – Я – про тех людей... Как они тут очутились?

Криво усмехнувшись, он посмотрел на горный склон.

– Видишь вон там наверху провал?

Проследив за его пальцем, я кивнул, что вижу расщелину в гладкой скальной поверхности.

– Ущелье старого Хеллера Бинси, вот что там такое. Папа рассказал мне, что оно получилось, когда тряхануло землю, еще во времена бабушки. Его засыпало, а потом оттуда пришли люди.

– Что ты имеешь в виду?

– Смеешься, да? Земля подскакивает, и все вокруг рушится. Землетрясение...

– Ну, я тебе скажу!.. Вот бы услышать – грохнуло, как миллион пушек. Старого Хеллера Бинси смело как ветром с горы. И теперь до этого ущелья никому не добраться.

– И у тех, кто первыми перевалил горы, были те штуки?

– Они гнались за старым Бинси, и, когда землю тряхануло, их всех убило. От них ничего не осталось, это уж точно.