Текст книги "Мой убийца"

Микки Спиллейн
Мой убийца

Глава 1

Я нерешительно вылез из машины, остановился и посмотрел наверх, на темные окна квартиры. Холодный дождь бил по стеклу, превращая его в темное зеркало – злобный глаз на фоне темного, отвратительного дома. Все происходящее казалось каким-то нереальным.

Там, наверху, за этим окном, я должен убить себя…

Там, наверху, я должен понять, как чувствует себя человек, который знает, что смерть его совсем близко. Там я должен познать чувство безмятежности и полного покоя.

Я вытащил из кобуры пистолет.

Дверь дома… Вторая дверь, в коридор… За ней зияющая пустотой лестница.

Подняться на один этаж… потом прямо…

Я уже видел себя лежащим на полу со слегка приоткрытыми глазами, с отвалившейся нижней челюстью. Без сознания… И разумеется, без всяких угрызений совести. Ничего бы не осталось. Только смерть.

Вытоптанная дорожка у меня под ногами… Какой-то затхловатый запах…

По старой ребяческой привычке я перескочил через первую ступеньку и стал считать следующие.

Еще четыре… три… две… Я на площадке.

Дверь находилась ярдах в трех от лестницы. Но я не спешил… Не спешил прикоснуться к смерти.

Медленно дотронулся я до дверной ручки, взвел курок револьвера. И внезапно почувствовал, как все это глупо и жалко Я вспомнил, как все началось. Собственно, у этой истории было два начала. И последнее было первым. В эту секунду я остро ощутил, как проста и нелепа эта история.

* * *

Я прибыл на место уже через десять минут после убийства. Полицейский из патрульной машины еще опрашивал последних свидетелей, которые слышали выстрел и этот крик красной совы. Якобы они видели и машину. Там уже были и капитан, и инспектор, и специалист из лаборатории, которого я встречал уже не в первый раз. Когда я вылез из машины, фотограф еще делал свои последние снимки, чтобы потом было легче идентифицировать убитого.

В тот момент, когда я подошел к трупу, врач уже закончил свои дела. Он спрятал инструменты в чемоданчик и вздохнул.

– Что с ним? – осведомился я.

– Две пули в грудь и одна в затылок. С такими ранами никто не выживает.

– Он успел что-нибудь сказать?

Врач покачал головой.

– Ни слова… Я сразу понял, что его ожидает, и попытался сделать все возможное, чтобы вытянуть из него хоть словечко. Но у меня ничего не получилось.

– Жаль.

Врач еще раз тяжело вздохнул и поморщился.

– Этого следовало ожидать. – Он окинул взглядом ряд домов, словно примеривая к себе их каменные громады. – Здесь все может случиться. Весьма подходящее место для преступлений.

Я промолчал и перевел взгляд на убитого. Кровь залила все лицо, так что опознать его было невозможно. Лежа вот так, на тротуаре, он казался маленьким и жалким, хотя можно было ожидать, что обстоятельства возведут его в ранг героя. Я взглянул на него еще раз, покачал головой и задумался. Но прежде, чем успел сосредоточиться, я услышал, как меня кто-то настойчиво окликает.

– Джо! Эй, Джо! – махал мне рукой капитан Оливер. Его рука с зажженной сигаретой описала в темноте огненный круг. Я подошел к нему и поздоровался. Капитан представил меня какому-то мужчине. – Это инспектор Брайан, Джо. Лейтенант Скаплон…

Брайан протянул мне руку и крепко пожал. Это был высокий широкоплечий полицейский, который дослужился до инспектора, начав с простого патрульного.

– Олди рассказал мне о вас, Джо. Поэтому я вас сюда и вызвал.

– А я-то удивился почему.

– Вы, кажется, хорошо знакомы с этим районом города?

– Я родился в двух-трех кварталах отсюда. Район паскудный, я его знаю.

Инспектор пыхнул сигаретой и поинтересовался:

– А что вы знаете о жизни этого района теперь? Прежде чем ответить ему, я мысленно спросил себя, а зачем, собственно, ему это надо знать, но поскольку так и не нашел ответа, то сказал правду.

– Очень немного.

– Вы знали убитого?

– А вы его уже опознали?

– Еще нет. Мы ждем результаты идентификации отпечатков.

Странное чувство охватило меня, и я никак не мог от него избавиться. Я повернулся, вновь подошел к трупу, внимательно взглянул на него и вернулся к инспектору.

– Можете не дожидаться результатов идентификации. Я знаю этого человека.

– И кто же он? – спросил Оливер.

– Дуг Китхон. Мы вместе с ним выросли.

– Ты уверен? Я кивнул.

– Абсолютно уверен. Некоторое время он ухаживал за моей сестрой. Приятный парень, не бездельник.

Инспектор выкинул окурок и заявил:

– Приятных парней не пристреливают подобным образом.

– И тем не менее я утверждаю, что это был честный парень.

– Чепуха! – Глаза инспектора стали вдруг холодными и колючими.

– На этом углу полицейский пристрелил моего отца. Перепутал его с кем-то и думал, что тот вооружен. А у отца был с собой только термос.

– Ну и что из этого следует?

– Я хочу сказать, что Дуг Китхон не был гангстером. Я знал его.

– Зачем же он очутился на улице в 4.30 утра?

– А вы уже осмотрели труп, инспектор? – жестко спросил я.

– Бегло…

– Ну, в таком случае вы, наверное, нашли его рабочий жетон. Он работал в ночную смену на верфи и возвращался домой.

– Этого я не учел, – признался Брайан, улыбнувшись. – Здесь, в районе, происходит что-то странное. Четыре убийства за последний месяц. Жестокие, но хорошо продуманные. И все убийства, кажется, не имеют между собой связи, кроме той, что совершены они в одном районе. Поэтому нам необходим человек, который хорошо знает эту местность.

– Вы имеете в виду меня?

– Вы же сказали, что знаете район и людей.

– Только старожилов. Много воды утекло с тех пор, как я здесь жил. И времена сейчас другие…

– Да, времена другие, но мы не хотим, чтобы тут стало еще хуже.

– Еще хуже… – передразнил я его.

– Четыре убийства, и три из них из одного и того же оружия. Это уже плохо, а может быть и хуже. – Он сунул руку в карман и вытащил оттуда карточку. Протянув ее мне, щелкнул бензиновой зажигалкой. На карточке были написаны имена. – Вам знакомы эти люди?

Взглянув на список, я коротко проронил:

– Да.

– Что вы можете о них сказать?

– Тогда мы были детьми и ходили в одну школу. Я был немного старше остальных.

– Но связь все-таки была?

– В какой-то степени… Все умершие жили в одном узко ограниченном районе.

– И потом их всех поочередно прикончили в течение месяца.

Я отдал ему карточку.

– На это мне нечего сказать. Брайан широко улыбнулся.

– Зато вы "можете помочь.

– Вы что, серьезно?

Брайан чуть не порвал рот в улыбке – Для вас это будет пустяковым занятием. На этой улице живет ваша подружка. Все будет выглядеть вполне естественно.

– Но у меня нет подружки!

– Значит, будет в скором времени. Вы знали ее с детства. А что касается людей, то они подумают, что вы встретились случайно и возобновили дружбу.

– Послушайте, инспектор, я не желаю впутывать женщину в такое грязное дело.

– Думаю, что захотите, когда ее увидите.

– Серьезно?

– Ее зовут Марта Борлиг… Припоминаете?

Я смутился.

– Да.

– Сейчас она работает в уголовной полиции, но об этом не знает ни один человек. И никто не должен знать.

– Кажется, вы узнали про меня все, что только можно.

– Мы давно работаем над этим делом, Джо. А теперь слушайте меня внимательно. Случай этот мелкий, но с нехорошим душком. Если бы речь шла об обычных гангстерах, нам было бы намного легче. Все убитые были обыкновенными гангстерами… Тьфу! – поправился он. – Они были обычными гражданами, а граждане не любят, когда перед их окнами совершаются убийства. Они много работают и желают спокойно отдыхать, поэтому в подобных случаях на полицию всегда сыплется много жалоб.

Я кивнул.

– А если мне не удастся в ближайшее время обнаружить убийцу, жалобы посыплются и на меня лично.

– Возможно.

– В таком случае пощадите, в такие игры я не играю. На меня и так уже настрочили кучу жалоб.

– У вас нет выбора, Джо.

– Выходит, это приказ? Что ж, хорошо Возможно, мне придется порвать некоторые связи, да? Я же не вчера родился.

– О'кей, бой…

– Джо… – влез в наш разговор капитан Оливер.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки.

– О'кей, о'кей! Ладно, я берусь за это дело. Но предупреждаю… – Я ехидно улыбнулся. – Тому, кто не прикроет меня вовремя, несдобровать. Коротко и ясно… Все понятно?

– Понятно, – произнес Брайан. – Приступайте к работе. Мы обязаны поймать убийцу.

– А если мы случайно окажемся втянутыми в политику?

На лице Брайана продолжала красоваться добродушная улыбка.

– Все равно.

Он повернулся и ушел вместе с капитаном. Я остался на месте убийства.

* * *

В участке меня уже ждали. Дежурный сержант при моем появлении сразу же отрапортовал. После этого он представил меня оставшимся от смены. Любопытство, написанное на их физиономиях, свидетельствовало о том, что им кто-то уже рассказал о случившемся.

Сержант показал на папки на большом письменном столе.

– Мы уже разыскали все необходимые бумаги и положили их на стол. В этих четырех папках материала больше, чем у Гувера по делу Аль Капоне.

– Четыре папки?

– Уже подготовлены кое-какие бумаги и по делу Дуга Китхона. Брайан приказал, чтобы к утру все было готово.

– Не много же времени он вам отпустил!

– Двух дней оказалось достаточно. Как-никак, а жизнь Китхона была как на ладони Единственный привод за то, что он немного перебрал спиртного Это случилось в 1946 году Собирать материалы на таких людей – плевое дело – Будем надеяться, что я справлюсь с ним так же быстро – Крупное дело, лейтенант?

– Кто его знает? Вы уже просматривали материалы?

– Только те, что находятся на регистрационных карточках. С материалами по делу Дуга Китхона я ознакомлен полностью.

Он вышел из комнаты. Я запер дверь, включил вентилятор и сел за стол. Револьвер, висевший на ремне, начал давить на поясницу. Я снял его и положил на край стола.

Росси был прав. Дела оказались пухлыми и объемными. Начинались и кончались они свидетельствами о смерти. Там же имелись и фотографии убитых, заключения специалистов по баллистике и все остальные бумаги, которые составляются при совершении того или иного преступления. Кроме чисто полицейских бумаг, папки содержали и биографии убитых. Многое из этого мне уже было известно, и то в одном, то в другом документе возникало также и мое имя.

Неожиданно затрезвонил телефон. Я снял трубку – Лейтенант Скаплон. Отдел по расследованию убийств Голос на другом конце был низким, но мягким – Говорит начальник управления, лейтенант Вам предоставили все документы?

Я беззвучно присвистнул. Звонок означал, что кое-кто считает меня недостаточно активным – Да Я только что приступил к работе. Читаю дела – Вот и чудесно! – Голос звучал по-отцовски нежно – Шеф, у этого дела длинные корни?

– Довольно длинные, лейтенант. Думаю, вы меня понимаете…

– Да, конечно… Но дело в том, что до сих пор все газеты рассматривают эти убийства каждое в отдельности. Ни один репортер не связал четыре убийства воедино, как звенья одной цепи. Не могу понять почему.

– Этот факт и является самым действенным нашим оружием.

– А если он станет известным?

– Не паникуйте, Скаплон. Тут всего лишь один убийца на район, где живут и трудятся двадцать тысяч честных граждан.

– Знаете что, шеф? – жестко произнес я. – Я ведь ищу убийцу, у которого на примете потенциальные жертвы. И почти наверняка эти будущие жертвы являются гражданами этого района. Вам это ясно?

– Лейтенант…

– Ладно, не будем об этом, мистер Арбатур. Попробуйте только еще раз нажать на меня, тогда я извещу прессу. Они сразу же разложат все по полочкам, а я буду им активно помогать. Так что оставьте меня лучше в покое Я повесил трубку до того, как он успел отреагировать на мои дерзости. На коммутаторе наверняка кое-кто раскрыл пасть от удивления, и вскоре этот разговор разнесется по всему управлению. Но мне было наплевать. Я понимал, что подразумевал Арбатур под «гражданами». В первую очередь его интересовали надежные избиратели, а я всегда был невысокого мнения о политических чиновниках, которые пришли из другой отрасли. Выходит, мне необходимо опасаться двух человек убийцы и политика. Я вновь углубился в дела. Револьвер я использовал в качестве пресса, чтобы не разлетались бумаги под воздействием вентилятора. И когда кто-то постучал в дверь, оружие было у меня в руке.

– Войдите!

– Ты что, хочешь меня застрелить, Джо?

Передо мной стояла потрясающая девушка. Высокая, стройная, с волосами цвета меда и фигурой валькирии. Увидев мои удивленные и вопрошающие глаза, она обворожительно улыбнулась.

Я попытался вспомнить, кто это, но так и не пришел ни к какому выводу.

– Сотрудник уголовной полиции Марта Борлиг решительно прибыла в ваше распоряжение, лейтенант! – еще обаятельней улыбнулась она.

– Ах, вот оно что!

Ну что же, ничего более умного я сказать не смог.

– Скажи хоть, что я подросла за то время, пока мы не виделись. Мне это все говорят.

– Подросла… и не только вверх.

Марта приблизилась к столу. Я поднялся, и мы крепко пожали друг другу руки.

– Я рада видеть тебя, Джо, – сказала она. Ей достаточно было лишь чуточку приподнять голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Значит, это ты. Марта…

– Да, я. Но это должно остаться между нами.

– Ты полагаешь, это можно оставить в тайне? Ведь ты магнит, который притягивает всех, у кого есть глаза.

– А я слышала, что ты не очень-то был рад, когда меня предложили тебе в качестве помощника, – хитро улыбнулась она.

– Ведь я знал тебя еще девочкой, и это было двадцать лет назад… – Я все еще смотрел на нее и не мог оторвать глаз. – Ты, маленькая Марта…

– Ладно, не будем больше об этом… – Марта приблизилась к креслу у стены и села. У нее была походка упитанной кошечки. – Я часто спрашивала себя, каким ты стал, Джо.

– Теперь ты можешь убедиться, что достиг я не очень-то многого. Два года в колледже, потом – в полицию, затем на войну, а сейчас снова в полицию. В нашей трудной работе лавров не заработаешь. Ты и сама все отлично знаешь.

– У тебя нет семьи?

– Жены нет, если ты это имеешь в виду. Вероятно, на это не было времени, – расхохотался я.

– Но поскольку мы сейчас должны разыгрывать влюбленную парочку, нам необходимо потренироваться.

– А как отнесется к этому твой супруг?

– Мой супруг?

– В конце концов, я не желаю стать причиной твоего развода.

Ее улыбка зародилась в уголках глаз и быстро перескочила на губки. Она свидетельствовала о том, что я задал ей смешной вопрос.

– Можешь за меня не волноваться, Джо. Да будет тебе известно, что я в некотором роде старая дева.

– Не может быть! – не поверил я.

– И тем не менее это так, – возбуждающе рассмеялась Марта. – Я, кажется, произвожу на мужчин чересчур сильное впечатление, и это их пугает.

– Меня ты не напугала, – обрадовался я.

– Ты не из пугливых. Такие, как ты, не задумываются и не боятся, но и не женятся. Большой старый дурак… извини, я хотела сказать: гусак. Собственно, сколько тебе лет, Джо?

– Это ты отлично знаешь. Мой рост 189, вес – 94. А ты?

– На восемь сантиметров меньше и на девятнадцать килограммов легче.

– Из нас может получиться чудесная парочка. Даже по крышам мы можем лазить вместе.

– Как в детстве, – задумчиво вымолвила она. – А что случилось с остальными ребятами?

Я уставился в окно и пожал плечами.

– Все куда-то исчезли. Кто был посмекалистей, тот быстро смылся отсюда. Все одиннадцать детей из моей семьи тоже умотали в другую местность. О трех младших даже не знаю, где они сейчас.

Выражение ее глаз свидетельствовало о том, что ее мысли витали где-то далеко-далеко.

– А Ларри… Ты слышишь меня? Что ты о нем знаешь?

– Наш вождь Бешеный Конь, – тихо произнес я. – Нет, я ничего о нем не слышал: он тоже куда-то исчез. Правда, во время войны мы встретились однажды, но были в тот момент чересчур пьяными. Можешь себе представить, что это была за встреча.

– Вы были странными братьями, Джо. – Она поджала ноги. – Кто, собственно, был из вас старше?

– Он.

– Вождь по кличке Бешеный Конь, – повторила она. – Да, интересные были времена. Только за то, чтобы жить, надо было бороться. Отлично помню, что обед был роскошью, которую не всегда можно было себе позволить.

– А что с твоей семьей, Марти?

– Родители умерли, а Сэд учится в университете на врача-стоматолога.

– Вы все еще живете в старом доме? Марта кивнула.

– По каким-то глупым причинам я все время забывала переехать. Дом принадлежал нашим родителям, и это оказалось как нельзя кстати, поскольку обучение Сэда стоит много денег. – Она опять улыбнулась. – И насколько мне известно, теперь он станет штабом нашей операции.

– Да?

– Необходимо купить еще одну кушетку, где мы могли бы присесть и поговорить.

– Это не столь важно. Купи лучше холодильник побольше.

– Ты говоришь как настоящий легавый. Думаешь не о душе, а о поганом брюхе.

– Так оно и есть, – усмехнулся я. – Ну а теперь давай снова возьмемся за эти бумаги. Я должен основательно с ними ознакомиться.

– Слушаюсь, лейтенант!

– В шесть часов я распорядился, чтобы нам притащили несколько сандвичей, а в десять часов вечера я наконец положил папки с делами на полку. Выключив вентилятор и сунув револьвер в кобуру, я предложил:

– А теперь пойдем выпьем кофе. Настоящего крепкого кофе, от которого не пахнет картоном, как здесь.

Марта надела куртку и взяла сумку.

– Работа закончена, лейтенант?

– Точно.

– Хорошо… Ну, тогда здравствуй, Джо.

Я не мог удержаться от улыбки.

– Неудивительно, что ты сделала карьеру. Ты просто пример прилежания.

Марта взяла меня за руку.

– Ты очень милый, Джо. Где мы будем пить кофе?

– Где-нибудь поблизости.

* * *

Кофеварка выглядела как огромная урна. Рэй сумел подобрать подходящее место для своего заведения. Мы взяли свои чашки и направились к единственному столику в углу.

– Да, не много же мы узнали, – заметил я.

– Если не считать биографии – Какое-то мгновение Марта помолчала, а потом сказала. – В этом деле нужна хитрость, Джо Кое-что выглядит довольно странно.

– Ты помогала собирать материал? – осведомился я.

– Да… А что, чувствуется женская рука?

– Временами мне встречались цветистые фразы.

– Они так и хотели. Хотели знать каждую мелочь, так как причины могли быть заложены в прошлом. Другого объяснения этим убийствам они обнаружить не смогли.

Я легонько подул на кофе и поднял глаза на Марту.

– Давай-ка обобщим все еще раз.

Мокрым дном чашки она печатала круги на столе.

– Во-первых, оружие. Во всех случаях применялся один и тот же револьвер 38-го калибра.

– Что еще?

Марта действительно хорошо знала дело. Она перечислила мне множество деталей, на которые я не обратил внимания.

– Всего один выстрел… но смертельный. Это позволяет предположить, что тут действовал профессиональный убийца. Только Дуг Китхон стал исключением из этого правила. Но его застрелили, когда он убегал. Смертельным оказался первый выстрел, остальные были для страховки. Еще одно свидетельство профессионализма.

– Правильно, это общая деталь, но не общий знаменатель. Давай играть сообща, и тогда ты поймешь, что я имею в виду.

На какой-то миг она задумалась, но потом в ее глазах блеснуло понимание.

– Ты и я… Мы оба знали всех, не так ли?!

Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Странно, да?

– В известной степени да. Поэтому нам и поручили дело.

– Но ты это поздновато заметила, так что тебе никогда не стать сержантом.

– Я тебя не понимаю.

– Тогда я подожду, пока ты поймешь.

Глава 2

Сидя за письменным столом, я поднял глаза на Марту и вновь подивился ее росту и дивному оттенку волос. Я спросил себя, почему такая эффектная женщина посвятила себя полицейской службе, ведь с ее внешностью она могла завоевать полмира. Свежесть молодости уступила место пышной зрелости, сделав ее еще прекраснее и желаннее.

В ответ на мой нескромный взгляд она спросила:

– Занимаешься досужими размышлениями?

– Почему ты так решила?

– Слишком самодовольный вид.

– Это не часто бывает. Дай мне немножко понаслаждаться.

На ее лице медленно проявилась улыбка. Видимо, она разгадала мои мысли.

– Дай-ка я немножко подумаю, ладно?

Секунды, последовавшие за этим, показались мне годами. Это было словно поездка в прошлое, которое опять стало прорисовываться.

– О чем ты думаешь?

– О том времени, когда тебя еще называли Большой Свиньей, потому что ты непременно решил стать полицейским. И о том времени, когда ты подрался из-за меня с Полаком Ицци.

– Мы подрались не из-за тебя.

– Из-за меня, – продолжала настаивать Марта. – Это было в тот вечер, когда я шла из книжной лавочки, а Полак хотел напасть на меня у магазина Штрауса.

Я расхохотался, так как сразу все вспомнил. Даже физическую боль, которую он мне причинил.

– Он меня тогда здорово отмолотил, Марти.

– Еще бы, – улыбнулась она. – Зато мне удалось удрать. Я ведь тебя еще не отблагодарила за это. А может, отблагодарила?

– Нет.

– Ну, тогда спасибо тебе, Джо.

– Не стоит благодарности. Мы же не из-за тебя подрались. Просто он наехал своим старым «Паккардом-120» мне на ногу, а ты случайно проходила в это время мимо.

– Перестань кокетничать, Джо. Вы подрались из-за меня.

В дверь постучали, и вошел сержант Мак Бриссон.

– Что-то вы поздновато засиделись, – улыбнулся он нам.

Я пожал плечами.

– Дело пора заканчивать. А где остальные материалы?

– Все в нем, – показал он на пухлый конверт. – Предположения самые разные, но вполне возможно, одно из них и верное. Вы же знаете, как это бывает.

– Да.

– Мне сделать сообщение?

– Да, но короткое. Присаживайтесь. – Я откинулся в кресле и заложил руки за голову. – Ну, начинайте.

Мак откусил кончик сигары и закурил. Пахла сигара отвратительно, но это тоже было неотъемлемой частью полицейского участка, и с этим приходилось мириться.

– Вы, конечно, знали всех убитых: Рене Миллс, Химми Шапиро, Нэнси Таккио и Дуг Китхон.

– Я знал их еще детьми.

– Вы читали заключение баллистической экспертизы в деле Дуга Китхона?

Я покачал головой.

– Снова то же самое оружие. То есть черт действительно вырвался из преисподней. Кроме Китхона, все остальные хорошо знакомы полиции. Но Дуг был чистеньким. Брайан жаждет видеть прогресс в этом деле. Обо всех остальных полиции известно все, вплоть до того, в каких штанишках они ходили в школу. Но если вы сможете установить между этими жертвами какую-нибудь связь, значит, вам повезет больше, чем мне. Вы уже посмотрели их биографии?

– Да.

– И что при этом обнаружили?

– Ничего нового. Всего лишь освежили старое… А что вообще слышно об этом?

– Ну… – Он нагнулся вперед, вытащил из конверта какую-то бумагу, быстро прочитал ее и вновь засунул в конверт. – Ну, их знал дежурный полицейский Мак-Нейл. Рене Миллс и Таккио до последнего месяца жили вместе, а потом он выставил Нэнси за порог. Мак-Нейл знал, что Миллс был сутенером и имел несколько девчонок, которых разместил в квартирке над лавочкой дядюшки Джонса. Он знал, что Нэнси, до того как его прикончили, зарабатывал на жизнь воровством. Но оба вели себя тихо, к ним трудно было придраться. Поэтому их оставили в покое.

– А что говорят люди в том квартале?

– Черт возьми; да кто там будет что-нибудь говорить! Тем немногим, что вообще раскрывают пасть, почти нечего сказать. Но как бы там ни было, теперь это ваша работа. Вы же из того квартала, или я ошибаюсь?

Марта подняла глаза и улыбнулась – Мы оба из того квартала.

– Я слышал об этом, – подмигнул мне сержант сквозь густое облако сигарного дыма. – Хорошо иметь высокий чин. У нас во всей полиции только одна такая девушка, вот ее и гоняют по всему городу. А теперь поручили работать с нами.

– Теперь я постараюсь остаться на этой работе подольше, – снова улыбнулась Марта.

Я посмотрел на нее и что-то пробурчал. Мак тоже издал нечленораздельный звук.

– А почему бы и нет? – продолжала она. – Ведь до сих пор я работала только в отделах по борьбе с детской преступностью. Они даже не решались бросить меня на карманные кражи.

Мы с Маком переглянулись и рассмеялись.

– Что тут смешного? – возмутилась Марта.

– Просто мне пришло в голову, – ответил я, – как тебе удается оставаться неприметной. Ты слишком хороша, чтобы заниматься подобной работой.

Мак вновь рассмеялся, а Марта показала мне язык. После этого я обратился к Маку:

– Мы примемся за дело спокойно и хладнокровно. Всю предварительную работу до меня уже проделали, и наш план, возможно, удастся. Я с удовольствием вывел бы убийцу на чистую воду обычным путем, но это дело каким-то образом связано с высокой политикой, а вы же знаете, какой шум могут поднять наши депутаты, представляющие интересы десятков тысяч избирателей.

– Да, такое не исключено. Но что вы будете делать?

– Марта все еще живет там, и ни один человек не знает, что она работает в полиции. В том квартале это не принесло бы ей славы.

– Знаю.

– Вот я и завяжу с ней интрижку – Я с ухмылкой поглядел на Марту, и она ответила тем же.

– Наша работа временами бывает чертовски интересной, – сухо констатировал Мак. И мы снова рассмеялись.

По неизвестной мне причине все напряжение куда-то испарилось, и я опять ощутил спокойствие, которое испытывал во время обычного дежурства, когда я всех своих граждан мог приветствовать простым «хэлло», когда дети играли в крокет или бабки, а не баловались пружинными ножами, как сейчас, когда должность полицейского еще доставляла человеку радость, хотя к концу дежурства у него невыносимо болели ноги и сам он чувствовал себя совершенно разбитым.

– Что вы думаете об этом деле, Мак?

– Твердый орешек… Мы заслали в квартал девятнадцать шпиков, но ни один из них не принес интересных сведений. Единственная зацепка заключается в том, что все убийства совершены одним и тем же оружием. Выходит, жертвы были прикончены одним человеком. Все попадания, как говорится, в «десятку», а это указывает на профессионала. Даже пули из одной партии. Это определили эксперты на основании смазки, прилипшей к ним.

– Это уже кое-что.

– Да, но это и все. Вы можете изучать эти бумаги еще неделю, но все равно ничего нового не обнаружите.

– Я тоже придерживаюсь такого мнения. Поэтому они и делают из этой истории чуть ли не государственное дело.

Мак поднялся и стряхнул пепел с сигары.

– Будьте осторожны, Джо. Это скверное дело. Оно мне совсем не нравится.

– Мне тоже.

– И знаете почему?

– Нет.

– В последнее время здесь кое-что произошло. Сперва шантаж с Филом Борли, и ни один человек не имел ни малейшего понятия, что он исчез из Чикаго, пока не появился здесь. А потом эта история с гангстерами… Она еще не получила большого размаха, но мы уже знаем, что некоторые парни из других частей города довольно прилично чувствуют себя в самых странных местах. И эти типы работают в довольно тесном контакте с некоторыми политиками.

Тут я заметил, что Марта задумчиво нахмурила лоб.

– Если эти убийства случились внутри организации, – продолжал Мак, – то значит, они впутались в какое-нибудь миленькое дело. Но если это дело рук постороннего, то организации это отнюдь не понравится – не понравится тот факт, что их новая область интересов оказалась под лучом прожекторов. И они попытаются сами довести дело до конца. В обоих случаях они попадут, как говорится, к чертям на сковородку.

Я ухмыльнулся.

– Можете не беспокоиться, Мак. Я ведь уже не новичок.

– Но вы же знаете, что значит репутация, – заметил Мак. – Кто-то наверняка поджидает случая, чтобы подставить вам ножку. Мне не нравится, что вы практически предоставлены самому себе. Обычно мы так не делаем, это не в наших правилах.

– Случай тоже довольно необычный.

– А кого вам дали в помощники?

– Только Марту. Мы, главным образом, должны прислушиваться к тому, что говорят люди.

Марта откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Мне страшно захотелось сделать то же самое: скрестить руки на ее груди.

– Мы можем привлечь на помощь дежурного полицейского, – сообщила она.

– Великолепная перспектива, – скептически проронил Мак. – Ну, если вам придется туго, можете взять из нашего участка свободных от работы людей.

– Вот за это спасибо, Мак. Вполне вероятно, что они нам понадобятся.

– О'кей! Так что в случае чего дайте мне знать… Больше вам ничего от нас не требуется?

– Полагаю, что нет.

Я постучал пальцем по папке с делами.

– И огромное спасибо за материалы.

Мак попрощался с нами и вышел. Стенные часы показывали уже двенадцать ночи.

– Ну хватит, Марта. Закрываем нашу лавочку.

– Значит, первая часть работы завершена? – спросила она и в ответ на мой кивок продолжила:

– Что будем делать теперь?

– А теперь я обязан завести с тобой интрижку. – Я бросил на нее самый влюбленный взгляд, на который только был способен.

* * *

…Начать мы решили в субботу. А до этого Марта хитро и вскользь упоминала своим знакомым, что повстречалась со мной и что мы уже пару раз вместе пообедали. Собственно, ей достаточно было сказать об этом миссис Мэрфи, жившей над нею, и мистеру Клехо, державшему лавочку, чтобы новость мгновенно распространилась по всему кварталу.

«Марта подцепила старую Свинью Скаплона, который служит в полиции».

Вскоре она уже начала ощущать на себе косые, хмурые взгляды тех, кто уже успел побывать за решеткой. По субботам Марта обычно не работала, а занималась на курсах испанского языка. Соседи знали только одно: Марта работает пять с половиной дней в неделю в каком-то бюро, и поэтому не было ничего удивительного и выглядело совершенно естественно, когда мы вместе поднялись по лестнице из подземки и направились к ее квартире.

На углу, где пристрелили моего отца, я остановился и взял ее за руку. Передо мной расстилалась старая, хорошо знакомая мне улица – улица моего детства.

Да, давно я здесь не бывал, очень давно. Перед моими глазами уже всплыли знакомые дворы, развешанное на веревках белье и бачки для отходов. Любой человек всегда быстро вспоминает дни своего детства. Он быстро возвращается в те дни, когда жизнь заключалась в раскаленной солнцем мостовой, в новых сапогах на резиновой подошве и пятицентовике в кармане. Человек, который погиб на пляже Акцио, снова является твоим лучшим другом. А человеку, который был приговорен в Синг-Синге к смертной казни, вновь, как и прежде, десять лет, и он опять играет главную роль в театральной постановке, организованной школой. Мать твоей первой любви плачет по ночам, уткнувшись в подушку, потому что девушка теперь богата, но чересчур распущена и фланирует с безмятежным видом по улицам, где бродят проститутки. Но в твоем воспоминании она остается маленькой девочкой, которая в свои пятнадцать лет имела все, что кажется важным парням и девушкам. Вспоминаются мне и Сэм Стэплис, по прозвищу Плохой Медведь, и сам вождь Ларри – Бешеный Конь. Мы часто играли в горах в индейцев, и каждый имел свое прозвище. Я, например, назывался Большой Свиньей, потому что всегда хотел быть полицейским.

Мишель Стогман, маленький мошенник из дома на углу улицы, хохотал громче всех, когда ребята высмеивали меня за то, что я хочу стать полицейским. А однажды я видел, как он напал на Джуда Дженкинса, на старину Джуда, и отнял у него получку. Я был единственным свидетелем этого происшествия. Через два дня после того, как я получил повестку, приятели Стогмана вытянули меня из дома и хотели преподать урок. К счастью, мимо как раз проходил полицейский. Двоих он прогнал, а третьего, который как раз собирался ударить его ножом, я сбросил через перила маленькой террасы, и он сломал себе позвоночник.