Текст книги "Долгое ожидание"

Я подумал о том, сколько же они заплатили наемному убийце за то, чтобы он расправился с окружным прокурором, которому не нравились все эти делишки.

Шофер распахнул дверцу:

– Прибыли, приятель. С вас полтора доллара.

Я протянул ему две бумажки и вышел на станционную платформу. Там не было ни души, если не считать молодого негра-носильщика и женщины с грудным ребенком, прикорнувшей на лавочке. За платформой на стоянке виднелся автобус с погашенными фарами, и возле него шевельнулась какая-то тень.

Я подождал немного, но все было тихо. Тогда я пересек платформу и, еще раз оглянувшись, вошел в здание вокзала.

Старик кассир опускал окошечко своей будочки, когда заметил меня. Открыв небольшую дверцу в задней стенке своего киоска, он яростно замахал мне рукой. Когда я очутился внутри, старик захлопотал, тщательно запирая дверь на засов и придвигая к ней скамью.

– Черт возьми, Джонни, – бормотал он, покачивая головой, – с тобой не соскучишься. Ну, присаживайся, присаживайся.

Я сел.

– Никто не заметил, как ты добрался сюда?

– Никто. Да это и не важно, папаша. Он провел пальцем по прокуренным усам:

– Я слышал о тебе по радио и читал газету. Как тебе удалось добраться сюда и почему у тебя на голове повязка? Это они тебя избили?

– Они, – небрежно буркнул я.

– Черт возьми! Объясни же, что происходит.

– Объяснять особо нечего. Парень по имени Линдсей захотел побеседовать со мной. Ну, мы и поговорили. Правда, довольно грубо, так что разговор закончился в больнице. Впрочем, разговаривали мы не очень долго, и поэтому Линдсей считает, что нам придется встретиться еще раз.

– Вот уж никогда не считал тебя дураком, Джонни. Кем угодно, только не дураком.

– Кем же ты меня считал?

Вопрос был задан очень неожиданно и застиг его врасплох. Он заерзал на стуле:

– Прости, сынок. Я вовсе не хотел тебя обидеть… Впрочем, я, наверное, ошибаюсь.

– Вполне возможно, – согласился я и сунул в рот сигарету. Я всегда закуриваю, когда хочу замять разговор, а сейчас я хотел именно этого, поскольку совсем не понимал, куда он клонит, но не желал выдавать себя, Спрашивая о каких-то вещах, которые явно должен был знать.

– Сегодня вечером отходит автобус, – сообщил он, кидая взгляд на часы. – Через два часа, так что ты можешь дождаться его тут. Если тебя никто не видел, то им не удастся напасть на твой след.

– Оставим это. Мне здесь нравится, – усмехнулся я. – Что тебе известно о Линдсее?

– Джонни, неужели…

– Так я жду ответа.

– Тебе бы следовало знать, что он за человек. После убийства Боба Минноу он поклялся, что поймает того, кто это сделал, и с тех пор не перестает искать его. Он ни за что не отступится. И он совсем не такой, как все остальные. Собственно говоря, он единственный порядочный человек в здешней полиции. Предупреждаю, Джонни, тебе от него не спастись. Ни деньги, ни знакомства тут не помогут. Одному Богу известно, сколько раз пытались к нему подступиться, да только все бесполезно. Разумеется, от него давно бы избавились, раз он не желает участвовать в общей игре, но дело в том, что ему слишком много известно, так что если он вздумает развязать язык, то многим придется туго. – Он перевел дыхание.

– Давай дальше, – сказал я. – За эти пять лет, пожалуй, здесь произошло немало событий, так?

– Да. Наверное, кое о чем ты и сам знаешь. В городе неспокойно, не то что раньше. На каждом углу пивнушки, а в остальных домах – игорные притоны. Улицы кишат пьяницами и проститутками, и никого это не колышет: только бы деньги текли рекой. Город сейчас богаче, чем столица штата. И все помалкивают. Большинство не хочет ничего менять. Городской муниципалитет во всем защищает интересы торгашей.

– Ну и кто же заправляет всем этим?

– Кто? Господи! Муниципалитет, мэр и куча всяческих ассоциаций, да еще республиканцы и демократы, и так далее, черт возьми!

– Я спрашиваю, кто тут хозяин? Кто стоит за всем этим безобразием?

– А.., понял, понял. Все игорные притоны принадлежат “Объединению бизнесменов” Линкасла, которое возглавляет Ленни Серво. Он контролирует все салуны и игорные заведения.

– Чем он владеет лично?

– Чем владеет? Да ничем особенным. Он монополизировал торговлю сигаретами и гардеробы во всех этих заведениях, а доходы у него побольше, чем у официальных владельцев. Нет, у него нет никакой недвижимости. Но достаточно монет, чтобы финансировать парня, желающего открыть салун. Ленни не из тех, кто чем-то рискует. Он посиживает себе втихоря, спокойно занимаясь своим делом.

Я глубоко затянулся, размышляя над услышанным:

– Судя по твоим словам, он любопытный малый.

– Большой человек. Каждый рад стать ему другом. Он не скупится на монету, если знает, что перед ним в долгу не останутся. Вот, например, он подарил городу замечательный луна-парк. Попросил, чтобы ему отдали заболоченный участок возле реки, и необыкновенно быстро отгрохал там парк с аттракционами, на которых публика так и кишит. Забавное местечко, я тебе скажу.

– Откуда он родом? Старик повел плечами:

– Кто его знает. Он приехал в город лет шесть назад. Начал с того, что держал салун, но за это время вырос в крупную фигуру. – Он замолк и впервые за весь разговор поднял взгляд от пола, посмотрев мне прямо в лицо. – Для человека, которому нужно немедленно убираться из города, ты что-то очень любопытен, Джонни.

– Но я не собираюсь отсюда сматываться.

– Тогда можно спросить тебя кое о чем?

– Валяй.

– Ты убил Боба Минноу?

– Догадайся сам, – неопределенно ответил я.

На стене пробили часы, а снаружи заплакал ребенок.

– Я никогда не думал, что это сделал ты, Джонни. – Он улыбнулся и пожал плечами. – Я никогда не думал этого, мой мальчик, а теперь я начинаю сомневаться.

Я почувствовал, как моя физиономия расплывается в гадкой ухмылке.

– Почему же?

– Мне казалось, что у тебя никогда не хватило бы духу совершить такое, вот почему.

– А что изменилось сейчас?

Он долго молчал, а потом тихо сказал:

– Чтобы вернуться сюда, нужно куда больше храбрости, чем чтобы прикончить старину Боба. Я растер каблуком окурок.

– Никогда не пытайся раскусить человека до конца, старик. Все равно ничего не выйдет.

– Наверное, ты прав, Джонни. А что тебе сказал по этому поводу Линдсей?

– Линдсей крутой полицейский. Он просто из кожи вон лезет, чтобы пришить мне убийство. У него имеется пистолет, из которого застрелили Боба Минноу, а на пистолете отпечатки моих пальцев – так заявил Линдсей. Старик широко открыл глаза.

– Тогда ты не сможешь…

Я вытянул обе руки, чтобы он мог увидеть, на что похожи мои пальцы.

– Он не смог ничего доказать. И даже если бы он исследовал каждую клеточку моего организма, он все равно ни за что не сумел бы доказать, что я – это я. Глупо, правда?

– Джонни! – задохнулся он. – Это еще никому не помогало…

Я расхохотался:

– Спорим?

На лице старика отразилось крайнее смятение и удивление.

– Послушай, мне надо выпить, – прохрипел он. – У меня есть еще два часа до того, как мне нужно будет снова открыть лавочку, так что поехали, выпьем где-нибудь.

– Вот теперь ты говоришь дело, – согласился я и вышел из будочки.

Заперев кассу, старик повесил на дверь будки большой замок, потом натянул пальто, и мы вышли на улицу. Из бокового кармана пальто старика торчала почтовая открытка. Я осторожно вытянул ее оттуда и бросил на землю.

– Смотри, ты что-то обронил, – толкнул я старика. Он поблагодарил, взял у меня открытку, которую я услужливо поднял, и сунул обратно в карман. Но я все-таки успел прочитать адрес: “Николае Гендерсон, 391, Саттер-Плейс”.

У старика был потрепанный “фордик” 1936 года выпуска. Он сел за руль, а я втиснулся на сиденье рядом с ним.

– Куда мы едем?

– Тут неподалеку есть вполне приличный ресторанчик, единственный, где пока еще можно съесть настоящий бифштекс. Кстати, там и девочки есть, если интересуешься.

– – Девочками я всегда интересуюсь, – плотоядно произнес я и расхохотался.

Он так резко обернулся ко мне, что чуть не потерял равновесие. " – А ты стал совсем другим.

– Понимаешь, папаша, пять лет – долгий срок. Вполне достаточный, чтобы человек мог основательно перемениться, – ответил я небрежным тоном.

Старик сделал резкий поворот, огибая остановку рейсовых автобусов.

– Пожалуй, ты прав, – согласился он.

Глава 3

Ресторанчик находился у самой автострады. Это был скромный домик с большой вывеской: “ОТБИВНЫЕ И БИФШТЕКСЫ ЛУИ ДИНЕРО”.

В сущности, это была бревенчатая лачуга с огромным камином, сложенным из неотесанных каменных плит.

Но, судя по количеству машин, припаркованных перед ней, заведение процветало.

В зале играл джаз, на танцевальной площадке несколько пар отплясывали румбу, остальные одобрительно похлопывали и свистели. Старик поздоровался с некоторыми посетителями и с самим Луи, который закричал:

"Хэлло!” – с сильным итальянским акцентом. Старик представил меня хозяину и его жене, и я, кажется, поздоровался с ними. Я говорю “кажется”, поскольку все внимание мое в этот момент было обращено на блондинку певицу, пританцовывавшую у микрофона. Она была одета в темно-зеленое платье, запахивавшееся как купальный халат и державшееся на одной-единственной пуговице. И как бы она ни поворачивалась, вашему взору открывались ее соблазнительные смуглые ножки и бедра. Это заманчивое зрелище заставляло посетителей то и дело забывать о своих бифштексах. В песенке, которую она исполняла, было только два куплета, так что, к неудовольствию публики, ножки промелькнули всего несколько раз. Но девица тут же, не давая никому передышки, начала другую песню и на этот раз стала так извиваться, что чуть не выскочила из своего платья, так что публика взвыла от удовольствия. Правда, и эта песенка кончилась чересчур быстро. Певица раскланялась под бурю аплодисментов и исчезла за занавесом.

– Ну как, понравилось? – поинтересовался Луи.

– Ага, – отозвался я.

Луи одарил меня широкой улыбкой и довольно похлопал себя по животу.

– Да, Уэнди сегодня в ударе. Она просто великолепна! Думаю, скоро она сделает сногсшибательную карьеру.

– Она сделала ее давным-давно, – пробормотал, я.

– Так и есть. Но только здесь ей нравится, и она не хочет уходить. К тому же плачу я ей по-королевски. Великолепная девушка! А теперь, Ник, что вы с вашим юным приятелем хотите отведать?

– Ну, конечно, пусть нам дадут пару бифштексов, – отозвался старик, – но сначала мы хотели бы выпить. Мы сядем за тот столик в углу.

Он имел в виду столик, который загораживала кадка с пальмой и который оказался незанятым, скорее всего, потому, что никто его не заметил. Выпивку принесли в ту же секунду, как мы за него уселись, и едва только мы успели с ней разделаться, как возник официант со второй порцией.

– Послушай-ка, папаша, и часто ты проводишь здесь вечера?

– Время от времени человеку требуется разрядка.

– Отличная мысль. Но может быть, за эти годы ты успел стать владельцем автобусной линии?

– Черт возьми, Джонни, но мне это вовсе не дорого обходится. Один мой приятель поставляет Луи мясо со скидкой, так что Луи в свою очередь обслуживает нас по сниженным ценам. А бифштексы тут просто необыкновенные.

Так оно и оказалось. Бифштексы были потрясающими. Я и не подозревал, что до такой степени проголодался, пока не обнаружил перед собой пустую тарелку. Насытившись, я достал сигарету и откинулся на спинку стула, но едва я чиркнул спичкой, собираясь закурить, из-за пальмы возникла блондинка. Огонь обжег мне пальцы.

Она переоделась, но и это платье сидело на ней не хуже зеленого. Правда, когда я рассмотрел ее получше, то понял, что дело было вовсе не в платье, а в том, что скрывалось под ним. Она промолвила глубоким и чуть хрипловатым голосом:

– Привет, Ник! – и сморщила носик, заметив меня.

– Привет, Уэнди! Познакомься, мой друг Джонни. Мне нравятся женщины, которые, знакомясь, крепко пожимают руку, словно мужчина. Таким образом вы получаете возможность сразу же понять, из какого теста они сделаны. С этой было все в порядке.

– Здравствуйте, Уэнди! Мне очень понравился ваш номер.

Она издала горловой смешок.

– Я вас не разочаровала?

– Пожалуй, чуть-чуть. Я все время надеялся, что нитки, на которых держится эта пуговица, лопнут.

– Ну, мне тогда было бы очень холодно, – заметила она.

Я усмехнулся:

– Уж как-нибудь я бы вас согрел. Старик хрюкнул:

– Только попробовал бы, Джонни. Присаживайся, Уэнди. Ты ведь уже освободилась на сегодня?

– Да, на сегодня я закончила и собираюсь домой. Ты не подвезешь меня?

– Обязательно. Я подброшу тебя до вокзала, а Джонни отвезет тебя дальше.

Это было очень мило с его стороны.

– Великолепно! – воскликнула Уэнди. – А мне не придется драться с вами?

– Не беспокойтесь. В тот день, когда мне придется применить силу, чтобы девушка сделала то, чего мне хочется, я повешусь.

Уэнди оперлась подбородком на кулачок и от души улыбнулась. У нее было чудесное личико с огромными страстными глазами и чувственным ртом.

– Да я просто так спросила. В наши дни трудно разобраться в людях, а у вас такой вид, будто вам сегодня уже порядочно досталось.

– Вы имеете в виду повязку на голове?

– И повязку, и пиджак.

Старик отодвинул тарелку и допил все, что оставалось у него в бокале.

– Это ему досталось от копов, милочка. Улыбка мгновенно испарилась с ее лица.

– От копов?

– Его зовут Джонни Макбрайд, – сообщил старик.

– Ты хочешь сказать… – Ее губы испуганно дрогнули.

– Полицейские пытались мне доказать, – прервал я девушку, – что я кое-кого прикончил.

– Но.., им это удалось?

– Можете справиться у них.

Уэнди растерянно взглянула на старика, затем на меня. Старик сделал жест в мою сторону:

– Взгляни на его руки, девочка.

Я повернул руки ладонями вверх и предоставил ей возможность полюбоваться на кончики моих пальцев. В этом зрелище не было ничего отталкивающего. Тяжелая работа на нефтепромыслах помогла избавиться от неприятной бесцветности кожи, и, в общем, теперь это были пальцы как пальцы, разве что слишком гладкие.

Она хотела что-то сказать, но старик опередил ее:

– Он сумасшедший.

Я убрал руки и вновь закурил.

– Уверяю вас, я нормальней вас всех, – отрезал я. Старик насторожился:

– В чем дело, Джонни?

– Зачем ты меня сюда притащил, папаша? В городе полным-полно ресторанов.

Он ничего не ответил.

– Перед тем как ты повел меня к машине, ты звонил куда-то. Этой блондинке? Зачем?

У него челюсть отвалилась от удивления. Он пришел в себя лишь через несколько секунд и с укором произнес:

– Ты подслушивал?

– Черта с два я подслушивал! Я просто догадался, и, как видишь, совершенно точно.

– Да, Джонни, – призналась блондинка, – он действительно звонил мне.

– Звонил, – подтвердил старик, – и могу объяснить зачем. Мне кажется, ты поступаешь чертовски глупо, оставаясь здесь. А вот то, что ты остановился в гостинице, где найти тебя проще простого, – уже не лезет ни в какие ворота. Но это твое дело, и я не собираюсь вмешиваться. У Уэнди отличный большой дом, и она охотно приютит тебя.

– Все?

– Все. Теперь скажи, что тебя так задело?

– Ничего. Абсолютно ничего.

– Ну, не знаю. Старики мало чем могут помочь молодым. Когда ты был совсем мальчишкой и слонялся по вокзалу, я запускал с тобой бумажных змеев и распутывал узлы на твоей леске. С тех самых пор, как ты попал в беду, я просто места себе не находил. Ну а теперь пошли отсюда.

Так вот оно что: еще кусок моей биографии двадцатилетней давности. Разумеется, как и большинство мальчишек, я в детстве околачивался на станции, скорее всего, даже знал наизусть расписание поездов. Теперь мне стало понятно, с чего это старик воспылал ко мне такими дружескими чувствами. Чертовски приятно все-таки разобраться во всем этом, особенно если учесть, что этого старика я никогда раньше не встречал.

Уэнди взяла шляпу и сумочку, и мы все втроем покинули ресторан. На переднем сиденье машины могли поместиться только двое, так что мне пришлось устроиться сзади. Никто из нас не проронил ни слова до самого вокзала, где старик вышел и предложил мне пересесть вперед.

– Конечно, папаша, – буркнул я, – сейчас пересяду. Он дернул себя за ус и сердито уставился на меня.

– И прекрати, пожалуйста, называть меня папашей. Ты ведь знаешь мое имя не хуже, чем я.

– О'кей, мистер Гендерсон.

– Да, ты и в самом деле изменился за эти пять лет. Он резко повернулся и направился к зданию вокзала, но через несколько шагов, справившись со своей обидой, оглянулся и помахал нам рукой. Мы махнули ему в ответ.

– Где вы остановились, Джонни? – осведомилась блондинка.

– В “Хатауэй-Хаус”.

Она кивнула, села за руль и развернула машину.

– Поедем прямо ко мне, а за своими вещами пошлете утром.

– У меня нет вещей, но к вам я тоже не поеду. Может, завтра, но только не сегодня вечером. Она не стала спорить:

– Ваше дело. Меня просил об этом Ник, и я всего лишь хотела оказать ему услугу.

Я подождал, пока она остановилась перед светофором, и ухмыльнулся так, чтобы она могла разглядеть эту ухмылку.

– Послушайте, Уэнди, вы очаровательная мышка, но не настолько неотразимая, чтобы заставить меня забыть обо всем. У меня есть более неотложные дела. Она презрительно хмыкнула и вздернула брови.

– Можете не волноваться, никто не покушается на вашу невинность, мальчик.

– Не притворяйся дурочкой, детка. Я настолько же мужчина, насколько вы – женщина, и, как справедливо заметил Фрейд, секс главная движущая сила в жизни.

– А вы, оказывается, образованный ловелас.

– Ага.

Мы одновременно расхохотались, а потом некоторое время ехали молча, пока не оказались в квартале от отеля. Я заметил неоновую вывеску и попросил притормозить. Выйдя из машины, я заглянул в приоткрытое окно и спросил:

– Если ваше приглашение остается в силе, то как мне найти вас?

Ее лицо казалось бледным овалом в темном проеме окна.

– 4014, Понтель-роуд, Джонни. Белый дом на вершине холма. Я оставлю ключ в большой цветочной кадке у входа.

Что-то томительно-волнующее звучало в ее голосе, как в ту минуту, когда она пела песенку, и я снова на миг увидел ее в зеленом платье, оттенявшем чудесный загар ее дивной кожи. Я протянул руку и привлек ее к себе, насколько позволяла дверца. Ее полный чувственный рот оказался вровень с моим, и я жадно впился в эти необыкновенные губы, ощутив всю сладость ее языка, щекотавшего мое небо.

Прошло несколько секунд, прежде чем она вырвалась из моих жарких объятий.

– Черт вас возьми! Как же это называется после ваших уверений, что насилия не будет?

– Ну, это всего лишь легкая разминка, – рассмеялся я.

Она так резко подняла стекло, что чуть не придавила мне шею. Но я все равно улыбался: эта очаровательная мышка любила поддразнивать других, хотя сама этого не выносила. Несомненно, мне будет необходимо провести несколько занятий по теории Фрейда на Понтель-роуд, 4014.

Я не стал входить в отель через парадный вход, а скользнул в боковую дверь и потому заметил здоровенного копа раньше, чем он меня. Он сидел на стуле, пытаясь одновременно читать газету и наблюдать за входом, хотя и то и другое удавалось ему плохо.

Я хлопнул его по плечу, и он попытался было вскочить со стула, но это оказалось весьма затруднительно при его комплекции.

– Сиди, сиди, малыш, можешь не вскакивать при моем появлении. Я уже закончил все дела в городе на сегодня, так что этим вечером больше не выйду. Если понадоблюсь, приходи прямо в номер.

Он промолчал и проводил меня злобным взглядом до самого лифта. Лишь убедившись, что я действительно собираюсь подняться наверх, он снова взялся за газету. Я вышел на своем этаже, прошел по коридору и отпер номер.

Еще не раздевшись, я понял, что кто-то успел побывать здесь. В комнате витал какой-то странный запах, совершенно не подходящий для отеля, но почему-то знакомый. В следующую секунду я сообразил, что это запах антисептика. Я вспомнил обожаемого мною Такера и его обмотанное бинтами лицо.

Но что бы он тут ни искал, попытка его оказалась безрезультатной хотя бы потому, что здесь нельзя было ничего найти. Я сунул свой новый пиджак в саквояж ко всем остальным вещам и встал под душ. Однако от струи холодной воды у меня снова разыгралась головная боль, так что мне пришлось добавить горячей, пока моя кожа не порозовела и голова не перестала болеть.

Когда я вытирался, послышался осторожный стук в дверь. Я крикнул, чтобы входили, и обмотал вокруг талии полотенце. Джек, коридорный, секунду постоял у двери, прислушиваясь. Затем, видимо удовлетворенный тем, что услышал, он вошел и поинтересовался:

– Вы знаете, что внизу сидит коп?

– Да. Он пытался выследить меня на улице.

– Но вы его обманули?

– Просто удрал от него. Он такой неповоротливый.

– Правду говорят про вас, что вы тот самый парень, который пришил окружного прокурора?

– Как видно, многие придерживаются такого мнения.

– А вы сами что об этом думаете?

Я бросил на него злобный взгляд и натянул трусы.

– Интересно, для чего бы мне это могло понадобиться?

Он хитро улыбнулся и сообщил:

– У вас был посетитель. В бинтах.

– Знаю, я учуял его запах.

– Это Такер. Порядочный сукин сын. У вас с ним что-то вышло?

– Мягко говоря, я вытряс из него душу. А почему ты все это мне выкладываешь? Он снова улыбнулся:

– Вы дали мне чаевые, он – нет. К тому же он уже давно у меня в печенках сидит. Этому негодяю на всем хочется погреть руки, и обычно ему это удается. Только со мной этот номер не пройдет, – прибавил он. – Поэтому любой, кто ему досаждает, может считать меня своим другом.

– Ладно, дружок. А чем ты промышляешь? Насколько я понял, в вашем городе решительно все заняты делом, правда? Так что можешь предложить ты?

– Девицы.

– Ладно, пришли мне двух: рыжую и брюнетку.

– О'кей. Ну и конечно, помните, что для вас я готов сделать все. Мне очень по сердцу, что вы так отделали эту сволочь Такера. Если кто-нибудь здесь появится, я сразу же позвоню вам. Здесь есть запасной выход и грузовой лифт. Я оставлю кабину на вашем этаже, так что, если захотите, можете им воспользоваться. – Он снова прислушался к тому, что происходило в коридоре, и выскользнул за дверь.

Я лег в постель и закрыл глаза. Было очень поздно, но, судя по шуму на улицах, можно было подумать, что сейчас ясный день.

Не проспал я и пяти минут, как снова открылась дверь и вспыхнул свет. На пороге стояли две девицы: рыжая и брюнетка.

– Нас прислал Джек, – промолвила рыжая. Я испустил отчаянный стон:

– Передайте Джеку, чтобы он шел к чертовой матери, и сами убирайтесь туда же.

– Но он сказал…

– Я пошутил. Честное слово, дорогуша, сегодня я слишком устал.

– Но ведь не настолько же, – ухмыльнулась брюнетка. Она приблизилась к кровати и сдернула с меня одеяло. – Пожалуй, он и в самом деле сегодня никуда не годится, – обратилась она к рыжей.

Они расхохотались и вышли, а я попытался уснуть снова.