Текст книги "Охотники за девушкой"

Глава 3

– Это было давно, – проговорил я.

Как только я произнес эти слова, так сразу же пожалел об этом. Это были вещи, о которых я не хотел говорить. Все в прошлом, мы не можем обмануть время. Пусть мертвые остаются мертвыми. Если они могут. Но была ли она мертва? Неожиданно мне подумалось, что если я сейчас расскажу, то смогу быть в чем-то уверенным.

– Продолжай, – попросил Ларри.

– А рассказывал ли Пат что-нибудь об этом?

– Ничего.

И я решил открыть ему все, как было, с начала и до конца.

– Это было обычное дело. Ко мне обратился некий Рудольф Чивас из Чикаго. Он имел кучу денег и был женат на вдове по имени Марта Синглтон, которой по наследству досталось какое-то мануфактурное производство. В Чикаго они считались сливками общества. И вот они приехали в Нью-Йорк, потому что мадам Чивас захотела вывести в высший свет своего нового мужа.

– Обычная ситуация, – заметил Ларри.

– Богатые суки…

– Богатство – еще не повод для обвинения, – философски рассудил док.

– А я их и не обвиняю.

– Тогда продолжай.

– Так вот, миссис Чивас собралась публично потрясти бриллиантами, которые оставил ей покойный супруг. А поскольку в этом городе полно всяких недоумков, которые могли позариться на столь легкую и богатую добычу, ее муж благоразумно рассудил, что им нужна охрана.

Ларри понимающе качнул головой:

– Естественная мысль.

– Конечно. Поэтому он и нанял меня. Он хотел обеспечить защиту драгоценностей.

– У него были какие-то особые причины для беспокойства?

– Не прикидывайтесь дурачком, док. Камешки стоили полмиллиона. Я не берусь за мелочную работу.

– Банальность.

– Разумеется, док, как и операция по удалению здорового аппендикса.

– Один – ноль в твою пользу.

– Забудем об этом.

Ларри помолчал несколько секунд, затем произнес:

– Своеобразное отношение.

– Это вы психолог, док, а не я.

– Почему ты так решил?

– Вы почему-то думаете, что шутить позволительно только покойникам.

– Лучше продолжай рассказ.

– Док, – сказал я, – чуть позже я намереваюсь врезать вам по морде. Понятно?

– Что?

– Я предупредил.

– Понятно.

– О'кей, док. Итак, это было обычное дело. Объектом охраны была дама. В то время многие вечеринки обслуживались жирными охранниками, которые тупо наблюдали, как с шеи здоровенной тетки пропадало целое состояние. В нашем бизнесе такое происходит сплошь и рядом.

– Как?!

– Это к делу не относится… В конце концов, она нас наняла, и мы должны были обеспечить ее безопасность. Драгоценности были застрахованы, но мои подопечные не заплатили очередной взнос. Я продумал, как наилучшим образом изменить заведенный порядок охраны великосветских раутов. Но в ту ночь мне пришлось срочно отъехать – было совершено убийство. Я решил послать Вельду, так как она сможет все время быть рядом с клиенткой, даже в туалете.

Ларри-прервал мой рассказ:

– Не возражаешь, если я задам один неприятный вопрос?

– Спрашивайте.

– Это было необходимо – рассредоточивать силы вашей команды между двумя делами? Или ты просто думал о гонораре?

Я почувствовал, что у меня начали трястись руки. Через несколько секунд это прошло, и я смог ответить:

– Это было необходимо.

– Ну а женщина? Как она все восприняла?

– Вельда была профессионалом. Она носила личное оружие, и у нее тоже была лицензия.

– И она могла справиться в любой ситуации? Я кивнул:

– В любой, какую только вы можете себе вообразить.

– Но время показало, что ты был слишком самонадеян, не так ли?

Слова душили меня, но я ответил:

– Знаете, док, вы напрашиваетесь, чтобы я вас стукнул.

Ларри покачал головой и усмехнулся:

– Не ты, Майк. Ты не тот, каким был раньше. Я смогу разделаться с тобой одной левой, как и Пат. Почти каждый это сможет.

Я попытался встать, но он легонько толкнул меня в грудь, и я упал обратно в кресло: сейчас у меня не было сил с ним бороться. Каждый нерв во мне дрожал, а башка превратилась в огромный гудящий шар.

– Хочешь выпить? – предложил Ларри.

– Нет.

– Тебе будет лучше.

– Отстаньте!

– Ладно, мучайся, если тебе так угодно. Ты расскажешь мне еще что-нибудь?

– Я закончу свой рассказ, а затем можете идти и лизать задницу Пату. Когда я выберусь отсюда, то придумаю, как разделаться с вами обоими.

– Вот и хорошо, теперь тебе будет о чем помечтать на досуге. Рассказывай, Майк.

– В одиннадцать часов по условному номеру позвонила Вельда. Все шло гладко. Ничего необычного не наблюдалось. Все гости были богатыми, солидными. Подозрительных личностей и неизвестных не было, так мне доложили. В это время уже подали обед и все поджидали мистера Рудольфа Чиваса… Это был мой последний разговор с Вельдой.

– Кто-то сообщил полиции?

– Разумеется. В четверть двенадцатого явился мистер Чивас, поздоровался с гостями, после чего вместе с женой на минутку поднялся наверх, чтобы умыться и привести себя в порядок. Вельда направилась следом. Когда они не появились через полчаса, служанка поднялась наверх, но там никого не было. Она не вызвала полицию, полагая, что они поссорились или еще что-нибудь. Извинившись за отсутствие хозяев, она продолжала прислуживать за обедом, потом проводила гостей и ушла вместе с остальными приглашенными слугами… На следующий день Марту Чивас нашли в реке с простреленной головой. Драгоценности исчезли, и ни ее мужа, ни Вельды никто с тех пор не видел.

Я вынужден был прерваться. О дальнейшем мне не хотелось думать. Я надеялся, что этого будет достаточно для Ларри, но когда поднял глаза, то обнаружил, что он сидит, неодобрительно нахмурившись и переваривая услышанное, словно для того, чтобы как можно точнее поставить диагноз. Я очнулся от дум и понял, что это еще не конец.

– Их похитили, чтобы захватить драгоценности? – спросил он.

– Это единственное логичное объяснение. Там было слишком много народу, если бы хоть кто-нибудь из них поднял тревогу, бандитам пришлось бы спасаться бегством… Они, вероятно, угрожали всем троим, приказали двигаться тихо и благополучно удалились.

– Ты думаешь, Вельда пошла вместе с ними?

– Если они угрожали ее клиентке, то по-другому и быть не могло. По правде сказать, лучше добровольно расстаться с драгоценностями, чем с жизнью. Похитители драгоценностей, как правило, не убивают людей, пока их не вынудят обстоятельства… Марта была тучной дамой, она носила по три кольца на каждом пальце, и их не так легко было снять. Чтобы овладеть кольцами, преступники жестоко обошлись с ее руками.

Доктор мягко заметил:

– Ясно. Как вы думаете, Майк, что же там случилось?

Как я не хотел говорить, но это находилось внутри меня слишком долго.

– Возможно, когда они начали снимать кольца, женщина закричала, и они ее пристукнули. Муж и Вельда попытались ей помочь, и тут-то это и произошло…

– Что?

Я уставился в потолок. Прежде все было просто и ясно. До ужаса правдоподобно. Все эти годы я постепенно приучал себя к мысли, что это был единственный исход, потому что в моей работе именно этим все и заканчивается. А теперь мне казалось, что все могло произойти иначе.

– Итак, они убили мужчину и Вельду, – предположил Ларри, – сбросили их тела в воду, но никто не смог найти их.

– Так, по крайней мере, было объявлено.

– А Пат все свалил на тебя?

– Похоже на то.

– 0-хо-хо… Ты послал ее на дело, которое должен был выполнить сам.

– Вначале так не казалось.

– Возможно, ты и сам так считал. А ты представляешь, каково было Пату?

Я взглянул на доктора и кивнул:

– Ведь я и подумать не мог, что это его так взволнует.

– Ты, вероятно, этого никогда бы и не узнал, если бы не эти события.

– Судьба…

– Но сейчас ведь что-то изменилось, не так ли, Майк?

Я смотрел на него. Он был не из тех людей, кто умеет скрывать свои мысли. Я понял, на что он намекает.

– Ты узнал что-то новое? – продолжал допытываться он.

– С чего вы взяли?

– Еще несколько часов назад ты был болен.

– У меня и сейчас все тело ломит.

– Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Ты был пьяницей до недавнего времени.

– Я бросил эту привычку.

– Почему?

– Старые друзья помогли.

Ларри улыбнулся и наклонился ко мне:

– Что рассказал тебе этот парень?

– Ничего, – привычно солгал я – А я думаю, что знаю единственную причину, которая за несколько минут превратила тебя из отъявленного алкоголика в смертельно трезвого человека.

Я должен был убедиться в этом. Мне надо было понять, что он знает на самом деле.

– Так скажите мне, док.

Ларри с минуту глядел на меня, улыбаясь и наслаждаясь каждой секундой этой сцены.

– Этот парень назвал имя убийцы.

Я отвернулся, чтобы он не видел моего лица. Когда я вновь посмотрел на него, он все еще продолжал улыбаться, поэтому я уставился в потолок, предоставляя ему думать все, что заблагорассудится.

– А теперь ты можешь поступать по своему усмотрению, – заявил Ларри.

– Я еще ничего не решил.

– Тебе нужен мой совет?

– Нет.

– Тем не менее тебе лучше все рассказать Пату, Он тоже этого ждет. Что же тебя останавливает?

– То, что сообщил мне этот парень, я не скажу.

– Пат собирается предъявить тебе обвинение.

– Очень хорошо. Когда вы уберетесь отсюда, я вызову адвоката, который разделается с Патом. Так ему и передайте.

– Передам. Но для своей же пользы, подумай еще раз. Это будет лучшим выходом для вас обоих. – Ларри встал и слегка усмехнулся. – Пожалуй, я расскажу тебе кое-что, Майк. Я так много слышал о тебе. Порой мне даже кажется, что мы с тобой старые приятели. И я действительно стараюсь тебе помочь. Иногда очень трудно быть и врачом, и другом.

В ответ я тоже усмехнулся;

– Разумеется, я понимаю. Забудьте, что я собирался дать вам в зубы. Возможно, вы действительно спасаете мою глупую башку.

Он засмеялся, кивнул мне, пожал руку и удалился. Не успел он дойти до конца коридора, как я уже крепко спал.

В правительственных агентствах умеют воспитывать терпение и выдержку. Трудно сказать, как долго он так просидел. Маленький человечек, спокойный, выглядевший весьма неприметно – в его облике невозможно было заметить ни намека на грубость или несдержанность, если только вы не умели заглядывать в душу. Он просто сидел так, как будто располагал всем мировым временем, и у него не было иного занятия, кроме как изучать меня во сне.

Посетитель был хорошо воспитан. Подождав, пока я окончательно проснусь, он ожил, открыл маленькую кожаную папку и представился:

– Арт Рикербай. Федеральное бюро расследований. Ты довольно долго отсутствовал в этом бодрствующем мире.

– Который час?

Он ответил, не глядя на часы:

– Пять минут пятого.

– Довольно поздно для посещений. Рикербай пожал плечами, не отрывая взгляда от моего лица:

– Но для таких людей, как мы, никогда не бывает слишком поздно, не так ли? – Он улыбнулся, но его глаза за стеклами очков оставались серьезными-.

– А нельзя ли выражаться яснее, приятель? Он кивнул, сдерживая на лице улыбку:

– Способен ли ты вести серьезный разговор?

– А ты читал мою медицинскую карту? Тебе известен мой диагноз?

– Разумеется. Еще я поговорил с твоим другом-доктором.

– О'кей. А почему понадобилось вмешательство федералов? Я давно отошел от дел и ничем не занимался в течение нескольких лет.

– Семи лет.

– Долго, Арт, очень долго… У меня нет удостоверения, нет пистолета. 3а это время я даже ни разу не пересекал границу штата. В течение семи лет я глушил в себе все позывы к какому бы то ни было действию, и вдруг мне на голову сваливаются федералы. – Я внимательно посмотрел на него, стараясь прочитать ответ на его лице. – Чем обязан такой чести?

– Коул. Ричи Коул.

– Ну и что?

– Возможно, ты мне расскажешь, Майк Хаммер. Он просил позвать тебя, ты пришел, и он разговаривал с тобой. Я хочу знать, что он успел рассказать.

Я улыбнулся так, как думал, что уже не умею улыбаться.

– Все это хотят знать, Рикербэк.

– Рикербай.

– О, прости. Но откуда такое любопытство?

– Не важно, просто расскажи, что он сообщил.

– Нет.

Он никак не отреагировал, продолжая сидеть с тем же невозмутимым спокойствием, которое выработалось у него за годы работы во благо безопасности государства. Он терпеливо смотрел на меня. Я лежал на больничной койке с диагнозом “тяжелая алкогольная интоксикация”, а потому мог говорить и делать что угодно.

Наконец он произнес:

– Возможно, мы сумеем договориться, приятель? Я кивнул:

– Но мы не станем этого делать.

– Почему?

– Не люблю суетливых и непоследовательных людей. Меня избивали, таскали по разным местам, где я особенно не хотел бывать. И все это делали полицейские. Один из них был моим другом. И вдруг он сейчас выдвигает против меня обвинения, потому что я не желаю помогать следствию, которое пошло по ложному пути.

– Предположим, я могу гарантировать тебе полную неприкосновенность.

Немного подумав, я сказал:

– Это уже интересно.

– Когда-то женщина убила твоего друга, и ты сказал, что убийца умрет. И убил ее.

– Заткнись, морда, – буркнул я.

Он был прав. Это было давно. Но это могло случиться и вчера. В моей памяти навсегда останутся ее лицо, золотистый оттенок ее кожи, ее удивительные волосы и глаза. Всем этим была Шарлотта… А теперь она мертва!

– Подействовало, Майк?

Не было смысла дурачить его, и я кивнул.

– Я стараюсь не вспоминать об этом. По его лицу, испещренному мелкими морщинками, было видно, что он понимает.

– Ты знал Коула? – поинтересовался я. Сейчас было трудно определить цвет его глаз.

– Он был одним из нас, – ответил Арт. – Мы были близки с ним, Хаммер. В свое время я тренировал его. У меня никогда не было сына, и он был для меня самым родным человеком. Возможно, теперь ты понял, почему я завел разговор о твоем прошлом… Тот, кто умер, был мне очень дорог, и я обязан найти убийцу. Это должно иметь значение и для тебя. Так же как ты, я пойду на любые крайности, чтобы прижать к стенке того, кто это сделал. Я дал клятву, Майк Хаммер, и думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Ничто не остановит меня, а ты – исходная точка. – Он замолчал, снял очки, протер их и спросил:

– Ты меня понял?

– Да.

– Ты уверен? – Тон его изменился. – Пойми, меня ничто не остановит.

Сейчас он был беспощадным. Очень распространено ошибочное мнение, что жестокие люди – это такие широкоплечие громилы с грубыми чертами лица и квадратными челюстями. Это совсем не так. По-настоящему жестокие люди – это те, кто не останавливается ни перед чем и кто практикуется в умении уничтожать. Арт Рикербай был одним из них – Твоя позиция не совсем официальна, – заметил я.

– Я лишь стараюсь убедить тебя.

– О'кей, меня это убедило.

– Так что же Коул?

– Это уже другое дело.

– Но не для меня.

– Слушай, Арт. Ты не в том меня убедил. Я ведь тоже сильный.

– Нет, Хаммер, ты уже не тот.

– Чтоб ты сдох!

Он встал медленно и плавно, как огромный серый кот, вежливый, но жестокий:

– Может, все-таки закончим с этим сейчас?

– Ты меня торопишь, дружок?

– Просто есть один план, с которым ты должен ознакомиться Я ощутил усталость, но на эти слова улыбнулся:

– Фараон… Проклятый фараон.

– Ты сам был им Когда-то.

– Я и не прекращал им быть.

– Тогда давай действовать заодно.

На этот раз я взглянул на него более внимательно:

– Мне нужен один день и еще кое-что, в чем ты мне поможешь.

– Продолжай.

– Помоги мне выбраться отсюда.

– И что тогда?

– Возможно, я тебе что-нибудь расскажу, а может быть, и нет. Если же ты мне не поможешь, я сам выберусь отсюда, просто с твоей помощью это сделать проще. Меня не касается, как ты это провернешь. Выбирай.

Рикербай усмехнулся:

– Я выпущу тебя отсюда. Это устроить нетрудно. И свой день ты получишь.

– Вот и спасибо.

– Один уговор: ты сам придешь ко мне, не хотелось бы тебя разыскивать.

– Обязательно, дружище, оставь свой телефон. Он что-то сказал, но слов я не разобрал, так как опять провалился в сон. Я с нетерпением протянул руки навстречу долгожданной темноте, и она спокойно и мягко закутала меня в свое покрывало…

Глава 4

Арт не появлялся целых три дня. Три дня я наслаждался покоем, кушал супчик и соблюдал постельный режим. Затем появился высокий худой мужчина, который принес мне одежду, и встревоженная медсестра, которая ничего не могла понять, так как получила от врача насчет меня иные инструкции.

Как только я оделся, мужчина вывел меня наружу и усадил в черный “форд”.

– Куда ехать?

Я назвал какое-то место в центре города, и через пятнадцать минут мы уже были там.

Когда я выходил, он протянул мне конверт и очень спокойно сообщил:

– У тебя есть один день, не больше. Я кивнул:

– Передайте Рикербаю мою благодарность. Он дал мне визитную карточку, где были указаны телефон и адрес офиса “Пирейдж-брокерз”, расположенной всего в двух кварталах от Бродвея.

– Поблагодаришь его лично, – заявил он, хлопнул дверцей и вскоре исчез в потоке машин.

В течение нескольких минут я любовался городом, чего давно уже не делал. Было спокойное воскресное утро. День обещал быть переменчивым, как капризная женщина.

Первый же таксист на стоянке оглядел меня с ног до головы и снова уткнулся в газету. Я ухмыльнулся, хотя ничего забавного в этом не было. Засунув руки в карманы пиджака, я обнаружил в правом из них бумажник с пятьюдесятью долларами.

Спасибо тебе, Арт Рикербай, дружище!

Я подозвал машину и распорядился ехать на Сорок девятую улицу. Расплатившись с шофером и дав ему два доллара сверху, я подождал немного, чтобы убедиться в отсутствии слежки.

Никого. Впрочем, даже если бы Пата известили о моем освобождении, он не стал бы сейчас связываться со мной. Я подождал еще пять минут, а потом двинулся на север Старик Дьюи уже лет двадцать подряд каждый день сидел в своем киоске на углу Во время войны солдаты и офицеры могли брать у него газеты бесплатно, и до сих пор ветераны помнили об этом. Сейчас старику было за восемьдесят, и ему приходилось надевать очки, чтобы различать лица. Друзья, их голоса, беседы с ними – всем этим он очень дорожил.

А я? Черт, мы со стариком Дьюи были давними друзьями. Я никогда не забывал забежать к нему на минутку, чтобы купить воскресный номер “Ньюс” или “Мирроу”. В прежние времена он был даже посредником в моих делах. Он всегда был надежен и безотказен.

Но сейчас его не оказалось на месте.

Дан-Дак Джонс, который подрабатывал уборщиком в “Кловер-баре”, сидел в киоске и ковырял в зубах, просматривая свежий номер “Кавалера”. Только когда я чуть ли не по плечи влез в окошко, он поднял голову и с трудом узнал меня.

– О, привет, Майк!

– Привет, Дан-Дак! Что ты тут делаешь? Он пожал плечами:

– Помогаю старику Дьюи. Я всегда его замещаю, когда ему надо отлучиться.

– А где он сейчас?

– Не знаю. Он и вчера не появлялся. У меня ведь ключи, и я всегда ему открываю. Сегодня та же история.

– С каких пор старик пропадает?

– Послушай, Майк, он стареет. И доктор говорит, что его беспокоит что-то внутри. Весь этот год он не вылезал из болезней.

– Ключи у тебя?

– Разумеется. Мы долгое время были друзьями. Он всегда хорошо платит. Правда, приходится еще и бар убирать каждый день, но все равно это не так уж плохо.

Всегда можно посмотреть множество книг с картинками… Там было даже радио.

– Он когда-нибудь исчезал на два дня подряд? Дан-Дак скорчил рожу, подумал с минуту и качнул головой.

– Это в первый раз. Ты ведь знаешь старика Дьюи. Ему же не сидится на месте. Он страх как боится пропустить что-нибудь интересное.

– Ты заходил к нему домой?

– Нет. Думаешь, нужно? Может, ему стало плохо?

– Я навещу его.

– Конечно, Майк. Он живет…

– Я бывал там.

– Послушай, Майк, если он неважно себя чувствует и захочет, чтобы я задержался, то я не возражаю. Можешь передать ему, что я ничего не возьму.

– О'кей, Дан-Дак.

Я уже двинулся по направлению к дому Дьюи, как вдруг он окликнул меня и широко улыбнулся, показывая разбитые зубы:

– Ты как-то странно выглядишь, Майк. Не похож на того, кого я видел в последний раз у Чинка. Выперли с работы?

Я усмехнулся в ответ на его слова:

– Вроде того.

– Дружище, не горюй, мы начнем все сначала, – засмеялся он.

– Обязательно.

Старик Дьюи был владельцем небольшого особняка. На первом этаже размещался второразрядный галантерейный магазинчик, а два других этажа занимали семьи, имевшие свой бизнес в этом районе. Сам Дьюи жил в маленькой комнатушке, в которой и спал, и готовил пищу.

Я подергал дверь, но она оказалась закрытой. Тогда я постучал, но никто не ответил. Мной опять овладело то самое странное предчувствие, которое я научился не игнорировать. Оно уже давно не возникало, и я еще раз убедился в том, как долго я находился за бортом жизни.

Раньше у меня было оружие. Я был сильным… А сейчас я был тем, что осталось от горького пьяницы, и если что и осталось от прежнего Майка Хаммера, так только интуиция.

Я привык доверять своему внутреннему голосу, поэтому открыл дверь. Замок был старым, и вскрыть его не составляло труда. Толкнув дверь, я встал так, чтобы изнутри на меня нельзя было неожиданно напасть. Я столько раз был близок к смерти, что научился распознавать опасность даже в полной тишине.

Старик Дьюи лежал ничком на полу, раскинув руки и ноги. Голова была повернута в сторону двери, а на лице застыло обычное для мертвых выражение.

Он лежал в луже крови, которая натекла из огромной раны в голове. Кровь давно свернулась, ее цвет стал коричневым, и в комнате уже чувствовался тошнотворный трупный запах.

Кто-то успел обследовать комнату. Это было сделано быстро, но работа была тщательной. Чувствовалось, что обыском занимался знающий человек. Он обследовал все потайные места, но, судя по всему, ничего не обнаружил.

Труп был Тоже обыскан, так как вся одежда была распорота по швам, карманы вывернуты, подошвы ботинок изрезаны на части.

– Не беспокойся, Дьюи, я найду твоего убийцу, – жестко проговорил я. Голос мой прозвучал так же, как много лет назад. Я возвращался к себе.

Сказав это, я вышел, закрыл за собой дверь и оставил все, как было. На улице начинался дождь.

Нату Дратману принадлежал Хаккард-Билдинг, где прежде располагалась моя контора. Спустя семь лет он был все таким же. Правда, немного больше седины и морщинок возле глаз.

– Хэлло, Майк! – Он приветствовал меня, встав из-за своего стола, словно мы расстались только вчера. – Рад тебя видеть.

– Спасибо, Нат.

Он смотрел на меня и мягко улыбался, вселяя в меня надежду.

– Много времени прошло…

– Слишком много. Ты продал хлам из моего офиса?

– Нет.

– Оставил про запас? Нат качнул головой:

– Нет.

– Ты шутишь, приятель!

Он отмахнулся рукой от назойливой мухи и одарил меня новой улыбкой.

– Все находится здесь, Майк.

– Даже через семь лет?

Трудно было что-то понять из-за его обаятельной улыбки.

– У тебя есть ключ?

– Я себе ничего не оставил. Ничего, чтобы напоминало мне о прошлом.

Нат протянул мне блестящий кусочек латуни. Я машинально взял его и посмотрел на номер, выдавленный на бирке: 808.

– Пришлось заказать дубликат, – пояснил Нат.

Я едва сдержался, чтобы не разрыдаться.

– Не стоит благодарности. Я знал, что рано или поздно ты вернешься.

– О черт, – только и смог произнести я.

Нат с укоризной смотрел на меня.

– Благодарю, дружище. Сколько я тебе задолжал?

Нат тихо засмеялся и сказал:

– Специально для тебя я снизил арендную плату. До тех пор, пока ты не вернешься, разумеется. С тебя колоссальная сумма – семь долларов. Семь лет – семь долларов.

Я вынул десятку и положил на стол. Он вполне серьезно дал мне сдачу, выписал квитанцию и сообщил:

– У тебя есть телефон, Майк. Номер тот же. И никаких “спасибо”. Как-то приходил Стрикленд с шестью сотнями, которые он был тебе должен, и оставил их мне. Из этой суммы я и оплатил счета. У тебя даже осталась пара баксов.

– Оставь их для служебных целей, – произнес я.

– Я рад тебя видеть, Майк.

– И я, Нат.

– Ты неважно выглядишь. Дела идут, как и прежде, Майк?

– Никогда больше не будет так, как прежде. Будем надеяться, что все будет лучше.

– Я уверен в этом, Майк.

– Спасибо за все, приятель.

– Всегда рад помочь тебе, Майк. Я взглянул на ключ, зажал его в кулаке и направился к двери.

– Майк! – окликнул меня Нат. Я повернулся.

– Вельда… – Он пристально смотрел мне в глаза. – Ты из-за этого вернулся?

– А что?

– Я много слышал о тебе, Майк. Дважды я видел тебя и знаю то, чего не знает больше никто. Я знаю, почему ты ушел, и знаю, почему ты вернулся. Я ждал тебя. Ты не похож на себя прежнего, вот только глаза… Они у тебя вообще не меняются. Сейчас ты весь избитый, кожа да кости, но глаза прежние, и это очень плохая примета…

– Неужели? Он кивнул:

– Для кого-то.

Я вставил ключ в замок, повернул его и открыл дверь. Это было похоже на возвращение в родительский дом.

Ее стол находился в приемной, пишущая машинка была закрыта чехлом. Стопка писем, до сих пор ожидавших ответа, и последняя записка, которую она оставила мне, лежали у телефона…

Корзина для бумаг лежала в углу, куда я ее закинул, ее содержимое вывалилось на пол. Пара стульев и скамейка для посетителей были перевернуты вверх тормашками. Дверь в мой кабинет была распахнута настежь, и трудолюбивый паук сплел в дверном проеме густую паутину.

Мой письменный стол, несколько стульев – все было таким, как я оставил в тот день. Только толстый слой пыли напоминал о том, что сюда давно уже никто не заходил.

Я снял рукой паутину, зашел в кабинет и сел в кресло. Было тихо. В одно мгновение я перенесся на семь лет назад.'..

За окном был совсем другой Нью-Йорк – с тех пор, как я последний раз смотрел в это окно, многое стало неузнаваемым: построены новые дома, проложены новые улицы, разбиты новые скверы. Но звуки большого города были все теми же. И люди ничуть не изменились. Смерть и разрушение по-прежнему царили там.

Затем я осмотрел стол – просто так, безо всякой определенной цели, наслаждаясь ощущением старых, привычных предметов. Этот древний стол достался мне в наследство от разорившегося акционерного общества.

Если выдвинуть верхний ящик, то можно обнаружить нишу, в которой хранилась другая реликвия.

45-й калибр, автоматический кольт, армейская модель образца 1914 года. Он был смазан, а когда я проверил его работу, он словно ожил в моих руках. Смертельно опасная игрушка, которая имела единственное назначение.

Я положил оружие обратно и задвинул ящик, в котором лежали патроны к нему. Он был нужен мне семь лет назад, но не сейчас.

Сейчас я был одним из тех людей, которых называют “конченными”. Одна ошибка, и Пат будет танцевать перед дверью моей камеры – или же они достанут меня первыми.

Пат! Эта скотина преследует меня. Интересно, неужели Ларри был прав, когда утверждал, что Пат любил Вельду?

Он изменился. За семь лет он должен был бы здорово продвинуться по службе. Сейчас он мог бы стать инспектором… Неужели он сам не пожелал делать карьеру?

Черт с ним! Сейчас он собирается прижать к ногтю убийцу, и притом не какую-то мелкую сошку, а очень опасного наглого преступника. Кто бы ни убил Ричи Коула, он же убил сенатора Кнэппа и, по всей вероятности, старика Дьюи. Но только я один могу пока связать убийство Дьюи с другими преступлениями.

О'кей, Хаммер! Прежде ты был очень сильным. Посмотрим, что ты сможешь сделать теперь, только смотри, не наломай дров… Она жива. Она в безопасном месте. Но где? И сколько еще она сможет там скрываться? Преступники отнюдь не дураки, возможно, именно в этот момент они наставили дуло на ее прелестную головку…

Я рассеянно подошел к телефону, усмехнулся, услышав привычный гудок, и набрал номер конторы “Пирейдж-брокерз”, который мне дал худой мужчина.

– Рикербай?

– У тебя еще есть немного времени, – ответил Арт на том конце провода.

– Мне надо поговорить с тобой.

– Где ты находишься?

– В своей собственной конторе, благодаря стараниям своих друзей. Хаккард-Билдинг…

– Оставайся там. Я буду через десять минут.

– Хорошо. Захвати мне сандвичи.

– А выпивку?

– Только не это. Ну разве что пару бутылочек пива, и больше ничего.

Я повесил трубку и посмотрел на руку, но часов там не оказалось Очевидно, я где-то заложил их. Свои часы, настоящий “Ролекс” я пропил за один день, идиот!

Из окна я разглядел часы на Парамаунт-Билдинг Они показывали двадцать минут седьмого. Асфальт был черным от моросящего дождя. Поток машин на улицах был похож на огромного червя, пожирающего чрево города.

Я открыл окно и вдохнул ароматы ресторана, расположенного внизу: впервые за все время они показались мне соблазнительными. Затем включил лампу и снова сел за стол.

Рикербай принес сандвичи и две банки “Блю Риббонс”. Поставив все передо мной, он улыбнулся и сел в кресло напротив. Я заставил его подождать, пока не разделался с сандвичем и пивом.

– Спасибо за все, Арт.

– Стоит ли? – снова улыбнулся он.

– Во всяком случае, сейчас.

– Об этом мы поговорим позже.

Я улыбнулся в ответ. То, как изменилось выражение его лица, заставило меня призадуматься, что он такого разглядел во мне.

– У меня все в порядке, Рикерти.

– Рикербай.

– Извини. Давай разговаривать так: один спрашивает, другой отвечает. Я начну первым.

– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия.

– А я думаю, что в том. Меня столько раз обманывали…

– Это к делу не относится. Черт с тобой, спрашивай.

– Ты ведешь расследование как официальное лицо? Он неопределенно повел головой.

– Нет. Смерть Ричи в данный момент – дело местной полиции.

– А они знают, кем он был?

– Предполагаю, что да.

– А твое учреждение не будет заниматься этим делом?

Он лишь печально усмехнулся в ответ, а я продолжал – Предположим, я докажу, что его смерть стала результатом его обязанностей, которые он был вынужден исполнять. В таком случае, вполне возможно, твое начальство заинтересуется этим.

Молчание Рикербая я расценил как согласие с моим выводом.

– Однако, – продолжал я, – если он стал жертвой чисто криминальных обстоятельств, то дело останется за местной полицией, а его другая личность так и останется нераскрытой… Правильно?

– Ты, оказывается, неплохо осведомлен о государственных интригах и подковерной борьбе министерств, – заметил Рикербай.

– Должен сказать, что в настоящее время все это висит в воздухе. Сейчас ты выполняешь особое задание из личной заинтересованности этим делом. Тебе не могут приказать выйти из него, в противном случае ты подашь в отставку и будешь сам распутывать это дело.

– Должен заметить, Майк, для человека, который совсем недавно был законченным алкоголиком, твой ум чрезвычайно остер. – Он снял очки и, прежде чем водрузить их обратно, тщательно протер. – Меня начинает интересовать твоя личность.

– Позволь мне кое-что объяснить тебе, дружище. Мне пришлось пережить потрясение. Постепенно я прихожу в себя, и случайно встреченная в трезвом виде смерть поражает меня.

– В этом я не уверен, но тем не менее продолжай задавать свои вопросы.

– Чем занимался Ричи Коул?

Рикербай задумался почти на минуту, после чего сказал:

– Не будь глупцом, я этого не знаю А если бы и знал, то все равно бы не рассказал.