Текст книги "Вечер страшных предсказаний"

ГЛАВА 2

– Двадцать пять минут двенадцатого, – с грустью в голосе проговорила Лена. – Через полчаса закончится мой несуразный день рождения.

Катарина в очередной раз подавила тяжкий вздох.

Ленка Майкова – давняя знакомая, которой сегодня стукнуло тридцать пять лет, – с самого утра пребывала не в лучшем расположении духа. Хандра и жалость к самой себе одолевали Леночку с периодичностью пятнадцать раз в сутки.

На протяжении последнего десятилетия Катка ни разу не видела Лену веселящейся от души. Все праздники, события и торжества, отмечающиеся в доме Майковых, проходили одинаково. За круглый стол садились хмурая Лена, ее властная, не в меру жесткая мать и престарелая бабка.

Застолье превращалось в наискучнейшее зрелище. Думается, Катка не ошибется, если предположит, что причиной всех бед и несчастий в семье Ленки является ее мамаша.

Ирина Валентиновна, выросшая без отца, а впоследствии воспитавшая без мужа и собственную дочку, спала и видела, чтобы ее чадо как можно скорее сочеталось узами Гименея и познало радости материнства.

Едва Елене исполнилось восемнадцать и она перешла на второй курс филфака, как Ирина Валентиновна потребовала – не попросила, а именно потребовала, – чтобы дочка начала устраивать личную жизнь. На все протесты Ленки родительница строго отвечала:

– Не успеешь создать семью смолоду, останешься старой девой. Поспеши! Поторопись! Поезд уходит!

Подобные разговоры случались в семействе Майковых практически ежедневно. Даже бабка, во всем и всегда занимавшая сторону матери, твердила внучке о скорейшем замужестве:

– Ты не должна повторить наши судьбы. Твои детки обязаны расти в полноценной семье, в которой есть оба родителя. Мы с Ириной сделаем все для того, чтобы ты была счастлива.

А теперь представьте на мгновение состояние бедной Леночки, у которой от требований родственников голова шла кругом. Днем она пропадала в институте, а стоило переступить порог квартиры, как заводилась старая песня.

В какой-то момент Лена, не выдержав напора, решила, что в словах матери и бабки все-таки есть резон. Иначе и быть не могло: когда вам ежечасно внушают, что у вас все шансы остаться старой девой, то вы невольно начинаете этому верить. Верить и страдать.

Вот и Леночка, поверив матери, решила обзавестись кавалером. И совсем неважно, каким он будет: красивым, симпатичным или уродливым. Для нее главное – поскорее выйти замуж и родить ребеночка.

Но парни, даже те, которых девчонки не баловали вниманием, не спешили сблизиться с Майковой. Их отталкивал и пугал ее напор. Вскоре в институте пустили слух, будто бы Майкова – потомственная ведьма и ей, дабы не превратиться в дряхлую старуху, жизненно необходимо выйти замуж.

– Поэтому она и на парней набрасывается, как бешеная, – шептались однокурсницы.

Разумеется, что подобная «слава» заставила парней обходить Леночку стороной. Она держалась особняком и во всем винила исключительно себя: она неуклюжая, глупая и несообразительная.

– Со мной никто не хочет общаться, – плакалась Майкова матери, – девчонки презирают, а парни шарахаются, как от прокаженной.

Из уст любой другой матери сорвались бы слова утешения, она бы обязательно обняла дочь, погладила по голове, сказав, что все обязательно образуется и утрясется. Но Ирина Валентиновна была напрочь лишена сантиментов. Вытягивая губы трубочкой, она с презрением выговаривала:

– Ты неудачница, Ленка. Тебя постигнет моя участь. Господи, за что нам это наказание? Третье поколение женщин с искалеченной судьбой.

– Пусть продолжает искать парня, – подначивала бабка. – Время есть. Ищи, внуча, ищи.

На четвертом курсе Леночкой заинтересовался толстяк Петя Хабитов. Парень сильно косолапил, заикался и немного косил.

Но Лена, словно не замечая его недостатков, ухватилась за Хабитова мертвой хваткой.

Через три дня после того, как он пригласил ее в кино, Майкова привела Петра домой знакомить с матерью и бабушкой.

Ирина Валентиновна, увидев дочь в мужской компании, расплылась в лучезарной улыбке.

Кандидатура Петра была одобрена. В качестве будущего зятя он устраивал Ирину целиком и полностью. Жаль только, что сам Петр не собирался связывать себя обязательствами. С Леночкой он общался около трех месяцев, после чего по уши влюбился в пампушку Зину из параллельной группы и сообщил Майковой о неминуемом расставании.

Лена запаниковала. Ей скоро двадцать два года, а она до сих пор не замужем. Нонсенс! Время просачивается сквозь пальцы, оно попросту убегает, обрекая тем самым на одиночество. Ведь, по словам бабки, именно в двадцать два года девушка, не успевшая обзавестись семьей, получает статус старой девы.

Новые комплексы притягивались к Елене словно магнитом. К двадцати пяти годам ее самооценка снизилась настолько, что Майковой стало страшно выходить из дома на улицу.

Ей так и мерещилось, что люди – начиная от сидевших у подъезда старушек и кончая резвящейся в песочнице детворой – тычут вслед пальцем и шепчут: мол, пошла старая дева.

Постепенно Леночка начала ненавидеть мужчин. Пару раз, когда представители сильной половины пытались завязать с ней знакомство, Майкова боязливо озиралась по сторонам, ожидая скрытого подвоха. Жизнь превращалась в непрекращающийся кошмар.

В двадцать восемь Лена познакомилась с Константином – щупленьким очкариком, смахивающим на больного цыпленка. Его несмелые ухаживания вначале воспринимались как игра, но затем появился шанс.

Свадьба была скромной и не доставила Елене ни малейшего удовольствия. Хотя один плюс все же присутствовал: теперь Леночку никто не посмеет назвать старой девой. Она замужняя женщина, у нее в паспорте стоит печать, и она спит в одной кровати с мужчиной.

Мать с бабкой, оставив вопрос: «Когда ты, наконец, выйдешь замуж», начали петь другую песню: «Когда ты забеременеешь?»

Главная ошибка молодых заключалась в том, что после свадьбы они поселились в доме Майковых. До бракосочетания Костик жил в общежитии, а стоило ему обзавестись женой с московской пропиской, как мужчину попросили освободить жилплощадь и перебраться на квадратные метры супруги.

Леночка уговаривала его снять комнатку – она была согласна даже на коммуналку, – но Костя лишь разводил руками и твердил, что цены на съемное жилье поднимаются не по дням, а по часам. А он не настолько богат, чтобы выбрасывать честно заработанные деньги на ветер, когда можно комфортно проживать в просторной трешке.

Год спустя Костик сбежал от жены, подал документы на развод и, возненавидев тещу на всю оставшуюся жизнь, посоветовал той добровольно принять цианистого калия.

Лишившись супруга, Елена скисла окончательно. Видимо, мать права: она не сможет построить настоящую семью, не сможет родить ребенка и познать женское счастье.

Гиперопека Ирины Валентиновны с каждым днем набирала обороты. Лене ставились в вину ее мягкий характер, неумение вести себя с мужчинами, нежелание уважить мать и сделать ее бабушкой.

В этом году, вопреки воле Ирины Валентиновны, Леночка твердо решила отпраздновать день рождения на даче. Ей надоело видеть вечно мрачное лицо матери, она хотела насладиться тишиной. И пусть праздник снова не удастся, но зато она будет лишена перспективы слышать в свой адрес реплики касательно дальнейшей судьбы брошенки-неудачницы.

Пригласив за город Катку, Леночка накупила всевозможной снеди и всячески пыталась выглядеть в глазах Копейкиной эдаким бодрячком, которого переполняют положительные эмоции.

Пыталась, но не смогла. Уже через полчаса после приезда на дачу Майкова сникла и завела старую пластинку о коварной судьбинушке, возненавидевшей ее лютой ненавистью.

Попытки Катарины расшевелить Лену оказались безрезультатными. Именинница расклеивалась на глазах, непрестанно поднося к лицу скомканный носовой платок.

– Катка, я не знаю, как жить дальше. Я в таком тупике, что оттуда просто невозможно выбраться. Может, посоветуешь что-нибудь?

– Совет прежний – уезжай из родительского дома.

– Ты опять за старое.

– Не опять, а снова. Неужели не понимаешь? Твоя мать поработила тебя. Она внушает тебе всякие глупости, а ты по безволию принимаешь ее слова за правду. Оттого и страдаешь. Обруби все концы, сожги мосты, и сразу почувствуешь долгожданное облегчение.

– Тебе легко говорить, а ты подумала, где я буду жить? Ночевать на вокзале?

– Не впадай в крайности, у вас замечательная дача.

– Зимой здесь страшно, а потом, не забывай, у меня нет машины, а пешкодралом дорога до работы займет не меньше трех часов.

Катарина задумалась:

– Слушай, а перебирайся-ка ты к нам.

Майкова поперхнулась воздухом:

– Что?! К вам? Да ни за какие коврижки!

– Напрасно, места много, разместимся.

– Кат, я не перееду к тебе, даже если ты поселишься в Букингемском дворце. Пообщавшись однажды с Розалией Станиславовной, я решила окончательно и бесповоротно – с этой гламурной мадам я больше видеться не желаю.

– Тогда у тебя один выход.

– Какой?

– Выходи замуж.

– Здрасти – приехали. Вот сейчас выйду во двор, а там женихи с букетами роз стоят. Поможешь выбрать?

– Не язви, я серьезно.

– Я тоже. Нет, Катка, замуж я больше не ходок. Хватит. Если честно, знаешь, о чем я мечтаю? Хочу оказаться на необитаемом острове, где, кроме экзотических птиц и цветов, нет ни души. Мне кажется, тогда я была бы по-настоящему счастлива.

– Ты не на остров хочешь, Ленка, ты хочешь убежать подальше от матери и бабки, но боишься признаться в этом даже себе.

– Неправда.

– Не спорь.

– Ладно, давай сменим тему.

– Ты обещала рассказать о разговоре с Ириной Валентиновной.

– Да ну… – Майкова отвернулась к окну. – Теперь мать заставляет меня родить ребенка от первого встречного. Прикинь, позавчера так прямо и сказала: «Роди хотя бы от бомжа».

Катарина покрутила пальцем у виска.

– Лен, ты не обижайся, но твоя мать нуждается в помощи специалистов. Отделись от нее. Если вдруг решишься, помни: двери моего дома всегда для тебя открыты.

Ленка всплакнула:

– Спасибо тебе.

В соседнем доме стихла громыхающая доселе музыка.

Майкова посмотрела на часы:

– Без пяти двенадцать. Девчонки закончили веселиться.

– Ну, это вряд ли, наверное, ищут новый диск или собираются заняться чем-нибудь более интересным. Сколько их там? Три?

– Четыре. Я видела, как вечером приехала Нина, это сестра Кларки. Знаешь, а я им завидую. Молодые, самодостаточные, у них жизнь обязательно сложится наилучшим образом. Не в пример мне. Я живу не своим умом, а умом матери, и…

– Вот! – перебила Копейкина.

– Что вот?

– Ты сама это признала. Молодец, Ленка.

– Оставь, я неправильно выразилась.

– Ленок, признать свою ошибку – это первый шаг к исправлению. И не отрицай, все равно ты меня не переубедишь.

* * *

– Нин, выключи музыку. – Клара подошла к двери и заговорщически подмигнула подругам: – Настал час икс. Приготовьтесь.

Галка облизала пухлые губки:

– Наконец хоть какая-то приятная новость. Я уж думала, мы так и будем ночь напролет толочь воду в ступе.

– Девчонки, перемещайтесь на кухню, гадание начнем там.

– Почему не здесь?

– Нам понадобится плита, на ней удобнее разогревать воск.

– Воск? – протянула Галина. – Кларка, это детский лепет. Ты же обещала взять бабкину книгу гаданий.

– Взяла.

– А там есть что-нибудь более интересное, чем гадание на воске?

– Галка, там куча всяких гаданий, но это особенное. Невеста может узнать, что ожидает ее от предстоящего брака.

– Фигня! Лично я к воску не притронусь, это позапрошлый век.

– А я с удовольствием погадаю. – Нина налила себе апельсинового сока. – Что нам потребуется?

– Уже все готово, идемте.

На кухне Клара достала из шкафа эмалированный таз, наполнила его водой, после чего включила плиту и раздала подругам столовые ложки.

– Одну свечу зажжем и поставим на стол, а остальные разбирайте и крошите воск в ложки.

Галина с ухмылкой наблюдала за действиями девушек.

– Детский сад, штаны на лямках.

– Галь, выключи свет.

– О! Звучит интригующе. Вы что же, собираетесь портить свечи в кромешной темноте?

– Выключи, – зло бросила Дарья. – У нас одна свеча горит, мы не слепые.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Спустя минуту Клара первая поставила ложку на раскалившуюся конфорку.

– Девчонки, суть в следующем: когда воск расплавится, надо взять несколько зерен риса и бросить в ложку.

– Понятно, – шептала Даша. – А зачем?

– В воде воск с рисом застынет, и можно будет точнее определить фигуру.

– Да-а, прогресс налицо, – не унималась Галька. – Вы бы еще на кофейной гуще погадали.

– Не порти нам вечер, – огрызнулась Нина.

– И не собираюсь. Я пойду в гостиную, почитаю книгу, может, найду какой-нибудь действительно стоящий способ гадания.

– Иди-иди, баба с возу – кобыле легче.

– Ты кого кобылой назвала? Меня?

– Слушай, если не скроешься, я тебя сейчас воском ошпарю.

– А ты рискни.

– И рискну.

– Дашут, Галь, брейк. Замолчите обе.

С силой хлопнув дверью, Румянова прокричала:

– Ненормальные!

– Истеричка, – скрипела зубами Даша.

Когда три затвердевшие фигурки плавали в тазу, Клара зажмурилась и попросила девчонок последовать ее примеру.

– Надо взяться за руки и три раза проговорить: «Воск, вода, рис, огонь. Что увижу, то и сбудется».

– Я готова.

– Я тоже.

– Тогда начали. Три, четыре…

Произнеся хором фразу, подруги открыли глаза.

– Страшно как-то, – улыбнулась Дарья. – А вдруг я сейчас увижу то, что мне совсем не понравится?

– Не боись! Ты же пока замуж не собираешься. А вот мне действительно не по себе.

Нина хохотнула:

– Трусихи! Вы как хотите, а я достаю свою фигурку. – Она выловила красный кусочек воска с застывшими в нем зернами риса и присвистнула: – Елки-моталки, девки, гляньте.

– Обалдеть!

– Повезло тебе, Нинка, здесь и гадать ничего не надо – все сразу видно.

– Галька умрет от зависти. Эй, Галина, быстро дуй сюда.

Румянова причапала через минуту:

– Не надоело играть в ясельную группу?

– В ясельную группу, говоришь? А это ты видела? – Нина включила свет и вытянула вперед руку. – Смотри и рви на себе волосы.

Галька заморгала.

На ладони Ниночки лежала латинская буква S с двумя вертикальными линиями посередине.

– Вы все врете, – мотала головой Галька. – Я вам не верю. Решили меня разыграть, да? Заранее слепили символ доллара, а теперь пытаетесь мне внушить, что это получилось само собой?

– Какой смысл врать?

Дарья попросила разрешения подержать фигурку в руках.

– Только не сломай.

– Все, Нинка, жди богатого мужа. Даже не сомневайся, упакован он будет по самое не хочу.

– Или окажется американцем.

– В любом случае при бабках, а это главное.

Сияющая Нина закружилась по кухне:

– Супер! Супергадание!

– Теперь моя очередь. – Дарья достала желтый комок и прищурила глаза. – Похоже, у меня облом.

– Кто бы сомневался, – выдала Галька.

Клара присмотрелась:

– Дашут, а по-моему, это сундук.

– Ой, точно, смотрите, а вот и крышка.

– Сундук с золотом, – выпалила Нина.

– Или с драгоценными камнями.

– Выходит, я тоже при деньгах буду?

– Не сомневайся. Гадание не врет.

– Кларка, смотри свою фигурку, мне уже не терпится.

Величковская извлекла из воды белый шарик.

– Простой шарик. Как ни крути, а фантазии разгуляться негде.

– Может, футбольный мяч?

– И что это означает? Мой Ромка не футболист.

– Значит, круглый дурак, – выпалила Галина, хватая красную свечу и ложку. – Отойдите, теперь я гадать буду.

– С чего вдруг? Помнится, кто-то отнесся к гаданию на воске весьма скептически.

– Я всегда верила в воск, просто хотела гадать последней.

– Ну да, конечно, мы так и подумали.

Пока воск плавился, Румянова, переминаясь с ноги на ногу, проклинала плиту Величковских.

– Она у вас тормознутая! Почему так долго? Боже, я с ума сойду!

– Не терпится узнать, что ждет впереди?

– Представь себе. Клар, дай мне рис. Быстрее! Воск расплавился.

Бросив щепотку в ложку, Галя вылила ее содержимое в воду и потерла ладони:

– Ща все узнаем.

– Надо три раза проговорить…

– Отстань. Ничего говорить не буду. Фигурка уже и так сформировалась. Ну, я достаю.

Дарья прижалась к Нине, а Клара отошла к окну.

Поднеся фигурку к глазам, Галька смачно выругалась.

– Что там?

– Покажи.

– Э-э… не ваше дело.

– Галь, так нечестно. Покажи, что у тебя получилось!

– Нет! Гадание идиотское! И вы идиотки, если верите в эту чепуху. – Швырнув кусочек воска на стол, Румянова быстро покинула кухню.

– Психичка! Расколола фигурку.

– А мы ее сложим. Так… одна часть, плюс вторая, получается… – Нина недоговорила.

Смех Дашки заполнил кухню:

– Получается фиг с маслом.

Пытаясь сдержать вырывающийся наружу хохот, Клара силилась, но в итоге не выдержала и тоже громко рассмеялась.

– Прикол! Действительно, получился кулак, показывающий фигу.

– Подвожу итог, – сквозь смех говорила Дарья, – каждый получил по заслугам.

– Я все слышу! – крикнула из гостиной Галька.

– Я за тебя рада, – отозвалась Дашутка.

– Пока вы маялись дурью, я нашла стоящее гадание. Нин, подь сюды.

Вручив Ниночке книгу, Галина сказала:

– Прочти.

Величковская села в кресло.

Минут через пять она задумчиво проговорила:

– Неплохо, неплохо, я слышала о таких гаданиях, только…

– Что – только?

– Галь, это очень опасно.

– Согласна, это вам не воск в ложке месить, но зато результат будет налицо.

– Нас с Кларкой просветите?

– Галка предлагает погадать на суженого. На зеркалах, – добавила Нина, выдержав паузу.

Клара съежилась:

– Девчонки, все, что угодно, кроме зеркал.

– А чего ты побелела? Тебя никто не заставляет. Суть гадания – увидеть в зеркальном отражении лицо будущего мужа. Ты физиономию своего Ромки и без зеркала видела, посему участия не принимаешь. А вот мы с Дашкой и Нинкой рискнем.

– Я пас, – заявила Дарья.

– Испугалась? Или опасаешься, что к тебе так никто и не явится?

– На глупые вопросы не отвечаю.

– Тем хуже для тебя. Нинок, что скажешь?

Нина покосилась на сестру:

– Вообще-то попробовать можно.

Клара запротестовала:

– Нин, не надо. Галь, я вас прошу. Давайте лучше найдем что-нибудь другое.

– Отвяжись, ты обещала, что всю ночь будем гадать, вот мы и гадаем.

– Но не на зеркалах.

– Я даю тебе стопроцентную гарантию – ни с нами, ни с тобой ничего страшного не случится.

– Мне бабушка рассказывала, как у них в деревне одна тетка на зеркалах гадала, – едва слышно прошелестела Даша.

– И чего нагадала?

– Ничего. Она… она умерла.

– Ой, – Клара поднесла ко рту ладонь.

– Умерла?

– Именно! Во время гадания. Бабуля потом говорила, что ее нечистый к себе забрал.

– У твоей бабули богатая фантазия.

– Галька, не буди лихо, давайте лучше на кофейной гуще…

– Не продолжай. Нинка, я жду ответа. Ты со мной или нет? Подумай хорошенько, вдруг увидишь лицо своего красавца-попутчика? Доллары из воска ты уже нагадала, теперь остается расставить все точки над «i» и узнать, кто тот парниша, который озолотит тебя с ног до головы.

И Ниночка сдалась:

– А, была не была.

– Нинусь…

– Клар, успокойся, все будет хорошо.

– Я отправляюсь спать. – Даша пересекла гостиную. – Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.

– Да, да, да, – отмахнулась Галина, – мы помним и повесим твои пророчества на стенку в рамке. Спокойной ночи, пусть тебе приснится огород, заросший сорняками. Ты хоть во сне удовольствие получишь, пропалывая многочисленные грядки.

Дашка выбежала в коридор. Клара ринулась за подругой:

– Дашут, не бери в голову. Пошли, покажу тебе, где чистое постельное белье.

– Клар, помешай им, это гадание выйдет боком. С зазеркальем не шутят.

– Что я могу сделать? Не применять же силу.

Даша покачала головой.

Тем временем в гостиной начались приготовления. Ниночка переместила в центр комнаты журнальный столик, а Галина сняла с трюмо два боковых зеркала.

– Нин, их надо поставить друг против друга рядом со столиком. Чем бы подпереть?

– Давай кресла придвинем, а зеркала облокотим о спинки.

– Гениально! Помоги мне.

Когда кресла были сдвинуты к центру, Нина спросила:

– Галь, пока не поздно, может, передумаем?

– Дашкина болтовня подействовала?

– Я, конечно, не трусиха, но у меня плохое предчувствие.

– Послушай меня внимательно. Если верить всему, что говорят люди, то лучше вообще не выходить из дому, а забиться в самый дальний угол и просидеть там до старости. Ну скажи мне, что может с нами случиться?

– Не знаю.

– Правильно. А потому не знаешь, что ничего страшного не случится. Нинок, ну подумай сама, кого бояться?

– Тогда надо действовать быстро. Хочу, чтобы все поскорее закончилось.

– Ты сама время тянешь.

Клара спустилась вниз, когда Нинка с Галькой, закончив предварительные манипуляции, зажигали семь свечей, покоившихся на журнальном столике.

– Девочки, если вы не против, я пережду на кухне.

– Мы только за, – веселилась Румянова. – Тем более одна из нас составит тебе компанию.

– Как это? – не поняла Клара.

– В книге написано, что девушка должна находиться в комнате одна. Мы с Нинкой будем гадать по очереди.

– И кто отважится сесть перед зеркалами первой?

Нина ткнула пальцем в Гальку:

– Она.

– Почему сразу я?

– Ты предложила, значит, тебе и карты в руки.

– Нелогично получается: сначала хочешь поскорее закончить, а теперь предлагаешь мне первой начать гадание.

Величковская колебалась:

– Черт с тобой, я готова.

– Не к добру ты, Нинка, черта вспомнила.

– Клар, не нагнетай.

– Нинок, смотри ничего не перепутай, – напутствовала Галина. – Заклинание читай четко, не вздумай посмотреть в зеркало, пока не дочитаешь до конца.

– Помню.

– Образ мужчины появится в правом зеркале, а ты смотри только в левое. Если какая-нибудь свеча во время гадания неожиданно потухнет, сразу накрывай зеркала покрывалом и включай свет.

– Ну сказала же, помню.

– Клар, выходим.

– Свет выключите.

Оставшись в одиночестве, Нина перекрестилась и открыла книгу на сороковой странице.

Минуту спустя она уже шептала заклинание, не заметив, что одна из семи свечей погасла.

В кухне Клара задала главный вопрос:

– Галь, а почему надо накрывать зеркала, когда потухнет свеча?

– Плохой знак. Свечи не должны гаснуть.

– А вдруг? Что тогда? – допытывалась Величковская.

– В книге это не уточняется, просто предупреждают, и все.

Клара поставила на плиту турку:

– Кофейку хочешь?

– Не-а, я собираюсь курнуть и совершить подвиг.

– Какой подвиг?

– Сходить в ваше убожество, которое вы называете туалетом.

– Захвати с собой фонарик.

– Там и света нет?!

– Извини, подруга, свет пока не провели.

– Глушь! Ну чистой воды глушь! Самое настоящее болото. Где фонарь взять?

– В предбаннике на тумбочке лежит.

Когда Галька была уже в дверях, Клара выбежала из кухни и шепотом спросила:

– А сколько Нинка просидит в гостиной-то?

– Понятия не имею. Наверное, до тех пор, пока образ будущего мужа не появится.

– Жуть.

– Кларка, я потопала. Если через десять минут не вернусь, иди меня искать.

– Что с тобой случится-то?

– А хрен его знает, у вас же не сортир, а настоящая Голгофа. К тому же без света.

Галя вышла за порог, Клара вернулась на кухню.

Стрелки настенных часов приближались к двум ночи.

А ровно в два часа в гостиной погасла третья свеча. Но это уже не имело абсолютно никакого значения.

Бездыханное тело Нины Величковской лежало возле журнального столика, отражаясь в правом зеркале.