Текст книги "Заговоренная. Мистико-приключенческий роман"

Глава 3

Подойдя к подъезду, я увидела Агриппину Капитоновну. Но почему-то встречаться с ней мне не хотелось. Но и давать задний ход было уже поздно, она меня увидела. Старушка помахала рукой и быстро подбежала ко мне. Я еще раз поразилась ее прыти и выдавила из себя подобие улыбки, Грунька посмотрев на меня отпрянула назад. Видно ей очень" понравилась» моя улыбка, но снова подошла поближе и торжественно произнесла:

– Евгения! Хочу представить тебе моего внука Олега! Правда орел? – Грунька указала в сторону подъезда.

Я посмотрела через плечо бабули, там стоял молодой человек. Надо признаться, он был очень даже ничего. Высокий, стройный, загорелый. Глаза были чуть прищурены от яркого солнца. Он подошел к нам и в близи оказался еще симпатичней. В общем красавчик.

Орел протянул руку и сладким голосом заговорил:

– – Здравствуйте, Женечка! Очень приятно познакомиться. Как увидел вашу фотку, все потерял голову! Влюбился с первого взгляда! А в жизни вы еще красивей! – Он взял меня за руку и поцеловал.

Я стояла как загипнотизированная и смотрела ему в глаза. В голове громко звучала одна мысль:" Беги Женька! Чем дальше, тем лучше!» Но чем дольше я смотрела на Олега, тем эта мысль становилась все тише и тише. И в конце концов исчезла. Я хотела отдернуть руку, но у меня не получилось. Кажется, я тоже потеряла голову…

Вкратце опишу свою жизнь с этим человеком. Сначала ЗАГС. Свадьба была пышная, но надо сказать устроенная на деньги моей мамы. Народу на свадьбе было много, но я никого не знала.

Потом супруг уговорил меня поменять мамину квартиру на квартиру в центре. Я согласилась и продав эту мы и взяли трешку. И опять же я оплатила разницу из маминого наследства. Купила ему машину. Супруг заявил, что работать я не буду, дескать я очень красивая и он боится, что меня уведут.

Первые три месяца нашей совместной жизни была сказка, но потом его как подменили. Он нигде не работал, но пропадал где-то целыми днями. А позже и ночами. На мои вопросы где он был, так и отвечал, что шлялся по бабам. Когда ему было что– то нужно, а это как правило касалось денег, он был ласковый и заботливый. Но если он не получал то, что хотел становился в лучшем случае равнодушным, в худшем злым и грубым. Когда ему хотелось секса, он грубо овладевал мной. Но слава богу ЭТО заканчивалось быстро. Надевая штаны всегда говорил, что с проститутками кайфовей. Дело доходило даже до рукоприкладства. Эта пародия на брак длилась семь лет. Однажды, после очередной бессонной ночи, под утро явился мой «благоверный» пьяный в хлам. Я выглянула из комнаты и посмотрела на него. Боже! Его лицо было все разбито одежда местами порвана, и он еле стоял на ногах. Я кинулась к нему и спросила:

– Олег! Что случилось? Ты где был?

Муженек засмеялся и плюхнувшись на рядом стоявшую тумбочку сказал:

– Гы– гы-гы, муж морду набил. Как в анекдоте прям. Муж из командировки возвращается, а там жена с любовником. Гы– гы– гы– иик– иик -иик.

Он заикал, а я побежала в ванную налила стакан воды, прихватив еще и аптечку. Вернувшись в коридор, я протянула ему стакан. Неуверенным движением он взял его и выпил залпом, а затем отбросил стакан в сторону, заявил:

– – Фууу, это вода что ли? Вот дура! – Скривившись изрек супруг.

Я молча стала обрабатывать его раны. Он застонал.

– Нууу, больно же! Отвянь, слышь че сказал? Отвали от меня! Как же ты меня достала! Ты мне всю жизнь испоганила, исчезни куда-нибудь из моей жизни! Все равно от тебя пользы как от козла молока! – – И с силой оттолкнул меня.

И вдруг у меня как будто пелена с глаз упала. Кажется, я долго спала и только сейчас проснулась. Голова в миг прояснилась.

Что он только что сказал? Я ИСПОГАНИЛА ЕГО ЖИЗНЬ?! Тут меня как будто прорвало. Меня несло. И я высказала ему все, что накипело и в конце с отвращением прокричала:

– Это ты исчезни из моей жизни ублюдок! Убирайся! Вон из квартиры! – Рукой я указывала на дверь.

Благоверный сидел с ошарашенным видом, дослушал все до конца и какое-то время молчал. Потом я с ужасом увидела, как он меняется в лице глаза, буквально наливались кровью. Дальше был ад, я разбудила дикого зверя. Несмотря на то, что он еле стоял на ногах, в одно мгновение очутился рядом. Помню только первый удар в живот, дальше темнота. Не знаю сколько я была без сознания, но, когда пришла в себя, этот уже сидел и что-то бормотал.

– Жива? Вижу, что жива. А теперь послушай и очень внимательно. Ты сейчас свалишь из МОЕЙ квартиры. Да, да ты не ослышалась из МОЕЙ. Она оформлена на меня. Доверенность помнишь? Так что давай вали из МОЕЙ квартиры пока я добрый, даю тебе пять сек! – Он выставил перед собой пятерню и начал загибать пальцы.

Я поняла, что нужно выбираться, иначе может быть второй раунд, чего я точно не переживу. Собрав всю волю в кулак, я доползла до двери. Я уговаривала себя продвинуться еще немного. Есть! Я сделала это. И тут же дверь за мной захлопнулась.

– Все! Я свободна! – Пронеслось у меня в голове, и я потеряла сознание

Глава 4

Очнулась я в больнице. Заметив, что я пришла в себя, медсестра выбежала в коридор и позвала врача. В палату вошел невысокого роста, очень объемистый мужичина в белом халате.

– Врач! – сделала я про себя идиотское предположение.

Коротышка заговорил:

– Ну-с, мадам! Как-с ваше самочувствие? Сколько пальцев показываю?

Я перевела взгляд на пальцы толстяка и ответила:

– Четыре.

– Отличнинько! Голубушка, расскажите, что-с с вами произошло?

Я подумала, как по-идиотски звучит с в конце слов. Что ему рассказать? Правду? Мне стало как-то стыдно говорить о том, что было. И мне в голову пришла очередная идиотская идея. Разыграть амнезию.

– Не помню, кто я и где я живу. Доктор, что со мной? – спросила я жалобным голосом

Врач внимательно смотрел на меня и затем всплеснув руками сказал:

– Вероятно-с у вас амнезия, что не удивительно-с. У вас на голове обширнейшая гематома. И вот еще что-с, вы голубушка потеряли ребенка. Мне очень жаль, но могу утешить, дети у вас еще будут-с.

Толстячок повернулся к медсестре и тихо с ней заговорил, пальцем показывая в мою сторону. Я пыталась приподняться, но резкая боль пронзила все мое тело, я застонала и легла обратно. Видно услышав это, коротышка быстро подскочил ко мне и заботливо сказал:

– Голубушка, вам-с нельзя двигаться! У вас серьезнейшие травмы! Танюшенька, сделайте ей укольчик-с, чтоб не брыкалась! – Последнее относилось к медсестре.

Толстячок погрозил мне своим пухленьким пальчиком. Я усмехнулась, до чего смешной мужичек. Врач вышел из палаты, а Танюшенька подошла ко мне, в руке у нее был шприц.

– Сейчас укольчик-с вам сделаем-с! – Тут она чертыхнулась, и дальше выдала совсем уж непонятное:

– – Черт! Вот елки– палки, нахваталась! Могила гад! Че его к нам перевели? Не было печали! Крест ушел, а Могила пришел! Понимаешь? Крест на Могилу сменили! Ладно, давай укол сделаем.

Татьяна сделала мне укол и собралась уже уходить, но я ее остановила:

– – Скажите, я в психушке? – Почему-то шепотом спросила я.

Медсестра резко остановилась и удивленно посмотрела на меня:

– – Почему в психушке? – Спросила она и задумалась, а потом махнула рукой и продолжила:

– Хотя еще немного и мы психушкой будем. Могила гад! Понимаешь, народ, больные, то есть, уже бояться приходить к нам лечиться! Не давно одна тетка так и сказала, дурдом какой-то! Вот! – Закончила Татьяна.

Я пыталась понять, о чем говорит медсестра. Трудно было поверить, что это место не психиатрическая больница.

Я извиняющим тоном спросила:

– Вы конечно простите меня, но то, что вы говорите: – Крест на Могилу!?, укольчик-с сделаем-с?

Татьяне видно понадобилось время переварить то, что я сказала. Через несколько секунд она хлопнула себя по лбу и выдала:

– Давай расшифрую. Понимаешь, год назад здесь был главврач по фамилии Крест, а потом ему предложили занять другой пост, повыше. Он и ушел. А потом пришел другой, Могила. Понятно теперь? – Тараторила медсестра.

– А заканчивать слова на с, я нахваталась у Могилы. С кем поведешься. А лежишь ты в нормальной больнице и через несколько дней тебя переведут в общую палату. Мы около тебя неделю дежурили, думали не выкарабкаешься. Ладно, заболталась я с тобой! – -Татьяна, махнув на меня рукой и вышла.

Я подумала: " Не в психушке! Уже хорошо. Переведут в общую! А я-то где нахожусь?» Каждое движение мне давалось с трудом, даже глаза болели. И все-таки я обвела взглядом мой временный дом. Вокруг было много всякой техники. Я начала осматривать себя и так сказать подсчитывать убытки. В носу у меня были трубки, тело было почти все перебинтовано, на кончике пальца был зажим…

Наверное, я в реанимации. Так, что дальше? Стоп Евгения, что говорил этот коротышка? Я потеряла ребенка? У меня защипало в глазах. Ребенок? Я уже было собралась разреветься, но дверь палаты открылась, и я подумала: " Только бы не Могила!» Но в палату вошла старушка в белом халате и очень смешной шапочке на голове, которая явно была ей велика.

– – Не спишь? Тогда я приберу у тебя.

Старушка ловко управлялась со своими орудиями труда, при этом что-то мурлыкала себе под нос. Шапочка постоянно спадала на глаза, пару раз женщина поправила головной убор, а потом видно это ей надоело, и шапка заняла свое место. Что бы что-то видеть, старушке приходилось запрокидывать голову. Почему она не возьмет шапку по меньше? Или можно эту уменьшить, просто заколоть булавкой. Закончив уборку, женщина собрала свое орудие труда и вышла в коридор.

Я снова осталось одна. Мои мысли как будто только того и ждали. Теперь уже потеря малыша не была такой уж ужасной. Рожать детей надо по любви. А родить от ЭТОГО? Так что не делается, все к лучшему, тем более коротышка сказал, что я смогу еще родить.

Я задумалась, почему я жила с этим человеком? Как ему удалось в один миг вскружить мне голову? Почему я СРАЗУ доверилась? Тут я вспомнила еще одно.

Почти каждый день нас навещала Грунька, она всегда приносила то пироги, то торты. И мы всегда пили чай.

– Женек, давай чайку попьем? Я пирогов с яблоками напекла.

Я заваривала свежий чай, но странное дело, Грунька мой чай не пила, а приносила с собой пакетики. Говорила, что он какой-то лечебный. И внучок ее тоже к чаю не притрагивался, дескать он больше по кофе.

И только сейчас, лежа в реанимации до меня дошло. После этих чаепитий я становилась какой-то безразличной что ли. То-есть, умом то я понимала, что нужно было бежать. Но был какой-то пофигизм. Ведь какая женщина будет терпеть дикие выходки муженька? Точно! Все дело в чае. Эта старая карга явно, что-то подсыпала в заварку. Чай я всегда покупала дорогой и качественный. Мама научила разбираться в чаях. Значит получается, что злыдня уже тогда на поминках и подсыпала что-то в заварку. И опять возвращаясь в то время, я же замечала какой-то кисловатый привкус. Ну лучше поздно узнать, чем никогда.

Пока я в больнице, а дальше что? Квартиры у меня нет, документов тоже. На мне больничная одежда. Я БОМЖ! Да Женек, веселенькая история получается!

Через час снова пришла Татьяна и весело заявила:

– – Пора на перевязку!

Она подошла ко мне, откинула одеяло и стала меня осматривать:

– Так, что у нас здесь? Ага, здесь нормально, здесь тоже. Сейчас будет немного больно, но я аккуратненько.

Медсестра отдирала" аккуратненько» прилипшие бинты, обрабатывала раны каким-то вонючим раствором. Скоро эта пытка закончилась. Татьяна подмигнула мне:

– Ну вот и все, а ты боялась! Сейчас поесть принесу, а то голодная небось?

Медсестра принесла еду и стала меня кормить с ложечки. Я скривилась, еда была вообще не соленая. Татьяна, не обращая внимания на мою кислую мину, говорила, что поесть надо обязательно.

Так прошло три дня. Могила заходил два раз в день, а так все время приходила Татьяна. Только однажды пришла незнакомая медсестра. Эта сестричка была не разговорчивая, делала все быстро и надо сказать действительно аккуратно, в смысле, не больно было. Про таких говорят, рука легкая. На третий день в палату вошел Могила и торжественно объявил:

– Ну-с, голубушка! Вас переводят-с к людям! Состояние ваше стабильное, вы быстро идете на поправку-с. Вас дожидается господин полицейский, надо же вам-с найти себя! Желаю-с скорейшего выздоровления, теперь у вас будет-с другой врач, а я свое дело сделал-с! Причем весьма не дурно-с!

Толстяк поклонился, а я улыбнулась и кивнула. Даже жалко было расставаться с коротышкой, с ним веселее выздоравливать. К его словам заканчивающихся на с, я привыкла и, наверное, буду скучать. Главное самой не начать так говорить.

Настал момент переезда в другую палату, мне привезли инвалидную коляску. Санитары помогли сесть в кресло и меня покатили по длиннющим коридорам, потом на лифте спустили на первый этаж. И наконец привезли в палату номер шесть, прям как у Чехова.

Глава 5

Палата была большая восьмиместная. Больные с любопытством разглядывали меня. Санитары перетащили меня на кровать и затем вышли.

Да что же они все так на меня смотрят? Я почувствовала неловкость и отвернулась в сторону окна, благо моя кровать находилась рядом с ним.

– Ты та самая потеряшка? – спросил тоненький голосок.

– Ирка, ну ты даешь! Чего сразу то? Надо познакомится, а потом уж и вопросы задавать. – Я про себя отметила, этот голос звучал нормально.

– – Ха! Познакомиться! Она ж не помнит ничего! Ты что забыла Лариска? У нее амнезия. – – опять тоненький голосок.

– Ща еще круче будет, Митьку прикатят! Поржем. После наркоза все дурные такие становяться. А я еще не хотела в больницу ложиться! – а этот голос был почти мужским.

И действительно, где-то через полчаса в палату вкатили каталку. Я повернула голову в сторону двери. На каталке лежала женщина и стонала. Ее подкатили к свободной кровати и бедолагу просто свалили на нее, как мешок с картошкой. Женщина что-то забормотала.

– – Ща, дайте минут десять и будет шоу! – – мужской голос.

Я повернулась в сторону говорящей, и не ошиблась, это была мужеподобная тетка. Надо же какая отталкивающая у нее физиономия, подумала я.

Действительно, через десять минут началось представление. Извините дорогие читатели, но то что говорила эта женщина обычно на телевидении запикивают. Так вот этого запикинивания хватит на три страницы, не меньше.

Когда страсти немного поутихли, видимо запас исчерпался, женщина очень сильно застонала. Я не выдержала:

– Может врача позвать, а то вон как мучается?

– Не надо ей врача, а то хуже будет. – Я наконец то увидела обладательницу тоненького голосочка.

Это была очень маленькая женщина. Она наверно лилипут.

– Почему не надо врача? – Я обратилась к женщине – лилипуту.

– Гробовой придет и надает ей по щекам. Вот и все лечение. Он не любит абортниц.

Теперь уже я заговорила тоненьким голоском:

– Господи помилуй! Я точно в нормальной больнице нахожусь? – Все повернули головы в мою сторону, а я продолжила:

– Сначала был Крест, потом Могила, а сейчас Гробовой! Люди, вы скажите кто еще тут водится? А то я как на кладбище.

Лилипут открыла было рот, но тут женщина под наркозом выдала:

– – Придушу скотина, голыми руками придушу и пусть меня посадят! – – Она вытянула руки в верх, как будто действительно кого-то душила. Потом на некоторое время затихла. Дальше она стала издавать протяжные стоны и тяжело задышала. Я все-таки решила встать и посмотреть, что же с ней происходит. Не без труда, мне удалось встать на ноги.

– А тебе разве можно? – Спросила Ира лилипут. Я махнула рукой, давая понять, что мне все равно. Медленно, но верно, я добралась до мученицы.

На кровати лежала девушка, лет двадцати пяти, двадцати шести, с очень пышными формами. Я тронула ее за руку и легонько потрясла. Девушка застонала еще громче, только стоны эти были какие-то странные.

– Митя, вам плохо? Может врача позвать? – – От моих прикосновений она стонала еще громче.

Вдруг по палате пронеслось дикое ржание. Смеялись все, только мне было не до смеха, так как я не понимала причину их веселья. Но объяснение я все же получила. Мужеподобная тетка сквозь смех проговорила:

– Да не трогай ты ее, а то она, наверное, представляет, что ее любимый ласкает. Девка ща кайф словит гы– гы– гы.

Я покраснела и заковыляла к своей кровати. Боже! Стыд то какой. Но к счастью народ быстро переключился на Ларискины рассказы:

– А вот еще случай был. Привезли после аборта девчулю и акурат через десять минут началось шоу, как ты Марго и говорила. Эта девчуля как давай правду матку резать. Аборт то она сделала не от мужа, а от любовника. Пока в припадке была, велела нам записку сначала мужу накатать с признанием, а потом любовнику, что он скотина последняя. – В палате стоял хохот.

Веселье прервал врач, он зашел в палату и цыкнул:

– А ну цыц! Хватит вам веселиться! Может зря вы кровати занимаете? Ржете как лошади, на всю больницу слышно. Вечно с палатой номер шесть проблемы. – – Доктор подошел к Митьке, посмотрел на нее, несколько секунд послушал ее стоны и кивнул.

– -Хорошо, в себя приходит! – сделал вывод врач.

– – Ага доктор, приходит. Всем бы так в себя приходить! – По палате опять пронеслось ржание.

– – А смех, господин Гробовой, продлевает жизнь! – -Мужебаба не унималась. Гробовой поднял указательный палец и произнес:

– – А вам, Марго, сегодня укольчик магнезии тепленькой придется принять! – -врач обратился к мужебабе.

Я посмотрела на Марго, она тут же перестала смеяться и жалобно простонала:

– – Может не надо? Обещаю, больше не буду.

– Поздно, Маргарита, раньше надо было думать. – -Врач повернулся ко мне.

– -Тааак, Евгения Михайловна Приходько? Вспоминаете? – – Это прозвучало настолько внезапно, что в ответ я сразу же кивнула.

– – Ага, вижу, что да. С вами хочет поговорить полицейский. Вам придется встать! Сможете? Вы поговорите у меня в кабинете. – Гробовой показал мне знаком подниматься.

Я осторожно встала, Гробовой стоял рядом, на случай поддержать меня, если я вдруг начну падать.

Взглядом окинув палату, я увидела кислые лица женщин. Ну конечно обидно, очередное шоу пропало. Я прошла в кабинет врача, там уже был полицейский.

– Разрешите представиться! Майор полиции Вий! – Зычным голосом представился мужчина в форме.

Я чуть со стула не упала. Нее, надо было срочно бежать от сюда. Если кто ни будь еще появиться вроде Морга, я сама лично попрошу перевести меня в специальное учреждение.

Вий достал из папки какие-то бумаги, чистый лист и ручку.

– Ну-с начнем-с! – – Я вытаращила глаза и открыла рот.

Майор с тревогой посмотрел на меня и взволновано спросил:

– – С вами все хорошо? Может потом? Или врача позвать? Я подожду, главное здоровье. – В ответ я отрицательно замотала головой.

Вий с облегчением выдохнул:

– – Хорошо, тогда продолжим! Вас нашли соседи в бессознательном состоянии, вызвали скорую. У меня для вас неприятные новости. Вы точно хорошо себя чувствуйте? – На всякий случай уточнил майор. Я кивнула и подумала, что может случиться плохого? Ведь я-то здесь!

– Тогда продолжим. Вашего супруга Приходько Олега Павловича убили. Мне очень жаль! Хорошая новость для вас, тело уже опознано бабушкой Агриппиной Капитоновной. Она опознала внука. И почему-то она просила вам передать, что она просит простить ее! – Я, услышав эту новость ухмыльнулась, майор же сделал удивленное лицо. Потом, выражение лица приняло прежнее выражение, видимо мою ухмылку он списал на травму головы.

Дальше Вий опрашивал меня. Задавал вопросы типа: где, куда, когда и почему. Все, что я говорила, он записывал на бумаге. Мы просидели в кабинете, наверное, почти час. Наконец, Вий велел мне расписаться. Показав где, я поставила закорючку.

Майор надел фуражку и козырнув мне сказал:

– Спасибо вам, Евгения Михайловна. Мне пора! Дела знаете ли!

Вий вышел, и тут же вошел Гробовой:

– Надеюсь все выяснили? Вам пора на процедуры, пройдемте я покажу куда.

Короче, пока меня возили на процедуры, прошел наверно еще час, после чего я все-таки попала в палату. К моему удивлению, Митька сидела на кровати и уплетала яблоко. Надо потом спросить, почему Митька то? Остальные вопросительно смотрели на меня. Сообразив, что я не собираюсь откровенничать, лилипут спросила:

– – Ты действительно Евгения? – Я кивнула.

– Так че было то? Небось хахаль за измену навалял? – – К допросу подключилась Лариска, я замотала головой.

– – Ну расскажи чего-нибудь! – Крикнули почти все хором. Я пожала плечами.

Марго, наверное, все-таки получила порцию тепленькой, так как в допросе не участвовала, а лежала на кровати свернувшись калачиком, поскуливала и вспоминала всю нечистую силу.

– – Слушай! Ну все-таки, че тебе мент рассказал? – – Не унималась Лариска.

Тут вмешалась Митька:

– – Да отстаньте вы от человека, захочет расскажет! – -Она встала на мою защиту.

Затем она поднялась со своей кровати и взяв с тумбочки яблоко подошла ко мне. Кивком головы указала на кровать. Я так же кивком подтвердила, что та может сесть и Митька плюхнулась рядом со мной протягивая мне яблоко.

О еде я как-то не думала, но как только взяла яблоко в руки, поняла какая я голодная. Видно я съела его целиком, даже огрызка, наверное, не оставила.

– – Во дает! Это ж надо! Одним укусом слопать! – – Восхищалась Лариска.

Я посмотрела на Лариску, потом на свои руки. Действительно, огрызка в руках не было. Я представила себе картину, как я засунула себе в рот целое яблоко и почему-то покраснела. Виноватым взглядом я посмотрела вокруг и увидела на лицах женщин сочувственное выражение. Лариска медленно произнесла:

– Бабы! Да она голодная!

И тут началось. Все, включая трех бабушек, о них я еще ничего не говорила, да особо и нечего было рассказывать.

Опишу в вкратце. Одна старушка постоянно штопала дырявые носки, видно их накопилось очень много. Причем использовала при этом настоящую лампочку. Другая, любила читать газеты и в жизни нашей палаты не участвовала. А третья старушка, как я потом узнала, была глуховата, но, когда все смеялись, бабулька смеялась вместе со всеми. Так вот все, включая бабушек и ту, что любила читать и даже Марго, видно отошедшую от болючего укола, как по команде, полезли в свои тумбочки и доставали из них разные свертки, пакеты, пачки, а затем выстроились в очередь к моей кровати.

– -Это ж надо так оголодать! На вот поешь. – – Лариске удалось быть первой в очереди. она протягивала мне пачку с печеньем и маленький пакетик сока.

Потом за Лариской была, как ни странно, глуховатая старушка и она очень громко сказала:

– – А у меня вот очень вкусное повидло! – – В руках бабулька держала четыре маленькие баночки. Я пригляделась и увидела на этикетке надпись: " Бабушкино лукошко» это было детское питание. Две банки были с черносливом, а две других, грушевое. Отказываться было не удобно, и я взяла. Так как руки у меня уже были заняты, дальше подношения стала принимать Митька. В основном это были пачки с печеньем, яблоки, соки, апельсины. Дальше все это складывалось на кровать.

В конце очереди стояла Ирка, она подошла ко мне с каким-то свертком и протянула, но потом резко рванула сверток на себя и сказала:

– Как же я забыла? У меня в холодильнике лежит картошка с курицей! Ща принесу. – – Ирка быстро выбежала из палаты и уже через полминуты тащила в руках контейнер.

– Ты сначала это поешь, а сладости потом! – – Пропищала Ирка.

Я с благодарностью посмотрела на женщин:

– -Спасибо, но мне одной очень много! – Я посмотрела на свою кровать, мы с Митькой были завалены провизией.

И опять все как сговорившись, хором сказали:

– – Ничего и не много! Потом съешь. – – Женщины подходили ко мне разбирая каждый свое и складывали в рядом стоящую тумбочку. Моя пустая тумбочка быстро заполнилась едой.

Я открыла контейнер и в нос мне ударил запах жареной курицы. От этого запаха я чуть не слюной подавилась и уже хотела было взять куриную ножку, и тут дверь открылась и в палату вошел Гробовой. Он шел прямо ко мне и подойдя, взял из моих рук контейнер. Я мысленно попрощалась с едой, вспомнив, что мне давали только пресную пищу. Я облизнулась. Гробовой понюхал еду и сказал:

– – Так, так, так! Все перченое, соленое. Вам, Приходько, нельзя! У вас диетический стол.

Дальше, он посмотрел на мою тумбочку, подошел к ней и начал открывать ящики, провел там ревизию. Собрав все, что мне было нельзя, он подошел к общему столу и все конфискованное положил туда. А контейнер с курицей протянул Ирке.

– -Ирина, я заметил вас в коридоре и сразу понял, кого вы собираетесь кормить! Ей этого нельзя! – -Потом врач рукой указал на стол: – -А это все разберите. Ясно? – Все послушно кивнули.

– – Тем более через двадцать минут будет ужин. – – Продолжил Гробовой. Затем он развернулся и направился к выходу.

Перед дверью, Гробовой остановился и повернулся, обратившись ко мне:

– Приходько, я за вами наблюдаю! – Оттопырив два пальца, тыкнул сначала себе в глаза, а потом в мою сторону и затем вышел в коридор.

Меня в очередной раз передернуло при упоминании фамилии Приходько, надо срочно избавляться от нее. Как только выйду из больницы сразу и займусь. Странно, но почему Гробовой ко всем обращался по имени, а меня по фамилии. Может он не знал или забыл, как меня зовут?

Митька, наверное, заметила, как я передернулась и спросила:

– – Ты чего? Да не обращай ты внимания! Потом съешь, не будет же он следить за тобой постоянно?

– – Да нет, дело не в этом. – Ответила я, сообразив, что Митька говорит про курицу.